Юность

– «Ой, спасибо!» – провёл Платон ладонью по темени, ощущая приятный запах мужского одеколона.

И с взаимными улыбками раскланялся с мастером:

– «С наступающим новым годом, Вас!».

А перед самым новым годом Платону удалось у себя дома провести рекордный по числу участников турнир по бильярду-хоккею. На этот раз пришли все. Играли долго и каждый с каждым в два круга. К удовольствию Платона его товарищи вели себя скромно. Видимо из-за того, что Саша Комаров впервые увидел некоторых из них. И Платон, чтобы те не бездельничали, не шлялись по комнате, поручил самым опытным и бесцеремонным из них, Сталеву и Комарову, помогать с судейством и вести текущую статистику, посадив на записи аккуратного и надёжного Лазаренко.

При большом числе участников и итоговые места чемпионата распределились самым объективным образом: «Динамо», «Спартак», ЦСКА, «Крылья Советов», «Химик» и СКА.

Но в розыгрыше кубка «Химик» преподнёс небольшой сюрприз, в четвертьфинале обыграв «Крылья Советов» и выйдя на «Динамо». В другой части сетки ЦСКА разобрался со СКА и взял реванш у «Спартака». Но на финал сил у Саши Комарова уже не хватило.

В отличие от этого успеха, Платону нечем было похвастаться по итогам второй четверти. В конце её он, от вдруг обуявшей его лени, сильно сбавил темп, получив много троек по второстепенным для него предметам. В некоторых случаях итоговая четвертная оценка балансировала между четвёркой и тройкой, оказавшейся последней и потому перевесившей. Да и учителя иной раз специально занижали итоговые оценки за вторую четверть, чтобы подстегнуть ученика к успешной учёбе в третье четверти.

– «Вот Варя узнает, как ты учишься, тебе разве не будет стыдно?!» – пыталась воздействовать на сына мать.

– «А ты ей не говори! Я исправлюсь!».

– «Я надеюсь, что ты после нового года возьмёшься за учёбу серьёзней!?».

Но Платон подсознательно понимал, а скорее чувствовал нутром, что суетиться по поводу итоговых годовых оценок за девятый класс ещё рано.

Он пока никак не мог заставить себя больше времени уделять учёбе.

Его постепенно, но всё явственней охватывало надвигающееся необыкновенное ощущение себя начинающим молодым отцом. И он, ещё не насладившись детством, отрочеством и юностью, внутренне отчаянно сопротивлялся этому.

Словно его внутренний голос отчаянно кричал: «Не хочу!».

Но реальность была сильнее.

Наступал новый, 1965 год.

На этот раз его встречали вчетвером без бабушки, всё ещё задерживавшейся в деревне.

Как всегда стол, на этот раз заметно отличавшийся разнообразием блюд, в том числе из праздничных продуктовых заказов родителей, был сервирован лично Платоном.

Родители проводили старый год отцовской рябиновкой, а дети – давно любимым ими Ситро. А встретили новый год соответственно Советским шампанским и тем же Ситро.

Но главным их занятием в новогодний вечер был уже традиционный телевизионный «Голубой огонёк».

В первой части Платон выделил арию тореадора из оперы «Кармен» в исполнении Муслима Магомаева и финальную песню «За здоровье советских людей» в исполнении Тамары Синявской и Валентина Будилина.

Вскоре после пробития курантов, к Кочетам стали поступать телефонные звонки, на которые бегал отвечать в соседнюю комнату Платон. Первой позвонила сестра Эля, знавшая, что их общий отец опять встречает Новый год в Реутове, и они обменялись взаимными поздравлениями.

Улучшив момент он дозвонился и до Гавриловых, тепло поздравив всех и предав им поздравления от своих родителей.

Вторую часть «Голубого огонька» после паузы смотрели уже под чай с очень любимым Платоном большим маминым лимонным пирогом.

Пиком второй части «Голубого огонька» для Платона стали выступления Жана Татляна с государственным оркестром Армении под управлением Константина Орбеляна, опять исполнившего шуточную песню «Гитарово», и Муслима Магомаева с песней «Белла Бамбино».

– «До чего же эти кавказцы здорово поют! Очень зажигательно!» – поделилась с семьёй растроганная Алевтина Сергеевна.

– «Да! И мне очень нравится, как они поют! Особенно Татлян!» – согласился с матерью Платон.

– «Да уж ты, Платошка, сам никогда не пел, а рассуждаешь!? Что ты можешь в песнях и музыке понимать-то? Таклян, Таклян ему нравится!? Тоже мне знаток нашёлся!?» – вдруг заворчала Настя.

– «Насть! Ты чего это к брату прицепилась?! Да, он не поёт, потому, что стесняется! А знаешь, почему? Потому что у него очень тонкий слух, и он сразу слышит фальшь! Я давно это заметила! И он наверняка поёт про себя, молча!? Да, сынок?!» – вдруг всех удивила Алевтина Сергеевна.

– «В общем-то, да, так! Но насчёт слуха не знаю!?» – покраснев, согласился Платон.

– «Точно, точно! Я видел его наброски стихов для песни! А раз он их написал, значит, про себя пропел, и значит, слух есть!» – добавил перцу в поддержку сына и отец.

– «Платон! А ты попробуй петь! Как-нибудь будешь дома один и попробуй! Эх, жалко наша гитара сломалась! А то бы я тебя на гитаре научила играть!?» – продолжила тему мать.

– «Так ты же меня успела немного научить играть на ней!?» – удивился Платон.

– «Мам! Это ты меня не успела научить, а не Платона! – ревниво уточнила Настя – А наш пострел везде поспел!» – завершила она под дружный смех остальных членов семьи.

– «Так ты у нас вечно телишься, долго раскачиваешься, всё чего-то обдумываешь!? Ну, вся в отца!» – остудила всех мать, взглянув на старшего.

– «Ну, если у нас гитара опять когда-нибудь появится, то я попробую сыграть не ней, и может мне удастся доучиться?!» – согласился Платон.

Но родители дружно промолчали, так как семейным бюджетом это совсем не предусматривалось даже на отдалённое будущее.

– «Кстати, Петь! Я обратила внимание, что наш сын вообще всё тонко чувствует, не только музыку, но и слова в разговорах людей. Поэтому быстро улавливает их настроение и даже намерения, реагирует на ситуацию и вовремя вмешивается! Он словно читает мысли других людей и предвосхищает ход событий?! Заметил?».

– «Да! А что ты хочешь? При его-то таком богатом воображении!? Он наверняка сразу всё воспринимает, как на картинке, как в кино!» – обсуждали родители способности сына, пока дети вышли в другую комнату стелить свои постели.

А когда они вернулись убирать со стола и носить для мытья посуду на кухню, отец неожиданно торжественно высказал сыну:

– «Платон! В новом году тебе исполнится шестнадцать, и ты получишь паспорт, станешь гражданином СССР со всеми правами и обязанностями!».

– «Да, уж! Юридически стану мужчиной!».

– «Ну, не совсем так! Мужчиной ты будешь считаться лишь с восемнадцати лет! Тогда можешь идти работать, семью заводить и детей рожать!» – словно подвёл итог вечера отец, как бы нацелив сына на важные дела в новом году.

Утром в субботу 2 января, на которую с воскресенья был перенесён выходной день, когда отец уехал к себе на Сретенку, а Настя гуляла во дворе с подружками, Алевтина Сергеевна неожиданно спросила сына:

– «Платон! Ты у меня уже взрослый, многое понимаешь! Поэтому хочу посоветоваться с тобой и как с сыном, и как с молодым мужчиной!».

– «Слушаю, мам, внимательно!».

– «Как ты отнесёшься к тому, чтобы у тебя появился братик или сестрёнка?!».

– «Так это просто здорово! Конечно, положительно! Но лучше братик, чем сестрёнка!» – искренне обрадовался Платон, чуть ли не захлопав в ладоши.

– «Подожди, подожди радоваться! Ещё рано! Отец тоже за! Но я ещё Настю спрошу!».

– «А я думаю, что она будет против!».

– «Это почему же?!».

– «Так ты забыла про её эгоизм! Она будет считать ребёнка для себя обузой!».

– «М-да! Я как-то не подумала об этом! Ну, ладно! Всё равно спрошу!» – задумалась Алевтина Сергеевна.

И Платон оказался прав. Настя наотрез высказалась против.

После этого разговора Платон понял, что у его родителей полностью наладились прежние отношения, и их прежний развод теперь не имел никакого значения.

– Ух! Как хорошо стало! Родители теперь полностью сойдутся! – вполне обосновано посчитал он.

И это косвенно подтверждалось частотой приезда отца к ним, их регулярными по воскресеньям походами на лыжах с возвращением обоих на помывку в Реутово. Да и на коньках теперь, не обременённый работой, Пётр Петрович мог ходить с сыном раньше и чаще.

И за международными новостями отец и сын теперь следили регулярно, часто обмениваясь мнениями.

В воскресенье 3 января стало известно, что Председателем Китайской Народной Республики переизбран Лю Шаоци.

А на следующий день Президент США Линдон Джонсон в своём ежегодном обращении к Конгрессу представил программу построения «Великого общества».

– «Широко стали шагать американцы! Прям, как бывало наш Никита Сергеевич! Так, глядишь, и штаны порвут!?» – прокомментировал старший Кочет.

В общем-то, международные новости не особо удивляли весьма информированных Кочетов. Но были и неожиданные, когда 6 января на массовом митинге в Джакарте президент Индонезии Сукарно излишне эмоционально объявил о выходе Индонезии из ООН. Это было сделано в знак протеста против избрания Малайзии членом Совета Безопасности ООН.

В эти каникулы Платон неожиданно увлёкся чтением мемуаров крупных военачальников, начав с маршала бронетанковых войск Михаила Ефимовича Катукова.

В течение всех зимних школьных каникул Варя периодически звонила Платону с новостями об очередных ею сданных институтских экзаменах. Но более подробными разговорами Платон ей не докучал, дабы не отвлекать от подготовки.

На зимние каникулы генерал Гаврилов вместе с двумя младшими дочками отдыхал в пансионате Клязьма, а Варя под присмотром мамы сдавала зимнюю сессию.

Варе было очень важно сдать свою первую сессию как можно лучше, чтобы уходить в академический, то бишь декретный, отпуск со спокойствием и достоинством, уверенной в лёгком через год восстановлении на курс младше.

А в самом конце зимних школьных каникул в Реутово из деревни вернулась бабушка Нина. Она заранее дала телеграмму с указанием вагона и своего места, подчеркнув, что груз очень тяжёлый.

И опять она приехала в своём любимом, пахнущим овчиной, тулупе и перегруженная сумками с мешками. Но в это раз её на вокзале в самом вагоне встретили Пётр Петрович и Платон.

– «Привет, бабуля! – первым вошёл в её купе Платон – Мы с папой тебя вдвоём встречаем! Так что не бери свои сумки и мешки, а только покажи, которые!».

– «Ну, очень хорошо! Привет!» – ответила она и на приветствие бывшего зятя.

Платон с отцом с трудом вытащили сумками на перрон, и пошли на Комсомольскую площадь ловить такси. Уж очень им не хотелось таскаться с тяжёлой поклажей по метро и электричке, да ещё пешком в Реутове.

– «Сын! А ты, оказывается, силачом стал!? Вон, какие тяжёлые сумки таскаешь?!» – удивился Пётр Петрович силе сына.

– «Пап! Так это же твоя гантельная гимнастика даёт результат!» – удивился сын.

И Платон похвалился перед отцом своей силой, как он в шутливой борцовской схватке часто расправляется сразу с несколькими соперниками.

– «Сын, только чтобы у тебя не получилось, как говорится: молодец против овец, а против молодца – сам овца!» – озаботил его Пётр Петрович.

Уже дома Платон подошёл помочь бабушке снять тулуп, но та отстранилась, и как-то грубовато, чуть ли не приказала ему, показывая взглядом на большие сумки:

– «Давай, лучше растовоковай!».

А привезла бабушка очень много. Тут были и четыре больших куска подсоленного мяса, и трёхлитровая банка со сметаной, увесистая корзинка яиц, мешки сушёных белых грибов и сушёных яблок, две трёхлитровых банки мёда, по трёхлитровой банке солёных огурцов, квашеной капусты, мочёных яблок и терновника. Бабушка даже привезла, завёрнутый в фольгу большой кусок настоящего сливочного масла.

– «Мамань! А как ты в Навашино всё это погрузила?» – спросила удивлённая дочь.

– «Так меня Юрий провожал!».

– «А здесь будет килограмм за пятьдесят!?» – быстро прикинул Пётр Петрович.

– «Ну, ты, мамань и даёшь!? Солёные огурцы и тем более терновник могла бы и не привозить! Огурцов у нас своих полно, а терновник мы всё равно не едим! Но, вообще-то конечно тебе большущее спасибо от всех нас! Хорошо, что у нас большой холодильник, да и за окна мясо можно подвесить!» – поставила точку в восхищениях Алевтина Сергеевна.

– «О! Пап! Теперь синичек будем кормить, как в Москве!» – неудачно пошутил Платон, вызвав ревниво кривую усмешку бабушки.

И только тут все окончательно заметили, что у бабушки заметно распухла верхняя губа.

– «Мамань! Что с губой?» – взволнованно спросила дочь.

– «Да какая-то зараза укусила и не проходит!».

– «Завтра с утра сразу иди в поликлинику!» – распорядилась Алевтина Сергеевна.

А когда та вернулась, то вечером дочь узнала, что её матери прописали мазать опухоль пастой Лассара.

Платон заметил, что с первых дней своего пребывания в Реутове бабушка серьёзно занялась своим здоровьем, и в домашние дела пока особо не вникала, тем более никакой инициативы не проявляла.

И, если она что и делала, то делала это чисто формально – лишь бы от неё отстали.

В один из таких моментов, увидев, что Настя недовольна едой, бабушка спросила внучку:

– «А ты что брилы надула?! Что тебе опять не так?!».

В другой раз под её немотивированную грубость попал уже Платон.

– «Ты уже всё спорол?!» – задиристо спросила Нина Васильевна, когда Платон очистил тарелку.

– «Бабань! Не спорол, а съел! Что ты никак это не выучишь? А живёшь в Москве давно!» – поставил он хамящую на место.

По всему чувствовалось, что приехавшая бабушка, была явно настроена Юрием против москвичей. Это проявлялось в её неуклюжих попытках подтрунивать над внуками, и в её лёгком хамстве. Но Платон своим красноречием и остроумием пока легко парировал её неуклюжие и неуместные нападки.

– «Да он всё изгаляется, смеётся надо мной!» – в таких случаях жаловалась на внука бабушка.

Тем временем у детей началась третья четверть.

С третьей четверти в классе Платона поменялись сразу два преподавателя и классный руководитель.

Математики теперь преподавал Владимир Владимирович Петров, за полное сходство с киноперсонажем, ещё осенью, сразу после его прихода в школу, прозванный «Карасиком».

А физику стал вести ветеран войны Иван Алексеевич Федулов, внешне чем-то немного напоминавший актёра Леонова.

Классное же руководство, от ушедшей в декрет Нины Григорьевны, теперь перешло с преподавателю литературы Маргарите Викторовне Королёвой, которая на первом же классном часе продержала кандидатуру Платона на должность старосты класса. До этого многие высказывали недовольство безвольным и бесхребетным Поберухиным.

И теперь, по предложению Вити Мельникова, видимо боявшимся, что теперь его изберут старостой, таковым стал Платон, не смотря на первоначальное было его несогласие с этим.

– Зачем мне дополнительная обуза? Что, мне в школе больше делать нечего? А ведь действительно нечего!? И родители говорят, что для вступления в комсомол и поступления в институт нужно заниматься и общественной работой! Ладно! А то другой раз не предложат! – быстро раздумывал Платон, в итоге дав согласие.

На его день рождения родители и семья Эли подарили ему настольные игры «Воздушный бой» и «Велогонки».

И первое время они с сестрой активно играли в них, иногда приглашая и своих школьных товарищей. Но, как все такие игры, и они вскоре надоели. Единственное, что ещё можно было использовать в военной игре на даче – это был «Воздушный бой». Но для этого Платону нужно было немного модернизировать её, что для изобретателя не было проблемой.

Как не было проблемой вступить на высшую должность в стране на второй срок и двум руководителям стран, когда 20 января это сделали Линдон Джонсон в США и Гамаль Абдель Насер в Египте.

Но и сам Платон в эти дни вступил в своё новое, постоянное и принципиальное качество, получив свой первый в жизни паспорт, став полноправным гражданином СССР.

С началом студенческих каникул он всецело переключился на Варю. Хотя теперь для неё все дни были каникулами. Она на отлично сдала все экзамены за первый семестр и взяла академический, в том числе декретный отпуск по родам и уходу за новорождённым. Так что теперь она была относительно свободной. И Платон по-возможности взял на себя добровольную обязанность прогуливать беременную длинными, зимними вечерами по заснеженной Москве. Почти каждый день он приезжал к Гавриловым и в зависимости от самочувствия беременной и погоды они шли гулять по окрестностям вокруг высотки, далеко не удаляясь от дома.

Они ограничились овалом, охватывающим Котельническую набережную Москвы-реки до Большого Краснохолмского моста и Садового кольца до Яузы по её Берниковской набережной. И далее по Солянке до площади Ногина, улицы Ильинка, Красной площади и Александровского сада. А далее возвращались домой по Кремлёвской и Москворецкой набережным.

Начало февраля ознаменовалось и несколькими событиями во французской зоне влияния.

Сначала 1 февраля в Лаосе группа офицеров, сторонников генерала Фуми Носавана, совершила неудачную попытку военного переворота, в результате чего генерал был вынужден бежать в Таиланд.

А 4 февраля Президент Франции Шарль де Голль заяви об отказе от доллара США в международных расчётах и о переходе на единый золотой стандарт.

На следующий день, 5 февраля, по пути в Ханой советская делегация во главе с председателем Совета Министров СССР А.Н. Косыгиным и секретарём ЦК КПСС Ю.В. Андроповым совершила посадку в Пекине.

Там прошли советско-китайские переговоры с участием Премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая и министра иностранных дел КНР Чэнь И.

А самой плохой новостью явилось сообщение о начале 7 февраля массированных бомбардировок американской авиацией территории ДРВ.

Поэтому вполне резонным выглядело продолжение 11 февраля в Пекине советско-китайских переговоров, в которых на этот раз с китайской стороны прияли участие Мао Цзэдун, Лю Шаоци и генеральный секретарь ЦК КПК Дэн Сяопин. Однако и эти переговоры не привели к устранению разногласий между нашими партиями и странами.

Разногласия и взаимонепонимание стали неожиданно развиваться и у Платона с бабушкой. Он всегда относился к ней с любовью и уважением, хотя знал и понимал её недостатки, в глубине души сочувствуя ей.

А та теперь непонятно почему, скорее всего почувствовав во внуке конкурента на главу семьи, при случае явно издевалась над ним, пытаясь взять у него реванш за что-то. И Платону пока это было непонятно.

Но он никогда и никому не давал себя в обиду, обычно сразу находя адекватные способы достойно наказать обидчика.

И вот, однажды после школы в ожидании обеда, Платон читал за обеденным столом на кухне свою любимую газету «Советский спорт». Тем временем бабушка, разогревая обед, стала опять придираться к нему по какому-то пустяку, при этом оскорбляя внука и подтрунивая над ним. Платон, не отвлекаясь от текст, нехотя отбрёхивался, не переходя грани дозволенного. Но его нутро стало закипать от возмущения. Вместо того, чтобы прекратить склоку и заняться обедом, Нина Васильевна явно шла на скандал, видимо добиваясь от внука весомых оскорблений в свой адрес, чтобы потом на это пожаловаться дочери. Но тот пока терпел.

Но, когда бабушка, не добившись нужного ответа на свою провокацию, со зла швырнула сверху на раскрытую газету горячую сковороду с едой, Платон в ярости вскочил и правой рукой залепил ей пощёчину. И та от неожиданности и эффекта удара лодочкой рухнула на пол навзничь, около раковины забившись якобы в падучей.

В первый момент Платон испугался результата своего удара. Но тут же вспомнил, что старался бить не сильно, а чисто символически, для острастки. Он вспомнил рассказы матери и понял, что бабушка больше притворяется, желая вызвать к себе жалость.

– «Вставай! Не придуривайся! Мама говорила, что ты любишь устраивать такие представления! А за пощёчину извини! Ты сама напросилась на неё!» – пытался он успокоить открывшую глаза старуху, в подмышки легко поднимая её с пола и усаживая на стул.

– «А своё говно, пропитанное злобой ко мне, жри сама!» – вытащил он двумя руками из-под сковороды свою газету, невольно переворачивая её ещё не остывшее содержимое на стол и уходя в дальнюю комнату.

– Как же я так не сдержался?! Свою родную бабку чуть не прибил! Но и она меня, зараза, довела до белого каления! – начал он размышления.

– Что, мне надо было её, что ли материть или обзывать по-всякому?! Для меня это раз плюнуть! Но после этого для меня этот опущенный мною человек перестанет существовать, как личность!? И что мне тогда надо было делать? – терзался юноша.

Вечером Платон дождался, пока бабушка выльет все слёзы дочери. А после молчаливого ужина у них с матерью состоялся откровенный разговор.

Платон чётко и подробно изложил, как всё начиналось, нагнеталось и вылилось в его действие, о котором он конечно сожалеет.

– «Я перед бабушкой извинился за невольное рукоприкладство! И я ей объяснил, что это её поведение привело к такому финалу!» – завершил он свою оправдательную речь.

Алевтина Сергеевна и сама знала особенности поведения своей матери, и, как ни странно, была даже рада, что всё так разрешилось. Ей и самой много раз хотелось врезать матери за её поганый язык. И, наконец, это произошло и не её руками. Поэтому Платону, и так себя корящему, ничего не было. Причём не было вообще. Даже никаких разговоров на эту тему. Тем более не было нареканий. Более того, даже позже никто из его дядей ни разу не поднял этот вопрос. И со временем Платон понял, что в принципе, можно нарушить любое правило, но только лишь в рамках других правил. Нарушил он и свои правила по интересам к другим видам спота, став интересоваться и хоккеем с мячом. А поводом для этого послужили очередные успехи сборной СССР и лидировавшего в чемпионате его московского «Динамо».

С 21 по 27 февраля в Москве впервые состоялся чемпионат Мира по хоккею с мячом, Он был IV-ым, и в четвёртый же раз выигранный сборной СССР.

А 23 февраля Платон по телефону и уже традиционно поздравил Александра Васильевича с Днём Советской армии и Военно-морского флота. А тот в свою очередь попросил Платона позвать к телефону его отца и первым поздравил того с праздником, естественно получив и ответное поздравление с пожеланием здоровья и успехов в службе. А на следующий день Таня из квартиры 16 и её старшая сестра отлавливали во дворе Платона, чтоб вручить ему от девочек двора оставшуюся поздравительную открытку.

В феврале Алевтина Сергеевна в письме брату Виталию писала о детях:

– «Платон вырос большим и усатым, а учиться на тройки. Настя учиться лучше, но у неё проблемы со здоровьем – желудок и зрение».

Да, Настя стала носить очки. Но они, изящно подобранные, не портили её симпатичного лица, придавая ему лишь некоторую строгость и солидность, невольно повышая её возраст. И это вскоре сказалось на повышенном внимании к ней со стороны старших, и не только, ребят. Дети их двора естественно взрослели, превращаясь в симпатичных юношей и девушек. Менялись и их интересы, тем более игры. Поэтому в их дворе, некоторые, давно вступившие в пору юности и молодости подростки, теперь устраивали и любовные интриги. В их доме уже наметились и любовные пары. Валера Пестровский стал встречаться с Галей Сапожниковой.

А Коля Валов с Верой Диденко из подъезда Платона. Из-за безответной любви к этому своему ровеснику, Люся Морозова со временем чуть было не пошла по рукам и чуть было не стала шлюхой. Но скорый её брак с очень симпатичным молодым милиционером, найденным её отцом, служившим в тюрьме, на время остановил её похождения, пока субтильного телосложения муж не пристрелил кого-то, превысив меру необходимой самообороны, и сам не угодил в тюрьму. И опять сексапильная красавица Люся чуть было не пошла по рукам, пока не родила от мужа и не занялась ребёнком.

Незаметно подошёл и март – месяц, когда Платон должен был стать отцом, и вообще весна, когда всё расцветает и набирает жизненную силу. С каждым днём его охватывала лёгкая радость от надвигающегося очень важного в его жизни события. Но вместе с тем подкатывало и немного гнетущее волнение.

А пока он параллельно интересовался международными событиями, начавшимися 1-го марта открытием в Москве консультативной встречи представителей восемнадцати коммунистических и рабочих партий.