Энеата. Воин и Солнце

Энеата не отвлеклась от заново начатого копания в сумке и не изменилась в лице. Похоже, иного решения она и не ожидала.

– Асу Энеата дождётся здесь появления своего жениха, – добавил он.

– Его нашли?! – тут же оторвалась от разглядывания своих вещей Энеата, резко вскидывая голову.

– Пока нет. Но люди оставляют следы даже на камнях. Как думаешь, асу, хватит у него мужества вернуться за тобой? Или он и ещё раз бросит тебя?

И без того бледная Энеата сейчас стала белее полной луны. Дрожащим голосом, напрасно стараясь казаться спокойной и гордой, ответила:

– В чем больше благородства, байру – в спасении собственной жизни или в игре чужими? Не много отваги надо, чтобы держать в заложниках девушку.

– Не стоит дерзить тем, кто сильнее, маленькая асу.

– Простите, господин байру. Я верю, что Нунне хватит ума не приходить.

– А как же ты?

– Убьёте вы меня или отпустите – зависит только от вас. Нунна ничего не сможет изменить ни своим приходом, ни своим отсутствием.

Энеата посмотрела на воителя холодно, но без неприязни, и Асахир насмешливо хмыкнул в ответ на этот взгляд. От продолжения разговора военачальника отвлёк приход вестника, сообщившего:

– Байру, посланник эсина прибыл.

– Иду, – переводя взгляд, Асахир велел, обращаясь к Таллису и кивая на Энеату: – Накорми её, Таллис. И дай нитки и что там ещё… залатать сумку.

Уже разворачиваясь и уходя следом за позвавшим воином, Асахир дружелюбно добавил:

– Послушай доброго совета, маленькая асу. Впредь никогда не помогай трусам. Трусость – худшее, что может быть в человеке.

– Спасибо, господин байру, – холодно процедила Энеата. – Я запомню.

***

Воины спешно сворачивали шатры и собирали вещи – Асахир повелел покинуть скалы и отправиться на постой к союзникам в Арк. Туда же должны прибыть и остальные идшарские войска. Многие радовались, что наконец уйдут с каменистых склонов к прохладе реки и садов, к городу, где можно отдохнуть от суровых походных условий и разнообразить своё времяпрепровождение. Однако сам Асахир мечтал войти в другой город – в провинившийся Энаран, и остановка у Арка должна была быть краткой, достаточной лишь для того, чтобы немного собраться с силами перед битвой и дождаться подкрепления.

Окинув лагерь внимательным взглядом, Асахир прищурился, остановив взор на лекарской палатке, которую сворачивали двое воинов.

– Таллис! – зычно позвал он, не увидев лекаря среди других людей.

Ответа не последовало. Асахир, остановив пробегавшего мимо сотника, спросил у того:

– Где Таллис?

Сотник только развел руками и сказал, что прошлый раз видел юношу утром, а позже не подходил к его шатру.

– Быстро найдите Таллиса и маленькую асу! – грозно рявкнул военачальник, отталкивая неудачно подвернувшегося на пути воина, торопившегося куда-то по своим делам.

Приказ быстро был подхвачен несколькими воителями, и спустя несколько мгновений стало ясно, что последним Таллиса видел один из стражей.

– Он проходил вместе с девушкой вот тут, – сообщил стражник и показал на место в тени колючих зарослей. – Прямо вот-вот, за пару мгновений, как отдали приказ собраться. Но я только мельком видел, мне же в другую сторону смотреть надо.

Появившееся в глазах идшарского военачальника волнение быстро сменилось яростью, когда раздался возглас:

– Повелитель! Таллис здесь!

Обернувшись в сторону кричавшего, Асахир увидел и плетущегося следом Таллиса, потиравшего сонные глаза. Опасения за юного лекаря уступили место злобе.

– Ну и где девчонка, за которой тебе было велено следить?.. – холодно процедил Асахир.

– Повелитель, – испуганно пробормотал Таллис. – Я следил, следил, а потом… не знаю, что случилось, я…

– Заснул? – подсказал Асахир.

– Нет, я… Нет, она, наверное, заколдовала меня, я не спал, повелитель!..

– Тебе повезло, Таллис, что у меня не слишком много лекарей, – Асахир развернулся и позвал: – Азмар, Хатхор! Прочешите скалы в сторону Эрисума. Тэму! В сторону Арка!

Напоследок бросив сердитый взгляд на побелевшего от страха молодого лекаря, Асахир зашагал в сторону стоявших поодаль сотников.

***

Она уже и сама пожалела, что сбежала.

Обмануть Таллиса, чтобы он проводил её к краю лагеря, было несложно. Как и заставить его поддаться чарам и уснуть. Скрыться от глаз дозорных – тоже. Но Эне корила себя, что не могла подождать с побегом до вечера.

Полуденное солнце пекло непокрытую голову, жар от сухой почвы и раскалённых камней доводили Эне до безумия. Девушка всегда с трудом выносила местную погоду даже в тени садов, а здесь, посреди выжженной земли с редкими чахлыми кустами, теряла рассудок. Кровь стучала так, что Энеата, казалось, слышала её, дыхание сбилось, кожа горела нестерпимым пламенем.

Испытания солнцем и так хватало несчастной девушке. Но чары, призванные ею, добавляли новых терзаний.

Старик Хурсан всегда предупреждал об этом. Хоть молва и людское мнение действительно волновали старого целителя, главной причиной, по которой Энеате запрещалось колдовать, была сама Энеата. Юная и неопытная волшебница, обладавшая слишком могущественным даром, с трудом могла справиться с ним…

Сила переполняла её, требуя выхода. Энеате страстно желалось обрушить скалы, поджечь и без того несчастный сухостой, призвать яростный ветер, что ураганом снёс бы всё на своём пути, или выплеснуть из берегов Великую реку, чтобы покорить эту ужасную жару…

Сдерживаться было всё труднее, как и пытаться думать о другом. Девушка была уверена, что дома будет в безопасности – как бы ни стремился эсин Арка выразить свою дружбу Идшару, выдать свободную горожанку, дочь известного и уважаемого человека, он вряд ли посмеет. Но будет ли в безопасности сам Арк, если Эне придёт туда сейчас, из последних сил сражающаяся с самой собой – девушка сомневалась.

Сады и поля, окружавшие светлые стены города зелёным кольцом, раскинулись впереди. Сверканием и блеском манила синяя лента Великой Реки. Оставалось совсем немного. Ещё небольшое усилие, последний рывок. Но надежда, что Энеата сможет дойти, становилась всё слабее. Сил бежать давно не было.

Девушка еле волочила путавшиеся ноги, пошатывалась, прикрывая голову остатком изорванной сумки, отмахивалась от мерещившихся перед потемневшим взором мух и еле справлялась с одышкой. Увидев рядом более-менее высокий куст, способный дать хоть немного тени, Энеата из последних сил добрела до него и рухнула на горячую, но хотя бы не раскалённую, как везде вокруг, почву.

Асу хотелось прикрыть измученные ярким светом и поднимавшим колючий песок ветром глаза хотя бы на мгновение, но она боялась лишиться сознания и лишь всё шире распахивала веки. Флягу с водой Эне отдала Нунне и сейчас безнадежно пыталась хотя бы облизнуть иссохшие и облезшие губы. Оглядев покрасневшую кожу, Эне в бессильной злобе стукнула ладонью по земле. Надеясь облегчить дыхание, развязала туго затянутый поясок. Оставалось лишь уповать, что кто-нибудь из земледельцев выберется на окраины возделанных угодий и додумается посмотреть в эту сторону…

От невыносимого желания выпустить на свободу колдовскую силу юную целительницу освободил обморок.

…Топот и отрывки разговоров доносились издалека, с трудом пробираясь сквозь марево нездорового сна. Из гулкого невнятного шума голоса вскоре превратились в глухие, еле слышные, но внятные слова.

– Без сознания?

– Солнце?

– Ага. Перегрелась.

– Как она вообще живёт с такой бледной кожей?..

– Разойдитесь, олухи! Воды! Кто-нибудь, дайте скорее воды!

– Не ори, Таллис!

– Да быстрее же!..

Лба коснулась прохладная мокрая тряпка, и Эне шевельнулась с тихим стоном. Кто-то поднял её на руки, но Энеата, едва приоткрыв глаза, поняла, что всё равно ничего не видит. Опустив тяжёлые веки, она вновь провалилась в небытие, напоследок успев услышать:

– Тьма Хеды! Она выглядит гораздо легче, чем на самом деле…

Глава 7. Порт

Полумрак жертвенного зала храма, наполненный тяжёлыми, приторными дымом от курильниц. Тишина святилища успокаивала Таман, и женщина впервые за последние дни не плакала, оставшись в одиночестве. Но покой вскоре нарушила подошедшая жрица, произнося:

– Вы просили сообщить, если будут новости, госпожа.

Таман поднялась с колен и отвела взор от изваяния божественного пахаря. На вестницу она смотрела с плохо скрываемыми опасениями. Жрица отвернулась и произнесла, теребя пальцами хвостики-кисточки расшитого пояска:

– Прибыл посланник идшарского байру… Вам лучше идти.

– Куда?

– Домой. Эсин Луганг уже отпустил его, и он сказал, что желает ещё поговорить с вашим супругом.

И без того бледное лицо Таман побелело. Она стремительно зашагала к выходу, еле сдерживаясь, чтобы не бежать.

Когда Таман пришла, чужих в доме уже не было. Муж ждал её, прислонившись спиной к стене и бессмысленно глядя вперёд. Таман тихо подошла, но верховный судья Арнунна не изменился в лице и не взглянул на неё.

– Любимый!.. – нежно позвала она.

Арнунна всё так же молча вытянул вперёд руку с крепко сжатыми в ней ножнами. Кожаные ремешки ножен украшали драгоценные бусины, да и узоры Таман узнала мгновенно. Эти ножны подарили Нунне, когда тот избрал путь воина и поступил в обучение. Таман сама вышивала цветы и птиц, добавляя к оберегу силу материнской любви.

– Боги… – выдохнула Таман.

– Я ухожу, Таман. Харат о тебе позаботится, – наконец заговорил Арнунна.

– Что сказал посланник?..

– Что байру ждёт меня.

– И всё?

– А чего тебе ещё надо…

– Он не обещал отпустить Нунну и Миру?!

– Нет.

– Но…

– Прощай, Таман. Я не вернусь. Молись, чтобы Нунна и Мира вернулись.

Как бы ни хотелось Таман остаться в памяти мужа красивой, она не смогла сдержать чувств и разрыдалась, прижимаясь к Арнунне так крепко, как будто пыталась раствориться в нём.

– Я пойду с тобой, – сквозь рыдания судья с трудом разобрал слова. – Я не дам тебя убить… Я упрошу его. В ноги брошусь, именем его матери буду молить… Есть же у него сердце…

Арнунна неожиданно зло и грубо оттолкнул её, широко распахнул глаза и грозно крикнул:

– Не смей позорить меня, женщина! Я приму свою судьбу с честью! Даже не думай позорить наш род унижениями!

– Арнунна! Прости! – закрыв заплаканное лицо ладонями, Таман замотала головой. – Прости меня!

Он вновь притянул жену к себе, виновато произнёс:

– Боги благословили меня, дав такую супругу, – он коснулся её волос губами. – Не бойся, Таман, моя милая. Мы снова будем счастливы в садах Астарны.

Таман лишь громко рыдала, уткнувшись лбом в грудь мужа.

***

Жители Дарфии верили, что всякое время пользуется особым покровительством кого-то из божеств. Прохладное и светлое утро, время земледельческого труда, управлялось божественным пахарем Ирутаром; в полдень, когда жгучий жар не даёт выйти из дома, могла помочь только супруга Ирутара Тааль, хранительница всех источников и рек, дева-вода; вечер, без сомнений, принадлежал богине страсти Астарне; а время с полуночи и до рассвета было временем зла и крови, временем непобедимого бессмертного воителя Эллашира. Аарка-Луна и Адуана-Солнце, по мнению дарфийцев, могли лишь изредка спорить с богами-хранителями. Но вот уже которую ночь многие из энаранцев надеялись, что ссоры Эллашира с его доброй сестрой Ааркой будут особенно жаркими, и небесный покровитель идшарцев отвернётся от них, занявшись своими собственными делами.

И всё же ночь по-прежнему была на стороне Идшара. Аарка-Луна скрылась за чёрными облаками, и непроглядная темнота закрывала дали. Стражники на энаранской заставе, которые должны были зажечь огонь на башне при появлении врага, не успели исполнить свою задачу. Меткие стрелы аркских предателей, нацеленные по светящимся в ночи факелам энаранских стражей, пронзили дозорных на смотровой площадке, а их сменщики, что спали внутри, не успели проснуться прежде, чем в башню вошли воины Идшара.

Энаранский порт был пуст, если не считать нескольких рыбацких лодок, ведь Арк перекрыл реку для кораблей, как и Ризайя, город чуть ниже по течению Великой Реки. Когда первые лучи рассвета коснулись дозорных башен города, громогласно зазвучал рог, предупреждающий об опасности – идшарские воители были на подходе.

Жители пригородов спешно устремились к городским воротам, надеясь укрыться за крепкими стенами. Стражи и воины еле сдерживали людей, чтобы те сами не передавили друг друга в надежде спастись. Эсин Луганг смотрел на город из окна одной из башен, с тоской выслушивая прибежавшего вестника.

Эсин вздохнул, окидывая взглядом раскинувшийся внизу Энаран. Он был так красив, этот цветущий город-сад. Полный зелени и воды, изящный, изысканный, почти совершенный.

Больше всего на свете эсин Луганг хотел бы, чтобы город стоял вечно. И всё же мысль о том, что для этого самому Лугангу стоило умереть, пугала и отталкивала.

И он не вышел на зов Асахира.

***

Слишком поздно прозвучал тревожный рог – не все успели покинуть опасное место. Стрелы и камни осыпали улицы окружавшего порт поселения; рыбаки и рабочие спешно разбегались, надеясь укрыться в домах и подвалах. Те же, кто охранял порт Энарана, выхватывали оружие и мчались к башне, собираясь там принять бой. Гарнизон – лишь чуть больше сотни воинов да пара десятков стражей.

Энаранские дозорные-лучники выстроились в ряд, вложив стрелы, целясь и ожидая приказа командира. Раздался возглас «Залп!», и ливень стрел устремился к врагам; но в ту же долю секунды прозвучал и приказ для мчавшихся вперёд идшарцев, резко замеревших и поднявших тяжёлые щиты. Переждав опасное мгновение, идшарцы так же молниеносно рванулись продолжать свой путь.

– Эллашир!.. – грянул и пронёсся над окрестностями громогласный боевой клич идшарцев.

– Залп! – ещё раз скомандовал предводитель энаранцев, и в этот раз получилось удачнее – несколько человек упали, ещё нескольких зацепило, хотя едва ли серьёзно ранило.

Расстояние сокращалось слишком стремительно, и командир портовой стражи не видел смысла в битве здесь и сейчас – огромное численное преимущество идшарцев не давало никакой надежды на победу в честном бою.

– Отступаем! – закричал он, рукой указывая назад. – Отходим назад!

Воины и стражи бросились врассыпную, надеясь затеряться среди домов и попытаться поймать тех из идшарцев, кто попытается скорее пройти через хитросплетение улиц портового посёлка и отойдёт на какое-то расстояние от товарищей.

Асахир, как и всегда, мчался в первых рядах. Сражаться на улицах незнакомого городка было бы опасно, будь у Энарана хоть немного больше людей. Но Асахир отправил на эту первую вылазку шесть сотен, не считая сотни аркских стрелков, сделавших несколько залпов до боя и теперь стоявших поодаль и прикрывавших подход основной части войска – больше, чем нужно, но излишне рисковать военачальник не хотел.

Лязг оружия, редкие воззвания гулкого рога и крики – привычные и приятные звуки для байру, живущего войной. Отряд защитников порта бросился врассыпную после двух не слишком удачных залпов, но стрелы то и дело свистели мимо, выпущенные высунувшимися откуда-нибудь лучниками.

Асахир краем глаза успевал заметить, что почти все подобные вылазки заканчиваются плачевно для отчаявшихся энаранцев. Показавшего свое местоположение стражника сразу же замечали и окружали, не давая возможности покинуть укрытие. Ещё хуже обстояли дела у мечников и копейщиков – тех, кто пытался высунуться, думая, что застал отбившегося от товарищей одиночку, растерзать могли почти мгновенно. Асахир приказал верным спутникам идти в другом направлении, отдалившись от них и свернув в одну из небольших улиц в надежде наткнуться на прятавшегося энаранца.

Ему повезло почти сразу. Из-за изгороди одного из двориков вынырнул мечник, тут же набросившийся на Асахира, причём довольно ловко – байру едва успел увернуться от удара, уходя в сторону и поднимая щит, с лязгом встретившийся с клинком защитника.

– Идшар! – рявкнул боевой клич Асахир, замахиваясь копьём. Но раненое в прошлое битве плечо, чудесным образом залеченное Энеатой, вдруг подвело воителя. Копьё качнулось, встретив древком мощный удар щита соперника, и чуть не выпало из почти разжавшейся ладони Асахира. Энаранский мечник не дал ему отшагнуть назад в попытке как следует размахнуться – подскочив, энаранец быстрым и точным выпадом заставил Асахира закрыться щитом и отпрыгнуть в сторону.

Боль в плече на месте прежней раны не собиралась отступать, с каждым мгновением становясь всё сильнее, но для Асахира не существовало нестерпимой боли. Куда больше его волновала предательски дрожавшая рука, упорно не желавшая как следует сжать древко. Отбив очередной удар, Асахир резко развернулся боком и швырнул в сторону свой щит, перехватив копьё левой ладонью. Здоровая рука тут же крепко сомкнулась на тёплой древесине, и последовавший мощный удар пронзил бы энаранца насквозь, если б тот не успел пригнуться. Копьё просвистело над головой стража.

– Асахир!.. – раздался возглас Азмара, одного из сотников Асахира, свернувшего в этот же переулок.

Рука Асахира вновь дрогнула, когда он пытался ударить. Из-за невыносимой боли в плече у Асахира на мгновение потемнело в глазах, и он пропустил выпад энаранца – к своему счастью, не слишком точный. Лезвие скользнуло по руке, разодрав наруч и кожу. Сотник Азмар рванулся на помощь, но назвать раной такую царапину байру и не подумал.

Только разъярившись от осознания собственной уязвимости, в порыве бешенства Асахир взмахнул копьём, ударив энаранца древком, а не наконечником. Тяжёлый сокрушающий удар пришёлся по виску, и стражник рухнул на дорогу.

– Тьма Хеды!.. – прорычал Асахир, вновь беря оружие в правую руку.

Военачальник было крепко сжал в руке древко тяжелого копья, но тут же, пошатнувшись, уткнул его в землю. Тяжело опершись на него, как на посох, Асахир одарил бранью память прошлого сражения.

– Хиру?.. – испуганно бросился к нему Азмар.

Асахир раздражённо отмахнулся.

– Отступай, – настойчиво предложил сотник. – Я прикрою. Тебе нужен лекарь.

– Я с ним говорил. Он мне не поможет.

– По крайней мере, рана уже не опасна. Ещё немного времени, и всё наладится, я уверен. Но…

– У меня нет времени, Азмар!.. – Асахир резким движением подхватил копьё, и на этот раз удержал его на весу. Преодолеть боль он бы смог, но рука предательски дрожала, и надеяться на точность ударов воин не смел. Несколько проверочных выпадов – и Асахир снова опустил копьё, бранясь.

– Хиру, брат, – попытался уговорить военачальника Азмар. – Прости, но здесь тебе… не место…

Увидев выражение лица Асахира, Азмар, побледнев, очень торопливо добавил:

– Сейчас… Пока что!

– Мне?! Не место в битве?! А где мне, по-твоему, быть?! Идти пока тут порыбачить?!

– Хиру, прошу тебя! Тебя убьют! Отступай!

– Мои люди пойдут в бой за мной, – Асахир тяжело вздохнул. – После меня.

– Я же говорил, эту колдунью надо брать с собой!

– Не думаю, что она может сделать что-то ещё.

– А если она нарочно сделала так, чтобы ты не мог биться? Не рискуй, прошу тебя!

Асахир молча снова попытался размахивать копьём. Сил хватило ненадолго – слишком широко размахнувшись, он пошатнулся и еле удержал оружие в руке.

– С мечом будет получше… – задумчиво произнёс он, пристально наблюдая за отчаянно дрожавшим в ослабевшей хватке копьём.

– Хиру!..

– Заткнись и подай мне щит.

Азмар нахмурился, но приказ выполнил. Асахир пристегнул копьё к ремням на спине, взял в руки короткий меч. Это оружие удержать на весу было действительно легче, и Асахир, вздохнув, отправился дальше.

Надежды уйти у защитников было мало. От самого города портовый посёлок отделяли поля, пройти по которым незамеченным было невероятно; единственной возможностью были виноградники, расположенные чуть в стороне – арки, оплетённые цепкими ветвями с густой зеленью, были чуть выше человеческого роста, и скрыться там не представляло бы труда.

Большинство идшарцев, вихрем промчавшись сквозь улицы, окружили поселение и перекрыли пути к отступлению. Те, кто остались искать и добивать затерявшихся во дворах энаранских стражей, старались прогнать всех в сторону засад и полей. Асахир присоединился к тем, кто сторожил выходы к виноградникам, сочтя, что большая часть защитников направится именно сюда.

Так оно и случилось. Очень скоро отряд энаранцев во главе с командиром портовой стражи, гонимый занявшими улицы идшарцами, попытался пробить себе выход к винограднику.

Появившись из-за поворотов улочек, стражи порта увидели поджидавших идшарцев. Не видя иного выхода, кроме как прорваться с боем, командир стражи протрубил в рог, приказывая своим людям идти вперёд. Небольшое пустое пространство площади, отделявшей дома порта от забора виноградника, стало местом решающего столкновения.

– Ирутар!.. – воззвали энаранцы, отчаянно бросаясь в наступление.

– Эллашир! Идшар!.. – грянули в ответ идшарцы.

Асахир теперь даже обрадовался, что успел заранее сменить тяжёлое копье на меч. Асахир слишком любил своё копьё – подарок жреца-наставника, огромное оружие с расписанным яркими красками древком из заморского дерева, тяжёлого и крепкого, как камень, и массивным наконечником из небесного железа – ценнейшего и редкого металла. Бросить горячо любимую вещь без присмотра военачальник не мог, а закрепить его за спиной ремешками было довольно сложным и долгим делом, так что на смену оружия пришлось бы потратить время, которого не было.

Оставшихся стражей порта оказалось где-то полсотни. Из них половина – городские стражники, больше привыкшие бегать за воришками на рынках, чем отстаивать право на жизнь в кровавом сражении. Выход к винограднику сторожили четыре десятка идшарцев, и у защитников Энарана была бы возможность победить, будь они хоть немного более опытны и закалены в боях…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.