Энеата. Воин и Солнце

По словам стражника, дорога должна была привести в Карауд как раз к закату. Но торопившийся Нунна добрался гораздо быстрее – он то и дело срывался на бег и не останавливался на привал.

До заката оставалось ещё достаточно времени. Солнце лишь начало клониться к земле, а путь уже лежал через обширные караудские поля и сады. Первый встреченный Нунной земледелец в ответ на приветствие Нунны сперва не ответил, испугавшись и, похоже, подумывая лучше убежать от незнакомца с мечом. Однако, услышав, что юноша ищет Рамзаша, земледелец немного успокоился и пообещал, что старосту Нунна сейчас найдёт дома.

Деревенька Карауд была такой же, как и все деревни в этих краях – несколько небольших домов с крохотными дворами, высокий забор – уменьшенное подобие городских стен, да окружающие со всех сторон угодья с возделанной землёй и стройными рядами финиковых пальм и миндальных деревьев, прорезанные сетью узких каналов. Ворота, как и ожидал Нунна, были открыты, и он спокойно прошёл внутрь поселения. Чуть не сбившие его с ног дети, игравшие у стены, охотно согласились довести Нунну до дома старосты.

Тот земледелец оказался почти прав – староста Рамзаш вместе с асу Хурсаном сидели во тенистом дворе, когда Нунна подошёл к калитке. Служанка пропустила юношу, и Нунна, подойдя к старикам, поприветствовал:

– Да осенит ваш дом Аарка, сокрыв от зла Эллашира! Простите, что перебиваю, но мне нужен староста Рамзаш.

– Это я. Доброго дня, молодой человек, – отозвался Рамзаш, поворачиваясь в его сторону. – Чем обязан?

– Меня отправила к вам асу Энеата, сказала, что я могу застать у вас её наставника, асу Хурсана.

– Я – Хурсан, – встрял старый лекарь.

Нунна слегка склонил голову:

– Рад наконец встретить вас. Я – Нунна, сын вашего друга Арнунны.

– Так, – Хурсан уже поджал губы, ожидая неприятных новостей. – И что ты забыл здесь, сын Арнунны? Где ты оставил мою дочь?

– Ну… Видите ли. У нас небольшие… хм, трудности… – Нунна замялся, пытаясь подобрать более подходящие слова, чтобы не слишком напугать старика.

– Добрые боги! – простонал Рамзаш. – Ещё какие-то трудности. Сколько можно?!

– Где Энеата? – резко потребовал ответа Хурсан.

– М… Наверное, в Арке…

– Наверное?..

– Мы расстались в Закатных скалах. Она сказала мне бежать сюда, к вам.

– Значит, из Энарана вы ушли?

– Да, почти сразу. Отец боялся идшарцев.

– А зачем бежать из Арка?

– Понимаете… У моей семьи… видимо, какие-то разногласия с байру Асахиром. И эсин Арка хотел сдать меня им. Но Эне устроила побег.

– Так…

– Я уверен, что с ней всё хорошо, – заявил Нунна без тени сомнений. – Боги на нашей стороне.

Хурсан не отозвался, а Рамзаш нахмурился:

– В каком смысле?

– В Эрисуме я зашёл в святилище Аарки, чтобы просить её о помощи Эне. И госпожа луны ответила мне!

– Та-ак, – протянул Хурсан, крепко сцепив ладони и ссутулившись. – Аарка?..

– Да, – гордо произнёс юноша. – Она обещала помочь.

– Ты видел Аарку?

– Да!

– У неё белые волосы до земли и светлые глаза, как у Энеаты?

– Светлее! Почти белые, по-моему. И очень красивые.

– Что ты ей рассказал?!

– Попросил помочь Энеате. Сказал, что она, возможно, попалась идшарцам… Она сказала, что всё сделает, как надо.

– Рамзаш… – прохрипел Хурсан, белея.

– Шани, воды! – вскакивая, крикнул Рамзаш в сторону окна. – Живее!

– Что такое? – растерянно пробормотал юноша.

– Ты… – Рамзаш бросил на Нунну взгляд, полный ярости. – Недоумок! Тупоголовый осёл… Остолоп несчастный! Ты думать головой не пробовал?! Хурсан?.. Хурсан! Хурсан!..

Глава 6. Маленькая асу

Асахира, военачальника Идшара, считали бесстрашным. Снова и снова бросался он в бой так, будто не грозили ему ни смерть, ни увечья, будто не пугала его нестерпимая боль. Много раз он был ранен, и всякий раз вырвался из хватки злой богини Хеды, госпожи мести и смерти. Давно ведь шёл слух, что Асахир – вовсе и не человек, а сын воинственного бога Эллашира.

Асахир знал, что всё это глупые бредни. В дарфийских богах он давным-давно разочаровался, как, впрочем, и во всех других, и на их защиту не надеялся. И смерти боялся не меньше, чем все остальные.

Но сейчас, едва живой после страшного удара, Асахир думал о другом. Верный друг, его добрый побратим Кангар оставался неотомщённым. Переступить порог миров, оставив неоконченным столь важное дело, Асахир не мог.

– Ну что? – спросил он своего лекаря, осматривавшего рану.

– Простите, байру, – с ужасом пролепетал совсем ещё юный целитель. – Я сделал всё, что мог… Поверьте…

– Сколько?

Молодой лекарь какое-то время молчал, нервно покусывая губу и со страхом глядя на военачальника. Конечно, бедняга боится. Он лекарь, с него спрос. Но что он мог поделать с такой раной?

– Позвольте, я позову другого лекаря… – начал было юноша.

Но байру Асахир едва заметно мотнул головой. На поле много раненых, не хватало ещё их лишать помощи ради всё равно бесполезной возни.

– Сколько? – повторил вопрос Асахир.

– Не знаю, господин байру, – еле слышно выдохнул лекарь. – Может, пару дней…

Значит, времени мало. Асахир прикрыл глаза, словно хотел так сберечь силы. Он успел подумать, что надежды нет, его побратим так и останется неотмщённым, как вдруг примчавшийся посыльный сообщил: в Арке пойман сын верховного судьи. Того самого, которого раб обвинил в убийстве Кангара. Асахир еле заметно улыбнулся хорошей вести.

А ещё некоторое время спустя вместо сбежавшего Нунны в стан идшарцев притащили юную колдунью.

***

…Голос постепенно слышался всё громче и громче, и вскоре Эне смогла разобрать произносимые слова:

– Долго с этой разбирались. Парень скрылся. Там, в скалах, легко прятаться…

– Азмар, вам было дано такое простое поручение!.. – рассерженно отозвался другой голос.

– Приведите её в чувство! – вмешался третий – хрипловатый, властный.

Почти сразу на Эне вылили ковш воды, и она, встрепенувшись, попыталась разомкнуть отяжелевшие веки. Кто-то подхватил девушку и поднял с земли, но затем, схватив за плечи, вжал в пол, заставляя встать на колени.

– Очнись! – сразу после этого рыка ей дали пощечину, и она подняла голову, уставившись вперёд непонимающим и измученным взглядом.

Свет ослепил глаза, жаждавшие темноты, и Эне щурилась, но всё же смотрела на стоявших перед ней людей. Девушка боялась, что её снова ударят, если она хоть на миг прикроет веки, и изо всех сил таращилась на смутные силуэты и блики света – разглядеть что-либо она не смогла. Плечо страшно ныло. Но, скосив глаза, девушка увидела сквозь застилавшую взгляд муть, что дротик уже выдернут, а рана перевязана.

– Кто ты? – вопрос раздался откуда-то сзади, и девушка не видела говорившего.

– Эне… – хрипло начала Эне, кашлянула и постаралась продолжить чётче: – Асу Эне…ата… из Ар… Арка…

Получилось слишком тихо и невнятно, но пересохшее горло не давало говорить нормально.

– Дайте ей воды, – снова прозвучал тот холодный и властный голос, что приказал прежде привести её в чувство. Энеата вздрогнула.

К губам почти сразу прижали глиняную чашку с прохладной водой и заставили выпить. Проглотив жидкость, Энеата произнесла:

– Спасибо.

Это высказывание почему-то вызвало смех у большинства присутствующих. Только властный голос, сохраняя равнодушие, повелел:

– Повтори, кто ты.

– Асу Энеата. Дочь асу Хурсана из Арка.

– Асу Хурсан мне знаком, – произнёс кто-то ещё. – Когда-то давно он спас моего первенца, хотя прочие лекари советовали готовить похороны. Это уважаемый человек, да хранят его добрые боги! Но я не слышал, чтобы он был женат. Ты, стало быть, дочь рабыни?

– Я не знаю, господин. Я его воспитанница. Но он велел мне называться его дочерью.

Свет наконец перестал слепить так жестоко, и Энеата огляделась. Она была в просторном воинском шатре; позади неё стояли двое молодых воинов с короткими мечами наготове, следившие за каждым её движением, спереди находились ещё трое людей значительно старше, но, судя по облачению, тоже воинов; последним Эне отметила человека, сидевшего чуть поодаль, шагах в пяти, на постели из шкур. Он сидел боком к Энеате, устало опираясь спиной на несколько составленных один на другой мешков.

В сторону девушки он даже не поворачивался, и Эне видела лишь край его лица, исчерченный шрамами. Чутьё безошибочно подсказало юной целительнице, что именно этому человеку принадлежал тот пугающий голос, от которого по телу пробегала дрожь, а кожа покрывалась мурашками.

– Асу, значит? – хмыкнул один из немолодых воинов, подходя ближе и опускаясь на корточки перед Эне. – А вот наши ребята склонны считать тебя ведьмой.

– У меня есть дар, – признала Энеата. – Но я стараюсь его сдерживать.

– Сдерживать? – рука воина приблизилась к лицу Энеаты, странный перстень-коготь с заострённым концом коснулся щеки и больно впился в кожу. – Четверо моих людей до сих пор еле дышат.

Энеата постаралась отодвинуться, но воин нажал сильнее, и девушка ойкнула и почувствовала, что по щеке стекает капля крови.

– Это скоро пройдёт. Никто не пострадает, честное слово! Быстро пройдёт, – испуганно уверила Эне.

– Зачем ты нападала?

– Нападала? – Энеата попыталась отодвинуться, но тяжёлая рука стоявшего позади стража опустилась ей на плечо и заставила стоять и не шевелиться. – Я защищалась! Это вы напали на нас!

– Кто был с тобой?

– Мой друг. Сосед.

– Сосед? Он тоже из Арка?

– Да.

Хлёсткий удар оставила не только жаркий след боли, но и тонкую кровоточащую полоску от наконечника перстня. Энеата поджала губы, а рассерженный воин потребовал, сопровождая слова ещё одной пощёчиной:

– Не лги!

– Тэму! – грозно прикрикнул сидевший поодаль воин.

– Простите, байру, – Энеата заметила, что в голосе хлестнувшего её воина звучала и вина, и какой-то почти благоговейный страх перед этим господином с властным голосом.

– Для тебя есть надежда, асу, – спокойно и медленно говорил тот, кого назвали байру. – Честно отвечай, и уйдёшь живой.

– Ясно, – кратко ответила Эне.

Энеата не решалась поднять взгляда, а байру некоторое время молчал, пока не задал совершенно неожиданный вопрос:

– Асу, значит… И ты уже прошла испытание?

– В начале года, господин.

– И что, люди доверяют такой тощей асу?

Девушка обиженно засопела, не отвечая.

– Целительница, значит.

Энеату оскорбило недоверие в голосе воина. Она попыталась гордо вскинуть голову, но та предательски закружилась, всё поплыло перед глазами, и девушка лишь сильнее склонилась к земле. Упасть ей не дала рука стоявшего сзади воина, крепко держащая за плечо.

– Подойди, – приказал военачальник.

Стоявший позади воин отпустил её. Девушка попыталась подняться, но тело отозвалось на это движение резкой болью и головокружением, и Эне тут же рухнула обратно.

– Помоги ей, Тэму, – мрачно велел байру.

Сильные руки обхватили талию Эне. Воин не поднял Эне, не помог встать – грубо, как поклажу, подтащил к ногам военачальника.

Энеата упрямо сверлила взглядом стоптанную землю перед собой, боясь поднять поникшую голову. Краем опущенного в пол взгляда видела украшенные дорогими бусинами кожаные сандалии.

– Ты знаешь, кто я? – спросил суровый незнакомец.

– Байру, – растерянно произнесла Энеата.

– Я Асахир, сын Эллашира. Военачальник Идшара.

Энеате стало ещё страшнее. Слава Асахира заставляла трепетать при звуке этого имени… Как будто ей не хватало голоса.

– С тобой был Нунна, сын энаранского верховного судьи Арнунны.

Байру говорил мягко, но холодно, и звучание его голоса вызывало у Энеаты жуткое желание броситься наутёк.

– Но Нунна не мог никому навредить, господин байру, – Энеата переборола страх и заговорила, мотнув головой. – Он ни с кем не враждовал и никому не мешал.

– Его отец убил моего побратима.

Эне сглотнула.

– Я… я не причастна ни к чему такому, клянусь, господин байру! – прошептала она.

– Тебя я и не обвиняю. Но мне нужен твой спутник.

– Он тоже! Он бы не позволил случиться убийству. Он… добрый!

Против воли блеснула и скатилась по щеке слеза. Асахир наклонился и протянул руку, касаясь лица девушки и осторожно стирая каплю. Легонько щелкнув кончиками пальцев по подбородку Эне, он заставил её поднять голову и посмотреть вперёд.

Перед ней сидел могучий воин с иссиня-чёрными волосами, зачесанными назад и смазанными маслом, как и у всех идшарских воинов, но остриженными короче, чем подобало человеку его положения; облачение его также несколько отличалось от привычных жителям большинства дарфийских городов. Кроме чёрной льняной туники с нашитыми кожаными пластинами, обильно испачканной кровью в области правого плеча, на нём были и широкие кожаные штаны – такое облачение носили лишь жрецы-воители из Идшара. Два меча и множество коротких ножей расположились на широких кожаных поясах, перехватывающие грудь и пояс воина; через плечо был перекинут расшитый серебряными нитями лиственно-зелёный плащ, а на лбу красовалась узкая кожаная полоса со вставками из резного сердолика.

Точный возраст Асахира не был кому-либо известен; на вид ему было что-то около тридцати, но Эне уже знала, что люди считают его всего лишь двадцатитрёхлетним. Он гладко брил лицо, как и было положено воспитаннику жрецов, но отсутствие бороды и усов не очень-то молодило его – кровопролитные сражения отметили воина сильно заметными шрамами. Один из них, тонкий и прямой, как от плети, шёл по правой щеке к глазу, рассекая край брови, другой, совсем свежий и, похоже, оставшийся от тяжёлого удара, алым пятном расположился на подбородке. Россыпь шрамов помельче расчертила всю правую половину лица, шею и руки, а на ладони красовался свежий порез; нос с горбинкой был когда-то сломан и теперь слишком явно доказывал это искривлённой формой. Черты молодого военачальника словно подтверждали легенды о его происхождении: лицо байру Асахира напоминало высеченные из камня храмовые изваяния, изображавшие сурового бога войны и смерти – резкие, исполненные какой-то слишком суровой, диковатой мужественности.

При этом он казался смертельно бледным, что совершенно не шло к образу великого воина; однако все эти подробности не надолго привлекли внимание Энеаты – подняв взгляд, она замерла, смотря в удивительные ярко-зелёные глаза воителя. В этих краях были распространены лишь всевозможные оттенки чёрного и коричневого, и Энеата думала, что она – единственное в мире существо со светлыми радужками. Асахир, судя по всему, был удивлён не меньше Эне, тоже с интересом разглядывая её глаза, блестевшие небесным цветом.

– Асу Энеата? – произнёс Асахир, уточняя, верно ли запомнил имя пленницы.

Девушка кивнула, вновь опуская взгляд.

– Великий свет, – перевёл с древнего языка Асахир. – А как сокращают? Ата?

– Эне… – растерянно пробормотала Энеата.

– Значит, асу, – задумчиво повторил Асахир. – В самом деле?

Энеата, обиженно косясь на него, осторожно подвинула край туники, стараясь не обнажить лишнего, накрыла ладонью ранку на своём плече и зажмурилась, терпя коснувшуюся боль. Стянула повязку, показывая заросшую свежую кожу без малейших следов повреждений.

– Неплохо, маленькая асу, – голос Асахира зазвучал немного дружелюбнее. – Значит, твоё колдовство может и исцелять…

Эне подтвердила это кивком головы. Асахир с любопытством смотрел на девушку, затем спросил:

– Только тебя саму?

– Нет.

– А если я попрошу тебя о помощи?

Энеата промолчала, ожидая дальнейших слов, но байру молчал, видимо, сам ждал ответа. Взор девушки скользнул по телу воина и задержался на кровавом пятне у плеча.

– Вы ранены, господин байру, – устало выдохнула она.

– Я? – зачем-то притворно удивился Асахир, кратко и недовольно взглянув на испачканный плащ.

– Да, я могу помочь.

Асахир усмехнулся, откинул плащ, и Энеата, недовольно качая головой, присмотрелась к перевязям, насквозь мокрым от уже потемневшей крови.

– Можно мне нож? – попросила она.

Асахир прищурился, недоверчиво глядя на неё, и Эне спешно объяснила:

– Повязку снять.

– Свою ты не снимала.

– Свою рану я и так чувствую, байру.

Асахир вытащил из ножен на поясе короткий тонкий нож, но Энеате его не дал – сам резким и быстрым движением перерезал тряпку. От взгляда на пробитое плечо Эне стало не по себе, и в глазах снова потемнело – она уже лечила многие раны, но такую тяжелую и жуткую видела впервые.

– Копьё? – спросила Эне, стараясь собраться с силами.

Военачальник коротко кивнул.

– Байру!.. – возмущённо воскликнул один из воинов, стоявших рядом. – Вы же…

– Помолчи.

Энеата огляделась. Товарищи Асахира смотрели на неё с неприязнью и недоверием, и руки их неспроста замерли у ножен. Воины были готовы убить её в любое мгновение, едва решат, что юная асу может быть опасной.

– Будет больно, – предупредила девушка, поднимая ладонь.

Байру Асахир только рассмеялся:

– Уже было, маленькая асу.

Тёплый свет зажегся на кончиках пальцев, и девушка легонько коснулась края раны, надеясь, что справится. На мгновение отвернулась от раны, посмотрев в лицо воина, и тут же отвела взгляд, увидев, что он усмехается. Если Асахиру и было больно, скрывать это он умел мастерски.

Люди в шатре начали переговариваться, не сдерживая удивлённых возгласов и шепотков. Наконец Энеата остановилась и опустила руку, когда от огромной раны осталось еле заметное синеватое пятно. Все стихли, уставившись на Асахира и юную асу.

– Всё, господин, – осторожно сказала Энеата.

Асахир чуть прикрыл глаза и отодвинулся подальше от Энеаты.

– Я думала, что такие раны смертельны, – почему-то произнесла она вслух.

– Тогда тебе рановато разрешили считаться лекарем, – спокойно отозвался Асахир.

Воин осторожно повёл плечом, словно проверяя. Прикрыл глаза и сгорбился, опираясь руками на постеленные шкуры.

– Не сильно лучше.

– Вы потеряли много крови. Да и боль останется на какое-то время. Я думаю, ваш лекарь сможет помочь. Отвары быстро поставят вас на ноги. И я бы на вашем месте больше не доверяла здоровье незнакомцам.

– Если бы у меня был выбор, асу… Почему тебя поймали, а его – нет? – резко перевёл тему военачальник. – Ты отстала?

– Да.

– И он не стал ждать?

Энеата промолчала.

– Оставил девчонку одну, на растерзание моим воинам, – Асахир пожал плечами.

– Если вы думаете, что я рассержусь на него и выдам, куда он пошёл…

– Вроде того, – не стал спорить Асахир.

– Вы ошибаетесь. Я сама просила его не ждать меня. Я колдунья, а не беззащитный ребёнок.

– Кто он тебе? Жених?

– Да, – голос девушки прозвучал вдруг дерзко, с вызовом.

– Послушай меня, маленькая асу. Твой жених нужен, чтобы выманить его отца. Он сам меня мало интересует, и я могу даже пообещать тебе сохранность его жизни. Твой жених останется жив и здоров.

– Судья Арнунна – добрый человек, он не мог сделать то, о чем вы говорите.

– А у меня есть все основания считать, что он виновен.

– Прошу вас, господин байру! – взмолилась Эне. – Не заставляйте меня предавать друга!

– Не заставляй и ты меня. Мой побратим был убит, я должен отомстить. Ты же знаешь – каждый имеет право на отмщение. Это закон богов. Дух неотомщенных не обретёт покоя.

– Я не верю ни в этих богов, ни в их законы.

Асахир вздохнул, ероша чёрные волосы.

– Ты, видно, никогда не теряла друзей.

– Потеряю, если скажу, где Нунна.

– Да не убью я его! Могу поклясться, если хочешь.

– Он будет меня ненавидеть…

– Он сам уже предал тебя, оставив там. Как ты можешь считать другом такого труса?

– Он не струсил, – закусила губу Энеата. – Он знал, что я могу за себя постоять.

– Значит, он ждёт тебя где-то неподалёку?

– Нет. Я собиралась вернуться в Арк.

Асахир некоторое время пристально изучал девушку холодным взглядом, затем обернулся в сторону и обратился к одному из приближённых:

– Тэму, как думаешь, быстро ты смог бы заставить её говорить?

– Пара мгновений, байру, – отозвался Тэму.

– Ты слышишь, маленькая асу? – голос Асахира звучал на удивление мягко. – Тэму можно верить.

Энеата подняла полный страха взор, глядя в холодные зелёные глаза байру с мольбой. Асу хотела воззвать к его милосердию, но не находила слов.

Военачальник помолчал, затем спросил:

– Кто ещё приехал с ним?

– Прислуга.

– А ты ждала его здесь, в Арке?

– Нет. Дедушка Хурсан отправил меня в Энаран, мы вернулись назад вместе с Нунной.

– Почему так?

– Дедушка уехал, и хотел, чтобы господин Арнунна позаботился обо мне в его отсутствие. Но господин Арнунна сказал, что в Энаране оставаться опасно, и отправил нас в Арк.

– Двоих?

– Да, и слуг.

– Когда это было? Ваш отъезд?

– Да два дня назад.

– И почему он сказал, что в Энаране опасно?

– Стало известно, что убили вашего побратима, байру.

– И?

– Молва славит вас как мстительного и злого человека.

– Приятно слышать, – хмыкнул Асахир.

Застывшую на несколько мгновений тишину нарушило очередное воззвание одного из сотников Асахира.

– Повелитель! – он окинул взглядом Асахира и Эне. – Вам следует отдохнуть.

– Пожалуй. Эрин, проводи асу Энеату к Таллису. Пусть она поможет ему с ранеными.

Когда девушка, опираясь на локоть Эрина, уже подходила к выходу, Асахир окликнул её по имени. Замерев, Энеата обернулась.

– Не бойся, маленькая асу, – миролюбиво произнёс Асахир. – Никто тебя не тронет. Окажи мне ещё одну услугу – моим людям нужна помощь. Ты останешься здесь ненадолго.

– Ваша воля, господин байру.

***

Военачальник Идшара пробудился, как и всегда, раньше, чем утренние дозорные сменил ночных. Он вышел из шатра в слабом свете ещё не показавшегося солнца. Поприветствовав польщённых его вниманием стражей и перекинувшись с ними парой фраз, байру Асахир окинул спящий лагерь внимательным взглядом и заметил вчерашнюю пленницу.

Худая девочка, что представилась асу Энеатой и так удачно помогла ему исцелиться, возилась у входа в лекарскую палатку. Она перебирала свою сумку и раскладывала в разные стороны листья и крохотные глиняные горшочки с деревянными затычками. Когда военачальник подошёл на расстояние нескольких шагов, девушка повернулась в его сторону. Усталые и сонные глаза асу Энеаты сверкали чистой синевой, как небо прохладным ясным утром.

– Доброго утра тебе, маленькая асу, – приветствовал Асахир.

– Да осенит ваш путь Аарка…

– …Сокрыв от зла Эллашира? – перебив, вместо неё закончил Асахир и рассмеялся. – Служителей Эллашира так не приветствуют.

– Простите меня, господин байру. Я не подумала.

Асахир молча рассматривал её, пока Энеата, вовсе не отвлекаясь на его присутствие, копошилась в своих запасах. Вчера военачальника слишком тревожило ранение и почти нестерпимая боль; сегодня, несмотря на всё ещё скверное самочувствие, он охотнее изучал странную девушку.

Синяки проявились на бледной коже юной асу ярче, а кровь на ссадинах застыла тёмными корками. Вкупе с покрасневшими и припухшими не то от усталости, не то от пролитых слёз глазами, всё это не придавало и без того нескладной и блёклой девчушке красоты. Грязная, местами порванная туника и запыленные волосы завершали образ измученной страдалицы, и Асахир ощутил смутное подобие вины.

– Таллис спит? – спросил он, отвлекаясь от неприятных мыслей.

– Только задремал, господин байру. Как ваша рана?

– Твоими стараниями её нет.

Энеата пожала плечами, сгребла листья в кучку и, обернув тонкой тряпкой, засунула обратно в сумку. Подняв, обнаружила, что сумка порвана, и всё содержимое вываливается наружу. С крайней обидой на лице асу резко опустила руки, бросив сумку на землю, ссутулилась, огорчённо глядя на испорченную вещь.

Из палатки вышагнул сонный Таллис – молодой лекарь, ровесник Эне, ученик покойного асу Кангара. Сейчас в небольшом войске Асахира было достаточно работы для целителя, и, хотя ему прислали на помощь Энеату, было похоже, что глаза он и впрямь впервые после битвы сомкнул лишь некоторое время назад.

– Господин байру, – приветствовал он, изо всех сил стараясь казаться бодрым.

– Здравствуй, Таллис. Алтар поправляется?

– Да, господин байру. Скоро снова встанет в строй.

– Маленькая асу помогала тебе?

– Да, господин байру. Она очень помогла. Если вы позволите, я хотел бы просить вас отпустить её.

– Помощь тебе больше не нужна?

– Нужна… Но не очень, – спохватившись, поправился он. – Я и сам справлюсь, лучше бы асу отправилась домой. Ей самой нужен отдых и лечение.

Асахир, не торопясь с ответом, огляделся по сторонам.

– Нет, пожалуй, не сейчас.