Ген хищника

Макс открыл рот. Кира подошла к кровати, собрала джинсы и понесла их из квартиры. По пути сняла с вешалки какую-то кофту и шарф, от которых разило сладкими духами. Выкинула все за дверь. Девушка метнулась за ней.

– Максим сказал, что влюбился в меня с первого взгляда, мы хотели пожениться… – лепетала девица, таща за собой одеяло. – Максим, скажи!

Мужчина опустил глаза долу и едва сдерживал смех.

Кира столкнулась с девушкой в дверях комнаты, пропустила к входной двери. Заметила на столике сумку, лаковую белую, с золотым замком и цепочкой. Взяла ее и снова отправилась к выходу. Девушка как раз вышла за порог и подняла свои джинсы. Кира взялась за край одеяла и резко потянула его на себя. Нерадивая гостья выпустила свою защиту и растерянно натянула футболку ниже, хотя та и так прикрывала ее почти до коленей. Кира кинула ей сумку:

– Женится, обязательно женится, только в следующий раз. Он на всех женится. Один раз, но женится.

Кира захлопнула дверь. Прислушалась. Красавица не решилась позвонить в дверь. Отлично. С барышней все будет в порядке. Оденется и отправится домой или в общагу. Откуда там ее Макс привел?

Кира приблизилась вплотную к мужчине, смеющемуся и качающему головой:

– Ну ты и нахалка.

Мужской запах возбуждал. Она сделала правильный выбор, что приехала сюда.

– Я прекрасный принц? – Макс продолжал смеяться.

– Вот сейчас и посмотрим. – Кира прижалась к нему всем телом. – Только мне сначала в душ надо, я после тренировки, влажными салфетками протерлась, – прошептала она, тихо застонав.

Он стащил с нее разлетайку, залез руками под топ. Кира чувствовала его руки на своей груди. Приятное, знакомое тепло растекалось по всему телу.

– Я не хочу ждать, – отозвался Макс, с тихим рычанием стаскивая с нее одежду, хватая ртом сосок. – Потом помоешься. Ты волшебная на запах и на вкус.

Он языком скользил по груди, спустился ниже. Мужчина крепко обнял ее и приподнял над полом, сделал пару шагов к кровати. Кира рухнула на темные простыни и засмеялась. Макс навис над ней, целуя живот, спускаясь ниже и одновременно стаскивая с нее штаны. Кира застонала, по коже побежали мурашки, она перевернулась на живот.

Сильные мужские руки, нежные и грубые одновременно. Порывистость и нежность. Кира балдела от переполнявших ее ощущений. Ей казалось, она задыхается, захлебывается, откуда-то выныривает и острые тонкие иголочки покалывают ее глотнувшее кислорода тело. Казалось, в ней взрывались тысячи вулканов. Она извивалась и дрожала. Она не различала, где заканчивается ее собственное тело и начинается другое, мужское. Не понимала, где находится, не отличала верха и низа. Она была ослеплена и оглушена собственным удовольствием.

Она открыла глаза. Кромешная темнота. Влажное скомканное полотенце под ней. Она пошевелилась и спихнула его на пол. Кира заснула на руке Макса вместо подушки. В его квартире. В его кровати. Даже не помнит, как в душ ходила. Вообще, она не любила спать в чужих постелях. Всегда уходила домой. Такое с ней редкость. За шторами блэкаут не различалось, близко ли утро. Она знала, что больше не заснет. Но вылезать из объятий не хотелось. Она лежала, глядя в темноту. Слушала дыхание Макса. Ждала, когда наступит утро.

Звонок на ее телефон разбудил мужчину. Он вздрогнул и еще крепче прижал Киру к себе. Трели из сумки не прекращались. Обычно телефон у нее стоял на беззвучке. Да и звонили ей редко.

Кира выкарабкалась из-под мужчины, прошлепала босыми ногами до своей сумки и взяла телефон. Звонил Самбуров. С ума сошел, время еще семи не было.

– Да, – сонно ответила она.

– Коламут Екатерина Сергеевна была в Абхазии в тот период времени, в который убили Марину Филимонову. Ане пришел ответ на запрос, – без приветствий начал он.

– А в Германии? Есть же видеозаписи на сайте. Архив получается? – Кира лихорадочно соображала, но в сонном сознании мысли плохо сформировывались.

Самбуров проигнорировал ее вопрос.

– Она пересекла границу по направлению из России в Абхазию семнадцатого сентября в восемь пятнадцать и до сих пор находится там. Обратно границу не пересекала.

Кира молчала. Нелепый возглас «Как такое возможно?» сдержала. На том конце беспроводной линии тоже царила тишина. Макс перевернулся на другой бок и уставился на голую Киру с телефоном в руках.

– Подумать нужно. Я позвоню. – Кира сбросила звонок. Поставила телефон на беззвучный режим.

– Ты заснула, – Максим улыбался довольный. – Ты заснула у меня под боком.

Кира тихо засмеялась:

– Наверное, мне там понравилось. Было уютно. Я отлежала тебе руку. Извини.

– Это не важно, главное – ты спала. И долго! Почти всю ночь! – Макс потянул ее к себе и повалил на кровать. Он знал, что Кира почти не спит. Даже доставал ей снотворное через свою мать-врача. – Ты знаешь, что во сне сопишь и причмокиваешь?

– И дрыгаю правой ногой?

– Левой, как хвостиком. – Он перевернулся, подмял девушку под себя, оказался сверху. – Ты выспалась? Полна сил?

Кира сразу выкинула все тревожные мысли из головы. Подумает потом.

– Пошли позавтракаем? Я нашел новый ресторанчик, у них веранда, с панорамными окнами от пола до потолка, и они пока еще распахнуты настежь. Как ты любишь. Я оберну тебя пледом от утренней прохлады, – соблазнял Макс, глядя, как Кира расчесывает мокрые волосы и натягивает чистые трусики, которые достала из сумки. – Хотел предложить тебе свои боксеры, но ты чертовски предусмотрительна.

– Я танцую на пилоне, на тренировки часто хожу, когда приспичит, не по расписанию, поэтому форму и смену белья держу в машине, – невозмутимо ответила Кира. Она улыбалась словно довольная кошка. Сладко потянулась.

– Ты, кстати, обещала мне станцевать, – напомнил он, надув губы словно обиженный ребенок. – Хочу приват! Хочу!

– У тебя есть десять минут на сборы, если твое предложение позавтракать в силе. – Кира натянула кофту и, уперев руки в бока, уставилась на Макса.

– Понял. Пулей. – Мужчина кинулся в ванную.

Спустя два часа Кира заходила в Управление МВД, размышляя о непохожести мужского и женского мышления. Губы ее все еще хранили привкус последнего поцелуя Макса. «Не пропадай надолго. Я скучаю».

Потрясающий секс, море нежности и заботы, романтика. Она бы купилась на эти обещания постоянного счастья, вечной идиллии, если бы не разбиралась так хорошо в человеческой психике. Вспышка, волна, взрыв, которые они выплескивали друг на друга, возможны лишь при условии редких встреч, в отсутствии обязательств, ожиданий, претензий и обид. Объедини людей общей жилплощадью, браком, детьми, собакой, и все рухнет. Взаимные обязательства рождают обоюдные претензии, обиды и чувство вины. Лучше пусть горит ярко, но недолго, решила Кира для себя. Принимай все так, как есть, там, где ты есть, с тем, с кем ты есть. Жизнь научила ее очень бережно относиться к себе. Она у себя одна.

– Ну, что у нас еще хорошего стряслось? – с этими словами и с новой пачкой зеленого чая Кира перешагнула порог кабинета подполковника Самбурова.

– Привет, – буркнул Григорий, внимательно посмотрев на нее пронизывающим взглядом. Ее хорошее настроение, еще большая мягкость и вкрадчивость в движениях от следователя не укрылись.

– Я вызвал Екатерину Коламут повесткой, – буркнул подполковник в ответ. – Хочу посмотреть на ее паспорт.

– На границе Абхазии не ставят печать. Но как она вывезла российский паспорт, и мне интересно, – рассуждала Кира. – А она могла выехать по паспорту Великобритании?

– Не могла. Граждане Великобритании должны получать визу в Абхазию. Чтобы выехать, она должна была сначала по этой визе въехать. Так что, каким-то мифическим образом, Коламут до сих пор в Абхазии.

Аня пожала плечами:

– Заграничного паспорта РФ у нее нет. Путешествует она как гражданка Великобритании, это понятно. – Кира уселась в свое ортопедическое кресло и расслабленно откинулась на спинку.

Тишину прервал Вольцев, распахнув дверь.

– У нас кто-то умер? – уточнил он, вскинув брови и придержав открытую дверь.

Самбуров помотал головой, Кира вяло улыбнулась.

– Я, пожалуй, буду чай, – решил полковник и, закрыв за собой дверь, по-хозяйски расположился возле стола Григория.

Кира поставила свою чашку на подлокотник и пошла готовить гостю чай.

– Как расследование? Двигается?

– Вбок, – буркнул Григорий.

– Что так? – Полковник пребывал в хорошем расположении духа и унылому виду Самбурова его было не испортить.

– Вперед не могу, – хмуро объяснил Григорий. – Назад начальство не дает, вот двигаю вбок.

– Тоже хорошо, – легко согласился Вольцев и с радостной улыбкой принял из рук Киры чашку. – Аромат божественный, – признал он. – Никогда бы не подумал, что заваренная трава может подарить столько удовольствия. Я с вами, Кирочка, подсел на чай. Уже поглядываю на него в магазине.

Опять воцарилось молчание. Полковник пил и улыбался.

– Слушай, Самбуров, а ты не в курсе, почему у нас все управление в касках ходит? Вроде спокойно все, никаких планов-перехватов. А все в касках. Главное, не в полном обмундировании реагирования, а в касках. Что-то случилось?

Аня прыснула в ладошку и прикрылась крышкой ноутбука. Кира опустила глаза долу.

– А это с ними ваша Кира Вергасова случилась, – радостно сообщил Григорий и уставился на полковника наивным взором.

– То есть? – Вольцев улыбался в ответ, рассеянно, непонимающе, явно ждал, что сейчас разъяснят происходящие. – Как это?

– А вы у нее сами спросите, – Самбуров кивнул на девушку.

Та развела руками, всем видом демонстрируя, что понятия не имеет, о чем говорит товарищ подполковник.

– Давай уж ты расскажи, – потребовал Дмитрий Юрьевич, насупясь.

Отступать ему было некуда, надо дознаваться. Но в дверях появился Володя и сместил внимание на себя.

– Здравия желаю, – произнес он и сразу отправился к чайнику.

– Володя, почему у нас все управление в касках ходит? – бодро поинтересовался Самбуров.

Володя славился честностью, граничащей с наивной простотой. Вот он сейчас и объяснит полковнику Вольцеву всю подноготную его обожаемой Киры Вергасовой. Григорий явно предвкушал будущий эффект от рассказа подчиненного.

– Так они от потока направленных низкочастотных гипоталамусных нейронов защищаются. Говорят, через него начальство мысли читает, а в касках пластик какой-то специально структурированный. Он поток мыслей блокирует, – браво и жизнерадостно отчеканил парень.

– А говорит кто? – вкрадчиво уточнил Самбуров.

– Так все говорят! – признался Володя с абсолютно честным видом.

– А от импотенции каска не защищает? – В глазах Вольцева плясали черти.

– От этого тоже, – признался Володя с самым серьезным видом.

Самбуров вздохнул и беспомощно уставился на полковника. Вольцев закусил губу, скрывая улыбку, и уточнил у молодцеватого Володи:

– А ты чего не в каске?

– Так я ничего не скрываю! – радостно отозвался следователь. – Наоборот, не отказался бы от прямого приема информации. Для лучшего взаимопонимания с начальством, так сказать.

– Вот! – только и осталось признать Вольцеву. – Молодец! – похвалил он Калинина, игнорируя беспомощный и мученический взгляд подполковника. – Вот с кого пример брать надо! Работайте!

Похохатывая, Дмитрий Юрьевич отправился прочь и утащил с собой чашку.

Самбуров полыхнул в сторону Киры взглядом, та пожала плечами. Честный и довольный похвалой Володя принялся за доклад:

– В общем, всех я опросил. Все сходится. Ольга Агафонова напрямки пошла через лес, и ее подвез какой-то странный транспорт. Марка неизвестна, номеров не было. В общем, быркозябр самодельный. Нашлись свидетели, которые какой-то быркозябр на четырех колесах пару раз видели. Ну, катается кто-то по округе. Но толком не могут описать, что это за машина. Колеса большие, кузов маленький, узкий, серо-зеленый цвета. За рулем кто ездит, неизвестно.

– Отлично, – встрепенулась Кира. – Аня, что у нас по народным автоумельцам Краснодарского края и Адыгеи?

– Ну, я покопала. Сложно. Обвесами и прокачкой много кто занимается. Так, сейчас дам список. Но там в основном названия профилей в соцсети. Сейчас кого нет в интернете, того нет в бизнесе… – Аня помолчала, пощелкала мышкой. Загудел принтер.

Она вытащила из него листок.

– У меня вышло девять мастерских. Но критерии отбора почти интуитивные, я по работам смотрела, выбрала тех, кто творит что-то на грани автодизайна и кружка моделирования.

– Давай читай, – распорядилась Кира и, прикрыв глаза, откинулась в кресле.

– «Титанавто», «АвтоГор», «Кракен»…

– Вот, – прервала Кира. – «Кракен». Логотип есть? Как это пишется? Покажи-ка.

– С чего ты взяла, что мастерская именно эта? – недовольно уточнил Григорий, глядя на девушек, рассматривающих листок. – Надо проверить всех.

– Всех так всех, – не стала спорить Кира, – а я бы смоталась к «Кракену». Там адрес или телефон есть?

– Да, телефон есть, и я по геотегу нашла адрес.

Девушки обменялись сообщениями. Аня что-то написала в своем телефоне. Кира прочитала в своем.

– Какой занятный рисунок! О! Это наши люди! Точно. Я хочу в гости. – Кира листала ленту соцсети. – Как вот эта машина называется, у которой колеса больше, чем она сама?

– Багги, – подсказал Володя.

– Ага! Только посмотрите, что в этой мастерской вытворяют! – восторженно верещала Кира, не давая никому вставить слово. – Вот на эти колеса один раз взглянешь, и сразу можно диагноз ставить слесарю, мастеру, как он там называется? Придумать и сотворить такое мог только человек с эксплозивным психосоматическим расстройством. Компенсаторный психоз… – Кира наконец заметила устремленные на нее взгляды и закончила: – Комплекс превосходства, как компенсация чувства неполноценности. Ну, у него что-то маленькое, яй… например, интеллект, и он компенсирует это большой тачкой!

– Я серьезно! – прикрикнул Самбуров и одарил девушку таким взором, что кто-то другой наверняка бы вспыхнул и осыпался пеплом, но Киру Вергасову от подобного защищала наглость и уверенность в собственном умственном превосходстве.

– Ладно. – Кира взяла со стола альбом с фотографиями, который принесла мать Анастасии Кирилловой. Раскрыла его перед Самбуровым на нужной странице.

Григорий уставился на четыре фотографии, расположенные на развороте. Аня и Володя заглядывали через его плечо.

– И последнюю фотографию посмотрите. Там, где выпускники отдельно в кружочках.

– Ну и что тут такого? – Самбуров несколько раз перелистнул альбом то на страницы, где были четыре фото, то на последний разворот. – Это Анастасия, вот это Дарья Козельцева, это Михаил Бурлак… Ребята из одного класса. Здесь какие-то игры, «Веселые старты», тут выпускные фото, под каждым портретом имя-фамилия подписаны.

– У меня мыслей нет, – сдалась Аня.

– Велосипед. – Володя ткнул пальцем в фото.

– Молодец! Зоркий глаз, отличная интуиция! – похвалила Кира.

– Ну да, велик странный какой-то, – признал подполковник. – Самодельный как будто.

На двух фотографиях из четырех встречался двухколесный транспорт. Точнее, этот предмет было определить невозможно. Два разных по толщине и окружности колеса, коробка на раме, через которую проходила цепь.

– Это почти мопед, – радовался чему-то Володя, – там моторчик, и, скорее всего, он работает на инерционной силе… Хитро! А за счет такого колеса скорость выше и устойчивость лучше…

– Самодельный или усовершенствованный, – кивнула Кира. – Лицо пацана запомнили, перелистывай.

– Вот он, – Аня ткнула в портрет пальцем. Кудрявый парень, полубоком взирал из кружочка. Аня прочитала: – Андрей Крякин.

– Крякин стал Кракеном?[9] – провел параллель Володя.

Кира кивнула.

– И все? Мне по этим признакам опергруппу высылать? – фыркнул Самбуров.

– Нет, не все, – надулась Кира. – На раму еще велосипедную посмотри. Что там нарисовано?

Три головы вновь склонились над альбомом.

– Горгона Медуза какая-то, – предположил Самбуров.

– Некое морское чудище с щупальцами. И буквы. Кр. А., – добавила Кира. – Он тогда еще пацаном был и не утвердился с именем, а вот мастерил уже активно.

– И ты думаешь, что эта медуза – кракен? – недоверчиво скривился Григорий.

– Я понятия не имею, как выглядит кракен. Эта скотина выдуманная. Но морское чудище, в представлении отдельного индивидуума, вполне может представлять собой башку с щупальцами. Опергруппу не надо. Я хочу сама туда съездить и поговорить. А еще парень везде на фото сбоку. Даже на классных фотографиях, где есть единообразие. Всех одним ракурсом сфоткали, а его другим. Почему? Что там на левой стороне?

– Хорошо. Поехали. Володя, проверяешь всех из списка. Аня помогает, – распорядился подполковник и снова обратился к Кире: – Поехали, поглядим, как выглядит Кракен.

– Не старайтесь сильно, отдохните, – подмигнула Кира коллегам.

– Проверить всех, – жестко сказал Самбуров.

Володя и Аня вскинулись и вытянулись по струнке.

Кира уже перешагнула порог, когда ее вдруг осенило, она развернулась на сто восемьдесят градусов, уткнулась носом в Самбурова, перебирая по нему руками, обошла его и спросила у Володи:

– В списке пациенток Веденеевой есть мужчины? Или женщина с фамилией Крякина?

– Нет, я бы точно запомнил, – уверенно отозвался Володя. Он взял со своего стола блокнот и, полистав, добавил: – В списке пациенток Натальи Веденеевой Крякиных нет. А те безымянные пациентки точно женщины. Веденеева на записи с диктофона про них говорит «она».

Кира пошла прочь. Самбуров за ней следом.

– О превышении служебных полномочий и подрыве репутации я тебе уже говорил? – недовольно сопя, спросил Григорий, когда они шагали по коридору управления.

– Ты плохо думаешь о своей репутации, если допускаешь, что я могу ее подорвать, – преданно посмотрела на него Кира.

– Это верно, связавшись с тобой, репутация – это самое незначительное, о чем мне нужно беспокоиться, – фыркнул Григорий.

Пока Самбуров вел авто по основной трассе А160 в сторону Белореченска, Кира разглядывала карту. Она то увеличивала, то уменьшала картинку.

– У тебя какого-нибудь атласа нет. Старого? – уточнила она.

– Эта комплектация авто поставляется без него.

– Зря, – буркнула девушка, зевнув. – Если пренебречь крупными дорогами, рекой, лесами и предположить, что на Яндекс Карте не все тропинки прорисованы, то мастерская очень интересно расположена.

– И что же в ней интересного?

– Ну, во-первых, она не в городе. Будто Андрей Кракен совершенно не заботился о том, что к нему клиенты ездить будут. Такой крутой мастер, что к нему откуда угодно приедут? И, повторюсь, если пренебречь дорогами, то она и от Краснодара близко, и от отеля «Лауфен» недалеко. И где-то еще одна точка напрашивается, недалеко от трассы М4.

– Ты намекаешь, что по этим тайным тропам ездит нужный нам быркозябр? – предположил Григорий.

– Я не намекаю, я прекрасно представляю, как по этим тропкам, минуя все посты полиции, ездит жестокий убийца на своем эксклюзивном транспорте.

– Найдем, – заявил Самбуров.

Солнце быстро клонилось к закату, когда они нашли мастерскую Кракена. Огромный двор, заставленный автомобилями разной степени разобранности и массивными деталями от них же. Много дорогих премиальных моделей – «Лексусы», «Мерседесы», «Бентли», «Порше». По всей видимости, репутации мастера доверяли. Кира и Григорий прошли к ангару, отделанному пластиком.

– Не тряси сразу удостоверением, – попросила Кира тихо. – Давай как клиенты попробуем.

Рослый мужчина с копной кудрей попытался опустить перед их носом широкую дверь мастерской.

– Все, до завтра закрыто, – объявил он, улыбаясь, но не глядя на них.

Самбуров подставил руку, не давая двери закрыться. Мастер тяжело вздохнул, поднимая перегородку, и взглянул на посетителей. Левый глаз у него заплыл бельмом, и веко опускалось чуть ниже, чем правое. Мужчина хоть и улыбался, а выглядел зловеще и тревожно.

– Вы Кракен? Андрей, верно? Меня зовут Григорием, – начал Самбуров, вживаясь в роль крутого и богатого чувака, любящего хорошие тачки. – Транк вас рекомендовал. Я хочу тачку на соревнование в Москве выставить, на фестиваль, подготовить нужно, по полной, чтобы место взять.

– Дорого, – произнес одно-единственное слово мастер.

– Вообще не вопрос. – Самбуров легко подстроился под краткую и очень конкретную речь автомастера. – Время?

– Успеем. – Андрей подозрительно покосился на шныряющую по мастерской Киру.

Девушка вдруг подошла к ним и прижалась всем телом к Самбурову.

– И у нас с мужем еще будет очень личный, очень особенный заказ. – Она сделала печальное лицо. – Нам нужна машина для девочки. Для нашей дочери. Она мечтала стать гонщицей. Пока несовершеннолетняя. Но мечта уже не сбудется. Оленька упала в горах. В ущелье, – в голосе Киры зазвучали жалобные нотки, она судорожно сглотнула. – Теперь не ходит, а до несчастного случая уже водила, и очень хорошо.

Кира с нежностью погладила Григория по руке.

– Вот мы и подумали. Ее надо на что-то переключить. На машину, например. Но не скорость и не на трассу. А может быть, на что-то, что по песку гоняет, или на какую-то езду с препятствиями. Я смотрела в интернете, есть такие гонки. А машину, может быть, переоборудовать или частично переделать. Чтобы под нее машина получилась, и выглядела достойно, и девочка могла бы ей пользоваться без посторонней помощи. Стоимость значения не имеет. Да, милый?

Самбуров кивнул.

– Я сделаю. Но в ГИБДД не сможете зарегистрировать.

– Этот вопрос мы решим. А где у вас туалет? – Кира была сама невинность и приветливость.

– Выйдите, налево, на двери «офис» написано, там направо последняя дверь, – подсказал Кракен.

– Благодарю, вы пока обсудите все, что нужно. – Кира ретировалась, Самбуров и пискнуть не успел.

Разговор шел по кругу уже шестой раз.

– Да, и еще впрыск и накладки, – заливался соловьем Самбуров. Его познания в этой сфере не отличались глубиной и основательностью.

Кракен слушал, опустив голову, терпеливо и молча. Изредка он приподнимал голову и поглядывал в сторону.

Самбуров уже чувствовал, как напряглись двое его людей. На первый взгляд ничего не происходило, они продолжали заниматься своими делами, но приближались все ближе и ближе к ним с Кракеном.

– Где твоя жена? – вдруг спросил хозяин мастерской.

Самбуров замолчал, покосился на людей. Те медленно шли на него.

– Не нравишься ты мне, мужик… – протянул Кракен, на Григория он по-прежнему не глядел, смотрел мимо. Потом кивнул в сторону выхода. Здоровенный мужик, поняв его без слов, отправился смотреть, где блуждает Кира.

– Спокойно! – скомандовал Самбуров и достал удостоверение.

Установилась тишина. Кракен не испугался, просто тянул время, размышляя, зачем к нему пожаловала полиция.

– Пойдем теперь о реальных делах поговорим, – предложил подполковник спокойно. Его и самого интересовало, куда запропастилась Кира.

– Пойдем, – обронил Кракен.

Самбуров перешагнул порог, проходя в распахнутую хозяином мастерской дверь, и ничуть не удивился, обнаружив в маленькой комнате со столом, шкафом и небольшим диваном Киру, беззастенчиво рывшуюся в ящиках.

– Андрей, это тяжелые психотропные. – Девушка словно погремушкой потрясла двумя флакончиками с таблетками. – Употребляя подобные препараты, нельзя ездить за рулем и даже управлять автоподъемником.

– Я на велосипеде приезжаю, – не моргнув глазом буркнул Кракен. – Подъемник ребята включают. А вы можете здесь рыться?

– Уже, смогла, – отмахнулась Кира. – А у вас есть рецепт на препарат?

– Там, в столе, – Андрей впервые сфокусировал на девушке взгляд.

Кира пошарила среди бумажек, нашла подходящий, повертела.

– Действительно, рецепт есть. Я так и думала, – сказала девушка. – И давно вы употребляете эти препараты?

– Все под наблюдением врача, – спокойно ответил Кракен.

– Прекрасно, прекрасно. – Кира с довольным видом сложила руки на груди. – А подскажите, для кого вы изготовили серо-зеленое авто, с узкой, на одного человека, кабиной и большими колесами?

Девушка бросила взгляд на стенку, та сплошь была завешана фотографиями автомобилей самодельного изготовления.

Кракен засмеялся и невозмутимо посмотрел на Киру:

– Я за свою жизнь чего только не сделал, каких только колес не навесил, и кузова красил во все цвета радуги. Всего не упомнить. Мне бы хоть картинку.

– Картинку. – Кира тяжело вздохнула и похлопала глазами.

– Я много чего изготовил и для разных людей. Кто самолюбие тешит и на авто причиндалы вешает, кто выделиться хочет. Кто обычную машину водить не может. Инвалид или с травмой какой. Все люди. Есть возможность, я помогаю. Сейчас за машины больно шибко трясутся. Но по сути хоть «Кия», хоть «Мазерати», железка она и есть железка. Человек главнее. Автомобиль должно под себя приспосабливать, а не наоборот. Человек на колесах – это другое мышление, другая жизнь. Я помогаю ее получить тем, кому могу.