Осколки будущего

Салли, совершенно свободная и, кажется, невредимая, сидела на столе.

– Сорри, дорогая, – сказала очевидная (теперь Аня всё поняла) похитительница её брата, кладя на подоконник мерзко пахнущую ватку. Потом она взялась за нож.

– Подождите! – закричала пленница. – Давайте поговорим! Мы можем поискать компромисс!

Евгения Витальевна присела на корточки и принялась разрезать бельевую верёвку.

– Без паники. Я больше не буду буянить. Честно, дорогая. Твоя кошка мне всё рассказала.

– И Ева обещала нам помочь, – вторила Салли.

– Ева? – прохрипела Аня и закашлялась.

– Она просит Женей её не называть, – пояснила кошка, указав носом на Евгению Витальевну.

– Что это? – потирая запястья и морщась от боли, поинтересовалась Аня. Судя по всему, Стасю утащила всё же не агрессивная преподавательница.

– Спрей от ожогов, – смутилась англичанка. – Прости, дорогая. Ты меня ещё этим странным звонком переполошила. Я на всякий случай встретила тебя так, а когда увидела свой боевой костюм… Потом ты начала про магию. Короче, извини. Хочешь воды, дорогая? Или чего-нибудь другого? Может, коньяка?

– Нет, спасибо. – Аня облизала пересохшие губы. – Я, вообще-то, ничего не понимаю.

– Я, вообще-то, тоже, – усмехнулась учительница, опускаясь на сиденье уголка. – Салли озвучила мне безумную историю. Как и тебе.

– Угу. Слушайте, если вы уже всё равно знаете… можно я это «сниму»? Тогда раны должны исчезнуть.

– У тебя тоже? Ох, да-да, пожалуйста.

Аня поискала сумку и, обнаружив, вытащила Священный камень, после чего закрыла глаза. Платье сменилось юбкой и топом. Остатки пены и боль пропали вместе с ним. Она сконфуженно сжала свою реликвию и посмотрела на англичанку.

– Ничего не понимаю, – повторила та, изучая соцветие кристаллов взглядом. – Нет, я восприняла всё, что сказала твоя кошка. И даже верю. Ясно, что она почувствовала силу, что вы пришли ко мне – это вполне логично. Рационально всё, но, чёрт побери, почему на тебе мой боевой костюм?!

– Боевой? А вы… то есть у вас… у вас это всё откуда?

– От рождения, – хмыкнула Евгения Витальевна. – С детства матушка учила меня особым искусствам, моей природе. У неё тоже были такие способности. И такой костюм. Её во всём натаскала бабушка. Матушка объясняла, что этот дар у нас в роду и мы должны с ним управляться, раз уж он нам дан. Тщательно скрывая при этом. Я никогда не встречалась со сверхъестественным вне нашей семьи.

– А ваша мама…

– Она умерла, – сухо обронила англичанка. – Четыре года назад попала в аварию. Бабушки не стало, когда мне исполнилось одиннадцать.

– Простите.

– Всё в порядке.

– Вы нам поможете, да? – осторожно спросила Аня. – Я понимаю, что… что, в общем-то, это вас не касается.

– Почему же? – подняла брови Евгения Витальевна. – Оказалось, касается. Нужно разобраться, при чём здесь моя боевая форма.

– А вы никак не можете тоже быть с Луны?

Англичанка покачала головой.

– Во всяком случае, ни я и ни моя мать. Плюс вряд ли бабушка. Это очень странно. – Она положила локти на стол и запустила пальцы в волосы. – Всё это офигительно странно! Надо подумать. Кофе будете? – Потом покосилась на Салли. – Или молоко? Честно, не знаю, дорогая, чем угощают говорящих кошек.

– Молоко буду.

– А я буду чай, – отозвалась Аня. – Спасибо.

Евгения Витальевна ушла на кухню, которая приютилась тут же, за стеной. А Аня устало оперлась на спинку стула.

– Ты вообще как, в порядке? – обеспокоенно прошептала Салли. – И перепугала же она меня.

– Нормально.

– Хвала Милитте. На самом деле я довольна. По крайней мере есть ещё один человек, к тому же умеющий пользоваться своим даром. Это немаловажно.

– Да, пойдём по́ миру спрашивать у всех, не видели ли они Стасю. А если пристанут разбойники, сожжём их. Какой от этого прок? Мы же не имеем понятия, где он!

– Спокойно. Сначала разберёмся с Кристиной и Николаем. Может, всё не так плохо.

– Секретничаете? – вышла с подносом англичанка. Она поставила перед Аней чашку и сахарницу, подвинула Салли тарелочку с молоком и стала размешивать свой кофе. – Дорогая, ты не напутала насчёт Кристины Прошиной? Сомнительно, что в одном из моих классов аж две девочки-чародейки.

– Это совершенно точно.

– Больно крутое совпадение. Особенно если за шестнадцать лет ты заметила подобное только в трёх людях. Что тебе известно о Кристине Прошиной, Аня?

– Она моя одноклассница… учится на отлично…

– Это я и без тебя знаю.

– Живёт, кажется, с папой. Одевается по-дурацки. Немного замкнутая.

– Замкнутая – это неплохо, – кивнула Евгения Витальевна. – Вдруг нам повезёт, и девочка осведомлена о своей природе. Тогда получится обойтись без истерик, разрывов сердца и обмороков. – Она повернулась к Салли: – Можешь подготовить Прошину во сне, как Аню?

– Нет, – огорчилась кошка, – я лишь в сны принцессы проникаю. К сожалению.

– Гадство…

Аня молча помешивала ложечкой чай. Появление во всей этой ахинее знакомого взрослого человека несколько успокаивало, и в то же время настолько дико вот так беседовать о подобной небывальщине с учительницей английского языка и старой кошкой.

– Ты должна позвонить и назначить Прошиной встречу, – вывела Аню из задумчивости Евгения Витальевна.

– Что? Может, мы просто придём к ней домой? – попыталась воспротивиться та.

– Нет, не там. Это неправильно. Нужна нейтральная территория. Психология, дорогая. Если мы ворвёмся в её квартиру, она перестанет считать себя в ней защищённой. Дома – ни-ни. Нужно где-то ещё.

– Но там же люди!

– Предложи встретиться в парке. На Комсомольском острове8 есть укромные уголки. Уведёшь её подальше, а я подожду: не думаю, что ей надо сразу видеть нас вместе.

* * *

Набирая номер Кристины Прошиной, Аня чувствовала себя необычайно глупо. Ну что за день: получи колдовские способности и запишись в придурки! Нажав отбой, она уже справедливо полагала, что шкала абсурда достигла максимума. Более несуразного диалога не придумаешь. Аня никогда близко не общалась с Кристиной, что уж говорить о неожиданных встречах на летних каникулах. Да ещё и немедленных.

Она предпочла ничего не объяснять – это было бы весьма затруднительно по телефону – и упёрлась в настоящую стену. Кристина наотрез отказалась ехать куда-либо, не зная зачем.

– Но это сюрприз, – попыталась выкрутиться Аня.

– Сюрпризов с меня довольно. Я их не люблю, – тоненьким слабым голоском ответили в трубке. – Сюрпризы, как правило, неприятные.

Интересно, сообщение о том, что в тебе есть нечто фантастическое, – это приятный или неприятный сюрприз?

– Ну пожалуйста! – взмолилась Аня. – На самом деле мне очень нужна помощь, но и ты из этого сможешь извлечь выгоду. Или же отказаться и в любой момент уйти. Если хочешь… если нужно, я приеду к тебе домой, – пошла ва-банк она.

– Нет, – испугались на том конце. – Хорошо, я буду в парке Шевченко. Надеюсь, это не дурацкий розыгрыш.

– Давайте, дорогие, мы должны выехать поскорей и найти уединённое место, – заявила Евгения Витальевна, поднимаясь из-за стола. – Превращайся в воина и идём.

– Что? – поперхнулась Аня.

– Ну, «надевай» боевую форму, – нетерпеливо пояснила учительница. – Мы с мамой называли себя, когда использовали эти чары, воинами. Надо спешить. Превращайся, а я пока заведу машину.

Евгения Витальевна вышла быстрым, уверенным шагом, захватив с подоконника ключи. Аня обречённо посмотрела на Салли, и кошка с серьёзным видом кивнула. От этого мороз пробежал по коже. Происходящее напоминало безумный фантастический фильм. Увлекательный, если уж на то пошло. Особенно теперь, когда рядом есть кто-то взрослый и решительный.

Ехали молча. Аня уставилась в поблескивающую от солнца приборную панель и совершенно не могла заставить себя думать. Она очнулась от ступора, только когда автомобиль остановился и со словами: «Я сейчас вернусь», – учительница покинула салон.

– Куда это она? – обратилась Аня к Салли, провожая взглядом англичанку, хотя сама уже видела, что та поднялась по ступенькам в аптеку. – И зачем?

– Понятия не имею, – ответила с заднего сиденья кошка.

Аня зажмурилась и глубоко вздохнула.

Евгения Витальевна возвратилась минут через десять с целлофановым пакетиком и завела мотор.

– Что это? – хором спросили Салли с Аней, и последняя улыбнулась.

– На всякий случай, – загадочно изрекла англичанка, подъезжая ко входу с колоннами и выискивая место, чтобы припарковаться. – Сейчас мы с вами пройдёмся к реке, отыщем безлюдный закуток, хорошо укрытый зеленью. Мы с кошкой останемся там, а ты приведёшь Прошину.

– Эй, что я должна ей говорить? – возмутилась Аня. – Вы же слышали: она сумасшедшая! Перестраховщица и трусиха.

– Тут ей следует сказать спасибо вам, – пожала плечами Евгения Витальевна.

– Нам?

– Своему классу, дорогая. Милым и дружелюбным сверстникам, которые всегда поддержат и помогут.

– Я никогда не делала гадостей Кристине! – вскинулась Аня.

– И никогда не защищала её, – парировала учительница. Надо же, какая она, оказывается, наблюдательная. Аня всегда считала, что англичанке плевать с высокой колокольни на всех школьников. – А ещё ты над ней смеялась.

– Неправда! Разве что подшучивала иногда… по-доброму! И только если было забавно!

– Конечно-конечно, довольно-таки забавно, дорогая, – для всех, кроме неё. – Евгения Витальевна пристроила машину на бордюре и обратилась к аптечному пакетику. – Для беззащитного и неуверенного в себе ребёнка нет ничего страшнее насмешек.

Она вытряхнула на колени упаковку ваты, баночку спирта, несколько запаянных шприцев и жалобно звякнувшие ампулы.

– Зачем это? – похолодела Аня, наблюдая, как ловкие пальцы надломили одну из стеклянных колбочек и прозрачная жидкость стала исчезать в кошмарной игле.

– Используем при истериках или неадекватной реакции с применением силы и магии. Седативное. И нашатырный спирт, если в обморок бахнется.

– Вы так спокойно об этом рассуждаете!

– Пытаюсь держать себя в руках и просчитать самые вероятные ситуации, – сообщила Евгения Витальевна, пряча шприц в сумочку. – Пошли. Возьми кошку.

Аня повиновалась: забрала Салли с заднего сиденья старенькой «мазды» и покорно последовала за своей учительницей в парк.

Из-за одинаковой одежды на них стали оборачиваться, и Евгении Витальевне это явно не нравилось, но уже было поздно думать о переодевании. Они спустились по каменным ступеням и, постояв полминуты у моста, отправились на островную часть.

Аня молчала. Несправедливо обвинять её в жестокости! Как можно не смеяться над девочкой, которая аккуратно готовит абсолютно все уроки, зубрит наизусть и стихи, и целые параграфы; которая освобождена от физкультуры, но вместо того, чтобы наслаждаться, сидит в библиотеке или ходит на дополнительные занятия, хотя и так всегда имеет двузначные оценки по всем предметам? У Кристины на крутецкой роскоши – ноутбуке, иногда торчащем из её фантасмагорического рюкзака-мутанта, нет ни одной игры! Она носит нелепые, не сочетающиеся друг с другом наряды, не иначе как из бабушкиного гардероба, и в девятом классе заплетает волосы в косички. Не смотрит сериалы и аниме9, не понимает скабрёзных шуточек и смущается, как кисейная барышня позапрошлого века.

Конечно, над ней смеются. Но, между прочим, косоглазому заике Феде с галёрки10 приходится куда хуже! Его через день колотят мальчишки. А Кристину разве что за косички дёргали, и то в начальных классах (Аню тоже тогда дёргали!). Никто её никогда пальцем не тронул. Её вещи намеренно не ломали и не отбирали, не заставляли делать глупого и обидного. К ней часто обращаются за помощью, если нужно что-то списать. Это же должно быть приятно, правда? Ане всегда было приятно давать списывать.

Все обвинения Евгении Витальевны – преувеличение!

Они с Салли шли за учительницей по берегу Днепра, обходя многочисленные гуляющие и пьющие компании, и наконец остановились, выбрав действительно укромный уголок. Здесь зелень прятала от посторонних небольшую поляну. Когда-то, видимо, на ней располагалось кафе, а теперь остались только потёртые тенты с рекламой пива да заваленный досками деревянный столик. Евгения Витальевна зашла в тенёк и, устроившись на покосившемся стуле, спросила:

– Сможешь найти это место с Прошиной?

– Да она попросту не пойдёт сюда!

– Скажешь, что должна показать кое-что.

– В «уединённом местечке, скрытом от чужих глаз»? – передразнила Аня. – После того как мы с трудом убедили её вообще приехать? Она сюда не пойдёт!

– А ты постарайся.

Аня сердито сощурилась, представляя, сколько придётся топать до того, как они доберутся в пункт назначения. Ведь надо будет разговаривать. О чём? Да они брели сюда в хорошем случае минут двадцать!

– Напиши SMS, что приехала не на той маршрутке и стоишь не у колонн, а перед мостом. Ты натёрла ногу, и тебе больно ходить – как раз пожалуешься на это, чтобы занять время. Постарайся не врать. Но если что, наплети, мол, она интересует тебя в качестве репетитора. Для какого-нибудь брата-балбеса. Или… ты… не знаю, бизнес придумала: будешь находить ей новых клиентов за проценты. Типа вы уже взрослые и пора зарабатывать. А там, куда вы идёте, миленькое кафе, – сочиняла учительница. – И не забывай про сарафан, дорогая. Если она удивится или обеспокоится от его вида, будь особенно осторожна.

– Да вы что, издеваетесь? А вдруг она меня, как вы, попробует на тот свет отправить?!

– Я бы тебя не убила, – возразила англичанка. – А если бы мы были в людном месте, то и не вязала бы.

– Так то вы, – пробурчала Аня, вытаскивая из сумки мобильный и заходя в мессенджер. – Мы договорились встретиться через пятнадцать минут. Я пошла.

– Подожди, дай мне свой номер.

Обменявшись телефонами, они расстались, и Аня, обуреваемая самыми плохими предчувствиями, двинулась на свой эшафот.

Кристина Прошина, миниатюрная болезненная девчушка с усталыми глазами, уже ждала на ближайшей скамейке и окликнула, как только Аня преодолела мост. Наверное, она была уже в парке, получив сообщение. Принцесса Авелилона так опешила, что выдала запасной план с репетиторством просто с ходу и увлекла ошарашенную одноклассницу за собой, разливаясь соловьём по поводу схем и графиков, которые оставила в чудесном кафе, где уже заказала им мороженое.

Они перебрались на остров и теперь шли по дорожке, живописно усыпанной мусором с обоих краёв. Везде сквозь сочную зелень проглядывались пляжные зоны со множеством отдыхающих. Одноклассницы продвигались дальше.

Наконец Аня свернула с асфальта и направилась к густым кустам. Кристина осталась неподвижной.

– Извини, конечно, но я туда не пойду, – холодно и тревожно заметила она. – Там нет никакого кафе. Куда ты меня тащишь? Не знаю, что ты удумала, но это не смешно.

– Кристина, прости, что устроили спектакль, так нужно.

Последнее сказала Евгения Витальевна, выходя из тени деревьев. Прошина вздрогнула, и на её лице отразилась крайняя степень удивления. Она вопросительно смотрела то на свою учительницу, то на Аню. Недоумение удваивала идентичность их нарядов.

– Что всё это значит? – Припухшие глаза с нездоровыми мешками расширились. – Вы что, серьёзно хотите организовать платные курсы?!

– Мы можем уйти с дороги? – попросила Евгения Витальевна.

– Не знаю, – пробормотала Кристина, и в её голосе скользнула растерянность.

– Ты боишься нас? – подняла брови их преподавательница.

– Зачем обсуждать что-либо в кустах? – парировала Анина одноклассница с вызовом. Но она не привыкла перечить педагогам. – Вы ведёте себя странно, а я – глупо, – с этими словами чахлая девочка переступила через бордюр и послушно последовала за собеседницами под прикрытие зеленеющих веток.

Аня раздвинула для неё заросли, хотя при этом совершенно не представляла, что собирается там делать.

– Итак? – нетерпеливо спросила Прошина.

– Итак, – повторила англичанка, на миг прижимая ладонь к переносице. – Это покажется тебе нелепым, дорогая.

– Уже кажется, – заверила весьма сомнительная будущая помощница. – И если вы сейчас же не объясните всё, я уйду, – добавила она.

– Я объясню, – бегло глянув на Аню и убедившись в её нежелании присоединиться, продолжила Евгения Витальевна. – В сущности, могу только рассказать то, что знаю сама. И это не имеет никакого отношения к дополнительным занятиям. Сегодня утром Аня Суханова, – она кивнула на свою ученицу, – пришла ко мне домой. Вот с этой кошкой. – Наверное, присутствие сидящей на старом столе Салли Кристина заметила лишь теперь. – Суханова была одета, как сейчас, то есть в такой же сарафан, какой имеется и у меня. Мне же он достался от матушки. Дело в том, что матушка с десяти лет обучала меня некоему подобию боевых искусств и при этом мы надевали такие костюмы.

Кристина слушала молча, но с явным недоумением и зарождающимся нетерпением. Она всё больше нервничала, чаще озиралась и даже сделала пару едва заметных шагов к выходу на дорогу.

– Я очень удивилась, увидев на Ане этот наряд, и стала задавать вопросы, – сообщила англичанка. – Она уверила меня, что с ней произошла невероятная история. Приснилась кошка, клявшаяся, что брата Ани заменили клоном и что они вместе должны его спасти. А когда Аня проснулась, кошка подтвердила это.

– Что-о-о? – сморщилась Кристина, всем телом отпрянув назад. – Послушайте, я не понимаю, чего вы от меня хотите! Это какие-то идиотские шутки, честное слово! – Её взгляд прыгал с Ани на англичанку, она очень волновалась, даже руки дрожали. И ещё она собиралась уйти.

– Нам нужна помощь. Аня пришла ко мне за помощью. Пришла, потому что её кошка почувствовала во мне силу, и эта сила действительно во мне есть. Кошка ощутила её и в тебе.

– Это какой-то дурацкий…

– Нам очень нужна помощь, – чётко и громко сказала Салли.

– Мамочка, – прошептала Кристина, пятясь и, в ужасе, не отрывая взгляда от кошки. – О господи…

– Называй её просто Салли, – не удержалась Аня. – Кристин, я и сама реагировала… Осторожно!

Этот вопль вырвался в тот миг, когда Аня отвлеклась от пристального изучения травы. Вырвался, потому что за одноклассницей теперь возвышалось нечто, и оно никак не могло быть человеком.

Существо двух с лишком метров ростом радовало синевато-серым цветом кожи. Впалые глазницы с тусклыми белками посверкивали вертикалями зрачков. Широкий полуоткрытый рот щерился акульими зубами. Всклокоченные чёрные волосы, сквозь которые пробивались острые пепельные рожки, едва заметно шевелились на ветру. Бёдра чудовища перетягивала грязно-белая тряпка, свисающая на манер юбки. Из-под неё виднелись пальцы левой ноги, увенчанные массивными жёлтыми когтями с забившейся под них землёй. Такие же когти украшали неестественно длинные руки, достающие почти до колен монстра. Из плоти над ключицами болталось ожерелье с круглым медальоном. Довольно большая оголённая грудь выдавала некую причастность к женскому полу.

Увиденное так глубоко полоснуло по Аниной памяти, что всего доли секунды хватило – и оно намертво в неё врезалось, а потом не раз воскресало в ночных кошмарах.

Кристина отпрянула в сторону и, узрев красочное явление, вмиг сорвала голос до хрипа. Евгения Витальевна не мешкая вскинула ладони – в воздухе вспыхнули огненный лук и стрела, которую она тут же выпустила в чудовище. Но страхолюдина чрезвычайно ловко присела, буквально упав на склон, и пламя зашипело в реке.

Изгибаясь по-змеиному, противница ринулась к англичанке.

– Атакуй её, Аня!!! – орала Салли, вскочив на все четыре лапы и вздыбив шерсть.

Принцесса Авелилона замахнулась в монстра, с пальцев сорвался энергетический шар. Тварь в это время обвила шею Евгении Витальевны предплечьем, ставшим гибким, словно верёвка, – казалось, в нём совсем нет костей – и стукнула о ствол дерева. Тут в спину уродине угодил сиреневый сгусток, и та, резко развернувшись, выпустила жертву.

Кристина сидела, вцепившись в траву. Аня попыталась шагнуть к ней, но тягучие клешни сомкнулись на горле. Почва ушла из-под ног, и всё вокруг пустилось в бешеный пляс. Последовал мощный рывок. Она кувыркнулась, ударилась о булыжник и по всем законам природы должна была тут же умереть или остаться инвалидом. Однако невероятным образом смогла приподняться, чтобы увидеть, как гадина одним прыжком переместилась к Кристине.

В тот момент, когда мысли из Аниной головы полностью улетучились в преддверии неизбежного и ужасного финала, эта неказистая затюканная школьница наконец закричала и закрылась, выставив вперёд локти. Странное сияние осветило её тело, будто кожа фосфоресцировала, а воздух вокруг качнулся, став гуще, словно над огнём, и сформировал хорошо знакомый сарафан в мелкий горошек со всеми атрибутами. Через миг на Кристине Прошиной была полная «боевая форма», как выражалась англичанка. Но и это не всё: от хрупкой девчушки в чудище ударил ослепительный снежный вихрь, в секунду превратив его в ледяную статую с торчащей из груди сосулькой исполинских размеров. Кристина застыла, онемев от содеянного, а к Ане, наоборот, откуда-то вернулась решимость, и она яростно швырнула в глыбу льда энергетическим шаром. И даже попала.

Монстр треснул и разлетелся на сотни осколков. Они градом сыпались на траву и тут же испарялись, как капли воды на раскалённой жаровне.

Кристина дрожала. Она стиснула в кулаки вскинутые руки и опустила их, прижав к животу. В глазах плескалось безумие.

Евгения Витальевна, уже поднявшаяся на ноги, подскочила к ней и, не успело юное создание сделать ещё что-либо (например, то же, что и с чудовищем), вонзила куда-то в область шеи иголку шприца и мгновенно впрыснула его содержимое.

Кристина заверещала, но англичанка обхватила её руками, перекрывая рот, и повалила на траву. Девочка неистово билась в объятиях учительницы почти пять минут, потом лекарство заработало, и она затихла. Евгения Витальевна перевернула бесчувственное тело набок и со знанием дела проверила положение языка.

– Ты как, мать твою? – осведомилась она о здравии оторопевшей Ани.

– Ч-что это было? – икнула та, отмирая и «снимая» боевой костюм. Вместе с платьем ушла острая боль в копчике.

– Вопрос к тебе, дорогая! Раньше в моей жизни таких зомби не встречалось.

– Это была зомби?

– Хрен его знает, – буркнула англичанка. – Помоги мне. Нужно придумать, как отнести девчонку в машину.

Аня беспомощно посмотрела на одноклассницу. Она совсем растерялась: как вдвоём доставить человека в обмороке через целый парк к выходу?!

– Держи её, – наконец велела Евгения Витальевна, развязывая на бесчувственной маску; одежда учительницы «поплыла», как чуть раньше Кристинина, и сменилась джинсовым костюмом, – я сейчас позову кого-то. Салли, беги к машине и жди нас там, – с этими словами она направилась к дорожке.

– Постойте! Что вы скажете? – в панике крикнула Аня. – Не оставляйте меня! Вдруг есть ещё страшилище… Салли! Ну куда же вы все?

Кристина Прошина выглядела совершенно безжизненной, и Аня не на шутку испугалась. Как вообще человек, занимающийся преподаванием английского в школе, может рассчитать, сколько снотворного безопасно вводить пятнадцатилетним девочкам? Да ещё и в шею! А что, если… Аня с ужасом взирала на бледное лицо одноклассницы. Её волосы цвета жжёного сахара, обычно заплетённые в две жиденькие косички или собранные в дурацкие хвостики с пластмассовыми бантиками, растрепались и походили на побуревшую от влаги солому. На вид, даже в этом сарафане, ей было не больше тринадцати, а уж свойственные Кристине одёжки и вовсе отдавали детским садиком: юбчонки ниже колен, вечные балетки чудовищных цветов, футболки с мультипликацией или мешковатые «советские» кофты. Худенькая фигурка, схваченная корсетом загадочного наряда, смотрелась щуплой и хрупкой, а длинные чёрные ногти, возникшие на тонюсеньких пальчиках вместо коротко подстриженных и всё равно обгрызенных, – неестественными.

Аня блуждала взглядом по траве, где только что исчезли останки монстра. Это он похитил Стаса? Зачем? Что такое создание могло сделать с её братом? Что будет теперь, когда оно убито? И убито ли оно?

Аня услышала шаги и подскочила так, что чуть не уронила голову Кристины на землю. Но это оказалась всего лишь Евгения Витальевна в сопровождении несимпатичного мужчины лет тридцати.

– Вот, она здесь, – тараторила англичанка. – Помогите донести девочку до машины, дорогой. Боюсь, у неё солнечный удар – нам нужно поскорее в больницу.

– Она жива вообще? – с сомнением спросил верзила, и Аня затаила дыхание, пока он с важностью пробовал пульс. Потом помощник легко подхватил почти невесомую ношу. – Куда идём?

– К центральному выходу. Спасибо, дорогой. Давайте скорей!

Аня молча семенила за англичанкой и их новым знакомым, вслушиваясь в разговор. Евгения Витальевна щебетала о том, как они пошли гулять, как Кристине стало плохо и она потеряла сознание, как все перепугались. Спутник кивал, то и дело роняя банальности о радиоактивном солнце и переутомлении.