Под игом чудовища

Как и всегда, впрочем, когда речь идёт о нынешнем владельце и повелителе Проклятых Земель…

Вот и хорошо. Для него. Выпустить его отсюда, конечно, не выпустят, (Единственная гарантия от его побега!) но поторговаться вполне себе можно. Вдруг удастся ещё какие льготы и привилегии заполучить!

Потому что хоть камера – вернее, три совмещённые камеры! – у него и просторная, и удобная, и тёплая, но как-то скучновато здесь, в трёх десятках футов ниже поверхности земли, вдали даже от камер остальных узников королевского замка!

Лорд Говард между тем, явно всё ещё думая, как начать, подошёл к столу, не выходя из-за которого лорд Юркисс и встречал его, снова опустившись в любимое кресло из серого ореха. Садиться в кресло для посетителей, стоящее напротив, лорд Говард пока не спешил. А лорд Юркисс ему и не предлагал. Положение не обязывает.

Лорд Говард наконец разлепил рот:

– Смотрю, ты всё ещё работаешь над своими мемуарами? – они не утруждали себя обращением на «вы», поскольку знали друг друга чуть не с рождения, а иногда в детстве и играли вместе…

– Да. – Юркисс не стал вдаваться в подробности, просто ожидая.

– Неужели ты и правда думаешь, что кто-то кроме тебя будет их читать?

– Разумеется. Могу поспорить на свой годовой запас орехов кешью, что ты первый и будешь. И не только и не столько из любопытства. (Хотя бы, например, потому, что третья из описываемых мной жертв ну очень походит на твою жену, Розамунду. В молодости, разумеется. Девяносто-пятьдесят-девяносто. Ангельский лик. Гибкий стан, грация домашней кошечки. Милая улыбка, полный ротик белоснежных маленьких зубочков. Ну и так далее. А уж голос: «Милый! Нас свела сама судьба!..») А потом, прочитав, даже прикажешь снять с них рукописную копию. И не одну. И будешь продавать за немалые деньги старикам вроде тебя. Озабоченным, но утратившим былую… Силу. И возможность. Для того, чтоб чтение этого, – лорд Юркисс небрежно сделал жест холёной кистью, – этой, как ты её именуешь, похабщины, и яркого и натуралистичного описания мерзких извращений и пыток, хоть на краткий миг вернуло им ощущение своей мужской… Состоятельности! Чтоб то, что у них в штанах – зашевелилось и воспряло, как в лучшие годы. И чтоб, может быть, даже попробовать после чтения – …!

А дело всё в том, что в каждом из вас, аристократов с…ных, живу маленький, и запрятанный в самую потаённую щелку души, гнусный Я! И все вы втайне мечтаете сделать, или хотя бы прочитать, как другие сделали это… Даже ты.

Со старой и расплывшейся в бесформенную ворчливую кучу, до дрожи обрыдшей женой. С вожделенной, молодой и фигуристой, но недоступной женой соседа. С… маленькими девочками… Тельце которых ещё не налилось упругой плотью и не приобрело должных форм, но уже так и манит запретностью девственности и молодости… А мозг, понимающий, что этому телу немного осталось шалить и радовать хозяина, и уставший от приевшейся однообразной процедуры секса с женой, так и хочет чего-то новенького, изощрённо-возбуждающего… Да мало ли какие фантазии хочется теряющему силу и кондиции аристократу вопло…

– Заткнись, ты, садист доморощенный! – лицо лорда Говарда уже после упоминания имени его жены пошло красными пятнами, и по мере того, как рот лорда Юркисса извергал всё новые и новые фразы, покрылось бусинками пота, – Ты знаешь – я не такой! И как только ты сдохнешь, прикажу просто сжечь все твои так называемые «записочки»!..

– Я, конечно, могу и замолчать, Говард. Но тот пошленький и циничный голосок, что шепчет тебе ночью в ушко нежнейшими устами, особенно после очередного, устроенного осточертевшей и обрюзгшей женой беспричинного скандала, не замолчит никогда!

И ты всё равно прочтёшь!

Хотя бы из любопытства. И желания знать – где та тончайшая грань, что отделяет трусливого лицемера, воображающего себе всё то, что я проделывал, лишь в собственном мозгу, лёжа в постели перед тем, как заснуть, от смельчака, честно признавшегося себе в том, чего он хочет на самом деле. И даже осуществившего свою мечту, наплевав на правила и условности так называемого цивилизованного-культурного, гуманистического Общества. Храбреца, воплотившего в действия свои, как ты и твои ублюдки-ханжи судьи это называете – изощрённые и гнусные эротические фантазии!

– Если б ты, сволочь поганая, – по учащённому дыханию, ставшему буквально бардовым, лицу, расширившимся во всю радужку зрачкам, и шипящему и плюющемуся слюной рту лорд Юркисс понял, что стрела снова попала в цель! – не был моим дядей, давно бы твоя голова красовалась на колу в ряду остальных, у Ратуши!

– Не нужно брызгать на меня слюной. Если б я, дорогой племянник, не был твоим дядей, возможно, моя голова и правда – красовалась бы там. Но!

Если б не было меня, и ты и твой король не понимали, что умнее советчика у вас ещё не было, да и вряд ли будет, давно бы вы про…рали свою Тарсию! А враг останавливаться не собирается. И вам нужна моя помощь и советы. И только это в данный миг и имеет значение!

Вспомни-ка: кто надоумил вас построить двухмильный пятнадцатифутовый тын? А вырыть два новых, малых, вала – на западном и восточном направлениях? А подлатать, хотя бы вчерне, вал Адриана? А бронебойные стрелы? Экспорт которых даёт вам сейчас львиную долю бюджета. А увеличение втрое числа лучников-профессионалов за счёт уменьшения числа пехоты? А…

Впрочем, перечислять смысла нет – ты сам отлично знаешь, чем обязана мне Тарсия. И если б не мои маленькие слабости, и не эта, последняя, «высокородная» дура, скорее всего это я сидел бы сейчас на троне вместо этого идиота-рубаки, а ты униженно и согнувшись в три погибели в почтительном поклоне, выслушивал бы мои приказы! – горящие диким и поистине нечеловеческим фанатизмом глаза дяди сказали лорду Говарду, что их обладатель и правда свято верит, что такое могло бы произойти!

Не-ет, он точно – сумасшедший!

Впрочем, он не просто сумасшедший. Он – особо умный сумасшедший. Можно даже сказать – умнейший в Тарсии. Да и во всём Семиречьи, вероятней всего.

И иногда у лорда Говарда и правда – мелькала шальная мысль, что не покусись однажды лорд Юркисс на урождённую аристократку для удовлетворения своих «маленьких прихотей», всё это варварство и правда, могло сойти (Как сходило до тех пор!) ему с рук. А когда он натешился бы с бедняжками-крестьянками вдоволь, и утоление его ненасытного либидо отошло бы на второй план в силу возраста, дядя и правда – мог решить, что пора переходить и к развлечениям посерьёзней. Играм, так сказать, для взрослых.

Политике.

Например, к устранению правящей династии, и узурпации власти.

А прав он в одном: такого трезвого, изощрённого, коварного, и расчётливого мозга не имелось больше ни у кого в теперешнем окружении лорда Говарда и короля!

И тут приходилось только недоумевать: то ли аналитический мозг этого изверга так чётко работает оттого, что излишне жесток и изощрён, то ли он настолько жесток и изощрён оттого, что так работает!

Но в любом случае, оскорбляя дядю, лорд Говард не добьётся от него того, за чем пришёл. Совета.

И лорд Говард отлично знал, что и дядя это отлично понимает.

Но вот с узника и «скатило»: глаза сузились до привычных размеров, и сталь из голоса пропала. А появились там вкрадчивые и словно бархатистые обертоны:

– Ты знаешь, и я знаю, что не оскорблять меня ты сюда явился. Выкладывай уж.

– Да, лорд Юркисс. Прошу вас, – в моменты смущения лорд Говард невольно переходил на «вы», – простить мне… мою вспышку. Она… Словом, это было глупо.

– Нет, это было эмоционально. Да ты и не виноват – это я тебя спровоцировал. Хотел убедиться, что управлять вами, обычными смертными, всё ещё достаточно просто.

Да и пошутил я – не похожа была ни одна из моих подопечных, – кривая усмешка исказила тонкий благородный рот, – на твою Розамунду. Ладно – к делу.

– Х-хорошо… Так вот. Позавчера на нас снова напали орды Хлодгара. Они…

Лорд Говард замолчал было, видя, что дядя только чуть кивнул, наверняка уже и сам догадавшись, что дело именно в этом, но продолжил, только опустившись в кресло:

– Новые твари. Выглядят… – он поспешил поправиться, – Вернее, выглядели, примерно так…

Пока лорд Говард описывал внешний вид тварей и их боевые возможности, и рассказывал про перипетии нападения, поджога полей, предотвращение возможностей флангового прорыва, и скоротечность генерального сражения, которое правильнее было бы назвать просто избиением, лорд Юркисс позволил себе вытянуть под столом ноги, и сладко потянуться всем телом. При этом он ещё и рассматривал свои тонкие изящные кисти, и любовался ухоженными и аккуратно остриженными ногтями. Лорда Говарда это, конечно, отвлекало и задевало – не принято так себя вести в аристократическом обществе! – но дядя недвусмысленно намекал, да и простыми крестьянскими словами ему и прямо говорил, что раз уж они вы…здили его из этого самого «цивилизованного» Общества, то и его условности и морали его не касаются.

Собственно, и никогда не касались.

Он – выше этого.

Лорд Говард считал это манией величия, поскольку дядя и сам это почти так и называл. «Гений имеет право действовать и думать не так, как требует мораль серого стада баранов! Каковыми вы все, собственно, и являетесь, танцуя под дудку Конклава!»

Дождавшись, пока племянник закончит, и убедившись, что тот кивнул: «Вот, вроде, и всё», лорд Юркисс окинул взором свою гостиную камеру, как он любил её называть.

– У меня на северной стене недостаточно тёплый ковёр. Сырость проникает. Сквозняк тянет по ногам. Да и тот, что под ногами – поистёрся. Заменить бы.

– Но вы же ещё не знаете, что мы хотим спросить, лорд Юркисс! А уже начали торговаться!

– Не-ет, это я ещё не начал торговаться. Это я вам сейчас предлагаю совершить акт, так сказать, доброй воли. И помочь немощному старику справиться с застарелым радикулитом. А за совет, как вам сейчас поступить, я потребую каждый вторник подавать мне на обед с обычным меню ещё и чашку чёрной икры. И – не какую-нибудь крошечную, а вот такую. – лорд Юркисс показал руками, какую именно чашку ему нужно подавать, – Большего размера тоже не надо, а то от солёного у меня начинает чесаться конец. И по четвергам пусть мне дают на ужин не рыбу с картофельным пюре, а – курицу с картофельным пюре.

– Но дядя, курица же вам противопоказана – она повышает давление!

– Ах, не будем об этом. – дядя так небрежно махнул кистью, что стало понятно, что он ни в грош не ставит предписания королевского лекаря, осматривающего и при необходимости пользующего его каждый понедельник, – После того, как сто сорок лет назад разбился последний прибор для измерения этого самого давления, и ртуть впиталась в щели между камнями пола Клауда, все эти разговоры о давлении имеют чисто академический интерес. И являются банальной демагогией. Померить-то его – всё равно нечем! Хотя эти дебилы, королевские лекаря, свято верят в эту сказочку, и продолжают вешать другим наивным дебилам эту лапшу на уши: «Нельзя есть много жаренного – давление!..»

А теперь, как я уже сказал – к делу. – переход и смена тона оказались настолько резки, что лорд Говард невольно вздрогнул.

– Я отлично понял, что вас сейчас мучает два основных вопроса. Первый: почему враг натравил на вас столь плохо подготовленных, хоть и весьма ретивых и многочисленных, тварей. И второй: чего вам ждать теперь, и что, соответственно, следует сделать. Чтоб лучше подготовиться к следующему нападению. Которое, без сомнения, последует.

Я могу, конечно, высказать прямо сейчас свои предположения и гипотезы по этим вопросам. Но они… Как бы это получше сформулировать… будут основаны не на фактах, а на моих домыслах. Которые в свою очередь будут основаны на косвенных уликах и информации из вторых и третьих рук. – лорд Юркисс снова посмотрел племяннику прямо в глаза своим тяжёлым и проникавшем, казалось, прямо в душу, взором. Затем откинулся на спинку, – Для того, чтоб моя уверенность в правильности моих вам предложений была крепче, мне нужны две вещи. Первая. Рисунок, желательно, выполненный профессионалом, такой твари. Второе. Разговор с этим… Как ты его там назвал? А-а, да – Маратом. Личный.

Мысль понятна?

– Вполне. – лорд Говард вздохнул посвободней. Похоже, проблема не явилась для цепкого аналитического ума лорда Юркисса слишком уж сложной, раз его требования столь «скромны». Ну а кроме того, похоже, ему стало и просто – любопытно.

– Отлично. Тогда – давай. – лорд Юркисс протянул руку.

Лорд Говард почувствовал, как вспыхнули уши, да и предательский румянец наверняка залил всё лицо, но, раскрыв рот, сказать всё же ничего не успел.

– Нет, настолько я не прозорлив, – предупредивший его естественный вопрос хозяин подземелья позволил себе очередную кривую усмешку, – Просто кончик этого рисунка промелькнул, когда ты сел, выглянув из твоего правого кармана. Значит, лорд Дилени не разочаровал меня. Думаю, ему будет приятно, если я попрошу тебя передать ему мои поздравления. И благодарность. За предусмотрительность.

– Х-хорошо, дядя. Я непременно… – лорд Говард перевёл дыхание, стараясь только, чтоб это было не так заметно. Дядя всё ещё поражал его, – Передам.

Некоторое время лорд Юркисс не без хитринки в кончике глаза буравил взором лицо племянника. Затем вздохнул:

– Нет. Ты побоишься. Навлечь на бедолагу королевскую немилость. Ведь ваш теперешний король – просто безмозглый рубака. Ну и породистый кобель, само-собой. Старающийся, впрочем, следовать традициям. Что, завалил он уже леди Рашель?

На этот раз лорд подумал, что не покраснеет, от – во-первых, вульгарности слов, а во-вторых, от прозорливости, но дядя и без этого прекрасно всё увидел: по поджатым и невольно прикушенным изнутри губам, как слишком поздно догадался лорд Говард:

– Ага. Вижу, завалил. Ну ничего. Она женщина – как и я. В-смысле, тоже неглупая и практичная. Пропасть вашему сиру Вателю не даст. Как, впрочем, и королева. Рад, что наш «крутой мачо в короне» в столь хороших руках. Но давай же наконец рисунок.

Рисунок лорд Юркисс долго вертел в руках, то приближая, то отдаляя от лица, и поворачивая разными сторонами к свету канделябра, стоявшего тут же, на столе. Буркнул:

– Вромберг, что ли?..

– Да. – лорд Говард не стал уточнять, что придворного живописца пришлось чуть не силком везти на место, и потом не выпускать из сырого и промозглого подземелья с ледником, пока качество угольного, а затем и перьевого наброска не удовлетворило лорда Говарда.

– Значит, говоришь, оставленные на воздухе трупы разложились к утру?

– Да.

– Превратившись в «лужи серо-зелёного цвета»?

– Да. – от воспоминаний у лорда Говарда до сих пор мурашки шли по коже от отвращения, и омерзительнейший запах, будто от гниющих внутренностей рыбы, словно опять возникал в ноздрях, вызывая невольные позывы к рвоте. Но с чего бы это лорда Юркисса заинтересовали…

– Да, заинтересовали. Это представляется мне очень важным. Хоть один из вас, идиотов брезгливых, догадался разворошить эти кучи, и поглядеть, нет ли там чего интересного – например, костей, – на каждый вопрос лорд Говард только отрицательно мотал головой, – Хрящей? Ногтей, или, лучше сказать – когтей? Зубов? Веток деревьев?

Ну, говорю же – идиоты. – лорд позволил себе раздражённо сплюнуть в угол, – Приказав сгрести лопатами в выкопанные могилы все эти «лужи» вы лишились главного. Возможности узнать, из чего Хлодгар слепил этих монстров! Если лепил. Ну, или создал, если пользоваться привычным тебе словом. Исходный материал, или какие-то уже существующие организмы, принятые за таковой, крайне важен. Потому что от того, насколько он доступен, зависит время, когда состоится новое нападение. Мысль понятна?

Лорду Говарду пришлось снова сглотнуть: мысль сейчас, когда её озвучил дядя, казалась естественной и понятной, но как это они сами до этого не…

Но почему дядя спросил про… Ветки деревьев?!

– Понятна.

– Брешешь, как сивый мерин. И пытаешься изо всех сил дотумкать, почему я спросил про ветки деревьев. А мог бы и про, скажем, траву. Или – глину. Да мало ли… Но теперь, когда у нас в руках остались лишь три трупа, предусмотрительно сохранённые лордом Дилени, проверять уже ничего нельзя. Эти трупы понадобятся нам для другого.

– Для чего же?

– Узнаешь. В своё время. А сейчас давай Марата.

– Э-э… Извини, дядя. Марата я захватить сюда не догадался. Придётся подождать минут двадцать – его поселили в казарме первого батальона лучников.

– Наверняка потому, что он отлично стреляет? – это был не вопрос, а, скорее, утверждение.

– Да.

– Вот и хорошо. Потому что он, этот Марат, может – а вернее – должен! – нам – а вернее – вам! – пригодиться.

Ладно, пошли за ним. Я подожду. Я очень терпелив. Поскольку торопиться мне уже некуда.

Лорд Говард вновь обвёл взором весь помпезно-напыщенный интерьер шикарно меблированной и декорированной комнаты, и подумал, что это и правда – огромное счастье, что дядя у них чётко «локализован». В противном случае, останься он на свободе, никогда бы они не нашли, куда он направил свои хитро…опые стопы, и в каких чужеземных далях затерялся навсегда его след…

Что не помешало бы ему, как показала практика, вертеть, как угодно, судьбами людей.

И убивать.

О чём дядя целых полчаса беседовал с Маратом, лорд Говард не узнал.

Но то, что лицо бедолаги, когда лорд Юркисс соизволил отпустить его из своих «апартаментов», было изрядно перекошено и бледно, а руки и губы тряслись, сказало лорду Главнокомандующему о многом.

В частности, о том, что нервировать людей, и плевать им в душу лорд Юркисс не разучился. (Впрочем, как раз если б он разучился – было бы странно!) Следовательно, чёртов извращенец наверняка вытащил из Марата нечто такое, чего тот и сам не ожидал, что вспомнит, или скажет. Ну и, разумеется, что-то взамен вытащенного вложил…

Но спросил лорд Говард Марата лишь об одном:

– Ты сможешь сам дойти до казармы?

– Д-да, милорд. – Похоже, Марат только сейчас перестал глядеть куда-то вперёд отрешённым взором, и заметил благородного лорда Главнокомандующего, – Смогу.

– Отлично. Ступай. Надеюсь, что о том, что ты здесь увидел, и о том, о чём вы говорили, не должен знать никто – напоминать не нужно?

– Не нужно, милорд.

– Замечательно. Ступай. – пришлось повторить, поскольку Марат всё ещё покачивался, словно пьяный, и уходить по винтовой лестнице наверх явно не собирался. Похоже, он вообще забыл, где находится, и что нужно делать дальше.

Только когда шаги охотника затихли, поскольку их обладатель вышел в верхний коридор, лорд Говард повернулся к стражникам, стоявшим по обе стороны двери:

– Открывайте!

Дядя словно и не вставал из-за стола: сидел в точно такой же позе, в какой лорд Говард оставил его час назад. Лорд Говард не сдержался, зарычал:

– Чего такого ты наговорил ему, злобный старикашка?

– Я старше тебя, племянничек, только на три года, кхе-кхе. – скрипа и кряхтения в голос лорд Юркисс наверняка подбавил, чтоб позлить лорда Говарда, – А наговорил я ему…

Скорее, это он мне наговорил. О таком, о чём вы, верхогляды недоделанные, наверняка и не додумались спросить бедолагу. А я просто… Применил особые методы. Для выяснения кое-каких, представляющихся мне важными, деталей.

– И что же это за методы?! – взгляд Лорда Говарда заметался по камере в поисках привычных для дяди орудий пыток. Дядя снова с мерзкой усмешкой похихикал:

– Не ищи. Эти орудия – здесь! – он постучал скрюченным пальцем по своему виску, – С таким инструментарием приятно работать. И держать их всегда при себе не обременительно. Да и мест специальных, вроде подвалов нашей Святой Инквизиции, оборудовать не надо.

Но про то, как применяют гипноз в полевых условиях, я тебе рассказывать не собираюсь. Важно то, что «бедный» крестьянин остался «после посещения меня» жив и цел, (Ну, сравнительно – душевные раны не в счёт!) а я выяснил несколько очень существенных моментов.

Лорд Говард посопел. Но спросил, видя, что дядя замолчал, похоже, надолго:

– Просветишь?

– Нет. И не потому, что не хочу, – ладонь лорда Юркисса вскинулась в ответ на возмущённый шаг к нему, и открывшийся было рот, – А потому, что для тебя в тех вопросах, что я задавал, и тех ответах, которые получил, не будет проясняющей сути. То есть, проще говоря, ты даже не поймёшь, зачем я спрашивал о вещах, не имеющих, казалось бы, отношения к делу, но на самом деле – важнейших. Для понимания ситуации. В целом.

– Ладно. – лорд Говард, чуть остыв, сделал всё же два шага к столу и снова сел в своё кресло, – Тогда такой вопрос. Что там с… Ситуацией в целом?

– Ситуация у нас – вернее, у вас! – мягко говоря, …реновая.

– Вот об этом, пожалуйста, поподробнее.

– Обязательно. И я даже не буду настаивать, чтоб все требуемые мной нововведения по замене ковров и прочих услугах, которые мы оговорили, произвели сейчас. Мне достаточно будет твоего слова, что всё это будет сделано, – лорд Говард покусал в очередной раз губы, но видя, что дядя не собирается продолжать, буркнул:

– Даю слово.

– Вот и славно. Потому что чем быстрее вы сделаете то, что я вам предложу, тем быстрее вы сможете обезопасить нашу любимую, – это слово лорд Юркисс выделил тоном, но непонятно было, то ли это – ирония, то ли – констатация, – Тарсию от полного истребления её населения и захвата земель.

Итак. Первым делом вам, лорд Главнокомандующий, нужно найти ещё двух добровольцев. Потому что этот, Марат, уже готов. Отправиться хоть в пекло, хоть в подводный мир, хоть в далёкую и сказочную Жерманию. И сделать то, что я ему объяснил. Потому что такой сильный мотив как месть за родных и близких – замечательный побудительный рычаг. (Ну, я, как ты знаешь, парень беспринципный, и тонкостями «общечеловеческой морали» не отягощён. Поэтому именно на него и надавил.)

А сейчас и тебе объясню – доходчиво и просто, что делать. Ты же знаешь: когда доходит до конкретных приказов и действий, я не люблю красивые обтекаемые фразы и хождения вокруг да около.

Лорд Говард поспешил покивать на очередную паузу и обращённый к нему вопросительный взор. Лорд Юркисс продолжил:

– Итак, двое остальных добровольцев. Хотя бы один должен отлично стрелять. Вот из достаточно долго служивших лучников-профессионалов его и надо отбирать. А ещё более желательно, чтобы второй «доброволец» был думающий – то есть, скорее всего, офицер, из наших, из аристократии. Поскольку я тебя хорошо знаю, надеюсь, что ты найдёшь нужные и правильные слова и аргументы, чтоб убедить лорда Дилени. Принять участие, а точнее – сделать возможной и безопасной (Ну, сравнительно!) эту, которую им предстоит совершить, вылазку. Потому что какой-нибудь балбес-служака, или тупой приверженец рекомендаций ваших тупых Уставов точно всё завалит.

Следовательно, фактически тебе просто надо убедить лорда Дилени возглавить этот поход, и найти одного немолодого, и опытного, и, разумеется, с крепкими нервами, солдата-лучника. Какие аргументы подберёшь для лорда – твоя проблема.

Первое, что нужно будет сделать нашим добровольцам – доскакать до Милдреда. Второе – спуститься в подвал, на ледник, и изрубить в капусту трупы тварей. И тщательно пропитать всю свою одежду остатками крови трёх имеющихся там тварей, даже если для добычи этой самой крови придётся накрошить тела монстров на кусочки, не крупнее конфетти. Ну, или в крайнем случае, если кровь вытекла, придётся вот именно – натереться. Кусочками. (Разумеется, ни мыться самим, ни стирать эту одежду во время операции будет нельзя!)

Второе. Пешком – вот именно – пешком! – нашим бравым разведчикам предстоит зайти на территорию врага. И добраться до замка нашего любимого лорда Хлодгара. Мы все знаем, где он расположен. От границы недалеко. Времени на путь пешком туда и обратно уйдёт не более недели – десяти дней. Столько можно в вонючей и грязной одежде и потерпеть. А вот в самом замке…

Вернее, замок им не нужен – он только ориентир, возле которого будет то, что им нужно разведать. Зная Хлодгара, я не думаю, что он решится разместить это где-то далеко от себя, и будет надолго оставлять процесс без личного присмотра. Поэтому нужно будет, собственно, обследовать, как я уже сказал, не сам замок. А близлежащие окрестности. На предмет выяснения, какие Хлодгар построил там недавно – думаю, не больше трёх лет назад! – новые сооружения. Или здания. Достаточно крупные. Объясню.

Здания эти должны быть одноэтажными, но очень большими. Вернее – обширными по площади: как наши фермы для содержания коров, или склады для хранения зерна. Или, например, армейский Арсенал. С хорошими, не протекающими, крышами. Толстыми стенами. И, возможно, печами для обогрева зимой.