Полная версия
Но в это время звонкий мальчишеский голос крикнул:
– Не смейте его трогать!
От неожиданности «стая» остановилась и дружно повернула головы в сторону голоса.
К ним с криком: «Не трогайте его! не смейте!», – бежал вниз по ступенькам крыльца щуплый смуглый мальчуган маленького роста с копной чёрных густых волос на голове. Его широкие, длинные до колен застиранные трусы, путаясь на тонких, как палки, мальчишеских ногах, мешали ему бежать. Вид его был настолько жалок и смешон, что вся разъярённая ватага, на время забыв о «маменькином сынке», показывая пальцем на защитника, стала весело хохотать. Насмеявшись и вновь превратившись в жестокую стаю, они плотным кольцом окружили подбежавшего к ним мальчика.
– Что, цыганёнок, надоело в самолётики играть?
Слегка толкая руками паренька в грудь, начал самый старший из них – длинный и худой мальчишка с оттопыренными ушами и синяком под правым глазом. Его маленькие карие глазки зло сузились, изо рта дурно пахнуло дешёвыми сигаретами.
– Решил, что ты Рембо?
Говоря, он сильно толкнул защитника в грудь. Мальчик пошатнулся.
Следуя примеру вожака, кто-то пихнул его сзади. И вот уже, налетев со всех сторон, вся стая стала толкать его злобно и ожесточённо.
Из окна столовой на первом этаже высунулась с поварёшкой в руке помощница повара Зинаида. Её обеспокоил шум во дворе, и она решила выяснить: не обижают ли детдомовские шалопаи приблудившегося к ним немого мальчика. Заметив толчею на лестнице, она, грозно тряся половником, закричала: «А ну, быстро разойдитесь! Сейчас завхоза позову! Он вам задаст!».
Ребята застыли на месте и, со стоном схватившись за головы, стали раскачиваться из стороны в сторону.
Зинаида плюнула с досады, приняв их поведение за издевательский ответ на её угрозу. «Шпана – она и есть шпана!», – в сердцах воскликнула вслух помощница повара. Увидев в окно, что немой парнишка жив и невредим, она успокоилась и занялась своими делами.
Даня, за которого так переживала помощница повара, не обращая внимания на стонущих ребят, подошёл к нежданному защитнику, упавшему на ступеньки крыльца, и протянул ему руку.
Мальчик встал и, глядя в доброе лицо незнакомца, смущённо краснея, произнёс: «Спасибо. Я цыга … то есть Шурка. А цыганёнком меня дразнят потому, что я смуглый и вообще… у меня чёрные волосы, – смущённо договорил он, отведя взгляд в сторону, и тут же с круглыми от недоумения глазами спросил, показывая пальцем на своих обидчиков: – Что это с ними?».
В ответ чужой мальчик лишь пожал плечами.
Высоко поднявшееся солнце, наблюдавшее за сценой на крыльце, своим теплом, будто заботливые руки мамы, принялось гладить по лицам приходящих в себя мальчишек. Они, как затравленные волчата, с непонимающим испугом поглядывали друг на друга и по сторонам, ища причину произошедшего с ними. Придя в себя, ребята почувствовали, что они уже не хотят драться ни с хилым цыганёнком, ни с приблудившимся пареньком. Они стояли молча, смущённо переминаясь с ноги на ногу.
Выручила всех, подъехавшая на собственных Жигулях, Софья Ильинична – заведующая детским домом. Встревоженно поглядывая на скопление ребят, она закрыла машину и двинулась в их сторону. Несмотря на её хрупкое телосложение и небольшой рост, не более ста пятидесяти четырёх сантиметров, эта сорокалетняя женщина с проницательными глазами цвета кофе и короткой стрижкой выбеленных перекисью водорода волос имела сильный характер. Она стремительной походкой подошла к своему беспокойному контингенту. Поздоровавшись с ребятами, пристально заглянула в глаза самому старшему. Затем взгляд её остановился на незнакомом, по-домашнему ухоженном мальчугане.
«А ты как к нам попал? – спросила она его, удивлённо подняв брови, и, не дождавшись ответа, стала рассуждать: «От населённых пунктов мы находимся далеко, можно сказать, в гуще леса. Подбросить тебя тоже не могли. Не маленький уже – сам, кого хочешь, подбросишь,– пошутила Софья Ильинична, оглядывая крепкую фигуру мальчика.– Вон, какой крепыш вымахал!». Слова заведующей вызвали у ребят весёлый смешок.– «Сколько тебе лет… пятнадцать, шестнадцать? – продолжала спрашивать она, и тут же удивлённо протянула, словно услышав из уст молчавшего парнишки ответ: – Двенадцать?»
В это время к заведующей подбежала запыхавшаяся Зинаида.
– Здравствуйте, Софья Ильинична! Это я его раненько утром на скамейке нашла. Сдаётся мне,– приглушила она голос,– что немой он.
– Как немой? Я ведь только что с ним…– начала Софья Ильинична, но осеклась, остановленная возгласами воспитанников.
– Ага, немой,– кричали они,– всё время молчит.
– Разберёмся,– чувствуя, как кровь прихлынула к лицу, ответила она и приказала Зинаиде:
– Пусть мальчик позавтракает со всеми, а потом приведи его ко мне.
Утвердив свой приказ строгим взглядом, она заторопилась в здание. Кроме странного мальчика, её ждала ещё уйма дел в непростом учреждении под названием детский дом.
После завтрака Зинаида привела к ней в кабинет приблудившегося мальчика. Между ними состоялся необычный разговор. Заведующая спрашивала, а он молчал. Но она бы могла дать руку на отсечение, что слышала его ответы. Говорить об этом она никому не собиралась – сочтут сумасшедшей. Но после такого разговора Софья Ильинична, боясь признаться в этом даже самой себе, узнала, что звать его Данила. На вопросы же о родителях и о том, как он, вообще, к ним попал, ответа не получила. Она протянула ему ручку и листок бумаги. Он написал красивым ровным почерком: «Я ничего не помню».
Отпустив немого парнишку, которого за дверью ждали любопытные воспитанники, она пришла к выводу, что у Данилы частичная амнезия. Поразмыслив, заведующая позвонила участковому, попросив его приехать. Потом набрала номер врача, которая подъехать отказалась, в связи занятостью, но успокоила её, сказав, что память к ребёнку обязательно вернётся, как только найдутся его родители.
Приехавший через час участковый – лопоухий молодой человек с живописными веснушками на лице – высказал предположение, что родителей мальчика, скорее всего, убили. И что сын их всё это видел, и поэтому онемел. «Так что, лучше будет, если парень останется в детском доме, чтобы его не нашли бандиты, – заявил милиционер и, подводя итог своим умозаключениям, добавил: – Ну, а если родители живы, то сами начнут его искать». Решив таким образом проблему с мальчиком, участковый с чувством исполненного долга отбыл в город, оставив заведующую с ещё одной головной болью.
Софье Ильиничне ничего не оставалось, как внести немого мальчика с амнезией в список воспитанников детского дома под именем – Данила, отчеством – Викторович. Отчество она придумала сама, не подозревая, что и оно было ей подсказано самим мальчиком, и фамилией – Приблудный.
Вскоре в устах ребят имя Данила превратилось в короткое – Дан.
Поздним вечером того же дня, когда галдевшие обитатели детдома угомонились и уснули, на краешек кровати Данилы, тихонько подойдя к нему на цыпочках, осторожно присел черноглазый Шурка. «Я… это…– заговорил он, бесстрашно глядя в широко открытые глаза, севшего на кровати, нового воспитанника,– я неправду сказал. Я… на самом деле цыган, и зовут меня не Шурка, а Шандор. Бабушка рассказывала, что, когда я ещё не родился, отца за что-то посадили в тюрьму, там его и убили осужденные: он у них в карты всё время выигрывал. А мама умерла, когда меня рожала. Я жил с бабушкой три года. Она у меня очень хорошая, добрая, но в четыре года меня забрал в свою семью барон: у него не было сына – одни девчонки. Я должен был, когда вырасту, стать бароном. А я не хотел стать бароном – я летать хочу. Лётчиком хочу стать, понимаешь?! Когда мне исполнилось шесть лет, бабушка рано утром разбудила меня, и мы пошли в лес. Шли, пока сзади ни стала сигналить машина. Бабушка остановила её, поговорила с женщиной, что была за рулём (звали её Софья Ильинична). Бабушка обняла меня, сказала, чтобы я исполнил свою мечту, и велела ехать с женщиной. Софья Ильинична мне наказала не говорить никому, что я цыган, и назваться Шуркой. Сказала, что это временно. Так что, ты прости, что я соврал тебе сразу».
Данила притянул к себе мальчика и обнял его. Сконфуженно освободившись из объятий крепкого парня, Шандор в благодарность за доброе отношение к себе, решил предостеречь нового воспитанника: «У нас главный среди ребят – Петька,– начал он приглушённо, боясь, что кто-то ненароком может услышать его слова. – Мы хоть и учимся в одном классе, но он старше нас – оставался на второй год во втором классе и в четвёртом. Ты осторожней с ним: он злой и очень вспыльчивый. Чуть чего – дерётся. А ещё у него нож есть».
Опасаясь, что откровения цыганёнка могут затянуться до утра, Данила показал жестом, что пора спать, и протянул ему руку. Смущённо пожав её, Шандор покидал нового воспитанника с затаённой надеждой, что он, наконец -
– то, встретил настоявшего друга.
Часть II
Взросление
Удивительные происшествия
Пять лет минуло с последнего посещения участковым детского дома. Страну накрыли кровавые девяностые – и ему было уже не до детских проказ. К тому же, тревожные звонки оттуда давно уже перестали поступать. Участковый был рад этому обстоятельству. Тем не менее, не имея привычки маркировать служебными обязанностями, он частенько звонил заведующей и неизменно слышал один и тот же ответ, что волноваться не стоит, так как у них всё в порядке. Милиционер, загруженный делами, облегчённо вздыхал и откладывал визит в детский дом на «потом».
Это неопределённое «потом» наступило лишь через пять лет тёплым майским солнечным утром, когда пышным цветом цвели каштаны и повсюду раздавался весёлый птичий гомон.
Подходя к детскому дому, капитан в замешательстве остановился, подумав, что заблудился. Он не увидел привычного глазу серого обветшалого здания. Здание детдома расцвело ярким розовым цветом. Целые чистые стёкла окон, обрамлённые белыми рамами, отражали солнечные лучи, а почти полностью разрушенные ступеньки крыльца, ведущие к входной двери, оказались такими же новыми, что и сама дверь. Потрескавшиеся серые облупившиеся колонны на крыльце превратились в величественных белоснежных красавцев.
Всегда захламлённый всякой всячиной двор стал чистым и уютным. Благоухали ароматом цветущие плодовые деревья; на ухоженных клумбах расцвели первые нежные цветы. Заброшенная спортплощадка, где раньше на столбе висело одно кольцо без корзины и стояли футбольные ворота с рваной сеткой, превратилась в серьёзную спортивную площадку с разными спортивными снарядами. Глядя на брусья, кольца, «коня», милиционер почувствовал тревогу. «Уж не наворовано ли всё это богатство?» – подумал он. Но сразу же отмёл данное предположение, вспомнив решительный характер заведующей. «Скорее всего,– рассудил участковый,– вездесущая Софья Ильинична в наше бандитское время смогла найти спонсора. Но предательские сомнения оставались, и он, чтобы не мучиться, отправился к заведующей за достоверными сведениями.
Навстречу ему, широко улыбаясь, в белом халате повара шла Зинаида. На голове её возвышался такой же белоснежный поварской колпак. Поздоровавшись, милиционер, памятуя о том, как помощница повара называла контингент детского дома, с улыбкой спросил:
– Что, Зинаида Григорьевна, ваша шпана всё безобразничает?
Перестав улыбаться, Зинаида недовольно поджала губы и, с видом до глубины души оскорблённого человека, обиженно ответила:
– Это вы кого же шпаной-то называете? моих ребятушек родненьких? Да как же у вас язык-то повернулся такое сказать?! И разговаривать я с вами после этого не хочу и не буду! – сказав, она, сердито нахмурившись, гордо удалилась.
Ничего не понимая, растерянный участковый поднялся в кабинет заве – дующей. Та, как и всегда, сидела за столом, утонув в бумагах. Она тепло встретила возмужавшего милиционера, пригласила присесть; и на его недоумевающие вопросы начала свой, не менее странный, чем поведение помощницы повара, рассказ:
«Всё изменилось с появлением у нас Данилы, ребята его зовут Дан. Вы, вероятно, помните – немой мальчик. Кстати, Данила заговорил буквально через неделю после вашего последнего визита. Господи, как давно это было! – перебила она себя задумчивым восклицанием, – 1990год! даже не верится! Ну вот, мальчик оказался спокойным, разумным, интеллигентным – таким, знаете ли, обстоятельным пареньком. Сама не могу объяснить, как всё происходило, но постепенно старшие перестали обижать малышей и окружили их вниманием и заботой, из лексикона воспитанников исчезли нецензурные слова, прекратились драки и побеги из детского дома. Благодаря ему мы имеем и хорошее питание, тогда как в других детдомах воспитанники живут впроголодь, поэтому и убегают»…
Ненадолго умолкнув, точно сомневаясь, стоит ли продолжать дальше, заговорила вновь: «Однако… было в поведении Данилы кое – что необычное. После ужина он частенько уходил по тропинке в лес, но к отбою всегда возвращался. Вы уж простите, но решила я за ним проследить. Ребёнок, всё – таки. Ступала тихонько, прячась за кустами. Так мы и шли, пока он не замедлил шаг и не остановился. Спряталась, жду, что дальше будет. Внезапно на тропинке появился высокий молодой человек. Откуда он взялся – не поняла. Я уже хотела выйти – мало ли что могло произойти. А тут пригляделась… и чуть вслух не рассмеялась. Представляете: юноша – то оказался деревом. Ветки так причудливо выросли, что издалека казалось – человек. … Данила к дереву близко подошёл, смотрит на него и молчит – любуется. Вот такой он у нас необычный парень». Заведующая умолкла, машинально проведя рукой по волосам. При этом взгляд её, устремлённый куда-то в одну точку, был полон недоумения и растерянности.
– Я не понял насчёт питания… что мальчишка-то мог сделать? Ограбил кого-то, что ли? Так за это срок полагается, как, кстати, и за укрывательство.
– Бог с вами,– вспыхнув, возмутилась заведующая. – Данила вместе со старшеклассниками пошли работать в здешнее фермерское животноводческое хозяйстве. Их никто не заставлял – сами так решили. Работают они там только после занятий. Поэтому мы и мясо, и молоко, и сметану на столе имеем.
– Ну а ремонт – то откуда такой? Опять же… спортивная площадка,– не унимался участковый.
– Так я в министерстве образования деньги «выбила», да ещё спонсоры помогли, – пояснила оскорблённая Софья Ильинична. Лицо её при этом покрыла пунцовая краска обиды, а губы крепко сжались. Не глядя на милиционера, она уткнулась в бумаги, демонстрируя всем своим видом, что разговор окончен.
Пока участковый, чувствуя неловкость за свой допрос, размышлял: как, не теряя лица, выйти из этой ситуации, мысли заведующей перенеслись в дни ремонта. «Однажды, задержавшись допоздна на работе, она решила переночевать в детдоме. Уснуть никак не получалось. Все мысли были обращены к предстоящему ремонту. Всё, что необходимо было закупить, она закупила. А вот где взять деньги, чтобы заплатить рабочим (которых ещё нужно было найти) за ремонт – она не знала.
Ворочаясь на диване, она постоянно слышала, появляющийся и вновь исчезающий шум. Он едва доносился то откуда-то со двора, а то из самого детского дома.
Набросив халат, она вышла из кабинета. На лестнице, ведущей со второго этажа на первый, – остановилась. Ей показалось, что она уснула на ходу. А во сне увидела, как незнакомый мужчина легко снял старую окованную железом входную дверь, а на её место без усилий поставил не менее массивную новую.
Изумившись, она, словно лунатик, вышла следом за силачом во двор.
На спортивной площадке кипела работа. Неизвестные мужчины с пугающей лёгкостью устанавливали тяжёлые спортивные снаряды. Неожиданно один из них оглянулся и посмотрел на неё. От его взгляда она попятилась назад. Потом бегом «взлетела» на второй этаж и, вбежав в кабинет, рухнула на диван. Долгое время она гнала от себя пугающие воспоминания, твердя, что это был всего лишь сон. Но глядя на бесплатный идеальный и трудоёмкий ремонт, она пугалась ещё больше, лишаясь сна и аппетита.
Успокоилась лишь тогда, когда к ней подошёл Данила и заговорил о ремонте. Парень повинился в том, что сам, не спросив у неё разрешение, уговорил спортсменов – тяжелоатлетов (что выступали тогда в городе) помочь с ремонтом. А так как они днём тренировались, то делали всё ночью. Ещё Данила попросил, чтобы она никогда, нигде и никому не говорила об этом, иначе у спортсменов, нарушивших режим, будут крупные неприятности».
Сейчас, вспомнив обо всём с улыбкой, она, глядя на участкового, сконфуженно топчущегося на месте, весьма приветливо спросила, есть ли у него к ней ещё вопросы.
Сбитый с толку участковый, отрицательно покачал головой и, поблагодарив заведующую необычным детским домом, поспешил покинуть её кабинет.
Во дворе он столкнулся с тремя юношами, горячо обсуждающими что-то на ходу. Молодые люди ему были незнакомы, хотя один из них – смугловатый, с копной чёрных волос на голове – напомнил капитану нелепого парнишку по прозвищу «цыганёнок».
Самый высокий из троих парней – красивый, широкоплечий, стройный юноша с гордо посаженной головой, белым лицом, высоким лбом, густыми русыми волосами, яркими голубыми глазами и лучезарной улыбкой, открывающей ровные крепкие зубы, – учтиво поздоровался с участковым.
Натренированная память подсказала милиционеру, что здесь он и видел этого парня, тогда ещё совсем мальчишку с пронизывающим взрослым взглядом.
– Вы, если я не ошибаюсь, пять лет назад сами пришли в детский дом. У вас была амнезия и вы не говорили, так? – задал он ему вопрос, чувствуя непонятное смятение и, отчего-то, вместо привычного: «ты», упрямо повторяя: «вы».
– Вы не ошиблись,– широко улыбаясь, дружелюбно ответил юноша,– это действительно был я. Зовут меня Данила Приблудный. А это мои друзья. Вы, конечно, тоже их помните. Правда, они за пять лет немного подросли,– пошутил он и представил своих спутников: Шандор Цыганов, Пётр Найдёнов.
Юноши вежливо поздоровались с участковым. Но тот во все глаза смотрел только на чисто одетого худого брюнета с маленькими карими глазками, с прилизанными тёмными волосами, с тонкими ноздрями, со скошенным подбородком , взирающего на окружающих с надменным видом. Милиционер никак не мог поверить, что перед ним тот самый хитрый и злой Петька, по кличке «зверёныш» – гроза детского дома, вор, зачинщик всех драк, заядлый курильщик, совершающий постоянные побеги «на волю». К тому же, он имел несколько приводов в милицию и состоял на учёте в детской комнате милиции.
Ошарашенный капитан машинально протянул Найдёнову руку, подумав при этом, что надо будет справиться по своим каналам: не натворил ли хитрый парень каких – либо противоправных дел за это время.
Словно подслушав его мысли, на них ответил Приблудный: «Найдёнова давно уже сняли с учёта в милиции. Пётр занимается спортом. Сейчас он и Шандор – лучшие авиамоделисты. Оба имеют призовые места на районных и областных соревнованиях».
«Ну да, – мысленно ответил ему участковый,– а курить- то ваш спортсмен не бросил,– на лице-то у него всё написано. Хочется верить в лучшее? ну – ну,..».
«И Дан, то есть Данила тоже», – поспешил установить справедливость быстроглазый Цыганов. Немного выше среднего роста, розовощёкий, с прямой спиной, с волнистыми пышными густыми чёрными волосами и открытым честным лицом. Он притягивал к себе непокорностью и великодушием отражающимися в сиянии его колоритных чёрных глаз. Даже немного крупноватый нос никак не портил его лица. Напротив, добавлял ему определённый шарм мужественности. Он прилично подрос за пять лет, но всё ещё оставался самым маленьким по росту среди друзей.– «Вы приходите в следующее воскресенье на городской стадион, на соревнования авиамоделистов с радио -управляемыми моделями. Мы тоже в них принимаем участие, – с воодушевлением пригласил он участкового.– Там ещё гимнасты выступят с показательными выступлениями. Будет интересно – приходите».
Обескураженный участковый, пообещав черноглазому юноше прибыть на соревнования, в смешанных чувствах вернулся домой.
Вечером того же дня, сидя перед телевизором, он чуть не подскочил, увидев на экране знакомые, но несколько выцветшие карие глаза, удлинённое лицо, скошенный подбородок и аккуратно прилизанные волосы. С экрана на него смотрел постаревший и располневший, одетый в дорогой импортный костюм синего цвета… Петька Найдёнов.
В воскресенье участковый появился на стадионе, когда соревнования уже закончились. Стадион шумел в ожидании оглашения результатов. Подойдя к знакомым старшеклассникам, милиционер поздоровался с ними за руку и извинился за опоздание.
Цыганов, искренне обиженный за друга, поведал участковому, что Данила, задержавшись по просьбе Софьи Ильиничны в детском доме, в соревнованиях не участвовал и пришёл только недавно, за несколько минут до капитана.
Наконец итоги были подведены. По ним первое место занял Цыганов, ну а долговязый Найдёнов довольствовался четвёртым результатом. По его реакции милиционер понял, что тот вполне доволен. «Значит,– сделал вывод участковый,– занимается он авиамоделями не по зову сердца, а чтобы быть рядом с Данилой».
После вручения наград, начались выступления гимнастов. Участковый всё это время порывался поговорить с Найдёновым, но тот под любым предлогом уходил от разговора. Капитан решил подождать окончания праздника, тем более что показательные выступления гимнастов, завершающие спортивный праздник, уже подходили к концу. Последней к брусьям подошла хрупкая девочка небольшого роста. Над стадионом прозвучало её имя – Надежда Ларцева. Диктор перечислил её награды и достижения, которых у неё, несмотря на четырнадцатилетний возраст, оказалось предостаточно.
Участковый повернулся к ребятам, чтобы узнать, когда юная спортсменка успела так отличиться, но их преисполненные вниманием лица, остановили его. И только Данила, наклонившись, рассказал о гимнастке. «Надя – местная, – объяснял он, стараясь говорить негромко, – но с пяти лет живёт и тренируется в Москве. Так получилось, что школьный учитель по физкультуре пришёл за своим ребёнком в детский сад и увидел, как пятилетняя девочка легко садится на шпагат, крутит колесо, делает мостик. Он написал о ней своему знакомому тренеру. Тренер за ней приехал, уговорил мать отпустить дочь и увёз девочку с собой. Теперь несколько раз в году он сам привозит её в деревню. На этот счёт у него с мамой Нади есть договорённость, иначе, она бы никогда не отпустила дочь в Москву. Она одна воспитывает девочку. Отец уехал на заработки в город и пропал. Девчонка самостоятельная, считает себя взрослой, и уже третий год ездит к маме одна, без тренера. Она очень ответственная, все её уважают. Тренировки даже на отдыхе не бросает – тренируется у нас, в детдоме. И, кстати, сама вызвалась участвовать на празднике».
После того как Надя закончила выступление, весь стадион, поднявшись со своих мест, взорвался бурными аплодисментами. Воспитанники тоже не жалели ладоней. А Цыганов ещё что-то кричал, махал руками и подпрыгивал. Загрустил один Найдёнов.
– Ну, вот,– недовольно произнёс он,– сейчас эта пигалица притащится к нам, уставится на Дана, как удав на лягушку, и будет за нами таскаться целый день.
– Она тебе, что… будет мешать поглощать мороженое? Не переживай, твою порцию не съест, – резко отреагировал Шандор, которого взбесили слова
Петра о Наде и о её – по его мнению – придуманном отношении к Даниле.
– Шан, ты же будущий лётчик! что вскипел? – тихо заметил Приблудный.
– Да я… Знаешь, а я понял: надо очень много работать, чтобы стать таким, как Надюха.
– Ты ишак, чтобы всё время работать? Жизнь одна – и надо её прожить красиво, – не замедлил заметить Петька.
– Ты считаешь,– вмешался в разговор Данила,– что тебе дана жизнь для безделья в богатстве? Ты ошибаешься. Человек, точнее его душа (а сам человек – это его тело и находящаяся в ней душа) приходит в этот мир учиться, а не наслаждаться жизнью. А всё остальное, как говорил Екклесиаст: «Суета сует, – всё суета!»
–Что ещё за Еклисаст?– заинтересовался Петька, по- своему переиначив сложное имя. И тут же со смешком поинтересовался у Данилы: – Это тебе никак наша повариха наплела? Нашёл, кого слушать! А про Лешего, русалок и чертей она тебе не рассказала?
– А ты, конечно, уверен, что их не существует…
– Не смеши меня, а то живот надорву.
– Что делать…придётся рассмешить. Так вот… начну с чертей. Можешь не верить, но есть такая цивилизация, которая, как и некоторые другие цивилизации разумных существ, живут под землёй. Мы намного отстали от них в развитии. Они часто выходят на поверхность, но мы их не видим (и в этом их заслуга), вернее, видим, но как обычных людей. Их могут заметить только люди с необычными способностями, но таких мало – один человек на 10 миллионов.
– Тогда почему все бабки крестятся при упоминании о чёрте?
– Не знаю,– неохотно ответил Приблудный, мысленно браня себя за этот разговор. А так как деваться ему уже было некуда, – поспешил, как можно быстрее, закончить его: – Думаю, что когда-то человек с паранормальными способностями (о которых он сам и не догадывался), увидев на улице подземного жителя, испугался его необычной внешности, то решил, что это и есть один из представителей ада, вот и…
