Попроси меня. Матриархат, путь восхождения, низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 1

«Что ж, никто не может лишить их права хвастаться своей кровью и родом Израиля»28.

«Они придерживаются одного принципа, на который они полагаются и в который они так сильно верят. А именно, они рождены от самого высокого народа на земле, от Авраама, Сарра, Исаак, Ревекка, Иаков и т. д. Мы (гои), язычники, не являемся человеческими существами в их глазах, но вряд ли достойны того, чтобы считаться червями. Потому что мы не принадлежим к этой высокой, благородной крови, происхождению»29.

«Ибо евреи не позволят отнять у них эту гордость и славу их благородства и крови, как было сказано выше. Они ожесточились.

Однако наш народ должен быть настороже по отношению к этим ожесточившимся, осужденным людям (которые обвиняют Бога во лжи и гордо презирают весь мир), чтобы они не были введены в заблуждение. Ибо евреи с радостью убедили бы нас принять их веру и делали бы это везде, где только могут. Ибо, если бы Бог был милостив к евреям, им сначала пришлось бы убрать из своих школ, из своих сердец и из своих уст все такие богохульные молитвы и песни, а также хвастовство и гордость по поводу своей крови. Ибо такая молитва постоянно увеличивает гнев Божий на них. Но они не будут ни делать этого, ни смирять себя»30.

«Они – настоящие лжецы и ищейки, которые не только извратили и фальсифицировали все Священное Писание от начала до конца, не прекращая своих толкований. И все тревожные вздохи, тоска и надежда их сердец обращены к тому времени, когда однажды они захотят расправиться с нами, язычниками, как они расправлялись с язычниками в Персии во времена Есфири…

…Никогда еще солнце не светило над более кровожадным и мстительным люди, которые воображают себя народом Божьим, которые желают и думают, что должны убивать и сокрушать язычников. И самое главное, чего они ожидают от своего Мессии, – это чтобы Он поразил весь мир своим мечом. То, что они поначалу демонстрировали против нас, христиан, и хотели бы сделать это сейчас, если бы только могли»31.

«Такова же слава евреев, когда они хвастаются в своих школах, восхваляют и благодарят Бога за то, что Он освятил их Своим Законом и сделал их Его избранным народом, хотя и прекрасно осознают, что не соблюдают ничего из этого, преисполнены гордыни, зависти, ростовщичества, скупости и всякой подлости, и больше всего те из них, кто ведет себя очень благочестиво и свято в своих молитвах»32.

«У меня тоже был такой опыт… Трое ученых Евреев пришли ко мне в надежде найти во мне нового еврея, потому что здесь, в Виттенберге, мы начали читать на иврите. Они также делали вид, что скоро все наладится, потому что мы, христиане, читаем их книги. Когда я спорил с ними, они поступали по-своему и давали мне свои толкования. Когда я убеждал их придерживаться текста, они отступали от него и говорили, что должны верить своим раввинам, так же как мы должны верить епископам и докторам и т. д. Тогда я сжалился над ними, дал им рекомендацию о безопасности для проводников, чтобы они позволили им пройти ради Христа. Позже мне сообщили, что они называли Христа „ИИТоЙя“, то есть 25-летний повешенный преступник»33.

«С детства они впитывали в себя такую ядовитую ненависть к гоям от своих родителей и раввинов и продолжают поглощать ее не переставая, что, согласно Псалму 109, она проникла в их плоть и кровь, кости и мозг и стала их жизнью и бытием. И так же мало, как они могут изменить плоть и кровь, кости и мозг, так же мало они могут изменить гордыню и зависть. Они просто должны оставаться такими и погибнуть, если Бог не совершит особого чуда»34.

«Поэтому знай, мой дорогой христианин, что после дьявола у тебя нет более злейшего, более ядовитого, более яростного врага, чем настоящий еврей, который искренне желает быть евреем. Возможно, среди них есть те, кто верит в то же, во что верят корова или гусь. Но все они окружены своей кровью и обрезанием. Поэтому в истории их часто обвиняют в отравлении колодцев, краже детей и нанесении им увечий; как в Тренте, Вайсензее и т. д. Конечно, они это отрицают. Однако, так это или нет, я прекрасно знаю, что у нас нет недостатка в твердой воле с ними, если бы они только могли претворить это в дела, тайно или открыто. Знайте это наверняка и действуйте соответственно!

Однако, если они иногда совершают что-то хорошее, знайте, что это делается не из любви к вам и не для вашего блага. Чтобы иметь возможность жить среди нас, они обязательно должны что-то делать. Но их сердце было и остается таким, как я уже сказал»35.

«Разве их Талмуд и раввины не пишут, что нет греха в убийстве еврея язычника, но это грех, если он убивает брата в Израиле! Нет греха, если он не сдержит клятву, данную язычнику. Поэтому воровать и грабить (как они делают со своим ростовщичеством) у язычников – это богослужение. Ибо они считают, что не могут быть слишком суровы к нам или грешить против нас, потому что они благородной крови и обрезаны как святые; мы же, проклятые гои. И они – хозяева мира, а мы – их слуги, да, их скот!»36

«Если кому-то покажется, что я говорю слишком много – я говорю не слишком много, а слишком мало! Ибо я вижу в писаниях, как они проклинают нас, гоев, и желают нам зла в своих школах и молитвах»37.

«Когда мы приходим к ним и они принимают нас, они извращают слово: Бог приветствует тебя (по-немецки – seid Gott wilkommen) и говорит: „Шед виль ком“, то есть: „Дьявол, приди!“ или: „Вот идет дьявол“. Поскольку мы не понимаем иврита, они тайно питают к нам ненависть, и мы думаем, что они относятся к нам дружелюбно, в то время как они проклинают нас адским огнем и всеми несчастьями»38.

«Мы хотели бы сделать себе подарок, чтобы избавиться от них. Они легли тяжелым бременем для нас в нашей стране, как чума, мор и не что иное, как несчастье»39.

«Они не могли бы наслаждаться такими хорошими днями в Иерусалиме при Давиде и Соломоне, когда он принадлежал им так же, как теперь принадлежит нашей собственности, которую они ежедневно крадут и грабят. Они все еще жалуются, что мы держим их в плену! Да, мы имеем и держим их в плену, как я хотел бы сохранить свой ревматизм, фурункулы и все другие болезни и несчастья, которые должны ждать, как бедный слуга, с деньгами, имуществом и всем, что у меня есть! Я бы хотел, чтобы они были в Иерусалиме с евреями и со всеми, кого они хотели бы видеть рядом с собой! Поскольку совершенно очевидно, что мы не держим их в плену, чем мы заслуживаем того, чтобы такие великие и благородные святые так сердились на нас? Мы не называем наших жен шлюхами, как они называют Марию, Мать Иисуса; мы не называем их незаконнорожденными, как они называют нашего Господа Христа. Мы не проклинаем их, но желаем им всяческих телесных и духовных благ, разрешаем им поселиться у нас. Мы не крадем и не калечим их детей, не отравляем их воду, не жаждем их крови. Чем мы заслужили такой страшный гнев, зависть и ненависть таких святых детей Божьих?»40

«Евреи не хотят от своего Мессии ничего большего, кроме того, чтобы Он был Кохабом и мирским царем, который уничтожил бы христиан, разделил мир между евреями и сделал их богатыми лордами, и, наконец, умер бы, как другие цари и его дети после него аналогично»41.

«Поэтому поступайте с ними сурово, поскольку они только и делают, что мучительно хулят Господа нашего Иисуса Христа, пытаясь лишить нас жизни, здоровья, чести и имущества… По этой причине я не могу ни терпеть, ни поддерживать отношения с этими сознательными богохульниками и надругателями над нашим Возлюбленным Спасителем»42.

В истории образования еврейского народа, предотвращая проникновение в него ложное представление о мире, Бог дал ему указание не смешиваться с другими народностями, т.е., иначе говоря, определил евреям быть в замкнутом состояние по отношению к иному людскому сообществу, но, вместе с тем, имеющую связь с Богом, Который таким образом вел ба их по истории становления. Однако общая атмосфера, тем более южного темперамента, становления лестничной системы предопределил избранному народу, с фактором особенности своей «славы» и данной Богом установки держаться замкнутого состояния, сильнее впасть в позицию гордости величины, отторгая не только окружающие их народы, но и саму связь с Богом-Творцом, сильнее превращаясь в положение целостности, где камень-закон превалирует над гибкостью творчества, т.е. здравомыслием.

В своем памфлете Лютер показал замкнутую горделивость евреев, которая была следствием приобщения к миру мистической целостности, где получив знание о Едином Боге как Творце-Создателе, мышление людей лжец стал переворачивать, акцентируя Бога как единого, но безжалостного надсмотрщика за исполнением всех священнических предписаний, в сознании, внешне сохраняя атрибутику иудаизма, стал переворачивать живого Бога-Творца в механического бога-«творца», на подобие зороастризма, с сильно выраженным уклоном сугубо национального характера.

Разве Бог создал человека для вечного наказания и вечного терпения? В мировоззрение евреев вкралось одно положение, по-человечески понятное и обычное, но в корне подрывающее представление о Божественном мироздании, изменяющее направление мышления людей от Творца величины к обожествлению величины. В своей истории еврейский народ был сильно подвержен матриархальным веяниям и потому тяжело уходил от идолопоклонств, вследствие чего постоянно наказывался Богом. Симбиоз идолопоклонства и наказания привел к тому, что у евреев появился повышенный страх перед Богом. В то же время дух искусителя действовал на народ, говоря, что Бог это карающий судья, и потому выходом из ситуации было представлено в строгом соблюдении правил поведения, для чего евреи придумали целую систему законов, порой вникавшие даже в мелочный быт человека. Законническое состояние, даже при выполнении требования всех правил, ничуть не уменьшало зависимость евреев от мистицизма, поскольку сам принцип закона несет в себе позицию величины и энергии, чем, собственно, и является Люцифер. Таким образом, впадая в законничество евреи сильнее вошли в систему величины и ее внутреннее состояние гармонии, где преступление имеет ответное действие в наказании, подобно тому, как «+» покрывается «—». А дальше произошло то, что и должно было произойти в подобном случае – принцип гармонии незаметным вирусом вошел в Священное Писание.

Смешение гармонии с преобразовательной дисгармонией Бога-Творца стало развитием уже изначальной ситуации казалось бы невинного мировоззрения (данное Богом, очевидно, по общей понятности вещей) соблюдения чистоты с положением силового старшинства, что в древнем мире было бесповоротным правилом любого общества в любом уголке света. А дальше лестнично-ступенчатая система завлекала общество в форму иерархичности чистоты с вытекающим отсюда положением ее высокого достоинства, которое достигается упорным трудом и высокой доблестью при покровительстве высших сил, что, в свою очередь, означает ущемление своих интересов до вхождения в состояние уничижения, поощряемое «Небесами», и удержание в этом состоянии как можно дольше, поскольку в мире противоположностей (маскирующегося под любую прихоть человека, в том числе и под Бога-Творца), чем тяжелее заработок, тем выше счастье его обретения, тем выше достоинство (в христианстве, по крайней мере, в русском языке, принимавшее вид положительного благочестия. Во 2 Петра даже присутствует такая мысль, – «в терпении благочестие», что в действительности означает – в терпении чистота, которая есть честь, гордость, и даже с позиции праведности это все равно гармония, и яркий пример тому насколько она пронизывает человеческий мир).

Ни в Старом, ни в Новом Завете с позиции Бога-Христа нет положения призыва к терпению наказания (если таково случилось, то человеку и так ничего не остается делать, как только терпеть), но зато множество раз встречаются призывы к долготерпению разными пророками. Если, к примеру, И. Христос учит прощать своих обидчиков, то его последователь, таким образом, нарушает равновесие закона – преступление – наказание, выходит из состояния гармонии, открываясь тем для Бога. И, наоборот, исполняющий призывы пророков, а за ними и «святых отцов», долго терпеть, тот замыкается в себе, в мире своей целостности, разжигается, борется сам с собой, повышая свой аскетический градус, возвышается в своих усилиях, наконец, в накапливании достоинства приближается к богу, только не к Творцу, а к богу целостности. В Библии существует одно место, которое перечеркивает все призывы к долготерпению: «О, Господи!.. не погуби меня по долготерпению Твоему» (Иеремия 15:15). В этих словах пророк выразил мысль неизбежности гибели, следующих подобным путем. Но и Бог не долготерпит, это тоже ошибка соблазненного человеческого представления. Что делает человек Богу ущербного в своем беззаконии? Поэтому Бог ожидает, когда человек придет к Нему, но не долготерпит его – это признак омерзения… Долготерпит человека лишь сатана.

Насквозь пронизанная человеческая речь представлением мистических принципов на Бытие в Священное Писание вошло также и понятие свободы, однако, в раздвоенной позиции. В основном это значение в тексте можно трактовать просто как жизнь, или полнота жизни, например, такой абзац – «Посему так говорит Господь Бог: вот, Я – на ваши чародейные мешочки, которыми вы там уловляете души чтобы они прилетели, и вырву их из-под мышц ваших, и пущу на свободу души, которые вы уловляете, чтобы прилетели к вам» (Иезекииль 13:20). Или: «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Коринфянам 3:17). Но встречаются и аксиоматичные утверждения – «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу» (Послание к Галатам 5:13). Здесь вначале Павел передает мысль о необходимости свободы, как своего рода идеализм всеобщего положения, а затем здраво пугается своего же утверждения, и призывом служению друг другу фактически ее перечеркивает. Так или иначе, положение свободы в Священном Писании имеет значительное утверждение на умы людей, которые, de facto, не делают различия между абсолютной и житейской. (Сюда же можно отнести и утверждение в Нагорной проповеди – «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Матфей 5:48). Смыл этой фразы в здравой относительности, поскольку человек никогда не сможет достичь божественного совершенства, это значит стать богом. Но фраза сказана прямолинейно, а церковники в стремлении к идеалу (гармонии) ее также прямолинейно и восприняли, стали культивировать, и получили вечное наказание для вечного совершенствования).

Мировоззрение целостности мира наглядно отразилось у евреев старым представлением о Боге носившего откровенно женский типаж. Интересное значение в этом свете имеет одно из имен Бога, а именно, Эль-Шаддай. Понятие «Эль» несет смысл «Бог», «Всемогущий». Приставленный к этому понятие «Шаддай» среди различных интерпретаций, таких как, «все побеждающая мощь», «возвышенность», «Тот, который достаточен», также означает «женская (материнская) грудь», «сосок». Выступая, таким образом, моментом встроенности матриархальных настроений в представление о Боге-Творце, т. е. Бог как Податель плодородия, что, конечно, не отрицает Бога-Творца, фактор Его благословения, здесь старым проявлением акцентируется подход к Богу с позиции женского начала (т.е. у евреев не было Великой Богини, поскольку это слишком откровенно перечёркивало мировоззрение о Боге-Творце, зато Бог стал наподобие гермафродита, с женской грудью) с соответствующими отсюда выводами устройства всего мира, его рождения, обновления, в общем, всех мистических представлений (которые в новые времена на новых территориях, лишь с опусканием непосредственно откровенной отсталости в виде пантеизма и откровенной дикости в факторе половых органов, станут называться высоким идеалом светской философии, из чего впоследствии появиться уже совсем передовая «мудрость» под неоспоримым названием классическая).

Следствием представления о мире как о целостности Бытия стало распространение среди еврейского общества повсеместно использовавшегося тогда разными народами символа гексаграммы, имеющий смысл всеобщего единения (в том числе и сексуального) из которого появляется новое, следствием чего происходит всеобщее процветание и укрепление. Среди ариев и в индуизме этот знак ходил наравне со свастикой, у древних славян (сколотов) он назывался Звездой Велеса. Евреи, позаимствовав этот символ, для них удачно подошедший с точки зрения 12 граней символизировавшие 12 колен Израиля, дали ему название печать Соломона, позже он стал называться щитом Давида, а потом Звездой Давида. Так в иудаизме мистицизм стал закрепляться наглядной символикой, вытесняя Божественное начало на задворки их миропонимания, в конечном итоге превратившись в официальный символ всего еврейского общества (кстати, здесь показательный пример, как бродившая тысячелетиями некая идея, понимание мира и себя в нем, однажды выходит на официальный уровень, это к вопросу относящегося к появлению понятия «рус»).

Строгое, как и во всем мире, следование евреями принципом гармонии и ее природы старшинства выявили другую её составную часть – уничижение и замкнутость, следствием чего стали дальнейшие призывы пророков к долготерпению, и вообще соблюдение состояния закон – наказание, что в сумме привело к появлению в их среде эзотерического течения в виде кабалистики, с ее учением всемирного равновесия, развития и т.п., и проложило свой задел дальше, в раскрытый иудаизм, стало прологом для будущего христианства, быстро превратившийся, многочисленными призывами к терпению уже первых проповедников христианства, в религию гармонии бытия – мистического озарения в великом противостоянии многочисленным искушениям, монастырский аскетизм, и последующим за этим глобальным учением о гармонии, которое необходимо воплотить в общественном организме на основе экономической формации, и которое суровой действительностью долготерпения есть светлый путь развития в достижении общечеловеческого счастья состояния достоинства…

Первым царем Самуил поставил, по избрании Господа, праведного Саула («тот, о ком попросили»), который соединил все племена и нанес ощутимое поражение своим врагам, но, не выполнив указание Господа, потерял Его благорасположение, стал хмурым и подозрительным, погиб при битве с филистимлянами, где потерпел большое поражение своего войска.

После гибели Саула, около 1000 г. до н.э., племена Иудеи поклялись в верности Давиду («возлюбленный»), который ранее прославился своими победами над их врагами. После семилетнего правления Сауловского наместника в Израиле, и его убийства, Давид был признан также и царем всего Израиля, перенес столицу из Самарии («Шомром» – озн. «сторожевая крепость», столица израильского северного царства, основана Амврием, царем Израиля, около 880 г. до Р.Х. на холме, купленного им у Семира и названного в честь него) в Иерусалим.

Изначально город Иерусалим был основан племенем иевусеев, к которым затем подселились аморреи, хетты и ферезеи бок о бок мирно живя. В древности звался городом Иевусом, что означает «площадка для молотьбы», а также по их поклонению – «Урусалим», что значит «город бога Салима», т.е. «город мира», «город бога мира», где «уру» – город, «салим» – имя бога, а также «мир»; современное соединительное звучание приняло форму «Иерусалим»; завоеван евреями при царе Давиде и некоторое время носил его имя. P.S.: Поскольку идолопоклонники назвали свой город городом бога мира, то Бог-Творец не мог не обратить на это внимание, и потому Он отдал этот город тем, кто несет правдивое знание о Боге всего мира, поскольку же идолопоклонство оказалось и в их среде, то Бог развил неприязнь к этим глупым умникам во всех близлежащих к ним народах, и теперь за этот город идет столкновение интересов быть ли ему городом бога гармонии, или городом Бога, общим творческим процессом Который допустил иллюзию гармонии.

Давид был человеком ортодоксальных взглядов, он поклонялся только Господу, строго пресекая идолопоклонство в народе, за что Господь его благословил, раздвинув границы его царства, покорив ему и успокоив всех соседних народов. Своему сыну Соломону («процветание», «благоденствие», «мир», а также «совершенный», «целостный») Давид оставил крепкое, процветающее государство.

При Соломоне престиж Израильского государства распространился далеко за его пределами. Царствование Соломона названо «золотым веком» в истории Израиля. По великолепию, богатству и божьей мудрости никто не мог сравниться с Соломоном. Более всего Соломон прославился строительством Иерусалимского Храма, который еще задумал его отец Давид, для обитания в нем Бога евреев. «Я освятил сей храм, который ты построил, чтобы пребывать имени Моему там вовек, и будут очи Мои и сердце Мое там во все дни».

Комплекс храмовой горы и непосредственно сам храм был построен в стиле классицизма (ступенчатость, башенки, колонны, блочность, арочность; наименование 17 в. «классицизм» – что значит образцовый, лишь увенчало этот стиль периода многих тысячелетий). Это говорит о том, что прославлять Бога может любой архитектурный стиль. Но в истории человечества всё равно доминантным явлением классицизм остался, по крайней мере, до сегодняшнего времени, в большей степени выражением взгляда на мир как на отдельную субстанцию (такое представление о мире даже нонсенсом присутствуют в иудействе и христианских церквах). Поэтому, несмотря на то, что в иудее-христианской традиции классицизм стал фактором творительного начала, он вместе с тем, там же в иудее-христианской традиции, с таким же успехом выполняет роль эволюционизма-рождения-становления посредству энергетических всплесков. Кроме того, к этому следует прибавить весь остальной мир классицизма, прославляющий всевозможные мистико-языческие поверья народов мира и религии не творительно-спасительного действия. Поэтому, суммируя, классицизм своим состоянием украшенной ступенчатости стал прекрасным олицетворителем лестничной структуры мистицизма, слившись в тысячелетиях воедино, и потому, в большей степени, стал выражением мистических настроений человечества, до настоящего времени, де факто, выступал и выступает символом фундаментальности эволюционистического взгляда на мир, пиковая форма которого раскрылась в XX в. в доктринах построения коммунизма и фашистского нацизма (внимание, ещё раз – коммунизм и нацизм это полнообъёмное воплощение классической философии).

Непосредственно в представлении евреев в классическом стиле храмовой горы проявился наибольший уход от зиккуратизма, но лишь наибольший уход, не полный, поскольку даже само имя Соломона в значении «целостный» указывает на прежнее присутствие в этом народе культа целостности мира. Поэтому в данном случае сложилась двойственная ситуация, когда внешняя монументальность выражает полное олицетворение Бога-Творца, или, по-другому сказать, изначально относившееся к иллюзии целостности искусство стало прославлять абсолютное творительное начало, а внутренне еврейское общество по-прежнему было сильно идеями зиккуратизма, на века сохранившие в себе образ «единства противоположностей» – гуманизма-нацизма, равенства и лучшести.

Несмотря на благоприятный период соломоновского царствования к концу своей жизни Соломон начал олицетворять второе значение своего имени, «единством противоположностью» стал удаляться от Господа. Многочисленные иноплеменные жены склонили его к либеральным духовным взглядам. Соломон построил для них их идоложертвенные капища, что является мерзостью для Господа. Бог послал пророка Своего Ахию (» (мой) брат Яхве») к Иеровоаму («да умножится народ»), смотрителю Соломонова, чтобы тот открыл ему Свое намерение: «Я исторгаю царство из руки Соломоновой и даю тебе десять колен, а одно колено останется за ним ради раба Моего Давида и ради города Иерусалима, который Я избрал из всех колен Израилевых» (3 Царств 11:31—32).

К концу правления Соломона, т.е. по мере проявления либерализма к идолопоклонству, экономическое состояние простого народа становится все более тяжелыми. Несмотря на то, что внешне царство процветало, утяжеленное налоговое бремя постепенно накаляло социальное напряжение. Когда воцарился сын Соломона Ровоам («умножающий народ») еврейское общество просило его смягчить налоговое бремя, на что Ровоам, очевидно имея в сердце «умножающую» гармонию, т.е. универсальное средство умножения через наслаждение, ответил своему народу: «если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» (3 Царств 12:11). Тогда весь народ увидел, что царь преисполненный своей ненавистью, не идет ему навстречу, сказал себе «какая нам часть в Давиде?», и отошли от него к Иеровоаму, смотрителю Соломона, побив насмерть посланного от Ровоама сборщика подати. За Ровоамом осталось только два колена, находящиеся к югу Иудина и Вениаминова, затем к ним присоединились не имевшие своей территории Левиты, колено священнослужителей. Так, в 930 г. до н.э. образовалось два царства – северный Израиль с Самарией и южная Иуда с Иерусалимом. Имея цель спасения всего человеческого рода, Бог не перенес все царство из одних рук в другие, а разделил его для того, чтобы оставить связующую духовную нить между Давидом, назвав его светильником рода и будущим Спасителем всего человечества.