Тайны прошедшего времени

В-третьих, Илзе понимала: она, как законная жена иностранного подданного, в случае его отъезда на родину отправится следом. Когда-то жены декабристов, оставив почести и титулы, мчались за своими мужьями в Сибирь, а отъезд в Австрию для Илзе был все-таки счастливым финалом.

– Так что свадьба с Фридрихом – достаточно выгодная партия, с какой стороны ни посмотреть, – делилась Илзе с Ольгой, – хотя минусов предостаточно.

– Например? – поинтересовалась подруга с иронией.

– Он скуп на ласку и страсть… – Илзе стала перечислять недостатки Фридриха. – С ним невозможно поговорить по душам. Он…

– Остановись. А то, чувствую, тебя понесло! – перебила Ольга. – Этот иностранец даст тебе восемьдесят процентов счастья: заботу, деньги, тыл! Недостающие двадцать – ласку, страсть и беседы под луной – заберешь на стороне!

– Оля, ты о чем? – обиделась Илзе. – Я хочу построить примерную и счастливую семью. А не пародию на нее.

– Так строй! Все в твоих руках. Не ищи в стоге сена иголку.

Но строительство новой ячейки общества сразу дало сбой. И все потому, что между мужчиной и женщиной не было изначально главного – любви. Илзе осознавала, что Фридрих нравится ей, он очень мил, приятен, но она не любит его. Чувствовала Илзе, что и Фридриху нужна не она сама, а некие постоянство и забота. Чтобы и на приемы под ручку, и на кухне со сковородками. Иначе как объяснить, что молодой здоровый мужик занимается любовью минут пятнадцать, да и то раз в неделю. И это в первый месяц, когда они из кровати не должны вылезать сутками! Казалось, для него передачи австрийского телевидения, пойманные спутниковой антенной, интереснее, чем ее близость! А если вспомнить Андрея, то до трагедии с сыном он не давал ей спать часами, и не только в первые месяцы совместной жизни, а в течение нескольких лет.

«А почему должна быть обязательно любовь?» – спрашивала себя Илзе и даже не пыталась найти ответ. Она надеялась, что время все поставит на свои места. Может быть, потом, через месяц-другой, все и наладится, и два человека настолько притянутся друг к другу, что с иронией вспомнят, как странно складывались их отношения в начале романа.

Через полгода ничего не изменилось, и Илзе стала чахнуть. Однообразие, постоянное безмолвие и равнодушие Фридриха начинали раздражать. Как дела на работе? Что пишут в газетах? Что приготовить на ужин? Банальные темы для разговоров выводили из себя Илзе, пылающую внутри огнем, и она не находила себе места, оставаясь одной в этом двухэтажном склепе.

Мысль круто изменить ситуацию пришла неожиданно.

«Надо себя чем-то занять!» – решила Илзе.

Именно чем-то, а не кем-то. И придумала. Она откроет маленький магазин. Хотя бы парфюмерный. И выгодно, и стильно, и престижно.

Полностью погрузиться в бизнес, не будет прозябать на кухне и в бесконечной болтовне с подругами, такими же несчастными, но обеспеченными, и тогда внутренний огонь, будоражащий и манящий, утихнет сам собой.

Фридрих идею супруги сначала не одобрил.

– Зачем тебе это? Занималась бы домом, сыном.

– Фридрих, дорогой, пойми, я устала от безделья. Мне не свойственно сидеть дома и жарить тебе сосиски. Я хочу работать, хочу за что-то серьезно отвечать, чего-то добиваться. У вас в Австрии все женщины заняты делом! Почему мне нельзя?

Увидев слезы на глазах супруги, Фридрих смирился:

– Хорошо!

Илзе от радости крепко обняла мужа и сладко поцеловала в губы. А потом нежно прошептала на ушко:

– Спасибо тебе, любимый.

Как раз в то время Фридрих сдавал новый огромный дом, первый этаж которого предназначался для торговых точек. Вот там Илзе и открыла свой маленький магазин. Теперь ее действительно все устраивало. На магазин уходило столько времени, что Илзе возвращалась домой без сил. Она целовала супруга в щечку, извинялась, что не успела приготовить ужин, принимала душ и падала без чувств. Фридрих, понимая, что прихоть супруги переросла в смысл жизни, гордился своим поступком, а чтобы Илзе вообще больше ничего не тревожило, нанял помощницу по дому. Эрик продолжал ходить в садик на пятидневку, и заботливый муж решил: как только мальчик пойдет осенью в первый класс, он наймет для него гувернантку. И тогда супруга сможет спокойно заниматься любимым делом.

Вскоре парфюмерный магазин стал приносить прибыль, и чтобы окончательно почувствовать себя хозяйкой, а не управляющей, Илзе расширила штат: взяла на должность директора подругу Ольгу – нечего ей баклуши бить, на должность бухгалтера – скрупулезную и дотошную госпожу Мартинсоне, даму неопределенного возраста, и еще продавца – двадцатичетырехлетнего стройного симпатичного Арвида.

Роль хозяйки на пользу не пошла. У Илзе опять появилось свободное время: сотрудники магазина так хорошо справлялись сами, что ей самой абсолютно нечем было заняться, разве что ежемесячно ставить подпись на документах. Илзе целыми днями слонялась по бутикам, кафешкам, подружкам, пыталась хоть чем-то себя развлечь. Но бесполезно. И снова депрессия и скука.

* * *

В тот вечер Илзе отпустила сотрудников пораньше и сообщила, что сдаст магазин под охрану сама. Остался только Арвид (ему нужно было оформить какой-то стеллаж). Когда парень неожиданно признался, что Илзе безумно красивая, она просто набросилась на него. Как дикая кошка. Та самая, с пистолетом. Продавец не успел опомниться, как очутился на полу под прилавком, задыхаясь от горячих поцелуев хозяйки. Она срывала с себя одежду, и Арвиду стало страшно от стука ее сердца. Казалось, оно бьется не где-то глубоко внутри, а на поверхности тела Илзы.

Полчаса животной страсти пролетели за секунду. Благо на двери магазина висела табличка «Закрыто», иначе двое людей, окончательно потерявшие разум от всплеска эмоций, даже не услышали бы прихода покупателей.

Когда все закончилось, Илзе встала, привела себя в порядок и вдруг произнесла:

– Ты уволен. Придешь завтра, я дам тебе денег.

Арвид, выслушав приговор, усмехнулся:

– Оставь их себе.

И вдруг он вцепился в волосы Илзе, притянул ее губы к своим и поцеловал с такой силой, что ей на мгновение показалось, что она задохнется. Парочка снова оказалась на полу…

Их тайный роман длился полгода. Арвида не смущало, что Илзе старше. Наоборот, он благодарил женщину за опыт, который та ему давала. Ольга знала об увлечении подруги, выбор ее одобряла и была рада, что владеет чужой тайной.

Закончилось все неожиданно. Лето выдалось жаркое, и влюбленные часто проводили свободное время на море, в Юрмале. Они уединялись подальше от городского пляжа, в дюны, загорали и наслаждались друг другом. Однажды, выходя из воды за руку с Арвидом, Илзе обратила внимание на мужчин, расположившихся недалеко от места, где остановились любовники. В одном из них Илзе узнала Алекса, «правую руку» и близкого друга Фридриха. Алекс, увидев Илзу, улыбнулся и поздоровался. Тем же вечером он позвонил Илзе и предложил встретиться, чтобы замять пикантную ситуацию.

Квартира Алекса не понравилась Илзе. Все здесь было несуразно и безвкусно – сродни хозяину. Алекс суетился на кухне, разливая вино по бокалам и нарезая сыр, а Илзе молча, не спрашивая разрешения, нашла в шкафу чистое полотенце и пошла в ванную комнату. Она минут двадцать стояла под горячим душем и вдруг поняла, что абсолютно не сожалеет, что попала в такую мерзкую ситуацию. Ей было все равно. Той Илзе, которая однажды решила жить по правилам, честно и рассудительно, больше нет и не будет. Если роман с Арвидом она как-то оправдывала, то встреча с Алексом окончательно заставила ее забыть о прошлом. О том, какой она когда-то была. Верной и преданной.

Илзе пробыла в неприятной квартире часа два. Она не боялась огласки, зная, что иностранцы умеют держать слово. Да и невыгодно Алексу распространяться об их связи. Кем он будет в глазах Фридриха, если тот узнает, что Алекс переспал с его супругой.

После этого случая Илзе сразу остыла к Арвиду. И он вскоре уволился из магазина. Чтобы забыть о случившемся, Илзе решила вновь окунуться в работу. И открыла еще два магазина. Ее умение все рассчитать и организовать превратили бизнес ради утехи в серьезный бизнес. Она уже самостоятельно могла позволить себе купить квартиру в хорошем районе Риги, что, кстати, и сделала, престижную машину и дорогие украшения. Фридрих гордился супругой, приписывая ее заслуги своей персоне. И, если Илзе звонила и говорила, что не приедет ночевать из-за того, что работала допоздна и за руль садиться нет сил, с пониманием принимал информацию и желал ей сладких снов.

Он даже не мог предположить, что супруга оставалась в городе, потому что просто не хотела видеть его. Не хотела слышать. Не хотела быть рядом с ним. Илзе-кошка неотвратимо превращалась в Илзе-пантеру…

Глава 10, из которой следует, что иногда полезно стоять в очередях

К счастью рижан, утро 18 мая выдалось солнечным. Уже всем поднадоели дождь и холодный ветер. Ульян, оставив любимый зонт-трость дома, отправился в офис, но не успел отойти от подъезда и метров двадцати, как позвонила жена Марина.

– Ульян, просили зайти в домоуправление. Там какая-то ошибка в счетах по оплате. Ты сможешь?

Мужчине особо торопиться было некуда, и он, согласившись, повернул в противоположную сторону, где находилась контора. Народу перед заветной дверью, где восседали вершители судеб жильцов, было очень много. «Видать что-то нахимичили. Теперь разбираются», – улыбнулся про себя Коваль и занял очередь.

Время летело мучительно медленно. Прошло минут сорок, а принято было всего пять человек. Ульян уже перечитал все инструкции на стенах заведения, пролистал все буклеты, разложенные на столах, и не знал, чем себя занять.

«Не мужское это дело по очередям стоять», – стал рассуждать про себя сыщик, и вдруг, к своей радости обнаружил газету, видимо, кем-то забытую на подоконнике. Несмотря на то, что газета была вчерашней, он все равно с удовольствием стал ее листать.

Когда и с газетой было покончено, мужчина раздраженно, громко выдохнул и посмотрел на часы. Прошел ровно час с его прихода сюда. Понимая, что другого варианта решить проблему нет, он, смиренно опустив голову, прислонился к подоконнику. И в этот самый момент Коваль совершенно случайно стал свидетелем разговора двух женщин, которые подошли к окну и встали рядом с Ковалем. Одной из них было под семьдесят, а второй не больше пятидесяти. Не в его правилах было подслушивать чужие разговоры, но так уж вышло.

– У меня дочь, – сказала та, что постарше, – собралась лететь в Египет. Я так переживаю. Ужасно.

– А что вы переживаете? – удивленно спросила та, что помоложе. – Египет, это же вам не Афганистан какой-нибудь. Там столько туристов со всего мира собирается. Я сама была три раза.

– Так-то оно так, – с грустью ответила первая, – но эти перелеты. Я себе места не нахожу.

– Ну а что перелеты? – опять удивленно произнесла вторая.

– Ну как что! – уже несколько раздраженно воскликнула женщина, видимо злясь, что ее собеседница не понимает всей опасности воздушного транспорта.

– Я вам так скажу, – улыбнулась та, что помоложе, на самолете летать менее опасно, чем ездить на машине! Не так уж и часто с ними, с самолетами этими, что-то случается. А вот машины в аварию попадают каждый день!

– Это так, кончено! – согласилась женщина, переживающая за дочь. – Но все равно, эти двенадцать напрасных смертей…

«Двенадцать напрасных смертей», – в той же интонационной манере произнес про себя Коваль, а потом вдруг напрягся: «Двенадцать смертей… Стоп! Что за черт! Что она сейчас сказала?»

Ульян уже хотел без стеснения спросить у женщины, что за странную фразу она произнесла, как, к счастью, за него, это сделала ее собеседница:

– А что значит двенадцать напрасных смертей?

– Вы что не знаете такую фразу? – многозначительно спросила та, что постарше.

– Нет! – одновременно ответили и та, что помоложе, и неожиданно для самого себя Ульян Коваль. Обе женщины вздрогнули, повернули голову на Ульяна, а он, нелепо улыбаясь, всем своим видом дал понять, что ему ужасно неловко подслушивать разговор, но в то же время ужасно интересно узнать, что же значит эта фраза. И улыбка стала неким оправданием поступку мужчины. Женщина, уже обращаясь в сторону Ульяна произнесла:

– Это очень старая фраза. Так говорят, когда человек умирает не по болезни и не от старости, а от несчастного случая. Например, захотел человек отдохнуть на море. Сел в самолет, а самолет разбился. Это и есть «двенадцать напрасных смертей». Не полетел бы, остался жив! Боже, что я говорю! – вскрикнула вдруг рассказчица. – Другого примера, конечно, придумать не смогла! Вот старая дура! Накаркаю же.

– Ну что вы! – стала успокаивать ее собеседница. – Кому суждено утонуть, тот не застрелится! Вы лучше скажите, почему двенадцать? А если один человек погиб?

– Кто следующий? – раздалось из очереди.

Пожилая женщина обрадовалась: «Ой, сейчас я!» – поспешила к двери, на ходу ответив:

– А почему двенадцать? Не знаю, почему.

Ульян стоял ни живой ни мертвый. «Двенадцать напрасных смертей. Двенадцать несчастных случаев», – крутилось у него в голове. Он не мог ни сосредоточиться, ни заставить себя пошевелиться! И только когда ему опять же кто – то из очереди сказал:

– Сейчас вы!

Коваль, ответил:

– Я пропущу вперед человека, мне позвонить надо! – и быстро вышел из конторы на улицу.

Детектив набрал Дениса:

– Скажите, у вас есть под рукой Интернет?

– Да! – обрадованно ответил молодой человек, понимая, что от него нужна помощь детективу.

– Тогда наберите в поисковой системе фразу «Двенадцать напрасных смертей» и узнайте все, что она означает, где встречается. И перезвоните мне! – дал указание Коваль и снова зашел в контору.

Через десять минут детектив уже знал, что в Интернете такая фраза нигде не обнаружена.

Глава 11, в которой Алма меняет фамилию и решается на безумный поступок

Алма спала как младенец, и стюардесса, разносившая ужин, не стала ее будить. Чуть позже она укрыла женщину пледом и аккуратно, чтобы не разбудить, закрыла шторку иллюминатора.

Раймонд Силиньш стоял возле учительской и не знал, как себя вести.

Он впервые пришел в школу сына, чтобы поговорить с классной руководительницей, но, где ее искать и как она выглядит, не имел представления. Спросить же у кого-нибудь из учителей стеснялся. Скажут еще: «Вот так отец! Сын в седьмом классе, а он только соизволил узнать, как у него дела в школе».

Время шло, и Раймонд понимал – так продолжаться не может. Скоро все учителя разойдутся, и его отцовская забота будет никому не нужна. Но из нелепой ситуации ему помогла выйти очень симпатичная учительница, которая проходила мимо с классным журналом в руке.

– Вы ждете кого-то?

– Я ищу учительницу… по истории… госпожу Пурвиню, – смущенно ответил Раймонд.

– А вы кто? – дружелюбно улыбнулась женщина.

– Я отец ее ученика. Моя фамилия Силиньш.

– Вот оно как! – учительница протянула руку и представилась: – Алма Пурвиня.

Алма часто вспоминала, как встретила его: сильного, умного, обаятельного. Раймонд не жил с семьей, готовился подавать на развод, но отцовский долг выполнял свято: может, в школу к сыну или в детский сад к дочке и не ходил, но делал все возможное, чтобы семья ни в чем не нуждалась.

В тот день Алма хвалила своего ученика. Рассказала о его успеваемости, о серьезном увлечении плаванием и музыкой, поведала по секрету, что мальчик влюблен в соседку по парте и пообещала Раймонду, если с сыном возникнут проблемы, она ему обязательно позвонит.

Звонок не заставил себя ждать. Алма сообщила Раймонду, что мальчика нет в школе уже четыре дня, а домашний телефон не отвечает.

– Не волнуйтесь! Он простыл в бассейне, а телефон молчит, потому что проблемы на телефонном узле, – в трубке повисла тишина, и Раймонд вдруг произнес:

– Я очень хочу вас увидеть!

Он ожидал услышать: «Да за кого вы меня принимаете!» – но Алма ответила:

– Я тоже, – произнесла и испугалась. Испугалась странному совпадению – два незнакомых человека неожиданно для себя поняли, что нужны друг другу…

Когда через полгода Раймонд попросил Алму стать его женой, она, наученная горьким опытом Иманта и Кати, не стала искать причину для отказа. Тогда же призналась, что влюбилась в Раймонда с первого взгляда.

– Знаешь, ты дотронулся до моей руки, и меня будто молнией ударило.

– Может, тебе просто на тот момент нужен был мужчина? Сознавайся… – засмеялся Раймонд.

– Дурачок! Может, и нужен был. Только в моем классе, помимо тебя, было еще пятнадцать примерных отцов, которые приходили поинтересоваться своими сокровищами. Только что-то с ними я, здороваясь, природных катаклизмов не испытывала.

После свадьбы Алма стала госпожой Силиня6, переехала в уютную трехкомнатную квартиру мужа на окраине Риги и перевелась в школу поближе к дому

* * *

– Ну не реви, глупая! – успокаивал Раймонд жену, когда та сообщила, что врачи сказали: она не беременеет, потому что бесплодна.

– Сейчас наука знаешь какая! Надо просто поискать других врачей.

Врачи нашлись быстро. В частной клинике. Сообщили, что шанс побороть бесплодие есть. За деньги… Эта фраза прозвучала как пароль, как инструкция к действию.

Сколько раз каждый из нас слышал это ничего конкретно не говорящее слово «Шанс» и тут же начинал бороться: за любовь, за жизнь, за идею. Алма боролась за будущее. Свое и Раймонда.

Она пролежала в клинике больше месяца и перенесла несколько операций. Причем, дипломированные светила каждый раз уверяли, что операция самая последняя и самая решающая. Алма верила. А как иначе? Как не верить, если тебе говорят, что вот-вот, и ты сможешь получить от жизни самое главное – сына или дочь.

Обещания оказались иллюзией, а дорогие операции – дешевым спектаклем. Просто умелым, хорошо замаскированным способом выкачивания денег. Раймонд сник. Винил себя за свое бессилие помочь Алме. Переживал, что любимая женщина, мечтающая о ребенке, никогда не почувствует себя матерью.

Но однажды воскресным утром посмотрев в окно на просыпающийся город, Раймонд вдруг набрал в легкие побольше воздуха и крикнул с какой-то нечеловеческой силой:

– Хватит!

Алма, хлопочущая на кухне, прибежала на крик мужа и с удивлением увидела, что супруг сидит на кровати и улыбается.

– Ты чего кричал-то? – спросила она, вытирая о полотенце испачканные в муке руки.

– Изгонял из себя слабость… – Раймонд встал с кровати и начал одеваться.

– Ну и как? Удалось?

– Удалось! – Раймонд подошел к супруге, крепко схватил за руки и начал говорить быстро и громко: – Алма! Дорогая моя! Давай выпутываться из этого адского мира! Давай веселиться, ходить в кино, приглашать гостей, купаться в море, дарить друг другу подарки, валяться в кровати и смотреть телевизор! Мы же, как зомби! Жизнь проходит, а с нами ничего не случается! Каждый день одно и то же. Я знаю, тебе очень тяжело, понимаю, ты хочешь ребенка. Но если где-то там, на небесах, Бог принял решение не посылать его нам – что бы мы ни делали, ничего не выйдет. Он и так дал нам многое – подарил большую настоящую любовь. Так давай не будем ее терять. Давай жить на полную катушку!

Алма слушала мужа, и слезы быстрыми весенними ручьями текли по ее щекам. И чем больше становилось слез, тем отчетливее она понимала, как счастлива. Алме вдруг стало легко-легко, будто кто-то другой, не знакомый ей человек сжалился и забрал ее неразрешимые проблемы. Сложил их в холщовый мешок, унес куда-то на край города, сбросил в огромную яму и закопал.

После этого разговора женщина успокоилась. Чтобы не причинять боль Алме, Раймонд даже с детьми старался встречаться так, чтобы супруга не знала. А то вдруг опять поймет, что для него дети – не просто кровь и продолжатели рода, но и великая радость.

Алма же поняла нечто иное. Заметив, что супруг особо не вспоминает о своих чадах, она стала требовать, чтобы его сын и дочь обязательно появлялись в их доме. Раймонд начал юлить, придумывать нелепые отговорки, но прозорливая Алма раскусила причину такого поведения мужа и поступила по-своему.

Тому, сыну Раймонда, исполнилось пятнадцать. Он рос достаточно самостоятельным, и потому часто принимал решения, не прислушиваясь к советам отца и матери. Когда Алма позвонила ему и пригласила в гости, парень с удовольствием согласился. Тому нравилась новая жена отца. Еще со школы он понял, что Алма – человек принципиальный, рассудительный, а главное-правдивый. Натворил дел – накажет. А если и учишься хорошо, и по школе сломя голову не бегаешь – никаких к тебе претензий. Учительница никогда не разделяла школьников на любимчиков и остальных, потому в кругу учеников всегда была авторитетом. И когда перевелась в другую школу в связи с замужеством, класс очень переживал.

С Томом Алма виделась последний год очень редко. И при встрече у них, конечно же, нашлось много общих тем для разговора. Именно за беседой и застал их Раймонд.

– Сынок, что-то случилось? – настороженно спросил Раймонд. – Что-то с мамой? С сестрой?

– Нет, – вопросы отца ввели подростка в недоумение, – с чего ты взял?

– Просто папа удивлен твоему присутствию в нашем доме! – вступила в разговор Алма. – Он, кажется, забыл, что для этого есть серьезный повод. Мы же не поздравили тебя с днем рождения!

Алма подошла к шкафу и достала красиво упакованный подарок. Том покраснел от неожиданности и пробормотал:

– Да мне уже дарили подарок…

– Это тебе папа дарил. Персонально, – улыбнулась Алма, – а мы вместе – нет.

После этого случая дети Раймонда стали приходить в гости чаще.

* * *

Ожидая маршрутку, Алма случайно увидела на рекламной тумбе возле остановки объявление, потрепанное от времени, лаконичное и обнадеживающее: «Поможем бездетным семьям». Ниже – название фирмы и телефон. Записав прямо на ладони номер, Алма села в маршрутку и всю дорогу мечтала побыстрее добраться до дома. Она знала, что Раймонд придет нескоро и ей никто не сможет помешать выяснить, что значит эта краткая, но столь весомая фраза.

– Я вас слушаю, – раздался в трубке приятный женский голос.

– Я по объявлению. По поводу бездетных семей. – Алма говорила тихо, словно верила, что стены квартиры обязательно доложат хозяину об этом разговоре.

– Ясно. Но прежде чем я расскажу вам о том, как фирма помогает решить эту сложнейшую проблему, хотелось бы задать вам очень болезненный вопрос. Можно?

– Задавайте, – испуганно согласилась Алма.

– Причина отсутствия детей в вас или в вашем муже?

– Во мне…

– Что ж, в таком случае послушайте внимательно, а потом решите, надо вам это или нет, – ответил голос в трубке, и Алма затаила дыхание.

Вечером, придя домой, Раймонд не почувствовал, что с супругой что-то случилось. Алма держала себя в руках, и умело скрывала эмоции. Даже сердце, готовое выпрыгнуть из груди после телефонного разговора, вдруг снова стало биться ровно и спокойно. Поужинав, Алма незаметно перешла к теме, которую давно не затрагивала в разговоре с мужем.

– Раймонд, – она лениво помешивала ложечкой чай, – я знаю, как нам завести ребенка!

Раймонд вздрогнул и отложил газету.

– Подожди, не напрягайся. Послушай меня. Рано или поздно мы поймем – нам нужен сын или дочка. История человечества доказала: только ребенок может удержать отношения двух любящих людей на протяжении всей жизни. Именно дети были конечной целью наивысшего проявления взаимоотношений противоположных полов. Цари всячески оберегали наследников, понимая, что от этих крох будет зависеть будущее государства. Крестьяне, перебивавшиеся с воды на хлеб, вынашивали потомство, в надежде получить к старости надежных помощников. Так было всегда.

– Алма, стоп! Можно без учительской демагогии? Я все-таки не твой ученик, а твой муж. Мне эти лекции ни к чему.

– Хорошо. Постараюсь конкретнее. В мире огромное количество бездетных семей. Так? Так. В мире не меньшее число детей-сирот. Верно? Верно. А скажи мне, дорогой друг, почему эти семьи не берут сирот? И большинство предпочитают жить вдвоем, как мы с тобой, избегая даже разговоров об усыновлении чужого ребенка. Почему? Молчи, я сама отвечу. Потому что боятся наследственности. Никто не знает, кем вырастет голубоглазый кудрявый малыш или зеленоглазая куколка Барби. Ночью все кошки серы, а в младенчестве все дети ангелы. А начинают эти ангелы взрослеть, и все: откуда только берутся злость, ненависть, склонность к алкоголизму и прочее. А ответ прост – от мамы с папой. Потому детские дома и переполнены.

Алма перевела дыхание и продолжила:

– Раймонд, любимый. У тебя есть прекрасные сын и дочь. Я понимаю, в принципе, для мужчины достаточно. Понимаю я и другое: мне никогда не родить малыша. И в детский дом я за ним не пойду. Не только из-за страха. Мы живем в стране, где тайна обязательно станет явью. И, если даже усыновим мальчика, не исключено, что рано или поздно ему кто-нибудь расскажет, что он приемный. Соседи, близкие, друзья и прочие. И все наши муки, все наши труды коту под хвост. Эта правда – страшнее пули. У меня в классе был подобный случай. Девочка узнала от дальних «добрых» родственников, что она приемыш и чуть не покончила с собой, обвинив родителей в обмане. Но выход все-таки есть. – Алма залпом выпила кружку остывшего чая, посмотрела пристально на мужа. – Если тебе не интересно, можем пойти в комнату, включим телевизор.