Тайны прошедшего времени

И девичья беззащитность взяла вверх над мужской силой. Когда пять острых ногтей вцепились в лицо наглеца, Янис дико заорал от боли и, матерясь, выбежал из комнаты.

Санта до утра так и не уснула. А когда зазвенел будильник, она наскоро побросала в спортивную сумку самые необходимые вещи и, написав матери записку, потихоньку вышла из дома. В новую жизнь.

Санта понимала: в родном городе оставаться нельзя и об учебе придется забыть. Понимала и другое: ехать надо в Ригу, куда стремился каждый молодой провинциал. Только там должно повезти. И действительно, ей повезло. В электричке она умудрилась познакомиться с добродушной старушкой, которая, узнав, что Санте в столице негде остановиться, предложила снять комнату в ее квартире за пятьдесят латов. У Санты всего было пятьдесят латов, и она попробовала сбить цену до тридцати.

– Давай хоть тридцать, – с радостью согласилась старушка, – жить-то, сама понимаешь, на пенсию невозможно.

На вокзале девушка купила газету «Latviyas Reklama», где сообщалось обо всех рабочих вакансиях, и уже из своей маленькой, но уютной комнаты обзвонила некоторые фирмы. Она не рассчитывала на высокий заработок, но очень надеялась, что с голоду не умрет и на вокзал жить не переедет. Когда небольшая туристическая компания «Глобус» предложила ей должность курьера за семьдесят пять латов, Санта ликовала. Тридцать – за жилье и сорок пять – на питание. Красота! А если экономить и питаться макаронами и манной кашей, то останется и на косметику, и на модные колготки. О чем еще можно мечтать в пятнадцать лет!

Работа Санте нравилась. Хоть в первые дни она и путалась в названиях улиц и районов города, развозя турпутевки клиентам, ее не ругали, а наоборот, терпеливо разъясняли. Особенно владелица фирмы Инга. По возрасту она была сродни Лиге, и сама имела пятнадцатилетнюю дочь, и потому, видя, как старается девушка, поощряла ее и даже ставила в пример своей дочери, которая не только не имела понятия, что такое зарабатывать деньги своим трудом, но и тарелку за собой мыла, как говорится, под дулом пистолета.

Санта же поражала сотрудников фирмы умением притягивать к себе людей. Если приходил клиент, и девушка в этот момент находилась в офисе, пусть даже играя в компьютерную игру, то продажа путевки гарантировалась.

– Что бы вы хотели? – любезно обращался менеджер к заказчику. – Мне бы в Египет на неделю, что-нибудь недорогое…

– Куда конкретно?

– Да все равно. А где дешевле?

– Знаете, – вмешивалась неожиданно Санта, обращаясь к клиенту, не отводя при этом глаз от монитора, – неужели вы копили деньги на поездку, чтобы вернуться и сожалеть? Мы же один раз живем! Зачем вам Египет? Езжайте в Израиль. Пусть немного дороже, зато сколько впечатлений!

Клиент, как правило, задумывался, а потом решался:

– И то правда! Давайте в Израиль.

– Ну, ты артистка! Любого клиента уговоришь! Сама непосредственность! Они тебя слушаются, как под гипнозом! – шутили потом коллеги. – Тебе не курьером надо работать, а менеджером.

– Да я бы рада, – смеялась Санта, – но не хочется ваш хлеб отнимать!

Через год Санта уже работала секретарем, а когда ей исполнилось семнадцать, Инга доверила ей должность менеджера. Девушка так и жила в маленькой комнате у старушки, периодически звонила домой, узнавая новости о матери, бабушке и о старшей сестре, а когда Лига просила денег в долг (а такое бывало), расстраивалась, понимая, что все они уйдут не на мать, но высылала.

К семнадцати годам Санта расцвела еще больше, и потому на ее рабочем столе красовались горы визиток от назойливых клиентов. Но девушка не стремилась заводить роман, понимая, что он может отвлечь от работы.

Новость о слиянии компании Инги с одним из крупнейших туроператоров Латвии «Ригас тревел» свалилась на сотрудников как снежный ком. «Ригас тревел» стал обладателем 90 % акций «Глобуса», что автоматически грозило увольнением ряда сотрудников. «Новая метла по-новому метет», – шушукались менеджеры.

Санте впервые стало страшно. Она реально осознавала, что найти в Риге работу становится с каждым годом сложнее, и если ее уволят, то идти в какой-нибудь Макдоналдс не очень хотелось бы. Она сумела к тому времени сделать кое-какие накопления, но, насколько их хватит, не знала.

«Накрылась моя мечта!» – сожалела Санта.

Она никогда никому не говорила, что больше всего на свете хотела бы иметь свою маленькую квартиру и жить там беззаботно и счастливо. Девушка понимала, что должность тур-менеджера осуществила бы ее мечту лет через десять, но все равно было к чему стремиться, а сейчас?

Как ни странно, но из «Глобуса» никого не уволили и даже зарплату не сократили. Видимо, в «Ригас тревел» решили, чем искать новых сотрудников, лучше воспользоваться услугами прежних, тем более у каждого менеджера, как правило, имелась своя клиентура. Правда, компания переехала в новый офис, подальше от центра, но сотрудники особо не огорчались – на новом месте тоже было неплохо.

Санта запаниковала, когда отдел кадров «Ригас тревел» стал требовать у сотрудников «Глобуса» некоторые документы для переоформления трудовых книжек в связи с переходом под крыло нового юридического лица. Узнав, что у Санты незаконченное среднее образование, начальник отдела кадров заявила:

– Думаю, милая девушка, вам надо написать заявление об уходе по собственному желанию! С вашим образованием вы не можете работать в столь серьезной компании.

Ситуацию спасла Инга. Она вместе с Сантой пришла на прием к генеральному директору «Ригас тревел» Гундару Каже и лично поручилась за способную девушку. Господин Кажа посмотрел на Санту и махнул рукой:

– Идите, девушка, работайте.

Перед рождественскими праздниками Санта решила подготовить годовой отчет о проделанной работе. Ее коллеги справились с отчетами за считанные дни, а Санте пришлось помучиться. Она занималась Египтом и Турцией – направлениями, которые всегда в фаворе у рижан. Туристов в эти страны летало много, потому и отчетность оказалась серьезнее. Как назло, перед самой сдачей документации в офис повалил народ: многие горожане решили встретить Рождество не в слякотной столице, а где-нибудь в Хургаде, на теплом песочке. Санта приходила в офис первой, а уходила последней. Каждый вечер давала себе слово остаться после работы и доделать отчет, но к вечеру у нее находилось море причин, из-за которых приходилось все переносить на завтра.

Наконец, взяв себя в руки, девушка в один из вечеров осталась в офисе. Обложившись кучей папок, она настолько погрузилась в работу, что не заметила, как приблизилась полночь. И не услышала как в офис пожаловал сам господин Кажа. Он прогуливался под окнами офиса с собакой (его дом в ста метрах от работы). Увидев свет в одном из окон, вызвал по телефону сына, вручил ему пса, смешную коротконогую таксу, а сам отправился к проходной, узнать у охраны, почему в кабинете включено освещение.

– Ну-с! – строго произнес Гундар. – И что мы тут делаем?

Санта от неожиданности подпрыгнула на месте.

– Извините, я отчет готовлю.

Гундар улыбнулся. И не столько от счастливого осознания, что в его фирме есть трудолюбивые сотрудники, сколько от испуганного вида Санты.

– Вас, кажется, Сантой зовут?

– Да, – смутилась девушка.

– Не боитесь ночью домой возвращаться?

– Нет, – более уверенно ответила она. – Я ж не по лесу возвращаюсь!

Господин Кажа спросил, где Санта живет. Девушка ответила. Спросил, откуда приехала в Ригу. Санта рассказала. Спросил о родителях, о работе, о том, что ей нравится, что нет. Девушка с удовольствием отвечала на вопросы начальника и поняла, что этот невысокий солидный полноватый дяденька с маленькими усиками и большим носом, с невероятно курчавой головой, покрытой местами сединой, ужасно добр. Как Санта Клаус.

Они беседовали больше часа, как старые знакомые. Смеялись, спорили, и Санта абсолютно забыла и про отчет, и про то, что завтра ее ждет нагоняй от Инги, которая поручилась за нее.

– Так, хватит болтать! – неожиданно прервал беседу Гундар, будто осознав, что у Санты завтра могут быть проблемы. – Пора вам, дорогая моя, домой! Я подвезу.

По дороге господин Кажа рассказывал о достопримечательностях Риги, встречающихся на пути, об исторических событиях, коими гордился тот или иной район столицы, по-прежнему шутил, и девушка даже не заметила, что они отправились к ее дому по маршруту, длиннее которого и придумать нельзя. А Санта, вдохновлённая рассказом, возгордилась, что живет в таком интересном городе.

Через два дня Санта увидела в офисе на доске объявлений приказ об ее увольнении из отдела бронирования туров в связи с переходом на новую должность – персональным помощником господина Гундара Кажи.

Глава 8, в которой новый знакомый Ульяна Коваля запутал и без того странное дело

Меня зовут Денис! Денис Тодоровский! – представился молодой человек. Ульян тоже назвал себя. – Может, где-то присядем? – предложил Денис. Коваль не стал возражать.

В маленьком кафе рядом с полицейским участком не было ни души. Официантка, увидев посетителей, обрадовалась, предложив самое, на ее взгляд, уютное место, – у окна, в уголке, на мягких диванах.

Заказали по чашке чаю.

– Я почему, собственно, вас окликнул… – как-то робко начал Денис. – Тут, короче, такое дело.

И молодой человек, путаясь в словах, рассказал о том, что произошло.

– Позавчера погиб очень близкий мне человек. Моя, так скажем, подруга. Она упала с балкона, с третьего этажа. То, что это был несчастный случай – нет никаких сомнений. Дверь закрыта изнутри на ключ, на балкон попасть снаружи, нереально. Так построено здание. Если только с крыши на веревках. Но это абсурд. Кому придет в голову средь бела дня спускаться к ней, чтобы столкнуть! Да и не за что ее было убивать.

Я, конечно, переживал. Очень. А потом наша общая знакомая показала мне газету, где рассказывалось о двенадцати погибших. И оказалось, что в этот день погибло еще два человека, которых прекрасно знала моя подруга. Мужчина, иностранец, отравился газом. Он был коллегой ее мужа. И милая пожилая женщина, ее соседка. Она погибла не просто случайно, а, можно сказать, нелепо. Я их обоих хорошо знал.

Тогда эти факты меня как-то не смутили. Подумал, бывает же такое совпадение. А сегодня я пришел в участок. Муж подруги попросил помочь узнать, как оформить ряд бумаг. А то он совсем не в состоянии после случившегося что-то решать. И вот сижу, жду своего часа и слышу вашу беседу. Вы так громко говорили, что грех было не услышать! Слушаю, а сам холодею. Вот это совпадение. Ну, сами посудите! Разве нет?

Ульян пока не понимал, чему он должен был удивиться. А Денис, с горящими глазами, не дожидаясь ответа, продолжил:

– И в вашем случае, и в моем погибает по три человека. Гибнут случайно. В один день. Как такое может быть? Мистика!

Детективу так не показалось. Ну да, погибли, ну да, по три человека. И что с того?

А молодой человек вдруг произнес монолог, после которого Коваль несколько иначе отнесся к данному совпадению.

– И вот что еще. Самое главное. Женщина за рулем гибнет в девять утра, и моя подруга тоже в девять утра. Ваш полицейский сказал, что в десять утра нашли труп человека, который выпил снотворное. И в десять утра нашли мертвой старушку-соседку. Знакомого моей подруги, иностранца, ну который отравился газом, нашли в одиннадцать. И если вашего наркомана… Ой, прошу прощения за грубость, нашли тоже в одиннадцать, то тогда я даже не знаю, что и предположить!

Детектив почувствовал, что у него стало стучать в висках. «Кажется, я уже потерялся в этих трупах», – подумал про себя Ульян, но «временная история совпадений», рассказанная Денисом, его явно заинтриговала.

И тогда он набрал телефон своего клиента:

– Есть новости? – с надеждой спросил мужчина.

– Пока нет. Но есть вопрос. Скажите, когда было найдено тело вашего сына?

– Мне об этом сообщили около двенадцати дня. Значит, где-то в одиннадцать, – ответил мужчина.

Коваль, поблагодарив заказчика, отключился от линии. Секунду он сидел молча, а потом вдруг нервно закашлял.

– Может, воды? – предложил Денис.

– Не надо! – ответил Коваль, и засобирался.

– Ладно, Денис, пора мне идти! Буду думать над этими ребусами!

– А вы не запишите мой номер телефона? – предложил вдруг Денис. – У меня сейчас много свободного времени. Я без работы остался.

Вдруг нужна будет моя помощь. Я с удовольствием помогу.

На том и разошлись.

Глава 9, в которой Илзе теряет одно и находит другое

Отложив в сторону документацию, Илзе выключила ноутбук и подумала: «Надо бухгалтеру зарплату повысить».

Отчетами она осталась довольна: цифры радовали.

«Пусть теперь копают!» – Илзе усмехнулась, представляя, как разного рода инстанции, напавшие на ее бизнес, терпят фиаско.

Она не понимала, чем вызвано такое внимание к ее персоне, но зачастившие проверки и ревизии изрядно потрепали ей нервы. Она и в Арабские Эмираты улетела, чтобы хоть немного отдохнуть от этого кошмара. Илзе больше всего боялась, что в документах фирмы найдется какая-нибудь финансовая зацепка, которая ей свяжет руки, но все оказалось на уровне.

«Можно и поспать немного», – решила Илзе и снова опустила спинку кресла.

За окном была глубокая ночь, но сон не шел. Безумно захотелось курить, но она понимала, что в ближайшие часы ей это не удастся.

– За что же я буду краснеть? – Илзе не заметила, что вопрос она произнесла, хоть и шепотом, но вслух.

* * *

После инцидента с пистолетом (на самом деле это была обычная зажигалка) Рита уехала к матери и не давала знать о себе… Андрей не подавал виду, что переживает за любовницу, но однажды, узнав от Марты, кто в последнее время интересовался Ритой, сгоряча упрекнул жену:

– Я и не знал тебя, оказывается…

Илзе вопросительно посмотрела на супруга и удивленно спросила:

– Ты о чем, милый?

После исчезновения Риты на какое-то время в семье воцарился покой. Андрей вновь был полностью поглощен Илзе, восхищался ею, заваливал подарками: чтобы лишний раз открыть свои чувства и искупить вину за прошлое. Илзе казалось, что наступил второй медовый месяц: это же такое счастье – быть любимой любимым супругом. И понимать, что тебя не просто любят, но и желают.

Но радость продлилась недолго. За неделю до своего шестилетия умер Эрик. Потеря единственного сына разбила все надежды и мечты Андрея и Илзе. Казалось, нет в мире больше ничего, что даст им силы идти дальше. И, хотя их окружение вздохнуло с облегчением, понимая, что ребенок-инвалид – страшная ноша, Илзе и Андрей были просто раздавлены. Эрик, беспомощный мальчик, никогда не тяготил, не вызывал даже мысли, что его пребывание на этом свете бессмысленно и никому не нужно. Наоборот, даже Андрей, с трудом понимающий свою роль отца, безумно любил малыша. Потому что в мальчике текла его кровь, потому что в глазах ребенка он каждый день видел огромное желание бороться. И он, и Илзе верили: придет день, когда Эрик сможет встать на ноги.

После похорон Андрей запил. Илзе не обращала внимания на его новое пристрастие, понимая, что если женщина в горе может утешиться слезами, то сильный и гордый мужчина не позволит себе плакать. Она надеялась, что это скоро пройдет. Но время шло, а Андрей по-прежнему пропадал ночами, приезжал в бессознательном состоянии и даже пытался поднять руку на Илзе. Благо сил у пьяного мужа не хватало.

Однажды на Илзе словно снизошло просветление. Она ощутила, что только сама сможет помочь Андрею, что вся их дальнейшая жизнь еще может быть счастливой, искрометной, если изменить ее немедленно. Да, мучительно больно. Да, нельзя ничего вернуть. Но зачем возвращать старое? Молодые, любящие друг друга люди должны быть рядом, помогать, отдавая друг другу самое дорогое, самое святое – себя. И если мужчина оказался в какой-то момент слабым, не надо винить его за это. Надо его просто понять. Просто обнять. И просто долго-долго держать в объятиях, пока с небес в его вены, мышцы и душу не вернется Сила, которую он случайно потерял или о которой нечаянно забыл.

Когда Андрей узнал, что жена беременна, он словно очнулся от векового сна. До самого рождения ребенка ни разу не выпил, ни разу не дал повода Илзе краснеть за него. В один миг из раненого зверя он превратился в наполненного светом, добротой и любовью мудреца, который просчитывал каждое слово, каждое свое действие. Илзе была спокойна. Как никогда. Ей уже нечего было бояться. Женщина понимала: скорое появление малыша сблизит ее и мужа навечно.

Мальчика назвали Эриком, в честь рано ушедшего брата. Он очень походил на него. С самого рождения.

Казалось, Бог, видя муки и страдания Андрея и Илзе, сделал все, чтобы душа одного Эрика вселилась в другого и продолжила свой земной путь.

Илзе опять полностью отдала себя сыну. Но уже не боялась, что может появиться очередная Рита, что Андрей неожиданно запьет или случится еще что-нибудь подобное. После столько перенесённых бед Андрей не мог ее предать.

Но жизнь оказывается сложнее, чем мы думаем.

В ту страшную ночь фейерверки известят о наступлении Нового года, а Андрей сообщит по телефону, что у него другая женщина. И он ее безумно любит.

Без слез, без разговоров, упрашиваний и угроз Илзе собрала вещи и навсегда покинула портовый город Вентспилс, город, в котором родилась, встретила и потеряла любовь. Она так и не поняла, почему Андрей предал ее. Ей сложно было осознать, что произошедшее не подчиняется логике. И, если тебя, испытавшую горечь от потери сына, тебя, давшую ради спасения любви жизнь новому человечку, оставляют ради другой, не надо винить ни себя, ни его, ни кого-то еще. Это и есть судьба. Твоя своеобразная кардиограмма жизни, с непредсказуемыми штрихами

* * *

Илзе с трехлетним Эриком и двумя чемоданами приехала в Ригу. Поселилась у школьной подруги Ольги, с которой периодически поддерживала связь, как только та поменяла Вентспилс на столицу. Подруга жила одна в двухкомнатной квартире, навещаемая иногда богатым бойфрендом, который и подарил ей эту жилплощадь за любовь да ласку. Илзе, привыкшей придерживаться нравственности и морали, вдруг стало абсолютно все равно, какие отношения складываются у обитателей соседней комнаты. Оставив Андрею все, что было накоплено за совместно прожитые годы (гордость не позволила напомнить бывшему мужу, что она соучредитель его бизнеса), женщина понимала: не до правил. Приютили – терпи.

Чем чаще приходил любовник Ольги, тем смелее у Илзе созревал план начать новую, бурную жизнь. Она вдруг поняла, что мужчин вокруг немыслимое множество: холостых, женатых, старых, молодых. А она еще божественно хороша. И пусть любовь к Андрею не остыла, но чем быстрее освободишь свое сердце, тем скорее оно наполнится новым светом. Илзе стала верить, что среди этой снующей массы обязательно есть тот единственный, который и подарит ей новые крылья, взамен неожиданно сгоревших.

Деньги, привезенные в Ригу, постепенно заканчивались. Надеяться на помощь Андрея было смешно. Он даже не предпринял попытку найти сына. Брать у родителей – стыдно. Они и так не находили себе места, узнав об их разрыве.

Эрика удалось устроить в элитный детский сад, на пятидневку. В любой сложной жизненной ситуации Илзе делала все, чтобы на сыне ее проблемы не сказывались. И хотя она очень скучала по малышу, понимала – другого выхода нет. С понедельника по пятницу она могла спокойно посвятить себя работе, зная, что сын под надежным присмотром опытных педагогов. Посвятить работе… Но какой?

– Не придумывай, подруга! – умничала Ольга. – С твоими формами и на производство? Очумела совсем? Проживем.

– При чем тут мои формы? Ты мне предлагаешь выйти на улицу Чака5?

– Бестолковая ты. – Ольга закурила. – На улицах, милочка, дешевые «моромойки» балом правят. А ты у нас – особенная. Тебе и спать-то не придется, если не захочешь. Так, посидишь, поговоришь, ресничками похлопаешь, где надо – дуру из себя покорчишь, а где – наоборот. И все. Финансовая проблема решена. А уж если гордость свою пересилишь и до утра останешься, хватит тебе и на садик для Эрика, и на квартирку. Не все же у меня ютиться.

Позже Илзе убедилась, что Ольга права. Подруга оказалась вхожей в местный бомонд, и каждую неделю брала Илзе с собой на вечеринки. На светских раутах, презентациях, банкетах и других подобных мероприятиях, где присутствовал весь свет и вся знать Риги, Илзу приметили сразу. И сразу поняли, что стоимость новенькой звездочки значительно выше стоимости уже поднадоевших планет и созвездий. Ей не отдавали команды: «В койку!» Не принуждали, и ничего не требовали. Ее просто просили прийти на ужин, прокатиться на личной яхте по Рижскому заливу или съездить в Юрмалу на какой-нибудь концерт.

После каждой такой встречи Илзе привозила домой букет дорогих роз и пару сотен более милых ее сердцу, чем цветы, купюр. Через пару месяцев она уже не нуждалась в деньгах, но каждый звонок не оставался без внимания.

* * *

Шло время, и однажды Илзе поняла, что устала. Устала от тоски и одиночества, от неустроенного быта и всех этих помпезных выходов.

Илзе захотелось настоящей семьи, такой, какая у нее была раньше с Андреем. Чтобы засыпать рядом с любимым, просыпаться любимой. Илзе чувствовала, что придет день, когда она встретит одного единственного и забудет обо всех своих романах. И оказалась права.

Фридрих, гражданин Австрии, владелец крупной строительной компании, пригласил Илзе на танец. Она знала его. Вернее, слышала о нем. Респектабелен, одинок, популярен среди популярных. Не красавец, но приятен. Богат, но не скуп. Обожает Латвию и все, что с ней связано. Живет в собственном доме недалеко от Риги. Проводит отпуск в Вене с родителями и мечтает о семейном счастье.

В отличие от Илзе, Фридрих не знал о ней практически ничего: разведена, есть сын, снимает квартиру, дружит со всеми, с кем дружит он сам.

После вечеринки Илзе и Фридрих долго гуляли по Старой Риге и договорились, что как-нибудь вместе сходят поужинать. Уже через пару дней австриец позвонил и сообщил, что столик на двоих заказан на 21.00 в ресторане «Синяя птица».

– Ты будешь полной кретинкой, если упустишь его! – жужжала Ольга, выбирая платье для Илзе. Все, что ей не нравилось из нарядов подруги, Ольга небрежно разбрасывала по комнате.

Она не заметила, как Илзе ушла из дома. В белой норковой шубе и сапогах на огромных шпильках. На свидание она оделась точно так же, как когда-то на войну с Ритой. Илзе хотела одержать победу. А когда очень хочется – становишься суеверным. И ей показалось, что именно этот наряд, спасший ее семью когда-то, поможет и на этот раз…

Фридрих ждал у гардероба ресторана. Илзе вошла, улыбнулась кавалеру, повернулась к нему спиной, давая понять, что ему необходимо позаботиться о ее шубе, а когда шуба осталась в руках Фридриха, среди посетителей ресторана, собравшихся в гардеробе, раздались восхищенные возгласы.

Илзе стояла перед изумленной публикой в одном нижнем белье – из чёрных кружев!

– Ах, я, кажется, платье забыла надеть, – ничуть не робея, произнесла интриганка, и тут же была укутана Фридрихом в шубу.

Мужчина быстро забрал свое пальто у швейцара, подхватил Илзе на руки и вынес на улицу.

Ночь в доме Фридриха и сам дом понравились Илзе. Австриец не проявил себя искусным любовником, но ей было спокойно, комфортно и надежно. И она неожиданно поняла: ради этого спокойствия, ради счастья сына надо остаться в огромном, пусть немного необжитом доме навсегда. Уже через неделю ее вещи и вещи Эрика были перевезены к Фридриху, и Илзе окончательно поверила, что теперь ее жизнь пойдет по-другому. И она навсегда забудет о том, что было с ней. А если кто-то напомнит или упрекнет – в ней вновь проснется дикая кошка…

* * *

Фридрих сделал предложение через месяц совместного проживания. Наверное, у истинных европейцев так принято: привел в дом – женись. Илзе не ожидала такого скорого поворота, но, немного пококетничав, согласилась. Пожив у Ольги, она поняла: главное для нее в жизни – уверенно стоять на ногах. А Фридрих давал ей такую уверенность. И, по мнению Илзе, было еще три причины, по которым следовало сказать «да».

Во-первых, он безумно полюбил Эрика. Да и мальчишка относился к нему с симпатией: не дичился, не боялся, а даже наоборот, чувствуя добрый характер незнакомого дяди, втягивал его в свои игры и шалости.

Во-вторых, Фридрих основательно пустил корни в Латвии: бизнес, причем доходный, дом, скорее домина по латышским понятиям, друзья, коллеги. Его не тянуло в скучную, размеренную Австрию. И он достаточно свободно общался и на латышском, и на русском. На все случаи жизни в чужой стране. Правда, Эрик иногда с умилением передразнивал и копировал иностранный акцент Фридриха или слова с неправильным ударением, получая за это нагоняй от матери, но Фридрих только громко смеялся над проказами мальчика.