Нерешенная задача

Елена Муравьева

Нерешенная задача

ГЛАВА 1

Солнце не торопливо заглядывало в окна, словно еще не желая отпускать весну на каникулы. Птицы с утра заводили трели, уже обжив все свои гнезда и в ожидании птенцов, все реже покидая их, чтобы найти пропитание. Лето ожидалось. Ведь, здесь оно начинается рано, но только в конце июля (джулиос-по-венгерски) студенты могут выезжать к любимому озеру Болотон и устроить долгожданный отдых уму, кто во что горазд. Сданы экзамены, внесена оплата за первый семестр будущего учебного года. Волнения, обязательства позади. Целый месяц можно не задумываться о серьезных вещах, очистить стол от книг и отпустить себя, под блаженство ласковой, в прямом смысле слова, матушки-природы, так как климат на северной части Среднедунайской равнины мягкий, умеренный, комфортный, чистый тем одурманивающим воздухом горных цветов и трав, произрастающих у подножия будайских гор. А, следовательно, летом именно эта самая старая половина Будапешта – Будда, становится интереснее и оживленнее, раскрепощение, ведь летние гуляния проходят здесь.

Скоро уже, через два месяца, официально наступит лето. Но уже дыхание, пьянящее пачули и черемухи, будоражило обаяние и все труднее становилось заставлять себя после занятий брать в руки книги, молодая душа требовала простора, тепла, любви, забав. Сердце томилось невысказанными воздыханиями, оживало и открывалось потоку весенних любовных флюидов, так как все это всегда было, есть и будет испокон веков, из года в год.

Университет Земмельвайса – это позднее, а тогда Будапешский университет – большое, очень красивое, с архитектурной точки зрения, здание в четыре этажа, монолитное и сдержанное в своем стиле классического романского стиля, лишенного украшений, мощного, с высокими узкими окнами, и полукруглыми арками. Длинная аудитория с деревянными скамьями. Студенты слушают лекцию по математике. Преподаватель, старый, с бородкой, в очках, пишет на доске формулы. Тихо, слышно кое-где покашливание, шорох бумаги. Пишут карандашами. Нам необходимо заняться описанием наших героев, как бы ни хотелось нам не придерживаться некоторых шаблонов в повествовании, но надо, а как иначе? Они сидели на среднем ряду, спереди большого помещения, где усаживались чаще самые ответственные молодые люди, будучи у преподавателя «как на ладони», так говорится. В те времена старались учиться, так как не все могли себе позволить оплату. А приезжие молодые люди, расходы еще и на жилье. Рассмотрим молодых людей. Девушка белокурая, с большими темно-голубыми глазами, точеный профиль, как-то в «народе» о таких говорят – «папа и мама постарались на славу» и черты лица настолько гармоничны, утонченны, пусть мелкими их и нельзя было назвать. И рядом сидела другая девушка, большее время поглядывавшая в окно, нежели на доску с задачами. Эта студентка с каштанового цвета волосами, очень миловидная, оставляла впечатление слегка ненавязчивой легкомысленности и юноша, с зачесанными назад волосами, и собранными в маленький хвостик. Так часто в то время носили юноши, чтобы реже стричься, но, и чтобы волосы не мешали. О нем было сложно сказать что-то однозначно. Словно все противоречие родительских генов, природных качеств и даже общественных устоев воплотилось в его облике. Это, воистину, поразительно! Добрые, светлые глаза и открытый взгляд, с глубоким вдумчивым характером и тут же включающимся в облик мимолетным юношеским безрассудством. Брови треугольной формы делали его лицо еще интереснее, если представить только можно перед собой человека, которому сообщили с очень серьезным выражением лица, что Дунай высох, то вот такое выражение лица можно себе нарисовать мысленно и это был он. Всегда открытый всему новому, любой информации, любому диалогу и пытающемуся жить с хаотично принимаемыми решениями, молниеносно, делая вызов – «иду на вы».

Прозвенел звонок. (По коридору прошелся пожилой сторож, неся в руках колокольчик, быстро размахивая им слева на право).

Преподаватель положил на стол мел, стал торопливо собирать свою папочку, и на его добродушном лице, отразилось уверенное удовлетворение, материал донести до молодых умов успел и день прошел не зря. Дома ждала его чашка чаю с лимонным штруделем. Студенты оживились. В аудитории стало шумно.

Те трое, которых мы уже описали, а соответственно, они и станут центром нашего дальнейшего повествования, поднялись, стали складывать свои записи, переговариваться. Девушка с темными волосами обратилась к подруге:

– На этой неделе надо внести плату за университет. Ты, Анни, нашла деньги?

Белокурая девушка была Анни. Ее лицо омрачилось. Только во время занятий ей удавалось загнать мысли об оплате за учебу на задний план, так как она концентрировалась целиком на лекции преподавателя. Но… вечерами эта жестокая мысль загоняла в угол. Она ничего не сказала. Просто отрицательно покачала головой, еще торопливее слаживая тетради в портфель и в её движениях проскальзывало нервное напряжение.

– Анни, – проговорила опять первая. – Может у Рошель снова одолжить?

Анни снова отрицательно покачала головой.

– На этот раз, я знаю, что вовремя не верну. Мне уже в ломбард относить нечего. Все заложила.

Она мимолетно задумалась, но как-то резко встрепенулась.

– Подумаю, что можно сделать…

Юноша стоял в это время рядом молча, не вмешиваясь в разговор, но выражение лица его было озабоченным, он сопереживал. И вот, они все втроем отправились к выходу. Вышли в коридор. Там было оживленно. Много студентов. Девушки в светло-серых платьях с белыми воротничками в общей массе студентов были единичны, парни в строгих пиджаках. Молодые люди, смех, спешка, суета.

Вышли на крыльцо университета. Девушки привычно чмокнули друг друга в щечки и подались в разные стороны. Юноша с белокурой девушкой пошли вместе.

Какая это – замечательно, красивая девушка! Это только Господь одаривает настолько изобильно человека, но очень в редких случаях, что люди с такой яркой, утонченной и совершенной красотой выделяются в нашей жизни среди других. Только завидовать ли таким людям или больше сочувствовать – не знаешь. Однозначно что, такая красота – это целое сокровище, и даже можно сказать, состояние. Но и тяжелое бремя. Ты всегда приковываешь к себе пристальное внимание, вызываешь зависть, у кого-то одержимость завладеть такой красотой, приблизиться к ней как можно ближе и уже стать её обладателем безраздельным. Тогда считается, что «красота» – это не дар божий, а скорее проклятье. В девушке было все совершенно, густые, волнистые, белокурые волосы, точенный профиль, утонченный и изящный. Большие, выразительные глаза и что их делало удивительно завораживающими – так это то, что они горели этакой маленькой «чертовщинкой»! Бесята веселые прыгали в них и смеялись над всем вокруг! Все им было удивительно любопытно и аппетитно! Мир, казалось, купался вокруг в диковинных сочетаниях красок и юмора. Сразу было понятно – обладатель такого взгляда – просто влюблен в саму жизнь! И жизнь платит ему тем же. А губы! Это же само обольщение. Настолько резко очерченный и мягкий изгиб верхней губы, их умеренная полнота – ты незримо погружаешься глубже и глубже в плен соблазна и искушения и это становиться сильнее тебя! Вот так и попадаешь в плен страстей, природа – её творенье и дары – это сильнее нас! Но самое, самое непостижимое в том, что это на самом деле было совершенство. В этом смешливом и задорном взгляде каким-то чудом чувствовался глубокий интеллект и неутомимая познавательность. А это, скорее всего, и притормаживало охотников до притягательной красоты. Сразу ставилась граница, которая как-бы говорила тебе, если в своем уме ты сомневаешься, то лучше тебе держаться на расстоянии, а то просто опозоришься своей ограниченностью! А поэтому с первого же впечатления, оставляемого этой небесной внешностью, становилось понятно – флирт в отношении владелицы не уместен, только глубокие чувства!

Девушка с юношей некоторое время шли не спеша. Остановились перед двухэтажным домом. Возле ограды. И юноша тихо спросил:

– Ты решилась?

Ответа не было. Повисла пауза. Он тогда настойчивее:

– Надо решиться, первый раз всегда страшно. Но дело верное. Зато твоя дальнейшая жизнь и учеба обеспечены года на два. Они же с испугу сами все отдают. Главное посильнее напугать, напустить страх. Да и ты же не последний кусок хлеба отнимешь! Для тебя это решение проблем, а им укус комара! Анни. Решай! Время! Надо подготовиться, расставить силы правильно, все обдумать – это тоже все не спонтанно делается. Я тогда узнаю, когда ждать желаемого экипажа. Ходят слухи, и уже не однократно, я слышал, в наш город из своего имения перебирается баснословно зажиточная «чета». Они приезжают в тот дом, что продался – знаешь, на набережной. Тот огромный, в Мартонвашаре –роскошный дворец?! Мы с тобой часто там гуляли у ворот.

Анни утвердительно качнула головой.

– Да, помню, знаменитый Бетховен создал там свою «Лунную сонату». Удивительно красивое здание. Но я думала это заберут под мэрию?!

– Нет. Так вот на днях баронесса переезжает в него со своим протеже. Он ей не муж, ходят слухи, но при ней в фаворитах уже давно. Она не из самого знатного рода, но бессовестно богата. Занимается благотворительностью, за это её и сам император почитает частым вниманием. А своего «любовничка», – про него больше всего и распускается сплетен – она выудила вообще с Турции. Только он не чистокровный турок, а помесь чего-то, то ли славянской крови там примешено, то ли итальянской, как-то так…

Они оба усмехнулись. Анни все это стало жутко интересно.

– А что еще говорят про них?

– Да сплетен столько и все какие-то сказочные! Народ, ты же знаешь, склонен преувеличивать. Я сильно не увлекался этими слухами. А теперь жалею… когда идея родилась…

Анни просто хмыкнула. Как женщине, наверное, хотелось узнать больше. Собеседник пошел ей навстречу и продолжил:

– Надо воспользоваться их приездом. Это редкий случай. Завтра их мажордом будет ехать. Обустраивать дом, готовить к приезду хозяев. У мажордома охраны, сама понимаешь, практически никакой, а деньги на бытовые расходы будут.

– Игн, откуда такие сведения? – спросила девушка и вот…, так мы узнаем и имя этого юноши.

Игн усмехнулся.

– Анни, а ты что думаешь, я днём и ночью сижу на дороге, в ожидании богатых путешественников? Есть свои люди в нужных местах. Я с ними рассчитываюсь по-своему. Им не лишнее поделиться со мной информацией, на которой они подзаработают. Для тебя это будет впервые, для меня уже в четвертый раз, только не в наших окрестностях. В одном месте категорически нельзя. Полиция начинает просыпаться. …И каждый раз только по наводке – иначе это глупо! Я же говорю, не бойся. Все учтено и продумано! Только решись. – но вопросительно окинув её взглядом, тут же добавил – Ты университет закончить хочешь? Обидно бросать – четыре года пропадом канут!

Анни замялась, решиться было тяжело. Подошла к другу вплотную и попыталась подействовать иначе.

– Игн, мне не верится, что на это меня подталкивает будущий доктор и потом… если для тебя это не первый раз, может без меня обошелся бы? Я бы тебе потом целый год задачки решала бы, задания делала бы – никто и не знал бы! Мне бы денег только на учебный год, последний…

– Ты мне нужна, Ани, – и сделал ударение на слове «ты». – Я с задачками сам справляюсь. Во-первых, ты не теряешься в трудных ситуациях, я у единственной женщины признаю мозги – это только у тебя… И потом, мне нужны люди, я один не могу, а доверится каждому в таком деле тоже нельзя. Тебе, реально, нужны деньги. А где их взять? Я Хелен этого не предлагаю.

– Хелен это и незачем – произнесла Анни.

– Ну и поэтому тоже.

– А я что должна грозить пистолетом? Я никогда этим не занималась. В руках его не держала.

– Ну, знаешь… Говорят нужда и к стенке припирает! Все когда-то первый раз! Я, вообще, часто жалею, что не женщиной родился! Вам деньги добывать гораздо проще! Вы мужчин за другое место с легкостью можете раскрутить, часто и мозги не так важны! Вот почему ты до сих пор не нашла себе покровителя? С твоей то внешностью! Ани, а как дальше ты жить собираешься, после учебы?

– Ну, тебе ли знать о женских трудностях?! – Анни рассмеялась, но натянуто.

– Я не думаю, что очень трудно поулыбаться, ножки красивые оголить, позавлекать слегка. – Игн осторожно приобнял её за плечи, по-дружески потряс за плечо. – Я не давлю, но сегодня вечером ты мне скажешь свой окончательный ответ!

Анни опять хмыкнула.

– Игн, все эти годы я считала, что ты меня уважаешь – и пожала плечами, словно удивлялась не сказанному другом, а самой себе. – Но… – протянула – у тебя стопроцентная уверенность, что это только их мажордом поедет? Потому что, если они сами, я думаю будет охрана всему шляхетскому имуществу и не маленькая. Полицию наймут.

– Уверен – ответил, как отрезал.

– Ну, а почему ты решил, что у мажордома будут деньги?

– Ну не будут, так уйдем ни с чем, только и всего, будешь вспоминать как забавное приключение. Но, я думаю, деньги у него будут. Дом новый, столько всего на обустройство надо! Мажордом – доверенное лицо баронессы, он и сам по себе не из простых. Здесь хорошо грамотным необходимо быть. В любом случае на какое-то время мы с него стрясем на расходы. Ты же своего «Ангела» сможешь на завтра взять? Соври что-нибудь! Нам нужны лошади.

– Вот, вот, а по лошади они нас потом не выследят?

– Вот поэтому мне и нужно твое решение уже сегодня. Тогда завтра Ангела натрешь одним веществом, он гораздо темнее станет. Я дам. Да и гриву ему перекрасишь, только чтобы все ровно… правдоподобно! А после всего, Ангела сразу же нужно тщательно отмыть, чтобы никто ничего не заметил.

– А Ангел – он от этого потом коростой не покроется?

– Не бойся – ты лучше о себе больше беспокойся. Никто от этой мазилы еще не умер, ты его потом хорошо почистишь и все, как не бывало! Уже все проверено. – Анни не решалась.

– Игн, миленький. Вдруг что-то не пойдет, Ангела пристрелят, так лучше пусть меня сразу… Игн нахмурился.

– Анни, я тебе предложил выход. Я ничего другого не знаю. Надо рисковать. Да или нет? Решай. Бесполезно уговаривать… ты не умеешь пользоваться своим женским обаянием, воспитание не позволяет, а мне, когда нужны деньги, все средства хороши. Но мне нужны помощники, – и уже более милостиво, – ну, это все не так страшно. Ты только вспомни, сколько мы с тобой слив трясли по чужим садам, сколько от собак удирали. Как ты с Ангелом пари выигрывала и как мы с тобой кроликов спасали, прямо под носом заведующего лабораторией. Во время дера собак научились со следа сбивать! Это же ты, дерзкая девчонка, гроза всех усадеб, капитан «хулиган»! Я вот до сих пор никак не допру своей головой, ну, почему, ты не хочешь просто брать деньги у престарелых весельчаков, у которых не понятно, что их больше обременяет, то, что на боку висит в кошельке или между ног болтается! Анни, и проблем бы не было! Если женщина не рождается с серебряной ложкой во рту, но при этом хочет от жизни многого, то, извини, я не знаю других путей решения препятствий к этому. У тебя на кону окончание учебы в таком университете! К тебе в любовники набивалось только на моем веку с пяток умов отечества! Не хочешь, давай так… как я предложил.

Анни вздохнула и раз – плюхнулась на бетонный выступ крыльца, который обрамлял толстым настилом подъем к дверям её дома. Все это было правдой, но её эти разговоры только раздражали! Сейчас у неё даже щеки порозовели от возмущения. По порывистым движениям Игн уже понял, что начал не самую приятную для неё тему, но его понесло.

Анни отпарировала уже с большей твердостью в голосе:

– Если ты думаешь, что это только принципы воспитания, то ошибаешься. И рассуждаешь только как мужчина. Моя мама умерла при родах, так и не родив мне братика. Она так мучилась! Игн, ты же не глупый, но как ты не знаешь, что за любое удовольствие надо платить! Сколько таких вот охотниц за дорогими подарками потом избавляются от нежеланных детей, рожденных вне брака! Я не смогу так! Это надо быть слишком, слишком корыстолюбивой и слишком хладнокровной!

Игн даже растерялся. По лицу пробежала виноватая улыбка. Он уселся рядом, пожал плечами.

– Ну… Может ты и права! Значит у нас только один выход… в лес, на большую дорогу. Если богатыми не родились, я не знаю другого способа удовлетворять свои амбиции.

Анни уже смирилась.

– Мне надо мужская одежда, где её взять? И не на высокого мужчину…

– Рубашку свою возьмешь, строгую. Я дам тебе куртку и штаны, ботфорты.

– Анни – Ботфорты – у меня для женщины маленький размер ноги! А ботфорты! Я не то, что бежать не смогу, я ходить то с трудом буду.

– Игн – значит найду тебе сапоги подростка. И… кстати, у меня это уже все есть, я продуманный и очень запасливый, в прошлые свои дела отбирал не только деньги. И сундуки мы тоже трясли. По заработкам моего отца, я тоже не имел бы шанса учится, а я хотел, что же делать, я решаю проблему по-мужски – он как бы вздохнул, но тут же подался к девушке, чуть не наступив ей на ногу – Мы даже личико тебе изменим до неузнаваемости. О, Бог мой, какой ты будешь забавный молодец! Приклеим тебе усики… – он весело рассмеялся, рисуя себе в воображении её новоиспеченный образ.

Глава 2

Лес. Вечер. Тихо… Тихо вокруг. Очень красиво вокруг. Листва вовсю благоухала, но еще не засушилась жарким солнцем в разгар лета, а была так свежа и сочна! Дорога в лесу и по ней едет экипаж, запряженный двумя лошадьми. Сверху сидит кучер, изредка покрикивая на лошадей, вяло раскачиваясь из стороны в сторону. Видно, ему доставляет удовольствие все, и природа вокруг, и дорога, и скорость езды. Экипаж строгий, но богатый. Такие экипажи только у очень ограниченного круга людей. На боку двери болтается маленький фонарик. Видно, хозяин часто любит возвращаться домой ночью. Его зажигают, когда становиться совсем темно. И у кучера впереди возле сиденья такой же. Кто же в экипаже?

Путник дремал. Руки обхватывали одна другую впереди и покоились на груди, а он, развалившись, мерно покачивал головой от вибрации экипажа из стороны в сторону, тихо посапывая себе под нос. На мажордома он совсем не был похож, хотя бы уже по тому, что одет был по-военному, но, в ужасно, дорогую форму! Черные волосы были длинные и зачесаны назад в аккуратный хвостик, вот точно также как и у Игн. Военный китель спереди был расстегнут, видимо путешествие было не близким, он хотел максимально ослабить все сковывающие его в движении детали одежды. Вдруг экипаж резко бросило назад и так же рывком по инерции, рвануло вперед. Торможение было коротким, но очень жестким. Путник слетел с сиденья и машинально выпростал вперед руки, что при падении на сидение напротив смягчило удар. Движения его стали быстрыми, хотя он еще и был ошарашен столь мощным броском его с сиденья во время дремоты. Но в самих движениях, однако, чувствовалась сноровка и военная подготовка. Он мобилизовался так быстро, что сна, как будто и не было. Испуга он также не испытал, уверенность и решительность его действий чувствовалась сразу. Его первым порывом было вышибить дверь экипажа ногой и быстро выскочить, но также резко он подался назад всем своим корпусом на сидение и схватился за пистолет. Остаться в экипаже было безопаснее. Пистолет держался наготове. Теперь он будет быстро соображать, что предпринять дальше.

За дверью послышался женский, молодой и очень приятный голос. Брови его от удивления взметнулись вверх. Все это так неожиданно!

За дверью была Анни, только в мужском наряде. Чтобы больше спрятать свою женскую природу, она одела на голову черный шелковый платок, а наверх на самые брови натянула широкополую шляпу. Женщину сразу выдавал только голос, но ей и не надо было его изменять. Планировалось, что она будет выполнять второстепенную роль и помалкивать. Но, репетировать у них времени не было и так уж получилось в сумбурной спешке, что она оказалась прямо у двери экипажа, когда Игн и его спутник стягивали кучера на землю.

Дверь экипажа открылась изнутри, и путник поспешил выйти. Но только он спустил ногу на землю, откуда-то сбоку по голове его огрели чем-то тяжелым. В глазах сразу возникли вспыхивающие искры, запрыгали зайчики, потом темно, и провал в полную пустоту. Сколько времени прошло неизвестно. Но, на самом деле, гораздо быстрее, чем кто-то ожидал или рассчитывал. Сознание стало возвращаться с большей скоростью, чем предполагалось. То ли от неумелого удара, то ли от силы молодого здорового организма? Молодой человек понимал, что ему выгоднее сейчас претвориться без сознания. Он через ноющую, тупую боль в виске, чувствовал, что чьи-то быстрые и грубые руки шарят по его карманам. Пистолет был забран, кошелек тоже. Все яснее и яснее до него доносились чужие голоса.

– Никаких имен… – был приказной тон и мужской голос. – Все проверь в экипаже, может еще что-то ценное будет под сиденьями… смотри, под сиденьями. Рядом, сверху слышался храп лошадей. Сколько их было – не разобрать, но что-то уже много!

Лежащий на земле, возле экипажа собрал все свои силы, чтобы не застонать от головной боли, и постарался приоткрыть глаза. Сквозь полуопущенные ресницы он увидел двух человек, стоящих прямо перед ним, только спиной, их внешности рассмотреть было нельзя. А один сидел на лошади. Ему вверх бросили кожаную сумку, и он поймал её прямо на лету. В сумке, тот, кто получил удар, знал, были бумаги. Трое вскочили на коней и быстро стали удаляться. Тогда резко, лежавший на земле, вскочил на ноги и бросился к экипажу. Все было так молниеносно и четко, что никто бы не ожидал. Очень скоро в руке у него блеснула сабля. Она была брошена без внимания одним из грабителей в экипаже. Еще движение, и у так же лишенного сознания кучера из-под сиденья был выхвачен пистолет, припрятанный там на всякий случай. Лошадь выпрягалась, и молодой человек легко взмахнул на верх, пришпорив её изо всех сил. Он погнался в погоню. Такие лошади! Разве с ними кто посоревнуется в скорости. В такие богатые экипажи запрягались и самые лучшие скакуны. Только за Ангелом Анни мало кто угнался бы. Девушка оглянулась и от испуга у неё сердце чуть не выскочило из груди. Их так быстро настигли. Человек был вооружен! В её спутников выстрелили, но мимо. Лошади неслись во весь опор. Она рванула машинально поводья на себя и все, что она делала после, делалось неосознанно и машинально! На перерез преследователю, Ангел вздыбился, чуть не выкинув наездницу из седла, и тяжело опустившись передними ногами, стал как вкопанный. Не успев до конца притормозить, в него врезался мощный рысак. Вместе со своим Ангелом Анни стала падать, конь рухнул на землю всей массой, а она покатилась кубарем от него, от толчка, сделанного этим ударом. Шляпа слетела. Она ничего не соображала, только шальная мысль резанула сознанье – Ангел!

Остановившись в своем бессознательном раскручивании по земле, она подхватилась чтобы броситься к своему скакуну, но ногой её резко опрокинули назад. Тяжелая рука сзади надавила на затылок и вжала её лицом в траву. Руку грубо дернули назад и от резкой, пронзительной боли она взвыла, так как кричать не смогла. Ничего, ничего она не понимала, в голове все смешалось. Ее спутники бросились ей на помощь, но на них был направлен пистолет, они осадили лошадей и сбились в кучу. Теперь пистолеты все были направлены друг на друга. Но никто первый не стрелял. Игн и его друг этого просто даже не умели делать. Пистолеты брались для устрашения. Преследователь поднялся и поставил Анни свой ботфорт на спину, надавив сапогом со всей силы, а потом сконцентрировался на остальных.

– Что не ожидали, что я буду столь проворен!? – раздался его сердитый голос. – Все, все что взяли – назад! Быстро! А то я прострелю кому-нибудь голову, вот ему, задницу… – и он стукнул своим ботфортом по спине девушки. Только со стороны это выглядело какой-то игрой, и голос его был командный и очень громкий, но совершенно без гнева!

Она непроизвольно попыталась пошевелиться, но рука выстрелила в ответ такой жгучей болью, что она только ахнула и опять простонала. Мужчина перевел на неё взгляд, уж слишком тембр голоса был тонким, это сбивало с толку.

Это все… её голос и слишком хрупкое телосложение, настолько шокировало её мучителя, что он даже на короткое время растерялся. Его взгляд озадаченно стал изучать лежавшую на земле её фигуру, но в то же время, не отвлекаясь еще от двух своих мишеней. Те быстро, быстро стали скидывать на землю все, что ими было прихвачено.

– Пистолеты, пистолеты на землю – жестко приказал тот. – Отошли от лошадей, в сторону!

Все отшатнулись. Они готовы были уже сдаться.

Молодой мужчина рывком поднял Анни с земли. Она не могла двигать левой рукой, на ноги подняться сил не нашлось, опустилась на корточки. По щекам текли слезы. Умоляюще подняла полный слез взгляд к человеку. Он сорвал с головы её платок и тяжелая, белокурая коса выпала на плечо. Их глаза встретились. Полными слез глазами, Анни рассмотрела, как медленно, медленно жесткость и колкость уходит из дышащих в неё зрачков этого молодого мужчины и заменяется новой волной удивления и восторга. Да, восторга! Цепкий, глубокий взгляд незнакомца уже рассмотрел эту тонкую, юную, незащищенную красоту, совершенно не совместимую с произошедшими событиями, одеждой и её поступком! Его невыразимо повергло в шок происходящее. Видно было, он уже задал себе тысячу вопросов и ни на один не нашел ответа сам. Он рукой взял её за подбородок и потянул слегка к себе, чтобы убедиться, что она – это не видение!