Академия Меча и Чар 1

Я, естественно, не услышал слов говорящей птицы, но увидел ее длинный клюв и яркие круглые фиолетовые бусины-глаза. Ворон, стоя на трапе, зачем-то опустил свою безмозглую голову вниз и… увидел меня во всей красе – в лодке, на веслах, с плотно зажатыми ушами.

– Брысь! – только и успел вымолвить я, затем машинально схватил одно из весел и что было силы долбанул им по трапу, стараясь максимально напугать любопытную птицу.

Мне это сполна удалось – белая пернатая бошка тут же исчезла, из клюва вырвалось что-то похожее на «Чтоб тебя тролль!»

Музыка стихла, освободив всех из своего сладкого плена смертельной тоски. Андреа опустил скрипку, Арест встал с колен, остальные украдкой утерли слезы, а мудрейший старик объявил надрывистым и дрожащим от пережитых эмоций голосом:

– Браво маэстро! Твоя музыка переживет всех бессмертных! Добро пожаловать на «Гермес»! Друг мой, ты заочно принят в славный дом Голдстонов – дружную семью искусных мастеров и талантливых гениев! За своими широкими плечами мы носим темные мантии, что блестят на солнце тончайшими золотыми нитями. Именно нашими трудолюбивыми руками построен Люксард, нами создано все, что ты увидишь. Даже вот этот корабль!

– Эм…Спасибо! – пролепетал растерянный Андреа, его загорелое лицо снова исказила боль, на этот раз физическая. Пальцы его левой руки были стерты до костей о дымящиеся струны, липкая палая кровь тяжелыми каплями усеивала трап. – Мама Мия! Щиплет!

– Дай мне свою руку, – тихо попросила Принцесса Габриэль, на ее темных густых ресницах все еще блестели предательские слезы, вызванные отчаянной скрипкой, – не бойся, сейчас тебе станет легче.

И, действительно, как только окровавленная кисть оказалась крепко обернутой в ярко-алую мантию Ареста, боль действительно стихла и прекратилась кровь.

– Вы чародеи? – удивленно спросил мальчишка, с изумлением уставившись на свою исцеленную руку – от глубоких порезов не осталось даже шрамов. – Это же магия, да?

– Это обычный хитон или плащ Файерстила, – объяснила Габриэль, поправляя мантию Ареста – на безупречной ткани не осталось даже и пятнышка, – каждый наш воин носит целительную накидку за плечами, ткань которой способна заживить любую рану.

– Между прочим, – влезла в разговор Кассандра, уставшая протирать свои запотевшие очки, – это наша разработка! Патент принадлежит Айронвилам!

– Бред сивого тролля! – вмешался Амадеус, – вы сделали только ткань! Плащи же шили наши эльфы!

– Довольно! – резко оборвала спорящих Принцесса, недовольно покачав своей светловолосой головой – Арест не сводил своих печальных глаз с ее роскошных кудрей золотисто-карамельного цвета. – Время вышло! Мы возвращаемся на корабль и поднимаем трап.

Все послушно кивнули, покорно пробормотав себе под нос «Да, Ваше Высочество». И лишь один белобородый Сальватор осмелился последний раз окинуть долгим внимательным взором тихий пригородный порт. Впрочем, ничего нового он так и не увидел, и потому быстро спросил у скрипача:

– Нет ли у тебя друзей на этой земле, юноша, чей бы талант мог сравниться с твоим? Или, хотя бы, бы оказался в половину равен твоему?

– Нет, – резко ответил Андреа, даже не оборачиваясь. Задумчивый взгляд его черных глаз отчего-то остановился на белоснежной скрипке – от ее изящного грифа все-еще поднимались редкие клубы дыма, тонкий смычок чудом оставил струны целыми.

– Я не отсюда, – покачал черной кудрявой головой загорелый скрипач, – мой дом в Сорренто в далекой солнечной Италии. Всегда был там, всегда там и останется. Здесь я оказался по злой воле судьбы, пытаясь от нее же убежать.

– Так ты не местный? – удивленно нахмурилась Кассандра, разглядывая парня сквозь свои роговые очки словно через микроскоп, снова спущенные на кончик носа. В ее твердом голосе звучала надежда. – Значит, ты не можешь быть…

–… мальчиком без лица, – шепотом продолжил за нее Амадеус, его изумрудные глаза значительно повеселели. – Ладно, в семье мастеров Годстонов из этого парня никто никогда не сможет сделать мятежника и убийцу. Добро пожаловать на корабль, Андреа! В Академию Меча и Чар!

– Сами туда идите, – огрызнулся скрипач, несколько секунд он пристально всматривался в лица своих неземных собеседников, переводя недоверчивый взгляд с одного на другого, – я не знаю и не хочу знать, кто вы! Я пришел к вам только ради Лианы! Мне не нужна никакая Академия! Я не верю в ваши сказки! Помогите мне! Спасите ей жизнь! И я сделаю для вас все, что угодно!

– Послушай, маэстро, ты слишком быстр и горяч, – глубоко вздохнул Амадеус, тяжело и устало, – в крови твоей возлюбленной яд Черного Скорпиона, который способен убить даже нас, бессмертных. Я не знаю, что ее держит в этом мире – твоя любовь или твоя музыка, но я и мои джинны сделаем все возможное и невозможное, чтобы разбудит Лиану и вернуть ее тебе! На это потребуется время. Много времени. И все будет зависеть только от тебя.

– Я готов ждать хоть всю мою жизнь! – воскликнул Андреа, – чтобы хоть на минуту снова увидеть ее голубые глаза, я готов пожертвовать всем, даже своей жизнью!

– Спасибо, пока не надо, – улыбнулся ему Главный Маг, довольный тем, что наконец-по получил возможность объяснить мальчишке то, что от него требуется. – Мы не берем смертных в ряды Файерстилов, наших храбрых воинов. Люди никогда не смогут сравняться силой и мужеством с бессмертными, их наличие в нашем Светлом Легионе только ослабит нашу армию. Но мы приглашаем одаренных смертных занять достойное место среди наших мастеров, алхимиков или… магов.

В конце предложения он сделал неловкую заминку. Амадеус сопротивлялся до последнего, лишь бы не брать учеников с Большой земли в свою чистокровную семью Драгонвудов и не обучать их магии. Честно, он считал смертных «еще хуже и никчемнее, чем враждебных лабораторных крыс Айронвиллов». Все тайны магии останутся у Драгонвудов, и даже приказ Светлого Короля не сможет заставить Амалеуса набрать себе учеников из смертных – он просто не найдет среди них ни одного пригодного для обучения. И потому Маг, довольный тем, что Андреа, как и все люди искусства, окажется в семье Голдстонов, сейчас приятно улыбнулся:

– Нет сомнений, ты займешь достойное место среди наших гениальнейших маэстро! Твоя судьба давать концерты при дворе самого Светлого Короля!

– Только, возможно, репертуар следует изменить на более.., – начала Кассандра, тяжело вздыхая, но тут же замялась, будто осознав всю неуместность своего замечания, – на более радостный… на менее тоскливый…

– Это невозможно! – тут же выпрямился Андреа, – пока Лиана не откроет глаза, я буду терзать ваши души скрипкой! Ни одного аккорда не будет в мажоре!

– Вот ты! Блин! – проворчал я себе под нос, бесшумно и потому очень медленно разворачивая лодку – нет, не к кораблю, а обратно, к берегу. – Я сваливаю отсюда! Пока этот Андрей не начал снова пиликать!

При всем уважении к своей счастливой монете, я боялся, что белый ворон с фиолетовыми глазами доложит на меня своему рыжему хозяину, и тот примет надлежащие меры. Надо уносить ноги с этого странного корабля и еще более мутной компании в мантиях. Сказано – сделано!

Я не слышал, как Андреа беспрекословно согласился учиться в таинственной Академии Меча и Магии, как поклялся выполнять все законы Светлых Магиров и пообещал навсегда променять землю смертных на запредельный мир магов, если только те смогут спасти жизнь его возлюбленной.

В ответ Принцесса Габриэль приветливо улыбнулась, а Мастер Сальватор одобряюще закивал своей мудрой седой головой.

– Погодка тут, однако, оставляет желать лучшего, – вздохнул он, почему-то обращаясь к Амадеусу, и с досадой взглянул на унылое серое небо. – Может быть, покажем смертным солнце?

– Да без проблем! – пожал плечами Маг и громко позвал своего личного слугу. – Фартил!

Белоснежный ворон с фиолетовыми глазами бесшумно сел на плечо хозяина и послушно выслушал просьбу, прокаркав что-то на каком-то непонятном языке.

Плеск воды становился громче и чаще – я налегал на весла все сильнее, оставляя позади тусклые синие огни факелов, что освещали трап. Вокруг знакомых силуэтов в пестрых мантиях кружили тени – джинны и духи, патрулирующие пространство возле корабля, слетелись на музыку Андреа и теперь их, растревоженных и потрясенных, Амадеус никак не мог успокоить.

Это их проблемы! А мне осталось буквально пару десятков ударов весел, и я – на берегу. Завтра мне придется идти в школу, ведь именно там, если звезды удачно лягут, я снова увижу Киру. И, может быть, мы даже будем в одном классе, сядем за одну парту…

Но моим наивным мечтам не суждено было сбыться. И лукавые звезды легли совсем иначе, повинуясь коварной судьбе. Я тут же опустил весла и даже встал в полный рост, отчего моя старая лодка опасно закачалась.

– Как это тут оказалось?! – недоумевал я, выжимая ручьи из синей кепки с красным козырьком, которую только что достал веслом из воды – знакомый и неотъемлемый элемент формы пицце-доставщика.

Не зная, что сделать с мокрым головным убором, я осторожно положил его на дно лодки, мечтая в скором времени вернуть кепку законной владелице. Затем я последний раз взглянул на привычные очертания берега, родной город и знакомый до боли порт. До встречи!

Глава 6. На абордаж! (Ник)

Просто удивительно, как простейший предмет из недавнего прошлого может в корне изменить будущее…

Корабль тронулся, медленно, но верно набирая скорость, и потому я лихорадочно греб против волн, которые становились все выше и выше.

– Да он просто бесконечный! – жаловался я сам себе под нос, с каждым движением мои весла тяжелели, а руки слабели. – О, ну наконец-то!

Я улыбкой встретил выглянувшее из-за тучи солнце, вспоминая последнее обещание Мага Амадеуса.

– Значит, этот рыжий в зелёных шмотках действительно колдун!

Дальше произошло нечто, чего я никак не ожидал – корабль стал резко менять курс, быстро разворачиваясь в мою сторону.

– Эй, полегче! Куда?!

Но, естественно, меня никто не слышал – в самый последний момент я схватил Кирину кепку, нацепил ее на голову, затем еле успел выпрыгнуть из своей старенькой лодки и схватиться… к слову, я так и не понял, каким таким образом и за что, но я смог ухватиться прямиком за борт судна. Возможно, там был какой-то деревянный выступ.

Корабль продолжал быстро поворачивать, уходя в открытое море, и буквально в следующее мгновение моя лодка с оглушительным треском превратилась в щепки вместе с веслами. Тяжелые соленые волны окатывали меня солеными брызгами с головы до ног, грозясь смыть в море под борт корабля – туда, где мне грозила неминуемая страшная гибель. Путь к берегу был отрезан, и, значит, я вынужден буду плыть вместе с кораблем и потому больше не смогу вернуться домой.

– Проклятье! – выругался я, наконец-то осознав всю беспомощность своего положения. Я так и не нашел ни своего отца, ни Киру и теперь уже вряд ли их найду.

Делать нечего! Я развернулся и принялся карабкаться вверх по борту судна, хватаясь за деревянные выступы, мокрые, скользкие и липкие – все в тине и водорослях.

Чем выше я взбирался, тем легче и быстрее у меня получалось – дерево постепенно становилось сухим и оттого менее скользким.

Весь борт корабля, казалось, был увит какими-то лианами, крепкими и гибкими, словно толстые канаты, сплетёнными между собой в прочную густую сеть.

Внизу же корпуса, у самого уровня воды, лианы были очень похожи на запутанные корни дерева – темные, почти черные, и гладкие, как морские камни, отполированные волнами.

Однако, поднимаясь вверх по борту, их извилистые стволы значительно светлели, кое-где среди них даже зазеленели резные листочки. С каждым шагом они встречались все чаще и больше – изумрудные, с блестящими каплями росы, что отливала на солнце всеми цветами радуги. Я запрокинул голову наверх, жмурясь от яркого солнца, и чуть не свалился вниз от восхищения. Весь огромный борт корабля, насколько только его смог охватить мой взгляд, был покрыт мягким зелено-сизым ковром из диковинного плюща. То тут, то там среди узорных листьев мелькали небольшие лиловые цветочки.

– Просто класс! Вот это я понимаю дизайн лайнера! – не уставал восхищаться я, поднимаясь все выше и выше. Ни с того ни с сего у меня, вдруг, появилось странное чувство, будто за мною недавно, но пристально стали наблюдать.

– Интересно, сколько может стоить билет на этот круиз? – нахмурился я, озираясь по сторонам, а затем прищурился и глянул на всякий случай вниз. – Ого, тут метров пятьдесят до моря! Не меньше. Если спрыгнуть, то об воду расплющит!

Впрочем, я и не собирался отступать. Берег превратился в тусклые серые очертания, корабль шел в открытое море под всеми своими разноцветными парусами.

В голодном желудке привычно звучало, я сорвал ближайший ко мне изумрудный лист и засунул в рот.

– Фу! Кхе-кхе! Гадость!

На вид он был похож на увеличенный лист петрушки, а на вкус оказался горьким, как полынь.

–Тьфу! Фу! – отплевывался я, корча всевозможные рожи и высовывая язык. – Наверняка, эта дрянь ещё и ядовита!

– Нет, не думаю, – раздался откуда-то сверху смеющийся девчоночий голос. – Вряд ли целый борт обернули бы чем-то ядовитым!

Мое сердце пропустило пару ударов – это была Кира. Я узнаю её голос из миллиона. Да я из всего мира хотел услышать только его!

Мои щеки вспыхнули огнем, я даже протянул руку, чтобы пригладить свои волосы, в результате чего чуть не сбил ее мокрую красно-синюю кепку, и промямлил самое простое и знакомое слово, с которого в нашем мире начинается все самое главное и интересное:

– Привет!

Я глупо улыбнулся, задрав голову. Странное зрелище предстало перед моими глазами: утопая среди изумрудной зелени, связанная по рукам и ногам толстыми лианами, пара колец которых крепко обхватила ее ребра, на меня сверху смотрела Кира. На ней по-прежнему был потрепанный синий фрак с глупой бабочкой в голубую полоску. Тот самый, в котором она была в ресторане, и который, как ни крути, ей очень шел.

Трудно было прочитать выражение, застывшее на ее красивом лице – удивление, растерянность, гнев и недоумение. Я все ещё продолжал улыбаться, как дурачок, нашедший клад. Неужели она меня не помнит? Неужели она мне не рада? Не зная, что делать, я спросил для поддержания разговора. – Как дела?

– Ник! – наконец, улыбнулась она, естественно от моей глупости, а не от «радости встречи».

Девчонка быстро кивнула рыжей мокрой головой вниз на свое тело, плотно схваченное лианами.

– Как видишь, дела не очень. Интересно, почему этот плющ тебя не трогает?

– Может быть, ты что-то не так сделала? – пожал плечами я, изо всех сил пытаясь выглядеть остроумным. – Обрывала цветы? Грызла стебель? Сознавайся!

– Прекрати! – отмахнулась девчонка, гордость пока ещё мешала ей попросить моей помощи. – Ты что, не заметил, сколько сухих костей среди ветвей? А засохших мхом скелетов? Тут кругом сломанные ребра и беззубые черепа! Эти лианы живые, Ник! Они не зря овивают борт корабля, тем самым защищая его непрошенных гостей вроде нас!

– Да ладно?! – нахмурился я, рассматривая безобидные бутоны нежно–лилового оттенка, прятавшиеся среди ярко–зеленых листьев. И, честное слово, ничего другого среди них не было! Пара бутонов ещё не успела раскрыться, и их бархатные лепестки были плотно сложены. Я не удержался и небрежно сорвал один из них, демонстрируя взволнованной Кире. – Смотри! Ромашки, как ромашки!

– Ник! Осторожнее! У них есть шипы и… , – прошептала она, понижая голос, словно у цветов были ещё и уши. –… глаза! Желтые, как у змей!

– Ага–ага! – усмехнулся я, – а ещё и мозги и, конечно же, задница!

Но Кире моя шутка показалась совсем не остроумной. Честно, глупее было уже не куда! Девчонка лишь молча раздражённо вздохнула, густые рыжие пряди, кое-как обсыхающие на ветру, разбежались по ее стройным острым плечам.

Мне срочно пришлось перевести тему, чтобы спасти свое шаткое положение:

– Почему ты полезла через борт? Ведь у тебя же есть их приглашение… эльфятний свиток, или как его там. Белый такой клочок бумаги. Его нужно было показать ряженым на трапе и пройти на корабль.

– Да, Ник, просто показать ряженым и пройти! – передразнила меня Кира, закатив вверх свои серые глаза. – Ты что не слышал, как тот парень, как его там, играл им на скрипке? Я просто обрыдалась! Да он гений, сравнимый с Моцартом! Даже призраки, кружившие над водой возле корабля, слетелись на музыку скрипки! Это они утопили мою лодку! И если бы скрипач не заиграл, то я бы тоже пошла ко дну. Ничего, что чтобы пройти по трапу на корабль, магам нужно было взять и показать свой талант? Вот что ты умеешь, кроме того, как профессионально меня преследовать и неустанно надоедать?

Больно! Я сильно прикусил нижнюю губу. Талант? Ну конечно же, у меня есть талант! И не один, а целая куча без одного!

Я умел шевелить ушами – причем каждым по очереди, умел плеваться дальше всех, мог засунуть в рот одновременно 34 ореха, как хомяк, умел задерживать дыхание под водой на пять минут, мог украсть все что угодно из–под самого носа Лекса Златоновского! Запора ему да подольше и покрепче!

Но подобные «таланты» вряд ли смогли бы открыть мне путь на Гермес, скорее из–за них я бы отправился на ковёр к директору школы. И такое, действительно, случалось чаще, чем того хотелось.

Так что же мне сказать этой заносчивой рыжей девчонке? Той, чей образ навсегда поселился в моей взъерошенной голове, чей смех звучал в моем некогда гордом и диком сердце, чье имя не сходило с моих покусанных губ. Сейчас она ждала ответа, не сводя с меня своих насмешливых серых глаз. И тут в мою кружившуюся голову пришла гениальнейшая идея.

– О, мой талант гораздо важнее и реже, чем у самого Андреа! Подумаешь, скрипач! – хитро улыбнулся я, предчувствуя, как сильно удивится Кира, когда услышит следующее, – я умею разговаривать с деревьями и цветами! И я даже смог договориться вот с этим плющом, чтобы он меня не трогал! Слабо?

И без того большие серые глаза Киры стали просто огромными от удивления. Сначала она нахмурились, не веря своим ушам, затем ее темные брови буквально взмыли на лоб от изумления.

– Ты умеешь разговаривать с растениями? Невероятно!

– Вероятно! – самодовольно перебил я. Ну наконец-то Кира глазела на меня так же, как я на нее – чуть дыша и с открытым ртом. Все равно она никогда не узнает про мой секретный талисман, оберегающий меня от этих цепких лиан – волшебную золотую монету в заднем кармане моих новых фирменных джинсов.

– Ты… да ты врешь! – подозрительно прищурилась рыжая, пытаясь найти хоть единый намек на ложь на моем лице. Но я просто не оставил ей шанса. – И что же они тебе говорят? Лианы эти?

Я понимающе улыбнулся и наклонился к паре лиловых цветов, которые ветер раскачивал на ветру, словно прислушиваясь. Корабль под полными парусами продолжал набирать скорость. Берег превратился в узкую полоску на горизонте, становясь все тоньше и тоньше. Я не волновался – земля уже давно ушла из-под моих ног.

– Говорят? Хм… А! – я приложил указательный палец к губам, понимающе кивая недоумевающей Кире, чтобы та молчала и не перебивала, пока я случаю ответ плюща. – Ага… да! Да, согласен…

– Так что? Что происходит? – спросила она одними губами. Каким бы глупым и нелепым не выглядело все происходящее, кажется, она мне поверила и потому спросила дрожащим голосом. – Они меня отпустят?

– Нет! – громко и серьезно ответил я, смело глядя прямо в ее бездонные серые глаза, – боюсь, что они не отпустят тебя никогда.

– Что?! – она обреченно дернулась, и лианы, словно живые «змеи», обхватили ее еще крепче. – Что все это значит?!

Возможно, в тот момент я должен был обратить внимание на ее дрожащий голос, на панику в ее серых глазах. Но увы и ах, в тот момент я думал лишь об одном – как бы поскорее и поромантичнее выпалить следующее:

– Они говорят, что… что никогда ее не ловили такой прекрасной девушки! Что они лучше завянут, чем позволят тебе уйти! Это самый лучший день в их вечной жизни!

– И самый худший в моей! – побагровела от злости Кира, очевидно, она совсем не понимала моей романтики. – Ник, прекрати! Опять ты за свое? Мне достаточно было сцены в ресторане! Тогда ты и подкинул мне этот эльфятний свиток, да? Он был в свертке купюр, которые ты сунул мне после ужина, чтобы расплатиться за новые джинсы и рубашку. Не знаю, где ты украл такую сумму и… – Кира глубоко вздохнула, заметив, как предательски задрожала моя нижняя губа, а глаза заблестели. – Кто ты? И что тебе надо? Я, как дура, поверила, что наконец-то получила весточку от своего… а, неважно! Именно из-за этой дурацкой записки я и оказалась здесь, мокрая, побитая и связанная лианами по рукам и ногам! А теперь мне еще и придется выслушивать весь этот твой бред!

– Ну вот, и я теперь во всем виноват, – тихо вздохнул я, пытаясь не обращать внимание на то, как что-то сильно жгло глаза с обратной стороны и щекотало в носу.

– Ладно! Не плачь! – она, наконец, смягчила свой тон, а я едва не свалился с лиан от такого поворота. Не плачь?! Это что, я ей девчонка что ли? Я нахмурился, как мог сильно, пытаясь придать своему лицу суровое холодное выражение. В результате Кира даже невольно улыбнулась. – Ладно, извини, я не хотела. Просто я ней пойму, толи ты всегда рядом, когда я во что-то влипаю, или я во что-то влипаю всегда, когда ты рядом. Вот и сейчас, кто знает, может быть, этот маг Амадеус снова выпустит своих призраков, чтобы патрулировать борта корабля…

– Ну, собственно, я пошел… то есть полез вверх, раз некоторым кажется, что я их преследую! – быстро выпалил я с непритворной обидой. – Ты обронила свою кепку, и я просто хотел вернуть ее тебе! Ничего личного! Забирай!

Я быстро снял высохший на солнце головной убор пицце–доставщика и аккуратно надел его на копну ее рыжих вьющихся волос. Дешевая пестрая кепка никак не сочеталась с дорогим синим фраком. Кира выглядела по меньшей мере глупо. Она молчала, не веря, что я вот так вот просто смогу ее тут оставить. Надо признаться, что в тайне я был несказанно рад, что толстые лианы крепко ее держали, и она не могла от меня удрать, как обычно. Класс! Дуракам иногда везёт!

Признаться честно, я был готов провести так вечность, на лианах, обвитых плюшем. Только бы рядом с ней, у нас есть море и солнце, а больше ничего мне и не надо.

Но все на свете когда-нибудь кончается, и чем оно лучше, тем скорее.

– В следующий раз, когда ты захочешь нелегально залезть на какой-нибудь корабль, выбери, пожалуйста, левый борт! – притворно недовольно проворчал я, все больше и больше вживаясь в роль «плохого парня» и делая вид, что мне попросту плевать на Киру.

– Левый борт? – пробормотала она, совершенно ничего не понимая. – Это почему это?

– Потому что я полезу по правому, – самодовольно улыбнулся я и тут же ещё более самодовольней пояснил. – Ну, чтобы нам уж точно не встретиться!

– Ладно, как скажешь, – грустно вздохнула девчонка, до нее, вдруг, дошла моя жестокая глупая шутка. Ну наконец–то! И что же будет дальше?

– Извини, я… я правда не хотела тебя обидеть, – тихо произнесла она, краснея, а затем добавила чуть громче, – я… ты устроил сцену в ресторане и… наговорил мне всего… поцеловал. И я подумала…Так это все было неправдой? Все было ложью до последнего слова?

Наступила моя очередь краснеть, я, вдруг, захотел извиниться перед ней, рассказать, что все, что случилось в ресторане было абсолютной правдой. И признание, и поцелуй. Я был готов все забыть и простить за одну лишь ее улыбку. И сейчас мое сердце билось ещё быстрее, а чувство стало сильнее и ярче в несколько раз. О, как же я снова опять хотел во всем ей признаться, сейчас, когда ее руки и ноги крепко схвачены лианами, и она не сможет убежать, и даже не сможет отвернуться. Но страшнее всего было снова смотреть в ее серые глаза и раз за разом читать в них ледяное «нет».

Однако, я решил попробовать и уже открыл рот, чтобы извиниться, как, вдруг, вспомнил знаменитое «чем больше девушку мы любим, тем меньше нравится мы ей»

– Извини, – вздохнул я и тут же произнес слова, прямо противоположные моим чувствам, – в ресторане я был пьян. А что, я там сказал что-то интересное?

– Нет, вообще ничего, – покачала она своей рыжей головой, не понимая, почему я, то признаюсь ей в любви, то делаю вид, что пора бежать. – Вытащи меня отсюда. Если, конечно, ты сможешь, Ник. – Устало произнесла она, опустив плечи и добавила более жалобным тоном. –Пожалуйста!

В ту же секунду все во мне перевернулось, я тут же забыл о недавней обиде и желании играть плохого парня. Ну, конечно же, я ее отсюда вытащу! Даже если это будет стоить мне жизни! Даже если я навсегда останусь висеть над морем, пойманный лианами, вместо нее. Скорее всего так оно и случиться. Ведь нас двое, а волшебная монетка у меня только одна. И все что мне нужно, это передать рыжей мой талисман и достойно занять ее место среди цепких стволов лиан. Но лучше всего это сделать незаметно, чтобы избежать долгих объяснений с кучей вранья. Ничего более простого в моей жизни никогда не было столь сложным!