Мистика в космосе культуры

Таким образом, на протяжении веков и тысячелетий магия зарождалась и развивалась как коллективное действо, как неотъемлемая часть существования и деятельности конкретного племени, причем параллельно в двух направлениях: сохранения изначальной Тайны происхождения (на основе жреческих мифов) и постижения тайн окружающего мира (на основе профанных мифов). Основные ритуалы, совмещавшие эти уровни мифов и деятельности, в древности могли быть осуществлены только коллективно, одновременно являясь основой поддержания высокого энергетического уровня этнического культурного поля, обеспечивая его совершенствование и развитие.

Уникальность каждого этно- культурного поля в разные исторические эпохи (с учетом различных фаз развития ведущих этносов в этно- энергетических сегментах единого культурного поля человечества) естественно предполагает неповторимость каждого взаимодействия с Иным (непостижимым, непознанным). Характерные особенности этих взаимодействий «читаются» в основополагающих мифах конкретной культуры, в первую очередь, космогонических и этногенетических.

Этно-энергетический подход к понятию «духов»

…нельзя сказать, что этот дух полностью находится в нас; что он не является фактором наши действий: он принадлежит нашей душе и, стало быть, принадлежит нам, но не до конца, ибо мы являемся конкретными человеческими существами, а он представляет собой нечто большее, чем проживаемая нами жизнь…

Плотин. Эннеады(О присущем каждому демоне)

Известно, что в научный оборот термин «мана» был введен религиоведом Э.Б.Тейлором (в русской транскрипции и религиоведческой традиции – Тайлор), создавшим теорию «анимизма» (от лат. «анима» – душа, дух) и полагавшим, что представления о «духе» (душе) являются началом религии.

В своей классической работе «Первобытная культура» Тейлор писал: «Анимизм характеризует племена, стоящие на весьма низких ступенях развития человечества, он поднимается отсюда без перерывов, но глубоко видоизменяется при переходе к высокой современной культуре. <…> Анимизм составляет в самом деле основу философии как у дикарей, так и у цивилизованных народов. И хотя на первый взгляд он представляет как бы сухое и бедное определение минимума религии, мы найдем его на практике вполне достаточным, потому что, где есть корни, там обыкновенно развиваются и ветви».143

Не погружаясь в долгую полемику, отметим, что Тейлор, стоя на европоцентристской позиции, не скрывая колонизаторской психологии, взирал на дикарей все же с более-менее трезвой точки зрения, признавая непосредственную преемственность культуры – от первобытного состояния к высоко цивилизованному. И в этом – бесспорная заслуга классика мировой культурологии. И даже против историко-культурной трансформации анимизма трудно возразить.

Однако принципиальное несогласие вызывает его основной религиоведческий тезис: «Анимизм есть минимум определения религии».

Во-первых, анимистические представления – это не причина, а следствие развития мифо- магических представлений. Так, «мана» даже для современных меланезийцев – это сначала некая «сила», а уже потом – «дух». При этом персонификация «силы» в «духе» даже у реликтовых племен происходит не так однозначно, как это представлялось религиоведам и антропологам XIX и начала ХХ в. Как мы видели, сам «дух» у племени пираха воплощается в реальном человеке, как правило, всему племени известном; причем «дух» не «подселяется», а как характерный художественный «образ», требует полного «перевоплощения» от своего «представителя». Не случайно Эверетт назвал это обычное в племени «явление духов» – «театром пираха»144. В действительности, это яркий пример того «оборотничества», о котором писал А.Ф.Лосев (когда человек мыслил себя носителем чужих сил и находился во власти иллюзий такого перевоплощения или оборотничества). И остальные «духи» пираха вполне естественным для индейцев образом «являлись» им в материальных телах ягуаров и змей, бледнолицых европейцев и индейцев других племен и т. д.

Как мы видели выше, и у зороастрийцев «маинйу» – это некая «сила», «качество» и т.д., а отнюдь не какое-то бесплотное «существо» со злым или добрым «характером», действующее по своей воле, в соответствии со своими целями и т. д.

Во-вторых, даже употребление слова «дух», а тем более «душа» – это отражение ментальности Тейлора, воспитанного в европейской культуре; более того, это результат откровенного переноса позднейших религиозных представлений (в первую очередь – поздне- языческих средиземноморских и, конечно, христианских) на мировосприятие аборигенов реликтовых и тем более – древних племен. Чего стоит только образ «дикаря-философа» (абсолютный оксюморон!), «рассуждения» которого как бы воспроизводит Тейлор. Первый невозможный момент в этих гипотетических «рассуждениях» – о наличии души у мертвых или спящих; второй – попытка «соединить жизнь и призрак» и т.д.145

С нашей точки зрения, появление понятий о «духах» в мифо-магическом мышлении древних людей – это результат вынужденной «профанации» некоторых элементов тайного знания в среде непосвященных, которая была необходима в связи с сохранением самого Знания, а также для формирования и развития менталитета племени, совершенствования культурного поля, стимулирования творческого начала членов племени и т. д.

Так, в материалах по исследованию фольклора и религии чукчей В.Г.Богораз-Тан отмечал, как трансформируется в обыденных представлениях обычных представителей племени основная идея примитивного сознания – двойная природа вещей (то, что Л. Леви-Брюль называл «партиципацией», а А. Лосев – «оборотничеством»).

В.Г.Богораз-Тан писал: «…Вещи имеют двойную природу: свой обычный вид и другой, более или менее человекоподобный. Обе формы вполне материальны, и вещи могут свободно менять их одна на другую. Так, каменные топоры и молотки, употребляемые в хозяйстве, превращаются в людей, а потом опять ложатся на свое место в прежнем виде. <…> Как прямой вывод из идеи о двойной природе вещей возникает представление о том, что одна из двух сущностей, свойственных им, – внешняя, другая – внутренняя, скрытая под обычной формой. А поскольку она скрытая, она вообще невидима человеческому глазу, но тем не менее она все же способна к выходу из внешней оболочки и тогда представляется в виде человеческого существа. Так возникает первое представление о различии между материальной формой и жизненной силой, которая в ней содержится. Появляется дух, или „гений“, „леший“, „водяной“ антропоморфного вида. Он вообще невидим, нематериальный предмет представляет его постоянное местообитание, которое он может покидать, принимая свой настоящий, человекоподобный образ».146

Итак, предположим, появление представлений о разнообразных «духах» – это вид системной «профанации» древнейших мифов, в которых действовали непостижимые обычному аборигену существа и происходили невероятные события. Поскольку мир представлялся целостным, а все непостижимое и невероятное было связано с Иной, оборотной стороной реальности, формировались представления о «духах», имевших и материальные воплощения (в виде животных, часто – необычных), но и некие «квази-материальные» образы.

В нашем исследовании мы обращаем внимание на то, что у древних племен происходила персонификации отдельных сил/энергий, которые рассматривались как «духи», а по мере формирования более четкого абстрактного мышления – как «боги», «божества». (О переходе от мифо-магического мировоззрения к религиозному мы будем рассуждать в следующем параграфе.)

Так, в мифологии индейцев сиу-Дакота «вакан танка» – это не только «сила», но и «великая тайна»; эта таинственная «сила» воплощается в иерархии нескольких классов духов. Термин «вакан» иногда употребляется в значении «великий дух».

В контексте нашей этно-энергетической концепции культуры мы можем рассматривать образы «духов» как вполне ощутимые для сенситивных «жрецов» (шаманов, колдунов, ведунов и т.п.) некие сгустки различных видов энергий, которые по- особому остро воспринимаются и «познаются» ими во время инициаций. «Жрецы» вводят в обиход словесные обозначения и образы этих сгустков энергий, характерных для тех или иных ареалов обитания племени. В рамках современных геофизических знаний они вполне научно могут быть интерпретированы как определенные геомагнитные, электромагнитные, тектонические, атмосферные (северные сияния) и пр. постоянные излучения, характерные для определенной местности. Во взаимодействии с организмами людей и их психикой подобные явления могут формировать определенные симптомы, реакции, феномены, которые можно образно обозначить, как «духи».

Как мы видели в выродившейся духовной культуре пираха, индейцы, представлявшие «духов», также создавали иллюзию того, что они живут в джунглях, откуда вещают таинственными голосами или непосредственно являются соплеменникам.147

Для нашего нынешнего исследования нет необходимости подробно излагать энергетическую концепцию «духов», достаточно только подчеркнуть тот момент, что, например, шаманские «духи» в своем большинстве связаны с природной средой – духи воды, земли, человеческих болезней и т. п. Для шаманов и их соплеменников духи не «сверхъестественны», они так же существуют в природе, как и все известные животные, растения и т. д. У чукчей, например, отмечается устойчивое иерархическое представление о духах. Так, леса, реки, озера, горы имеют своих «хозяев» или «владельцев». «Различные виды зверей и деревьев также имеют своих „хозяев“, которые живут вместе с ними в лесу. Каждый вид деревьев имеет отдельного „хозяина“. Только береза не имеет хозяина, и поэтому люди с ней обращаются без всяких стеснений, как с „безразличной“ и ничьей».148

Зачастую «духи» воспринимались как злые сущности. В. Богораз-Тан в своей книге приводит рисунки чукчей, изображающие злых духов, отдаленно напоминающие злобных волков или собак; австралийские аборигены изображали духов как маленьких человечков с большими головами; африканские маски представляли жуткий облик духов или каких-то монстров, чтобы духов отпугнуть…

В полном соответствии с древнейшими «близнечными мифами», злые и добрые духи находились или в прямом «родстве», или, по крайней мере, в теснейшем взаимодействии. В отличие от первопредков- близнецов (о которых речь шла в предыдущем параграфе), духи могут не иметь отношения к происхождению данного этноса. Однако они, будучи «хозяевами», постоянными жителями определенной местности или покровителями определенной духовной сферы (здоровье, «профессия» – охота или рыболовство; умение – резьба по дереву или кости; вязание и т.п.), духи прямо и непосредственно связаны с человеком.

Разнообразие духов определяет и многообразие формирующейся пра- магической деятельности, будущих видов магии.

Так, предвидение будущего и гадания на предстоящие события – один из видов древнейших форм общения с духами, которые, заведомо имеющие отношение к сфере Иного (оборотной стороне реальности), знали и прошлое и будущее.

Предвидение часто связывалось со злым мифическим первопредком (братом-близнецом), и к нему первому обращались за советом, а за непосредственной помощью – к доброму «близнецу».

Е. Котляр отмечала в народной магии догонов: «Чтобы обеспечить успех какого-либо дела, следует сначала посоветоваться с Йуругу (путем гадания), а затем обратиться к культу Номмо (дары алтарям, приношения)».149

У древних славян были представления о злой сущности, которую они называли Див или Диво150; она предсказывала несчастья. Так, в «Слове о полку Игореве», когда Игорь, невзирая на небесное знаменье, отправляется к Дону: «збися дивъ, / кличетъ връху древа: / велит послушати / земли незнаемъ…» («встрепенулся Див – / кличет на вершине / древа, велит/ прислушаться – земли незнаемой…». А когда половцы вторглись на русскую землю – «уже връжеся див на землю» («уже бросился Див на землю»).151

Этнограф XIX в. Я. Головацкий, углубленно изучавший славянскую демонологию, отмечал, что древнеславянский Див позже ассоциировался с «Чернобогом», мрачной, смертоносной и злой сущностью, – противником Белобога, сущности светлой, животворной и доброй.152

Некоторые исследователи славянской мифологии полагают, что у многих древних славянских племен были образы Белобога и Чернобога, которые часто представлялись как добрая и злая силы; при этом злому Чернобогу поклонялись тщательнее и регулярнее, видимо, считая, что Белобог и так добрый, и лишний раз его просить не нужно.

Нетрудно догадаться, что жреческая/сакральная и профанная/народная – обе мифологические и пра-магические традиции стали прототипом того, что в западной средиземноморской культуре стали называть «белой» и «черной» магией. В действительности, и в том, и в другом истоках существуют те элементы, которые с точки зрения обычных людей могут быть названы и «черными» и «белыми»: гуманными и антигуманными, полезными и вредоносными, моральными и аморальными…

Не нужно забывать, что в примитивном миропонимании мораль тоже только складывалась. А поскольку, как мы показали в монографии «Симфония», развитая мораль имеет отношение к высшим универсальным чувствам, – в первую очередь, к Совести и Любви, – которые формируются на высоком уровне цивилизации, то рассматривать примитивные традиции и обычаи со строго моральной точки зрения – все равно, что проверять интеллект аборигена с помощью теста на IQ.

«Духи» могут говорить на особых языках, как и животные (не обязательно тотемные), и эти языки понятны только магам (шаманам).153 Напомним, что и в выродившейся культуре индейцев пираха, человек, «превратившийся» в духа, говорил особым голосом и на особом музыкальном языке, как и тот индеец, который на том же языке в импровизированной «песне» рассказывал содержание своего сна (который для него был особой явью). В племени догонов жрецы сохраняют особый язык «сиги-со», на котором проводились важные церемонии, транслировалось изначальное Знание, а для обычных членов племени – это был специальный язык, на котором «духи» первопредков общались со жрецами…

Некоторые важные «формулы» из языка «духов», жреческих возгласов или заклинаний шаманов становились необходимыми элементами «народной» магии, и этим формулам, изречениям, фразам – придавалось особое магическое значение самим по себе, и они, как магические словесные «мемы», транслировались в позднейшие поколения этноса и даже в другие культуры.

В отличие от современного понимания природы, для «мифического» миропонимания людей во всех природных вещах всегда есть элемент непостижимой Тайны, связанной с Великой Тайной мироздания, а также глубинное признание того, что взаимодействие природных объектов никогда не будет постигнуто человеком до конца… Потому и вселенская «партиципация», и «оборотничество» вещей могут быть постигнуты только особым образом, вне закономерностей обыденных событий и отношений, т.е. «магически». И признается столь же иное, – магическое взаимодействие людей с вещами и явлениями, будь они природные, социальные, индивидуальные. Это специфическое взаимодействие способно привести к необычным, но желанным результатам. Понятно, что в древнейшие времена прерогатива «пра-магических» практик принадлежала магам, знавшим и ритуалы, и «магический» язык.

Шаманизм как особая ветвь магической традиции

Само слово шаман вошло во все европейские языки из русского языка. В русский язык слово шаман попало в первой половине XVII века из языка эвенков… Одни ученые …сравнивали его с древнеиндийским словом шрамана – «слушающий», другие усматривали в нем связь с названием сомы – священного напитка древних иранцев…

А.А.Бурыкин. Шаманы те, кому служат духи

Учитывая различия в условиях формирования и развития конкретных этносов, мы должны подчеркнуть и совершенно очевидное различие в сформированных традициях передачи магических знаний и практик. Необходимо учитывать, что в племенах, живших к чрезвычайно тяжелых климатических и природных условиях (в приполярных областях, в непроходимых джунглях, в безводных пустынях и т.п.), трудно было сохранить «в чистоте» линию «жреческой» сакральной преемственности, в особенности, если жрец был один в племени.

В предыдущем параграфе мы упоминали, что сформированные у африканских племен жреческие сообщества хранили изначально полученное знание (от первопредков или культурных героев). Именно жреческие тайные знания о Сириусе были открыты Гриолю племенем догонов; известны шесть тайных обществ, сохраняющих древнейшие тайны, в племени бамбара (с разным «уровнем доступа» в соответствии с пройденной инициацией!)…

Однако у племен других регионов сформировались другие традиции освоения и передачи магических тайн. Одна из них – это сибирский шаманизм.

Мы солидарны с теми исследователями, которые считают Сибирь родиной мирового шаманизма154, считая шаманскую магию специфически отличной от африканской. Для нас важен тот факт, что в бытующем до наших дней шаманизме как бы «законсервированы» исходные основы древнейшей магии евразийского континента, которая, трансформируясь в позднейшие исторические эпохи, сохраняла свои главные «принципы».

К сожалению, в отличие от африканских магических традиций, в сибирском шаманизме не сохранилось явственных следов знаний, полученных от первопредков. Но в нем более определенно сформировалась интересующая нас линия «пра- мистических» представлений на фоне магической практики.

В древнем сибирском шаманизме проявились основные линии преемственности единой – и сакральной, и народной магии, веками (тысячелетиями?) сохраняемой в племенных культурах. В отличие от африканских реликтовых племен, культура сохранившихся племен на бывшей территории СССР за последние 100 лет подверглась существенному воздействию атеистической идеологии. И хотя важнейшие характерные особенности сибирского шаманизма сохранились, необходимо учитывать, что некоторые сакральные знания ушли в «подоснову» известных сегодня шаманских традиций.

Целый ряд исследователей шаманизма (Уно Харва, Георга Ниорадзе и др.) доказали, что центрально-азиатский шаманизм тесно связан с доисторической культурой сибирских охотников, а шаманские традиции и техники исследователи находят у первобытных народов Австралии, Малайзии, Южной и Северной Америки… М. Элиаде утверждал: «Недавние исследования ясно показали шаманские элементы в религии охотников времен палеолита».155 Как свидетельствуют современные археологи, древнейшие палеолитические стоянки, обнаруженные в Сибири, относятся примерно к периоду 100—120 тысяч лет назад, в связи с переселением народов с территорий, ныне принадлежащих республике Алтай, Казахстану, странам Средней Азии. Принятая сегодня версия появления человека на территории Африканского континента предполагает именно там наличие истоков мирового шаманизма. Однако современные шаманы признают родиной шаманизма остров Ольхон на озере Байкал. Именно там находится знаменитая скала Шаманка, внутри которой, как считается, в далекой древности проходили первые посвящения шаманов.156

Заметим, что личный опыт будущего шамана часто не зависел ни от его желания, ни от возраста, ни от происхождения… Как правило, уже при рождении будущий шаман имел какую-то «метку» о своем предназначении (родимое пятно, шестой палец на руке или ноге, тот или иной вид уродства и т.д.). Как отмечают исследователи шаманизма, в каждом регионе существует особая «иерархия» шаманов, определявшаяся их родословной. Так, в тувинском шаманизме, как показывают исследования М. Б. Кенина- Лопсана, «Шаманы, по народным поверьям, могли происходить от шаманов- предков, духов земли и воды, небожителей, злых духов… Принадлежность к той или иной категории определяла место шамана в шаманской иерархии, возможности воздействия на людей и т.д.»157 Самыми «сильными» и «настоящими шаманами» считались те, что вели свое происхождение от предков-шаманов. Как отмечал известный этнограф и исследователь шаманизма начала ХХ в. Ф. Я. Кон, почетные потомственные шаманы имели среди предков по 8—10 шаманов.158

«Призвание» к деятельности зачастую начиналось с так называемой «шаманской болезни», которая представляла собой страшное испытание на грани жизни и смерти (необъяснимое заболевание, умопомрачение). В процессе болезни будущий шаман, как правило, видел собственную смерть, когда духи расчленяли и поедали его тело, а затем на голый скелет духи «наращивали» новую плоть, что позволяло ему затем беспрепятственно пересекать «черту», разделяющую миры людей и духов.159

После успешного прохождения «шаманской болезни», и/или, у некоторых народов, прохождения «школы» у старого шамана (например, у ненцев обучение могло продолжаться до 20 лет, а у тувинцев – от 3- 7 до 10 дней160), будущий молодой шаман проходил обряд посвящения. Это могло быть совместное камлание неофита с опытным шаманом, во время которого они путешествовали по Нижнему миру (как у тувинцев); или это был обряд «оживления бубна», как у народов Алтая и якутов.161

Признанный соплеменниками, новый шаман начинал лечить болезни людей, которые, по шаманским представлениям, вызывались злыми духами, путем призвания добрых духов, с которыми у шамана были почти родственные (по плоти и крови!) взаимоотношения. Шаман также искал потерянные предметы, видел на далекие расстояния, даже перемещался по воздуху, предсказывал будущее, освящал различные предметы и объекты, провожал души умерших в последний путь и др. Еще раз подчеркнем: в деятельности шаманов магия прямо и непосредственно была связана с обыденной жизнью племени.

Таким образом, в ходе исторического развития в каждом племени постепенно выделялись «профессионалы» и «организаторы» коллективных действ. «Профессионалы» знали все обрядовые и ритуальные стороны магии, они «призывались» высшими силами (духами, богами) к сохранению племенных мифов, верований и обычаев, к постоянной «магической» активности, получая обязанности и возможности помогать соплеменникам не только во время важных событий, но и в решении ежедневных проблем.

Социальная прослойка шаманов (колдунов, ведунов, волхвов и т.п.) формировалась внутри определенных этносов, сохраняя уникальные особенности обыденных практик, мифологических представлений, в целом – основные черты этно-культурного поля, ярким выражением которого всегда была магия, как постоянно поддерживаемая связь между человеческим (земным) и иными мирами (духов, предков, сверхъестественных существ и т.д.). Таким образом, в каждом племени формировалась своя магическая система, изначальная племенная магия была уникальной.

Но общечеловеческие жизненные универсалии – этапы жизненного цикла отдельной человеческой и общей коллективной жизни естественным образом определяют основные направления общераспространенной мировой магической практики: свадьбы и похороны, лечение и разрешение конфликтов, предсказание будущего и поиски потерянных вещей…

С позиции рационального мышления, магию можно понимать как «иллюзорную технику», но она далеко не бесполезная в жизни конкретного этноса, поскольку ее назначение – помогать решению проблем реальной жизни. Коллективные танцы, песни, заклинания первобытных людей – все это, по словам Дж. Томсона, «… меняло их субъективное отношение к реальности и косвенно меняло саму реальность».162

«Ядро» первобытной магии

У шамана в сердце шумит ковыль,

А в душе вечно борются тьма и свет.

Он легко реальность раскрошит в пыль,

Ведь, по сути, реальности вовсе нет.

/…/

В песнях шамана – птичьи крики,

Птиц, не живущих под нашим небом,

Танец шамана – прошлого лики,

В нем растворяется быль и небыль.

Катерина Чумакова

Как мы выяснили, истоки магии находятся в первобытных мифологических представлениях и практике древних людей, когда оформилось некое «ядро» того явления, которое мы сегодня называем «магией». А затем, с развитием различных культур и этнокультурных ареалов появлялось разнообразие магических форм и практик.

«Ядро» первобытной магии163 можно охарактеризовать следующими чертами::

1. Магия – это реализованные Вселенские энергии, которые воспринимались и реально использовались супер-страстными и страстными членами племени в начале этногенеза.

В примитивных племенах исходное представление о магии основано на осознании «двойственной» природы всех предметов, явлений и событий окружающего мира: наличии «скрытых», невидимых, но не менее важных аспектов бытия. В онтологическом плане в магии бытие целостно, в нем «высшее» неразрывно связано с «низшим»; «культурное» – с «природным»; сакральное и профанное «переплетено». Однако уже в древнейшей магии выстраивалась некая иерархия как явлений. так и членов племени по степени приобщения к извне полученным «сверхъестественным» знаниям.

Магия может рассматриваться как некая «высшая сила», возникающая вследствие управления внутренней энергией и таинственными силами и сущностями с целью вызвать изменения в мире физическом. А также как величайшее тайное знание и высшая «наука».