Юность

А 4 марта Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о нераспространении сроков давности на преступления против мира и человечности и военные преступления.

На следующий день 5 марта консультативная встреча завершило свою работу принятием Декларации о солидарности с народом Вьетнама в его борьбе против американской агрессии.

В этот же день Гамаль Абдель Насер, получив 99,9 % голосов, был официально переизбран президентом Объединённой Арабской Республики на срок до 26 марта 1971 года.

Последующие дни всецело захватили Платона показом по телевизору хоккея с чемпионата Мира и Европы. Он проходил с 3 по 13 марта в финском городе Тампере и был по счёту XXXII-ым чемпионатом Мира и XXXXIII-им чемпионатом Европы по хоккею с шайбой. Сборная СССР выиграла все игры, в пятый раз став чемпионом Мира и в девятый раз чемпионом Европы.

Лучшим нападающим был признан спартаковец Вячеслав Старшинов, а в символическую сборную Мира вошли армейцы – защитник Александр Рагулин и нападающие Константин Локтев и Александр Альметов. Из динамовцев Москвы в сборной СССР в этот раз были только двое – защитник Виталий Давыдов и запасной нападающий Юрий Волков.

Но ещё на день раньше, 12 марта, завершился 17-ый чемпионат СССР по хоккею с мячом, который в третий раз подряд, а всего в седьмой, догнав свердловский СКА, выиграло московское «Динамо». А знакомый Кочетам Александр Луппов сыграл за чемпионов в этом сезоне в восемнадцати играх.

Но среди этих бурных событий на льду яркими красками для Платона прошло 8-е марта. У него теперь просто голова шла кругом. Дарить подарки нужно было маме, бабушке, сестре Насте и четырём женщинам и девочкам Гавриловым!? А личных денег у него естественно не было. И не просить же их у мамы?! Правда, у него было кое-что припасено заранее – отец помог.

Подарки своим женщинам на 8-е марта у него уже были давно готовы: набор матрёшек, подвесная подушечка-игольница и цветастый головной платок специально для бабушки. Этим неожиданным и красивым подарком он хотел совсем примириться со, всё равно обиженной им, старушкой.

– А что же подарить Гавриловым? Четыре подарка я не потяну! Значит надо подарить один большой подарок на всех! А что может быть лучше большого букета цветов?! Одного на всех!? Но они наверняка подумают, что я его подарил Варе! Значит надо сделать два средних букета и два маленьких! Придётся просить отца раскошелиться, и купить цветы заранее на Сретенке. А вручать их придётся вечером в воскресенье седьмого марта! – строил Платон планы.

– «Пап! У меня уже есть наши с тобой подарки нашим женщинам на восьмое марта! Тебе ничего для них покупать не надо! – хитро начал Платон – А вот помочь мне купить цветы для Гавриловых надо! Сможешь?!».

– «Конечно!» – заулыбался Пётр Петрович мудрому решению сына.

– «Только надо их купить днём в воскресенье. А я потом заеду к тебе и отвезу Гавриловым!».

– «А что ты так тратишься на них? Они тебе пока никто! Ну и что, что ты с Варей встречаешься, и вы вроде любите друг друга! Время пройдёт, и ты остынешь! Поверь мне! Это у тебя пока юношеская влюблённость!».

– «Нет, пап! Это уже не влюблённость!» – твёрдо ответил сын, загадочно улыбаясь.

И план Платона удался, отец не подвёл, хотя купить цветы было очень трудно. Заранее договорившись, он к вечеру в воскресенье доставил цветы Гавриловым, поздравив женскую часть семьи с наступающим международным женским днём, продублировав его на следующий день восьмого марта по телефону.

В этот же день в Южный Вьетнам прибыли первые воинские подразделения наземных сил США. В Дананге высадилось три с половиной тысячи морских пехотинцев США.

А вскоре в гости в Реутов к Кочетам приехал старший брат их матери Юрий Сергеевич Комаров. Платон сразу обратил внимание, что дядя Юра, как мартовский кот, с нескрываемым вожделением разглядывает свою старшую племянницу Настю.

Но теперь сформировавшуюся молоденькую девушку разглядывали многие из их дома и не только. Особенно этим донимали Настю старшие школьники, среди которых в их доме особенно выделялся Вовка Миронов, бывший на три года старше Насти. Он даже в отсутствие Насти чуть подвыпившим приходил к Кочетам домой и слёзно просил Алевтину Сергеевну:

– «Тётя Аля, извините меня! Но я так люблю вашу Настю, что уже сил моих нет! Как бы мне с нею сойтись? Подскажите мне и помогите! Я очень её люблю!».

– «Володя! Ты иди пока домой, а я с нею поговорю! Но учти, что она пьяных не терпит!» – с трудом выпроводила она назойливого жениха.

А Платон пока занимался дядей Юрой. На следующий день после обеда Платон проводил дядю до проходной и отдела кадров местного завода, называвшегося почтовым ящиком. Пока дядя вёл переговоры с кадровиком об устройстве на работу, Платон ожидал его в коридоре.

Подросток не успел устать от этого пустого время препровождения, как появился явно чем-то недовольный дядя.

– «Ну, как, дядь Юр, взяли?».

Платон помнил вечерний разговор того с матерью о своём трудоустройстве в Реутове, с последующим переездом в Подмосковье.

Платону нравилась такая идея. Ибо тогда можно было чаще общаться с дядей Юрой и его семьёй, особенно летом на даче. Платон вообще с детства любил большие и дружные семьи с большим количеством детей. И теперь он с надеждой ждал положительного решения этого вопроса.

– «Хе, взяли! Куда там!? Оказывается они меня должны проверять полгода!? А чего меня-то проверять? – гордо ударил он себя кулаком в грудь – Это меня-то?! – повторил он – Да и должность предложили не по моему уровню и знаниям. Пошли Платон домой».

И на следующий день Ю.С. Комаров отбыл к себе домой в Беляйково к … пчёлам – единственным кто понимал его мятежную душу, кто не донимал его своей занудностью, тем более не подводил и не предавал. А Варю отвезли в роддом, о чём Платону по телефону сообщил Надежда Васильевна.

А 18 марта весь советский народ радовался новому космическому запуску. На этот раз экипажем космического корабля «Восход-2» были Павел Иванович Беляев и Алексей Архипович Леонов, первым в истории человечества, совершившим выход в открытый космос.

На следующий день 19 марта экипаж благополучно приземлился.

А днём Платона от раздумий отвлёк звонок Надежды Васильевны с радостным сообщением, что Варя родила мальчика. Он был такой славный, что мать сразу без раздумий назвала его Славой, то есть Вячеславом.

Радости Платона не было предела. Его всего просто разрывало изнутри.

– Я отец! Я отец! Ур-ра! – чуть ли не прыгал и орал он от счастья!

Ведь всю свою детскую и подростковую жизнь, начиная с двухлетнего возраста, он прожил естественно, может, подсознательно играя роль защитника всего живого и беззащитного – младших, слабых и убогих – зверей и детей, женщин и стариков. Он словно громадная сказочная птица Рух или реальный альбатрос, простирал над ними свои длинные сильные крылья, под ними укрывая их от стихии, невзгод, боли и горести, делясь с ними своей силой и уверенностью. Причём, совершено не тратя её, а наоборот, всё больше и чаще становясь ещё сильнее и увереннее в себе, понимая и с радостью принимая свой священный крест и звание Защитника всего живого с большой буквы. И с этого момента он ещё сильнее ощутил себя в новом, неведомом ранее, качестве.

Глава 2

Новые игры (март – август 1965 года)

Чтобы как-то скрыть от всех свои мощно нахлынувшие эмоции, Платон вышел на улицу и пошёл, куда глаза глядят. А глядели они естественно и подсознательно на запад, на Москву. Потому и пошёл он в сторону стадиона «Старт».

Солнце уже клонилось к закату и на западе у горизонта создавало бледно-оранжевую полосу. Под ногами на асфальте тротуара кое-где ещё осталась наледь и тёмный, раскатанный многочисленными ногами лёд.

Платон шёл быстро и несколько раз поскользнулся, но удержался на ногах, про себя подумав:

– Надо же? Предательского снега на льду уже нет, а я не смотрю под ноги и часто поскальзываюсь!? Эдак моя эйфория может омрачиться болезненным падением!?

И он сбавил скорость, теперь смотря под ноги.

До стадиона дошёл быстро. А там, на площадке перед его входом, на чистом асфальте мальчишки гоняли мяч. Поскольку составы команд были не равны, то Платона сразу взяли играть за проигрывающую команду. Вскоре игровые связи были налажены, порядок в игре установлен, и Платон всё чаще стал брать инициативу в свои … ноги. Сильнейшими и резкими ударами, в том числе с разворота, он раз за разом забивал голы, не только сравняв счёт, но и выведя свою команду далеко вперёд. И лишь подкатившие сумерки, усталость партнёров и крупный счёт прекратили триумф юноши, напоминавшего вырвавшегося на свободу гладиатора.

Получив необыкновенное удовольствие от этой игры, вспотев и выпустив пар, Платон повернул домой.

– Однако хорошо я снял свой эмоциональный взрыв! Теперь всё у меня в норме и я чувствую себя на седьмом небе от счастья! – по пути домой радовался новоиспечённый папаша.

Вечером он шепнул новость маме на ухо, поздравив новоявленную бабушку с первым внуком.

– «Сын! Ты меня сделал бабушкой в сорок два года!?».

– «Так ты сама свою маму сделал бабушкой в сорок шесть! Нет, даже в сорок пять!».

– «Теперь у тебя и у всех нас появятся новые проблемы!».

– «Ничего! Как всегда прорвёмся!».

– «Дай-то бог!».

Теперь Платон с нетерпением ждал, когда Варя вернётся с ребёнком домой. И в своих мечтах на уроках он уходил так далеко, что не успевал вовремя возвратиться для ответа на заданный ему учителем вопрос.

– «Кочет! Вы что-то стали очень рассеяны!?» – первым заметил это математик Владимир Владимирович.

Даже международные новости по радио и телевизору Платон сейчас воспринимал тоже как-то рассеянно, не пытаясь их сразу проанализировать.

Поэтому он совершенно индифферентно отнёсся к новости об избрании 22 марта на Пленуме ЦК Румынской рабочей партии её Первым секретарём Николае Чаушеску.

Его больше в этот день заинтересовало сообщение о заявлении Национального фронта освобождения Южного Вьетнама с требованиями признания права Вьетнама на мир, независимость, суверенитет и территориальную целостность.

– Это теперь сулит нам расширение и ужесточение войны в Южном Вьетнаме и его в итоге объединения с ДРВ! – сделал вывод юный аналитик.

А 24 марта председателем Госсовета Румынской народной республики был избран Киву Стойка.

К этому времени у Платона начались весенние каникулы, а Варя вернулась домой с малышом. Теперь Кочет с нетерпением ждал приглашения в гости на смотрины.

А пока он подводил зимние итоги. Как никогда часто в этом сезоне они с отцом ходили на каток, да и лыжные воскресенья практически не пропускали, плюс некоторые зимние каникулярные дни. И в зимний футбол он наигрался вдоволь. Опять же, все турниры по бильярду-хоккею, хотя не без труда, но он выиграл у своих школьных товарищей. Прочитал много книг и дома поиграл в свои игры. В общем, всё своё свободное время он провёл плодотворно, не забывая и свои постоянные домашние обязанности.

Единственное, что ему не совсем удалось, так это подтянуться по учёбе по некоторым предметам. Хотя в основном это у него получилось.

Но не удалось ему удержать высокую планку по физике. Их учитель Иван Алексеевич Федулов был добрым, общительным и обаятельным человеком. Однако у него чувствовались заметные пробелы в знании предмета. И это первым заметил Платон, по молодости и не дальновидности несколько раз уличив в этом учителя. И тот обиделся на гения, хотя продолжал уважать его за знания. Он даже пересадил Платона за первую парту вместо Смирнова, чтобы тот вовремя подсказывал ему, если он ошибался. А Платон и рад был посидеть рядом со своим другим другом Володей Лазаренко. А Иван Алексеевич, возможно в отместку, стал спрашивать Платона каждый день и по нескольку раз.

– Раз ты так хорошо знаешь физику, тогда давай, показывай свои знания! – видимо рассуждал бывалый учитель.

Но ему особенно нравилось ловить Платона на ошибках или незнании материала, и тогда он с удовольствием ставил ему тройку.

Иван Алексеевич родился в 1907 году, пройдя всю войну во фронтовой разведке. Был награждён «Орденом Славы» III-ей степени, медалями «За отвагу» и «За взятие Будапешта». После войны работал учителем физики в школах Балашихинского района. В пятнадцатой школе он многое сделал для оборудования кабинета физики, часто привлекая к этой работе своих учеников, в том числе и рукастого и головастого уважаемого им Платона Кочета, выслушав от него ряд дельных рационализаторских предложений.

Очень важную для себя новость Платон узнал 27 марта, когда в Советской армии для выпускников ВУЗов был установлен новый срок срочной службы всего в один год. Одновременно были введены отсрочки для проходящих очное, вечернее и заочное обучение в ВУЗах.

А 29 марта началось вещание третьей программы Центрального телевидения СССР.

В этот же день Платона, наконец, допустили до ребёнка, и он три дня подряд ездил к Гавриловым в гости, помогая Варе с малышом. Тут-то ему и пригодились навыки, полученные им при общении с соседской малышкой Мариной Кисляковой. Раздевшись, он сначала шёл в ванную и тщательно с мылом мыл лицо и руки. Затем, раздевшись до рубашки, шёл к малышу. К удивлению и радости женщин, он умел правильно брать новорождённого под спинку и головку, нежно прижимая своё счастье к своей богатырской груди.

Платон помогал Варе менять пелёнки, подмывать и пеленать сына. Он даже выкатывал коляску с ребёнком на балкон и, одевшись, долго сидел с ним, вместе дыша свежим воздухом.

Но больше всего Платону понравилось наблюдать, как сын сосёт материнскую грудь. Он любовался этой картиной, находясь на седьмом небе от счастья. Его словно окутывало и обволакивало некое нежное облако радости и благости.

Но подошло первое апреля, и началась четвёртая четверть.

Как всегда в школе все стали разыгрывать друг друга.

Предприимчивый Витя Мельников даже предложил устроить конкурс на самый смешной розыгрыш. И его неожиданно выиграл Платон, во всеуслышание сообщивший, что две недели назад стал отцом.

– «Да, да! Это сущая правда! Я всегда первого апреля говорю только правду!» – под всеобщий хохот пытался убедить он своих одноклассников.

– «Вот вы потом это узнаете и будете очень удивлены, что это была правда!» – продолжал он, понимая, что никто ему всё равно не поверит.

Но те ещё больше смеялись, единодушно отдав Платону пальму первенства в первоапрельских шутках.

Теперь Платон не приглашал к себе в гости одноклассников, мотивируя это тем, что отстал в учёбе и ему теперь надо навёрстывать упущенное. А сам все воскресенья проводил у Вари с сыном, посвящая сейчас будни исключительно учёбе. К тому же межсезонная грязь привела к длительной паузе и в играх в футбол.

Единственным исключением, по настоянию Вити Мельникова, явились их взаимные с Платоном визиты друг к другу.

Виктор был достаточно высок, строен и худощав. Его смуглая кожа и кадык не диссонировали с тонкими чертами его интеллигентного лица.

Под стать ему была и его младшая сестра – стройная красавица Вика. В неё просто невозможно было не влюбиться. Но Витя хотел свести её только с Платоном, как-то раз найдя повод пригласить того к ним домой в гости.

Хозяйка сразу сразила и этого гостя своей неотразимой красотой.

Но она была слишком избалована и высокомерна, пытаясь поднять свою и так слишком высокую цену. Она давно привыкла, что все мальчишки вокруг буквально табунами бегают за ней, соперничая между собой. Это очень льстило её самолюбию, и ей пока не хотелось останавливаться на ком либо. И сближения с тоже понравившимся ей Платоном она пока не хотела. А тому, увлечённому только Варей, это уже было не нужно.

Так что мечта Вити Мельникова именно таким образом сблизиться с семьёй Кочет, теперь трансформировалась, оголив его личный интерес к Насте, о красоте и уме которой он слышал от Сталева, Быкова и Лазаренко.

И, наконец, по ответному приглашению Витя Мельников как-то прибыл к Кочетам, познакомившись с Настей и сразу влюбившись в неё. А поводом явился якобы интерес Вити к борьбе самбо, некоторые приёмы из которой он хотел освоить самостоятельно, не теряя на это много сил и времени. Поэтому он упросил Платона дать ему на время почитать книгу «Борьба самбо», которую тот никогда больше и не увидел. А вместе с пропавшей книгой угас и интерес Мельникова к Насте.

Однако по весне Настю, после отъезда из их дома Славы Баринова, опять стал домогаться Вова Миронов, иной раз непрошенным гостем и в подвыпившем для смелости состоянии пытаясь зайти к Кочетам. Но зоркий брат стоял на страже. Платону даже пришлось пригрозить Вове, что если тот не уйдёт, то он будет вынужден применить против него силу и спустить с лестницы. И хоть и старший и не хилый, но Вова знал физические возможности своего потенциального шурина.

В этот финишный период четвёртой четверти и партнёры Платона по бильярду-хоккею больше времени уделяли учёбе, пытаясь вытянуть итоговые оценки повыше. Поэтому иногда, когда ему уж очень хотелось поиграть в бильярд, он играл сам с собой. Но вскоре понял, что без соперника это игра превращалась в простое и бездумное тыканье шаров.

Он даже пригласил к себе новых партнёров – на три года старших его по возрасту Валеру Пестровского и Витю Антоненко, показав и объяснив им суть игр и правила. Но те, попробовав и разгромно проиграв, не стали больше терять свой авторитет и позориться перед младшим. К тому же Валера очень хотел играть за московское «Динамо», с чем Платон никак не мог согласиться, а в конце февраля он ещё и похоронил своего отца. Платон знал об этом, так как невольно сначала услышал траурную музыку, а потом и увидел в своё окно траурную процессию, идущую по улице Ленина на север, и Валеру с непокрытой головой у гроба отца.

– Ужас какой! У Валерки отец умер!? А ведь он по возрасту младше моего был!? – не на шутку тогда испугался Платон, слегка покрывшись потом.

Поэтому Платон теперь стал на бильярдном столе играть сам с собой в настольный футбол. Получалось технично и увлекательно.

Он даже стал проводить чемпионат СССР по футболу, играя за разные команды.

Но вскоре понял, что часто играет в поддавки в пользу сильных и симпатичных ему команд. Да и времени на это уходило много.

Но больше всего ему почему-то нравилось заносить результаты в турнирную таблицу и составлять положение команд после каждого тура, с указанием количества сыгранных игр, набранных очков, побед, ничьих, поражений, забитых и пропущенных мячей и их разницы, а также вести учёт бомбардиров. Как заправский бухгалтер он прибавлял и считал, причём научился это делать быстро и практически без ошибок.

Более того, он придумал систему проверки записанных данных, понимая, что количество всех побед должно равняться количеству всех поражений, а общее количество ничьих должно быть чётным.

Тоже самое касалось всех забитых и пропущенных мячей при общей нулевой суммарной разницы у всех команд. Да и суммарное количество игр и очков тоже должно было быть чётным.

– «Петь! Похоже у нашего сына сейчас проявились гены моего отца-бухгалтера?! Да и мы с тобой в это тоже внесли свою лепту!» – поделилась Алевтина Сергеевна опасением с Петром Петровичем.

Это новое явление, отнимавшее у сына уйму времени, так взволновало её, что она буквально не находила себе места.

– «Сынок! Ну, зачем это тебе?! Я понимаю, если бы ты считал что-то нужное, полезное! А ты считаешь что-то придуманное, пусть даже и сыгранное, но не настоящее!? Это же всё химера! Ты впустую тратишь своё время! Опомнись! Займись лучше чем-то полезным!» – как-то, сильно возмутившись, обратилась она к Платону.

– «Мам! А мне это нравится! Не знаю почему, но нравится! Я так отдыхаю! У меня после этого голова работает, как часы, как … арифмометр! После этого я могу решать любые задачи!» – неожиданно для матери ответил сын.

Но эта проблема всё равно не отпускала Алевтину Сергеевну.

В письме к брату Виталию, с которым она переписывалась чаще всего, и всегда была с ним откровенна, Алевтина Сергеевна делилась последними новостями о жизни своих детей:

– «Дети стали заниматься серьёзней. Оба старосты своих классов. Платон собирается в комсомол. Но он опять стал увлекаться настольными играми и составлением футбольных таблиц, как алкоголик. Всё своё свободное время тратит на это».

Но ещё в феврале этого года она сообщала и младшему своему брату Евгению новости о своих детях:

– «Платон вырос дядюшкой большим и усатым, а учится на тройки. У Насти с учёбой лучше, но плохо со здоровьем: желудок и зрение. Она уже вступила в комсомол. А Платон с тройками пока туда не проходит».

Таким неожиданным увлечением сына озаботился и отец, втайне и подсознательно всё же гордясь такой наследственностью.

И тогда родители пошли на хитрость.

Будто бы не сговариваясь, они стали предлагать сыну записаться в какую-нибудь спортивную секцию, чтобы там с пользой проводить свободное время и отвлечься от пагубной привычки.

– «Сын! Ты ведь очень силён для своего возраста! И знаешь много приёмов. Ты бы мог стать чемпионом по какой-то борьбе! Но вот ловкости и знания приёмов конкретной борьбы тебе не хватает!» – начал отец.

– «Ну, да! Может быть?!» – частично согласился Платон.

– «Поэтому я тебе предлагаю найти в городе секцию какой-нибудь борьбы, лучше самбо! В крайнем случае, я найду её тебе поближе в Москве!?».

– «Да! Я согласен! Самбо займусь с удовольствием!».

Однажды отец даже свозил сына на традиционную товарищескую встречу по дзюдо между «Динамо» и венгерским клубом «Дожа», где Платону особенно понравился тяжеловес Анзор Кикнадзе.

В апреле во дворе их дома неожиданно появился новый лидер. К старшей сестре Коли Валова – симпатичной и стройной блондинке Лене зачастил жених из Раменского Володя Синицын, периодически ожидавший свою невесту во дворе.

А за его спиной Коля рассказал друзьям, как его сестра при подготовке к свиданию подогу прихорашивалась перед зеркалом.

– «Я как-то раз через отражение в большом зеркале в прихожей даже увидел её красивую голую девичью грудь!» – не без гордости похвалился младший брат.

А рыжеватый блондин Синицын оказался боксёром-тяжеловесом и естественно был старше всех.

Но периодически он играл в их дворе и в футбол, по своим габаритам заняв место таранного центрфорварда. Поэтому Платон был вынужден перейти на правый край нападения, раз за разом прорываясь по нему и с разворота с правой ноги выдавая отменные пасы в центр на Володю, который продавливал оборону и забивал. А после игры он хвалил и благодарил Платона, о котором много хорошего и необычного до этого слышал от Коли.

А позже он попробовал и проимитировал боксёрский поединок с Кочетом, отметив его реакцию и скорость:

– «Платон! Тебе непременно надо заниматься боксом! Ты худощав, высок, резок и подвижен, и у тебя длинные руки! Ты будешь на голову выше своих соперников по своей весовой категории, причём и в прямом и в переносном смысле! Из тебя может получиться чемпион! Если захочешь заниматься, я помогу тебе устроиться в секцию бокса при фабрике!».

После этого они ещё и померялись силой на руках, сидя во дворе на скамьях за давно там поставленным столом для домино. И, уверенный в своей победе, молодой, сильный боксёр-мужчина чуть было не проиграл резво начавшему схватку юноше. Но успел вовремя спохватиться и с приложением максимума сил, устоять, и после долгого и изнурительного соперничества, с трудом одолел молодого, но не опытного силача.

Через несколько дней Володя сдержал своё слово, объявив Платону адрес и время его просмотра в секции бокса, предупредив, чтобы тот взял с собой спортивные трусы и майку. Пунктуальный Кочет вовремя пришёл в фабричный клуб, в котором иногда вечерами работала секция бокса, и, чуть стесняясь, представился тренеру.

– «Хорошо! Переодевайся и со всеми вместе на разминку!» – сразу распорядился тот, представившись Виктором Алексеевичем.

После довольно интенсивной и весёлой разминки, понравившейся Кочету, начались лёгкие спарринги.

– «А ты пока посиди, посмотри! Выбирай себе равного партнёра. А потом нам покажешь, на что ты способен!» – дал тренер указание Платону.

Кочет смотрел, как мальчишки по-детски ласково мутузят друг друга, делая основной упор на технику, и пока не находил себе равного. И лишь когда на ринг вышли ребята постарше и крупнее, глаза его загорелись и заблестели от азарта. Троих из них он вполне мог взять себе в соперники.

– «Ну, что? Выбрал?! Не сдрейфишь?!» – с загадочной полуулыбкой спросил Виктор Алексеевич.