Ген хищника

– Ну ты и гонщица! Ты вообще огонь! Кира, ты вообще супер! Я… – Вика задыхалась, глубоко дышала, эмоции от восторга переполняли подругу. – Я чуть в штаны не наложила. Но это было офигенно!

– Кракену надо было снять нас с хвоста, вот он и пустил за нами этих… – Кира кусала губы, одновременно раздражаясь, понимая, что к ней вернулась привычка, которую она терпеть не могла и от которой избавлялась долго и тщательно.

– Я думала, они загонят нас в кювет и мы перевернемся! Дорога же вообще стремная была. – Вика никак не могла унять переполнявшие ее эмоции.

– Не столкнули бы, только если бы я испугалась и слетела сама. На это и рассчитывали. Девка за рулем, струсит, растеряется. Бить машины они не стали бы. Тачки дорогие, они их берегут и не хотят царапать, – безликим тоном проговорила Кира. Ее мысли витали не здесь. – Если бы хотели столкнуть, столкнули бы. Я только поздно поняла, что уводят от Кракена.

– А ты не боишься поцарапать машину? Перевернуться? Не войти в поворот?

Кира пожала плечами:

– Поцарапать не боюсь. Это всего лишь машина. А перевернуться? Я не испугалась потому, что не было особой угрозы… Я подумала о другом… Была убеждена, что нас хотят остановить и… – Она не договорила. Вика сделала выводы сама.

– Поймают и отвезут к Кракену? – как-то неловко и запинаясь, проговорила она. – И он сделает с нами…

– Ну, что-то типа того, – подтвердила Кира, осознав, что в стрессовой ситуации рассудила все-таки неправильно. Сейчас она была зла на себя, просто разъярена. Внутренний критик словно прожорливый хомячок грыз ее. Как она могла так лохануться? Киру бросило в жар, перед глазами поплыла пелена, она чувствовала, что покраснела, потом побледнела, соглашаясь с тем, что потерпела поражение. На лбу выступили капли пота.

– Что с тобой? – Вика легонько дотронулась тонкими прохладными пальцами до ее запястья. Ощутила влажную и горячую кожу. – Господи, это стресс. Вот я дурочка.

Подруга отстегнула ремень, приподнявшись и извернувшись на сиденье, приложила холодные руки сначала к щекам Киры, потом переместила за уши.

– Дыши, дыши, глубоко спокойно…

Кира не могла объяснить Вике, что это не просто стресс – это ее любимый невроз. Комплекс Демиурга. Высокомерие и всезнайство из нее било ключом. Самоуверенная, всегда правая, самая умная, всезнающая и попала впросак. Ахиллесова пята Киры Вергасовой – уязвленное самолюбие. Консультант по психоневрозам с психоневрозом. Хорошая шутка.

Прохладные пальцы Вики успокаивали, убаюкивали, унимали. Кира успокоила дыхание, цвет перестал играть на ее лице, пульс пришел в норму. Она глубоко вздохнула. Она хотела оказаться в больших, сильных и тяжелых руках Самбурова. Ощутить его грубые, но изо всех сил старающиеся быть нежными прикосновения. Спрятаться в его объятиях от самой себя.

– Хочешь не хочешь, а придется позвонить подполковнику, – проговорила она.

– План-перехват, это же возможно? Тут недалеко до Горячего Ключа. Они его поймают? – поддакивала Вика, возвращаясь на пассажирское сиденье.

– Кракен не дурак. Уверена, что машину он сменил. – Кира достала телефон. – Как у крутого автослесаря, дружков у него полным-полно.

Глава 23

Когда меньше чем через час она подъехала к кафе, обозначенному Григорием Самбуровым, где Володя и Аня активно уплетали пиццу, взгляд подполковника, сидящего с пустой тарелкой, не предвещал ничего хорошего.

– Чем здесь кормят? – весело поинтересовалась Кира. Не переставая жевать, Аня передала ей меню. – Меню на одном листе. Отличное место.

Вика уже окинула взглядом страницу и ухмыльнулась. Ее глаза затуманились от неприязни и напряженности. Кира не сомневалась, что источником ее эмоций является подполковник Григорий Самбуров. Вика безошибочно определила в нем не только «кобеля», как обычно она выражалась относительно мужчин, пользующихся успехом у женщин, но что его и Киру связывает нечто большее, чем просто рабочие вопросы. Но Самбуров не понравился ей с первого взгляда.

– Здесь нет ничего съедобного для тебя, – фыркнула она. – Как можно было выбрать эту забегаловку для встречи с тобой?

Вика взглянула на подполковника снисходительным презрительным взглядом, тот округлил глаза. Он даже не сразу осознал, что произошло. Что это за пигалица, которая поднимает на него хвост. Кто это? И что тут делает? Он даже забыл, какие обвинения заготовил в адрес Киры.

– А заранее позвонить ты не могла? Почему еще в управлении не сказала, что к Кракену поедешь? К нему Володя поехал, но не застал. Могли ехать вместе, – не очень громко и сдержанно произнес он. Явно готовился говорить не так. Даже Аня и Володя оторвались от пиццы и с удивлением посмотрели на него. – Ты, вообще-то, не опергруппа!

– Володе он сказал бы то же, что и тебе. «Был в мастерской». Сто мастеров это подтвердят. К тому же я вспомнила, что у него в графике работ, который на стене висел, два дня пустых было. Как раз сегодня и завтра. Что бы сделала опергруппа? Следила за ним с самолета? – тихо и спокойно уточнила Кира. Она не отрицала своего провала, но и полиция здесь была бесполезна.

– Организовала бы нормальную слежку, – сообщил Самбуров, сверля ее взглядом. – Не слышала про такую?

– Кракен ведет полулегальную деятельность. Разбирает ворованные машины, перебивает номера. Он сидел. У него чутье. Ты едва бы во двор его мастерской ступил, а он бы уже понял, что ты мент, – пояснила Кира просто. Она не оправдывалась.

– А твоя слежка окажется незаметна? – Самбуров вернул ей презрительный взгляд. – С чего ты решила, что он отправился на место преступления?

– Ну, у него в журнале заказов на сегодня и завтра ни одна машина не записана, явно выходные запланировал. Это я уже сказала. А что он к Аните поехал, мы в процессе слежки за ним выяснили.

– Он прокладки в «Магните» купил, – встряла Вика и от одного мимолетного взгляда Самбурова подавилась газировкой.

– Ну и пока ехали, стало понятно, он в Горячий Ключ, – не унималась Кира, стараясь, чтобы голос не звучал как будто она оправдывается. – Зачем ему на место преступления возвращаться? Улики какие-то забыл подчистить. Ну и Аниту заберет отсюда.

– Шерлоки Холмсы хреновы, – выругался Самбуров. – Опергруппу надо было вызывать! Про журнал мне рассказать.

– Много вам слежка и перехват здесь дали? – поинтересовалась Кира. Она не собиралась сдаваться.

– Ничего не дали, – хмыкнула Аня, сыто отваливаясь на спинку пластикового стула и придвигая к себе стакан с колой. – Быркозябр здесь видели, но описать и сказать, кто на нем ездит, не могут. «БМВ» Кракена у поселка Прим нашли. Так что он вообще может быть не здесь. Больше никаких следов. Куда он поехал и на чем, неизвестно.

– Сюда он приехал. У него логово есть. Заброшенный дом, может, недострой какой-то. Я думаю, последнюю жертву, Овчинникову, он там держал. Не собирался, но пришлось там держать, потому что «приступ» с ним здесь случился и он ее заколол. Не повезет же полудохлую куда-то в багажнике? Потом выкинул, а следы уничтожить времени не было. Вот и вернулся подчистить. Только его теперь не найдешь, – хмыкнула Кира. – Можно уезжать… А на месте преступления что-то нашли? Новости есть?

Она старалась избегать тяжелого взгляда Григория. Он явно не считал, что вопрос с ее самовольной выходкой решен, и собирался продолжить отчитывать. Кира угадала. Самбуров уперся в нее суровым взором:

– Ты заигралась в детектива. Тебя взяли консультантом, а ты выписала себе преференции, которых никто не давал. Я отстраняю тебя от расследования. Полковника Вольцева извещу сам.

Кира едва сдержала возглас возмущения.

Самбуров был настроен серьезно. Погоня ему не понравилась. Мастерством Киры водить автомобиль он не восхищался, несмотря на то что Вика стала описывать его ярко и вдохновенно. И вообще, большой умницей Вику не считал.

Кира затараторила, стараясь превратить все в шутку.

– Ну, я могу дать обещание, что не полезу больше на рожон. Не буду участвовать в слежках, осмотрах и дознаниях без твоего ведома и разрешения, – предложила она. – Даже договор можем заключить.

Самбуров смотрел жестко и непреклонно. Аня топила взгляд в стакане с газировкой, Володя увлеченно жевал пиццу. И только Вика выражала возмущение его претензиям к своей подруге. Впрочем, на нее внимания особо никто не обращал.

– Ты рисковала собой и могла навредить делу! – продолжил Самбуров. – Кракен вообще теперь в подполье уйдет.

– Не уйдет он никуда, – буркнула Кира. – Скорее всего, он даже не понял, кто мы. Просто не понравился хвост.

– Здесь я соглашусь с Кирой Даниловной, – резонно заметил Володя. – На нее он не стал бы такой облавы устраивать. Все-таки в полиции человек работает, Кракену это известно.

Самбуров вздохнул, стиснул зубы и молча уставился на девушку. Кира улыбнулась, она не стала играть в гляделки. Может быть, она бы его и переглядела.

– Хорошо. Я приношу свои извинения, – легко произнесла она, чтобы замять ситуацию, возникшую прилюдно, и дать возможность подполковнику откатить свое решение и сохранить лицо. – Больше никаких активных действий без предупреждения. Прошу прощения у тебя и всей группы.

Кира мило хлопала глазами. Самбуров скрипел зубами. Молчание стало неловким. Аня жалостливо уставилась на начальника, принимая сторону Киры, и ее чуть не зашибло молнией, которую тот послал в нее. Аня тут же нашла спасение в беседе с официанткой и заказе новой пиццы. Володе резко понадобилось в туалет.

– Вергасова, ты портишь мне жизнь! Если с тобой что-то случится, то я повешусь раньше, чем Вольцев меня посадит. А еще, ты ни хрена не чувствуешь того, что говоришь! Ты врешь как танцуешь!

– Откуда ты знаешь, как я танцую? – хмыкнула Кира.

– Фотографию на стене в твоей квартире видел. Это же ты?

– Это фотосессия. Фото постановочное. Вру я лучше, – призналась девушка. – Я больше не буду. – Она еще похлопала ресницами для достоверности. – Здесь что-то новое обнаружилось?

– На месте преступления прошел дождь. Всю ночь лил. Тело как раз и выкинули в реку ночью, – поведала Аня, после едва заметного кивка подполковника. – По всей видимости, от жертвы избавились, чтобы дождь следы замел. Пацаны местные нашли тело, собственно, на этом все. Соседи подтвердили и личность Оксаны Овчинниковой, и то, что три дня как женщины не видно. Все заняты своими делами, на это особо никто внимания не обратил, но у нее три кота, и от голода они голосили как чумные. Овчинникова, даже когда уезжала к сестре в деревню, одну кошку непременно с собой забирала, а двум другим оставляла еды и чистый лоток. Так что претензий у соседей никогда не было. А в этот раз животные орали, как будто их режут.

Вернулся Володя, хмыкнул, оглядев заказанную Аней вследствие стресса пиццу, и принялся ее поглощать, пока та продолжила рассказ:

– Нашли тетку, она через две улицы от дома Овчинниковой живет. Эта тетка видела, как женщина, похожая на жертву, громко ругалась с какой-то девочкой. Так громко орали, что она даже окно закрыла. Вроде как из-за собаки или кошки ругались. Но она точно не помнит и не приглядывалась. Свидетельница мусульманка, ей пора было молитву читать. Говорит, девочка в черных штанах и черной куртке. Больше ничего не помнит. Только удивилась очень, что голос у девочки был низкий, сиплый и слова она говорила резкие, такие грубые, похабные, как выразилась свидетельница, откуда только девочка могла такие знать. Повторять отказалась. Говорит, даже думать, что такие слова есть, большой грех. Нельзя на людей такими проклятиями сыпать.

– А больше свидетелей ссоры не нашлось? – задумчиво спросила Кира.

– Нет, мы тут нормальную облаву устроили. Восемь человек из местной полиции весь город обошли, всех опросили. У них очень ответственный руководитель, – сказала Аня.

– На той улице сплошные гостевые дома, а они сейчас закрыты, – вставил Володя, – вот и безлюдно.

Кира то и дело устремляла свой взгляд на Самбурова, тот сидел хмурый, злой и озабоченный. Иногда в упор смотрел на нее тяжелым взглядом. Реже подозрительно косился на Вику. Та не спускала с подполковника черных глаз, которые будто заволокло тучами. Во взгляде читалась открытая неприязнь, презрение и порицание. Кира тяжело вздыхала и отворачивалась.

– В квартире? Кроме диких голодных озверевших кошек что-то есть?

– Кроме животин еще ведро дерьма. Тоже их работа. Пока хозяйки не было, они потрудились, – фыркнул Володя. – Их Анька покормила, а то они ее съесть пытались, но кошаки все равно орут.

– Чуют, что хозяйки больше нет, – грустно предположила Аня. – Сейчас соседка Васильевой придет, я позвонила, она идет. Клавдия Федоровна Мзырь. Они подруги были. Это она из-за кошек беспокоилась. Даже в отдел полиции ходила, заявление писать. Заявление не взяли…

– Опергруппа велела через три дня приходить? – наивно и восторженно уточнила Кира.

– Угу, – весело согласилась Аня.

– Ты есть что-нибудь будешь? – встряла Вика, проявляя заботу. – Можно обковырять бургер.

Кира улыбнулась на ее предложение. Вика всячески демонстрировала Самбурову, что знает Киру, ее вкусы и предпочтения лучше его и ее место рядом с подругой прочное и непоколебимое. Самбуров нервничал. Кира легонько коснулась его руки. Сразу отметила неровный пульс мужчины. Нет, это не обычное волнение. Он не просто беспокоился за Киру, переживал, что девушка оказалась в передряге, легкомысленно подвергла себя опасности. Было еще что-то. Неужели ревность к подруге?

…Клавдия Федоровна оказалась женщиной статной, крепкой, с ободком из искусственных волос, сдерживающих свои собственные кудри. Простое шерстяное платье синего цвета колыхнулось возле колен, когда она перешагнула порог кафе уверенной походкой хозяйки, прожившей в этом городке всю жизнь. Помахала девчонке за барной стойкой, громко велела передавать привет матери, поругала отца-бездельника.

Кира умиленно смотрела, как она к ним шла. У Клавдии Федоровны были здесь дела, ну и с опергруппой Самбурова заодно пообщаться. Женщина извлекла из кармана банку, обмотанную полиэтиленом, и, похлопав уборщицу по спине, положила ей в карман. До Киры донеслись объяснения: «Каждый день на ночь и шалью обверни».

Потом она потрепала по голове взрослого мужика, употреблявшего пиво в компании еще трех подобных себе, потеребила за ухо второго и, наконец, направилась к ним.

– Клавдия Федоровна Мзырь, – представилась она. – Вы уж извините, что задержалась. Сестра после ковида слаба очень, ничего толком сделать не может. Ладно хоть ходит. Убираться езжу, готовлю немного, продукты привожу.

Она тяжело вздохнула и села на стул, который ей освободил Володя. Сам он обошел стол и замер, опершись на подоконник.

– Значит, с Оксанкой беда приключилась? Не зря кошки орали, – кивала она всем сотрудникам Самбурова по ходу представления. – Хорошая она была баба, хоть и скандальная.

– Когда вы видели Оксану Овчинникову последний раз? – спросил Самбуров.

– Три дня назад и видела. С Маркизом она пошла гулять. Кот это ее. А я в магазин шла, в «Магнит». Мы и не разговаривали, поздоровались только. – Клавдия Федоровна щурилась, рассказывала обстоятельно, неспешно, максимально припоминая подробности. – Обеда еще не было. Часов одиннадцать. А к вечеру кошки ее заголосили. Протяжно и громко. Вообще, они у нее спокойные, даже не бегают особо, лапами не колотят. Правда, и соседка внизу тетеря глухая живет. В общем, никто не жалуется. Я решила, что кошка какая заболела. Говорят, сейчас даже к ним ковид перекидывается. А Оксана, она привитая. И кошки у нее все привитые. Кошки породистые, она на выставку их возит. Но не от ковида, конечно, привитые. Котов-то не прививают от ковида.

Клавдию Федоровну, как и большинство рассказчиков, заносило в сторону, но все слушали внимательно, не перебивая.

– Я позвонила ей по телефону, она не ответила, тогда я в дверь постучала. Тоже никто не открыл. Кошки орать не переставали. Меня весь день не было. Вечером, тоже заходила к ней, дома никого не было. Соседка сверху, Маша, сказала, что от кошачьего ора у не голова болит. Ну, я сразу поняла, что случилось что-то. – Женщина обвела всех взглядом. Ей и вопросов задавать не требовалось, она все рассказывала сама. – Когда Оксана уезжала куда-то, она всегда мне ключи оставляла, чтобы я кошек кормила, лоток меняла, цветы поливала. Может, ей самой плохо стало, может, еще что. В общем, пошла я в полицию… Ну, это вы, наверное, уже знаете. Заявление у меня не приняли. А родных Оксаны я не знаю. А сегодня вы позвонили. Маша потом звонила и Света из второго подъезда.

Самбуров открыл рот, что-то спросить, но Кира перебила его:

– Почему вы сказали, что Оксана скандальная? У нее тяжелый характер?

– Не то чтобы скандальная, она… она… кошатница, понимаете. Строгая, ярая кошатница. Даже не знаю, как объяснить. – Клавдия Федоровна встретилась с внимательным вопрошающим взглядом Киры и опустила глаза. – Когда в доме живет любительница животных или даже заводчица – все равно кого, кошек или собак, или даже карликовых кроликов, – это мучение для дома. Воняют, орут, на газонах гадят. Никто же за своими питомцами не убирает на улице. И в квартире не продохнуть, до соседей все равно запах доходит. В старых домах ни вентиляции нормальной, ни звукоизоляции нет. Так вот Оксана, она не такая кошатница. У нее все чисто. Стерильно. Ни волоска, ни мусоринки, лотки всегда убранные. В квартире кошками вообще не пахнет, да и кошек нет, – Клавдия Федоровна засмеялась, грустно, как смеются, когда вспоминают прошлое. – Маркиза ее потискаешь, погладишь, и руки потом духами пахнут. Она их постоянно вычесывала, мыла, воспитывала, занималась с ними. Чистота у нее дома была. И она очень осуждала, когда люди заводили животных и не ухаживали за ними. А «ухаживать» – это для нее означало постоянно своими животными заниматься.

– У Оксаны две кошки и кот? – уточнила Кира. – Маркиз и?..

– Ларочка и Дианочка. Породистые, с грамотами, медалями. Только Маркиз подкачал, какая-то у него выбраковка была. Она его к размножению с девочками не допускала. Но очень любила. Гуляла с ним всегда отдельно, чтобы он думал, что он особенный и уважаемый кот, – говорила Клавдия Федоровна так, будто за кем-то повторяла. И Кира явно расслышала интонации Оксаны. – Хотя кот был противный. – Клавдия Федоровна нахмурилась.

– Противный? – улыбнулась Кира.

– Агрессивный. Чуть что не по его – сразу горланить начинает. Настоящий кобель.

Все засмеялись.

– Но Оксана всегда говорила, что он такой, потому что знает, что он ее мужчина. Она у какого-то психолога вычитала, что одинокой женщине кот заменяет мужчину. Это частое явление. Как это правильно? Да, «стоит на позиции партнера», – припомнила Клавдия Федоровна. – Когда женщина не может наладить личную жизнь, особенно если она мужикам не шибко нравится или женственность ее не воспринимают, тогда любовь и нежность выплескиваются на кота. И женщина так подстраивается, что даже живет согласно повадкам кота. Вот Оксана всегда говорила, что это ее случай. Стало быть, Маркиз ей заместо мужика был.

Клавдия Федоровна ушла.

– Все, пакуемся, – скомандовал Самбуров. – Здесь больше нечего делать. Аниту ищем. Все равно найдем. За Кракеном слежку установим. Предъявить нам ему нечего и задержать не за что. Но что-то обязательно появится.

– Я забронировала номер, – полушепотом, но достаточно громко, чтобы расслышал Григорий, произнесла Вика. – Не поедем в ночь. Красивый, хороший номер, с завтраком. Останемся?

До Краснодара по трассе М4, а не теми петлями, что они ездили, выслеживая Кракена, было всего пятьдесят километров, но Кира чувствовала себя усталой и рассеянной. Она даже вопрошающего удивленного взгляда Григория не заметила. Просто кивнула Вике. Та ликовала. Только по носу Самбурова не щелкнула и язык не показала, но во взгляде читалась откровенное торжество.

– Без приключений, – бросил подполковник Кире, когда Володя и Аня уже вышли из кафе.

Глава 24

Вика радовалась зря. Кира, уставшая и погруженная в свои мысли, почти не участвовала в разговоре. Она лишь односложно отвечала «да» и «угу». Они сидели в кафе, громко именуемым рестораном «Прованс», неподалеку от гостиницы, которая приглянулась Вике.

Вика рассказывала про свои успехи в зале, про какой-то поставленный правильно удар, про то, что тренер ждет Киру и у него есть новая идея, как научить ее бить как следует. Без страха и сожалений. Методика не то «морских котиков», не то американского спецназа. В любое другое время Кира бы обрадовалась открывшимся новым возможностям. Но сейчас голова ее была полностью занята Кракеном. Он же где-то здесь. Во время совершения этого убийства он наследил как никогда, а Кира ходит между следами, как по лабиринту, не в состоянии подобрать ниточку и распутать клубок.

– Извини. – Кира перевернула руку подруги ладонью вверх и положила в нее свою руку. – Я невнимательно тебя слушаю. Не могу больше ни о чем думать, кроме как об убийце. У него, кажется, появилась иллюзия безнаказанности, неуловимости. Боюсь, если его не остановить в самое ближайшее время, трупов станет больше. Этот, последний, и так на моей совести.

– Ничего страшного, – согласилась Вика. – Ты права, это я болтаю о всяких пустяках. Самое главное, поймать этого вашего маньяка. Столько убитых, ни в чем не повинных женщин. Такие ужасные смерти. Я как подумаю, что жизнь обрывается в один миг, тогда, когда мы совсем не ждем, и обрывается таким диким способом. Заколоть, это же так страшно…

Вика говорила еще что-то, пока не поняла, что Кира ее опять не слушает. Наконец она оставила попытки так или иначе вовлечь подругу в разговор, и они отправились в гостиницу.

Кира едва окинула взглядом номер, который выбрала Вика. Скорее из вежливости и желая сделать подруге приятное, похвалила. Потом встала перед окном и задумчиво уставилась на улицу. Там стемнело, зажглись огоньки маленького ночного города. Кира не видела, что Вика долгое время смотрит ей в спину, а потом, помотав головой, пошла в ванную комнату.

Кира смотрела на пустые улицы городка и все думала и думала. Вика, вышедшая из ванной, предприняла последнюю попытку привлечь внимание девушки. Она обвила плечи Киры тонкими руками. Кира стояла будто каменное изваяние. Вика вздохнула и улеглась в постель. У нее тоже был крайне сложный день. Страхи, переживания, волнения.

Когда Кира вышла из ванной, Вика уже спала. Девушка погасила свет и, завернувшись в одеяло, уселась в кресло. Озарение пришло внезапно.

Кира глянула на мобильный телефон, перевалило за полночь, шансов что-то выяснить мало, но просто сидеть и ждать она не сможет.

Кира оделась, стараясь не шуметь, отсоединила от зарядного устройства мобильный телефон и вышла из номера.

На улице она плотнее застегнула куртку и зашагала в сторону Дантова ущелья. Улицы периферийного города можно было считать вымершими. Местные жители давно разошлись по домам, свернув экскурсии и торговлю. В темноте смотреть нечего, немногочисленные туристы тоже разбрелись по гостевым домам и отелям. Активной ночной жизни здесь не предполагалось. К тому же собирался дождь. Кира сверялась с навигатором. Если она все правильно рассчитала, то обойти ей предстоит не такой уж большой кусок города.

Она набрала номер телефона Ани.

– Сколько кошек было в квартире? – без извинений и приветствий спросила она.

Судя по бодрому голосу, Аня еще не спала.

– Две кошки. Точно, две кошки, – сообщила Аня, не очень-то удивившись странному вопросу. Кира расслышала, как щелкнул чайник и пикнула микроволновка. По всей видимости, Аня только добралась домой.

– А рыжего кота не было?

– Нет, Маркиза не было. Сбежал. Там форточка открыта была, – сказала Аня.

– Похоже, – согласилась Кира. – Спокойной ночи.

Кира брела по асфальтированной дорожке, часто прорезанной корнями деревьев. Когда она в первый раз приехала сюда, Горячий Ключ произвел впечатление уездного города царских времен. Прикрыв глаза, она сидела на скамейке с пол-литровым стаканом чая и мысленно обряжала несуразных, диковатых и суетливых отдыхающих в длинные белые платья, шляпки и цилиндры. В своем воображении меняла сигареты и бутылки с пивом на зонтики от солнца и тросточки. Очень забавная затея получилась. В Горячем Ключе явственно чувствовался старый колониальный стиль. Беленые балясины и балюстрады, античные статуи, длинные прогулочные бульвары поддерживали эту иллюзию.

Сейчас, в темноте, впечатление складывалось совсем другое. Половина фонарей не вынесла туристического сезона или не зажигалась в целях экономии электричества. Ветер гонял по земле мусор, пугающе гудел в трубах, грохотал крышами.

Даже стоянка около ресторана «Старый замок», скорее всего, пуста.

Несколько раз Кира проезжала мимо этого ресторана по трассе М4. И всегда парковка возле него пыла полна машин. Раздираемая любопытством, девушка собиралась как-нибудь специально съездить сюда и выяснить в конце концов, чем так примечателен ресторан – кухней, обслуживанием, интерьером? Что за волшебные факелы освещают разудалые трапезы, почему заведение собирает огромное количество гостей?