Обратно на небо. Том 1

– Очуметь… – вздохнул Эму.

– Говорю же, я не сумасшедшая! – зашипела бабка. – Поумнее некоторых буду. Лучше расскажи мне, как было там?.. Раньше.

Он замолчал, в очередной раз пытаясь вспомнить хоть что-то, а затем покачал головой.

– Не знаю. Я не помню.

– О-о-о… – с досадой протянула она. – А с головой-то у него и взаправду полный привет. Что ж делать? Это побочный эффект гибернации. Ничего, может, вспомнишь еще. Всё на свое время, как говорится…

– Всему свое время, – машинально поправил он.

– Поумничай тут мне еще…

Преодолев обратный путь по коридору до комнаты с мониторами, обессиленный Эму рухнул в свое кресло и долго восстанавливал дыхание, чтобы задать следующий вопрос:

– А сколько нам еще лететь?

– В километрах я не знаю. – Бабка нацепила на нос пустую оправу от очков и развернулась к иконостасу ярких плоских экранов.

– А по времени?

– Мало. До начала новой фазы торможения осталось чуть меньше ста недель.

– А сколько она продлится?

– Вообще-то, торможение уже давно началось. Оно производится постоянно с ускорением минус 1g. Поэтому тут есть притяжение. Потом начнется активная фаза. И продлится она довольно долго…

– Притяжение тоже станет активнее? – ухмыльнулся Эму.

– Да. И будет нарастать понемногу. И нет в этом ничего смешного. Ты молодой. Ты сможешь это пережить!

– А вы?..

– А что мы? – Она покивала каким-то своим мыслям. – Мы, мил друг, если в эти полсотни дней не крякнем, то при посадке уж точно. Такие перегрузки в нашем возрасте противопоказаны.

– А что на других галеонах?

– Вот прицепился!..

Она вздохнула, а потом указала на центральный монитор.

– У нас звено из восьми судов. Ты не смотри, что они такие маленькие. Это на экране так кажется. На самом деле они огромные. На всех есть люди, вроде меня. Изначально вылетело по два пилота в экипаже. Всего по два, чтобы экономить ресурсы. Все они знали, что не доживут до конца полета. Поэтому у каждой пары должно было появиться потомство, которое сейчас примерно моего возраста. Понятно?

– Понятно… – вяло кивнул Эму. – Пилот-папа и пилот-мама…

– Каждый галеон выполняет свою функцию и несет свой груз. Мы идем крайними слева. Вот здесь. И мы несем груз из сотни поселенцев.

– Что?! – вскрикнул он.

Тогда старуха схватила со стола железную кружку и несколько раз ударила его, метя в голову.

– Ты психованный?! Будешь так прыгать, не стану тебе ничего рассказывать! Я сорок лет речи людской не слыхала, а он орать тут вздумал. А ну ложись в кресло и не нервируй меня!

Эму послушно затих, потирая ушибленные тяжелой посудиной руки.

– Да. У нас на борту сотня человек. Они спят.

– В гибернации? Как я? – догадался он.

– Ну, почти. Ты у нас случай особый. А почему? А потому что ты – инструктор. Ты рожден своей матерью, у тебя есть образование и подготовка. Остальных же растили на исходной планете, не приводя в сознание. Это тщательно подобранный генофонд будущей колонии, вернее, его половина. Хочешь знать, где вторая половина? А вот здесь.

Старуха выделила курсором на мониторе крайний правый корабль в ромбовидном звене.

– Там сотня таких же кочерыжек и тоже есть свой инструктор. Мать говорила, что у них там главная девочка. Хорошая. Звать Луиза.

– А зачем нужен инструктор? – спросил Эму.

– Действительно, зачем? – съязвила Каська. – Ты нужен для того, чтобы активировать генофонд и дать им основные навыки, которые помогут им выжить. Научить людей чему-то. Хотя какой из этой бестолочи учитель…

* * *

– Делай ставки! – заорал мне тучный метис из дальнего угла темного зала с бассейном. – Джоли против принца Монако! Я серьезно, чувак! Ты только посмотри на это дерьмо!

Белый шезлонг готов был развалиться под огромной рыхлой тушей весельчака. Его слова и улюлюканье других присутствующих тонули в противном визге маленьких, но мощных моторов. Я побрел к бассейну. Там по колено в мутной воде стояли двое парней с пультами дистанционного управления. Повинуясь их сигналам, по бассейну сновали две модели гоночных катеров, от которых и исходил этот мерзкий пронзительный звук. Резвые лодки толкали по поверхности ссохшийся от времени овальный мяч. От воды ощутимо тянуло тухлятиной.

У этого бестолкового развлечения нашлись свои зрители. Собравшимся было далеко за сорок, и всех их в разные времена мне доводилось видеть на телеэкране или в прессе. Это помещение и эта сцена красноречивее всего говорили о положении, в котором мы все пребывали. Неприлично дорогой интерьер, пришедший в запустение, и самые пафосные персоны мира, теряющие рассудок от безделья.

– Гол!!! – в один голос завизжали четыре крупные женщины, сидевшие на противоположном бортике.

Мне стоило большого труда узнать в них королев подиума времен моей юности. Когда-то я не раздумывая отдал бы даже свой велосипед за возможность лично поболтать хотя бы с одной из них, а сейчас для этого надо было только обойти бассейн.

– Ой! Смотри, куда идешь! – натолкнулась на меня Марина.

– Прости! – Я сделал шаг назад и взглянул на свою рубашку.

На животе расплывалось желтое пятно от газировки.

– Мы квиты. – Она рассмеялась, пытаясь меня отряхнуть. – Ты отдавил мне ногу, а я тебя облила.

– Ничего, – отмахнулся я. – Кажется, здесь всем плевать на твой внешний вид.

– И все же, если ты собрался знакомиться с топ-моделями, пусть и отставными, то лучше бы тебе переодеться.

Марина указала глазами на крикливых тетушек.

– В другой раз. Уверен, что топ-модели никуда не убегут.

– Это точно, – вздохнула она. – Моран никого отсюда не выпустит.

– Кто?

– Моран. Он называет себя пилотом нашего отеля, хотя на самом деле просто является оператором бортовой системы, которая и без него отлично работала бы, а после посадки вообще не нужна.

– Он один обслуживает весь отель? – удивился я. – Понятно, почему здесь такой свинарник.

– Он обслуживает поломоечную машину. На остальное у него едва ли хватит сил в его-то возрасте…

В этот момент раздался плеск, и нас окатило крупными зловонными брызгами. Резко обернувшись, я увидел катер, плавающий у самого бортика вверх дном.

– Да что ж такое, а?! – раздосадованно развел руками тот, кто им управлял.

– Притяжение снизилось, – ответил ему другой. – Они сейчас будут переворачиваться на каждом вираже.

– Ладно, завязываем на сегодня! – Он подошел почти вплотную к нам. – Я завтра отыграюсь.

Глядя на него, моя спутница вытерла лицо рукавом и как-то нехорошо засопела.

– Эй! Неплохо бы извиниться! – процедила она сквозь зубы.

– Да ладно! – махнул он рукой в ответ. – Это всего лишь вода. Обсохнешь.

– Стоять! Я жду извинений.

– Видал? – обратился он ко мне. – Что это у тебя за грымза?

– Как ты меня назвал?!

– А что? Есть проблемы? – приблизившись к самому бортику, протянул парень в бассейне с наглой улыбочкой.

– Сейчас будут!

– Ты на кого наехать решила? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, тварь?..

Едва раскрыв рот, чтобы вмешаться, я отпрянул и рефлекторно зажмурился. Моя хрупкая приятельница неожиданно схватила «аристократа» за ворот, разбила о кафель мой стакан и приставила отколотое донышко к его горлу.

– Ну давай! – жестко прошипела она. – Скажи мне, кто ты без своих шестерок и банковских счетов? Что значит твой вонючий статус против этого?

– С ума сошла? – побелел тот, вяло попытавшись вырваться.

Заметно подурневший взгляд парня в бассейне снова поднялся на меня, теперь уже взывая о помощи. К моему полнейшему удивлению, из его носа потекла кровь, а это могло говорить лишь о том, что моя странная землячка, помимо прочего, каким-то непостижимым образом изловчилась ударить своего оппонента в лицо. Чем и в какой момент, так и осталось для меня загадкой.

Публика у бассейна сбилась в кучу и притихла. Желающих вмешаться в этот конфликт среди присутствующих не находилось.

– А представь себе, что сошла, – ухмыльнулась Марина. – С катушек съехала, как и все в этом отеле. И нет здесь ни санитаров, ни полиции, ни законов, каждый сам за себя, и у всех поехала крыша. Что мне мешает прирезать тебя прямо сейчас? Одно короткое движение стеклышка – и ты сдохнешь в этой мерзкой луже, истекая кровью, дергаясь и гадя в агонии себе в штаны. И ни одна мразь к тебе не приблизится, потому что все обделаются со страху. И всем будет проще перейти в другой бассейн, чем марать руки, доставая отсюда твой разбухший труп.

– Нет-нет-нет… – заныл парень.

– Это все, что ты можешь сказать? – почти ласково улыбнулась моя спутница. – Подумай еще. Я не тороплюсь.

– Думаю, сейчас вам лучше извиниться, – предложил я. – Простая формальность, и забудем об этом.

* * *

На пятые сутки после активации Эму сделал свою первую запись в бортовом видеоархиве. Старуха заставила. Никакой информацией о том, кто он такой и что от него требуется, на тот момент он по-прежнему не располагал, поэтому запись не была особо содержательной. Было ясно, что его когда-то специально готовили к службе в качестве инструктора генофонда, и он мог лишь надеяться, что знания и умения в нужный момент всплывут в его голове сами собой. Надежда эта была весьма слабой и оптимизма ничуть не прибавляла, а скорее, даже наоборот.

Когда в душевой прямо из стены выскочил железный карман, на котором было написано «Для использованного белья», Эму почти не испугался. Он начинал медленно привыкать к здешним порядкам и поэтому твердо решил больше ни на что не реагировать так эмоционально, как на автоматический слив в туалете, когда впервые с ним столкнулся. Хладнокровно опустив свои вещи куда полагалось, посетитель душевой захлопнул карман и повернулся к узкому зеркалу, вокруг которого располагались форсунки для воды. В отражении просматривался исхудавший, обросший, сутулый человек синевато-белого цвета, отчего настроение сделалось еще хуже.

– Внимание! Вы не производили замену одежды в течение 33 тысяч 977 суток и 6 часов, – вдруг сообщил голосовой интерфейс бортовой системы.

Эму успел его возненавидеть, пока выяснял у компьютера, как на этой чертовой посудине помыться.

– …Во избежание возникновения кожных и инфекционных заболеваний в условиях длительных космических полетов следует производить замену как можно чаще. Рекомендуемая дата следующей замены…

– Замолчи! – раздраженно перебил Эму, и голос умолк.

На стенках душевой кабинки не наблюдалось ни ручек, ни вентилей, ни кнопок. Что надо сделать, чтобы из форсунок пошла вода, он не знал или забыл. Соображая, как быть, беспомощный инструктор почувствовал, что начинает замерзать.

– Да… холодно, – задумчиво произнес он, после чего со всех сторон немедленно ударили мощные струи ледяной воды.

Дыхание перехватило. Возможно, это помешало ему ляпнуть что-то лишнее, что было бы воспринято системой как команда. О том, чтобы выскочить из кабинки, ставшей для него ловушкой, при его физической форме нельзя было и мечтать. Поэтому остатки сил он вложил в крик, молящий систему о более теплой воде.

Под горячим душем Эму провел около получаса. Выходя из тесной душевой комнаты, он вздрогнул. Лысая старушка в комбинезоне ожидала его прямо за дверью.

– Ага! Сам разбираешься?

– Подсматриваете?

– Через дверь? – хмыкнула она. – С центрального пульта через камеры слежения видно гораздо лучше. На крики твои пришла.

– Я вас искал. Очень долго.

– Думал, заорешь – и я тут же прибежала? Шиш тебе по всей твоей роже! Мне тоже иногда нужно спать. Я девушка немолодая, утомляюсь быстро. Ты уснул, и я прикорнула. Но твои вопли… мертвого поднимут.

– Завопишь тут с вашей системой!

– А ты на систему не греши. Техника – она ведь крика не понимает. Делает все быстро и исправно. Как спросил, так и ответит.

– Кто вообще придумал поставить здесь голосовое управление? Это бред!

– Бред – это искать в общем поисковике душевую комнату. Я как увидела результаты ваших поисков, молодой человек, так меня чуть не вытошнило. Весь экран завален ссылками на кожные грибки, венерические заболевания и прочую срамоту. С картинками! Приличной женщине от тебя подальше держаться надобно, извращенец! Да-да!..

Напиток из порошка какао бабка теперь подавала только на ужин. Завтрак состоял из безвкусной клетчатки и кислого фруктового концентрата. Рукам еще не вернулась положенная ловкость, поэтому часть пищи оказывалась на столе. Каська на шлепки не скупилась.

– Не чертыхайся, – строго сверкнула она глазами, когда Эму снова что-то уронил. – Чему детей научишь?

– Детей? – усмехнулся он. – Какой, вы сказали, у них биологический возраст?

– При чем тут возраст? Руки и ноги у них взрослые. Но они не умеют ни ходить, ни сидеть, ни говорить, ни ложку держать. Потому здесь и поставили голосовое управление и не найдешь ни кнопок, ни вентилей. Чтоб не обварился никто, не убился и других не покалечил.

– Занятно. Интеллект младенцев во взрослых телах. А каково соотношение мужских и женских особей?

– Конечно же, поровну! Что за глупый вопрос? Пятьдесят тех и пятьдесят других. На «четверке» – то же самое.

Через силу глотая отвратительную жижу, находившуюся в его тарелке, Эму удрученно промямлил:

– Не нравится мне все это.

– Невкусно? – толкнула она его локтем. – Хочешь, добавочки положу?

– Нет, спасибо…

На мгновение он попытался представить себе лысую старуху Каську в крестьянском платке, как она угощает его блинами у открытого окошка с резными ставнями. Получившийся образ показался чудовищным. Определенно ей больше подошла бы роль лихой сказочной ведьмы.

– Я вот что думаю… – постарался объяснить Эму. – Ну, вскроем мы этот ваш генофонд, ну, поползут оттуда спиногрызы слюнявые. Я их даже в одну кучу не соберу, не то чтобы научить чему-то хорошему. А плохому, знаете ли, они и без меня научатся, глазом моргнуть не успеешь.

– Ты, самое главное, успокойся и не спеши, – посоветовала бабка. – Попал ты, конечно, капитально, но истерикой горю не поможешь.

– Успокоиться? – ухмыльнулся Эму. – Вы хоть представляете себе, что такое сотня человек, не умеющих себя обслужить?

– Мне и одного предостаточно. Слушай! Понятно, что ты недавно активирован, что у тебя мозги враскоряку. Но тебе с этим разбираться – никуда не денешься. Изучи все, пойми, с какого конца хватать, а уж потом решать будешь. Но помни, что ошибаться тебе нельзя. Мать говорила, что от тебя все дело зависит. Тут ты либо пан, либо пропан!

– Пропан? – рассеянно переспросил Эму.

– Газ такой, дурень! – Снисходительно улыбнувшись, бабка потрепала его шевелюру. – Башку тебе обрить надо…

К жуткой холодной черноте огромных пустых помещений галеона пассажир без памяти привыкал долго. Чего бы ни касались его руки, все оказывалось покрытым либо пылью, либо ржавчиной. Старуха была помешана на экономии ресурсов и поэтому слышать не хотела об освещении или уборке. Хозяйка хоть уже и не казалась ему существом, чуждым человеческой природе, но оснований сомневаться в том, что она не в своем уме, у Эму пока не находилось.

Иногда она проползала мимо, словно не видя его, а когда он ее окликал, вопила так, будто на нее замахивались топором. Она могла пропасть почти на сутки и шарахаться где-то в темноте, точно привидение, а потом приходила и болтала как заведенная. То и дело она напяливала свои очки без стекол и часами бормотала что-то себе под нос, раскачиваясь взад-вперед. Но не было ничего хуже, чем слушать, как она горланит песни. Репертуар старухи, очевидно, основывался на том, что она слышала от родителей в детстве. Потом исковеркала и переврала это на свой манер, разукрасив многократно повторяемыми завываниями.

Со временем Эму стал списывать все странности Каськи на условия, в которых она жила: некогда молодая, возможно, совершенно нормальная женщина смотрела на дряхлеющую мать, бродила по одним и тем же темным коридорам, развлекала себя одними и теми же служебными видеофайлами и подолгу аукала в гулкую черноту свои жуткие напевы. Он пытался представить себе, какой она была в молодости: стройной красавицей с длинными волосами, а может быть, круглой улыбчивой пышкой или же долговязой молчуньей с бритой головой, созерцающей космическое пространство через толстое стекло какого-нибудь иллюминатора. А потом старела и медленно выживала из ума. Полет длиною в целую жизнь! Есть отчего свихнуться…

– Основной груз на борту, – зазвучал нежный электронный альт, которым разговаривал информационный портал, – генофонд, состоящий из человеческих особей мужского и женского пола в равных пропорциях, полученных методом тщательной генной селекции и путем ускоренного внеутробного выращивания в специальных лабораториях по искусственному клонированию человека. Транспортируются в состоянии анабиоза. Общее количество – сто человек. Вес нетто…

– Ха! Вес нетто! Как мясо, честное слово, – фыркнул Эму. – Ну, это я уже знаю. Дальше.

Под присмотром бабки он осваивал работу с бортовой системой и довольно скоро добрался до информации, без которой начинать подготовку к инструкторской работе было нельзя. О содержимом трюмов Каське до этого момента слышать не приходилось, поэтому теперь она сидела, открыв от любопытства рот.

– Вспомогательный груз: полный комплект нижней и верхней одежды, позволяющий выжить как в экваториальных климатических условиях, так и в условиях Крайнего Севера. Транспортируется в закрытых трюмах. Одежда оснащена радиомаяками, позволяющими осуществлять контроль над перемещениями носителей в радиусе ста километров. Вес нетто в сухом состоянии…

– За чьими перемещениями? – переспросила Каська.

– За перемещениями людей, носителей одежды с маяками, – ответил Эму.

– Вот потеряет штаны такой носитель, и ищи его свищи!

– Вспомогательный груз, – продолжал компьютер, – инструментарий для ручной обработки древесины, металла, камня, грунта, часть которого может быть использована для самозащиты. Инструментарий для бытовой обработки овощей, фруктов, мяса, шкур животных и ткани, посуда для приготовления, сервировки пищи, столовые приборы, в том числе…

– Дальше!

– Второстепенный груз – компактные универсальные бытовые печи для плавления черных и цветных металлов, обжига керамики, обработки стекла в количестве пяти штук. Подходят для термической обработки мяса целыми тушами и для полной кремации тел.

– Свят-свят-свят… – буркнул Эму.

– Что? – пискнула старуха.

– В печках можно и еду готовить, и мертвых людей жечь.

– Какие хорошие печки!

– Рад, что вам нравится. Дальше!

– Груз третьей степени… – Электронная барышня, вещавшая из динамиков, сделала паузу, словно ожидая аплодисментов. – Оружие огнестрельное…

– О-о-о-о, – с досадой в голосе протянул Эму.

– Ну что ты опять окаешь?

– Пушки могли бы и поновее дать. Хотя, с другой стороны, эти починить легче и боеприпасы к ним делать проще.

А список тем временем продолжался и продолжался.

– Оружие холодное…

– Дальше.

– Ткань синтетическая.

– Дальше.

– Продовольствие…

Еще час виртуальная дама рассказывала о том, какие запасы клетчатки, белка, глюкозы и концентрированных вкусовых добавок хранятся в закрытых корабельных трюмах. Словно обозначая каждый из перечисленных пунктов, Эму щелкал пустой зажигалкой, давшей ему имя.

Когда голос компьютера смолк, в тишине просторной рубки пилота остались только эти звонкие щелчки. Взгляд молодого человека дрожал от напряжения в одной точке.

– Ну? – осторожно полюбопытствовала старуха.

– …Добра нам с вами навалили, госпожа Каська, выше крыши. Не одно племя вырастить хватит.

– Это ж хорошо. Так ведь?

– Так, да не так.

– И чего ж ты такой серьезный?

– Слишком много всего. Каждый предмет означает лишнюю тему для изучения. Столько особых факторов, сразу сто человек с нулевыми знаниями – и очень мало времени. Думается мне, нельзя так сразу все валить в одну кучу. По уши увязнешь. Тут нам обстоятельность нужна и последовательность… Как я могу попасть в корабельные трюмы?

– Никак, – пожевала губами Каська, не сразу заметив полный непонимания взгляд Эму. – Что? Тебе на нашем языке сказали, что закрытые они.

– И как их открыть? – прищурился инструктор, будто продолжая верить, что его все-таки, разыгрывают.

– Придет время – сами откроются. – Секунду-другую бабка пыталась изобразить такое же выражение лица, что было в тот момент у ее собеседника. – Тут не все так просто. На самом деле здесь предусмотрено во много раз больше помещений, чем ты видел. Стенки и полы сейчас плотно уложены, чтобы все было компактно. После посадки галеон раскроется в разные стороны и будет похож на городок. У меня тут картинки есть. Потом посмотришь.

– И поэтому доступ в трюм закрыт… – устало заключил Эму.

– Ну да. Чего же тут непонятного? – Каська картинно вздохнула. – Ничего не попишешь. Маршевая конфигурация судна.

* * *

– Сколько раз вам можно повторять?! – взвизгнул Моран, забрызгав слюной и меня, и Марину. – Ни один из вас не выйдет наружу, пока за нами не явятся представители команды проекта «Спейс Империалити»!

Мерзкий худой старикашка вел себя как новоявленный криминальный авторитет. При первом взгляде на этого человека создавалось впечатление, будто всю свою жизнь он просидел на цепи, воспитывался палками и питался помоями, а теперь, дорвавшись до связки с ключами, отыгрывался на приличных людях.

Сам не понимаю, как я влип в эту историю, только теперь мне тоже не терпелось выбраться из отеля и что-нибудь предпринять для нашего общего спасения. Должно быть, я так содействовал Марине, чтобы место ее партнера не досталось Лоренцо. Что ж, вполне понятные для мужчины мотивы.

– Насколько я знаю, – начал я давить на старика, – нам полагаются прислуга, охрана, транспорт и неограниченная свобода перемещений как внутри отеля «Ригель Резиденс», так и за его пределами.

– Мы за это заплатили! – помогала мне напарница. – И заплатили очень большие деньги, если вы вообще понимаете, о чем я. Вы такие суммы в жизни не видели и вряд ли когда-нибудь увидите. А нас держат взаперти и кормят химикатами! Кругом грязь и нечистоты! И нас не интересует, как вы это объясните! Мы требуем прекратить это немедленно!

Морана не впечатлил красочный рассказ Марины о недостижимом статусе гостей, и он продолжал твердо стоять на своем:

– Пока нет охраны и прислуги, никакой свободы вам не видать.

– Так свяжитесь с кем-нибудь, – предложил я.

– Связи нет.

– Направьте добровольцев.

– Не положено.

– Почему? – попытался я переключиться на примирительный тон. – Метан и сера за бортом? Воздух для дыхания непригоден?

– Пригоден.

– Температура там опасная или что?

– Нет, температура нормальная. Но я вас не выпущу. Не положено.

– Но мы не можем торчать здесь вечно! – заорала Марина. – Надо же хоть что-нибудь сделать! Если вы не можете разобраться в этой ситуации, предоставьте это людям посерьезнее и помоложе! Мы хотим выйти и привести помощь! Выпустите хотя бы нас двоих!

– Таковы правила, и это не обсуждается, – ехидно прошамкал старик.

– Да пошел ты со своими правилами! – Я взял Марину за локоть и подтолкнул к выходу. – Идем! С ним бесполезно разговаривать.

– Я убью этого урода! – прошипела она, когда за нами закрылась дверь.

– О да, ты можешь, я не сомневаюсь. Но давай рассматривать этот вариант, как крайний.

Атмосферу надо было срочно разрядить.

– Зачем ты так себя накручиваешь? Если сейчас погаснет свет, станет видно, как от тебя летят искры. Как от злобной кошки.

– Полетят тут искры!.. Сотни! Сотни идиотов под замком у одного недобитого выродка, и никто не может ничего сделать!

– Ну ладно! – спокойно возразил я. – Среди этих идиотов есть весьма уважаемые люди. Бизнесмены, аристократы, знаменитости…

– Ты про того хама в бассейне? Он с настоящими аристократами – седьмая вода на киселе. Его бы посадили за кокаин, если бы он сюда не сбежал. А дружок его – якобы внучатый племянник приемного сына киноактрисы, которую уже наши с тобой родители не очень хорошо помнили! Любой вьетнамец может назваться фамилией Джоли, и не проверишь.

– Не расходуй свои нервы на всяких придурков. Они того не стоят. Надо расслабиться и подумать… Выпьешь?

– У тебя есть?! – с благоговейным ужасом прошептала она.

– Иначе я бы не предлагал.

– Распаковал-таки свой багаж… Молодец!

Мой номер почти ничем не отличается от всех остальных на этом этаже. Гостиная, спальня, ванная. А вместо окна – большой квадрат из прочного матового стекла. Если не думать о том, что за ним светодиоды, то выглядит очень правдоподобно. Даже картинка меняется в зависимости от времени суток. Кажется, что листья колышутся и дождик идет.

Гостья с размаху уселась в жесткое кресло на изогнутых блестящих ножках, а я зашел на минутку в спальню, где валялись мои наполовину разобранные баулы.