ТЕРРИУСИДЫ: ОСКОЛКИ ДУШИ. Цикл «Эйриния». Книга вторая

– Жаль, очень жаль Эйриния, что ты не видишь всего этого великолепия белоснежного города, – говорила Луиза, взяв девушку за руку, а стоявшая рядом с ними Ноча, отвечала:

– Ей ни к чему видеть то, что она прекрасно чувствует своим сердцем.

– Спасибо вам подруги, но прошу не жалейте меня. Я уже свыклась с тем, что никогда не увижу морской волны. Но мой слух, обаяние, осязание и чувства, не обманывают меня там, где даже вы своими глазами не замечаете подвоха.

– Так держать Эйриния. Не вешай нос, нисмотря ни на что!

– Ноча, не видя твоего лица, я чувствую, что ты фальшивишь!

– Прости, я не хотела обидеть тебя!

– Обидеть, никогда! – добавила Луиза.

– Эх вы, врунишки! – обняла она их обоих, и на глазах всех троих засияли чистые искренние улыбки.

– Малия, ты уверена, что не хочешь, чтобы я поплыл с вами?! – спрашивал ее отец, после крепких объятий.

– Папа, я очень хотела бы, чтобы ты был с нами. Но я не могу просить тебя об этом. Наше путешествие может затянуться, и мы сами не знаем, чем оно может обернуться для нас всех. Тем более, город нуждается в тебе, без тебя все зачахнет!

– Эх, дочка, ты, как и твоя мама, не умеешь лгать! – тяжело вздохнул Григ, у которого на глазах наворачивались слезы, а на языке так и крутились другие слова. Но он ни как не мог пересилить самого себя.

– Я прекрасно понимаю все твои опасения… Я хочу сказать, что, несмотря на мое здоровье, подкошенное годами заточения, я еще полон сил!

– Па-па, я вовсе…

– Ладно, ладно дочка. Иди сюда. Дай-ка я погляжу на тебя!

Отстранив от себя Малию, Григ глубоко вздохнул:

– Ах, моя Малия, ты с каждым годом все прекраснее и прекраснее… И все больше стала походить на свою мать – Марию! – тяжело произнес Григ, и по его щеке скатилась слеза.

– Не плачь папа, я обязательно вернусь. Обещаю!

– Я знаю, дочка, знаю, – снова обнял он ее, и немного успокоившись, поцеловал ее в лобик.

Не спеша, крайне не охота, Григ спустился с трапа на берег. Корабль начал медленно отчаливать от берега. Желая хоть как-то утешить свою Малию, чьи плечи задрожали, к ней подошел Пик, и прокричал ее отцу:

– Не беспокойтесь Григ. Я позабочусь о ней!

– А если посмеешь посмотреть в сторону, мы поможем тебе вернуться в русло! – улыбаясь, тихо прошептал Тар, гладя свой кулак.

Пик обняв Малия, ответил улыбкой на улыбку. Все они втроем помахали Григу, прощаясь не только с ним, но и с землей, которую они знали. Отныне их путь лежал в те далекие края, где редко можно было увидеть след мыши на песке. Где даже сам воздух пропитан запахом крыс, и где им придется надеяться только на себя.

Мало кто заметил, что как только корабль отошел от пристани, Григ положил руку на сердце. В ответ ему ответил тем же капитан Горл, все это время не сводивший с него пристального взгляда.

– Прости дочка, я не смог тогда, не смогу и сейчас, – тихо прошептал Григ, упустив голову, смахивая со щеки горькую слезу…

IX Записки Терриуса: Начало

– Пс-с-с! – послышалось тихое шипение позади Малии.

Обернувшись, она увидела сияющие в темноте трюма глаза змеи. Девушка как бы невзначай отойдя от края корабля, оставила по-прежнему стоящих Пика и Тара, не как не наглядевшихся на отдаляющийся родные берега. Затем потихоньку спустилась в открытый люк вниз. Где ее ожидала змея, явно чем-то взволнованная, и которая тихо прошептала:

– Малия, я хотела поговорить с тобой, на счет Пика.

– А что не так? – проговорила мышка, оборачиваясь.

– Малия, с ним твориться что-то неладное, я чувствую это своим чутьем.

– Брось Ма, это просто пустые опасения.

– Его рука, она просто огнем горит!

– Сегодня ночью он обжег ее, и нет ничего удивительного, что ты уловила перепад температуры в его теле.

– Но Малия…

– Хватит Ма! Мы отправляемся в долгий путь, и мне совсем не хочется волноваться по пустякам. Довольно с меня невзгод, дерганий и бессонных ночей. Пик наконец-то стал снова нормальным, и я не хочу разрушать это чувство!

– Даже, если оно скоротечно и ложно!?

– Прости Ма, я знаю, ты прежде всего, желаешь мне и всем нам добра, как и мы тебе. Но мы вовсе не хотим, чтобы ты вмешивалась в нашу жизнь! – говорила Малия.

Ма не веря своим ушам, уставилась на не обескураженным взглядом

– Мы теперь на одном судне, в окружении друзей, и ни что страшного с нами здесь не случиться. Еще раз прости Ма, я, как и все, желаю тебе добра, – быстро закончила Малия, и направилась наверх.

Ма остановила ее, прошипев:

– А я-то думала, что это Пику нужна помощь.

– Спасибо тебе… – ответила на это Малия, на доли секунды остановившись.

– За заботу! – бросила она ей на прощание и вышла из трюма, оставив Ма одну, наблюдать за тем, как к ней подскочил Пик, и завел разговор:

– Малия, Малия, Тош и Тар рассказали мне про истинную цель нашего путешествия, и я с удовольствием помогу тебе в поисках подсказок в записках Терриуса. Луи всем нам дорог, а Луиза и тем более. Мы просто обязаны помочь им всем, чем сможем.

– Пик я уже пыталась найти хоть что-нибудь, что могло бы нам помочь начать поиски, но…

– Малия, не стоит отчаиваться! Путь наш не близкий, и поэтому я считаю, стоит начать с самого начала. К тому же это будет очень познавательно для нашего племянника.

– Спасибо Пик…

– Нет Малия, это тебе спасибо. Ты единственное, что заставляет меня не сдаваться и продолжать жить…

1*****1

«Когда в чужой дом, пусть даже по соседству приходит беда, мы порой считаем, что она нас не коснется. Мы не подаем ей вида и частенько и вовсе пропускаем мимо ушей…

Возможно, именно по этой причине, несколько пограничных стычек далеко на юге нашего мышиного мира, нашего общего дома – Эйринии, и переросли в самую жестокую и кровопролитную войну, что видел наш век. Я бы ни за что не хотел пережить ее вновь, и вспоминать о ней очень больно для нас всех. Если бы только, моя история, которую я хочу поведать тем, что когда-нибудь возьмутся за мои записи, не смогли бы стать поучительной для будущих поколений.

Не будем больше вдаваться в предисловия и начнем с самого начала, не начало, конечно, всего сущего, а начала моей истории. Истории, которая, так или иначе, будет тесно переплетаться с ходом событий, которые не зависели от нас.

Мое имя Терриус, или просто Тер, как называли меня родители, будь они живы. К моему глубочайшему сожалению они умерли еще в моем детстве, от страшной чумы, пронесшейся по всей Эйринии, и унесшей более половины всех ее жителей. С тех самых пор, как я остался один, меня растил и заботился обо мне мой дядя. Не совсем еще старик, но строгий и очень быстр на расправу мышь. Отчего я к своему отрочеству, прекрасно освоил, что значит послушание и дисциплина. Но каким бы строгим и сухим он ни казался, я всегда знал, что он любит меня, хоть и очень хорошо скрывал это.

Мы жили в одной небольшой прибрежной деревушке, возле Эфирского моря, на его западном берегу. В местечке, где всегда царил мир и покой. Климат был теплым и мягким, всюду росли пышные густые леса, и всем здесь всегда было что поесть. Одним словом даже самый последний бедняк не знавал нужды и голода.

Наша деревушка не была идеальной, у нас были здесь и свои минусы. Вечные торговцы, что причаливали к нам, а также порой устраивавшие у нас рынок рабов. В те дни, наша деревушка за считанные часы заполнялись всяким отрепьем со всех концов земли, и не было конца им неприличным манерам и нахальному поведению. Даже я, простой помощник рыбака, для всех лишь простой деревенский простачек, не мог скрыться от их насмешек. Пару раз я влипал из-за них в драки. Частенько мне везло, и я выходил из них победителем, но всегда получал из-за этого по шеям от дяди, который всегда в подобных случаях любил повторять: «Не тот победитель, кто заставил врага пасть перед собой, а тот, кто смог этого врага сделать другом».

Тогда я мало понимал слова моего старика. Как всегда я молча выслушивал его крики, и получал долю оплеух. Потом отправлялся работать с ночевкой в ближайшую лагуну, зализывать раны, и забыться.

В один из таких дней, не очень приятных, я покинул деревушку, и отправился на своей дырявой лодочке на ночную рыбалку. Но я, и подумать не смел, какой необычный улов может ожидать меня впереди…

Задремав ближе к полуночи в лодке, силой течения, меня прибило к некоему судну. Не успел я понять, что к чему, как меня вытащили из нее и бросили в трюм этого корабля, который оказался работорговцем. Но весьма необычным, ибо все рабы в трюме оказались не мышами, а крысами! Это казалось совершенно необычным, ведь крысы были редкими гостями в здешних землях, а здесь целое судно, да еще и рабов.

Про крысиное царство, чьи земли простирались далеко на юге, до самого края земли, мало кому было известно в те далекие года. И хоть некоторые торговцы из наших земель отваживались плавать туда, но не всем удавалось вернуться живыми. А те счастливчики, что возвращались, рассказывали столько удивительных историй: про крысиный мир, культуру, про их божеств и безграничную власть, что слухи о нем обросли множеством легенд и мифов. Мало кто знал, какими истинными жителями были эти крысы, и чем они отличались от тех, что проживали у нас.

Но то, что удивило меня больше всего, так это то, что крысы на этом судне, оказались вовсе не кровожадными дикарями, которыми их часто представляли, а совершенно иными. От них всего за одну ночь, я узнал больше, чем слышал за всю жизнь до этого. Самое главное, меня удивила и просто потрясла одна история, рассказанная очевидцами, которые были там. И именно за то, что они все видели, они оказались здесь.

Я попробую пересказать ее вам, как смогу, и насколько помню… Не слишком подробно, ибо за столько лет, я немного подзабыл ее, но все же главную мысль я уловил.

Крысиное царство, сюда по их рассказам, вовсе не ограничивалось главной их столицей, и прилегающими к ним землями. Их столица носила имя Аэир, как и само царство. Оно простиралось далеко на восток и запад. Эти земли всегда были зависимыми от природных явлений: такие как разливы рек, осадки, всепоглощающей пустынной засухи и жары.

Так сложилось, что основные центры и места населения располагались именно у прибрежных зон и русел рек. Долгое время все эти бескрайние земли, были разрозненны, и существовало множество отдельных царств и городов-полисов. В каждом из них, правили свои царьки, порой не очень уделяющие внимание своим подданным, и зачастую лишь набивающие свои кошельки богатством. До тех пор, пока к ним не вторгались войска из соседних земель, и не завоевывали их.

Эти земли на протяжении многих веков оставались местом бесконечных войн, смерти и жестокости. Так продолжалось до тех пор, пока не нашелся один правитель, который был дальновидным и крайне умным. Хитростью, переговорами, а где не оставалось другого выхода как силой, он сумел за короткие сроки объединить несколько царств и основал новое государство, которое назвал Аэир. В честь города, который стал новой столицей его будущей империи.

Но не все было так просто в его правлении. Из покон веков, сложилось так, что в крысином мире существовали три силы. Одна из них – это власть. А две другие – это древние, как сама земля крыс, культы жрецов. Одни из них поклонялись богине плодородия, жизни, хлеба и изобилия – дочери света и воды – Нурии. А другие, поклонялись ее сестре – богине Турии – богине полной противоположной первой, олицетворяющей засуху, песок, смерть и ночь.

Как и в природе, эти две силы постоянно находились в соперничестве друг с другом. Не одна из них не была сильнее другой, и у каждого культа были свои города и царьки, поклоняющиеся им. Но все вдруг закончилось, когда к власти пришел единый правитель, который предпочел культ Нурии, сделав его государственным, дав ему большую силу и власть.

Последователи культа Турии не моги смириться с этим. Когда их терпение кончилось, они подняли восстание против правителя. В ходе ожесточенной войны, они свергли его, повергли мучительным мукам. Предали огню всю его семью, а его самого с обычными слугами продали в рабство. Культ Турии восторжествовал в Аэире. На трон было посажено, совсем еще юное дитя, которой было легко управлять.

Все бы так и закончилось. Если бы спустя десять лет, этот гонимый всеми, крыс, раньше властитель мира – отныне лишь раб, не оказался в том самом корабле. Именно он и поведал мне эту историю.

Он умолчал, что именно сталось с тем правителем, упомянув лишь, что он стал обычным рабом. А сам он слышал это рассказ от других. Но меня было трудно обмануть, и тем более сбить с толку. Ведь когда он рассказывал обо все этом, его глаза горели жизнью. На его лице читалось такое выражение, что и словами н передать. А то, как он себя вел, по его жестам, взглядам, я понял, что старец был если и не бывший правитель Аэира, то точно не простым рабом.

Эта ночь, которая должна была стать для меня самой ужасной и страшной, пролетела совершенно незаметно. Я как губка, впитывал все услышанное, и живо представлял себе все в ярких картинках. Когда меня вытащили вместе с остальными на палубу, я был крайне удивлен. Наступило утро. Мое удивление сменилось ужасом, ведь меня привезли в мою родную деревню, в качестве товара…

Не знаю, каким чудом моего старика занесло на невольничий рынок тогда, рано утром. Но увидав своего подопечного среди рабов, он выкупил меня. Этим же днем, он отходил всю мою спину ремнем так, что я и пошевелиться без боли не мог. На все мои объяснения как я попался, и что слышал, он отвечал: «Не желаю ничего слышать!».

Мне ничего не оставалось, как прикусить язык и молча все стерпеть. Хотя это было тяжелее всего. Мне захотелось освободить старца из рук работорговцев. И то обстоятельство, что на протяжении нескольких дней, ряды крыс таяли, а его ни кто не брал, все больше подстегивали меня на необдуманный поступок, на который я вскоре и решился…

В деревне я не был знаменит. Но все же меня уважали за то, что я всегда был готов помочь, окажись другой в беде, не лгал и всегда говорил правду, прямо в лицо, и никогда ни перед кем не лебезил. Мне не составило труда подговорить двоих моих друзей детства Петра и Юра совершить дерзкое ночное нападение на корабль работорговцев, с целью освободить оставшихся рабов. Мы все тогда были еще подростками с разгоряченными головами, и горячими сердцами, но даже мы подумать не смели, что наш ночной поход обернется такими приключениями, и положит начало нашему совместному пути…

Мы все прекрасно знали, что рынок невольников больше трех дней не длился. И решили выступить, в самую последнюю ночь, стоянки корабля. По плану, Юр должен был по воде доставить лодку к кораблю, а мы, с Петром, дождавшись пока моряки сойдут на берег, проникнуть на борт и освободить пленников. Мало представляя, как именно мы будем это делать, мы выдвинулись в путь.

Когда мы затаились у причала, за тюками с грузом, мы были пойманы врасплох одной девочкой, в которую были тайно влюблены поголовно все мальчишки нашей деревушки. Не мудрено, ведь она была просто красавицей, умничкой, прилежной во всем, умела отлично рисовать и писать. Но из-за того, что она была дочкой всеми уважаемого местного художника и ваятеля, к ней было трудно подступиться, таким уличным шалопаем, как мы. А здесь – надо же – она сама подошла к нам.

В первую минуту она захотела выдать нас, ибо мы с другом наотрез отказались сообщить ей, что мы в столь поздний час делаем здесь. Эта милая девчушка, с косичками и учебниками в руках, возвращавшаяся с уроков в школе, выдала бы нас, если бы я не захлопнул ей рот рукой, и не прошептал:

– Маря, не губи! Мы просто хотим помочь рабам обрести свободу!

Девчушка заметно успокоилась, и хоть и пнула меня в ногу, не стала нас выдавать. Но тут же ответила:

– Тогда я с вами!

Мы с Петра переглянулись, и стали ее разубеждать, но она поставила ультиматум:

– Или я с вами, или я закричу!

Нам ничего не оставалось, как взять ее с собой.

Как только моряки сошли на берег со злополучного корабля, мы втроем, под покровом темноты, накинув на головы капюшоны, кинулись на корабль. На наше счастье, на нем не осталось охраны, и мы быстро взломали, прихваченной нами фомкой замок. Открыв трюм, мы кинулись внутрь. Увидев и узнав меня, а также после оглашения того, что:

– Отныне вы свободны!

Мало кто из оставшихся рабов поверили нам, посчитав это за злую шутку.

Но когда мы стали выпихивать их на палубу силой, те поверив, кинулись кто куда. Все кроме одного мальчика, который ответил на наши действия:

– Нет!

Он демонстративно вцепился в половую доску. Как мы не старались, не смогли оторвать его. Нам пришлось оставить беднягу. Его лицо я прекрасно запомнил, так как в будущем я повстречался с ним вновь, но уже при других обстоятельствах.

Услыхав, что на пристани поднялись крики и началась беготня за теми из рабов, что оказались замеченными, мы втроем еле вытащили из трюма старика, который всячески упирался, твердя без умолку:

– Вы совершаете ошибку! Это наказание! Меня ни кто не купит. За этим проследят. Но я должен видеть, как моих сородичей изо дня в день продают и издеваются над ними!

Через несколько минут нам все же удалось стащить старика по трапу в приготовленную Юром лодку, на которой мы все вместе скрылись в ночи, прежде чем на корабль вновь ступили работорговцы.

– Вы не понимаете, что делаете! Они не оставят меня в покое никогда! Теперь и вас ждет судьба вечных беглецов и скитальцев, – все причитал старец. Вскоре он и перестал сопротивляться. Но по-прежнему оставался недовольным своим спасением.

Он как в воду глядел. Этой же ночью, вся деревня была поднята на уши. Чуть ли не в каждый дом врывались моряки с корабля, с мечами и копьями, всех обыскивая, бранились и ничего не отыскав, кидались дальше. В таких условиях было опасно покидать деревушку, но и спрятать старца у себя дома я не мог. Как и мои друзья. Здесь нам на помощь вновь пришла Маря, которая вызвалась спрятать старика у себя, до утра. А после мы решили бы, что делать дальше. Все кинулись по домам, дабы успеть до прибытия патруля и пробуждения своих родных.

Пробравшись через подземный прокоп в свою маленькую комнату небольшого домика, я опоздал.

Мой дядя дико кричал:

– Убирайтесь отсюда торговцы смертью! Я его не отдам! – кинулся на ворвавшихся моряков с палкой в руках дядя.

Но моряки оказались настоящими сволочами. Не посчитавшись с возрастом дяди, они ударили его, оттолкнули и ворвались в мою комнату. Обнаружив, явно не то, что искали, они поспешили восвояси, оставив дядю в полном замешательстве и отчаянии. Кинувшись к нему, я увидел на его лице отпечаток ужаса. Изо рта текла кровь, а руки холодели с каждой секундой.

– Прости, прости меня дядя! Я лишь хотел… – начал я, заливаясь слезами, но он остановил меня, погладив по голове.

– Помни все, чему я тетя обучил… Проживи эту жизнь достойно! – прохрипел он из последних сил и испустил дух прямо у меня на руках».

X Продолжение

2*****2

«Ни к чему рассказывать, как сильно потрясло меня потеря единственной близкой мне мыши. Дядя заботился обо мне, он был мне как отец…

Со временем в деревне все позабыли о том ночном происшествии. Все – но не я и мои друзья. Они сильно переживали за меня, и благодаря их поддержке, я сумел справиться с горем и отчаянием. Этот загадочный старец, стал жить у меня. Он мало чем мог помочь, уж слишком был стар и болен, но все же я был не один. Он всегда с благодарностью встречал меня, но все же чувствовал за собой вину, что из-за него погиб ни в чем не повинный. Вина за все происходящее лежала полностью на мне, но он делил ее со мной поровну.

Шло время. День за днем я стал замечать, как все в округи все больше и больше стало напоминать о моей несчастном детстве, о моих ошибках, о смерти и горе.

На меня все больше стали давить стены моего собственного домика. Мне хотелось со всем и всеми порвать раз и навсегда, поскорее убраться из этой деревушки. Я был тогда еще слишком глуп и считал, что порвав со всем, что я знал, и кого знал, это даст мне освобождение, поможет отвлечься. В один из таких дней, в городе появился солдат из района, с предложением вступить в пограничные войска. Я не задумываясь, согласился.

Почти толком не успев попрощаться с друзьями и Марей, обмолвившись лишь пару словечками со стариком, я этим же днем покинул родную деревню. Уходя из нее, мне казалось, что вот оно, долгожданное избавление. Но тогда я даже и представить не мог, к чему все это может привести…

Всех нас, добровольцев, привели после нескольких дней пути далеко на юг, где располагался самый дальний аванпост мышиной империи. Деревянный форт стал мне новым домом. Не скажу, что там было хорошо. Нет – там было просто ужасно: жуткая жрачка, не щадящие тренировки с рассвета до заката, и вечная жажда. Изо дня в день мы – новобранцы, мечтали покинуть это место, и молили небеса, хотя бы о маленьком пограничном конфликте, лишь бы выбраться отсюда, и вступить в настоящий бой. А не играться в игрушки в солдатиков.

Мы крайне расстроились, когда до нас дошел слух, о нескольких стычках на юге. Наш командир не пожелал отправлять нас, еще юнцов в бой, и наотрез отказал посыльному полевого командира, который за день до битвы, просил о подкреплении.

Тогда нам казалось, что схватка с врагом есть самое лучшее средство от солдатских будней, от скуки и тренировок. И что только в бою, мы сможем показать себя, чего мы стоим.

Мы были так наивны и глупы, что считали битву лишь игрой, в которую нам так хотелось поиграть. Мы даже и не догадывались, чем может обернуться для нас всех наше желание поучаствовать в настоящей схватке, к которой мы не были готовы.

И она не заставила себя долго ждать. Уже на следующий день битвы на границе, к нам в спешном порядке стали пребывать раненые, в огромных количествах. Даже увидев результат сражения, муки и стоны раненых, мы не осознали все произошедшее, как должное. А даже наоборот – очень загорелись жаждой мщения. Этой же ночью, вместо того, чтобы охранять посты, мы с десятком особо нетерпеливых ребят покинули форт. Мы кинулись под покровом ночи на юг. В ту сторону, откуда предположительно приближался враг. Мы были так разгорячены, что даже не задавались вопросом, кто были те враги, и что они хотели. Нам просто хотелось вступить в бой, все равно с кем, лишь бы пролить чужую кровь, и тем самым заслужить почет и уважение окружающих.

Мы и подумать не смели, что наша вылазка обернется не долгожданным триумфом, а полным крахом. Не успели мы добраться до стоянки врага, как на нас напал целый отряд хорошо вооруженных солдат противника, и куда более умело управляющихся с оружием. Эту ночь я никогда не забуду, не из-за того, что нас так легко схватили, не убив ни кого из нас, а из-за того, что ожидало нас впереди.

В стане врага, которыми оказались крысы, нас стали допрашивать, но мы все как один, отказывались говорить, и смело бросали в глаза врагам громкие слова. Которые не только не устрашили крыс, а даже наоборот, заставляли разозлиться их не на шутку, и нас одного за другим принимались пытать на глазах друг у друга.

Мерзкое и очень душераздирающее зрелище приготовили для нас наши мучители. Они заставляли смотреть, как своим же сослуживцам вырывают все зубы, выворачивают и ломают пальцы, каленым железом прижигают пятки и языки. Но больше всех повергло меня в ужас, одна очень страшная пытка, отрезание хвоста, которую крысы применяли для тех, кто после других пыток продолжали молчать.

Меня, как самого старшего из всех, заставляли смотреть на все это, заткнув рот, ибо они хотели, чтобы рядовые вначале высказались, а уж затем старшие. Когда очередь дошла до меня, им было уже все известно о форте, о численности гарнизона. От меня им ничего не требовалось, но они просто не могли устоять от пытки, путем ломания пальцев в деревянных тисках.

После первого сломанного пальца, я не выдержал и стал говорить все, что знал об их царстве, об их культуре и обо всем, что мне поведал старец за все то время, проживания у меня. Старший крыс, немного удивился, и спросил меня: «Откуда мне все это известно?».

Тогда я рассказал о рабе, которого я освободил, но он явно мне не поверил и продолжил уже сам.

Он целый час подвергал меня всевозможным пыткам, чтобы я раскололся, но я все твердил одно и то же. Тогда офицер заявил, что у меня десять дней, дабы я сознался, по количеству схваченных моих сослуживцев. Каждого из них, он обязывался казнить каждый день. Как я не старался, как бы горячо говорил правду, он был непреклонен и жесток.

Посадив всех нас в яму, где нас не кормили, не давали воды, где все мы поникли духом, и надеялись лишь на чудо, ибо, до конца верили, что наши войска не позволят этому небольшому отряду бесчинствовать в приграничных землях.