Небеса наоборот

– Ух, спасибо тебе, Фил, за такое настроение, – сказал Олег, отдышавшись. – Если честно, даже не ожидал. Пойду теперь твою возлюбленную от перегаром дышащего дракона спасать.

– А может мне с вами пойти? – настойчиво заинтересованно спросил Лобков. – Помогу, если потребуется. Я в своё время вольной борьбой занимался.

– Ну, такие меры, надеюсь, не понадобятся. Пойдём, – согласился Олег. – Быстренько с писателем разберёмся – и в путь. Страусу уже не терпится научиться летать. – Побарабанил пальцами по панели управления.

Пилоты, приосанившись, вышли из кабины.

✦ ✦ ✦

…Все конфликты наконец были исчерпаны (Успехов, побоявшись, что его снимут с рейса, ещё немного повозмущался, скорее для вида, в результате покорно сел на своё место), все инструктажи были проведены, все молитвы прочитаны, все ремни пристёгнуты.

– Алле оп! – сказал капитан Кротов своему огромному Страусу, подмигнул второму пилоту и…

✦ ✦ ✦

– Внимание! Срочная новость! Около часа назад, в центре Синайского полуострова потерпел крушение самолёт авиакомпании «N», летевший рейсом 2127 из Москвы в Каир. На борту находилось 144 человека, включая четверых членов экипажа (капитана воздушного судна, второго пилота и двух бортпроводниц). На месте крушения продолжается спасательная операция. Причина трагедии уточняется.

– Родион! – Трясущаяся рука отбросила в сторону пульт от телевизора.

– Что?.. – муж появился в дверях.

– Мама…

Глава вторая

Никогда бы не подумал, что умирать настолько страшно.

Помню, когда-то в далёком-предалёком детстве мне несколько ночей подряд снился один и тот же сон: будто я бегу по незнакомому полю и стреляю из водяного пистолета. Вправо! Влево! Бегу и вижу перед собой избушку на курьих ножках. Нисколько не смущаюсь, вбегаю в избу, а там на печке сидит Баба Яга. Нос крючком, зрачки белые, пугающие.

Я останавливаюсь в дверях, спрашиваю:

– Бабушка, а где наши?

А она вдруг с печки спрыгивает, меня за плечи хватает и начинает что есть силы трясти в разные стороны и орать: «Ты зачем это сделал, дурак?! Ты зачем это сделал?!»

…

И мне никогда не удавалось досмотреть во сне, а что же я такого сделал…

Потому что после нападения на меня белоглазой бабки я просыпался в холодном поту и ещё долго не мог заснуть, лежал, укутавшись в одеяло и смотрел на висящий на стене ковёр.

Родителям о своих снах не рассказывал. Что они могли в этом понять?.. Опять бы решили, что я сказок начитался или ужастиков насмотрелся. Ничего нового.

Так я о чём?..

В детстве я и представить себе не мог, что бывает что-то страшнее нападения белоглазой бабки во сне.

Потом я вырос и у меня появились новые, уже более конкретные Страхи: первые оценки, выпускные экзамены в школе, поступление в институт, первый секс, первая свадьба, первый развод… и так далее.

Всё было страшно. Я всего боялся и ко всему со временем привыкал.

Отлично помню свой первый полёт в качестве второго пилота. Как бы я ни пытался скрывать своего нескрываемого волнения, мой наставник Михалыч не переставая ржал надо мной весь рейс. Я потел, я заикался, но, надо сказать, работу выполнял чётко.

Страх на то и Страх, чтобы его преодолевать.

Второй полёт прошёл уже увереннее. Дальше – только крепнущий профессионализм.

Я привык. Человек ко всему привыкает. Даже летать за облаками, не удивляясь самому факту полёта. Всё когда-нибудь становится серым и привычным: любимое блюдо, любимая женщина, фильм, анекдот.

Но только не Смерть.

К Смерти, тем более к собственной, мне кажется, невозможно привыкнуть.

Или мне кажется?..

✦ ✦ ✦

– Давай, давай, все вместе! Р-р-раз!

Короткое затишье…

– Аккуратно! Нога зажата! Ещё вместе р-р-раз! Сильней!

– Давай в раскачку!

– В какую раскачку, сдурел? Хочешь её без ноги оставить?!

Оглушающий грохот… крики… слышится плач.

Рядом упало что-то тяжёлое.

Кротов распахнул глаза и сделал жадный глоток воздуха. Его взгляду открылось бесконечное, синее-пресинее небо! Ещё несколько мгновений назад Небо и Олег были практически единым целым, теперь же было ощущение, будто капитана выплюнули с Небес.

«Я живой?..»

Солнце рассветилось настолько ярко, что невозможно было не прищуриться.

Тело ныло, кости выкручивало, голова раскалывалась на огненные осколки.

«Кажется, живой…»

Попытался пошевелить пальцами… Шевелятся!

На глазах появились слёзы.

«Живой! Дышу!»

Как подарок! Как красный диплом, как золотая медаль!

Захотелось вскочить на ноги и проверить эластичность суставов… но ноги не захотели слушаться. Олег их чувствовал и даже щипал – силы не появлялись.

…Вдруг страшная картина трагедии вспыхнула перед глазами Кротова и проявилась цветными картинками воспоминаний!

В одну секунду Олег вспомнил всё…

Как стремительно, будто сама роковая Смерть, приближалась к «Страусу» непоколебимая огромная скала, как кричал в ужасе Лобков, как посыпались стёкла в кабину и как от оглушительного удара по голове потухли глаза Олега…

Сердце защемило, слёзы брызнули фонтаном.

«Как же это… Господи… Я живой!» – звучало, как мантра, как единственный Смысл.

…

– Эй! Тут ещё один! Скорее!

Олег услышал голоса совсем близко. Попробовал повернуться на бок – вышло довольно легко. Увидел: трое смуглых мужчин в форме стремительно бежали в его сторону.

– Ребята… родненькие! – протянул к ним руку Кротов. – Я здесь! Скорее спасайте меня!

Слова сложно проговаривались, рука обессиленно упала на Землю, голова закружилась, и Олегу показалось, что он падает в обморок… Веки вновь безвольно запахнулись.

«Спасение рядом… Мне помогут».

Шаги остановились буквально в метре.

– Осторожно приподнимайте его, держите спину! – мужской голос раздался над Олегом.

В груди легко раздышалось, биение сердца несколько выправилось. Вера в скорое спасение придавала сил.

«Только умоляю, не добейте, – думал Олег, не открывая глаз. – Очевидно, у меня переломов куча, внутренние органы отбиты…»

– Перекладывай его на носилки! – командовал осипший бас. – Голову придерживай, дуралей!

Олег лежал на холодной Земле, ожидая касания тёплых рук спасателей… Но руки не спешили касаться Олега.

– Поднимай! Да не трясись ты! Аккуратней, Дженар! И р-р-раз!

«Что такое?..»

– Осторожней, я тебе говорю!

– Да не ори!

– Я не ору!

…И ничего.

Ничего не происходило.

…

Олег лежал на холодной Земле, зажмурив глаза, словно Белоснежка, ожидающая поцелуя прекрасного принца, но принц почему-то не торопился целоваться.

– Поднимаем! Понесли!

«Стоп. Куда?.. Кого?..»

Так и не дождавшись тёплых рук, Олег открыл глаза и удивлённо захлопал ресницами, завертел головой.

«Эй, спасатели! Вы меня забыли!»

Трое смуглых мужчин, так же бодро, как приближались, на этот раз убегали от «укротителя». Двое тащили нагружённые носилки (Олег заметил ногу в чёрном ботинке), третий – видимо, тот самый, осипший, семенил рядом и, не прерываясь, бубнил что-то непонятное.

– Остановитесь, придурки! – что было мочи закричал вслед убегающим спасателям Кротов. – Э-э-эй! Скорее ко мне! Я живо-о-ой!

Резко вскочил на ноги (и откуда только силы взялись?), огляделся… и застыл с открытым ртом:

«О боже…»

Перед укротителем открылась вся панорама происходящих событий. Сквозь пелену взъерошенной пыли глаза с ужасом разглядели десятки разбросанных по каменистой земле тел… Кто-то лежал лицом вниз, чьи-то тела были неестественным образом вывернуты, метрах в десяти от Олега, как символ случившейся трагедии, как образ прерванного полёта, лежал огромный кусок крыла «страуса» и жалобно дымился. Двое спасателей безуспешно пытались вытащить из-под него чьё-то окровавленное тело, и невозможно было понять, мужчина это или женщина…

– Скорее! Скорее! – доносилось справа.

– Срочно зажим! – визжали слева.

– Сильней!

– Тащи!

– Ещё! Ещё!

…

Царапающий, безжалостный гул больше напоминал всхлипывающее рыдание. Или действительно кто-то плакал?.

– Да у неё головы нет! – услышал Олег за спиной. Обернулся. Двое крепких удальцов несли на носилках изуродованное тело молодой девушки. Голова на стройных плечах отсутствовала.

Живот скрутило ржавой пружиной, тошнота подступила к горлу, и Олега вырвало неудержимым кислотным фонтаном прямо под ноги. Колени подогнулись, обмякли, но Кротов выстоял, не упал. Смахнул проступившие на глазах слёзы и внимательней посмотрел на носилки: девчонка, видно, совсем молодая… Одна чёрная туфелька на левой ноге, синяя юбка и… форма бортпроводницы!

«Да это же… – Кротов не сразу поверил собственным заплаканным глазам. – Это Ева!» – прогремело оглушающим выстрелом.

Мёртвое тело пронесли совсем рядом с Олегом, не обратив никакого внимания на шокированного капитана.

– Ева! – завопил Кротов и зажал рот ладонью – очередная порция тошноты подступила совсем близко. Не управляя ногами, зачем-то побежал следом за спасателями. – Остановитесь! Эй вы! Вы что, оглохли?! Я здесь!

Скрывать вырывающийся наружу Страх было больше нельзя. Больные кулаки с хрустом сжались.

– Да посмотрите на меня, идиоты!

Мужчины настойчиво придерживались выбранного маршрута. Это взбесило Кротова окончательно! Он схватил одного из мужчин за плечо и…

…Внезапно почувствовал, как его рука легко, практически не ощущая сопротивления, прошла плечо насквозь, вильнула через грудную клетку и вывалилась наружу, не доставив ни малейшего дискомфорта человеку в форме.

«Что-о?!» – Олег, шокированный собственным фокусом, отдёрнул руку.

Попытался ещё раз коснуться смуглого мужчины – тот же эффект.

«Как?.»

Остановился. Невозможная, уничтожающая догадка зазвенела в голове поминальным колоколом!

«Этого не может… быть».

На полусогнутых ногах побежал к другой бригаде:

– Ребята, я здесь! Эй, кто-нибудь!

Никто не реагировал, никто не повернул головы.

Один усатый, большеголовый спасатель даже наступил Олегу на ногу! Тот дёрнулся, но боли не почувствовал.

Отчаявшись обратить на себя внимание, бывший капитан бывшего воздушного судна со всей силы ударил усатого кулаком в лицо.

– На!

…Олег знал в тот момент, на кого на самом деле злился. Он злился на всех и сразу, он ненавидел себя и весь Мир без исключений, просто мишенью выбрал конкретного невинного человека.

…Рука пролетела череп насквозь и рассекла воздух.

Олегу показалось одного удара недостаточно! Он ударил по большой голове ещё раз! И ещё! И ещё!

– Ненавижу! Ненавижу! – орал укротитель и размахивал больными суставами.

– А-а-а… – произнёс в ответ спасатель и закинул голову назад. – А-а-апчхи! – смачно чихнул.

– Будь здоров, Абдул, – сказала несимпатичная женщина рядом.

– Спасибо. Что-то я себя неважно чувствую. Надо бы больничный взять.

– Возьми обязательно! – подхватила партнёрша. – Ты же совершенно не заботишься о своём здоровье.

И продолжили движение. Олег остался стоять в одиночестве.

«Это конец. Пускайте титры».

…Все ощущения, чувства, мысли, эмоции сконцентрировались в единое ужасающее целое – с ума сводящий, выкручивающий печёнку Ужас. Что делать дальше, Олег не представлял. Он стоял в самом центре спасательной операции, но никто не мог ему помочь. Мимо пробегали взъерошенные люди, пахло кровью и потом. Хотелось и плакать, и смеяться, и кричать, и материться, и бежать куда глаза глядят. Но глаза нужного направления не подсказывали…

Отмотать бы сейчас этот идиотский день на начало, туда, к пяти часам тридцати минутам и ещё раз послушать приятный женский голос из будильника: «Проснись и пой, проснись и пой, попробуй в Жизни хоть раз…»

Попробуй в Жизни хоть раз… Хоть раз в Жизни попробуй умереть. Это изменит твою Жизнь.

…

Время перестало существовать.

Виски сдавила Бесконечность.

Внутренние стрелки часов остановились, и вместе с ними остановился и Олег.

«Как это возможно?.. Вот же я стою! Могу себя потрогать, пощупать».

Всё те же руки с полным комплектом пальцев, всё то же неидеальной формы туловище, стриженая голова, правда, без фуражки, всё та же форма капитана – всё было на местах. Олег отчётливо слышал, как бешено колотилось его сердце и как лязгали от Страха или холода его зубы.

Вокруг каменистая площадь, несколько деревьев, валуны и та самая размашистая скала – препятствие, которое «страус» так и не сумел преодолеть.

«Мои глаза видят, как раньше, – Олег был, мягко говоря, озадачен. – И что теперь?.. Куда?..»

Не успел додумать – ещё одна парочка неаккуратных спешащих спасателей пробежала Олега насквозь и, не притормозив, бросилась к машине скорой помощи.

– Придурки! – завопил им вслед наш напуганный герой. – Слышите?! Вы все придурки! – Ответа никто и не ждал.

«Укротитель» сел на землю, приготовился заплакать, как вдруг…

– Олег Витальевич, миленький! – донеслось откуда-то сверху. – Не переживайте так сильно, не плачьте. Ничего уже не вернуть. Мы мертвы.

✦ ✦ ✦

Кротов дёрнул плечами и замер, словно замеченный хищником заяц.

– Кто со мной говорит?

– Я здесь!

– Где – здесь?..

– Да бога ради поднимите голову.

Олег поднял. И увидел престранную картину: на высоком дереве, практически на самой верхней его ветке сидела бортпроводница Ева и непринуждённо покачивала ножками.

– Привет. – Махнула рукой. – Видали, чего могу?.. Хи-хи.

– Ев… ва… – Слова застряли в горле. – Ты… что там делаешь? Ты в порядке?..

Девушка улыбнулась:

– Ну-у… нельзя сказать, что я в полном порядке, но вроде ничего, держусь.

– Ев-ва… – Олег продолжил заикаться. – Я видел тебя… – указал куда-то неопределённо. – Я видел твоё тело.

– Ага, я тоже видела, – беззаботно парировала девушка, будто говорила не о собственной Смерти, а о каком-то малоинтересном фильме. – Вот уж не думала, что так всё получится.

– У тебя головы… нет.

– Как?! – искренне удивилась стюардесса и принялась себя ощупывать.

– Да нет же, я говорю про тело твоё.

– А, ну да, ну да. – Девушка на ветке была невероятно спокойна. – Смешно. Я столько денег и времени тратила при Жизни на макияж и косметику, хотела непременно быть красивой и сексуальной, а теперь мне даже патологоанатомов не удастся впечатлить! Головы же нет. Хи-хи. Божественная ирония!

Олег был искренне удивлён таким поведением…

– Ты… – начав формулировать вопрос Кротов ещё не до конца понимал, что именно хочет спросить. – Ты… дух?.

Бортпроводница в очередной раз задорно хихикнула:

– Дух, Душа, мертвец, субстанция… Какое это теперь имеет значение?

– Ты – м-мертвец?..

– Не переживайте, Олег Витальевич, вы тоже! Хи-хи.

– Я… нет. Я живой.

– Понятно, – закивала светлой головой девушка. – Вы, значит, ещё не виделись со своими… – попыталась подобрать слово помягче, но получилось… – останками?

Олег раздражённо шмыгнул носом и спрятал глаза:

– Не виделся и не хочу видеться! – Скулы активно запульсировали, кулаки опять сжались.

Ева, естественно, заметила состояние «укротителя».

– Какой вы, оказывается, впечатлительный, Олег Витальевич.

– Я в подобных обстоятельствах впервые.

– Я тоже гость нечастый. Ладно, помогу вам, – красавица, не боясь высоты, легко поднялась на ноги. – Ваше тело, я видела, совсем недавно погрузили в машину скорой помощи. Побежали быстрее, думаю, успеете попрощаться. Вперёд, за мной!

Махнула стройной рукой, будто конный командир шашкой, и браво шагнула с высокой ветки вниз. Кротов вскрикнул и рванул с места, чтобы поймать падающую девушку, но помощь не потребовалась. Ева, будто обмотанная воздушными шариками плавно приземлилась на Землю. На ней по-прежнему была форма бортпроводницы, в некоторых местах обугленная, рукава ободраны, но голубые глаза и божественная улыбка на месте.

– Ты… прекрасно выглядишь, – не удержался от комплимента Олег и замолчал – собственная реплика показалась неуместной.

– Спасибо, – красавица сделала реверанс. – Не могу сказать про вас того же. Ваша челюсть, Олег Виталич, как-то неестественно перекошена.

Кротов схватился за голову:

– Серьёзно?.. А я не чувствую…

– И на голове шишка размером с апельсин.

«Укротитель» смущённо отвернулся, попробовал выправить челюсть, пощупал шишку.

– Но я всё равно рада, что вы в Порядке!

– Я в Порядке?.. Ты считаешь?

Несколько манипуляций пальцами – и лицо Кротова обрело более или менее привычную форму.

Глаза недавних коллег наконец встретились, руки сами собой потянулись навстречу.

– Я так испугалась, Олег Витальевич. Когда самолёт начал падать… и Марина закричала…

Олег обнял девушку и прижал к себе покрепче:

– Это я во всём виноват. – И слёзы подступили к глазам, и захотелось рыдать и каяться. – Я не справился, прости.

Прижался к бортпроводнице ещё сильнее. Она ответила взаимностью.

– Не корите себя, Олег Витальевич. То, что произошло, уже произошло. Нет смысла искать виноватых. Теперь нас ждёт новая глава.

– Как считаешь, что нас ждёт?

– Не знаю, – беззаботно ответила блондинка. – Возможно, в скором времени к нам спустится с Небес блестящий Ангел и провозгласит Слово Божье! А может, и не спустится. Буддисты полагают, что человека после Смерти ждёт новое рождение, христиане настаивают на Аде и Рае, мусульмане уверены, что…

– Семечко, хватит глупости болтать. У меня голова от всего этого болит.

– А я не взяла с собой на тот Свет таблетки. Хи-хи.

Ещё немного постояли обнявшись.

– Я – капитан…

– Уверена, вы сделали всё, что могли.

Олег ничего не ответил, глубоко вдохнул аромат волос девушки. Это были ландыши. Её волосы пахли ландышами даже после её Смерти.

– Олег Витальевич, вы мне шею слишком сильно сдавили, – послышался слабый голосок, – ослабьте немного.

– Ой, – Олег выпустил знакомую из объятий. – Прости, не рассчитал.

– Ничего страшного.

– Погоди, – сказал Олег. – Но мы же с тобой мертвецы. Как мы можем чувствовать боль?

– Не знаю. Как-то можем.

– Тебя это не смущает?

– Нет. Да потому что это всё не важно, Олег Витальевич. Факт один: нас выбросило из Жизни. Мы умерли. Всё остальное – лишь соответствующие новому Миру декорации.

Он нахмурился:

– Семечко, я понять не могу, а ты чего такая спокойная? Умерла – и давай умничать.

– А вы предлагаете волосы на голове рвать? Пришить её обратно всё равно не получится. Главные ужасы остались позади.

– Уверена?

– Верю. Расслабьтесь, я больше не ваша сотрудница, а вы больше не капитан воздушного судна. Маски сброшены. Пойдёмте попрощаемся с вашим телом и будем покойны.

Непринуждённый тон девчонки откровенно начинал раздражать.

– Ого, – сказала Ева, посмотрев на «капитана».

– Что – «ого»? – переспросил Олег.

– А вы, оказывается, такой некрасивый, когда сердитесь. Хотя никто не красив, когда сердится.

– И откуда ты только взялась такая на мою голову, а?

Ева гордо приосанилась:

– Московский авиационный институт! Красный диплом. Пойдёмте скорее, а то вы и меня поколотите, как того дядьку египтянина.

– Египтянина?.. Постой. – Олег задержал девушку за руку. – А как же я в таком случае понимал их речь? Я не знаю арабского.

– У мёртвых, как я полагаю, не бывает национальности. Поспешим, а то ваше тело увезут и платочком не помашут. Скорей!

Олег в очередной раз одёрнул блондинку за руку:

– Я не хочу.

Пауза.

– Не поняла.

– Я сказал, я не хочу с собой прощаться.

– Но… почему? Уверена, это поможет. Мне помогло: я, когда своё тело увидела без головы, поняла, что это точно конец. А так оставалась ненужная надежда.

– Ты слышишь меня? Я сказал, не хочу себя видеть. Точка.

Ева попробовала всё же потянуть за собой Кротова:

– Вам необходимо освободить себя, Олег Витальевич…

– Нет! Отстань! Ясно сказал: не хочу. Не хочу себя видеть!

«Укротитель» отошёл от девушки и присел с другой стороны высокого дерева. Нахмурился, как расстроенный ребёнок, скрестил руки на груди.

– Как пожелаете, дело ваше, – пожала плечами спутница. – Мне просто казалось…

– Семечко, давай немного помолчим. Надоело. Я объявляю минуту молчания.

Она не стала спорить.

…Мимо пробежали очередные гружёные носилки. Какая-то мерцающая старушка бежала следом.

✦ ✦ ✦

– Ванечка, просыпайся! Ваня, вставай! Ваня! Ты меня слышишь?.. О боже… – она бежала за носилками, на которых лежал её покалеченный Ванечка. – Куда ж вы его тащите, ироды? Ванечка, вставай! Ваня!

– Надежда Петровна, заканчивай истерику. Я тут.

Она подпрыгнула на месте выше обычного. Остановилась.

– Где тут, Ванечка?.. Вон же ты, на носилках лежишь… весь израненный. Бедный мой… а-а-а…

И слёзы брызнули из глаз, и подкосились ноги.

– Успокойся, Надя, не реви, я под кустом лежу. Помоги лучше подняться.

– Под каким кустом, Ваня? – завертела головой. – Под этим?.. Сейчас, сейчас, дорогой мой, сейчас помогу.

Не обманул профессор математики супругу, действительно под кустом оказался. Побитый, поцарапанный, пиджак без рукавов. Выпрямился, подхваченный под локоток верной спутницей Надеждой Петровной, покачал головой и произнёс многозначительно:

– Вот уж не думал, матрёшка моя, что нас с тобой такой конец ожидает. Я когда в молодости мечтал с тобой в один день умереть, мне иная картина представлялась. Съездил Ваня за границу. Как кто-то умный сказал: «Сбылась мечта идиота». Это он про меня, Надя, сказал.

И старички, как ни пытались, не смогли удержаться от смеха. Но сделали они это, конечно, неслышно, глубоко внутри, чтобы не задеть чувств присутствующих скорбящих.

– Это мы, Ваня, с тобой умерли, что ли?.. – спросила Надежда Петровна, положив голову на плечо супругу.

– Да, Надя, мы умерли. Так это и происходит.

Какое-то время молча стояли обнявшись. Мимо пробегали люди, кричали, спешили, а они стояли обнявшись.

– Смотри, Ваня, вон нашего соседа понесли. Я его по розовой рубашке узнала.

– Точно, он. Как его звали, напомни.

– Вэрико. Фамилию не помню, какой-то «беридзе».

– Точно, Вэрико Тузберидзе. Отчаянный грузин. В Египет к родной сестре летел. Не долетел, получается.

Надежда Петровна заохала:

– У московского грузина в Египте сестра родная… ничего себе.

– Покойся с Миром, Вэрико, – сказал серьёзно Иван Максимович, провожая взглядом носилки.

Ещё немного постояли.

– А это… ой, смотри, Ваня! Это же певец Леон Сомов!.. Подожди, или это не он?.. Получается, Сомов летел с нами в одном самолёте, что ли?.. Вот это да! Мне бы Валентине Дмитриевне об этом рассказать!.. И как это я не заметила его?.. Или это всё-таки не он?.. Подожди. Скорее всего, не он, ошиблась.

– Скорее всего, ошиблась, – погладил профессор жену по голове.

– Точно, ошиблась. Не он.

Ещё постояли, потом ноги устали, присели.

– А за границей тебе, Ванечка, так и не удалось побывать. Жалко, – с лёгким вздохом произнесла Надежда Петровна и прижалась к мужу ещё сильнее.

– Да, не удалось побывать. Видимо, не суждено.

– Видимо, не суждено, да, – покивала, подумала. – И мне, видимо, не суждено.

Иван Максимович удивился:

– Почему, тебе не суждено? Ты же была с сестрой за границей.

– Да разве Белоруссия – это заграница? – отмахнулась старушка. – И летали мы всего на два дня. А тут Египет… другая Жизнь. Но, видимо, как ты говоришь, не суждено, – приподняла головку. – И остальным погибшим в этом самолёте, Ваня, тоже, получается, не суждено… Так, что ли?..

Иван Максимович остро почувствовал запах жареного и поспешил объясниться:

– Я имел в виду, Наденька, что мне не суждено за границей побывать. Мне. Я кроме себя никого не имел в виду.

– Как это на тебя похоже.

– Что?..

– Ты в своём репертуаре, Ваня, – скороговоркой заговорила супруга. – «Ничего не знаю, моя хата с краю». Будто ты вовсе ни при чём!

– А при чём здесь я, Наденька? – непонимающе заморгал глазами профессор Туманов. – Я, что ли, самолётом управлял?.. Я рядом с тобой, дорогая моя, сидел. Сидел и ручку твою добрую гладил.

Попытался погладить ручку, но Надежда Петровна отошла в сторону:

– Неужели ты опять ничего не понимаешь, Ваня?!

– Что опять?.. – У Ивана Максимовича разболелась голова. – Что ты там опять себе придумала?..

– Я ничего не придумала, Ваня. Я же тебя предупреждала, я же тебе говорила, нам нельзя лететь, но ты, как всегда, меня не послушал и сделал всё по-своему!

– Что я по-своему сделал? Успокойся, бога ради.

– Я зеркальце, Ваня, разбила! А ты под дурака косишь!

– О боже! – взревел Иван Максимович. – Куда бежать мне от этого бреда?! Надя, умоляю, хотя бы после Смерти не рви мне нервы!