Нож

Глава 7. Люди в мешке

Руки Джека полировали железные наручники, оставляя на запястьях следы своего пребывания на мягкой и изнеженной коже. Подкашивались длинные ноги, вес тела доставался теперь не им, а двум крепким полицейским, что волочили за собой нарушителя и убийцу, жертвой которого стала беззащитная старушка – легкая добыча даже для неопытного маньяка.

– «Смотри, смотри!» – выкрикнул кто-то из толпы, любующейся поимкой «опасного преступника» – «Я хочу посмотреть в эти, сука, трусливые, тупые глаза и выколоть их!». «Да-а!» – дружным хором взвыла толпа, требуя зрелищ и крови. «Убийство бедной старушки… – где был её муж! – бедные, маленькие внучата… – из квартиры небось тоже всё вынес! – Она была бедна… – Он забрал последнее!» – выкрики из толпы сопровождались бурными подтверждениями сказанного, будто каждый из этих людей, затаив дыхание, наблюдал сие действие из шкафа, прикрывая рот потной ладонью. Кто-то со слезами на глазах возносил руки к небу и взывал к божьему суду, другие, перекрикивая друг друга, жестами воспроизводили все детали преступления. Миловидная женщина с громким ребенком в коляске, извлекла его из удобного гнездышка и прижала к груди, опрокидывая на его пухленькое личико свои крокодиловы слёзы.

Из тени полуживого дерева, чем-то зараженного, аккуратно проплелся наружу заместитель одного из заместителей, приспустив на лоб козырек серой шляпы, ясно понимая, что почитать книгу в теньке у него сегодня не получится – слишком суетлив народ в понедельник.

«Мы его сейчас…!» – не слишком громко вещал крепкий мужчина с сигаретой меж желтых зубов, которые были оголены настолько, что напоминали оскал бешеной псины, сохраняющей неприкосновенность еды в её стальной мисочке, а руки походили на два кузнечных молота, всегда готовых врезаться в головы тем везунчикам, что первыми отгребают в начале любого мордобоя; со скоростью хищного зверя, он подлетел к Джеку и с криком двинул ему в живот своей мощной ногой. Полицейский, который находился по правую сторону от Джека и придерживал его плечо и локоть, с такой же быстротой отреагировал на непредвиденное обстоятельство, оставив покалеченного, оттолкнул нападающего так, что второй отлетел на несколько шагов назад и повалился на асфальт. Потом служитель закона ловким движением достал резиновую дубинку и пустил её в ход. Первыми пострадали голова распластавшегося на земле человека и рука, которой он закрывал свое смугловатое лицо. С одного размаху вылетало по нескольку зубов, а рука, которая служила щитом избиваемому мужчине, не могла предугадать траекторию наносимых с особой жестокостью ударов, и через парочку таких резких движений, плавно опустилась на острые камни, лишь судорожное подергивание пальцев выдавало остаток заключенной в ней жизни. Стоявшая рядом женщина (как оказалось после экспертизы – жена избитого до полусмерти мужчины) со слезами смотрела на то, что было её мужем, совсем недавно живым. Она также закрывала своё лицо руками и стонала, ей хотелось закричать так, чтоб все стекла окружающих домов задребезжали и с треском осыпались осколками, поглощая то горе, которое в данный момент испытывало всё её существо. Но буквально через мгновение она отбросила поглотившие её страх и безысходность, её глаза бегали в поисках предмета, что хоть как-то способен остановить это безумное насилие. Неподалеку лежал кусок плитки, которой ленивые строители так и не обложили недоделанный кусок тротуара. Дама схватила его, как брошенный ей спасательный круг и бросилась с ним на размахивающего дубинкой создание.

Далее прозвучал выстрел. Как оказалось, второй полицейский уже дотащил тело Джека и усадил его в бронированную машину с затонированными стеклами, на боках которой виднелся знакомый всем «знак трёх мечей», означавший борьбу за порядок, за свободу и за мирное небо над головой, небо, которое едва виднелось за едким дымом, источаемом местными заводами и фабриками по производству недоступного для обыкновенных граждан сырья. Этот же полицейский, освобожденный от груза в виде громко кашляющего преступника, увидел опасность, нависшую над его напарником, и вовремя нажал на курок, обеспечив полную неприкосновенность исполнительного органа власти ценою в жизнь проявлявшей бессмысленную агрессию женщины.

Следующий выстрел являлся предупреждением для остальных зевак, и был произведен в пол возле столпившейся кучки людей, которые до сих пор не могли разобраться в происходящем и понять суть вещей в целом. Второй полицейский последний раз взмахнул «мечом правосудия», приподнял свою голову и оглядел всех людей вокруг, внушая им страх от одного лишь взгляда на его гладко выбритое, запачканное кровью лицо. Повесив свою дубинку на кожаный ремень, он подошел к машине, еще раз оглянулся уже для собственной безопасности и сел в салон, где его уже ждали верный напарник, с улыбкой на лице заряжающий свой любимый револьвер и убийца невинных, который смотрел в окно на лица мирных граждан, изнывая от боли и облокотившись на спинку заднего сидения.

Глава 8. История одного города

На всю улицу раздался рев мощного двигателя машины, вид которой приходился обитателям трущоб в диковинку. Каждый видел в ней свою истину: маленькому ребенку казалось, что это железное существо создает такой звук, колебания которого отдают в уши дыханием монстра, облаченного в роскошный наряд из тяжелых металлических пластин; взрослый же считал, что перед ним – недалекое будущее, подступающее к порогу повседневной реальности. На самом же деле для людей современных, проживающих на другом конце уже другого города, загражденного баррикадами и парапетами от деревенского и наивного люда, такое «будущее» уже становилось прошлым и не могло ничем удивить.

Разделение этого города на две отличающиеся друг от друга составляющие стоило-бы рассмотреть по подробнее. Та местность, в которой обитал Джек, являлась обителью для тех скитальцев и отбросов общества, которых отделяли еще на ранних стадиях, словно унаследованную опухоль от рожденного целостной системой организма – государства. Можно разбросать конкретику на целое поле букв и ознакомиться с историей разделения общества на две касты: правящей элиты и подчиняющегося большинства, которое на подсознательном уровне до сих пор не осознает своего рабского поведения, разумеется, из-за неосведомленности и внушаемого представления о мире, бездумно поглощенного уже с молоком ни о чем не сведущих матерей, традиционно не мыслящих, отдающих почву для раздумий своим мужьям, на которых и останавливается развитие мысли в целом.

Несколькими десятилетиями ранее, еще до задержания Джека, ученым с довольно глубокими знаниями в области экономических и правовых общественных отношений и кучкой его приверженцев – крупных землевладельцев и чиновников, под предлогом перехода к новой ветви развития экономики государства, была введена «Программа Изолированного Потребителя (ПИП)», благодаря которой всем участникам РК (рабочего класса) предоставлялось жилье в определенном регионе (о котором мало упоминалось в основных документах), небольшой презент в виде оклада за три месяца работы гражданина в своей отрасли производства, льготы, увеличивающие заработную плату в несколько раз за каждый год трудового стажа, и минимизация налогообложения или вовсе исключение взимаемого с гражданина налога (предоставляемое гражданину за его заслуги в данной отрасли).

От такого подарка судьбы было просто невозможно отказаться. Когда первому подписавшему договор жителю, ставшему участником данной программы, предоставили всё то, что и было обещано на бумаге, то и все остальные, не раздумывая, потянулись следом, в результате чего практически каждый представитель рабочего класса был заселён на другой конец города, материально обеспечен на многие года вперёд и удовлетворён во всех своих потребностях.

Название программы, на удивление её создателей, не вызвало ни малейших вопросов у обыкновенного трудящегося гражданина. Гражданин душой стоит за великую историю, поднимающую этот его дух, и заселяющего в него мечту. Придёт озарение, неравнодушный поделится им, изложив в упрощенной форме, с какой-нибудь ржавой шуткой, теребя значок на воротнике вещи премиум класса. Куда мазутно-деготному люду до летящего вдохновения, выбор в наивности, куда ни глянь – плохо, а на смазливом лике чистое и обещанное счастье, что улыбается в ответ.

Рабочие выполняли свою трудовую повинность с неподдельным энтузиазмом, довольствуясь тем, что имели и зарабатывали своим честным трудом на протяжении многих лет.

А все те, кто остались в городе (преимущественно та элита общества, о которой упоминалось ранее), времени зря не теряли. Убедившись в незыблемости созданной их руками циклической системы, богатеи начали развитие отдельного кусочка земли, принадлежавшей исключительно им, а также ввели закон, запрещающий въезд на их территорию тем самым представителям рабочего класса, которые и не пытались туда возвращаться. По началу вносились изменения в существующую конституцию данного региона: многие законы начали трактоваться в совершенно ином виде, оставшиеся и вовсе заменены или попросту удалены. В конце концов правящая элита решила, что данный свод законов не может быть утвержден и закреплен в кругах данного общества, из-за своей несовершенности и примитивности. Указом ВСПЛ (Высший Совет Правящих Лиц), вместо отмершей конституции с её некомпетентными и устаревшими законами была введена Преинституция – высший догмат о власти и подчинении, превосходящий по своей значимости все законоположения, принципы и даже заповеди (большинство из которых уже не были в силе, ведь радикальным переломом, установленным Преинституцией, являлось полное искоренение религии и веры во что-то, кроме процветания пока еще узкого социума вечно правящей «династии», где всё бы передавалось из поколения в поколение, и преклонением перед «Создателем») остальных институтов общества.

Но, если вдуматься в суть описанного, то можно задать животрепещущий вопрос: «Неужели сами чиновники занимались такой трудоемкой работой?». Да, это было бы невозможно, таким малым составом, пускай и большими средствами, поднимать свою империю. Но на самом деле, весь труд возлагался не на их девичьи плечи, и даже не на горбы их самых близких слуг. Тогда на чьи же?

Джек конечно-же не был знаком с этой сложной и непонятной системой. Насколько он сам помнит своё затуманенное прошлое, произошел он от тех переселенцев, для которых вся информация, не касающаяся их дела, была лишней и не вызывала хоть какого-либо интереса. Но эту информацию он был вынужден получить не по своей воле, а по воле случая, обрекшего его на искупление не совершённого им греха и восстановление не совмещенной с реальным ходом вещей справедливости.

Впрочем, Джек мало помнил о своей прошлой жизни, вернее – не помнил ничего, будто её стерли из памяти.

Пассажир, что разложил свои останки на заднем сидении и был целиком проглочен мыслями об уходящих пейзажах его родины, отрывками вспоминал свою прошлую жизнь, её картины на залапанных немытыми руками стенах. В окне он видел не пустыри и нескончаемые поля мёртвой растительности – перед ним разрастались только его воспоминания: творческий уголок, заключенный в четырёх стенах, где в каждом из углов ждали верные приятели, которые всегда были рядом, доедая хлебные крошки и остатки мозга безымянного человека, что прячется от всех земных бед в своём уютном логове гигантских пауков – людоедов; забитые досками окна домов без стёкол, заросшая тропинка, ведущая от ветхого жилища до продуктового магазина, река с её причудливыми миражами и фантазиями, изошедшие несколькими слоями пота и копоти работяги, которые шли отдавать свои последние деньги на то, что их со временем убьёт, и наконец, лицо того самого мальчика. А когда заходит солнце – птицы щебечут о своём, о мальчике, помогая Джеку хранить информацию о нечистом деле, из уст в уста, из клюва в клюв.

Резко заскрипело радио, но вместо музыки радиоприёмник отобразил перед собой голограмму лица, которому, на самом деле, не хватало человеческих черт. Больше всего это походило на маску, не имеющую определенного природного состояния, края которой расплывались и испарялись в очищенном от токсинов воздухе (внутри машины имелось много полезных и интересных функций). Владелец необычного лица представиться не соизволил, и начинал разговор не с доброжелательного приветствия:

– «Добро пожаловать в CILOLI» – Начал свою речь искусственный интеллект, притягивая внимание приятным голосом, одурманивающим разум, – «Перед въездом на территорию города вам необходимо пройти ИВЛ (идентификация властвующей личности), либо предоставить документ, удостоверяющий вашу личность, дающий доступ на въезд в данный город, и выезд из него».

– «Принять ИВЛ» – ответил полицейский, слегка придерживая руль машины, которая и без его поддержки чувствовала себя прекрасно, и ехала по заранее указанному маршруту.

– «ИВЛ принято. Идентификация личности прошла успешно. Номеру 71911170 разрешен въезд в город».

На панели небольшого компьютера, встроенного в машину, с уже знакомым скрипом открылось небольшое круглое отверстие, поглотившее фантом проектируемого лица. Выглядело это так, будто крошечных размеров пылесос засасывал в себя оставшиеся после пролитого чая капельки на невидимом для человеческих глаз ковре.

Произошло это моментально, как и вылетело из головы Джека после того, как в панораму наблюдаемой им картины попалось необычайное фиолетово-зеленоватое свечение, устремившее свои лучи прямиком в небо, разрезая облака, чем-то отдалённо напоминая полярное сияние, растворяющее в себе все близлежащие объекты. Возможно, это неописуемое сочетание цветов, растягивающее наше эфемерное видение обыденных вещей, воспринимаемое человеческой особью на рефлекторном уровне, являлось необычной аурой, чья инаковость первоначальной концепции строения мира скрывала за собой такие пространственно-временные горизонты, о которых нормальный человек не мог бы и догадываться и вообще предпочел бы не углубляться в подобные тайны мироздания.

За всей этой фантасмагорией, возникшей посредством восприятия неистовой палитры насыщенных цветов, последовали шпили возвышенных зданий, и огромные картины названия города, витающие в воздухе, разделённые на три части и образующие цилиндрическую фигуру. Со временем синие буквы на красном фоне чудесным образом перевоплотились в стройные фигуры прекрасных на вид женщин, обтянувших себя необыкновенными нарядами, изобилующими яркими тонами, узорами и вырезками, обнажавшими некоторые части этих бледных тел.

На серединах зданий виднелись огромные экраны, по которым, как в аквариуме, проплывали разноперые рыбы неизвестного происхождения (морскими обитателями они казались только на вид, на самом же деле их природа была настолько удивительна, насколько и чудовищна своей необъяснимостью). Через считанные секунды они угасали, и из всех уголков широких панелей возникали буквы, соединяясь и образуя слова, растекающиеся по всей поверхности экрана, а после – растворяющиеся в его устрашающей пустоте.

На подъезде к городу во всей своей красоте расстилались гигантские прозрачные стены, похожие на стекла невиданных размеров, на создание которых у простых рабочих ушли бы долгие годы их отчужденной жизни. Входа или даже небольшого проёма в стенах не имелось, и было непонятно, как преодолеть это массивное препятствие. Но по хрустальной поверхности с разных сторон постепенно возникали полосы, напоминающие неоднородную жидкость, растекающуюся по стенкам при переливе из одного стеклянного сосуда в другой. Двигаясь с одинаковой скоростью, они мчались друг на друга, как прилив и его зеркальная копия. Джек был настолько увлечён это картиной, что казалось его глаза вот-вот вылетят из орбит и понесутся в эпицентр происходящего. Тем временем расстояние между маслянистыми полосами стремительно уменьшалось и наступал момент истины, момент столкновения разноименных полюсов загадочного вещества, момент их слияния или, напротив, разъединения, сопровождаемого взрывной волной или чем-то более ужасным и масштабным во всём своём проявлении. Итак, два этих материка, максимально приблизившись, начали смешиваться, поглощая друг друга, образуя круговой вихрь эмульсионных красок и всё новые сочетания цветов, утопающих в общей массе вязкого и густого вещества, отталкивающего своей чужеродностью и явно космическим происхождением. Машина не сбавляла своей скорости и неслась прямиком в всепоглощающую бездну этого портала, будто не замечая, что впереди творится полнейший хаос, сулящий всем пассажирам верную гибель. По крупицам собирался несуществующий в природе свет, от которого занемело тело.

На лице Джека выступили капельки пота, содержащие в себе тот ужас и страх, которым был переполнен его организм, пытающийся хоть как-то избавиться от смолянистых сгустков кошмарной безысходности и растерянности, тромбов отчаяния и катастрофичности, закупоривающих кровеносные сосуды.

Всё произошло мгновенно. Машина, погружаясь в мистическое кольцо постоянно движущейся жидкости, не встретила никакого сопротивления и проскочила сквозь этот зловещий барьер. «CILOLI» заключил Джека в радушные объятья и пресытил своей информацией настолько, что у того разболелась голова от всего увиденного им в течение нескольких минут перевернутой с ног на голову жизни.

Глава 9. Погружение

Шумный город продолжал воздействовать на мозг Джека с еще большей силой, открывая ему те запретные тайны и потайные ходы метафизического измерения, существование которых казалось сплошной иллюзией. Благодаря теории «вмешательства третьих лиц», мы можем определить истинное происхождение материи, образующей загадочные предметы, содержащие настолько глубокий смысл, что погружающийся в него догматик не смог бы найти ни единой нити, за которую можно было бы зацепиться.

Казалось, что город играет с Джеком, испытывая его нервную систему на прочность, подсовывая ему всё новые и новые загадки, ответы на которые мог дать только Вергилий во время странствования с ним по загробному миру.

Встречные машины, похожие друг на друга, как две капли воды, стекались по улицам и этим транспортным потоком достигали входных устьиц многоэтажных зданий. Преодолев еще несколько миль, Джек заметил вытянутый вдоль дороги парк и монументальные скульптуры по всей видимости известных и уважаемых людей. Каменные изваяния опирались на массивные мраморные плиты, линии которых находились в беспорядочном движении, отталкиваясь от углов самой конструкции, словно заключенные в древний сосуд несчастные души погребенных заживо людей. Перед тем, как машина оставила позади неподвижные окаменелости, Джек впервые за всю поездку решил оглянуться, дабы удостовериться, что за машиной город не бесследно исчезает во тьме, а продолжает своё существование в таком же ритме. Но, повернув свою голову, он снова наткнулся на эти каменные лица. Они смотрели ему вслед и ехидно улыбались.

Тело прилипло к сидению и съехало вниз, дабы спрятаться от ужаса-преследователя. Но любопытство взяло верх над рассудком и вытянуло голову так, что глаза, бегающие из одной стороны в другую, перебирая общую картину происходящего, снова остановились на подозрительном предмете. Этим предметом являлся великолепный пенистый фонтан, из которого вылетали тонкие струи тёмно-зелёной жидкости. За считанные секунды вода вдруг стала алой, образуя в середине небольшие потемневшие сгустки. Вся эта вакханалия, для которой гравитация была лишь вымыслом большим, чем она сама, поднималась и опускалась, соединялась и рушилась, пока наконец жидкость не начала бурлить и пузыриться, будто сама преисподняя нагревала дно гигантского котлована. Из воды постепенно появлялись неясные очертания людей, чьи тела были залиты горячей кровью (Вокруг них клубился белёсый пар, доказывающий наличие высокой температуры). Их лица можно было сравнить с замороженным тортом, на который льют клубничный сироп, обволакивающий всю поверхность и аккуратно стекающий вниз. Их глаза были выколоты, а все остальные части тела – скрыты красными слоями густеющего вещества. Порождения кромешного ада тянули свои руки к Джеку, жестами умоляя его присоединиться к их весёлой компании. Демонов становилось всё больше, они начинали своё движения, пытаясь переступить через водную границу, но, преодолев её, становясь своими пошатывающимися ногами на твёрдую почву, лопались, как мыльные пузыри, оставляя вместо себя лишь небольшие лужицы и кровавые пятна на земле.

Это было последним, что еще помнилось Джеку, пока он был в сознании и здравом уме. Ошеломлённый увиденным, он рухнул на спину, и всё вдруг становилось тусклым. Он также успел заметить и то, что на потолке машины тоже было окно, через которое ему довелось увидеть то самое сияние, но уже с более насыщенным фиолетовым оттенком, угасающим под небом.

***

Агенты спешно стучали по ступенькам, держась вплотную друг к дружке рыбьим косяком. В здании они образовывались спонтанно, по крайней мере, Роберт совсем не наблюдал прибытие новеньких. А прибытие исчислялось сотнями – может, верхние этажи на самом деле не помещения вовсе, не места документооборота, а всего лишь островки икры, теплица оплодотворенных яиц. Роберт ничего не забыл на этом шпиле, на этом поднебесном Олимпе, даже если бы пустили. Иногда лучше не знать, забыть о той потерянной где-то там справке – вдруг сверху гнездо еще недружелюбнее, чем ты думал.

Агенты шумно тащили свои плащи за собой, шаркая раздражительно – торопились. Воспользовавшись моментом, Роберт ловко завернул листок в конверт, плотно вдев язычок. Уполномоченные пробежали мимо. Роберт откинул назад голову – на уровне щитовидки раскрылось некое подобие внутреннего кармана, рядом торчали букетом трубки и узлы. Он закинул конверт в щель и как-бы сглотнул, замыкая дыру на уровне шеи кивком вперед, со стороны прямо как зажигалка с откидной крышкой.

Глава 10. Процесс

Джек ощутил небольшую боль в спине, чувствовал пронизывающий холод, что своими иглами внедрялся в каждый сантиметр тонкой кожи, и только после этого аккуратно поднял свои веки, смотря на высокие силуэты людей, не понимая, что происходит вокруг, но бренным телом устремившись к бренной земле.

После секундного шока, Джек почувствовал, как его голову сдавливает память, в облике недавних ужасающих событий и необъяснимых явлений, которые разум, не переваривая, отрыгивал на поверхность его полушарий. Два человека, что стояли перед ним, обкидывая своими леденящими душу взглядами каждую морщинку на лице задержанного.

– «Встань» – спокойно, но с акцентом произнёс полицейский, на чьей рубашке (возле верхнего левого кармана) вблизи были видны две цифры – «ноль» и «пять».

Джек, опираясь на левый локоть, приподнимая все свои конечности, обрёл сидячее положение и почувствовал небольшие головокружения. Все двоилось и расплывалось, делалось неясным и невыносимым.

– «Команда ОВПС (Органа Власти Первой Ступени) не была выполнена гражданином X (так называли всех тех людей, что не были зарегистрированы в общей базе населения «CILOLI»)» – громко и чётко выкрикивал номер «ноль-пять» – «В силу своих должностных обязанностей, активирую программу «Приговор – Невыполнение Приказа ОВПС», выбрав наказанием для объекта – нарушителя пять ударов в брюшную и грудинную области».

Второй полицейский (На рубашке которого виднелось число «девятнадцать»), стоявший рядом, словно прикованный к асфальту, неожиданно сделал своё первое движение – опустил руку на пояс, нащупывая пальцами верную дубинку, повисшую на кожаном ремешке. Следующим было движение ног в сторону ни о чем не подозревающего человека, что мирно отсиживался в сторонке и хватал свою голову обеими руками, будто пытаясь склеить две совершенно разные части одного паззла.

«Один» – наносил свой первый удар номер «девятнадцать», прощупывая им своего противника – «Два» – Второй пришелся в область ключицы, развернув Джека в сторону размаха (по горизонтали) – «Три» – Третий откинул Джека назад, ввергнув его в смятение и полное замешательство – «Четыре» – Перед ним Джек попытался встать, но точное попадание в бок заставило его согнуться и снова рухнуть на землю – «Пять» – Заключительным ударом, номер «девятнадцать» рассёк полуживой особи щеку и задел нос, из которого, впоследствии, хлынула алая кровь, стекая на синие сжатые губы.

– «Приговор выполнен в точности предоставленным инструкциям. Приговор неоспорим и справедлив» – заговорил рукоприкладчик машинным текстом.

Номер «ноль-пять» и номер «девятнадцать» подняли Джека и дотащили до здания суда, возле которого и стоял их «железный монстр». Само здание представляло собой сплетения огромных стеклянных квадратов между собой, входивших друг в друга, словно два сплавленных компонента одного металла. Края контуров этих фигур были выстланы небольшими серыми плитами, из которых ветвились темные линии, что соединялись в определённых местах, а в других – снова расходились и следовали по своему маршруту. Казалось, будто они находятся в постоянном движении, но пытаются скрыть его, вместе со своими траекториями и изваяниями, от глаз невнимательных жителей. Но с каждым морганием, Джек, который толком не мог стоять на своих ногах, замечал, что расположение этих полос меняется – ни одна из них не оставалась на своём прежнем месте.