К-9: Право на счастье

Передернув плечами, стараясь не думать, откуда у мух взялись клыки и все остальное, он резко включил воду. Вместо привычной утренней прохлады на плечи хлынул кипяток, буквально выжигая мерзкие образы. Новый поворот крана – и вот струи уже ледяные. Контраст помог окончательно прийти в себя, взбодриться, наконец,проснуться к утренней пробежке.

Ведь сегодня он бежит с Джеем. А это другой темп и совершенно другая нагрузка.

Теперь, когда учитель начал постепенно возвращаться в форму, «халява» действительно закончилась. Если подумать, то все прошедшие дни с прихода в Мидори можно было считать одним большим отдыхом. Очень странным и вовсе не безоблачным, но спокойным. Даже вечные стычки Джея и Дэрри влились в общий ритми нискольконе нарушали ежедневной рутинной вязкости.

Но стоило сделать первые несколько шагов рядом с Джеем, как в кисель времени кто-то щедро плеснул воды – и оно побежало вперед бурным потоком. Сквозь заводи и пороги, замедляясь лишь для того, чтобы ускориться еще больше.

Вернулись лекции на ходу, вернулись сложные упражнения. Хаук и до этого выкладывался как мог, стараясь в точности следовать указаниям, но почему-то рядом с учителем каждая мышца работала вдвое, а то и втрое больше. Джей вроде и не делал ничего такого, но его присутствие, комментарии и лекции добавляли адреналина. А навыки – зависти и стремления.

В конце-то концов, сколько Хаук ни занимался все это время, а держать такой темп и невозмутимо рассказывать об очередной твари он точно не мог. Вот и сейчас – за спиной всего половина нового маршрута, а слова учителя уже забивают шум в ушах и бухающее где-то в горле сердце.

– Нет, это совсем не дело, – Джей сбавил темп внезапно, и Хаук с облегчением перешел с бега на быстрый шаг, стараясь отдышаться. – Ты уже должен спокойно держать такой темп.

– Так я держал… – едва выговорил Хаук. Горло и легкие жгло, говорить было трудно.

– Минут двадцать без формы. Мало. Добавить веса – через те же двадцать минут ты просто свалишься.

На это оставалось только кивнуть. Наверняка Джей придумает очередную диету или еще как-то усилит тренировки, и недавние мысли о большей нагрузке сбудутся прямо в ближайшем будущем.

– Надо было раньше начать в комплексе, но что уж теперь.

– А чего не начали?

Джей скривился, но отвечать не стал. Впрочем, Хаук и сам вдруг понял, что в Мидори с его занятиями в принципе было «что-то не так». Джей более-менее восстановил темп по теории, но физические упражнения оставались какими-то щадящими. Без той жесткой нагрузки, от которой Хаук взвыл еще в Брайте.

– Нагоним, – только и сказал Джей. – Все нагоним. Сегодня выложишься по полной, завтра сразу начнешь с утяжелителями. Послезавтра – отдых на восстановление, и выходим в Пустошь.

– Вот так сразу? – удивился Хаук.

– Нет причин медлить. Да, ты можешь меньше, чем мне хотелось бы, но в целом двигаешься и держишься гораздо лучше, чем раньше. У тебя только начало проявляться чутье – а мы теряем время в городе, еще и под двойным куполом. Плохо. Возможно, тебе покажется, что начинаешь с нуля: здесь все же степь. Вокруг вовсе не песок, давление пустынки сильнее, и чутье проявит себя быстрее, ярче. Но это означает и более сильный откат, из-за которого в степи обычно не начинают. Помнишь, в каком состоянии ты возвращался после Каньона? Вспоминай и готовься – скорее всего, будет хуже. Это ясно?

– Понял, – кивнул Хаук. – Мы выйдем в желтую?

– Нет, конечно. Я уже подобрал пару маршрутов. За эти три дня ты закончишь основную теорию и, я надеюсь, на обратном пути будешь в состоянии провести меня сам, – Джей усмехнулся. – Хотя бы попробовать. Хотя бы с десяток-два метров.

– Ну,спасибо, – буркнул уязвленный Хаук, уже обрадованный было доверием. – Уж десяток шагов я сам как-нибудь пройду.

– Буду искренне в тебя верить. Отдохнул? На, держи.

На утяжелители, которые Джей только что снял с собственной ноги, Хаук смотрел как на проклятие. Зато невысказанный вопрос об одинаковых ботинках, которые Джей приобрел недавно как раз для пробежек, получил ответ, откуда не ждали. Правильно, если нет броника, можно добавить веса снарядами.

– А сам как пойдешь?

– Уж дойду, не волнуйся, – широко ухмыльнулся Джей, и последний аргумент сдался под тяжестью килограммов на ногах. Что же, по крайней мере, впереди не только оставшиеся метры, но и сытный завтрак.

***

Хаук спал.

Ранний подъем и возросший темп тренировки сказались так, что он не дослушал даже задания. Пришлось записать и по-простому оставить планшет на нужной странице: будить буквально отключившегося ученика Джей не стал.

Завтрак был той самой негласной чертой, за которой начиналась работа уже по зубрежке. Пробежка, даже та легкая, которой приходилось ограничиваться из-за раны, будила организм, заставляла работать мышцы, «включала» все остальное. А разгулявшийся аппетит делал еду вкуснее и начало дня лучше.

Джей спускался в гостиную, где обычно проходили их с Дэрри занятия, всегда в прекрасном настроении. Но если раньше, в детстве, вопросы были интересными, на понимание и ситуации, то теперь от постоянных стычек и споров взвыли оба.

Нагруженный ко всему прочему подготовкой заданий для Хаука, Джей готов был признать, что по-простому устал. До обидного быстро. Уже стало ясно, что полгода в таком темпе не дадут ничего. Дэрри тоже должен был это видеть. И видел. Один раз попытался поменять подход и даже ввел «наказание», прекрасно зная все болевые точки, по которым есть смысл бить.

Одного не учел: у ученика теперь тоже есть ученик. Есть свои обязанности и своя—особенная – гордость.

Даже если для Дэрри что он, что Хаук, оба просто дети, повторения недавнего ужина Джей допускать не собирался. Он крепче сжал руку на свернутой в трубку схеме, отогнал невовремя пришедшее в голову «это Дэрри все рассказал» и переступил порог гостиной.

– Ну что, готов ко второй попытке? – Дэрри встретил как всегда открыто и бодро, кивком указав на соседний стул. В монстра он обычно превращался после второй или третьей ошибки. Джей глубоко вдохнул, посмотрел прямо в пронзительные, способные видеть насквозь глаза и заявил в лоб:

– Нет. Не готов, – чуть помедлил, расстелил по столу нарисованную за ночь схему. Уверенность только крепче обосновалась в сердце, и Джей впервые по-настоящему отказался следовать указаниям своего мастера: – Лучше помоги мне с алгоритмом. Чую, где-то собьюсь. А отвечать я тебе буду, только когда сам решу, что готов.

– Так, значит? – Дэриен окинул записи взглядом, будто ничего не случилось, и присвистнул. – Смотрю, заморочился ты основательно. Действительно хочешь работать вот так?

– Думаю, это лучше того, что было все это время. – Дэриэн только неопределенно хмыкнул. Джей же поспешил закончить, пока не начался очередной виток пустых споров: – И я бы попросил тебя прекратить фокусы с едой.

– Ну,нет. Этот способ рабочий и он будет работать каждый раз, как ты лажаешь. Халявы не жди, Джерри. То, что ты стал старше, ничего не решает.

– Хотя бы не перед Хауком.

– Гордость, да? Так она тебе сейчас лучший помощник! И потом, Хаук не ребенок. Он прекрасно понимает,что к чему, переживать тебе не о чем.

– И все же.

– И все же не ищи сложностей там, где их нет.

– Разве это такая большая просьба? – вмешалась Лиза, ставя перед обоими чашки с ароматным чаем. Лисичка торжественно водрузила на стол тарелку бутербродов и умостилась рядом. – Тем более Джерри хочет заниматься по-своему. Разве не лучше будет, если вы договоритесь? Столько лет прошло как-никак…

Дэриэн хмуро глянул на жену, вздохнул и развел руками.

– Ну, два на одного – куда я денусь? Ты еще с самого начала против…

– Вот и отлично, – мягко улыбнулась Лиза, потянула Лисичку за рукав, мимоходом подмигнув Джею. – Китти, пошли! Поможешь маме с посудой.

– Но Джелли будет рассказывать! – тут же возмутилась мелкая, заставив скрипнуть зубами на очередное «желе». – У него всегда интелесно!

– Э, нет! Он сейчас будет слушать. А спать тебе еще рано!

Лисичка обиженно надулась, но больше спорить не стала. Наверняка еще отыграется вечером. Или вот прям сейчас – на посуде.

– Не так скучно я и рассказываю! – оскорбленно фыркнул Дэриэн и кивнул на схему. – Давай смотреть, что ты тут намудрил. Вижу пару мест, где точно застрянешь…

– И?

– Смотри: одна и та же тварь может встречаться несколько раз, ты же их делишь по признакам. Все хорошо, пока тебя будут спрашивать признак, и ты будешь говорить о ком речь. А если наоборот? Вот назови мне все семь признаков, скажем… вот этого!

Дэриэн замялся на мгновение, но тут же указал пальцем на самое заковыристое название. Джей его прочитать-то сразу не мог. Не то что запомнить. На несколько мгновений повисла растерянная тишина. В голове было подозрительно пусто, и только неправильные неуклюжие слоги пытались сложиться в ускользающее слово чтобы, наконец, прочитаться.

– Понимаешь? – продолжил Дэриен, прекрасно зная, что ответа не будет. – Твое деление по ассоциациям действительно может сработать на определенных вопросах. Но легко ломается, если просто сменить порядок.

– И что ты предлагаешь?

– Ну… дели по тому, что за эти признаки отвечает. К примеру. Ты прекрасно разбираешься в тварях, для тебя не проблема рассказать основные особенности скажем тех, кто живет в горах. Помнишь, я когда-то давно учил тебя задавать самому себе вопросы? Думаю, может сработать и тут.

Джей медленно кивнул, рисуя в уме новый план. Зубрежка «в лоб» у него не шла никогда. Но с другой стороны – те же сигналы запомнились почти сразу, сами собой. А сейчас он впервые серьезно взялся искать способ запомнить эти бесполезные термины и определения. Значит, должен как-нибудь справиться. Другого пути больше нет.

– Зоны надо делить на подзоны, – задумчиво произнес Джей в такт собственным мыслям. – Даже если отдельно вынести подземелья, те же горы могут быть разными. Получается: общее – локальное по особенностям – цвет. И это как минимум… Много.

– Много. Ищи картинки.

– Что?

– Ты всегда лучше запоминал по картинкам. Карты, сигналы, снаряжение, метки – все давалось тебе легко. Даже слишком. Ясное дело, проблема вовсе не в уме и не в памяти. Давай придумаем тебе, не знаю, карточки какие? А! Да в библиотеке наверняка есть имперские игрушки для школьников.

– Вот только игрушек для импов мне не хватало! – мгновенно вздыбился Джей, но Дэрри оборвал в этот раз серьезно и резко:

– Ты хочешь вытянуть или нет?

– …

– Я промолчу про твои закидоны. Привык, чего уж. Хаук твой ученик и тебе решать эти проблемы. Но раз ты влез в собственное обучение, да еще и диктуешь мне как-что делать – будь добр подчиниться хоть этому. Я хочу, чтобы ты справился уж точно не меньше.

– Да понял я.

Джей скатал в трубку уже исписанную поправками схему. Подхватил последний оставшийся бутерброд. От зубрежки воротило как прежде, а уж детские учебники ненавистных импов – перспектива похлеще. Но Дэриэн как всегда прав: Джею нужен результат. Гарантированный и быстрый. И если в детстве он имел возможность выеживаться сколько душе угодно, сливать теоретические тесты и воротить нос от заковыристых названий, сейчас её больше нет. Хаук забрал. Как и право на провал – хватит.

– Ну, я тогда в библиотеку. Ты доведи до ума свою систему. Уверен, что-то да выйдет. Возьмем сразу всю степь, для начала, – я помогу с распределением, ты прикинешь время. А дальше уже как пойдет. По рукам?

Новый кивок. Мысленно Джей был уже где-то не здесь. Прикидывал, сколько нужно сделать, в каком порядке и сколько на это все осталось времени. Хаука надо бы разбудить, если еще не проснулся, объяснить ему базу, подготовить контрольные вопросы. Неплохо было бы прогнать его и по основам степей – пускай не все, но Хаук знает уже достаточно для выхода в Пустошь. И в этом надо убедиться.

За прошедшее время Джей невероятно соскучился по горячему ветру и тихому шепоту где-то внутри.

– Кстати, когда ты собираешься в Пустошь? – вдруг спросил Дэрри, будто прочитав мысли. – Не смотри так, ты справляешься с эмоциями не лучше Хаука. Иногда.

– Через два дня, – пожал плечами Джей. – И так торчим тут уже слишком долго.

– А что рука?

– В порядке.

– Проходил я твое «в порядке», – скептически хмыкнул Дэриен. – Но ладно, выше Хаука ты выпендреж не поставишь, поверю.

Джей только пожал плечами, хотя внутренне понимал, что Дэрри полностью прав. Не будь Хаука, и решение вернуться в Пустошь прозвучало бы гораздо, гораздо раньше.

– Тогда держи, – Дэрри передал список, оформленный, впрочем, по всем негласным правилам для заказов. Ну, кроме цены. Бумага шла в ход очень редко, но когда до нее доходило, простым списком не ограничивались, следуя форме.

– Это что?

– Как что: вы же не будете шляться по Пустоши без цели и плана?

– Я продумал уже и маршрут, и план, и цель, – мрачно отозвался Джей, пробегая глазами листок. Дэрри и тут поступил по-своему, так что весь заказ был написан тем самым ненавистным «официальным» языком – половину так просто не вспомнить.

– Отлично! Внесешь изменения – погуляете на денек дольше, тоже полезно. О, забыл… – и Дэрри бодро дописал на обратной стороне еще пару позиций.

– Ну, знаешь… – бессильно вздохнул Джей, понимая, что в этом послать он может кого угодно, но только не собственного учителя.

– А, брось. Это же очевидный взаимовыгодный контракт. Мне – ингредиенты, тебе – занятие. Вот и займись!

– Смотрю, за годы в Мидори в тебе проснулась торговая жилка.

– Ха! Не зря ж я столько лет в деле?

Джей еще раз выразительно вздохнул, но сочувствие в Дэрри, увы, не проснулось. Пришлось брать бумажку и идти строить новый маршрут. Заодно менять и все остальное. С одной стороны, предложение Дэрри шло только на пользу: Джей не мог не признать, что задание вышло и к месту и в тему – самое то. Учитель прекрасно знал, с чего начинают в степях. Но с другой, нагрузку Хауку придется неплохо так увеличить, чтобы нагнал. Заглядывать к норникам Джей в этот заход не планировал.

Глава 6

Купол остался за спиной, отсекая яркость Мидори, чистый воздух и ту особенную атмосферу, какую не встретишь ни в одном другом городе. Джей не торопился садиться на «летучку», и Хаук молча шел рядом, пытаясь понять, что же он чувствует.

После долгой разлуки Пустошь встретила… как мать. Как дом. Как семья, в которой ты самый младший и беспокойный, но оттого и любимый. Конечно, некогда сбежавший ребенок не мог знать всех этих чувств, но необъяснимая теплота в душе казалась похожей. Ведь едва переступив незримую черту, Хаук почувствовал себя там, где он должен быть.

– Это тоже зов Пустоши, – голос Джея мягко вплелся в мысли, и слова не сразу прозвучали именно словами учителя. – После первого серьезного похода он настигает по-разному: кого-то тянет вернуться, кого-то мучают кошмары, некоторым достается все сразу или что-то еще. Через некоторое время это проходит. Но если ты выйдешь в Пустошь снова, она уже не отпустит. Станет родной. Потому мы рады возвращаться в города или к семьям. Но и рады снова оказаться здесь, сколько бы боли ни испытали. Если ты долго пробыл под куполом, это чувствуется особенно сильно.

– А как же Дэрри? – тихо спросил Хаук. – И Лиза? И другие бывшие «внешние»?

– Они делают выбор. Только и всего. Если ты еще не понял, жизнь «внешнего» – это вообще череда выборов. Пойти тем путем или этим, атаковать или обойти, пойти на риск или перестраховаться, убить… или попытаться спасти. Дэрри сделал этот выбор давно. Просто отложил на пару лет, когда я напросился в ученики.

Хаук фыркнул:

– Прям напросился?

– Конечно, – Джей вдруг рассмеялся. – Я, знаешь ли, тоже не думал брать ученика, когда вы падали мне на голову!

– Ну уж…

Напоминание об обмане больно щелкнуло по носу, и необъяснимый домашний уют отступил. Запахи разнотравья перестали приятно щекотать нос, стали навязчивыми и даже резкими. Теплый ветер, будто обидевшись, отвесил подзатыльник и подогнал в спину. Джей, наконец, хлопнул рукой по сидению «летучки»:

– Садись. Выйдем из охраняемой зоны, там пешком – возьмешься за дело. Все как обычно: туда слушаешь и запоминаешь. На месте работаешь. Обратно ведешь сам – как сможешь и сколько сможешь. Ну а пока…

«Летучка» плавно поднялась чуть повыше, подключилось второе ядро, корпус ответил мягким жужжанием, по которому Хаук, оказывается, тоже скучал.

– …задавай вопросы. Тут тебе не каньон, так просто не будет.

«Просто» – как же. Хаук вспомнил свои блуждания по подземелью и вздохнул. Там ошибки стоили чего-то в основном его гордости, а здесь, в степи, он вряд ли отделается так легко. Это пугало. Уют улетучился окончательно, почему-то заныла спина, а в голове все крутились слова Джея. Так что вопросы по делу опять не пришли.

Со встречи с Максом Хаук невольно сравнивал себя со своим предшественником. Не из ревности, нет. Скорее чувствовал, что уступал тому мальчишке во всем. Выдержка. Навык. Знание Пустоши, даже возраст… Если бы Макс остался жив, то годам к двадцати он мог бы наверняка носить погоны Командующего, как и его учитель. А что Хаук? Поздно начал, едва прошел Каньон, едва пережил «посвящение»… Чем больше об этом думалось, тем идеальнее становился образ Макса и хуже – свой собственный. И когда впереди четкой границей обозначился выжженный километр, Хаук все же нарушил тишину:

– Расскажешь про Макса?

– Нет, – слишком уж быстро отозвался Джей. Руль чуть вильнул, выдав учителя с головой. – Не сейчас. Надеюсь, ты не думал все это время какую-то чушь? Если ты не понял, задание у нас официальное. Второй попытки не будет, так что лажай поменьше.

– Оно же от Дэрри…

Джей резко остановился в крутом вираже. Хаук толком не успел ничего осознать: вот он спокойно сидит на заднем сидении, едва ощущая мягкий ровный путь; а вот – опора исчезает, и остаются лишь удивление и ехидный свист ветра в ушах.

Спину жестко приложило о выжженный грунт.

Воздух выбило из легких.

В глазах вспыхнули искры боли.

Личный защитный модуль, конечно, смягчил удар, но вовсе не свел его на нет. Хаук тряхнул головой и с яростью поднял взгляд на учителя:

– Какого ты творишь?!

– Эта форма, по-твоему, для красоты? – холодно осадил Джей, заставив подавиться ругательством. Форма у Хаука действительно была новая. В каком-то смысле. Сразу после «посвящения» Джей отдал его снаряжение мастерам, и самая обычная одежда без всяких опознавательных знаков вдруг стала форменной. Черно-красные цвета «К-9», два пистолета и имя отряда на нашивке. Метка ученика… Увидев это впервые, Хаук снова смотрел как на какое-то чудо. Слова благодарности тогда застряли в горле – остался только счастливый, все еще не верящий взгляд.

Теперь и сам Джей предпочел форму. Они вышли в Пустошь как небольшой, но самый настоящий отряд. И это чувство тоже было иным. Особенным.

– Эта форма для красоты? – еще холоднее, с нажимом, повторил Джей, возвращая с небес на землю. Хаук подобрался, поджал губы и заставил себя мотнуть головой.

Не для красоты. Конечно же нет. Он понимал это, как никто больше.

– Мой отряд не сливает задания, Хаук. Тем более такие. «Девятка» – девять лучших. Даже если не девять. Даже если еще только учишься. Это ясно?

– Куда яснее, – хрипло отозвался Хаук, забыв даже о боли и синяках. Цветной взгляд Джея снова пугал. Но зато как ясно сказал, в чем ошибка. – Я… я понял. Мастер.

– Так-то лучше, – довольная усмешка. Холод и давление исчезли, в очередной раз оставив лишь удивляться таланту учителя управлять настроением. Джей свесился с «летучки», протянул руку и легко поднял на ноги. – Отряхнись только. Вон, весь в золе.

Хаук снова кивнул, подчинился как-то автоматически. Да уж… Ошибка здесь будет стоить явно дороже ошибок в Каньоне. Теперь все ошибки будут стоить дороже. Зато встряска расставила мысли по местам. Переживания о Максе ушли далеко, как будто забылись. Вместо них перед мысленным взором послушно вставали прочитанные строки, нарисованные Джеем схемы, даже задания из тех, что подходили окружающей их степи. Хаук знал, куда они двигались, видел пейзаж впереди и с удивлением понимал, что действительно может предсказать и маршрут, и даже возможные встречи. Тварей из этого квадрата он помнил практически всех. Основных.

Как говорил Джей, Пустошь изменчива и забрести сюда может кто угодно, откуда угодно. Это Хаук тоже помнил и сбрасывать со счетов не смел.

Джей остановился снова минут через двадцать пути. Спрыгнул, настроил «летучку» на автопилот и довольно потянулся, хрустнув всеми суставами сразу.

– Ну что, готов?

– Э… – Хаук как будто по-новому вдохнул степной воздух и нервно сглотнул. Готовым он себя как-то не чувствовал. Впрочем, ответить Джей толком не дал:

– Отлично! Идем с двумя остановками. Следующая через час-полтора, как погода. Смотри, запоминай, вспоминай мошкару и грибы – первыми у нас пальцы.

– Фу… – поморщился Хаук, вспомнив неприглядные рисунки. – А что погода?

– Облака тяжелые, хотя и далеко, – Джей кивнул на сизую полосу где-то у горизонта. – Ветер гонит грозу от леса. Идти по степи в дождь ты еще не готов, придется переждать под замкнутым куполом.

– Это как городской? Такое можно в походе?

– Можно. Но затратно, долго и сложно. Либо закапывать, как в городах, либо не касаться земли. Мы с тобой будем сидеть на «летучке». Не очень удобно, но проще всего.

– Поэтому везде пишут, что степь любит дождь? Я так понял, ну, из-под земли что-то лезет?

– Из-под земли лезет все! – усмехнулся Джей. – Покажу, как чутье лучше станет. А пока поднимай маску: видишь мелкие блеклые цветы? Как будто выцветшие?

– Угу.

– Так выглядит велена до того, как ее превратят в наркоту. Для этого, вообще говоря, нужен сок, но это не важно. Запах таких вот «увядающих» усыпляет. В степи вообще стоит быть внимательнее к себе, я тебе это еще сто раз повторю. Разнотравье опасно. Аппаратуры бывает мало. Так что, если она молчит, а тебе что-то не так – поднимай маску и включай фильтры. На ту же велену часто нет отклика: в разряд опасных она не входит.

– Почему? Если это наркотик…

– Потому что пыльца не травит, а навеянный сон можно и побороть. Главное вовремя понять, что происходит. Так что просто запомни: у действительно увядающей велены цветки ржавеют от центра. Стебель тоже, но его не так видно. Вон пара штук… И вон. Это ясно? Велена может быть неприятна, когда ее много. Сейчас это не сыграет большой роли, но в бою притупляет реакцию, тормозит мысль.

– Угу… Запомнил. А мух здесь почему нет? Если эти цветы дурманят, то охотиться здесь проще всего, разве нет? Тем более таким полу-падальщикам.

– Нет. Действует только на людей, тварям на велену плевать. На запах точно и на сок, кстати, тоже. Жрут и не давятся. Велена вовсе не хищная – она так размножается. Выживает, как видишь, количеством.

Хаук снова просто кивнул. Разговор сделал путь короче, и неясная серая простыня, на которую издалека походили цветы, стала четче. Под ногами зашуршали опавшие пожухлые лепестки. «Ржавчина», повторил про себя Хаук, но джеево сравнение как-то не прижилось. Хоть опавшие цветы действительно покрывали землю ржавым налетом, те, что только начали увядать, как будто сочились кровью. И эта мысль засела в голове куда охотней, запустила под кожу мурашки и суеверный страх.

Страх, который с каждым шагом становился сильней и сильней. Иррациональный, непонятный, он вдруг показался Хауку знакомым. Мгновенно всплыл в памяти и каньон, и встреча с многоножкой – такая неожиданная, хотя чутье честно пыталось предупредить.

Хаук судорожно сглотнул и невольно ускорил шаг, теперь поравнявшись с учителем. Заметил вдруг, что Джей уже вовсе не безоружен: один из пистолетов только и ждет начала атаки. Жадно скалится в лучах подсматривающего из-за облаков солнца. Хищно подмигивает полной под завязку полосой заряда.

– Кто это?

Вопрос сорвался с губ помимо воли, и Хаук поспешил прикусить язык – вдруг помешает? Но Джей спокойно усмехнулся в ответ:

– Чуешь? Отлично. А сколько не скажешь? И где?

– Нет… Оно отовсюду. Давит со всех сторон, – честно признался Хаук. – Везде только страх.

– Ладно, что есть, то есть. Все равно прислушайся к себе, запомни. Так ощущаются обычно красно-желтые группы и слабые красные существа. Или же желтые, если их много. Сейчас как раз второй случай. Под нами система нор и ты чуешь ее обитателей. Они близко к поверхности, но не атакуют как черви. Попробуй успокоиться, осмотреться и сказать, у кого мы в гостях. Ты читал, должен справиться.

– Э… – Хаук нахмурился, который раз поймав себя на этом неопределенном, глупом «э», и кашлянул в напрасно поднесенный к маске кулак. – Ну… – подземные, да? В степи множество грызунов и все они любят норы. Но именно желтых Хаук помнил всего-то три вида, один из которых любит близость воды. Про него можно забыть, наверное, сразу.