Академия Меча и Чар 1

– Каким, блин, порталом? Мусоропроводом этим? – зло бурчал себе под расквашенный нос Тони, однако, негромко и потому его смог услышать лишь Дэн, который громко хмыкнул. – Старая чокнутая мумия!

В этот момент в пустом камине, в который только что кучей попадали мы, триумфально появился Вулпи, спустившись вниз по веревке, которая, как оказалась, одним концом была закреплена с обратной стороны крышки сундука и служила быстрым и безопасным «лифтом» в магазинчик. Желтые глаза белко-человечка расширились от удивления, когда он увидел Дэна с фингалом под глазом, а Тони с разбитым носом.

– Так, какого тролля вы сюда приперлись? – допытывалась старуха, убирая с синего морщинистого лица легкие кружева своего белого чепчика с огромным ярко-зеленым бантом на макушке, который так и кричал, что она имеет отношение к магии. Плохой знак! Большие треугольные уши торчали в разные стороны под прямыми углами и были украшены десятками золотых и серебряных колец, которые звенели при каждом движении своей экстравагантной хозяйки. Ее большие выпученные глаза ядовитого красно-коричневого цвета казались просто огромными из-за… нелепого чрезмерного макияжа в стиле начинающих пятиклассниц. Вокруг глаз, словно у панды, были темные пятна из растертой туши, пунцовые, как у клоуна щеки, и губы, будто перемазанные ярко-красным кетчупом. И если учесть полумрак, который царил в магазинчике, освещаемый лишь, минуточку, … еле горящими синими факелами. Зрелище было не для слабонервных!

Но мой хозяин кажется тоже смекнул, что старуха имеет прямое отношение к магии, раз натянула изумрудно-зеленое платье и бант, и потому, может быть, сможет заколдовать нашу несносную мартышку.

– Э…м! Вам случайно макака не нужна? – глупо прозвучал неуверенный вопрос Лекса, за который он тут же получил звонкий подзатыльник от возмущенной обезьяны, сидящей у него на плече. – Ай!

– Это вам не ломбард, ушлые мои! Я – многоуважаемый Гоблин Вельмад, торгую эксклюзивнейшими товарами во всем Люксарде! Забирайте свое барахло и катитесь к троллям! Втюхивайте свой хлам им! Пошли прочь!

– Гоблин Ведьма, блин! – огрызнулся себе под нос Тони, прячась за худой спиной Лекса. – Я думал, что гоблин – это гоблин-мужик, а не старая кляча!

– Я – гоблин Вельмад, что значит ВЕЛиколепная МАДам! – нервно поправила его старушенция, – и это оригинальное запатентованное название моей лавочки! Гоблин, значит, торговец. В Люксарде все уважающие себя гоблины владеют магазинчиками. В любом случае – выметайтесь отсюда, пока я не попросила Голиафика вас выставить!

– Голи…кого? – нахмурился Дэн, но тут же посмотрел в ту сторону, куда Вельмад легонько кивнула своей ушастой головой в чепчике. – Что это?

Около стенки камина, через который мы имели глупость ввалиться в магазинчик, стоял огромный каменный истукан песочно-рыжего. Великан был в полтора раза больше Дэна, с широкими массивными плечами и грубым лицом, вытесанным из камня. В темноте его глубоких круглых глазниц мерцали яркие изумрудные огоньки, словно причудливые огненные искры. Зеленый – цвет сильнейшей магии. Голем криво заулыбался своим беззубым ртом, держа прямо перед собой большую светлую дощечку на которой было выведено темной красной краской:

«Без золота вход запрещен!».

Прямо, честно, но как же бестактно! В мире смертных на входе в дорогие магазины обычно стояли секьюрити, важно загораживая вход всем подозрительно-бедно-выглядящим гражданам.

Дальше стало еще интересней – Голем достал спрятанную за спиной второю пару рук, которая тоже крепилась к его широченным плечам, и показал нам вторую светлую табличку, на которой тоже было выведено красным по белому «Со смертными нельзя!»

Тони и Дэн одновременно ответили на написанное подняв руки с отогнутыми средними пальцами. На что непонимающий Голем лишь покачал своей большой каменной головой.

– Но-но-но! Моя прекрасная Мадам, – сладко запела льстивые речи наша маленькая хитрая обезьянка – учтиво и весьма вовремя! Ловким движением она достала из-под полы своего малинового пиджака знакомый ярко-красный драгоценный камень и быстро подсунула его под крючковатый нос, словно хищный клюв, продавщицы. – Вашему ценнейшему вниманию представляю драконий кровавый рубин! Подлинный и неповторимый!

Выпученные хамелеоньи глаза, которые до этого момента самопроизвольно вращались в разные стороны, тут же сфокусировались на камне и заблестели нездоровым красным огоньком. Старухино синее лицо стало светлее на пару тонов, тонкие губы, густо перемазанные красной помадой, растянулись в широкой улыбке.

– О, слепая горгулья! – невольно вырвалось у гоблинши, ее длинные руки с тощими узловатыми пальцами потянулись к рубину. Ногти были черные и острые, правда, все разной длины. – Неужели это он! Один из пяти! Тот, что был потерян вечность и наконец-то нашелся! О, я чувствую сильнейшую энергию! Дай-ка попробую ваш камешек на зуб!

Не дожидаясь разрешения, старуха выхватила рубин и, громко его обнюхав, тяпнула своими острыми пожелтевшими от времени клыками. Раздался громкий неприятный хруст, от которого даже моя шерсть встала дыбом.

– Настоящий! Он настоящий! – завопила старуха, выплевывая в сторону треть своего отломившегося клыка. – Пойдемте скорее на кассу, мои яхонтовые! Теперь вы можете выбрать в Магазине Гоблина Ведьмада все, что пожелаете!

Она радостно и громко захлопала в ладоши, смеясь и кружась в безумном вальсе сама с собой. С каждым хлопком вокруг нас зажигались факелы с непонятным электрически-синим пламенем, все ярче и сильнее освещая магазинчик, а точнее – настоящий склад волшебных товаров и просто магических безделушек. Мы находились в центре круглого помещения-каюты, целиком сделанной из дерева, где низкий потолок подпирали огромные четырёхугольные сваи. Именно между ними были сбиты полки со всякой всячиной. И чего тут только не было: баночки, скляночки, кувшинчики, ящички, коробочки и сундучки с какими-то замысловатыми надписями на всевозможных языках, кроме понятного кошачьего. Чувствуя хвостом, что пора уносить лапы, я потихоньку прокрался к очередному старому сундуку, на котором валялась скомканная зеленая мантия, весьма объемная и длинная – наверное, раньше она принадлежала какому-то толстому магу. Плащ был просто огромен, и потому я без труда смог целиком заползти под его край. И у меня до сих пор шерсть стоит дыбом от того, что могло бы быть, спрячься я от выпученных глаз гоблинши всего лишь на пару минут позже…

– У меня есть все от Приворотного зелья до настоящих Драконьих яиц, – курлыкала старушенция, ее большие острые уши звенели в такт десятками золотых колец. – У меня есть эльфийские травы, ковры-самолеты, мантии-невидимки и… Да все, что угодно! Назовите свою цену за этот бесценный рубин. У меня, Гоблина Вельмада, тайные связи по всему Люксарду! Кстати, где вы взяли этот камень? Там есть остальные четыре?

– Это камень с большой земли, из мира людей, – честно ответила мартышка, – украшал ошейник одного прескверного пса…

– Ой! Тысяча химер! – вскричала старуха и едва не выронила драгоценность из рук, словно тот стал на сотню градусов горячее. – Что? Вы притащили это сюда из мира смертных? В мой прекрасный магазинчик?!

Она положила рубин на прилавок рядом с небольшим открытым горшочком, в котором бурлил какой-то блестящий порошок и достала из складок своей нереально пышной юбки белоснежные кожаные перчатки с бахромой. Продавщица быстро надела их и потянулась к тому месту, где на полке лежал драгоценный камень – там уже было пусто!

– Я пришел за сильнейшим из Джиннов, что только есть на твоей барахолке! – спокойно сказал Марк, вертя рубином, переливающимся в свете факелов, прямо перед острым носом продавщицы. Она пыталась схватить камень, но наша мартышка была каждый раз быстрее и ловчее старой пучеглазой кошелки. – Марид или Ифрид! Тот самый, что сотворил для тебя этого Голема. Как его там… Голфик…

– Голиаф! – поправила старушенция, недовольно искривив свою зубастую пасть с отломленным клыком. Она решила быстренько перевести тему, на этот раз обращаясь к застывшему на месте Лексу. Ведь именно он, по ее мнению, должен был быть хозяином обезьяны. – Любезный, поверить не могу, что ты принес такую драгоценность из мира людей! Как же ты выжил среди смертных? Это правда, что человеки страшнее подземных гоблинов, а воняют сильнее немытых орков? Что они совсем не видят призраков? Не замечают ни вампиров, ни оборотней? Да и вообще не отличат тролля от феи? И…, – старуха заговорчески понизила свой скрипучий голос, – … это правда, что у них совсем нет магии? Они верят в волшебные палочки. Загадал желание, взмахнул, и оно исполнилось. Без джиннов, магии, и волшебных камней. Как же они вообще живут?

Макака закатила вверх свои черные глаза и похлопала взъерошенного Лекса по белобрысому затылку. Придется парню что-то отвечать…

– Ну нет, смертные моются и весьма тщательно, – заверил ее побледневший подросток. Он совершенно не знал, что ответить и потому совершенно не хотел ничего говорить. Единственным его вполне объяснимым желанием было всучить гоблинше свою несносную макаку – можно на мех, можно на опыты. Главное, быстрее и навсегда. Но, увы, данному желанию никогда не суждено было сбыться. Лекс стоял и кусал губы, мучительно вспоминая все, что его учил делать в такие моменты отец. Импровизировать и переводить тему на более нужную, полезную. – Говорят, ваш начальник…э-э… ваш Король собирает несовершеннолетних смертных и везет их в Люкзад, чтобы учить на менеджеров…ой, то есть мастеров. Эм… не могли бы вы рассказать поподробнее об этой акции… и ее спонсорах… организаторах?

– Акции? – нахмурилась гоблинша. – Да, обучить смертных затеял сам Король Аргос, он даже поругался со своим Верховным Магом. Дело в том, что Амадеус терпеть не может этих никчемных людишек. Была бы его воля, он бы очистил от человечества всю Землю. О, да-да! Не выпучивай на меня так свои глазенки, мой яхонтовый! Сам же Король Аргос остался в Люксарде, он собирает армию против Темных Магиров. Поговаривают, что их Черная Королева, толи Диодора, толи Диодура – не важно, на корабле и во всем Люксарде запрещено называть ее имя вслух – тоже собирает войско из варлоков, вампиров и вурдалаков. Когда падет Люксард, она отправится в мир смертных! О, бедные людишки! –воскликнула старуха, изобразив весьма неубедительное сочувствие.

– Но зачем это все этой Диодуре? – спросил Лекс, вероятно думая о том, как подобное отразится на акциях компании его отца.

– Все знают, что она – Черная королева Диодора и, конечно же, ее младшая сестра Дария – самые прекрасные чистокровные сирены. Однако, они одновременно полюбили одного и того же парня. И он предпочел младшую Дарию. Из ревности старшая предательски убила его вместе со своей сестрой. Тролли шепчут, что в самый последний момент перед смертью Дария смогла открыть портал в мир смертных и отправить туда свою дочь с одним из своих низших, но самых преданных слуг. Эльфы звенят, что это был тот самый вампир, который…

– Ой, да всем все-равно! – оборвал ее Лекс, который совершенно не собирался забивать свою больную голову такими подробностями. Парня, впрочем, как и Марка, интересовало совершенно другое. – Что там еще насчет этой супер-школы?

– Академии-то? – с энтузиазмом подхватила старуха. – Ее ректором является сам Кентавр Флавиан, он вроде лоялен к смертным и считает пророчество про мальчишку без лица полной чушью! Троллям на смех!

– Пророчество? – настороженно переспросил Марк.

– Да, последнее предсказание Темного Вурлока о том, что якобы смертных мальчик без лица и имени взойдет на корабль Гермес во время его последней остановки. – быстро проскрипела гоблинша, хмуря свои выпученные глаза. Она снова подозрительно оглядела всю троицу. – Да откуда же вы? В Люксарде о пророчестве слыхали все, даже самые глухие из слепых троллей! Вы что, не слушаете новости от Дорожных Эльфов? Тролли шепчут, что корабль последний раз остановился у большой земли, но на него поднялся лишь один смертный. Трубадур с известным именем и заплаканной мордой. Совершенно не похожий на мальчика без лица. Да безликому смертному и нельзя появляться на корабле! Его тут же схватит Принц Камилл и отправит в море с серебряным клинком в сердце, на случай если призрак парня все-таки захочет вернуться. А помните, что Принц сделал с пленным вурдалаком из Темного Легиона? Тем самым, что после пыток серебром рассказал о вражде сестер-сирен?

– Так, гражданочка, – нетерпеливо вздохнул Лекс, меньше всего желая знать, как кого пытали. – Есть ли более актуальные обновления… то есть новости?

– Хм… не слышали ли, мои хорошие, когда жениться старший сын нашего Короля? Интересно, и какого же цвета платье выберет Королева? – гоблинша нахмурилась, явно вспоминая последние новости, от умственного натуга ее яркие заляпанные губы сжались в тонкую линию. – Айронвиллы и Драгонвуды наверняка будут отплясывать вместе, а…

– Пожалуй, мы очень отвлеклись от темы, – резко оборвала ее мартышка, она нетерпеливо подбрасывала вверх и тут же ловко ловила драгоценный камень. – Нам по барабану и сковороде, где у кого будут танцы. Мы пришли за Ифридом и без него не уйдем! Где от него кувшин?

Гоблинша громко сглотнула, робко отступив назад под пристальным взглядом черных глаз Марка. Обезьяна демонстративно прыгнула на тумбу, где стояло около десятка древних стеклянных сосудов. Пара из них опасно закачались, а одна бутылка даже опрокинулась, но чудом не упала на пол.

– Или ты хочешь, чтобы я перевернул тут все вверх дном?

– Послушайте, это какое-то недоразумение! Все Ифриды в Люксарде контролируются Верховными Магами Драгонвудов! – пролепетала старуха, отчаянно озираясь по сторонам. – Чтобы только вызвать такого джинна нужно личное разрешение самого Амадеуса Драгонвуда на эльфийском свитке с его подписью и печатью!

– Поставь его печать себе под хвост, старая клуша! – резко ответила мартышка, от раздражения ее голос становился все громче и выше. – Я принес достойную плату, и хочу получить свой товар. Где ты прячешь волшебный предмет, в котором закован дух Ифрида?

Действительно, это был очень хороший вопрос! Кругом было столько баночек, скляночек, колбочек, ламп, бутылок и кувшинчиков, что даже Марку потребовалось бы не меньше недели, чтобы их все пересмотреть. Сама же старуха хлопала размалеванными глазами, то и дело озираясь на своего Голема, который по-прежнему стоял, скрестив на груди все четыре руки.

Приглядевшись, своим кошачьим глазом, я заметил, что на его шее висела цепочка с каким-то небольшим блестящим предметом. Это была изящная золотая лампа, тонкой ручной работы древнего восточного мастера. Старуха еле-заметно кивнула своей синей головой в чепце, кольца в ее ушах снова зазвенели. Голем осторожно расстегнул цепочку и бережно отдал лампу хозяйке. Та, в свою очередь, протянула ее нашей макаке со словами:

– Вот, драгоценные мои, возьмите! Осторожно! Полегче! В ней находится сильнейший Ифрид высшей ступени! Не смейте вызывать его тут! И для сохранности всегда носите лампу с собой!

Вельмад осторожно, затаив дыхание, поставила волшебный артефакт перед нашей мартышкой и требовательно протянула открытую ладонь:

– Драконий рубин, пожалуйста! Я выполнила свою часть уговора и пошла на огромный риск, отдавая вам сильнейшего из Ифридов без лицензии! Если дело дойдет до Драгонвудов, то я буду все отрицать. Ясно?

– Прекрасно! – радостно ответила обезьянка, небрежно швырнув рубин в раскрытую ладонь продавщицы. – Идемте на кассу!

Сказано – сделано. Вскоре все трое – Лекс, Дэн и изрядно побледневший Тони обступили продавщицу, что стояла рядом с низким, потрепанным временем и мышами стареньким комодом. На его поцарапанной перекошенной крышке лежал белый клочок уже знакомой эльфийской бумаги и серое гусиное перо без чернил, но с острозаточенным концом. Рядом с ним стоял знакомый горшочек с блестящим самопроизвольно бурлящим порошком. Странно, что он тут делает?

– Это что за химикаты такие? – морщась, спросил Лекс, с подозрением кивая на водоворот в горшочке. – Отрава?

– Эм…никак нет, мои яхонтовые, – улыбнулась старуха как можно шире и беззаботней. – Это обычная забывай-пыль. Если вам нужно чтобы кто-то что-то забыл, то стоит просто пустить ее в глаза и… Ну да ладно! Что ж, согласно Великому Кодексу, скрепим нашу сделку – подпишем договор кровью! – с энтузиазмом пропела гоблинша, хватая перо и протягивая его… ошеломленному Лексу. Неужели нельзя было догадаться, что макака тут главная? Это она все придумала, нет старушенция упорно смотрела на Лекса. – Только после вас, мой яхонтовый!

– Благодарю, я тут уже нечаянно душу продал вот этому примату, – хотел было ответить побледневший Алексей, но сдержался, вспомнив уроки отца, и лишь тяжело вздохнул.

И буквально через пару секунд из неловкого положения его спас Марк.

– Обман! Провокация! – вопила макака, прыгая по прилавку и тряся перевернутой открытой лампой во все стороны и стуча ей обо что попало. – Тут пусто! Старая кляча! Где мой джинн? Воровка!

Гоблинша виновато громко ойкнула – не от испуга, а больше от неожиданности, что ее идеальнейший план затрещал по швам. Глупая макака не должна была открывать лампу ни при каких обстоятельствах! Да откуда вообще взялись эти невежды? Хороший вопрос!

– Кто вы такие? – серьезно спросила Ведьмад, украдкой набирая костлявой лапой целую горсть забывай-пыли из горшочка. С каждым предложением, она все ближе подходила к Лексу и его двум компаньонам. – Вы никогда не были в Люксарде, верно? Вы же ничего не знаете ни о его прошлом, ни о настоящем! У нашего Короля нет старшего сына – он погиб в битве при Великих Вратах! У нас нет Королевы, она умерла при родах Принца Камилла – единственного наследника Короны! И не знать такое могут лишь… человеки с большой Земли! Вы – смертные!

Последние два слова прозвучали, как самое обидное и страшное из всевозможных оскорблений. Старуха подошла к растерянным парням на расстояние, достаточное для осуществления ее коронного трюка. Сейчас она раскроет свою костлявую ладонь, сдует забывай-пыль прямо в их широко раскрытые от удивления глаза, и они все забудут. Ведь именно так она и скопила самую богатую коллекцию магических предметов в Люксарде. Как только покупатель показывал ей ценную вещь и подписывал кровью договор, она «пускала ему пыль в глаза», заставляя забыть и о его ценном волшебном предмете, и о золоте, и даже о том, что он когда-либо посещал ее лавочку. Так должно было быть и в этот раз, если бы полоумная макака не открыла лампу.

Но у нашего Марка были совершенно другие планы…

– Держи! – обезьяна резко швырнула лампу в Лекса.

Тот совершенно не собирался ее ловить и испуганно отскочил в сторону. А вот здоровяк Дэн, капитан школьной футбольной команды и ее непробиваемый вратарь, попытался поймать «подачу», отчего загремел на пол, схватив вместо лампы… край пышной зеленой юбки гоблинши. Дорогая ткань громко жалобно затрещала по швам, открыв под собою… синие тонкие, как у цапли, узловатые ноги, покрытые редкими черными волосинками, и длинными ступнями с острыми желтыми когтями. На наше счастье, гоблинша была в больших, размера не меньше шестьдесят второго, розовых семейных трусах. Но они особо не привлекли должного внимания, поскольку из-под пышной юбки тут же вылетела дюжина разноцветных мешочков и кошельков, одним из которых оказался старый вязанный носок. Едва он плюхнулся на пол, как из него в разные стороны поскакали огромные золотые монеты, на подобие той, что Ник подарил Кире. И в довершение ко всему, маленькая круглая бутылка, похожая на пузатый флакон для духов, с громким звоном разбилась вдребезги о деревянный пол. Дэн и Тони заржали в голос и оба достали свои навороченные телефоны, чтобы заснять происходящее на камеру. Гоблинша громко душераздирающе завизжала, и, прикрываясь обрывками юбки, побежала прятаться за старую тумбу-кассу. Проклятье! Все ее планы пошли прахом!

Но самое худшее и интересное было еще впереди…

Из разбитой бутылки, что выпала из-под пышной юбки продавщицы, с шумом вырвалось светящееся газовое облако, постепенно превращаясь в пылающий огненный силуэт, чем-то напоминающий человеческий. Все присутствующие зажмурились от яркого света и даже я – кот, прячущийся под плотным зеленым плащом.

Все оказалось проще простого – гоблинша прятала все свои «ценности» под юбкой. И золото, и волшебную бутылку, в которой был заточен сильнейший Ифрид. А все потому, что Марк мгновенно обо всем догадался – что предусмотрительная продавщица, как улитка, носит все свое добро с собой, едва та произнесла фразу «… и для сохранности всегда носите лампу джинна с собой!»

Нельзя было сказать однозначно какие именно, но многие из последующих событий тоже были запланированы расчетливым Демоном. Ифрид, впервые получивший свободу за сто, а может быть, и тысячу лет, стал с диким ревом носиться по магазину, переворачивая все вверх дном и разбивая ценнейшие товары вдребезги. Затем он, наконец-то, заметил открытый камин, тот самый, через который в магазинчик свалились мы, и пулей кинулся туда. Но на пути ему встретился Лекс, на бешенной скорости столкновение было неизбежно. Раздался глухой удар и парень, словно тряпичная кукла, отлетев в сторону, ударился о деревянную стену и затих на полу. Ифрид же с радостным ревом вылетел через камин из душного тесного магазина на палубу.

– Мой Ифрид! Украли! – заверещала гоблинша и, не стесняясь своих розовых трусов, побежала поперек магазина прямо к камину. – Грабеж! Провокация!

– Мой смертный! – мартышка в ужасе схватилась за свою маленькую безмозглую голову, скача в совершенно противоположном направлении. Туда, где лежало бездыханное тело Лекса. Его лицо и руки были совершенно черными от сажи. – Спалили, варвары! Поджарили, как котлету!

– Мой хозяин! Кто же мне теперь лоток менять будет? Вискасу насыплет? – вздохнул я про себя, закрывал глаза своими пушистыми лапками, и тут же открыл, чтобы не пропустить самое интересное.

А именно – нечто странное происходило с Тони. Парень затрясся мелкой дрожью, весь побледнел, а затем… потемнел. Его кожа быстро приобретала красновато-коричневый цвет, лицо вытягивалось и покрывалось короткой шерстью. Парень, что-то отчаянно хрипя, быстро уменьшался в размерах, и согнулся пополам, встав на четвереньки. Его руки и ноги одновременно превращались в мохнатые лапы с длинными когтистыми пальцами, а сзади появился, становясь все длиннее и длиннее, толстый голый хвост. Он стал самой обычной дикой… крысой, ярко-каштанового оттенка – цвета его густых вьющихся волос. Новоиспеченный грызун испуганно громко пискнул и сердито оглядел всех присутствующих блестящими зелеными глазами, которые вдобавок отчего-то светились не по-крысиному. Гоблинша весьма неуместно очень громко взвизгнула и запульнула в бедолагу каким-то старым талмудом в затертом кожаном переплете. Она промазала, и пролепетав что-то невнятное вроде «Сожрал немытое гоблинское яблоко и стал тем, кем всегда и был!», потянулась к прилавку еще за чем-нибудь тяжеленьким. Но Тони не стал больше испытывать судьбу, а кинулся со всех своих четырех лап в первую же щель между половицами. Вместо него на деревянном некрашеном полу остался валяться лишь телефон с потухшим разбитым экраном. Наша мартышка разочарованно цокнула, проводив вполне безразличным взглядом грызуна. Очевидно, что Демон вполне сможет найти и использовать Тони даже в образе крысы.

Но самое интересное только начиналось. Осколки разбитой бутылки, из которой только что вылетел пылающий Ифрид, стали сами собой с пола взлетать вверх и кружиться вокруг ошеломленного Дэна. Парень только успел подняться на ноги, и теперь отбивался от них, как от надоедливых ос. Они полностью окружили его, вращаясь все быстрее и быстрее, так что из-за огромной скорости их стало почти не видно. Затем, произошло нечто необъяснимое ни с точки зрения человеческой логики, ни кошачьей. Осколки сами собой преобразовались в огромную стеклянную бутылку, внутри которой оказался Дэн, словно в прозрачной ловушке. Он что-то отчаянно кричал, неистово стуча огромными кулаками по прочным стенкам.

– Бутылка не может оставаться пустой, – пробормотала гоблинша словно во сне, так же, как и все, она наблюдала за происходящим с открытым ртом из которого торчал сломанный клык. – Тот, кто выпустил джинна, становится новым джинном. Он разбил волшебную бутылку и теперь на веки обречен исполнять чужие желания.

– Компактно-то как! – обрадовалась мартышка, ловко подхватив лапой вернувшуюся к прежним размерам бутылку, прочно закупорил ее маленькой коричневой пробкой, и запихнул находку в карман грязных штанов Лекса. Парень все еще лежал без сознания совсем недалеко от меня, так что мне удалось хорошо рассмотреть его обугленное лицо.

Все внимание Демона было сосредоточено на Лексе, но в больших черных глазах миндальной формы, как ни странно, я не мог прочитать ни сочувствия, ни волнения – лишь раздражение и досаду. Обычно так смотрят хозяева на свой сломанный телефон. Достаточно новый, но уже с истекшей гарантией.