Нож

Соль крови набилась в щели поломанных губ – больно щипало. Переформатированный гуманоид, как подумал про полицейского Джек, нащупывал у здания волшебную кнопочку, но рука уходила в сторону, вывихнутая после неудачного удара. И вверх, и вниз, но не в кнопочку, как первые неудачи с клитором – Джек уже сам потянулся помочь, но вместо этого подставил пальцы под нос – кровь уже не хлестала, пощупал крылья носа – смотрели в другую сторону. Это была необычная практика – извращенное кем-то тело становится немного чужим, а чтобы получить пару тройку ударов достаточно просто лежать – лежачего бьют и топчут, слабого подталкивают. Мистический город еще никогда не был таким реальным.

Глава 11. Да здравствует наш суд!

На пороге таинственного здания Джека и его сопровождающих встретили четверо фигур в мрачных одеяниях. Тела их были укутаны длиннополыми плащами, а на головах располагались жесткие фетровые Хомбурги с отделкой по краям и шелковой лентой по тулье. Возникший тяжелый топот дал понять, что под ступнями у людей в черном была твердая и толстая подошва, материал которой чем-то напоминал термоэластопласт или полиуретан, но был в разы прочнее своих предшественников, а звук, издаваемый при любом движении этих мощных оснований, непостижимым образом воздействовал на нервную систему, моментами приглушая её, прерывая ход мыслей и разрушая структуру рассуждений преступника, не давая ему опомниться и сделать хоть малейшее движение в другую сторону.

Перед тем, как затемнённые силуэты зашагали в сторону Джека, тот заметил, что плащи этих людей (именно в тот момент, когда лица в темных масках своими красными окулярами, заменившими им человеческие глаза, окутывали взглядом очертания преступника) начали смыкаться по ровной линии без вмешательства своих обладателей, а вместе с этим поднялись и воротнички, словно защищая хозяина от нападения, то ли это был рефлекс единого с одеждой организма, как напряжение пресса перед ударом в живот.

Руки в кожаных перчатках тянулись к Джеку, как лапы сказочных тварей в лесной чаще, окутанной Вальпургиевой ночью. Преступника с радостью передали черным фигурам, а те, в свою очередь, сразу же поволокли его прямиком в пасть нахмурившегося здания.

Войдя в него, Джек перестал чувствовать звуки, нарушающие деятельность его мозга, благодаря полам, выстланным мягкими красными коврами с золотистыми вставками и узорами. В глаза бросилась высокая и массивная стена цвета червлёной крови, из которой немного выпирали две серебряные руки: в одной из них лежал увеличенный в размерах человеческий череп, а на другой покоилась книга, вылитая, на первый взгляд, из меди. В центре обложки этой удивительной книги поместились две огромные буквы – П и Р, означающие, что книга эта являлась той самой «Преинституцией».

Под всей этой композицией располагался овальный и вытянутый стол, в центре которого по круговой линии были закреплены светодиоды, создающие плавную подсветку по всему периметру этого искусного творенья.

За столом сидел корпулентный господин в круглых очках и что-то рассматривал на своей панели, тыкая пальцем в разные точки стеклянной поверхности. Когда весь отряд, состоящий из четырех людей в темных плащах (у каждого из них также был свой порядковый номер, и если бы Джек в этот момент отошел на небольшое расстояние и рассмотрел их всех слева направо, то перед ним возникли бы цифры «пять», «два», «восемь» и «один») и одного безжалостного преступника, подошел к занятому человеку, ожидающему новых посетителей, то Джеку всё же было разрешено вырваться из надоедливых объятий и опираться на свои верные ноги.

Человек за столом пристально поглядел на Джека, недоверчиво шмыгнув носом. После он опустил свою голову к экрану, что впитывал тепло его рук в ожидании новых команд и задач, выполнение которых обычно не занимало много времени. В щелях между пальцами Роберта (имя его было выведено блестящими позолоченными буквами на черном фоне стеклянной таблички) появлялось легкое голубое свечение, постепенно усиливаясь с каждой секундой и, в конечном счете, достигнув своего максимума. Сомкнутые ладони, вместе с длинными крючковатыми пальцами, становились мягче и постепенно расходились, открывая за собой новую картину: объёмный трёхмерный куб, с заключенной внутри него неиссякаемой энергией. По правое плечо от важного господина стена начала вести себя особенно неестественно: сначала по всему её периметру начали выступать одинаковые по размеру квадраты, и заходить обратно в стену. В хаотичном движении небольших фигур имелись проблески скрытого смысла, но Джек не понимал, как твердый предмет мог вмиг обрести разум и прийти в движение без вмешательств посторонних лиц. Тем временем в стене образовывался проём, равноудалённый от обоих её концов. Проём постепенно увеличивался, а небольшие квадраты становились поистине пугающим зрелищем – их движение переменилось, вместе с формой и структурными особенностями. Они, подобно волне черных кобр, начинали, растягиваясь в необъяснимые вытянутые предметы, своё движение в бок, пытаясь достичь края стен, поглощая её останки со звуком, сродни грохоту тамтамов, переносящегося в ритм биений сердец каждого присутствующего на этом священном мероприятии, к стуку деревянных ложек, к звону котлов и хрусту смолистых веток, тонущих в языках багрового пламени.

Когда стена прекратила своё существование, и поток сплошного разложения зловонными червями непроницаемых поверхностей оказался свергнут в еще одно неприятное событие прошедшего времени, обрела видимость сокрытая за плотоядной стеной сумрачная комнатка, стены, потолок и пол которой также были обиты красными слоями драгоценных на вид масс тканей и материй. В середине этой комнатушки расположился огромный куб, обрамлённый угольными контурами и линиями, подобными тем, что Джек заметил еще на входе в это наводящее все больший ужас здание. Стекло, составляющее основу стенок данной фигуры, было слегка серым, но за ним прекрасно виднелся силуэт человека (или еще одного Переформатированного Гуманоида), который сидел на полу, сгорбившись, скрещивая свои руки чуть ниже колен, прижав к ним свою идеальной формы голову. Его тело скрывал костюм цвета короткоусых падальных мух с сине-зелёными тонами и металлическим отливом на верхней части их хрупких тел. Оболочку покрывали небольшие бугорки – на вид их можно было перепутать с чешуй довольно крупной экзотической рыбёшки.

Краем глаза можно было заметить, как Роберт поднёс руки к уменьшенному варианту своего куба, и тот, в свою очередь, отреагировал на этот жест небольшой вспышкой света внутри себя.

В этот же момент заключенное в четырёх стеклянных стенах тельце, наличие жизни в котором не было полностью ни подтверждено, ни опровергнуто, вдруг подняло свою голову, оглядывая пространство, в котором находилось. Личина этого существа являла собой лишь гладкую поверхность без малейшего проявления мимики и движения каких-нибудь частей на этой кислотной физиономии. Глаза также отсутствовали, но одинокое творенье всё же пыталось что-то увидеть вокруг себя (нельзя и отрицать, что оно действительно видело, возможно в большей степени, чем видим мы). Следующим движением было легкое приподнимание своего туловища – робкое и нежное. Существо продолжало «рассматривать» своё окружение, но стояло на одном и том же месте, не делая ничего лишнего, будто ему открылся весь ужас, скопившийся в каждом квадратом сантиметре этой унылой камеры.

В мощных руках Роберта началось аккуратное движение маленькой фигурки. Вместе с ней двигалась и оригинальная версия громадного куба, по началу немного поскрипывая и треща. Постепенно скорость движения увеличивалась, и звук пропадал. Своё перемещение внутри габаритной фигуры начал и рассматриваемый нами субъект. Он носился, будто ужаленный, по всей поверхности внутри крутящегося куба. После каждого удара стопы существа о стеклянные стенки камеры, подсвечивались небольшие квадратные панельки и тут же погасали. Были они всех цветов радуги и создавалось впечатление, что ты находишься под диско-шаром, танцуя неадекватно. Само собой, это вовсе не ты, но окружающие хотят этих движений, искусного шевеления конечностями, чтобы снова тебя оценить, но уже по-новому.

Всё это можно было назвать опиоидным безумием, но в движении квадратной фигуры смысл всё-таки имелся. Внимательный зритель мог заметить, что куб крутится не анархично – он наклонялся, переворачивался и вертелся с такой закономерностью, чтобы существо не наступало на еще не активированные плиты – те области стекла, которые еще не были подсвечены.

После того, как все цвета были отражены во всём своём ярком обличии, массивная фигура застыла и встала на свою исходную позицию, а существо наклонилось и также обхватило свои колени, и ушло в мир вечных снов, пугающих насыщенностью непрерывных кошмаров.

За спиной у Роберта раздался небольшой треск. Повернувшись в его сторону, Джек увидел, как из красной стены выпячивается длинный ящик (красным он был только спереди, все остальные его стороны обволакивались смолянистым веществом). По своей протяженности эта полка достигала метра полтора на вид и этим немного отпугивала Джека, как любое через чур длинное произведение.

Когда вытягивание ящика вперёд прекратилось, и он твёрдо остановился в определённой точке; господин, до сего момента располагавшийся на удобном кресле, был вынужден его покинуть. Он подошел к этой протянутой горизонтально длинной квадратной колонне, сжал руку в кулак и ударил левым ребром ладони по основанию ящика так, что возникла небольшая вибрация. В нижней части ящика послышался лёгкий свист из небольшого проёма, откуда постепенно выходил исписанный лист белоснежной бумаги. Как оказалось, это и было дело гражданина X по совершению им убийства в ГИП (Городе Изолированных Потребителей). В наличии была и его цветная фотография с закрытыми глазами, а также прикреплённое свидетельство о проживании в этом городе, на определённой улице и в определённом доме, свидетельство о его рождении с интересным шифром на лицевой части листа, и документ об аресте. В последнем необходимо было наличие трёх подписей: первая – подпись ОВПС (Органа Власти Первой Ступени), тех самых полицейских, что присутствовали при задержании, вторая – подпись ОВВС (Орган Власти Второй Ступени) – человека, ответственного за первичное рассмотрение данного дела и его перемещение в руки вышестоящих правящих лиц, третья – от человека, совершившего данное преступление и несущего полную ответственность за своё поведение и за все свои действия в здании суда.

Первая подпись была проставлена заранее, а вторая вырисовывалась без вмешательства её обладателя. Роберт пододвинул листок в сторону Джека таким образом, чтобы тот смог рассмотреть каждую выведенную густыми тёмно-синими чернилами строчку. Хватило и одного взгляда обвиняемого – третья подпись не заставила себя долго ждать и вот уже красочно разливалась на своём законном месте.

Роберт снова коснулся панели, и из потолка украдкой выворачивался длинный серебристо-чёрный шланг, повисший над правым плечом своего господина. Тот незамедлительно подтянул эту трубчатую конструкцию к себе и вставил в её проход закрученное дело гражданина X. Раздался уже знакомый нам свист и шланг втянулся обратно, словно сверху чей-то большой рот втянул трубочку от сока.

Лицо Роберта вдруг переменилось и каждая черта, выведенная на его строгой мине, необычайным образом начала двигаться к центру области губного желобка. Глаза господина вытягивались в продолговатые линии, чем-то напоминая пролитое молоко, достигшее края стола, тонкими струйками выливаясь за его пределы. Также плыли и зрачки, границы которых увеличивались с каждой секундой и становились недосягаемыми в этом безумном потоке. Нос впячивался в постепенно засасывающий его всепоглощающий омут, а уши, следуя примеру остальных частей лица, отправились в короткое плавание по океану бескровных щёк, бугристого подбородка и весёлого лба, который уже не казался таким твёрдым. Волосы походили на падающие тёмные звезды, ознаменовавшие свой последний полёт, либо на планеты, втянутые бездонными чёрными дырами.

Последней вобралась кожа, и от лица осталось только его название. Голова перевоплотилась в зеркальный шар, будто наделённый даром провидения, но предсказывающий в данный момент только исходную реальность.

В следующий миг раздался небольшой треск и шар неспешно удалялся от головы, воздымая над покинутым телом. Как оказалось, мышцы шеи представляли собой трубки, внешне схожие с раковинами гигантских ахатин. Из них вырывались богомерзкие щупальца, прикреплённые к затылочной кости округлого, плавного черепа, который постепенно изменился до такой степени, что стал не более, чем ровной отполированной поверхностью без всяческих изъянов в виде ненужных и даже неуместных выпуклостей и впячиваний. Своё место в этой бесноватой мозаике нашла и липкая слизь, вытягивающаяся от верхних слоёв опустошенных раковин до самых кончиков длинных щупальцев.

Щупальца начали тереться друг об друга, смахивая с себя смрадную слизь, что сковывала их движение. В той точке, где лицо прекратило своё существование, в прямом смысле, смываясь от дотошных зрителей, выходили лиловые полосы плотной жидкости, обволакивающей всю поверхность зеркального шара.

– «Доброго дня, мистер Джек» – раздался добродушный голос, упоминающий имя обвиняемого и тем самым, привлекающий особое внимание. – «Можете не оглядываться, я нахожусь прямо перед вами». Джек сверху до низу осмотрел шар, что располагался перед ним, но так и не понял откуда именно исходит звук и каким образом он воссоздаётся. —«Понимаю, для вас это в новинку, мистер Джек, но вам не следует искать разгадки к тому, чего вы объяснить не в силах. Лишняя трата времени и ваших драгоценных нервов. Пройдёмте далее по коридору. Я постараюсь вам всё разъяснить так, что у вас не останется ко мне ни единого вопроса, уверяю». – Сфера двинулась к коридору, что вмиг открылся перед ней прямо за рабочим столом ныне живущего господина, чьё тело застыло, окаменело и осталось в привычном своём положении важного государственного лица (лица то как раз и не было).

Джек, вместе с его круглым проводником двинулись по одному из самых длинных коридоров, которые первый встречал в своей однообразной до происходящих в данный момент событий жизни.

– «Сейчас вы чувствуете небольшую слабость и эйфорию, слегка подавляющую ваш страх, различные фобии, панику, тревогу и другие ответные реакции вашего организма на окружающие уму непостижимые явления, верно?»

Джек несколько секунд раздумывал над той истиной, что проповедовал ему взявшийся из ниоткуда голос. Поняв лишь отчасти услышанное, обвиняемый мирно покачал головой, отвечая согласием на поставленный ему вопрос.

– «Ваши ощущения сейчас можно объяснить воздействием на нервную систему введённого вам вещества, которое изначально было создано именно для этой цели: сохранить ваш рассудок и уменьшить пагубное влияние страха на организм. Это вещество вам ввёл один из людей в черном костюме через свою перчатку, оснащённую специальным прибором, главная функция которого – безболезненно вводить, собственно, вам небольшую дозу концентрата, в состав которого также входит успокоительное, снотворное и другие важные и полезные компоненты, никак не сказывающиеся на вашем здоровье. Полный состав я вам не скажу».

Услышав слово «безболезненно» и конец предложения «никак не сказывающиеся на вашем здоровье», Джек немного приободрился.

– «Вижу, что вы заинтересованы, Джек, – и это здорово. Мне действительно есть, что вам рассказать. В начале нашей беседы вы наверняка задавали себе один и тот же вопрос – откуда идёт этот странный голос – не так ли?»

Джек снова ответил согласием, слегка приподнимая свою отяжелевшую голову и бросая её на уровень вниз, касаясь подбородком шеи.

– «Хорошо. Голос этот появился сразу после того, как вся сфера покрылась специальной жидкостью, позволяющей поверхности моего корпуса передавать определённые импульсы, частоты и колебания, превращая их в звук, который вы сейчас слышите. Жидкость эта обладает великолепной проводимостью и проницаемостью. Благодаря ей мой голос может обретать любые тона и разнообразные тембры, но я предпочитаю именно эти настройки, данные мне изначально моим уважаемым создателем. Полный механизм я вам не расскажу».

Джек, слушая мелодичное повествование, под которое так и хотелось закрыть глаза и забыться в красочном сне, наткнулся на интересные портреты людей, постоянно следивших за ним, ни на минуту не отставая от него своими зловещими взглядами в обрамленных изумрудными планками, украшенными витиеватыми и замысловатыми узорами, представляющими собой таинственное наследие древних цивилизаций картин. Но в этих произведениях отображалось далеко не величие и красота, скорее – тлетворное влияние на заключенных в рамки людей – они протягивали свои руки, теряя куски своей плоти, истекая желтоватым гноем, что сочился из кожи, словно кровь из новоиспечённых ран. Люди в портретах выглядели омерзительно, представляя собой разлагающиеся трупы, в которых не умирала только их надежда на спасение, но Джек не сильно впечатлялся этим зрелищем и не испытывал к ним ничего, кроме равнодушия (вещество подействовало довольно быстро).

– «Полагаю, Джек, что сейчас вы наблюдаете самые необычные галлюцинации, которые только может себе представить человек, но ваше состояние сейчас – нормальное, в этом нет ничего сверхъестественного, просто мозг, переместившийся в совершенно неизвестную для него среду, начинает играть с вами, подкидывая что-то новенькое. Сами иллюзии, создаваемые в качестве психической защиты, зависят исключительно от воображения и умственных способностей. Вы можете видеть всё, что угодно, но прошу вас не верить этому «всему», не поддаваться на действия провокационного характера, не отклоняться от поставленного мною маршрута, если хотите избежать осложнения вашего заключения. Действуйте строго по правилам, установленными ОВВС (Орган Власти Второй Ступени), и избегайте всякого отклонения от этих правил и тогда, возможно, мы предпримем необходимые меры, чтобы ваше заключение прошло в более комфортных условиях. Кстати, я совсем забыл представиться. Моё кодовое имя – Роберт, вы всегда можете обратиться ко мне с интересующими вас вопросами, и я конечно же отвечу на них, но только находясь непосредственно вблизи от вас и именно в этом здании. На остальные вопросы в этой жизни вы ответите себе сами.

Джек впитал в себя информацию, которую ему предоставил заботливый Роберт, отложил для себя самое необходимое, ведь запоминать всё оказалось намного труднее из-за воздействия на мозг вещества. Это было странно, ведь здоровье, и в частности – нервная система, немного страдали от неизвестного препарата, и состояние никак нельзя было называть «нормальным», но мысли Джека снова переключились, едва он увидел еще одну невероятно сложенную галлюцинацию. Когда они с Робертом приблизились к концу коридора необычайной протяженности, последняя картина оказалась пустой. Джека это всё-таки немного удивило, и он решил приблизиться к этому пустому произведению, дабы тщательнее рассмотреть следы того, что еще совсем недавно здесь находилось. На пустом полотне вблизи виднелись небольшие устьица, из которых каплями выходила зелёная жидкость, стекая на пол и образуя небольшую лужицу. Джек отступил назад, заметив, как из этой самой лужи появилась конечность – вероятно, человеческая, может ядовитое насекомое и вполне вероятно, что растение. Постепенно из водной массы на свет появилось нечто, покрытое чем-то вроде медовых сот. Из каждой щели этого потустороннего существа (или сразу нескольких существ), надувались небольшие красные пузырьки. Было видно, как они вбирали в себя необходимое количество воздуха, а после выбивали его из себя и сдувались, исторгая ужасный запах птомаинов (трупного яда). Ног существа видно не было, но сразу три руки тянулись к Джеку. Одновременно с началом этого движения образовалась небольшая щель между двух передних конечностей, из которой доносились ужасные звуки, режущие слух и заставляющие Джека закрывать руками ушные раковины, дабы не остаться глухим до конца своей жизни.

– «Помоги!» – твердили они, – «Вытащи нас отсюда, Джек!» – звук был настолько мощным, что выбивал из равновесия —«Выпусти нас на волю, Джек, мы хотим дышать!».

Джек резко почувствовал, как по его телу пошли мурашки, будто стая муравьев решила устроить на его теле вечеринку с бассейном, полном холодного пота. Но резкий импульс заставил его встать на ноги и избавиться от дурных мыслей.

– «Кажется, я предупреждал тебя, Джек» – говорила сфера ровным и грозным голосом, скрывающим за собой затаённую злобу. —«Мы еще не дошли до точки рассмотрения твоего дела Уполномоченными Лицами в суде, а ты уже протестуешь? Сказал же – не покидать! А ведь я уже хотел за тебя заступиться!» – Роберт зашипел, перевел звук в новую частоту и резал ей перепонку – «В этом коридоре нет камер, чтоб ты знал, мои силы здесь никем не контролируются, я – власть на данном этапе. Мы оба знаем, у кого тут больше шансов».

Речь Роберта внезапно оборвалась: вместо неё слышалось тихое шипение. Создаваемые вновь звуки переливались по воздуху, кружили вокруг головы Джека, становились то звонче, то мягче и плавнее. Их видов было великое множество – все они в каждой своей нотке отличались друг от друга, но принадлежали лишь одному голосу – тому, что по крупинке доносился от Роберта, вернее, прямиком из его внутренностей, если они вообще существовали. В какой-то момент Джеку страшно захотелось воспользоваться тем, что Роберт «затормозил» – схватить и потрясти хорошенько, как шар с искусственными снежинками – зимнее кружево в стекле, которое требовалось взбить.

– «Хм…» – задумчиво произнесла сфера – «Возможно, произошла какая-то ошибка?» – обременил себя своим же вопросом Роберт. На протяжении нескольких следующих секунд появились те же звуки, что наполняли коридор сразу после неожиданно прерванной агрессии сферы. В течение недолгого времени звуки снова будоражили воображение, но через несколько мгновений от них осталось лишь коридорное эхо. «Хорошо. Давай забудем это. Ты – первый, кого заметил мой создатель. Удивительно, каким образом… А, впрочем, не важно. Он хочет видеть тебя живым. Но перед этим я посвящу тебя в еще несколько подробностей, которые пусть и не окажут на тебя должного влияния, но уберегут от ненужных проблем с твоими выходками и твоей впечатлительностью. За этой дверью сидят очень важные люди, собравшиеся все вместе, придерживаясь единственной цели – решить твою судьбу. Главный из них будет стоять на отведённой ему платформе из вулканического стекла и нефрита. Навряд-ли тебе это о чём-нибудь говорит, но поблескивающий материал светло-зелёного цвета бросится тебе в глаза ещё на входе. Остальные представители нашего судебного сообщества сидят напротив и облачены в тёмно-бардовые мантии. Лицо каждого из присутствующих скрывается под белой атласной Баутой с треугольным профилем, выполненной из папье-маше особого качества. Бледная рожа, пришибленный подбородок, если попроще. Такие имеются только у высокопоставленных граждан нашего города и служат только для того, чтобы… Стоп, тебе это знать не обязательно, Джек. Элемент исторически сохранился еще от наших предков и используется до сих пор в качестве символа высокого происхождения, значимости в обществе и власти над, как говорят они сами, „соплеменниками“. Далее идет важная часть».

Действие вещества ослабевало, но его остаток еще долго и мучительно въедался в каждый уголок нервной системы Джека с одним только желанием – взять под контроль всю периферию и затуплять любое движение, заключая обвиняемого в его же теле. Джек начинал воспринимать большее количество информации и постепенно пришел к выводу, что спать он хочет в тепле и малейшем уюте. Но к черту сон – нарастала мысль о боли, что существует боль, не купируемая никакими лекарствами.

– «Порядок действий: первое – войдя в зал, обведи глазами всех членов мероприятия и поклонись им, жестом своим высказывая благодарность за приём, и если ты сделаешь всё правильно, то они ответят тебе небольшим кивком, тем самым, приветствуя твою личность, даруя своё внимание на ближайшее время нахождения с тобой – преступником и убийцей – не забывай и о своём положении в данной ситуации».

Джек медленно покачал головой несколько раз – с каждым последующим движением она замедлялась и в итоге дошла до первоначальной позиции.

«Кивать будут они, а не ты. Очнись!» – повысил тембр Роберт, наблюдая за тем, как подбородок Джека начал сползать вниз, едва не касаясь тонкой шеи. Далее последовал тяжелый «вздох?» шарообразной фигуры. -«Ох-ёх, мои анализаторы чувствуют острый приступ непонимания – беда будет с тобой. Да и без тоже – это моя жизнь… что не представляет собой ничего, кроме вечных бесед с такими „Джеками“. Думаешь, мне всего этого достаточно, чтобы я чувствовал себя хотя-бы подобием человека? Ощущал каждый его шаг, каждое движение тела, каждый жест и шевеления несуществующих мускул на лице, представляющем собой не более, чем натянутую вдоль и поперёк обёртку, попавшую на печать только ради того, чтобы закрыть неделикатную пустоту…».