Алмостский Меч

Лоис охватила слепая ярость. Она протянула руки и схватила рабыню за горло. Одно движение – и хруснули шейные позвонки.

Обыскав комнату, к удивлению, обнаружила свою одежду и оружие. Какие глупцы эти алмостцы! Думали, опоили её зельем и сделали не опасной. Но очнулась, хотя чувствует себя, словно после попойки: кружится голова, в желудке тяжесть и тошнота, руки дрожат, а во всём теле ощущается слабость. Но ничего, это скоро пройдёт.

С трудом одевшись, Лоис осторожно выглянула в коридор. Он был тёмным и пустым. Вот глупцы, даже не поставили стражу у двери!

Выскользнув наружу, Лоис начала осторожно пробираться к выходу. Она откуда-то знала, в каком направлении нужно идти, но этоотчего-то не удивляло. Теряющиеся во мраке залы и переходы казались ей знакомыми, но это тоже не заставило задуматься.

Несколько раз она натыкалась на стражников, Но Лоис знала, как обойти их посты. Пробираясь к выходу, лишь смутно удивлялась, откуда у барона такой огромный и роскошный замок. Но когда попыталась сосредоточиться на этой мысли, начала сильно болеть голова.

Наконец, она достигла выхода. Взяв в одну руку «айосец», а в другую меч, ногой распахнула дверь и ступила на крыльцо. Снаружи дежурили два стражника, никак не ожидавших нападения с тыла. Не успев оказать никакого сопротивления, оба получили смертельные удары. Лоис переступила через бездыханные тела и поспешила к ажурному забору, окружавшему дворец. С ловкостью кошки взобралась наверх и спустилась с другой стороны.

Светало. Небо на востоке приобрело жемчужный оттенок, звёзды потускнели. Лоис настороженно оглянулась, пытаясь сообразить, где находится и куда идти дальше. В голову пришла мысль о порте. Там можно сесть на корабль и покинуть этот проклятый Алмост! Уплыть куда угодно, только подальше отсюда.

Затуманенное, перемешавшееся сознание подсказало путь, и она поспешила вниз по улице.

Когда беглянка достигла порта, небо на востоке уже пылало всеми оттенками розового, золотого и красного. Порт проснулся – некоторые корабли готовились покинуть гавань с утренним бризом. Лоис приблизилась к одному, на палубе которого суетились матросы, готовясь отдать швартовы, и крикнула стоявшему у борта капитану:

– Вы пассажиров берёте?

– Вы хотите отплыть, госпожа? – удивился капитан.

– Да.

– Но мы идём в Марлоз.

– Не всё ли равно! Я хочу поскорее покинуть эту страну.

Капитан внимательно посмотрел на девушку, затем осмотрел улицу за портовыми воротами, и пожал плечами.

– Хорошо, я возьму вас, но это будет стоить пять золотых.

– Договорились!

Капитан отдал распоряжение, и матросы спустили трап. Лоис чуть ли не бегом поднялась на борт, трап убрали, и корабль тут же отчалил. Нос судна с трудом отвалил от стенки пирса, паруса громко захлопали, набирая крепнущий утренний ветер, и корабль медленно вышел в Сумерский залив.

Лишь только манёвр закончился, капитан подошёл к стоявшей у борта девушке и уточнил:

– Вам точно нужно в Марлоз, госпожа?

– Да, – раздражённо ответила Лоис.

Капитан посмотрел на неё, как на полоумную, но не стал возражать, только попросил заплатить за проезд.

Лоис заглянула в висящий на поясе кошелёк и удивилась, увидев, что он полон золота. Она отсчитала пять монет и попросила проводить её в каюту, так как чувствовала ужасную усталость и сонливость. Закрыв дверь на засов, почти не раздеваясь, упала на койку, и тут же провалилась в глубокий сон без сновидений.

Часть четвёртая: «Приключения в Марлозе»

Глава 1

Глубокий, освежающий, целебный сон, свежий морской воздух, сытная здоровая пища и покой нескольких дней путешествия оказали на здоровье Лоис целительное воздействие. Она окрепла, исчезла с лица болезненная бледность, прошли головокружения и тошнота, тело налилось силой. Она вновь стала прежней – бесстрашным умелым бойцом и очаровательной женщиной. Но память так и не вернулась. Она была уверена, что покинула негостеприимный Алмост, помнила барона Вистриса, но забыла Ассасина Мессари, Аймера, Алию, забыла о проведенном среди пиратов времени, о службе лендлорду Альтамана… Она забыла даже возлюбленного Ольда, из-за которого всё это и началось. Правда, иногда, ей казалось, что она должна что-то непременно вспомнить, что-то смутное мелькало в мозгу, как неясное воспоминание об ушедшем сновидении. Но, когда она пыталась сосредоточиться, тут же всё исчезало, и начинала болеть голова, вынуждая бросить это бесполезное занятие.

Никто не мог развеять иллюзию девушки, что она плывёт не из Алмоста, а из Альтамана, потому что, волею судьбы, она попала на алмостский корабль, лишь изредка заходящий в город-государство. Обычно, он останавливался в Сумере, а затем шёл дальше – в Лекхим, Вритландию или Марлоз. Целыми днями Лоис или спала, или отдыхала, или дремала. Во время нечастых прогулок палубой она ни с кем не разговаривала, испытывая подсознательную антипатию к алмостцам, из которых и состояла команда корабля. Она не общалась ни с капитаном, ни с его помощником, так как питалась в своей каюте. А капитан сам не стремился к общению с девушкой, считая её беглой преступницей, и разумно рассудив, что чем меньше знаешь, тем полезнее для здоровья.

Так прошли несколько дней, которые требовались, чтобы достичь пологих зелёных и приветливых с виду берегов Марлоза.

И только лишь, когда они приблизились к ним настолько, что ветер с суши доносил запах цветов и свежей зелени, капитан подошёл к стоявшей в одиночестве девушке и недоверчиво переспросил:

– Вы действительно сойдёте в Марлозе, госпожа?

– Да, – твёрдо ответила Лоис.

– Где именно?

– В ближайшем порту.

– Мы заходим лишь в один порт – Аскен. Завтра там будем… Но если вы пожелаете, мы можем высадить вас в любом месте, – добавил он многозначительно.

Лоис внимательно взглянула на капитана:

– Считаете, так будет лучше?

– Ну… Я не знаю, госпожа, – осторожно ответил капитан, теряясь в догадках. Он начинал сомневаться, что странная пассажирка беглянка. Возможно, она плывёт в Марлоз с какой-то миссией. – Я подумал, может, вы не желаете, чтобы кто-нибудь знал о вашем прибытии в Марлоз до определённого момента…

– Наверное, вы правы, – задумчиво ответила Лоис. – Не могли бы вы меня высадить в безлюдном месте, когда стемнеет?

– С удовольствием, госпожа, если вы поклянётесь, что никому не скажете, на каком корабле прибыли в эту страну.

– Почему?

– Местные власти очень строги с чужеземцами, особенно не любят нелегалов. А я давно торгую с этой страной, имею здесь некоторую репутацию. Я не хочу потерять их доброе расположение.

– Хорошо, я никому не скажу о вас. Всё равно не знаю ни вашего имени, ни названия корабля.

Как только стемнело, и корабль стал на якорь вблизи берега, на воду спустили небольшую лодку, в которую сели два гребца и девушка. Им понадобилось всего несколько минут, чтобы достичь берега. Не успела Лоис спрыгнуть на мокрый песок, как лодка отчалила и бесшумно скрылась в темноте. Такая поспешность несколько удивляла, но девушка лишь равнодушно пожала плечами. Вообще, с потерей памяти, Лоис будто утратила часть души. Она стала жестче, расчетливей и равнодушней. Теперь она особенно соответствовала своему прозвищу – Алмостский Меч, которому всё равно, в чьих руках он находиться, чью плоть разит; которого не трогают ни мольбы, ни стенания. Она бездумно отдавалась на волю Богини-Матери, не беспокоясь, что ждёт впереди: опасность или удовольствие. Даже неугомонная плоть как бы успокоилась, и при взгляде на красивого мужчину сердце не трепетало от предвкушения обладания, не хотелось тут же затащить его в постель. Иногда в смутных снах мелькал образ длинноволосого синеглазого красавца, но она считала его плодом фантазии, и, проснувшись, тут же забывала.

Сейчас, оказавшись ночью, одна, в незнакомом чужом краю, Лоис, не волнуясь и не заморачиваясь, спокойно и уверенно зашагала вперёд, пока не достигла дороги, идущей параллельно берегу. Некоторое время она шла по ней на север, пока не услышала впереди приглушенный конский топот. Тогда свернула на запад и пошла прямо по засаженному чем-то полю.

Уже далеко за полночь Лоис набрела на одинокий хутор, состоявший из трёх строений, окружённых невысокой каменной стеной. Сторожевые псы, учуяв чужака, подняли громкий и злобный лай. На шум выглянул заспанный хозяин с тусклым фонарём в руках.

– Кто там? – произнёс недовольным голосом, вглядываясь в темноту.

Марлозцы – потомки ассветов-бродяг, когда-то облюбовавших эту территорию и осевших на тучных благодатных землях. Поэтому, хотя селянин говорил на местном диалекте ассветского языка, Лоис прекрасно его поняла. Ответила она тоже по-ассветски:

– Путник. Пусти на ночлег, хозяин.

– Женщина? – удивился хуторянин.

– Да.

– Ты одна?

– Да.

Мужик некоторое время посопел, раздумывая, пускать ли столь позднюю и странную гостью. Прикрикнув на злобствующих псов, прошлёпал к воротам босыми ногами и впустил девушку во двор. Когда свет фонаря упал на незнакомку, на лице селянина отразились изумление и страх.

– Кто ты? – воскликнул он. – Дух или разбойник?

– Ни то, ни другое. Я чужеземка.

– Чужеземка?! – Челюсть селянина отвисла ещё больше. – Но… Откуда ты пришла?

– С моря.

– А… А береговой патруль?

– Я с ним не встречалась… Знаешь, хозяин, нельзя ли расспросы отложить до утра? Я устала и хочу спать.

– Да, да… Проходи, сюда.

Они вошли в дом – низкое мрачное строение. Лишь только переступив порог, Лоис едва не задохнулась от душного, тяжёлого, спёртого воздуха.

– Ты хочешь, чтобы я спала в этом хлеву? – грозно посмотрела на хозяина.

При ярком свете свечи селяне смогли лучше рассмотреть неожиданную гостью. Костюм из блестящей кожи, украшенный многочисленными золотыми висюльками, серебряный пояс, позолоченные ножны, гордая уверенная осанку и чистые ухоженные руки произвели на них впечатление. Они поняли, что перед ними не простая путешественница, а знатная дама.

– Простите, госпожа, но у меня нет другого места для ночлега… – пробормотал напуганный хуторянин.

– А сеновал есть?

– Конечно.

– Постели там. Этой вони я предпочитаю свежий воздух и аромат сена.

Жена селянина, подхватив какие-то одеяла и подушки, поспешила во двор. Когда она вернулась, хозяин провёл девушку к высокому деревянному строению, отгоняя норовивших ухватить чужака за ногу собак. Лоис взобралась на копну душистого сена и растянулась на импровизированной постели. Уже засыпая, услышала, как заскрипели отворяемые ворота, и ей почудился конский топот, который вскоре затих вдали. Убаюканная сладким пением цикад, разморенная усталостью, Лоис крепко уснула.

Глава 2

Пробуждение оказалось не очень приятным. Чья-то рука грубо дёрнула её за ногу, а громкий голос требовательно произнёс:

– Вставай, чужеземка!

Лоис зевнула и недовольно приподняла голову, но вместо хозяина, давшего ночлег, увидела шесть вооружённых до зубов воинов. Командир – здоровенный детина с рыжими, связанными на макушке в пучок волосами, – дёргал девушку за ногу и требовал, чтобы она немедленно слезла с сеновала. Лоис вновь зевнула во весь рот, сладко потянулась, откинула с лица волосы, взяла в руку ножны с мечом и соскользнула на землю, в полукруг ожидавших её воинов. Краем глаза заметила испуганно заглядывавшего в дверь хозяина.

– Что вам надо? – недовольно посмотрела на непрошенных гостей девушка, щурясь от проникавших сквозь щели солнечных лучей. – Неужели в этой стране честный путешественник не может спокойно поспать?

– Ты, в самом деле, чужеземка? – уставился на неё рыжеволосый командир.

– Если так, что из того?

– Тогда ты арестована! Сдай оружие и следуй с нами.

– Вот как? – подобралась девушка. – Позвольте спросить, на каком основании?

– Разве ты не знаешь основного закона Марлоза, чужеземка?

– Я здесь совсем недавно, и ещё не успела ознакомиться с вашими законами.

Рыжеволосый уставился на неё с таким видом, словно она ляпнула глупость.

– Ты свалилась с небес, чужеземка? Даже варвары Ловленда знают наш основной закон.

– И что в нём такого особенного?

– Любой чужеземец, ступивший на нашу землю, становится собственностью Марлоза, то есть, рабом, и останется им пожизненно, если не сумеет себя выкупить.

– Закон ассветского корабля! – фыркнула девушка. Ей сразу вспомнились и стали понятны странные взгляды капитана и команды корабля, когда она сообщила, что сойдёт в Марлозе.

– Ну что ж, – спокойно произнесла Лоис, обнажая меч. – Вы сможете арестовать разве что мой труп… Но я постараюсь дорого продать свою жизнь.

Рыжеволосый вскинул голову и заржал, как жеребец, увидевший симпатичную кобылку. Его солдаты поддержали командира. Лоис взмахнула мечом. Полированное лезвие сверкнуло в лучах утреннего солнца и раскроило горло противника. На лице рыжеволосого застыло недоумённое выражение, а хлещущая из перерезанной шеи кровь залила грудь.

В следующий миг Лоис изо всех сил рубанула по ближайшей голове и снесла её напрочь. Воины вышли из оцепенения, охватившего их после смерти командира, и бросились в атаку. Лоис умело держала оборону. Но на малом ограниченном пространстве длинный алмостский меч оказался не лучшим оружием. Всё же в короткое время, она сумела отправить к праотцам ещё двоих. Третьего ранила «айосцем» в руку, и он поспешно отступил, зажимая кровоточащую рану. Лоис, желая добить противника, замахнулась для следующего удара и невольно открылась, чем не преминул воспользоваться последний оставшийся в живых воин. В первое мгновение Лоис не почувствовала боли, только странный холод в боку. В костюме образовалась прореха, начавшая быстро багроветь.

Последний противник оказался опытным и осторожным ветераном. Он не лез на рожон, но и не отступал, выжидая, пока девушка ослабеет от потери крови. Лоис ещё не ощущала боли, лишь небольшое жжение, хотя кровь из глубокого пореза на рёбрах струилась уже по штанине. Понимая, что скоро истечёт кровью, она усилила натиск, стремясь поскорее покончить с противником, но тот благоразумно отступал. Тогда Лоис остановилась, облокотившись на меч, и угрожающе произнесла:

– Подойди ближе, трус… Дай мне напиться твоей крови!

В бледно-голубых глазах воина промелькнула тревога.

– Откуда ты взялась, проклятая ведьма? – злобно прошипел.

– Прилетела из-за моря, – зловеще засмеялась девушка. – Иди же сюда, красавчик, я узнаю на вкус ассветскую кровь…

Лоис почувствовала знакомые симптомы слабости – тошноту и головокружение. Во рту появился металлический привкус. Лицо стало бледным, и у воина, не сводившего с неё глаз, на губах появилась довольная улыбка.

– Ты скоро упадёшь, ведьма, и тогда я отрублю твою ядовитую голову, насажу на копьё и воткну на перекрёстке, чтобы каждый прохожий мог плюнуть в твою чужеземную рожу, – пообещал он.

– Это слова труса, а не воина, слова падальщика, а не гиззарда.

Презрительные слова задели воина, и он поднял меч.

– Что ж, думаю, я справлюсь с тобой и так.

– Трус, – презрительно сплюнула девушка и повернулась к противнику спиной. Воин в ярости скрипнул зубами и, подняв меч, бросился на девушку. И в тот миг, когда сверкающее лезвие готово было обрушиться на её голову, Лоис резко развернулась и нанесла сокрушительный удар сбоку, на уровне пояса. Лезвие вспороло живот справа налево, чиркнув по позвоночнику и разделив человека буквально надвое. Из огромной раны вывалились окровавленные, пузырящиеся, дурно пахнущие внутренности, а воин упал навзничь, устремив в дощатый потолок полный страдания взгляд.

Лоис плюнула на его труп и повернулась к единственному выжившему, сидевшему в стороне и бережно качающему раненую руку.

– Ну, приятель, а что делать с тобой? – произнесла мрачно.

Воин – молодой парнишка одних с Лоис лет – поднял на девушку полные боли и страха глаза.

– Не убивай меня, госпожа… – прошептал. – Не убивай…

– Мне не нужна твоя жизнь, ты уже получил своё… – Лоис глубоко вздохнула и на миг прикрыла глаза, борясь с охватившей тело слабостью. – Кому ты служишь?

– Гритору Иннему.

– Что такое гритор? Барон, герцог, король?

– В Марлозе нет королей.

– Нет? – удивилась девушка. – А кто же здесь правит?

– Триумвират.

– Святые Небеса! А это что такое?

– Я… Я не могу объяснить… Триумвират это триумвират. Три правителя трёх провинций, из которых состоит Марлоз.

– А какая это провинция?

– Центральная.

– Кто здесь правит?

– Хайтор Корв.

– И… Где он… Находится?.. – Лоис говорила с трудом, медленно погружаясь в пучину мрака.

– В столице… Арокке… – Словно издали донёсся голос воина. Прислонившись к стогу сена, она медленно сползла на землю. Глаза её закатились, голова склонилась на бок, и она потеряла сознание.

Глава 3

Очнулась Лоис в мрачной квадратной комнате. Свет в неё проникал через крошечное окошко высоко под потолком, сложенные из грубых каменных блоков стены покрывали пыль и паутина. Комната была пустой, не считая грубой деревянной лавки, покрытой пыльными бараньими шкурами, служившими девушке кроватью; и такого же табурета рядом, на котором стояли глиняные кувшин, кружка и тарель с чем-то непонятным, напоминающим кем-то съеденную и выплюнутую пищу. Грудь стягивала тугая повязка. Её раздели и укрыли тёплым шерстяным одеялом. Лоис попыталась подняться, и, не смотря на жгучую боль, пронзившую бок, и слабость, охватившую тело, села на лавке. И тут обнаружила, что ноги скованы кандалами.

Лоис потянулась к кувшину и сделала несколько жадных глотков прямо из узкого горлышка. В кувшине вместо воды оказался кисло-сладкий фруктовый напиток с тонким неизвестным ароматом. Утолив жажду, бессильно откинулась на подушку. В боку пульсировала жгучая боль, телом пробегал озноб, голова кружилась и болела, особенно затылок. Лоис попыталась расслабиться и уснуть, и несколько раз впадала в тяжёлую дремоту.

Время тянулось медленно или это только казалось. В комнате стояла могильная тишина, извне не проникало ни звука. Лоис не знала, сколько прошло времени, но, судя по тому, что окошко под потолком потемнело, близилась ночь.

Внезапно раздался глухой лязг, прозвучавший с той стороны арочной двери, она с противным скрипом отворилась, и вошли несколько человек. Впереди шёл воин, в одной руке нёсший зажжённый фонарь, а в другой обнажённый меч. За ним следовал другой воин – с подносом. Замыкал шествие полноватый лысоватый человек, одетый в расшитый серебром камзол и мешковатые штаны.

Лоис равнодушно осмотрела всех троих из-под полуопущенных ресниц. Воин с мечом стал у изголовья, держась насторожено и как бы с опаской. Второй сменил посуду на табурете. Приблизившись, толстяк добродушно улыбнулся и спросил:

– Как самочувствие, воинственная ты наша?

– Прекрасно, доктор, – ответила девушка.

– Откуда ты знаешь, что я доктор? – удивился мужчина, беря девушку за запястье и проверяя пульс.

– Кого может интересовать моё самочувствие, кроме доктора?

– Это точно, – закивал толстячок. – Но твоим здоровьем очень интересуется наш господин.

– И кто же он? Хотя… Нетрудно догадаться. Вероятно гритор Иннел?

– О… Ты очень догадлива, – удивился доктор. – Это он. Ты ведь убила пятерых его лучших воинов. Он желает поговорить с тобой, и прислал меня узнать о твоём здоровье.

– Чтобы следом прислать палача?

– О нет! Ты напрасно думаешь о нём так плохо. Господин гритор исключительно добрый и мягкий человек.

– Поэтому его воины такие неумелые… Если те пятеро были лучшими, что же говорить об остальных?

– Кхм-кхм… – доктор не знал, что ответить на слова девушки. После нескольких минут молчаливого осмотра, он продолжил: – Ты потеряла много крови, выносливая ты наша. Рекомендую хорошо поесть и выспаться, и, думаю, завтра ты сможешь уделить господину гритору немного своего времени.

– С удовольствием побеседую с таким добрым и заботливым господином… – на губах девушки мелькнула бледная улыбка. – Это он заковал меня в цепи?

– Цепи? – не понял доктор. – Где они?

Лоис шевельнула ногой, и раздался металлический звон. Доктор приподнял край одеяла и осмотрел её ноги.

– Кхм… Я спрошу его об этом. А пока тебе придётся потерпеть.

– Я не жалуюсь, доктор. Просто не понимаю, почему оставили свободными руки, ведь убиваю я, преимущественно, ими.

– Но у тебя ведь нет никакого оружия, жестокая ты наша.

– Это не обязательно, я умею убивать голыми руками.

– Надеюсь, ты не продемонстрируешь это на мне?

– Ты мне нравишься, к тому же ты мой лекарь…

Доктор ласково похлопал девушку по руке и на прощание произнёс:

– Последуй моим советам, неугомонная ты наша. Хорошо кушай, много спи и быстро поправишься.

– Зачем?

На этот вопрос у доброго доктора ответа не нашлось, поэтому он молча пожал плечами и ушёл, пожелав ей спокойной ночи. Дверь закрылась, и Лоис вновь осталась одна в полумраке темницы. Лишь одинокая свеча в глиняной плошке , оставленная тюремщиками, составляла ей компанию и рассеивала непроницаемый мрак.

Лоис вновь с трудом приподнялась и последовала совету доктора: поела, выпила густого красного вина и легла спать.

Но, несмотря на слабость и сонливость, спала плохо – часто просыпалась то от жажды, то от боли, её то бросало в жар, а то она дрожала от озноба. В затуманенном жаром мозгу всплывали странные, порой жуткие картины. То ей казалось, что она находится в темнице барона Вистриса, и её мучает толпа похотливых солдат. А то мерещилось, что на неё напал горный волк, вцепился острыми зубами в бок, и грызёт её живьём, а она скована по рукам и ногам тяжелой корабельной цепью и не может даже пошевелиться, чтобы отогнать хищника. Она то кричала и проклинала своих мучителей, то пыталась криками отогнать хищника, а то дрожала от холода, стоя обнажённой на покрытой снегом горной вершине.

В короткие промежутки прояснённого сознания девушка понимала, что у неё началась лихорадка, так что вряд ли в ближайшее время она сможет объяснить доброму гритору, почему хладнокровно убила пять его лучших воинов.

Пришедший утром доктор застал подопечную в беспамятстве и лихорадочном бреду. Он грустно покачал головой, ощупал горячее тело, проверил пульс и заглянул в невидящие глаза. Не сказав ни слова, ушёл с докладом к господину.

Глава 4

Когда Лоис пришла в себя в следующий раз, то увидела, что её темница изменилась. Теперь это была узкая высокая комната с ровными оштукатуренными и выкрашенными в приятный зелёный цвет стенами, с высокой двустворчатой дверью и широким полукруглым окном. Солнечный свет проникал сквозь разноцветные мозаичные стёкла и ложился на стены, пол и потолок весёлыми цветными пятнами. Девушка покоилась на высокой удобной кровати, на чистых простынях, укрытая несколькими тёплыми одеялами. К тому же в камине жарко пылал огонь, отчего в комнате было душно, как в бане. Лоис обливалась потом; одеяла сдавливали грудь, словно вместо пуха в них набили камни.

Слабым движением Лоис отбросила одеяла, ощущая, как приятно охлаждается мокрое от пота тело. Но тот час послышались лёгкие шаги, и над ней склонилась пожилая женщина, заботливо укутывая.

– Нет… Мне жарко… – прошептала девушка, пытаясь снова раскрыться.

Женщина заглянула ей в глаза.

– Очнулась, милая?

– Да… Долго я болею?

– Вот уже четвёртый день, как ты в бреду.

– Где я?

– Это помещение лечебницы. Здесь доктор Эммис лечит тяжелобольных. А я сиделка Луса.

– Воды…

– Да, конечно, милая.

Луса отошла куда-то к изголовью и вернулась с глиняной кружкой.

– Это освежит тебя и придаст сил, – сказала, приподнимая голову больной и поднося к её губам кружку.

Напиток был горьковатым, вязким, но странным образом утолял жажду и остужал пылающие внутренности.

– Я посплю, – пробормотала Лоис, так как этот краткий разговор истощил все её силы.

– Конечно, милая, поспи, – ласково проговорила Луса, поправляя подушку и подтыкая одеяло.

Проснулась Лоис поздно вечером. За открытым окном темнело фиолетовое небо с первыми, самыми яркими звёздами. Луса сидела рядом в широком удобном кресле и что-то шила при свете свечей в высоком канделябре. Заметив, что больная проснулась, приветливо улыбнулась.

– Проснулась, милая?

– Да…

– Как самочувствие?

Лоис прислушалась к себе и поняла, что чувствует себя отдохнувшей и бодрой. Голова не болела, тело не горело и не обливалось потом, дышалось лёгко и свободно. К тому же проснулся аппетит, о чём она не приминула сообщить сиделке. Луса радостно заулыбалась и, отложив шитьё, покинула комнату. Но вскоре вернулась, неся поднос с едой. После сытного ужина и настоянного на травах красного вина с мёдом, Лоис почувствовала себя совсем здоровой. Если бы не остаточная слабость в теле и лёгкое головокружение, когда она поднялась, то трудно было поверить, что только сутки назад она лежала в бреду.