Академия Меча и Чар 1

– Айронвилы! – заговорчески прошептал Бзик, наклоняясь ближе к моему уху. – Это последняя и самая противоречивая семья магиров. Говорят, что они взбунтовались и откололись от рода Драгонвудов, желая самостоятельно постичь секрет магии. Им казалось, что волшебство имеет формулу, подчиняется физике и его можно генерировать, как их любимое тилитричество…

– Электричество! – невольно поправил я, невольно доставая из кармана свих изувеченных некогда белых брюк новенький Айфон. В связи с последними событиями, я напрочь позабыл о его существовании. Темный экран радостно вспыхнул, приветствуя меня знакомой заставкой, от которой на глаза тут же навернулись слезы. Я и Лиана, счастливые и беспечные, сделали совместное селфи прямо на сцене после моего последнего концерта.

– Что это за талисман? – в панике запищал Бзик, взволнованно кружа над моей головой. – Там есть тилитричество? Спрячь немедленно! Иначе, они нас найдут!

– Ни сети, ни интернета, – разочарованно вздохнул я. – И зарядка почти сдохла. А я-то надеялся… блин!

И тут прямо передо мной из толпы материализовался маленький зеленокожий человечек, ростом примерно мне по пояс, с крючковатым загнутым носом и острыми кожаными ушами, как у гигантской летучей мыши. Одет он был так же нелепо, как и выглядел – в бархатный средневековый ярко-голубой камзол и высокую шапку такого же цвета, подбитую довольно скудным мехом какой-то ободранной полулысой лисицы. Шапка была из того же позабытого века, что и камзол.

– Айпхон? Самимунг? – быстро выпалил незнакомец, подозрительно таращась на меня своими большими разноцветными глазами. Точнее, правый его глаз, мутного болотно-зеленого цвета, не мигая и не двигаясь смотрел прямо на меня, а вот левый, светящийся ярко-голубой, в тон его старомодному наряду, метался вверх-вниз, внимательно рассматривая мое одеяние. – Плашеты? Айпаты?

– Айфон? – нахмурился я, ничего не понимая, и оттого еще крепче сжимая свой гаджет.

– Да! Айпхон! – понимающе закивал ушастой головой гоблин, улыбаясь во весь свой широкий кривой рот с острыми белыми клыками и дюжиной блестящих золотых зубов. – Нужен?

– Нет! – тут же ответил я.

– Тогда давай скорее сюда!

– Что за дела? – оторопел я, сжимая кулаки. – Это ограбление?

– О, нет-нет! – спохватился гоблин, виновато поднимая вверх свои зеленые ручонки, а точнее – лапы с острыми желтыми коготками, причем на обеих их них отсутствовало сразу по несколько пальцев – вместо них блестели металлические протезы. – Это не ограбление! Это сделка! Чрезвычайно редкая и выгодная! Вот! Целый золотой за один только Айпхон!

В его цепких лапках заблестела круглая золотая монета, которую он тут же принялся подкидывать перед самым моим носом.

– Хитрохвостый! – подал голос Бзик с моего плеча, он все это время благополучно прятался у меня за шеей, стоя прямо на моем потрепанном воротнике. – Больше давай! Наш Айфун блестит, как зубы дракона!

– Эй, парень! По-моему, у тебя за шиворотом какая-то шушера! – нахмурился гоблин, прищурив свой настоящий глаз, а ярко-голубой механический наконец-то остановился и сосредоточился на моем плече. Его треугольные уши тревожно встали торчком. – Это очень похоже на фею! Фу, как не гигиенично! Они же все блохастые и многие переносят инфекцию!

– Оу, как мы заговорили – «инфекция», «блохи». – обалдел я, тихонько размышляя про себя, – а я-то думал, что в сказку попал!

– Клевета и провокация! – возмутился Бзик, от негодования топая крохотными ножками по моему плечу. Надо признаться, что у моей феи были весьма «фееричные» башмачки с большими блестящими пряжками и острыми каблучками. – Ах ты слепой зеленый тюфяк! Не видишь что-ли, что кафтан мой темно-карий, как и подобает эльфу Голдстона, а не изумрудно-зеленый, как у Драгонвудского фея!

– О, тысяча прощений, мой драгоценный друг, – быстро извинился гоблин, виновато прижимая свои уши и пятясь назад, – искренне рад, что такой талантливый эльф служит умельцам Голдстонам, а не шарлатанам Драгонвудам!

– Я тоже рад, что принадлежу семье Мастеров, – улыбнулся Бзик, словно его аккаунт в инстаграмме снова разбанили, – и не имею никакого отношения к кровавым распрям между семьями Алхимиков и Магов! Позор вам! От ваших стычек на улицах Люксарда погибло больше магиров, чем от рук Демонов и Темных! Но больше всего я ненавижу перебежчиков-гоблинов, которые меняют своих мастеров, как перчатки!

Бзик смело и осуждающе уставился прямо на ярко-синий круглый глаз гоблина. Отчего тот беспомощно снова поднял вверх обе руки и пошевелил сразу шестью механическими пальцами.

– Не все Маги хорошо обращаются со своими гоблинами! Кезам перебежал в другую семью не от сладкой жизни! – горько ответил ушастый, а затем, пользуясь растерянным молчанием Бзика, быстро зашипел, – Драгонвуды не имеют права держать в тайне формулу магии! Волшебство должно быть доступно всем пяти семьям Светлых магиров! Из-за их жадности гибнут наши легионеры у Великих Огненных Врат!

– Кезам, кто твой бывший мастер… хозяин-маг? – спросил Бзик с нескрываемой тревогой и сочувствием в голосе. – Ты же знаешь, что согласно Великому Кодексу волшебных народов, Маг не имеет права…

Но умную речь юридически подкованного Бзика грубо прервал оглушительный выстрел из пушки. Настолько близкий и громкий, что я даже пригнулся, готовый броситься на пол каменной палубы. Но Бзик и наш новый зеленый друг Кезам резко обернулись, и я тут же проследил за их взволнованными взглядами. На одной из пяти высоченных мачт, той самой с ярко-алым парусом, прямо в центре широкого полотна появился огромный портрет белобрысого мальчишки. Я был единственным, кто не только не узнал это загорелое лицо с яркими зелеными глазами, но и понятия не имел, что вообще происходит.

– Кто это? – задал я логичный вопрос.

– Ясон Файерстил, младший сын Командующего Светлым Легионом, – одновременно ответили гоблин и эльф, а затем последний продолжил. – Это младший брат Ареста, что встретил тебя на трапе Гермеса.

– Хм… семья Файерстил, значит, тоже военный, – подумал я, с интересом наблюдая, как резко смолк ярморочный гул толпы, и все вокруг преклонили головы. – Что с парнем? Дает концерт?

– Его больше нет, – грустно ответил гоблин, печально повесив свои огромные уши, – наш Король отправил легионера Ясона к смертным – раздать самым талантливым подросткам эльфийские свитки-приглашения в Академию Магиров. Но он не вернулся, и теперь уже не вернется никогда… Погоди-ка, парень, так ты же один из этих смертных! Тех, кто получил заветное приглашение на Гермес?

– Да, но я здесь не причем, – пожал я плечами, вспоминая свою скомканную записку, которая обещала помочь Лиане и потому привела меня на корабль. – Я не знаю никакого Ясона. Мне отдал эльфийский свиток другой парень… Ник Колтин. Будь он проклят! Записка случайно оказалась среди его чаевых.

– Ник Колтин? – переспросили в один голос мои компаньоны, а затем гоблин, который, кажется, был более во всем осведомлен, продолжил. – Что? Какой-то смертный смог отнять приглашения у сына нашего Главнокомандующего? Да Ясон постоянный участник и победитель боев без правил! Я сам ставил на него множество раз! Это самый крепкий и стойкий солдат из всего Светлого Легиона. Слепая горгулья! Если кто и умеет драться, так это он! Тысяча химер! Ясона не мог убить простой смертный!

– Чтобы отобрать приглашения, – глубоко вздохнул я, закатывая глаза от их непонимания, – не нужно драться с вашим хваленым легионером! Ник Колтин, самый мерзкий и подлый из смертных, мог их просто-напросто украсть!

– Какая низость! – хором ответили мои наивные друзья.

Кажется, зеленый хотел у меня что-то еще спросить, но я предпочел резко поменять тему. Уж очень не хотелось вспоминать сцену в ресторане – выстрелы, крики и самое главное – мою потерянную Лиану.

– Я не могу продать свой Айфон, – ответил я грустнее, чем сам того ожидал, запихивая гаджет в карман моих измятых брюк, – там слишком много фоток с Лианой.

– Смотри, смертный, – хитро прищурился своим настоящим карим глазом гоблин, – из-за своих фоток ты лишаешься целого золотого галлата!

И между его зелеными с кривыми когтями и аккуратными механическими пальцами снова ярко заблестела большая желтая монета.

– Каких фоток? – переспросил Бзик, боязливо косясь на мои штаны, словно я только что положил туда бомбу.

– Ценных! – быстро ответил я, доставая из соседнего кармана спутанные, словно сложнейшие человеческие отношения, наушники. Недолго думая, я протянул их на своей ладони прямо под крючковатый нос гоблина. – Вот, забирай! Я все-равно не смогу их распутать!

А если честно, то я все-равно не смогу слушать песни, которые слушал вместе с Лианой. Даже сама мысль об этом была невыносимой.

– Что такое фотки? Именем Короля! – потребовал Бзик, обиженно скрестив руки на груди – никому не понравится, когда его игнорируют.

– Фотка – это изображение физиономии, полученное с помощью магии тилитричества! – объяснил Кезам с чрезвычайно умным видом. И я бы громко рассмеялся подобному определению, если бы мне сейчас не было так больно. – Я возьму твои ушные затычки на веревочках, смертный. Но за них я могу дать тебе только пол-галлата.

И быстрее чем я успел пожать плечами, а Бзик – снова начать торговаться, Кезам поднес золотую монету ко рту и раскусил ее на две ровные части своими острыми клыками, не металлическими вставными, а кривыми и крепкими настоящими, те что дала ему природа.

– Ого! Так вот что это значит «пол-галлата», – усмехнулся я, подбрасывая вверх блестящую половинку монеты на своей ладони. – Хотел бы я себе такие зубы!

Ловко схватив мои наушники, Кезам откланялся и тут же скрылся в толпе, повторив напоследок, что его можно «вызвать» с помощью «Айпхона обыкновенного», стоит только включить телефон с «тилитричеством» и гоблин тут же появится дабы его купить. Очень удобно, если мне, вдруг, надоест любоваться на свои фотки. В общем, вызову гоблина, как только мой Айфон полностью сядет.

Между тем, за разговорами, мы незаметно подошли к большому изящному зданию, выполненному целиком из дерева с огромными окнами, залитыми теплым желтоватым светом. Это был высокий четырехэтажный терем, украшенный тончайшей резьбой по дереву, с узорчатыми наличниками на окнах и над высокими, гостеприимно распахнутыми наружу, дверями. Прямо над ними висела широкая деревянная вывеска, украшенная искусными завитками и узорами:

«Бархатный Мир». Недалеко от двери стоял небольшой, но очень старый, судя по пожелтевшему дереву и поржавевшим резным петлям, сундук.

– Опять эти растяпистые гномы не затащили ящик с булавками вовнутрь! – проворчал Бзик. – Иди прямо, не трогай сундук. А то еще уколешься!

– Там внутри какая-то шушера сидит, – ответил я, приглядываясь. Тяжелая, украшенная декоративной ковкой, крышка была слегка приподнята, и ровно в центре узкой темной щели горела пара круглых желтых глаз. – Наверное стырила что-то и прячется! Ладно, а то еще покусает!

Забыв о сундуке, я двинулся к дверям, и остановился перед ними, как вкопанный, видя, как на входе посетителей встречают услужливые лохматые тролли и целая куча крохотных человечков, порхающих вокруг на своих разноцветных тонких крыльях.

– Что-то мне говорит, что мы не потянем шмотки из этого бутика, – прошептал я в сторону своего компаньона, – у меня одна монета, да и та погрызена!

– Вперед, Андрэ, – уверенно скомандовал Бзик, в его следующих словах звучала неописуемая гордость, которую почему-то совсем не испытывал я, – ты – полноправный новобранец в Академию Магиров, который только что доказал свой невероятный талант перед Верховной Комиссией! Отныне все твои расходы – на форму, на обучение, пищу и кров будут целиком и полностью оплачиваться из Королевской казны. И, чтобы ты знал, во всем Люксарде нет щедрее плеча, чем плечо нашего Светлого Короля!

В ответ я понимающе кивнул и улыбнулся – а что еще оставалось мне делать? Шаг за шагом, сначала неуверенно, но потом все смелее и быстрее я приближался к распахнутым дверям, пока, вдруг, не заметил что-то яркое и небольшое, бесцельно валявшееся на палубе.

– Стой, Андрэ! А ну-ка больше ничего не трогай без моего ведома! – строго остановил меня Бзик, едва я наклонился, чтобы поднять с деревянной палубы обычный пушистый клубок ярко-изумрудных шерстяных ниток. – Ты понятия не имеешь к чему может привести твое любопытство!

– Да уж, тут у вас куда ни плюнь – везде волшебно! – обреченно вздохнул я, но неохотно послушался, не желая «вызвать» очередного торговца-гоблина или какую-нибудь кикимору-рекламного агента, и вместо того, чтобы осторожно поднять изумрудный шерстяной клубок, я легонько пнул его носком своего нового белого, но уже потрепанного ботинка.

С досады, как это часто и бывает, я не рассчитал ни силу удара, ни траекторию движения, и тут же начисто позабыл о нем, едва я вошел в резную деревянную дверь и очутился в облаке порхающих вокруг меня эльфов с линейками и измерительными лентами.

Ярко-изумрудный клубок шерстяных ниток, ударившись несколько раз то о ноги прохожих, то о косяки выставленных прилавков, много раз поменял свое направление, пока, наконец, не был пойман цепкими лапами пушистого рыжего кота…

Глава 8. Лавка гоблинши (кот Цезарь)

Сколько воспоминаний об оставленном теплом доме, уютной корзине и всегда наполненных мисках с кормом пролетело сейчас мимо моих ушей до кончика хвоста. У меня был комфортабельный всегда свежий лоток и куча игрушек, от пищащих серых мышек до мягких шерстяных клубков, наподобие того, что я сейчас держал в своих когтистых передних лапах.

– Юлик! Фу! Дай сюда! Плохой кот! – тут же попытался отобрать у меня клубок высокий худощавый паренек с острыми серыми глазами. Резким движением руки, он убрал длинные светлые волосы с лица и даже попытался дернуть меня за хвост. Мой бесхвостый и, кажется, безмозглый хозяин совсем обнаглел. – Отдай! Юлик! А-то кастрируем!

– Вот собака! – огрызнулся я, выпуская из лап пушистый клубок. – Да чтоб тебя блохи заели!

– Юлик? Что за дела? – нахмурился Алексей, – ты умеешь разговаривать? Да как ты смеешь так со мной говорить!

– Ой! Прости, хозяин! – быстро выпалил я, виновато прижимая уши и опустив хвост. Опять забыл, что на этом проклятом судне под названием «Гермес» я «умел разговаривать», а точнее – все вокруг понимали мой кошачий язык. К этому сложно было привыкнуть, и вот уже второй раз я забылся и высказал свои справедливые мысли вслух. Пришлось быстро исправляться. – Мяу-мур-мур!

– Еще раз – и кастрируем! – серрдито прикрикнул на меня Алексей, послушно передавая мой клубок маленькой черноглазой мартышке, что сидела у парня на плече. В целях безопасности ее длинный белоснежный, как и она сама, хвост несколько раз крепко обвивал шею моего юного хозяина.

Обезьяна внимательно повертела находку в своей худощавой лапке, а затем произнеся что-то невнятное вроде «Хм…Боггарт» швырнула клубок о палубу, и он вприпрыжку покатился по деревянной палубе, словно указывая нам путь… в весьма сомнительном, на мой взгляд, направлении.

– Вперед! – пропищала мартышка, указав тонким пальцем на весело подскакивающий шарик. Она важно поправила свой ярко-малиновый пиджачок, в тон такого же цвета штанишкам. – К Боггарту!

Мой хозяин пожал плечами и послушно отправился за клубком, к неизвестному созданию по кличке Боггарт. Надеюсь, что это не какой-нибудь огромный голодный бульдог. За ним обреченно засеменила пара его дружков – здоровенный коротко стриженный Дэн и зеленоглазый красавчик Тони, у которого от страха все еще стояла дыбом густая каштановая челка.

Проклятая мартышка! Именно с нее все и началось! Точнее, совсем недавно, когда мы еще были на берегу, это был Марк – бледнолицый седой мальчишка с миндальными черными, как сажа, глазами. Странный тип, он ничем не пах и сразу же стал понимать мой кошачий язык. Но едва мы попали на корабль, пройдя через гоблинский портал, Марк решил стать мартышкой, облюбовал правое плечо моего глупого хозяина и принялся командовать им, как мышкой на веревочке.

За нами неустанно следовали огромный неуклюжий здоровяк Дэн и пижон Тони. Раньше это были обычные школьные приятели моего хозяина, детеныши влиятельных и богатых людей нашего приморского городка. Теперь же мартышка Марк называла их «своими гномами», постоянно твердила, как они могут однажды пригодиться и не упускала их из виду, то и дело оборачиваясь, будто проверяя, плетутся ли они за нами. Ребята не отставали, то и дело подгоняя друг друга, когда, вдруг, Тони засмотрелся на проходящих мимо голубоглазых светловолосых сирен, а Дэн схватил с повозки пробежавшего мимо тролля большой душистый калач. На удачу Спартина, воровство никто не заметил, и он принялся быстро жевать и громко чавкать.

– Эй, дай мне попробовать! – тут же потребовал Тони, он был сыном успешного адвоката и не привык слышать в ответ «нет». – Дай, я сказал! Ауч! Болван!

Тони дернул за калач, отчего остатки булки тут же разлетелись по палубе. И тут же разъяренный Дэн отвесил ему ловкий подзатыльник. Рука у Спартина была тяжелая, тренированная на десятках несчастных школьников, которых он нещадно колотил. Каштановая голова Тони закружилась, перед глазами пошли круги. Парень отскочил от Дэна в сторону, как от огня, и, пользуясь моментом, что старый бородатый гоблин отвернулся от своего прилавка, стянул с него красивое красное яблоко. Слишком идеальное и ровное, прямо как в сказке про Белоснежку. Самое интересное, что продавец все видел своими прищуренными карими глазами под нахмуренными густыми бровями и совершенно ничего не делал. Лишь хитрая ухмылка скользнула по морщинистому лицу старого гоблина – очень-очень недобрый знак.

Но хамоватый воришка ничего не заметил, он быстро потер яблоко о свою модную рубашку, которая еще сегодня утром была новой, и с хрустом вгрызся зубами в ароматное сочное яблоко.

– Я туда не полезу! – запротестовал Лекс, склонившись над открытой крышкой старого сундука, что стоял возле входа в теремок с названием «Бархатный Мир». – У него нету дна! Там темно, как в колодце! Вот, сам посмотри!

И с этими словами он швырнул в темноту четырехугольника ярко-зеленый клубок шерсти, тот самый, что всего минуту назад, весело подпрыгивая, привел их к сундуку и ударился об его крышку. В результате чего та с грохотом распахнулась, открыв под собой бездонную черную пропасть. Тони, недолго думая и ни капли не стесняясь, швырнул туда огрызок своего яблока. Впрочем, он вылетел обратно пулей, и вслед за ним мигом появилась жутко недовольная, а ещё больше перепуганная голова… я так и не понял кого. Глаза жёлтые круглые горящие, как у кошки, лисья моська вытянутая с черной пуговкой, усы длинные тонкие кошачьи, уши торчком с беличьими кисточками на концах. В целом неведомый зверь имел черты маленького человека, похожего точь-в-точь на того, что «гостеприимно» открыл нам портал на этот корабль. За что мы навсегда оставили его, по приказу Марка, на берегу погибать в мире смертных. На нашем собеседнике был идентичный зеленый плащ и шляпа, только этот ни от кого не прятался – пуговицы были расстегнуты, а шляпа съехала на затылок.

От одной мысли, что эти белко-человечки, должно быть, приходились друг другу кровными братьями-близнецами, моя шерсть встала дыбом.

К сожалению, кошачья интуиция меня не подвела, и я как обычно оказался прав.

– Вы по приглашению? – пропищал белко-человечек, огромные не то от страха, не то от удивления жёлтые глаза остановились на Алексее, словно он был среди нас главным. – Покажите свое золото!

– А задницу не надо? – грубо выпалил Дэн на автомате, он привык так отвечать дежурным у школы, когда те имели храбрость спрашивать у него дневник. – Ай!

Лекс резко толкнул его локтем в бок, дабы вернуть в реальность.

– Без золота вход в магазин Вельмада запрещен! – важно пропищал белко-человечек, уже намереваясь нырнуть обратно в сундук. – Халява только у троллей!

Наверное, это и был Боггарт. Я облегчённо выпрямил спину, выгнутую дугой до этого момента – что ж, хотя бы на собаку этот Боггарт не похож! Ни лает, ни кусает. И на том спасибо!

– Но-но-но! Вулпи, не шипи на нас! – важно заговорила наша мартышка. Ну наконец-то! Марк быстро достал из-под полы своего миниатюрного малинового пиджака огромный кроваво-красный драгоценный камень и демонстративно повертел им перед усатым носом белко-человечка. – Это настоящий алый рубин! Застывшая кровавая слеза умирающего дракона!

– Да хоть помет здравствующего! – возмущённо затряс усами наш собеседник. – Во-первых, мне велено спрашивать на входе только золото! На ярмарке столько шарлатанов! До вас какие-то чухомордые тролли мне два раза пытались всучить крашеные сухие козьи котяхи, выдавая их за золотые яйца феникса! А во-вторых, я – Дулпи! Вулпи, мой родной брат-близнец, который ушел и…

Несчастный огорченно прижал свои беличьи уши к затылку и так и не смог закончить предложение про потерянного брата.

– Дулпи, что там? – донёсся со дна сундука скрипучий старушечий голос. – У них есть золото?

– Нет, мадам! – поспешно ответил белко-человечек, и добавил ещё быстрее. – Они принесли драконью соплю… ой, слезу!

– Пусти этих сопливых, – скомандовал голос, – если что, то возьмут у меня в кредит!

– Хорошо, мадам! – покорно крикнул в сундук Дулпи и обернулся к нам, – заходите! Открыто!

– Куда? Туда? – в ужасе переспросил Лекс, делая шаг назад и едва не наступив мне на хвост. – Шею себе сломать? В этой «подпольной» лавочке? Поганый сервис!

Но Марка простым нытьем было не остановить. Мартышка, сидя на плече у Алексея, ловко схватила Дэна за шиворот грязной рваной футболки и швырнула в сундук, словно это был не двухметровый качок, а надувной матрац:

– Первый пошел!

Я бы сказал «первый кубарем полетел вниз с воплями и грохотом». Следом за Спартиным был так же ловко пойман за шиворот и побледневший Тони, он отправился в вниз с тонким девичьим визгом.

– Куда это ты направился? – ехидно спросила обезьяна, крепко вцепившись маленькой когтистой лапкой в ухо Алексея – тот буквально согнулся пополам от боли и с проклятьями быстро и обреченно прыгнул в сундук без дальнейших уговоров. – Третий пошел! Жди меня внизу и ничего не трогай!

– А-а-ай! Моя голова! Блин! Я сломал себе руку! – доносилось из сундука, словно из глубокого колодца.

Все это время я медленно, но верно пятился назад, дабы, как и подобает благоразумному коту, удрать скорее от своего глуповатого хозяина и его недалеких приятелей. В дурные игры не играю и в сомнительных мероприятиях не участвую!

И вот едва я отполз на достаточное расстояние, чтобы развернуться и дать деру в неизвестном направлении, как мой роскошный пушистый хвост что-то крепко схватило, едва не оторвав.

– Спасите! Жрут заживо! Убивают! Купают! – орал я все, что можно и нельзя на всю ярмарку, неистово скребя когтями по палубе. – Полиция! Пожарные! Дурка!

Но цепкая костлявая лапа мартышки, чтоб ее блохи заели, крепко сжимала мой несчастный хвост и беспощадно тащила меня к себе. Тысяча крыс! Боясь остаться с оторванным хвостом, я сдался и с громким жалобным «Мрр-ма-ау!» угодил прямо под крышку сундука. Она быстро с грохотом захлопнулась, и все вокруг потемнело.

Впрочем, мое недолгое падение закончилось весьма мягким приземлением – прямо на пустую голову моего полоумного хозяина. При первой же удобной встречи расскажу его матери, где он ошивался, а лучше всего – отцу-деспоту.

– Добро пожаловать, мои яхонтовые, – громко заскрипел уже знакомый старушечий голос, как ей самой показалось – максимально приветливо. – С чем пожаловали? Что принесли?

Нас встретило… нечто несуразное, странное лопоухое синекожее создание, опознанное мною, как пучеглазая ящерица в вечернем зеленом платье с пышной юбкой в пол. Насколько я мог верить своей кошачьей памяти, такие одевали на бал особо экстравагантные престарелые графини в эпоху Ренессанса. Хвала вискасу, у платья была закрыта спина и отсутствовали глубокие вырезы спереди.

– Вы что, не умеете пользоваться порталом? Даже не знаете по какому принципу он построен? – в ужасе продолжала скрипеть старуха все громче и тоньше. Своими выпученными глазами, вращающимися в разные стороны, она очень напоминала хамелеона в истерике. – Драго… Голд… Айрон… стоны… Да кто же вы?!

Это был, действительно, хороший вопрос. Моя кошачья интуиция подсказывала, что на этом корабле каждый уважающий себя человекоподобный магир носил костюм и мантию строго определенного цвета. Маги – зеленую, алхимики – синюю, воины – красную, ремесленники и мастера – коричневую или золотую, а правители – белую. Лекс, Тони и Дэн были одеты, конечно же, во все модное и дорогое, но грязное, драное и мокрое. Одна наша макака выглядела прилично в своем миниатюрном малиновом костюмчике, который, помнится мне, раньше был на десяток размеров больше и принадлежал моему хозяину. И кем же мы представимся старухе? Бездомными смертными? Ой не к добру все это, хвостом чую!