Господа Игры, том 2

Она попыталась открыть портал, ничего не вышло. Тайра попробовала еще раз, но магические потоки не слушались, ускользали, стоило лишь подумать о том, чтобы сплести заклятье. Может, голова плохо соображала после вчерашнего, но руки должны были помнить, Тайра столько раз тренировала это заклятье, прежде чем научилась колдовать его без рук. Она выставила пальцы в начальную позицию, вывела первый знак, но магия прошла сквозь пальцы, даже не коснувшись ее кожи. Магия была повсюду, Тайра чувствовала ее вибрации и видела ее потоки, но сама не могла сотворить даже такую элементарную мелочь, как портал. Тайра словно стояла под водопадом, но вода чудесным образом расступалась прямо над ее головой, оставляя ее совершенно сухой, не задевая ни единой каплей.

Тайра попробовала открыть портал еще раз, потом безрезультатно попыталась скастовать что-нибудь совсем уж элементарное, но ни легкие, ни сложные заклятья ей не давались. Сил бороться не было, Тайра безвольно опустила руки и почему-то вспомнила Зулейху. Сколько раз она пыталась выйти из своей тюрьмы? Да хотя бы из дворца… Что она чувствовала, зная, что больше никогда не прикоснется к магической ткани? Гнев? Отчаяние? Безысходность? Тайра была слишком слаба, чтобы чувствовать хоть что-то, кроме усталости. Теоретически, если бы у Зулейхи было подходящее тело, она снова смогла бы колдовать. У Тайры тело было, просто сейчас оно оказалось повреждено магией сэра ′т Хоофта. Он ведь признался, что перестарался тогда с силой своего заклинания… Но его заклятье предполагало окончательную смерть, а не ограничение магических способностей. Тайра не могла лишиться магии навсегда. Это всего лишь постэффект. Неожиданный, незапланированный, но постэффект. Тайра была некромантессой, не умерла от магии своего Наставника, а значит, способности должны были вернуться. Это просто постэффект… Надо только переждать, дать своему телу восстановиться… Тайре было не привыкать жить без магии, но в Ишанкаре, пропитанном магией сэра ′т Хоофта, отголоски его колдовства поддерживали наложенные заклятия, и это было самое отвратительное. Ей надо было не в Башню, а подальше от нее, надо было убраться из Ишанкара, пока постэффект не отпустит полностью, но у Тайры не хватало сил даже на то, чтобы подняться со скамейки.

Мысли двигались в голове медленно, как сонная рыба в замерзающей воде неглубокого пруда у храма Канон. Рыба была золотая. Она блестела в лучах заходящего солнца, как и множество монеток, которые набросали на дно туристы. Золотые лучи отражались от чешуи и сверкали солнечными зайчиками, когда рыба подплывала близко к поверхности и тревожила ее своими плавниками. Хидамари кидала в пруд хлебные крошки, рыбы ловили их овальными ртами. Тайра вспомнила это буйство красок, гомон пришедших на экскурсию японских детишек, и глазам и ушам стало больно. Ей захотелось темноты и тишины, такой густой и плотной, чтобы в нее не проникали ни звуки, ни голоса, ни существа никакого из возможных миров, темного угла, в котором она смогла бы отсидеться, пока магия сэра ′т Хоофта не сменит гнев на милость. Хотелось спрятаться, так, чтобы никто не нашел, хотелось покоя и одиночества. Тайра собралась с силами и открыла глаза.

…Не было ни звуков, ни запахов, ни света. Не было ни верха, ни низа, никаких понятий о направлениях, ничего, о чем можно было бы сказать, что оно существует. Абсолютная тьма. Вязкая, густая и теплая. Тайре показалось, что она сходит с ума или что она незаметно для себя окончательно умерла.

Она понятия не имела, где находится, но это не было похоже на видевшийся ей всю ночь персональный ад. Она все еще сидела на скамейке, но самой скамейки тоже не существовало. Она просто сидела где-то посреди тьмы межреальности. Не было ни боли, ни тошноты, ни головокружения, никаких следов постэффекта от магии сэра ′т Хоофта. Было удивительное ощущение легкости и усталости, и безумно хотелось спать.

Тайра подумала, как хорошо было бы иметь сухую одежду – и влага, пропитавшая за ночь ее платье, моментально исчезла. У нее не было сил удивляться. Она протянула руку во тьму и выудила из нее подушку, такую же большую и мягкую, как была у нее в детстве. Она легла на что-то, что наверняка стало кроватью, натянула на себя теплое одеяло, обняла подушку обеими руками и провалилась в сон. Если окончательная смерть была именно такой, то Наставник был прав – бояться было действительно нечего.

Ей снился ван Хинкес, бессвязно и бессюжетно. Он то появлялся, то исчезал, то читал «Ave Maria» и «Credo», преклонив колени перед воткнутым в землю моргенштерном, то садился в спортивный автомобиль на колесах от «Белаза» и уезжал вслед за корейским автобусом, потом он почему-то оказывался в ее комнате, и она знала, что он живет с ней вместо Фархи. Иногда Фархино место занимала Зулейха, она сидела по-турецки поверх тканого покрывала, застилавшего ее кровать, переплетала свои косы и тихонько напевала что-то себе под нос. Когда подобная чушь повторилась в очередной раз, Тайра заставила себя проснуться и какое-то время лежала, прислушиваясь к своим ощущениям. Постепенно начали проявляться звуки: шелест бьющейся в окно листвы, стук капель о подоконник, философские звуки дудука откуда-то снизу… Тайра открыла глаза. Она лежала в собственной комнате, правда почему-то на полу. Такой отдохнувшей она не чувствовала себя уже очень давно. Она перевернулась с бока на спину, вытянула руку к потолку и сотворила простенькое заклятье. Магия работала. От ограничений сэра ′т Хоофта больше ничего не осталось.

Тайра вытащила из Арсенала разряженный мобильник, подсоединила его к сети и пошла в душ. Мобильник тихо дзынькал, принимая входящие сообщения, и наконец разразился нескончаемым звонком вызова. Тайра вылезла из ванной, замотавшись в полотенце, и ответила на звонок.

– Я думал, тебя уже и в живых-то нет! – завопил Макс. – Ты где пропадала?

– Ты что так кричишь? – Тайра отодвинула трубку от уха.

– Я кричу? Ты еще Айзекс не слышала! – не унимался Макс. – Тебя не было неделю! Где тебя носило?

– Неделю? – не поверила Тайра.

– Что ты делала все это время?

– Спала.

Макс на том конце некоторое время молчал, а потом тоном заговорщика сказал:

– Ты понимаешь, как неубедительно звучит такая версия? Советую для Айзекс придумать что-нибудь более натуральное.

– Но я действительно спала.

– Неделю? – в свою очередь засомневался Макс. – Что вы, некросы, бывает, по трое суток спите, это я в курсе, но неделю? И что за прекрасный принц тебя разбудил?

– Ты не поверишь, – Тайра хихикнула, – Айгер ван Хинкес.

– Что?! – опять завопил Макс. – Ван Хинкес в Ишанкаре?! Это уже слишком! Как ты его сюда протащила?!

– Ты в своем уме, мой лорд? Он мне приснился. И все.

– То есть ты проснулась от страха? – уточнил Макс.

– Именно, – Тайра была рада, что Макс не видит ее кривой усмешки. – Теперь все в порядке?

– Ты меня напугала, – Макс с облегчением выдохнул.

– Зачем звонил, мой лорд?

– Просто так. Проверить, где ты есть. Переживал я. Ладно, проснешься окончательно – зайди в гости. Буду ждать.

Тайра переоделась и пролистала входящие сообщения. Ни одного от Ректора или сэра ′т Хоофта. Ни одного за неделю от Наставника… Это было самое неприятное. Она неделю не появлялась в Башне, а он даже не поинтересовался, все ли с ней в порядке. Значит, что бы он ни говорил тогда вечером, она его задела, не зная того, вторглась в область его личных переживаний, его личной жизни, нарушив тем самым обозначенную им границу допустимого. На душе стало неуютно.

Тайра валялась на кровати, обеими руками обнимая игрушечного Змея, пока мобильник снова не зазвонил. Номер не определялся, но Тайра и так знала, кто это.

– Здравствуй, Кхасси, – бархатным голосом сказал Змей.

– Пожелание отличное, – Тайра усмехнулась. – Привет.

– Как Макс успел позвонить раньше меня? Я все-таки Трейсер. Я посрамлен.

– У Макса большой опыт телефонного общения. Номера он набирает не глядя, а я у него на быстрой кнопке. Тут он любому фору даст.

– Ладно, уговорила. Больше с ним тягаться не стану, – он фыркнул. – Как ты себя чувствуешь?

– Удивительно хорошо.

– Хм-м, – Змей хмыкнул. – Странно. Тебе серьезно досталось. Ты спала почти полных пятнадцать дней. Была внутри вашей единой тьмы, я тебя даже не видел… Не отзывалась. Я успел испугаться.

– Испугаться чего?

– Того, что ты уйдешь. Твой трек мерцал. У некромантов так бывает перед окончательной смертью, когда они не могут вернуться в тело. Когда они еще думают, что живы, но тело их больше не принимает. Обычно в бою такое случается. В горячке боя некросы могут и не заметить, что тело получило необратимые повреждения, – Змей замолчал. – Вот с тобой было то же самое. Но я не видел, чтобы ты с кем-то дралась.

– Потому что я не дралась. Это магия сэра ′т Хоофта. Я просто залезла туда, куда не следовало.

Змей подумал немного, а потом сказал:

– Кхасси, я Трейсер Ишанкара. Я вижу твой трек и знаю, когда и где с ним начались странности.

– Мориса не трогай, – почти приказала Тайра. – Это наше с ним личное дело. Посредники нам абсолютно не нужны.

– Сэр ′т Хоофт мне сказал примерно то же самое, – Тайра почувствовала его раздражение и явно представила себе, как он чуть прикрыл глаза, пряча под веками огоньки гнева.

– Ты говорил об этом с сэром ′т Хоофтом?

– Разговора не вышло. Он просто приказал мне, чтобы я не лез. И Бергер приказал, чтобы я не вмешивался. А я бы хотел.

– Что у вас случилось с Морисом? Почему ты его так не любишь?

– Может, потому что его любишь ты? – ушел от ответа Змей.

– Ваш конфликт начался до моего появления.

– Прости, Кхасси, но это наше с ним личное дело, – ее же словами отбился Змей.

– В Ишанкаре порой ветер меняется слишком быстро, – Тайра усмехнулась. – Я тебя поняла.

– Мне скоро уходить… Вставать на маршрут… Хочешь прийти ко мне ненадолго?

– Еще спрашиваешь? – обрадовалась Тайра.

– Я у Первого Рубежа. Приходи.

– Как? Я не знаю, как входить в тени.

– М-да? – не поверил Змей. – А мне кажется, что знаешь. Ты входила и выходила без сопровождения уже не один раз.

– Ты шутишь? Когда это я была в тенях? И зачем бы мне туда понадобилось?

– А это мне тоже интересно.

– То есть в тенях ты меня не видел?

– Нет. Видел, что ты входила, но куда потом пропадала? На Мост? Там я вас не вижу, разве что у самой Границы.

Тайра задумалась. В тенях делать ей было нечего, да и не очень-то ей там нравилось. В здравом уме она точно туда не совалась. Разве что за ее путешествия по теням Змей принял ее ночные походы к Зулейхе… Значит, Зулейха была в межреальности? Или Ишанкар упрятал ее на Галереи? Если бы было верно первое, Змей не терял бы ее из вида, а если второе, то Зулейху бы уже нашли.

– Ничего не понимаю, – призналась Тайра.

– Я пока тоже. Но ты попроси сэра ′т Хоофта, пусть он тебя научит, как правильно входить в тени, а то мало ли…

– Он ругаться будет. Мне пока этого делать не положено. А может, ты научишь?

– А он мне потом хвост отрубит по самую шею, – Змей недовольно фыркнул. – Нет уж. Ты отказалась, когда я тебя хотел научить сквозь пространство смотреть, а по теням ходить куда опаснее, чем издалека картинки разглядывать, так что разбирайся со своим Наставником сама.

Тайра вздохнула.

– Ладно, давай я тебя заберу, – смилостивился Трейсер.

Что-то неуловимо изменилось – и вместо кровати Тайра оказалась посреди его сверкающих колец. Она обняла его за шею и закопалась в гриву его мягких снежно-белых волос.

– Я соскучился, – Змей потерся мордой о ее спину. – Ты такая милая, когда живая.

– Комплимент так себе, – Тайра усмехнулась, отлипла от него и осмотрелась по сторонам. Вокруг Змея тьма будто расступалась, подсвеченная его внутренним сиянием. – Как ты это делаешь? Как перемещаешь предметы, как живешь между мирами, как видишь на расстоянии? Это удивительно!

– Я с этим родился, – просто сказал Змей. – Я тоже не понимаю, как ты возвращаешь мертвых. Как возможно быть мертвой, но думать, говорить и двигаться при этом…

– А в прошлый раз ты был просто огромным, – Тайра оглядела его кольца.

– Это магия, – Змей довольно прищурился. – Это тени. В тенях я могу делать все, что захочу, и со своим телом в том числе. Выбираю оптимальный размер. Такое развлечение. На службе помогает, а в поединке так вообще дает преимущество. Я же уже объяснял.

– И часто ты дерешься? – она села и прислонилась спиной к его телу, Змей плавно перетек вперед и положил голову ей на ноги.

– Не очень. Но, видимо, скоро придется. Я так и не выяснил, кто бывает у границ моей территории, не могу понять, в чем дело, и меня это очень беспокоит, – он нахмурился и мотнул головой. – А еще ты ходишь по теням так, что я тебя не вижу. Можешь мне и под горячую руку попасть.

Тайра гладила его по морде и перебирала пальцами его белоснежную шерсть. Змей щурился от удовольствия, разве что не фырчал, как домашний кот. Тайра очень хотела потрогать его за ус, но терпела: Змей не любил, когда кто-то прикасался к его усам. Он приоткрыл один глаз и сказал:

– Если ты и дальше будешь меня так гладить, я сделаю все, что ты захочешь.

– Даже признаешься в любви к Гиваршу? – подначила его Тайра.

– Тебе придется очень, очень долго меня гладить, – Змей будто бы ухмыльнулся. – Мне не нравится, что вы так тесно общаетесь. Он умный, хитрый и опасный.

– Тоже мне, новости… А что тебе еще не нравится?

– Еще мне не нравится, как на тебя смотрит ван Хинкес.

– Да брось ты, – усмехнулась Тайра. – Он лигийский Охотник, ему положено видеть во мне добычу.

– Я не об этом, – Змей плавно выполз из-под ее ладони и перетек в другую позицию, замерев перед ее лицом. – Он видит в тебе добычу иного рода. Ты привлекаешь его как девушка, а не как дичь.

Тайра несколько секунд смотрела на Змея, а потом рассмеялась.

– Ну ты, господин Трейсер, и скажешь!

– А еще больше мне не нравится, что Айгер тебе тоже симпатичен.

Тайра перестала улыбаться и поняла, что Змей не шутит.

– Ты это все сейчас серьезно? – на всякий случай спросила она.

– Абсолютно серьезно.

– Ну ладно, – сдалась Тайра. – Айгер мне и правда нравится, но я не думала о чем-то там… О чем ты думаешь. Ты меня удивил сейчас.

– Я ван Хинкеса уважаю, – признался Змей. – Ему можно доверять, он надежный товарищ и прекрасный боец, но я не юная девушка, Кхасси, мне Айгер нравиться может. Я давно за ним наблюдаю и ни разу не видел, чтобы он по-настоящему с кем-то встречался. Ходил на свидания пару-тройку раз… Получал то, за чем ходил… И все.

– А драка в торфиордском парке считается за свидание? Он тогда не получил того, за чем пришел, мне ожидать второго раза?

Змей не ответил, только недовольно выпустил воздух, и Тайра рассмеялась.

– Да ладно тебе, – она погладила его по морде. – Мне нравишься ты.

– Я – дракон и чертов трейсер, – бархатным голосом напомнил Змей. – А Айгер – настоящий мужчина. Ты не заметишь, как он заберет твое сердце.

– Это не так-то легко сделать, – снова улыбнулась Тайра. – Ты ревнуешь?

– Да. Я по долгу службы иногда за тобой присматриваю.

– И ревнуешь тоже по долгу службы?

– Нет, это личное. Я ведь не шутил, когда говорил, что ты моя жемчужина.

Тайра потянулась к нему и обняла его обеими руками, снова зарывшись носом в его белоснежную гриву. Он медленно обвился вокруг нее и замер.

– Не ревнуй, Змей. Ты лучше любого мужчины.

Змей промолчал, только чуть потуже сжал свои кольца.

– Ты переживаешь, что у тебя нет человеческого тела? – спросила Тайра. – Хочешь, я поищу какое-нибудь заклинание, чтобы ты смог хоть иногда становиться человеком? Как в «Русалочке», например.

– Ты в это веришь? – спросил Змей. – В то, что я мог бы быть человеком?

– Легенды и профессор Тан говорят, что такое возможно. Да и душа у тебя совсем не змеиная… Не знаю, как должны выглядеть души драконов, но точно по-другому. Так почему нет?

– И что бы ты со мной делала, с человеком? – усмехнулся Трейсер.

– Ну-у… Я не знаю… – Тайра почувствовала, что покраснела. Она могла сказать, что была бы не против пройтись с ним вечером по улице или посидеть в кафе, но в ее мире приглашать мужчин на прогулки было не принято, так что делиться своими желаниями Тайра не стала.

– Кхасси, – тихо позвал Змей. – Ты мне дорога. Я очень не хочу, чтобы Айгер сделал тебе больно.

– Ну откуда у тебя такие мысли? – поразилась Тайра. – У меня с ним, если можно так сказать, чисто деловые отношения.

– Ладно, – Змей нехотя согласился, – пока поверю.

Тайра покачала головой, удивляясь тому, о чем он думает, улыбнулась и поцеловала его в нос.

Было около пяти вечера, когда она покинула комнату. Первым делом надо было зайти к Айзекс, пока та еще не ушла с работы. Если она и правда орала не хуже Макса, стоило появиться у нее раньше, чем Эстер нашла бы ее сама.

Дверь в ее кабинет была приоткрыта, Тайра осторожно заглянула внутрь, Эстер тут же оторвалась от бумаг, словно ждала ее.

– Зайди, закрой дверь и сядь! – жестко сказала она.

Тайра повиновалась.

– Ну и где тебя носило целую неделю? – спросила Эстер, взглянув на нее поверх очков. – Гудрун тоже очень этим интересуется.

– Я спала, мэм, хотя Макс в это не поверил, – ответила Тайра.

Айзекс сняла очки и окинула ее критическим взглядом.

– Я поверю, – сказала она. – Для вранья слишком нелепо выглядит.

– Спасибо, мэм.

– Что у тебя с хет Хоофтом? Он даже не спросил, куда ты пропала. Я не помню, чтобы у вас портились отношения. Так в чем дело?

– Это личное, мэм. После вас я зайду к нему, чтобы извиниться.

– А есть за что?

– Как посмотреть, – честно призналась Тайра. – Но извиниться лишним не будет.

– Ну и черт с вами. Меня больше волнует другое. Догадываешься? – Эстер хитро взглянула на нее.

– Нет, мэм.

– Я прислала тебе смс, думала, ты сразу прибежишь.

– Этих сообщений за неделю столько насыпалось… Я удаляю всякий спам, не читая.

Айзекс встала, открыла гардероб и вынула из своей сумки мобильный телефон. Она пощелкала клавишами, выбирая нужное сообщение, и вручила телефон Тайре.

– Ну так вот, что было в спаме.

Тайра взглянула на экранчик. Короткое сообщение, в стиле Эстер, содержало всего три слова: «Рания оставила Ишанкар». Тайра перечитала сообщение еще и еще раз. «Рания оставила Ишанкар». Эстер внимательно наблюдала за ее реакцией.

– Это правда? – спросила она Айзекс.

– Правда. Мне бы хотелось объяснений, Тайра. Зная о том, что наш Господин Хранитель всегда готов беглецам и предателям головы рубить до полуденного азана, это для Рании просто самоубийство!

– Я не могу объяснить, мэм.

– Куда она ушла? Зачем? Почему сейчас? У нее еще четыре дисциплины не сданы, она семестр не закрыла… Я думала – я надеялась, – ты сможешь объяснить мне, что стало причиной такого ее решения!

– Я не знаю, госпожа Айзекс, – ответила Тайра. – И давно она ушла?

– Пять дней назад. Но у меня создалось впечатление, что она просто сбежала.

– Сбежала?

– Да, сбежала. Не взяла почти никаких вещей: ни одежды, ни книг, ни украшений. Даже оружие оставила, что вообще очень странно.

– Оружие оставила? Оружие-то ей там дадут, – задумчиво сказала Тайра.

– Где – там? Где – там? – требовательно спросила Айзекс.

– Где-то возле Лиги.

– Сбежала к своему лигийскому воздыхателю, значит, – сделала вывод Эстер и напялила очки обратно на нос. – Средние Века какие-то. Зачем сбегать-то?

– Вот именно, мэм, – Тайра отдала ей телефон. – Нелогично. Она теперь от Долга свободна, могла по любви замуж выйти, если ей так уж хотелось.

– Зачем она подалась в Лигу? Не понимаю. Ясно только одно: мы правильно поступили, что перекрыли ей все пути обратно.

– Она не сможет вернуться в Ишанкар?

– А ты думала, надо было открыть ей ворота и хлеб на блюдечке вынести? – взвилась Эстер. – А учитывая, что она теперь на стороне Лиги…

– Она ни на чьей стороне, мэм. Она сама по себе. Ну влюбилась она в лигийца, вы сами сказали, не Средние Века. Она не из-за этого сбежала.

– А из-за чего?

– Не знаю, мэм. Вот если бы с ней поговорить…

– Поговори, попробуй. У тебя в Ишанкаре с ней не очень-то разговор задался… А сейчас где ты ее найдешь?

Тайра задумалась. Она почти ничего не знала о Рании. Явно она ушла не в семью, откуда ее выгнали, только услышав, что она обладает какими-то сверхъестественными способностями. В Лигу ее не примут даже с ее мастерским владением мечом – не окончила обучение. А если и примут, даже со всеми странностями в поведении Рания никогда не предаст Ишанкар – в этом Тайра была уверена, – а ее мужчина уж точно спрячет ее так, чтобы никто не нашел. Он-то наверняка думает, что Ишанкар вышлет за Ранией карательную бригаду… М-да.

– Хранитель ей правда голову снесет?

– Если Лига ее примет – нет, не снесет, – Эстер погрызла кончик карандаша. – Только ей доучиться придется, и скорее всего, в Торхильдфиорде.

– А если Лига не примет? Или если Рания в Монсальват подастся?

– Тогда аль-Малик ее казнит.

Тайра замерла. Неужели и правда казнит? Неужели это не просто угроза из разряда ишанкарских страшилок? И что за странности с Лигой?

– Что за преференции для Лиги, мэм? Чем они лучше Монсальвата?

– Ересиарха своего спроси, когда помиритесь, – не стала отвечать Эстер и подняла трубку коммуникатора. – Девочки, кто-нибудь, принесите мне личное дело Рании Азиз. И быстрее, пожалуйста.

– Вы думаете, там есть что-то нужное?

– Адреса, телефоны, в том числе и родителей, ближайшие родственники…

– И чем нам поможет информация почти десятилетней давности?

– Информация у нас актуальная, недаром разведкорпус в Шайорэ держим. Первичная биокарта тоже там, а это биометрические данные, – продолжила перечислять Айзекс, освобождая стол от многочисленных бумаг, – рост, вес, цвет волос, цвет глаз, результаты сканирования радужки, группа, резус и проба крови, отпечатки пальцев.

– Проба крови? Как в биокарте?

– Да. Что тебя удивляет?

– Зачем это в личном деле?

– А почему нет? – Эстер смотрела на нее поверх оправы.

– Если там и правда есть ее проба крови, я смогу ее найти, где бы она ни была.

Эстер поманила ее пальцем, чуть привстала с кресла и пододвинулась ближе к середине стола.

– Не вздумай разрешить Гиваршу себя обратить, – раздельно произнесла она. – Я тебе тогда сама осиновый кол в сердце вобью.

И Айзекс вернулась обратно в кресло.

В дверь постучали и вошли две молодые женщины, сотрудницы отдела кадров.

– Ну? – Айзекс протянула руку за папкой.

– Мэм, – начала та, что повыше. – У нас нет личного дела Рании Азиз.

– Что за чушь? – теперь Эстер сверлила взглядом их. – Я сама лично просматривала его не далее как пять дней назад!

– Мэм, оно действительно было, но теперь его нет, – поправила первую вторая сотрудница. – Его изъяли господин Хранитель.

– Сразу, как только вы его вернули, – добавила первая.

– Была не наша смена, поэтому мы не знали, мэм.

– Но Грета сказала, что господин аль-Малик забрали дело Азиз еще пять дней назад.

– Они даже как положено в журнале расписались, вот, – вторая открыла журнал и продемонстрировала Эстер витиеватую подпись Хранителя.

– Они даже ее биокарту у господина Варфоломея забрали, мэм, – дополнительно в свою защиту добавила первая.

Эстер посмотрела в журнал, потом на Тайру и, сдерживая гнев, сказала:

– Хорошо, девочки, вы свободны. Но впредь я хочу знать, что понадобилось аль-Малику, до того, как он это заберет. Ясно?

– Да, мэм, – в один голос ответили женщины и выпорхнули за дверь.

Эстер подождала, пока их каблуки затихнут в отдалении, и разразилась потоком ругательств на родном языке. Тайра ее не слушала. Господина Хранителя Эстер в расчет не брала, и совершенно зря. Он не спустил бы на тормозах побег и рядовой студентки, а тут речь шла о бывшей Стражнице госпожи аль′Кхассы. Если бы заинтересованность аль-Малика была только служебной, он довольствовался бы документами учебной части и не изымал биокарту… Да-а-а… Любое дело, в которое с особым рвением влезал аль-Малик, шло не как положено и оборачивались Дар Элайя. Тайра все еще не понимала смысла игры, но сейчас Хранитель опережал ее на шаг. Он знал о Рании что-то такое, чего не знали все остальные, даже всеведущая Эстер Айзекс, и он очень хотел, чтобы эта информация осталась тайной. Однако если никто не заподозрил ничего в течение стольких лет, значит, информация и в личном деле, и в биокарте не была настолько явной.

– Что будем делать? – спросила Эстер уже по-английски.

– Я попробую поговорить с Хранителем, мэм.

– Дурацкая затея.

– По крайней мере, спрошу, зачем он взял дело.