Серая Башня

Я достал его из ножен и бросился к зверю. Мы бежали быстро и неумолимо сближались.

Когда между нами оставалось не более пяти шагов, зверь прыгнул, целясь оскаленной пастью в моё горло и намереваясь свалить меня на землю и подмять своим весом. Я этого ожидал, поэтому прыгнул раньше зверя – вверх и вправо. Ноги упёрлись в поверхность стены, и я побежал по ней. Зверю досталась лишь пустота в том месте, где только что находился я. Когда он пролетал подо мной, я всадил меч ему в шею.

Зверь рухнул грузной тушей, подняв облако пыли. Кровь захлестала из раны, как из пробитой бочки с вином. Я приземлился и поспешил к зверю. Монстр бился в судорогах и болезненно ревел. Лапы не слушались его, он пытался подняться, но каждый раз неуклюже падал.

Я взглянул вверх. Существа со звериными головами кивали и аплодировали, жестами они призывали меня добить зверя.

Я шагнул к монстру и решительно всадил меч в горло, на этот раз укол был более твёрдый и точный, и я загнал лезвие достаточно глубоко. Зверь затих, перестал дёргаться, голова безвольно упала на пол.

Вытаскивая лезвие, я ощутил тяжесть на рукояти. Я взглянул на неё и увидел, что пониже моей руки рукоять держит ещё одна, чужая рука. Я проследовал взглядом от ладони вверх, по обнажённому гладкому предплечью, поднял взгляд выше – предплечье заканчивалось нежным локтем, за ним следовало изящное плечо, за ним – плавная шея, а выше…

Я увидел красивое, милое, нежное девичье лицо, обращённое ко мне.

Девушка выглядела необычно. Губы её – полные и манящие, прекрасные и чарующие – приковывали к себе мой взгляд. Глаза её – источник, из которого изливалась нежность и любовь. Взгляд её укутывал, как тёплое одеяло в холодный день, в нём хотелось купаться, тонуть, как в водах нежной реки.

Волосы – невероятно длинные – спускались струящимся водопадом вдоль спины до самого пола. В волосах – всевозможные украшения, выглядящие как полумесяцы и миниатюрные ветви деревьев, выполненные из золота. Украшения светились лунным, умиротворяющим, гипнотизирующим светом. На ушах у девушки изысканные каффы – настоящее произведение ювелирного искусства. На некоторых украшениях свечение пульсировало, будто украшения были живые и дышали светом. Особенно прекрасны были те, что изображали рыбу.

Девушка смотрела на меня и улыбалась.

Она убила зверя вместе со мной. Убить зверя – было и её миссией тоже. Это было нашей общей миссией, и именно поэтому мы оказались здесь, в лабиринте.

Я отпустил рукоять меча и провёл ладонью по гладкому предплечью девушки. Рука моя поднималась выше, я провёл ладонью по плечу, скользнул по шее и погладил щеку. Как она была нежна, как гладка, как приятно было её касаться! Я провёл пальцами по уху девушки, и она хихикнула. Затем я запустил пальцы в её длинные волосы и повёл рукой, как гребнем.

Девушка тоже отпустила меч – тот звякнул о каменные плиты – и шагнула ко мне, наши лица оказались так близко, что можно было ощущать дыхание друг друга на своей коже. Девушка обошла вокруг меня, и её волосы обвили меня, как нитки катушку.

Девушка прошла несколько кругов, при этом плавно кружась на ходу, а затем вновь остановилась напротив. Теперь мы с ней были опутаны её волосами, будто две мухи, пойманные пауком и связанные вместе.

Девушка некоторое время с теплотой и нежностью смотрела мне в глаза, а потом страстно впилась в мои губы. Я испытывал те же чувства, что и она – безумные, бурлящие, неуёмные, и с жадностью отвечал на её поцелуи. Мы крепко обнялись, так, будто хотели вжаться друг в друга. Мы повалились на пол.

Под нами оказалась просторная огромная постель, покрытая красной тканью, а лабиринт вокруг исчез. Мы катались на красной постели, продолжая неистово целоваться и обнимать друг друга, и вдруг…

Всё исчезло. Девушка пропала, а я обнимал пустоту и снова оказался в лабиринте среди тёмно-серых стен.

Впереди было широкое пятно света, сверху падали лучи, и я поспешил туда. На пути мне встречались существа со звериными головами, теперь я мог хорошо рассмотреть их вблизи. Они были высоки, под два и более glondarr ростом. Головы их действительно были ужасны – с клювами, клыкастыми пастями, рогами, ветками, шипами. На теле были доспехи, чёрные и серые, жуткие и сулящие опасность, отовсюду в доспехах торчали шипы, острые углы, лезвия, иглы, весь вид доспехов говорил о том, что уже одно лишь это одеяние может калечить и нести гибель. С такими доспехами не нужно и оружия.

Ужасные существа не препятствовали моему движению, они расступались передо мной и приветствовали учтивым кивком.

Впереди, в лучах света, я видел возвышение, на котором находился грозный трон. Трон был чёрный и, казалось, весь состоял из переплетённых ветвей и сквозных дыр. На троне восседало ещё одно звероголовое существо. У него была ужасная башка, похожая на сгнивший череп с оскаленной пастью и жуткими светящимися красными глазами. Из челюстей черепа выпирали жвала, как у насекомого, а на голове сидела корона из ветвей и корней. На плечах у существа были мощные шипастые наплечники, вся броня была чернильно-чёрной.

В левой руке существо держало маленькое деревце с жёлтыми листьями. Корни деревца свисали вниз и опутывали предплечье. Они были живыми и двигались – казалось, они всё сильнее сдавливают предплечье существа. С деревца постоянно падали листья.

Судя по форме, деревце было той же породы, что изображённое на стенах в Серой Башне. Такое же деревце должно находиться внутри кристалла, Камня Отатиса.

Позади трона плыл туман, потоки его поднимались вверх, в нём плавали луны-полумесяцы, их было множество, они были золотого цвета, светились и переливались, пульсировали, вращались и крутились, сталкивались, переплетались, сцеплялись и расцеплялись.

Существо внимательно наблюдало за мной. Я подошёл ближе, и оно протянуло мне деревце. Деревце мгновенно сменило жёлтый цвет листвы на красный и начало осыпаться быстрее, листья повалили так густо, будто снег во время метели. Деревце умирало.

Существо безмолвствовало, но я понимал, что оно хочет, чтобы я спас деревце. Я не знал, как мне это сделать.

Я огляделся и заметил слева и справа коридоры, уводящие прочь из тронного зала. Из коридоров в помещение вплывали парящие в воздухе… головы!

Сначала я решил, что это какие-то воздушные шары, но это оказались головы. Не настоящие, а нечто вроде скульптур. Только материал этих скульптур был таким лёгким, что они могли парить на высоте двух-трёх и более glondarr над землёй. В щелях и прорезях голов мерцал свет – там внутри горели огоньки.

Головы парили, как летящие церемониальные фонарики. Головы были очень реалистичны, лица – как живые. Головы медленно плыли, кружились, и постепенно заполняли пространство вверху, скапливаясь надо мной и существом на троне.

Я повернулся к нему. Существо продолжало смотреть на меня с безмолвной просьбой.

Я полез в карманы и обнаружил там трубку, кисет и матчезы. Существо будто приободрилось и настойчивей протянуло деревце в мою сторону.

Я всё понял. Я чиркнул палочкой-матчезом и поднёс пламя к кроне деревца, и крона вспыхнула и занялась огнём.

Позади я услышал звуки – шорохи, тихие шаги. Я обернулся и увидел целую толпу звероголовых существ, заполнивших помещение. Они со вниманием наблюдали за нами.

Существо на троне встало, гордо вскинуло руку с горящим, как факел, деревцем, и по собравшейся толпе пронёсся одобрительный гул. Существа захлопали и закивали.

К этому времени парящие головы уже заполнили всё пространство над нами. Когда несколько из них столкнулись с горящим деревом-факелом, то тут же занялись пламенем. Огонь перекинулся на соседние головы – и вот уже над нами полыхал целый рой парящих голов. Головы быстро тлели, скукоживались, рассыпались в пепел, и теперь по помещению летела пепельная вьюга – чёрно-серый снегопад.

Среди парящих голов, ещё не занятых огнём, я увидел знакомую. Она плавала у левого коридора и будто звала меня за собой. Я направился к ней. Когда я подошёл достаточно близко, она плавно опустилась мне в руки. Я всмотрелся в лицо.

Это была моя сестра. Моя покойная сестра.

Некоторое время голова лежала в моих руках, а потом мягко выскользнула и воспарила ввысь. Там она столкнулась с горящими головами и сама занялась огнём.

Я двинулся в левый коридор, и вскоре меня окутала тьма. Я обернулся – но не увидел выхода. Тронный зал, пожар из летящих голов, звероголовые существа – ничего этого больше не было, я был один во тьме.

…Во тьме и тесноте. Я понял, что стена окружает меня со всех сторон, я оказался замурован. Я ощутил страх, сердце заколотилось как сумасшедшее, на лбу выступил пот. Я принялся судорожно ощупывать пространство вокруг себя – но стена была бесконечной, она сворачивалась вокруг меня в кольцо, и я был заперт здесь, будто внутри колодца или трубы.

Я ощутил тесноту в груди, стало тяжело дышать. Хоть ничто меня не сдавливало, но само осознание того, что я заперт в каменной трубе – вызывало приступ удушья, панику и отчаянную жажду скорей выбраться отсюда.

Я вспомнил про своё оружие. Я цапнул в том месте, где должны висеть на поясе ножны – но там было пусто. Не было ни ножен, ни меча. Зато…

Зато на мне были мои перчатки – Левая и Правая. Мои ножны и меч. T’ha-eliya Sgiat и T’ha-eliya T’haart. На левом ухе я ощущал кафф. Отлично, значит, всё самое необходимое при мне.

Я успокоился, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, затем сжал правую руку в кулак, замахнулся и что есть мочи врезал по стене.

Перчатка без труда пробила в стене дыру, и через неё ворвались лучи света. Не слишком яркого, но всё же света.

По тому, как просто проломилась стена, я понял, что булыжники были очень лёгкие, и их ничто не скрепляло друг с другом. Я приложил усилие и просто растолкал камни вокруг дыры, ещё больше расширив её. Камни легко рассыпались – казалось, будто я крошу сухой хлеб. Дыра стала достаточного для меня размера, и я вышел из тесной темницы.

Стоял мрачный пасмурный день. Небо было грозным, по нему плыли тяжёлые серые облака. Задувал холодный ветер, несущий в себе запах зимы. Всюду до самого горизонта раскинулись луга и холмы. Трава была поблекшей, серой – под стать началу зимы. Кожу царапали редкие и сухие колючие снежинки.

Вдали на холмах я видел развалины строений – больших особняков и замков. Местность была безлюдна. Я обернулся и увидел, что из оставленной мною дыры начали выплывать горящие головы. Ветер подхватывал их и разносил по округе, а головы продолжали сгорать и сыпать пепел – теперь белый, как снег. Головы валили и валили из дыры, и не было им конца.

Но больше всего меня поразил вид здания, из которого я выбрался. Формой оно походило…

На меня!

Здание представляло собой большую статую Гордона Роя, зарытую в землю по пояс. У этого Гордона Роя было моё лицо, причёска, моя одежда, капюшон на голове, кафф на левом ухе. Каменный Гордон Рой смотрел куда-то вниз, себе под ноги, и взгляд его был задумчив и печален. В одной руке он держал мою трубку, мундштук почти касался губ. Другая была вытянута вперёд, как когда я применяю Тэ-Сю А’ргаэ. Место, где в Гордоне Рое была пробита дыра, приходилось на правую часть живота.

По Гордону Рою ползал огромный паук. На конце его лапок были иглы, и он вонзал их в Гордона Роя. Видя это, я почувствовал острую тоску и печаль. То, что делал этот паук – было ужасно.

Мир вокруг начал темнеть, свет мерк – будто надвигалась буря, будто с немыслимой скоростью наступала ночь. Я ощутил сильнейший страх и закричал.

Страх волнами разливался во мне, я припал к земле, закрыл руками лицо и мог лишь кричать. Я дрожал, кричал и боялся, боялся и кричал.

И тут прозвучал шёпот – где-то близко, где-то над моим ухом. Было произнесено лишь одно слово:

– Dalanadriel’…

И кошмарный сон оставил меня. Я проснулся, встал с кровати, выпил воды, зажёг трубку и некоторое время простоял у окна, курил и глядел на Серую Башню. Всё ещё стояла ночь, было темно, огни в окнах и на ветвях Башни продолжали светиться.

Я вернулся в постель и быстро уснул, и проспал остаток ночи совершенно спокойно. Этот шёпот во сне, это слово… – оно всегда успокаивает меня после каждого кошмара. Это слово. Это слово.

Глава 12. Приготовления

Я встал в четвёртом дионе, как и планировал, и принялся собираться. Я всегда встаю во столько, во сколько решил – со мной никогда не бывает такого, чтобы я проспал. Всё благодаря перчаткам.

Я выпил утреннюю порцию отвара, целебный эликсир, принял дозу порошка, позавтракал, выкурил трубку, и начал укладывать вещи в сумки.

Собравшись, я оделся и вышел.

Заперев дом, я двинулся по улицам Аг-Винэоса в сторону Серой Башни.

Снега сегодня не было, день был унылый, серый. Вчерашний снег растаял, а грязь и лужи затвердели, прихваченные морозом. Серые стены домов, серое тяжёлое небо, голые ветви деревьев – всё навевало лишь тоску и уныние. Хиндари.

По пути ко дворцу я заглянул в лавку знакомого аптекаря. Он ещё спал, но я так сильно грохотал кулаком в дверь, что от этого поднялся бы и мёртвый. Он встретил меня с ворчанием и мрачной физиономией, но я тут же отсыпал ему горсточку монет, и аптекарь повеселел. Я заказал ему партию порошка, смеси для отвара, курительной смеси и настоек в пузырьках. Я сказал, что на некоторое время покидаю город – по королевскому поручению (в этот момент во взгляде аптекаря появилось уважение и лёгкий испуг) – и заберу товар по прибытию, а до тех пор пусть он придержит лекарства у себя, а деньги, что я дал – пусть считает задатком. На этом мы распрощались, и я продолжил путь ко дворцу.

Я подошёл к Красным Воротам, сказал стражникам, что я – Гордон Рой, и меня ожидает Адэран Тольскер. Они кивнули и пропустили – видимо, имели распоряжение на мой счёт.

Опять, проходя через ворота, я столкнулся с невидимой стеной из воздуха. Я без особых усилий преодолел её – но в теле сама собой возникла лёгкая тревога, и я ничего не мог с этим поделать.

Передо мной снова раскинулись широкие, необъятные просторы площадей, окаймлённые строениями, садами, дворцами. Я не знал, куда конкретно мне двигаться, и направился прямиком к Башне.

Передо мной возникла стена, отделяющая эту часть дворцового комплекса от главной площади напротив Серой Башни. У прохода стояли стражи. Рядом с ними я заметил подручного Тольскера. Кажется, его зовут Даид. Приятный малый, более располагающий, чем второй – Сэлдэн. Второй кажется бешенным и жестоким. Странно, что Тольскер его терпит.

Даид подошёл ко мне, кивнул и сказал:

– Здравствуйте, мастш Рой. Господэн Тольскер велел вас встретить и сопроводить.

– Хорошо, ведите.

Мы прошли через ворота и двинулись в сторону Серой Башни. В небе, громко каркая, кружило вороньё. Задувал холодный ветер.

– А какой сегодня славный денёк, а! – весело сказал Даид. – Не находите, мастш Рой?

Я пожал плечами.

– Многим не нравится такая погода.

– Да что погода! – отмахнулся он. – Главное – какое у человека состояние внутри, – он похлопал себя по груди.

Я молчал, он продолжил:

– Вот я, к примеру. Хорошо отоспался, славно позавтракал, а недавно сбегал в казарменные парильни и помылся в баньке. Потом опрокинул две кружки холодненького пива, накатил ещё стаканчик хизга – и отправился к воротам, поджидать вас, как господэн Тольскер приказал. Настроение у меня сейчас, скажу как перед ликом Йолша – преотменное, знаете ли! Плясать хочется! Чувствую…

Он сжал кулаки и потряс ими.

– …что горы могу свернуть! О, как!

Похоже, Тольскер специально собирает вокруг себя странных личностей, назначая их помощниками. Что Сэлдэн, что Даид – оба с какой-то придурью. Я сделал вид, что внимательно слушаю парня, а сам закурил и погрузился в собственные думы.

– …Хотя, полагаю, сегодня не стоило мыться. Нужно было до завтра обождать… – болтал стражник.

– Это ещё почему?

– Так сегодня ж – полнолуние. А с завтрашнего дня начинается убыль луны. Вот под убыль-то и нужно – мыться, бриться, стричься, ногти обрезать. Сорняки выпалывать. А вот мой дед покойный говорил, что…

Сегодня, когда снегопада не было, дворцовый комплекс казался ещё более оживлённым, чем вчера. Повсюду сновали люди, придворные в богатых одеждах и с горделивым видом, дворцовые слуги, военные. В павильонах устраивали посиделки и пирушки, трапезничали, а перед казармами выстраивались солдаты для муштры.

От площади перед Серой Башней мы свернули направо. Миновали ворота в стене, прошли через небольшой сад с голыми деревьями, и вышли к трёхэтажному строению аскетичного и строгого вида. Даид спросил стража у входа:

– Драг-мастш уже у себя?

Тот кивнул.

Ничего более не говоря, Даид провёл меня внутрь, и мы оказались в просторном, но сером, полутёмном помещении. На стенах висели подставки для свеч, те горели, но их света не доставало, чтобы помещение приобрело более приветливый вид.

Даид повёл меня вперёд, мы дошли до конца просторного холла, и перед нами возник коридор. Даид повёл меня по нему, затем мы свернули вбок, и впереди оказался кабинет.

Внутри нас встретил низкий полный мужчина с залысиной почти во всю голову. На глазах у него были увеличительные стёкла, которые предписывалось носить тем, у кого слабое зрение – это было изобретение норжского «гения и изобретателя», профессора Лянардо, устройство называлось «спектаклэ».

Драг-мастш, облачённый в чёрный официальный дублет дворцового служащего, сидел за столом, а мы остановились напротив. Помещение было заполнено шкафами, полками, сундуками, сейфами. На полках громоздились гигантские фолианты – в каждом, наверное, по тысяче страниц.

– Так-так, – сказал он, взглянув на нас. – Ага. Да. Всё верно. Да. Я должен…

Он указал пальцем на меня.

– …выдать вам сумму. На расходы в пути. Так, да, верно.

– Верно, – сказал Даид. – Этот мастш – на службе у короля.

Драг-мастш положил передо мной на столе бумажку, подал стальное перо – тоже изобретение какого-то норжского гения – возможно, снова профессора Лянардо.

– Умеете читать и писать? – спросил он.

– Само собой, – ответил я.

Ещё бы я не умел! Овладение языком стаентрадцев, и языками других народов этих земель, заняло у меня аж три недели!

Я пробежал глазами текст – там говорилось, что я получил некую сумму от казначея – «драг-мастша». Внизу нужно было поставить подпись, и я это сделал.

– Ага. Да. Всё верно.

Драг-мастш со вздохом тяжело встал со стула, подошёл к одному из сейфов, отворил и достал приличный кошель, и передал мне.

Мы распрощались, покинули казначейское здание, и Даид повёл меня дальше по дворцовой территории. Я невольно постоянно косился на Серую Башню – эта махина, хоть и стала безопасной после ограбления, продолжала внушать мне безотчётный страх.

Даид свернул налево и повёл меня в сторону казарм, вчера мы с Тольскером там проходили. Военная часть дворца представляла собой целую деревушку или городок. Кроме казарм там были бани, столовые, оружейные, кузницы, и, конечно же, конюшни. Из труб над домиками валил дым, всюду можно было наблюдать трудовую деятельность, постоянно сновали солдаты.

Возле казарм нас встретил Тольскер, за ним тенью следовал Сэлдэн.

– Вот и вы, мастш Рой! – приветливо воскликнул Тольскер, раскинув руки в дружественном жесте – но обниматься не полез, хвала трём лунам.

– Вы явились точно в срок, – продолжал Тольскер. – Это делает вам честь. Я и не сомневался, что вы пунктуальный человек.

Вчетвером мы направились в сторону хозяйственных построек.

– Что Даид? – спросил Тольскер. – Не доставал вас своей болтовнёй?

В его голосе звучала едва уловимая насмешка, и таков же был взгляд. Я понял, что Тольскер прекрасно знает об особенностях своих людей – и специально из-за них и держит их при себе.

Я ничего не ответил, а Тольскер продолжил:

– А вот, мастш Рой, приснился этой ночью мне какой-то бред. Будто сижу я напротив вас за этим вашим круглым столиком, ну в гостиной. А на нём же шахматная расцветка на столешнице. И вы так напряжённо смотрите на неё, будто в игре уже.

Я говорю: «Что, мастш Рой, это шахматы?». А вы отвечаете: «Да, шахматы, мастш Тольскер». А я говорю: «Так давайте ж сыграем». А вы говорите: «Так ведь фигур-то нет». Я смотрю на доску – а и впрямь: нет фигур, доска голая.

Я говорю: «А где ж фигуры-то, мастш Рой?». А вы отвечаете: «Фигуры скрыты. Здесь только я, Тольскер». Вот что это может значить, а?

Я снова ничего не ответил, лишь достал трубку и закурил. В беседу влез Даид:

– Так ведь разум человека, господэн – вельми большая загадка. Кто ж знает, что вам ваш разум во сне подсказать хотел?! Вот дед мой покойный бывалыча говаривал…

Я не стал слушать его болтовню и погрузился в собственные размышления.

Мы пришли в местечко, где находилась кузница, оружейный склад и конюшня.

– Берите, мастш Рой, всё, что пожелаете, и выберете себе коня. Мы отобрали самых сильных и выносливых, способных преодолеть долгий путь по бездорожью. Вон там собранно оружие – выберете, что вам подходит. Я бы настоял, чтобы вы обязательно взяли меч – даже если не планируете им пользоваться.

– Хорошо, мастш Тольскер, – сказал я.

– Вон там ещё есть еда, – он махнул в сторону небольшого сарайчика, внутри которого находились столы, на них лежали мешки, а на полу стояли сундуки.

– Там в основном собрана та пища, что подходит для походных условий, – пояснил Тольскер. – Запаситесь как следует, мастш Рой. Разберётесь с оружием и провизией – выберите лошадь.

Я подошёл к стойкам и столам с оружием и принялся изучать предложенное.

Воздух был прохладен, дул ветер, над дворцовым комплексом продолжало кружить и мерзко каркать вороньё. Неподалёку раздавались стуки кузнечного молота и голоса людей.

Мне действительно не требовалось оружие. Всё, что мне могло понадобиться, я уже имел при себе. Даже вернее: НА себе.

Но я не мог пользоваться этим в открытую, особенно перед таким подозрительным малым, как Адэран Тольскер. Поэтому, хотя бы для видимости, мне пришлось обзавестись мечом.

Я выбрал один. Он был прямой и двусторонний, рукоятка подходила для двуручного фехтования, но я собирался использовать его как одноручный. Единственное оружие, которым уместно фехтовать двумя руками – пожалуй, лишь копьё. Так всегда говорил мой наставник боевых искусств, что служил нашему T’haenm («Дому») и жил в нашем Teak’h Morr (замке).

Я подержал меч в руке, сделал несколько взмахов – вес и балансировка меня устраивали. Я осмотрел край лезвия – заточка, пожалуй, была сносной.

Поясню: я так придирчив не потому, что здесь – в Стаентраде – всё плохо. Нет, для здешних мест тут всё просто замечательно! Но относительно моей Родины… Стаентрад не идёт ни в какое сравнение ни по каким критериям: ни по оружию, ни по архитектуре, ни по кулинарии, ни по медицине, ни по одежде, ни как-либо ещё. Обитатели Стаентрада – варвары.

Я зашёл в сарайчик с провизией и набрал сухофруктов, сыра, хлеба, солонины, немного крупы, коржи, сушёные овощи, вино. В соседнем сарайчике взял кое-какую тёплую одежду в дорогу.

Затем я выбрал лошадь, погрузил дорожные сумки на неё, а затем надел на ухо лошади клипсу.

Лошадь фыркнула и потопталась на месте. Я не стал её успокаивать – мне это не требовалось. Я сосредоточился на том, чего от неё хочу, и лошадь тут же успокоилась сама. Я мысленно приказал ей стоять на месте и ждать. Лошадь послушалась.

Я запрыгнул в седло и, держась за поводья лишь для вида, совершенно никак не понукая лошадь, заставил её двигаться так, как я хочу. Лошадь степенно пошла кругами по двору, полностью подчиняясь моей воле.

– Мастш Рой подготовился к походу, и мы тоже готовы. Давайте отправляться в путь! – сказал Тольскер.

Они взобрались на своих коней, и мы двинулись прочь со двора в сторону ближайших дворцовых ворот – ими оказались старые добрые Ворота Морских Ветров.

Все встречные на пути – стражи, прислуга и рабочие – отдавали честь Тольскеру и кланялись, бросали на нас уважительный взгляд, если не сказать заискивающий.

Стражи у Ворот отсалютовали Тольскеру, и мы выехали за пределы дворца. Двинулись по улицам к западным воротам Аг-Винэос. Я вновь разбудил Тэ-Сю А’ргаэ, и передо мной предстал след в воздухе – след воров. Он вёл прочь из города и уходил вдаль, за горизонт, на запад.

– Движемся вперёд, – сказал я. – Я почти уверен, что нам нужно на побережье, в какой-нибудь портовый городок или посёлок, откуда они собираются отплыть в Норжию или Хвандор, чтобы передать украденное императору Гелуинну.

Мы миновали городскую стену, пройдя через западные ворота, и покинули Аг-Винэос. И оказались на безграничных просторах Стаентрада.

Впереди нас ждали луга, холмы, леса, деревушки и придорожные корчмы, города и развалины древних крепостей. День был всё так же прохладен, небо – серое, земля – твёрдая от мороза, блёклая трава под копытами коней – покрыта инеем. Так начался наш путь.