Самаэль. История Джерома Елисеевича

– Да, это вероятные развития событий. Вероятнее всего… – Мужчина указал на основную линию, которая была толще всех остальных.

«Иероним Елисеевич приказал извозчику остановить тарантас за несколько улиц до назначено места, он специально выехал раньше, чтобы добраться пешком в назначенное время. Молодой человек все еще пребывал в странном расположении духа после прочитанных вчера писем, причем оба были адресованы ему лично. Первое от горячо любимой Дженн, встреча с которой трепетала одну часть его души, а второй от самого Пресветлого Императора Александра II, которое заставило вторую часть души собраться в стальной прут. На плече «вольный стрелок» нес все тот же примечательный чехол из кожи крокодила. Подходя ближе к особняку он оглянулся и, убедившись, что никто не следит, перекинул «Самаэля» в плотном чехле через ограду аккурат в густые кусты гортензии. Вошел в особняк Джером в установленный срок, и практически с самых дверей его взгляд уловил знакомый силуэт исхудавшей после долгого путешествия девушки. Дженнифер оглянулась, их взгляды соединились, залившись краской, она помахала возлюбленному ручкой.

– I’m so glad to see u again, Jerome! – крикнула иностранка приближающемуся к ней сквозь собирающихся гостей другу и тут же испуганно осмотрелась, удивляясь своей не подобающей леди выходке. Джером Елисеевич рассеянно здоровался со знатными гостями, не обращая на них никакого внимания, его взгляд был прикован лишь к одной персоне. Ему потребовалась немалая выдержка и сила воли, чтобы не заключить возлюбленную в объятия, а лишь кратко поклониться и поцеловать её исхудавшую ручку.

– My lady, let me hang around with you.

– You have my allowance, sir.

Уголки рта Дженнифер растянулись в едва заметной кокетливой улыбке».

– Вот в этот самый момент в дело вступаем мы, Машенька. Ваш брат не заметит нашего присутствия, ибо будет невероятно занят своей дамой сердца, а мы будем рядом, аккурат с другой стороны стола с генералом Стрельниковым-Ижовым, который придет заранее, чтобы не пропустить аперитив.

Мария завороженно следила за идеальным ходом мыслей рыжеволосого Виктора Петровича. Его манера говорить и изложение событий рисовали живые картины перед её взглядом. По комнате изредка проносился легкий ветерок, гонимый сквозняками сквозь щели дверного проема, и шелестел разложенными на столе бумагами. Увлеченные обсуждением плана, «заговорщики» не обратили внимания на странную неестественную тень, образовавшуюся в дальнем углу комнаты. Виктор водил тонким пальцем с ухоженными ногтями по карте увлеченно и слегка самоуверенно. Эта уверенность настолько подкупала Мэри, что заражала и её. Один из тайных советников самого императора Александра II, начальник секретной службы, в такого человека невозможно не верить, им невозможно не восхищаться, невозможно не влюбиться, хотя это противоречило всему, что положено шпионке и подчиненной.

« – Долгие странствия истощили вас, но ничуть не лишили красоты, а огонь в глазах горит с новой невероятной силой.

– Невероятный опыт, Джером, столько интересно, столько хочется поведать и обсудить, наслаждаясь твоим обществом, – последние слова девушка произнесла почти шепотом, перейдя на ты.

– Перейдем в другую комнату, где нет лишних глаз, и…

Но закончить фразу Иерониму Елисеевичу не удалось, её прервал человек с другой стороны стола, учтиво постучав ложечкой по своему бокалу, привлекая всеобщее внимание, между тем уже практически все были в сборе, а в проходе в дальней части зала стоял сам виновник торжества Генрих Фон Арнет. Слегка возмущенный Джером окинул взглядом мужчина с бокалом, одет по последней моде, костюм сидел как влитой, точно под заказ. Вычесанные рыжие волосы переходили в бакенбарды, а зеленые янтарные глаза смотри прямиком на Джерома. Виктор подмигнул правым глазом, чуть повел головой в сторону, Иероним проследил направление и теперь заметил спутницу рыжеволосого, истинную английскую леди с аккуратной короткой стрижкой, свою сестру Мэри, не перестававшую удивлять его в последние два дня. За своим возлюбленным оглянулась и Дженнифер, заметила Марию и приветливо помахала ручкой, словно давней знакомой, та ответила добродушной приветливой улыбкой.

– Вы знакомы? – все так же на английском обратилась она к Джерому, заметив, как он смотрит на Марию.

– I don’t think so…

Мария отреагировала быстрее, чем Иероним успел раскрыть все карты, на безупречном английском, даже с некоторым локальным, чисто лондонским акцентом. Молодой человек совершенно потерял связь с действительностью, погрузившись в быстрые размышления. Он пропустил мимо ушей всю речь, что произнес рыжеволосый спутник его сестры, и мельком ухватил суть слов Дженн. Похоже, они вместе были в экспедиции, значит, Мария шпионка. Ну и сестра – шпионка, инквизитор и чистокровная британская леди.

Своей худенькой нежной ручкой Дженнифер потянула за собой своего спутника, обойдя стол, они соединились с компанией, в которой обитали рыжеволосый и монахиня. Пока Джером Елисеевич пытался успокоиться и структурировать ситуацию, девушки весело обсуждали экспедицию.

– Я никогда не забуду, ты остановила меня и на том перевале в горах за мгновение до того, как Андре улетел в бесконечную пропасть. Жаль тебе пришлось вернуться в Россию и не довелось видеть того, что мы нашли, Мэри, это просто непостижимо, но не имею право рассказывать, вскоре Генрих расскажет все сам.

– Я так долго сожалела о возвращении, но здоровье подвело в самый неподходящий момент… Ах, не создана я для таких странствий, слишком много провела времени в лондонских «тепличных условиях», – в голосе Марии слышался явный налет светской леди.

– Знаешь, тут такое расскажу…

Мария взмахнула руками, как заправская сплетница, и под этим предлогом отвела Дженнифер в сторонку от кавалера. Теперь в дело вступил рыжеволосый, ростом он оказался чуть ниже Джерома, но из-за пышной шевелюры и долговязого телосложения казался немного выше.

– Романов, Виктор Петрович. – Он пожал руку опешившему от фамилии нового знакомого Джером».

Глава 4

Первый выстрел прошил легкое, второй невероятным образом прошел мимо и выбил значительный кусок каменной кладки. Сказывалось всякое отсутствие опыта стрельбы по живым мишеням. Сердце вздрогнуло, «вольный стрелок» перевел дыхание. Когда прошло это мгновение, в которое из студента и представителя интеллигентной реформаторской молодежи он превратился в хладнокровного убийцу. Но оно прошло, и Джером испугался, что не заметил его, испугался себя, стараясь подавить душевное смятение, прицелился снова. Прозвучал еще один выстрел, глаза затянуло кроваво красной пеленой, но боли не было, ничего больше не было.

Но восстановим порядок событий. После ночных гуляний и пары кружек эля в одном из питерских вертепов Джером вернулся в свою квартиру уже за полночь, проснулся поздно, пропустив лекции в универсуме. Весь день мучился мигренью, метался в сомнениях и в приступе минутной ярости, сломал любимый табурет. Совершенно измученный ночным кошмаром, в котором, прогуливаясь по Невскому, молодой человек решил свернуть на улицу Казанскую. Внезапно наступившая ночь застала его на подходе к Казанскому кафедральному собору, где около главного входа готовили костер для сожжения ведьмы. С костра уставшим взглядом за всем происходящим наблюдала измученная жертва «темных умов». Приглядевшись, он узнал родные черты Дженнифер Дейси, её взгляд сделался совершенно пустым, жизнь покидала девушку, больше не было того огня в глаза, что так любил в ней прошлой Джером. Сердце перестало биться от зрелища казни любимой, а толпа вокруг скандировала и ликовала: «Сжечь ведьму!». Но события приняли более гротескный оборот, воспаленное сознание, усиленное пойлом из вертепа и событиями прошлого дня, начало рисовать ужасные картинки. Факел к костру нес не кто иной, как сам император Александр II, за ним следовала Мария, неся длинный черный шлейф плаща. Тут из толпы раздались крики, а Дженнифер разразилась истерическим смехом. Несколько ведьм, непременно обнаженных и верхом на метлах, на чем же иначе, вылетели из людской толпы, сея страх и смятение. Александр бросил факел на костер, пламя взвилось, хохот Дженнифер резал уши, а сам Иероним поднял в руках «Самаэля», приложил к плечу приклад и в два выстрела перебил веревки, что связывали его возлюбленную. В это время Александр, ловко орудуя былинным двуручным клинком, словно богатырь из русских народных сказок, сразил первую из нападавших на него ведьм. Две другие подхватили освобожденную от пут соратницу и взмыли в небо, навстречу набирающему силу месяцу. Теперь все взгляды обратились на стрелка, а император с занесенным для удара мечом уже быстрыми шагами шел в его сторону. С лезвия черными каплями стекала ведьминская кровь, капли падали на мощенную камнем улицу и с шипение растворялись, оставляя щербинки. За Александром бежала Мария, быстро нашептывая что-то его высочеству, злые взгляды толпы были прикованы к лишенному воли молодому человеку, лишенному всяких сил вновь поднять свое ружье. И вот сталь уже коснулась его плоти, холодная и мертвая. Весь в поту Иероним Елисеевич проснулся от настойчивого стука в дверь.

Агафья Павловна сначала запнулась, оглядывая мокрого от пота в помятом вчерашнем костюме Иеронима Елисеевича, затем, нахмурившись, буркнула:

– Учебу проспали, господин Потников… Постников.

Джером, наконец, проснувшись, оценил свой внешний вид, рассмеялся оговорке домоусмотрительницы, а старая женщина, раскрасневшись, еще более нахмурилась и демонстративно удалилась.

Начиная с этого момента, Иероним не находил себе места и, словно дикий волк, нарезал круги по своей квартире и, как уже упоминалось, сломал табурет, все время попадавшийся ему на пути. Ближе к пяти часам вечера, собравшись с силами, он принял ванну, привел в порядок прическу и надел сорочку с золотыми пуговицами и свежий костюм французского пошива. Вычищенные сапоги уже ждали его под дверью, ружье оставил дома. Не на войну собрался, а ходить на светские приемы с оружием нечего – к такому выводу студент и представитель интеллигентной реформаторской молодежи пришел за день метаний. Возможно, первый раз в своей жизни он опаздывал, и день с каждым его мгновением становился все «интереснее», но предвкушение встречи с Дженн вернуло улыбку на лицо Иеронима. Агафья Павловна недовольным взглядом проводила выбежавшего студента «потерянного поколения» и не обмолвилась, вопреки обычному, ни словом, слегка фыркнула, прокрутив в голове «Потников»…

Поймав первого попавшегося извозчика, Джером приказал скорее гнать лошадей до 13-ой улицы, а сам в процессе подкручивал щегольские усики, которыми желал похвастаться перед Дженнифер, на момент прощания в прошлом году их у него не было. Солнце вновь клонилось к закату, и улицы Петербурга заметно опустели, лишь некоторые парочки неспешно прогуливались в районе набережных, да засидевшиеся допоздна на службе клерки спешили домой к семьям. Погода все еще стояла не по времени летняя.

Многие гости уже заполнили особняк на 13-ой улице, при дороге в ожидании остановились разнообразные экипажи и дорогие кареты, подчеркивая собравшийся внутри весь свет столицы. На самой же придомовой территории стоял тот самый паровой дилижанс, что давеча столь изумил Теренса Денненгема. Некоторые из гостей рассматривали диковинное творение, другие уже проследовали внутрь особняка в главную залу. Уже знакомый дворецкий, урожденный Швейцарии, Адольф Шмидт учтиво склонил голову, приветствуя Джерома Елисеевича. Еще с порога, окинув собравшихся взглядом, опоздавший Иероним нашел в толпе единственного дорогого ему человека. Дженнифер, видимо, уже заскучала в ожидании его, она заметно похудела после экспедиции. Она о чем-то вяло беседовала с, кто бы мог подумать, одетой по последней лондонской моде, будто только с Трафальгарской площади, и короткой аккуратной европейской прической истинной английской леди. Мария что-то рассказывала Дженнифер, когда девушка, обернувшись, пересеклась взглядом с Иеронимом, на ее лице наконец появилась улыбка, практически засияла. Не дослушав фразу Марии, англичанка замахала новому гостю и начала пробираться к нему навстречу сквозь собравшихся в «кучки» представителей высшего общества Петербурга.

– Oh, my Jerome, I was thinking that you didn’t come.

Девушка бросилась на плечи и обняла возлюбленного, ей было совершенно все равно на косые взгляды, что окатили её сразу с нескольких сторон.

– Я бы прорубился через орду диких басурман, но пришел, Дженн.

– Давай скорее…

Но закончить фразу Дженнифер Дейси не удалось, её прервал спутник Марии, учтиво постучав ложечкой по своему бокалу, привлекая всеобщее внимание, между тем уже практически все были в сборе, а в проходе в дальней части зала стоял сам виновник торжества Генрих Фон Арнет. Слегка возмущенный Джером окинул взглядом мужчину с бокалом, одет по последней моде, костюм сидел как влитой, точно под заказ. Вычесанные рыжие волосы переходили в бакенбарды, а зеленые янтарные глаза смотрели на Джерома с некоторой укоризной.

– Виктор Петрович Романов, вроде бы родственник самого Александра, – шепнула Дженн на ухо Джерому. – Самодовольный выскочка.

Они оба подавили подкатывающий приступ смеха. То, что Мария находилась на приеме, совершенно не удивило Иеронима, это было предсказуемо, но её спутник показался довольно интересным субъектом, родственник императора, посмотрите-ка. Значит, письмецо было настоящим, написанное рукой самого государя, что ж, это лестно, но не более. Некоторые вещи становились на свои места, императорская секретная служба и правда начала свое дело. Нужно было как-то вывести Дженн, пока не началась заварушка, в которой он не имел никакого желания участвовать.

Тем временем рыжеволосый отпрыск великого рода покинул свою спутницу и начал пробираться к центру залы, все взоры были обращены на него. Движения изящны, шаг поставлен, улыбка располагает, Виктор Петрович остановился практически подле Иеронима и Дженнифер.

– Дамы и господа, позвольте мне сказать слово в честь нашего великого археолога и исследователя, который стирает черные пятна истории и приносит свет науки, разгоняющий мрачные тучи невежества. Господин Генрих Фон Арнет, приветствую вас в Санкт-Петербурге, говоря от имени Государя Императора Всероссийского Александра II. You are most welcome person, – закончил Виктор по-английски и поднял вверх бокал, гости одобрительно зашумели, также поднимая бокалы. Фон Арнет смущенно улыбнулся, словно такая светская жизнь ему слегка претила.

– I’m pleased, Mr. Romanoff. Saint-Petersburg is one of my favorite places in civilized world. Now please be my guests, relax. I will start presentation about great mystery that I found during my expedition soon.

В английском произношении археолога явно проскальзывал германский акцент, сам Фон Арнет невысокого роста, худощав, если не сказать, что костляв, дорогой костюм висел на нем, как на гвозде. Жидкие волосы спадали на круглые роговые очки с легким солнцезащитным эффектом, было заметно, что он чувствовал себя некомфортно без своего колониального пробкового шлема, так как постоянно прикладывал ладонь к голове. Гости вновь зашумели, вернувшись к своим беседам, оживленно выдвигая теории о находках Генриха или просто обсуждая насущные столичные дела.

– Кажется, нас не представили, Романов, Виктор Петрович. – Рыжеволосый незаметно для Иеронима оказался подле него и протянул руку с ухоженными ногтями.

Молодой человек ответил на рукопожатие и сам представился в ответ высокородному собеседнику. Джерому Елисеевичу слегка противили столь ухоженные мужские руки, сразу видно, ничего тяжелее пера да вилки для моллюсков в руках не державшие. За своим кавалером подоспела и замаскировавшаяся под английскую светскую леди Мария, незаметно подмигнув брату, мол «сохраняй конспирацию». По крайней мере, Джером воспринял это подмигивание только так и никак иначе.

– Дженнифер, пора готовиться к презентации, Генрих ждет.

На английском Мэри говорила безупречно, от такого чистого произношения Джером даже постыдился, хотя считал язык туманного Альбиона своим вторым языком, он так же в совершенстве владел немецким и чуть хуже французским, хотя давно уже не практиковался в них. На лицо Дженн вновь вернулась скука, грустный взгляд упал на Джерома, с которым она явно желала провести больше времени.

– Я скоро вернусь, Jerome!

Девушки удалились в соседнюю залу, проход в которую закрывали черные бархатные шторы, а Иероним остался в компании Романова. Общество кровинушки императора, конечно, льстило, но не сказать, что было невероятно приятно. Виктор Петрович заговорщически улыбнулся, его янтарные глаза словно просвечивали нового знакомого насквозь.

– Что же вы, Джером Елисеевич, оставили своего брата «Самаэля Елисеевича» дома, на бал не пригласили.

– А то, что не место ему на балу, Виктор Петрович, слишком уж братец мой горяч и все больше любит войну да охоту, заскучает, еще стрельнет в кого.

Романов, улыбнувшись, хлопнул в ладоши, видимо, весьма довольный остроумным ответом на свой каверзный вопрос.

– Ну, уж стрельнуть в кого в собрании таких высоких особ точно найдется, все мы не без грешка, Джером Елисеевич, все… – он сделал особый акцент на последнем слове и выразительно взглянул на собеседника. – Пройдемся, душно здесь, презентация только через двадцать минут.

В зале, где собралось более сорока человек, было действительно довольно душно, Джером давно уже расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Летняя терраса особняка представляла собой полукруглое открытое пространство, окруженное мраморной изгородью с резными скульптурами на манер античных. Свежий воздух практически мгновенно взбодрил, придал мыслям ясности. Солнце уже село за горизонт, и столица погрузилась в мирный свет набирающего силу месяца, возможно, осталось два или три дня до полнолуния, вспомнилась Джерому недавняя лекция по астрономии профессора Тетерева. Здесь, на террасе, людей было гораздо меньше, одинокий седой дородный мужчина украдкой потягивал цигарку, возможно, скрываясь от жены, что осталась в зале, компания из четырех человек, трое мужчин и молодая особа обсуждали созвездия, высыпавшие на ночное небо. Девушка иногда ахала от восторга, а мужчины наперебой старались поразить её своими астрономическими познаниями, слышалась французская вперемешку с русской и английской речь.

– Так вот, Джером Елисеевич, вам же больше нравится Джером? – и, не дождавшись ответа на свой риторический вопрос, рыжеволосый продолжил, его голос заметно изменился, стал жестким и властным: – Империя нуждается в вашей помощи, нам нужен такой стрелок, что с трехсот шагов попадет воробью в глаз.

– И что же это за воробей такой, что угрожает всей империи? – Иероним был не из той породы людей, что падали ниц при виде и подчинялись приказам без раздумий.

– Генрих Фон Арнет, пока не поздно, а потом «воробьев» будет целая стая, в том числе ваша возлюбленная Дженнифер Дейси может попасть под прицел уже через восемнадцать минут.

– Вы в своем уме? Только приветствовали его от имени императора, а теперь просите убить! Да если хоть волос упадет с головы Дженн, вы сами попадете под мой прицел. – Пульс участился, «вольный стрелок» чувствовал, как может потерять контроль при виде этого надменного рыжего выскочки, глубоко вдохнул.

– У нас есть люди. Мы все-таки секретная служба. – Он показал на крыши соседних зданий, словно рассказывая про созвездия. – Но в таких условиях шансы попасть в цель невелики, откроют огонь на поражение, а Дженнифер, как одна из участников экспедиции, будет стоять рядом с Арнетом во время презентации. Но вы, мой дорогой Джером Елисеевич, можете одним точным выстрелом поразить цель, не подвергая никого опасности.

– Я не собираюсь убивать одного из ведущих ученых историков и археологов современности, это же откинет науку на десятки лет назад! Да что, черт побери, он такое собирается натворить?

– Не чертыхайтесь, потому что Дьявол сегодня ближе, чем вы думаете, Джером Елисеевич.

– Non sense! Вы потомок Романовых, Виктор Петрович, и образование получили наверняка лучше моего, но верите в такую чушь, отголоски темного времени?

– Я не прошу вас поверить мне голословно, мы перевезли вашу винтовку, заранее извиняюсь, что пришлось проникнуть к вам в квартиру без ведома, но слишком высоки ставки. Она ожидает в доме напротив. – Когда мужчина показал на одно из окон, там несколько раз в ответ моргнул световой сигнал. – Будьте готовы к выстрелу. Пятнадцать минут, Джером Елисеевич.

Молодой человек помедлил, подкрутил усы, глядя в заветное окно. «Дженн так и не успела ничего про них сказать, может, и не заметила в суматохе».

– И еще, я сам тоже буду здесь, захотите, стреляйте в мое сердце, сердце ужасного заговорщика и ретрограда, а теперь мне нужно еще кое-что устроить, прошу извинить и рад был познакомиться, Джером Елисеевич.

Виктор Петрович развернулся на каблуках подобно заправскому гусару и удалился обратно в залу к остальным гостям, на ходу окрикивая неизвестного Иерониму мужчину, того самого, что секретно потягивал цигарку.

– Здоровье все испортите цигарками, Самуил Эрнестович, пойдемте, выпьем шампанского.

Седой дородный мужчина встрепенулся и последовал за Романовым, а компании изучающей звезды совершенно не было дела до Джерома. «Ловко он забрал единственного свидетеля», – усмехнулся про себя молодой человек, перепрыгнул через ограждение летней веранды, через сад пробежал до внешнего забора, в котором кто-то предусмотрительно выпилил пару прутьев. Понадобилось две минуты, чтобы добраться до небольшой погруженной во тьму квартиры. «Самаэль» ждал на газетном столике у окна в своем диковинном чехле из кожи крокодила. Застежки легко отскочили в стороны, отполированная сталь дула сверкнула в лучах лунного света. «Вольный стрелок» готовился продать свою душу дьяволу либо богу, оба они жаждали крови сегодня. Один за другим Джером вогнал заряды в патронник, снял предохранитель, высокая тумба уже предусмотрительно была придвинута к нужному окну, напоминая собой огневой рубеж стрельбища. Перед ним открывался изумительный вид на летнюю террасу особняка жертвы, и даже были различимы голоса все той же компании «звездочетов». Приятная ночь – такая тихая и светлая. Стрелок поежился, казалось, все звезды сейчас следят за ним, он чувствовал себя совершенно беззащитным под взглядами этих древних ночных блюстителей, повидавших падение и восхождения лучших представителей человеческой расы. Вот он, студент, вольнодум, считавший себя свободным, не поддающимся управлению человеком, готовится к выстрелу под «дудочку» этого рыжеволосого Романова.

– Как низко вы пали, Джером Елисеевич… – произнес он вслух самому себе.

Оставалось примерно восемь минут до назначенного события, и на террасу из залы начали выходить гости. Дворецкий Адольф Шмидт вынес внушительную мраморную стойку, другие слуги поставили полукругом несколько столиков пониже и принялись расставлять на них предметы, покрытые черной бархатной тканью. Следом показалась Дженнифер с предметом крупнее предыдущих и так же завернутом в бархат. Девушка остановилась возле мраморной стойки, водрузив предмет в специальную нишу. Мария вновь присоединилась к своему рыжеволосому спутнику, занявшему место в первых рядах. Виктор Петрович что-то быстро нашептывал своей напарнице по заговору. Джером Елисеевич прекрасно видел все происходящее, летняя терраса великолепно освещалась электрическими фонарями, установленными на стенах особняка. Стрелок прицелился, Виктор Петрович действительно не прятался и выглядел легкой мишенью, здесь даже меньше трехсот шагов. До назначенного срока начала презентации оставалась пара минут, приклад удобно лежал на плече, словно продолжение тела, предохранитель спущен, палец так и тянется к спусковому крючку, пульс ровный, Джером ждал невиданного дьявольского события, обещанного Романовым.

Глава 5

Хоть и с небольшой заминкой, но пока все шло по плану, Виктор Петрович остался с Иеронимом, а ей удалось увести Дженнифер. Мария отодвинула непроницаемую занавеску из черного дорогого бархата, пропустила вперед спутницу, и скрылась в темноте комнаты следом за ней. Девушки аккуратно прошли темную комнату, освещаемую через окно лунным светом, постепенно глаза привыкли к полумраку. В дальнем конце у кованой двери стоял внушительных размеров охранник в колониальном мундире, на поясе из кобуры торчал револьвер, а через плечо перекинут патронаж с крупнокалиберными патронами. Мария разбиралась в оружии, и патроны эти явно не для австрийского Гассера M1878, что ждал в кобуре. Более они подходили для охотничьего ружья на крупную дичь, возможно, для Штуцера Holland&Holland.

– Oh, ben jij het, Dame, – произнес мужчина по-голландски и отступил в сторону, отворяя тяжелую дверь перед англичанками.

– Thank you, Paule, – кокетливо подмигнула крупному голландцу Мэри.

Лестница вела в подвал, освещение выключено, но все помещение заполняло странным магическим сиянием. Оно исходило от предметов различных геометрических форм, разложенных в отдельных нишах по всему периметру подвала, вокруг прохаживался профессор Фон Анрет, делая последние заметки в своем походном дневнике. Волосы постоянно спадали с роговой оправы круглых очков на глаза, а он откидывал их обратно.