Ген хищника

Но прогуляться с Викой по Горячему Ключу они решили раньше, и тайна открылась. Оказалось, что не ресторан привлекал гостей своими изысками и развлечениями, а парковка возле него. С нее, через мост можно было быстро и не плутая по городу, попасть ко всем достопримечательностям, которыми славился Горячий Ключ. Дантово ущелье, скала Петушок, часовня в честь Иверской иконы Божией Матери.

До Киры донеслись звуки гитары. Она пошла на звук и в соседнем дворе обнаружила разновозрастную компанию ребят. Лет с тринадцати до восемнадцати. Оккупировав лавочку, молодые люди, наслаждаясь, слушали игру на романтичном инструменте. Кира отметила репертуар. Не блатные три аккорда, а старые, не по возрасту им, баллады и даже БГ[12]. Игра так себе, но слушать приятно. Кира вышла из темени арки и рассеянно подошла к ребятам.

– Привет, – дружелюбно и печально поздоровалась она.

Ребята поздоровались, никто не выказывал агрессии. Отлично.

– Вы тут кота рыжего не видели? Здоровый мейн-кун, если мимо где пробегал, то сразу бы заметили. Очень большой, на рысь похож. Сбежал, паразит, с утра. Не могу ни дозваться, ни найти.

– Породистый? – уточнил кареглазый мальчонка с тонкими чертами лица. – Может, сперли?

– Породистый, но он в руки-то особо не дается. Мне соседка сказала, что вроде как тут собака какая-то дикая, похоже бешеная, на котов кидается. Лай она слышала и мяуканье. Он собак не боится. Мог и в драку полезть.

– Собака все равно победителем выйдет, – спокойно заметил тот, кто играл на гитаре.

– Конечно, – согласилась Кира. – Вот я и переживаю. А еще в городе сегодня с утра женщину нашли убитую, говорят убийство странное, будто ритуальное какое-то. Соседка пугает, что ведьмы, они часто кошек да собак используют. Я чуть с ума не сошла. А так он умный, сам придет.

– Да, тетку какую-то убили. Только маньяк убил, не ведьма. Там истыканная вся и порезанная женщина была. Владик с Семкой нашли ее, прям в реке.

Кира прикусила губу, зря она про убийство заговорила, сейчас они кинутся мусолить сплетни, а про кота и собаку не вспомнят.

– Знаю я, где ваш кот, – вдруг произнес маленький мальчик. Самый младший из их компании. Говорил он тихо, почти шепотом, но все сразу к нему обернулись. – Ну, то есть видел я большого рыжего кота мейн-куна. Только если это ваш кот, лучше бы он был не ваш.

– Как это? – заржал паренек постарше, и Кира сразу поняла: он пьян. – Ваш не ваш?

– Да заткнись ты, Арик, говори, Сань, – распорядился тот, что сидел рядом с гитаристом.

– На территории санатория ваш кот, в кустах. Там рядом статуя льва еще. Сейчас не знаю, только вчера я его там видел.

– Его собаки задрали? – ахнула Кира и даже слез в глаза напустила.

– Нет, – совсем тихо произнес мальчик.

– Чего ты шепчешь, говори нормально, – зашипели на него со всех сторон.

– Закололи его. Напильником, – громко произнес пацан. – Не знаю кто, я за мячом для сестренки лазил в кусты и чуть не наступил на него. Ну, кот и кот. Жалко. Но я же не знал, чей это кот?

– Мой, наверное, – печально заключила Кира.

– Он большой и сильный. Он бы справился с собакой. Обязательно. Хозяин собаки, наверное, заколол, – печально сказал мальчик.

Кира кивнула и, поблагодарив, пошла прочь.

В телефоне на карте она прикинула путь от двора, где сцепилась кошатница Оксана с неизвестной девочкой, до парка санатория. Если прочертить мысленно прямую до места, где нашли четвертое тело, то остается совсем небольшой район, и в основном это старые одноэтажные дома, половина из которых вообще необитаемы и разрушены. Кира присушилась к своим ощущениям. Спать она не хотела совсем. Может, активная прогулка разбудит в ней наконец-то желание спать. Таблетки снотворного, которые она покупала по чужому рецепту, заканчивались. По всей видимости, ей все-таки придется идти к невропатологу самой. Надо было Софийскую попросить выписать рецепт. Словно привидение этого городка, она медленно брела по улицам. Несмотря на то что девушка пребывала в задумчивости, она старалась держаться освещенных улиц. А потом и вовсе уселась на скамейку и уставилась на воду.

Она привыкла отсчитывать течение времени взмахами собственных ресниц. Странный ритуал для неспящей неврастенички. Вспоминаешь, что ночь на излете, медленно закрываешь и открываешь глаза, и на улице чуть посветлело. Через какое-то время повторяешь снова, и стало еще немного светлее. И так до самого утра.

В этот раз, погруженная в свои мысли, она дождалась рассвета. Календарная осень уже разгулялась, и день уже прилично сократился. Кира замерзла и решила вернуться в гостиницу. Если бы Вика проснулась, она бы уже позвонила. Впрочем, уровень зарядки телефона предательски демонстрировал пять процентов. Кира поежилась и пошла в сторону их временного жилища.

Громогласный лай огласил окрестность. Кира вздрогнула, чуть присела и втянула шею, почувствовав, как на плечи лег груз, послышалось чавкающее сопение и запахло псиной.

– Да ладно! – проговорила она, оборачиваясь на негромкое «хр-р-р». – Дружить будем?

– Дэймон, фу! Дэймон, уйди! Не трогай! – к ним бежал мужчина в синем лыжном комбинезоне и с поводком. – Он не укусит. Простите, ради бога.

Кира развернулась к здоровенной псине, глухо ахнула, увидев зловеще разукрашенную пятнами морду. Круги вокруг глаз и наводящую ужас ухмылку. Передние лапы перевалились к девушке в руки. На нее смотрела довольная слюнявая морда помеси сенбернара и еще кого-то. Стоя на задних лапах, пес возвышался над Кирой на целую голову.

– Ух ты! Какие мы большие! Дэймон? Какой хороший Дэймон, – Кира засмеялась.

– Слава богу, вы не боитесь собак, – выдохнул мужчина, роясь в многочисленных карманах. – У меня салфетки есть, я сейчас вас вытру.

– Не беспокойтесь, – отмахнулась Кира. Дэймон опустился на землю и тщательно обнюхивал девушку, терся об нее и тыкался мордой. – Действительно, не беспокойтесь. Не переживайте. Ничего страшного, – сказала она мужчине, все еще искавшему в карманах салфетки. – А собак я боюсь. Очень. С детства.

Встретившись глазами с удивленным непонимающий взглядом, пояснила:

– Просто очень хорошо контролирую эмоции. Нельзя бояться. А еще в моей жизни произошел очень неприятный инцидент, и собака фактически спасла мне жизнь. Корги, еще не взрослый. Смешной и любвеобильный. Страшно подумать, что было бы, если бы он не учуял меня.

Они пошли по мосту через реку Псекупс, Дэймон не отходил от Киры. По всему выходило, что новая знакомая ему нравилась и он проявлял к ней любовь.

– Дэймон тоже очень дружелюбный и на самом деле не покусал ни одного человека. Но он переросток, громкий, активный, и расцветка морды обычно людей пугает. Ну и, конечно, он осознает свой устрашающий вид и получает несказанное удовольствие, сначала пугая новых знакомых, а потом снисходительно проявляя дружелюбие, – сказал хозяин пса. – Так что мы обычно гуляем пораньше, когда еще никого на улицах нет. Когда здесь много отдыхающих и туристов, от него просто разбегаются. Местные-то нас знают, и Дэймон всех уже тщательно обнюхал. А от отдыхающих не знаешь, чего ожидать. Люди иногда бывают агрессивнее животных.

– Это точно, люди часто бывают агрессивнее животных, – согласилась Кира. От ее нового знакомого исходили дружелюбие и доброта. Они с Дэймоном явно не привыкли, что им составляют компанию в прогулках, и радовались, что можно поговорить. Кире тоже с удовольствием «беседовалось». – Я в кустах нашла кота, своей приятельницы. Он заколот гвоздем или не знаю чем. Явно же кто-то из людей постарался.

– Какой ужас! – ахнул спутник Киры, которого звали Димой.

– Не знаю, как ей скажу, – пожаловалась девушка.

– Боже, как печально! У нас на краю улицы тоже кто-то явно над собакой издевается. Животина скулит неимоверно, особенно по ночам. Там раньше местный алкаш жил, а теперь его дочка дом сдает кому-то. Я жильца не видел. Мать, что ли, с дочкой живут. Вроде девочка там выходит и заходит в дом. Я сам за то, что собаку надо во дворе держать. Держать собаку в квартире и гулять с ней два раза в день это издевательство над животным. Там целый двор. Но почему она скулит? Хотя я видел эту псину. Она нездорова. Нервная и суетливая. Наверное, что-то с хозяевами не так, вот и она неадекватно себя ведет.

– А почему неадекватно? – внутри у Киры все встрепенулось: неужели она нашла? Похоже, ей повезло.

– Понимаете, собака она всегда отголосок поведения своего хозяина, – принялся объяснять Дима. – Даже если нам кажется, что мы совсем никак не воспитываем псину. Просто кормим, гуляем, иногда вякаем на нее – «нельзя». Собака все равно будет подражать хозяину, будет стараться радовать тем поведением, которое доставляет хозяину удовольствие. Каюсь, – усмехнулся Дима, – Дэймон пугает людей, потому что меня очень веселило такое его поведение, когда он был маленьким. А потом из него вырос вот такой игривый лось.

Кира засмеялась:

– Очень милая привычка. Значит, в поведении собаки всегда читается поведение ее хозяина? Так?

– Точно так, – согласился Дима. – Та собака очень пугливая, суетливая и беспокойная. Складывается впечатление, что она всего боится. Она бегает, поджав хвост и прижав уши, но неожиданно может напасть и сразу кидается с такой силой, с такой агрессией, без оглядки, насмерть. Не могу сказать, о каких чертах характера хозяина говорит подобное поведение пса, но за тем забором творится что-то странное.

Кира не специализировалась на повадках животных, но она точно могла сказать, о чем говорит подобное собачье поведение, если оно отражение поведения человека.

– А где живет эта собака, чтобы знать, какое место обходить подальше? – спросила Кира, потрепав подставленную под ее ладонь мохнатую голову.

– На Симонова, дом семнадцать или девятнадцать, крайний дом на улице, – произнес Дима. – Мы с Дэймоном живем неподалеку, если что, защитим вас.

Кира попрощалась и пошла вперед. Дима придержал побежавшего было за ней Дэймона, и они развернулись и пошли в обратную сторону.

Позади нее, прощаясь, тявкнул Дэймон, но Кира уже не слышала. Дальше все закрутилось и понеслось, словно клубок в кошачьих лапах. Как она не догадалась раньше. Все же так очевидно! Клубок катился и распускал нитку. Петля, еще петля. Все всегда просто. Никакого вселенского заговора. Только человеческая глупость вселенского масштаба. В этом случае – ее глупость. Она сама себя запутала, ввела в заблуждение тем, что маньяк мужчина. А там еще тыкали палкой в такие места… Она и решила, что это имеет сексуальный смысл. Клубок загадок истаял, и в центре остался такой очевидный ответ. Убийца, на которого бы никто никогда не подумал. Которого ни за что бы не обвинили в пяти убийствах.

Кире не терпелось проверить догадку. Она вывела карту на экран телефона, молясь, чтобы тот не погас так не вовремя. До адреса, названного Димой, рукой подать. Девушка поежилась, утренняя сырость пробиралась под одежду и разбегалась мурашками по коже.

– Одним глазочком, – уговаривала она себя. – Только издалека взгляну, – обещала себе Кира, быстрым шагом направившись по адресу.

Буквально пройдя несколько метров в сторону от центральной аллеи прогулочной зоны, девушка очутилась в обычном районе маленького города. Сюда не заглядывали отдыхающие и туристы, поэтому каждый угол выглядел согласно пониманию и финансовому положению его владельца. Кира шла по узкой улице, максимально близко к заборам и при этом спокойно, не озираясь и не суетясь, будто имеет цель и точно знает, куда идет. Не стоит вызывать подозрений, если вдруг кто-то из местных жителей выглянет в окно.

Нужный ей дом за глухим высоким забором она нашла сразу. Очень похоже, что сейчас в нем никого не было. Возле ворот обнаружились следы автомобиля, судя по всему, уехавшего совсем недавно. Она не сомневалась: Кракен здесь был и не задержался. Конечно, не задержался. Он навестил Аниту и уехал. Он ехал только покормить и навестить своего «питомца». Питомца, который круто вляпался. Не надо ему уничтожать никаких следов и улик.

– Нужно сказать Самбурову, – решила Кира, взглянув на потемневший экран телефона. Даже звонка аккумулятор не выдержит, сядет.

Кира открыла Ватсап, зажала пальцем иконку аудиосообщения и затараторила:

– Убийца не Кракен. Не он женщин убил. Настоящая убийца Анита Хакимова. Кракен ее покрывает. Все знает и скрывает. Не дает в обиду, как в школе. Жалеет своего питомца. Когда пропала Настя Кириллова, рядом с ней на видео видели ребенка. Это не ребенок, это карлик – Анита Хакимова. Ребенка еще в Абхазии видели и с Овчинниковой, из-за кота ругалась девочка. Это тоже не дети, это карлик. Поэтому и голос грубый. На быркозябре она ездит, а не Кракен. И стенд в его мастерской она заточкой истыкала. Ей он такое позволит. Кракен заставляет Аниту пить лекарство. Она сама отказывается, не пьет. Поэтому рецепт на него, он покупает и поит ее. Может быть, обманом поит. Регулярно давать лекарства не получается. Веденеева, скорее всего, знала об этом. Поэтому и лекарство попросила выписать на имя Андрея. Он гарантировал, что Анита будет его пить. Наталья с ней в больнице познакомилась, когда Аниту избили. И к ней Веденеева со свидания пришла. – Кира вздохнула, отжала кнопку. Сразу нажала снова. – В Абхазию по паспорту сестры уехала, а Кракен догонять поехал, наверное, остановить хотел, не успел. Поэтому он в день убийства туда приехал. Поздно уже приехал. Детектив Коламута что-то об убийстве раскопал. Поэтому отец и отчет уничтожил, и имя детектива не называет. Он знает, ну или подозревает, что Анита убийца. И Зуру, собаку из школы, Анита увела. Я еще не видела ее, но уверена, что псина с Анитой. Я дом нашла в Горячем Ключе, куда Кракен приезжал, где Анита живет. Симонова, двадцать один… Думаю, у Аниты еще где-то логово есть. Пещера или заброшенка какая-то, где она держала жертву. Потому что сейчас в доме, похоже, никого нет и собаки не видно…

Кира снова отпустила палец. Экран почернел. Кажется, она видела, галочка, что сообщение отправлено, появилась. Девушка переминалась с ноги на ногу.

«Только взгляну и пойду в гостиницу», – пообещала она себе и пошла обходить владения.

Шла по большому широкому радиусу, будто просто гуляла. За забором тишина. Где-то запели петухи. Практически рассвело. Небо золотили лучи просыпающегося солнца. Сыро и зябко, девушка поежилась. Двор и огород действительно оказались огромными. Может быть, когда-то здесь и было большое ухоженное хозяйство, места для этого хватало. Сейчас над забором торчали неопрятные кроны, сквозь щели виднелись непроходимые заросли травы и кустов. Обнаружив дырку в заборе, девушка, не задумываясь, в нее пролезла. Оказавшись в окружении высоченной влажной зелени, глубоко вздохнула, успокаивая сердце, колотящееся как заячий хвост. Заросли запущенные, в эту часть сада никто не ходит, а значит, и она останется незамеченной.

Кира пробиралась через кусты, бесшумно ступая по влажной земле. Она не слышала никаких звуков. Собака не лаяла, цепь не звенела, если Зура привязана. А если не привязана? Кира вдруг ощутила, что не боится. Не потому, что научилась не бояться собак. Скорее испытывала азарт преследования и была поглощена поиском. Если Дима прав в том, что собака отражение своего хозяина, то Зура не кинется на нее, не станет нападать на более сильного соперника, не имея возможности застигнуть его врасплох.

Около развалившегося парника Кира подобрала кусок какого-то инструмента. Деревянная палка и два ржавых крюка на конце. Тихо и незаметно девушка добралась до дома. Осторожно заглянула в окно. Никого. Прикрыв глаза ладонями от уличного света, она вгляделась в темное нутро дома.

Единственная жилая комната была той, в которую сразу вела входная дверь. Остальные окна перегораживали какая-то полуразрушенная мебель, тюки с тряпками. Грязь и беспорядок поражали. Казалось, в таком свинарнике и скотина жить не станет. На краю стола, который освободили, просто спихнув с него все, что там было, на пол, стояли почти пустые бутылки текилы и виски. Лежали вскрытые и пустые упаковки из-под колбасы и сыра, куски хлеба, пара консервных банок. На полу валялся пакет из «Магнита». Две замызганные тряпки, связанные между собой и заткнутые за раму, изображали шторы. Накиданные горой тряпки, одеяла и одежда, видимо, представляли собой кровать. Возле двери стояло ведро, на краю висела грязная драная тряпка. Кира представила запах в комнате и поморщилась. Заходить туда она не хотела. Пора выбираться.

Она медленно пошла вокруг дома, сжимая в одной руке палку с крюками. Вышла на вытоптанный до земли двор и уставилась прямиком на псину. Та подняла голову с лап и смотрела на гостью. Зура. Черное пятно на полморды и рваное ухо. Эту собаку описал дворник из школы.

Кира обнаружила цепь, которой псина была привязана к колышку возле будки, и расслабилась. До нее животное не дотянется. Впрочем, собака поджала уши и хвост, подозрительно косясь на орудие Киры. Девушка внимательно оглядела двор. Заглянула в строение, напоминающее сарай без дверей. А вот и быркозябр! В реальности машина выглядела еще более чудной, чем на фото в мастерской Кракена, и как нельзя лучше отражала данное ей прозвище. Машина и собака здесь. А вот хозяйки в доме не оказалось.

Преступление совершалось не здесь. Не сюда Анита притащила свою жертву. Отсюда до реки далековато. Таскать человеческое тело сначала сюда, потом к реке слишком опасно. Обязательно бы кто-то увидел. Кира размышляла, ведя диалог сама с собой, размахивая рукой с телефоном и палкой с крюками. Собака внимательно следила за ней взглядом.

У Аниты где-то есть логово. Что-то природное, пещера или грот, где в округе не бывает людей. Там она чувствует себя сильной, свободной, неудержимой, может быть… Кроме первого преступления три других всегда осуществлялись в каких-то нелюдимых местах, в укромных природных условиях, и тела выплывали в реке, где никого нет. В Абхазии, в Адыгее, теперь в реке под скалой Петушок. Как найти логово убийцы? Ждать здесь? На столе только небольшая часть еды, которую привез Кракен. Значит, остальное девушка забрала с собой, и непонятно, когда теперь объявится. Она совершила преступление, Кракен наверняка сообщил, что ее ищут. Анита спряталась надолго.

Кира снова уставилась на собаку, и ее осенила мысль. Вот немая свидетельница, точно знающая, где находится логово ее хозяйки. Зура была там. И запах хозяйки чувствует. Знает, где искать. Отлично. Вот собака и покажет это место. Кира не сомневалась в преданности животного. Анита не взяла ее с собой, чтобы та не затявкала, не завыла и не привлекла ненужного внимания.

Кира настроилась, глубоко подышала и подошла к псине ближе. Та не двигалась, лишь напряглась и едва слышно заскулила. Как только девушка отцепила цепь, псина дернулась в сторону и сиганула прочь. Кира ринулась за ней. Она выбралась через яму под забором. Девушка выбежала в калитку. Псина побежала по тропинке, ведущей в поле, простиравшееся дальше от дома. Кира – следом, молясь, чтобы Зуру не понесло по рвам и ухабам. Псина не спешила, но девушке все равно приходилось бежать. Они выскочили на какой-то холм, Кира узнала заросшую мхом гору, там справа тропинки для прогулок, а вот там крепость Псыфабэ, небольшая горка, укрепленная швеллерами, отдаленно напоминающая строение. Вниз к реке вели ступени, по которым гуляющие обычно поднимались от реки на скалу Петушок. Собака нюхала воздух и стояла, сосредотачиваясь. Потом дернулась влево.

– Черт! – выругалась Кира и снова сиганула за мохнатым проводником, боясь потерять псину среди кустов и деревьев. Она бежала без дороги, по мягкому мху, палой листве, перепрыгивала через палки и небольшие поваленные деревья. И тут черный хвост пропал. Псина все-таки сбежала.

– Да чтоб тебя! – Кира сделала еще несколько шагов, озираясь, и вдруг почва ушла у нее из-под ног, истошно заорав, девушка провалилась в яму. Пролетев в небольшой земляной колодец, оцарапав руки и ноги торчащими из стен ветками, она больно стукнулась о камень позвоночником и копчиком.

– Твою же… – прошипел специалист по психопатологии, смутно вспомнив, что давала обещание никуда не лезть. Она потерла ушибленную спину, немного шевелясь и осознавая, что позвоночник не сломала. Вокруг царила тьма. Непонятно откуда лился тусклый свет. Над ней распростерся потолок, в котором переплетались проросшие корни деревьев, пахло сыростью, мхом и колбасой. Кира оперлась на камень позади себя и постаралась приподняться.

Больше она не успела ничего разглядеть. Ее сильно ударили сзади. Свет померк. Почему-то, перед тем как она потеряла сознание, в голову пришла совсем уж глупая мысль: «Хорошо, что стукнули по темечку, если бы по затылку, то возможна потеря памяти». Как называлась эта область, из-за удара по которой теряют память, она уже не помнила. Наверное, потеряла память.

Глава 25

В рот и нос сыпалась земля, она сомкнула губы, задержала дыхание, постаралась вдохнуть медленно и осторожно, чтобы в рот попало поменьше грязи. Сознание медленно возвращалось. Тело не ощущало тяжести, только на шею что-то давило, больно и царапающе. Ей нельзя кашлять. Тогда рот заполнится землей и она задохнется.

Нет, этого не может быть. Такое не может повториться. Так просто не бывает. Она не может еще раз оказаться закопанной в яму. Не может снова очнуться в могиле живой. Паника ледяными мурашками ползла по коже. Грудь сдавило, конечности парализовало. Кира старалась дышать медленно, очень медленно и глубоко. Подтянула руку. Перед ее лицом не было земли. Ворсинки, нитки, корни – рыхлые и осыпающиеся, но не плотный пласт земли.

Откуда в могиле свет? Земля не давит на тело. И почему так жутко воняет колбасой?

Кира пошевелила руками и ногами, они двигались. Похоже, она ничего не повредила. Голова болела и шея, саднило локоть. Пожалуй, все. Девушка повернула голову в одну сторону, потом в другую. Где-то вдалеке тускло мерцал свет – желтый, похоже на свечку. Она лежала не в могиле, в нише, в неглубокой яме, на которую сверху свешивались корни деревьев и кустов, с них и сыпалась земля.

Она ощупала себя. На шею давил ошейник. Железный ошейник, шириной сантиметров пять, тяжелый и ржавый. Кира попыталась приподняться, придержав железные оковы руками. Ей это удалось. Встать можно было почти в полный рост. Ее рост. Метр шестьдесят. Пригнувшись посильнее, чтобы не касаться головой ветвистого и грязного потолка, она сделала пару шагов в сторону источника света. Впереди действительно горело несколько свечей. За ошейником тянулась такая же тяжелая, как и он сам, скрипучая цепь. Воняло помоями, слышался собачий скулеж. Кира застегнула ворот толстовки на молнию и просунула его под ошейник. Объемным капюшоном своего кардигана обтянула металлическую конструкцию с другой стороны, где хватило. Заодно ощупав скобу, скрепленную амбарным замком вместо болта. Стало теснее, зато больше не саднило кожу и слегка уменьшился лязг. Она взяла в руки цепь и пошла на свет. Шаг за шагом, она не спешила. Прошла по коридору, стенами которого служили мокрая земля, мох, корни и прутья. Всего пара метров, но Кира очень медленно двигалась. Она уже видела, что дальше шло небольшое расширение, крошечная подземная комната, поросшая корнями и мхом, с мокрыми стенами. Цепь натянулась. Дальше своего коридора Кира не выйдет. Проверив натяжение цепи, девушка остановилась примерно за полметра до максимально возможного натяжения. В освещенном пятью церковными свечками закутке на ворохе барахла сидела Анита Хакимова и облизывала грязные пальцы. Она ела нарезанную колбасу из упаковки. Кусок за куском. Иногда она поднимала полупрозрачный кругляшок повыше, псина у ее ног вскидывала голову, поскуливала и получала награду. Зура заглатывала угощение и снова смирно ложилась на лапы.

Кира смотрела на Аниту и пыталась прикинуть, насколько та сейчас адекватна. На вид взгляд осмыслен, действия спокойны, мимика расслаблена.

Кира понимала, ей нужно время. Как можно больше. Ее будут искать. Возможно, уже ищут. Сколько она пролежала без сознания? И какое время суток сейчас? Как долго Самбуров будет ее искать? Они под землей, и Анита скрывается тут не первый раз, наверняка сюда попасть не просто.

Впрочем, и Анита не дура, тоже понимает, что их ищут. Надо как-то разузнать о ее планах. Мысли безумным роем жужжали в голове Киры, сосредоточиться на чем-то одном было очень тяжело. Она наблюдала за карлицей не сводя глаз.

Если подростком та была хотя бы на десятую долю такая же противная, вызывающе мерзкая и жалкая, как сейчас, то Кира понимала Анастасию Кириллову, у которой Анита вызывала чувство глубокого омерзения, желания издеваться и мучить. А если добавить непонятную тягу к этому существу у нормального парня, то и вовсе сложно удержаться от подобного желания.

Даже у Киры, эмоционально устойчивой, психологически подготовленной и образованной, человеческая особь, сидевшая перед ней, вызывала чувство гадливости и тошноты. Неприятным было не отклонение от нормы пропорций человеческого тела. Кэти Кол внешне являлась копией, но вызывала интерес, уважение, желание общаться. Вспомнив о сестре-двойняшке, Кира поразилась, насколько форма вторична. Содержание сделало одну и ту же форму совершенно разной, вообще не похожей друг на друга.