Медный обряд. Легенды Черного озера

– Ты меня разыгрываешь? – осерчал я на товарища.

– Вовсе нет. Как будешь располагать временем, зайди ко мне, попробуем вдвоем разобраться.

– Хорошо, зайду. Но если узнаю, что это была шутка…

– Ты знаешь, шутить я не мастак, – перебил Олег. – Обещай, что сегодня-завтра заскочишь. Ты связывал происходящее с часами, так вот, я приметил на них особую символику. Захвати свой словарь, попробуем расшифровать загадку рисунка.

– Договорились, – ответил я. – Постараюсь вырваться в ближайшее время.

А время выпало сессионное. Каждый день зачеты, экзамены, я засиживался на работе допоздна. К Олежке смог поехать через неделю. Вижу – квартира открыта, родственников полный дом. Руки на себя наложил Соловьев, повесился.

Борис Глебович помолчал, опустив голову.

– Я не мог поверить, что Олег сам выбрал смерть. Он любил жизнь, и у него имелось столько незавершенных планов, проектов… У меня не оставалось сомнений: его погубили часы, несущие в себе проклятье.

Несколькими днями позже, мне позвонил брат Олега, также увлекающийся коллекционированием и попросил помощи в разборе экспонатов. Листая учетный журнал, я не нашел ни одного упоминания о медных часах, они бесследно пропали из коллекции. Появлялись мысли найти женщину, которая принесла их, но о ней никто из моих знакомых не слышал. Я силился вспомнить рисунок на часах, но безуспешно. Однажды они мне приснились. Проснувшись, я первым делом зарисовал кольцо, обвитое цветами и молнию в его центре. О кольце не упоминалось ни в одной из книг, а вот о молнии я мог рассказать и без помощи словаря. Это славянская руна, древняя мера одного мига. Ее называли еще и руной Победы. Полное значение рисунка я так и не смог разгадать, возможно, он является родовой печатью с особым смыслом.

Тогда я решил больше не возвращаться к прошлому. У меня получалось до тех пор, пока вы не упомянули о черных водах и ведьмах, пока я не увидел у вас часы, почти такие же, как были у Олега. Вы точно в порядке и не нуждаетесь в помощи? – профессор многозначительно посмотрел на меня.

Я призадумалась. Профессор не побоялся быть со мной искренним, и его история вызвала в моей душе бурный отклик. Мне захотелось поделиться своими предположениями о том, что произошло с Олегом. Потому что, то же самое происходит и со мной. Берегись медной ведьмы… Она начала охоту на меня. Я – ее жертва.

– Мне знакомы черные воды, – сказала я и облизнула пересохшие губы. – Я вижу их с детства. Сначала они снились, теперь… они могут появиться в любой момент. Я думаю, что дело не в часах, а в материале, из которого они сделаны. Вы говорили, что они из чистой меди.

Я содрогнулась, вспомнив мерзкую жижу в стакане.

– Причем тут медь? – удивился Борис Глебович.

– Думаю, мне придется начать издалека, чтобы все объяснить, – покачала я головой.

Профессор взглянул на часы и сказал:

– Я бы очень хотел вас послушать, если вы, конечно, никуда не спешите.

Я не боялась раскрыть карты. Страшнее – копить тайны в себе, зная, что на все твои доводы покрутят пальцем у виска. Пока ситуация складывается наилучшим образом, пока твою правду принимают – следует действовать. Собравшись с духом, я начала:

– Я не очень хорошо помню свое детство до пятилетнего возраста…

Мой рассказ оказался даже длиннее, чем у профессора и занял около часа. Он не торопил меня, ему казалось, важна была каждая деталь. Когда я закончила, Борис Глебович в десятый раз снял очки, еще раз тщательно их протер и спросил:

– Как я понял, все пятнадцать лет часы пролежали у той самой Дарьи Степановны?

– Именно так.

– Удивительно. Если допустить, что они из коллекции Олега, то возникает вопрос, почему коллега вашей мамы прожила столько лет?

– А что, если существуют другие часы? Дарья Степановна не отдала бы то, что убьет меня. Тогда бы она не писала записку с предупреждением.

– Надо поразмыслить над вашим рассказом. Сейчас могу сказать одно, вы убедили меня в том, что медь располагает особой силой. И вы, если я правильно понял, тоже обладаете особой энергией, которую берете от меди. Что же может произойти, если вас лишат ее?

Я побледнела и сжала руки в замок до хруста в суставах.

– Это уже произошло. От безысходности я ходила к знакомому своей подруги, Марку. Он говорит о том, что в моем роду были ведьмы. Я оставила шкатулку у него, чтобы он перестал так думать. Да и сама я была уверена в том, что медь никак не влияет на меня. Он сказал такие страшные слова на прощание… сказал, что я непременно вернусь, и мы поговорим иначе. Но хуже всего то, что Марк оказался прав. Мой дом опять залили черные воды. Зачем ему нужно, чтобы я вернулась? Не понимаю…

– Вы говорите о человеке с окраины города? Я слышал о нем. Знакомые, правда, отзывались об этом Марке неплохо. Но лучше быть начеку. Если у него есть выгода в том, что вы вернетесь, если чувствуете подвох, тогда не стоит раскрываться. Дайте слово, что не будете спешить с решениями. Постепенно сами во всем разберемся, я помогу вам.

– Я могу дать слово… Но как быть с черной водой? Мне она не дает покоя…

– Давайте так, Нелли. Я постараюсь связаться с нужными людьми и собрать как можно больше информации по волнующей нас теме. Вдруг мы не одни ищем правду? А воды постарайтесь не бояться, отключите в себе страх. Все призраки питаются негативными чувствами людей. Тем более, теперь у вас есть медные часы. Они придадут вам сил.

– Я постараюсь. И все же… Какова вероятность, что Дарью Степановну убили именно из-за часов?

– Вероятность есть, но она мала. Прошло пятнадцать лет, ее бы убили раньше. Я больше склоняюсь к мысли, что это роковая случайность. Постарайтесь не переживать. Готовьтесь к практике. Скоро вы займетесь любимым делом и отрешитесь от проблем. Тогда черная вода не сможет к вам подступиться.

Глава 6

Я зашла в квартиру, прижимая к себе коробку с медными часами. С самого порога я дала себе обещание не бояться и открыть кран. На кухонном столе нежилось вечернее солнце, просочившееся через прозрачную штору. С улицы доносился веселый гомон. С этим местом не связывался мой страх. Но, все равно, я забывала дышать, когда протягивала руку к раковине. Капли воды на ладони оказались прозрачными, не сулящими дурных видений. Я выдохнула, повернула вентиль и отскочила в сторону, зажмурив глаза так сильно, что за веками будто зажглись красные лампочки. Но мерный шум льющейся воды успокаивал, шептал мне, что все хорошо и я, поверив, приоткрыла один глаз. При виде чистого, искрящегося потока мою душу наполнила радость. Страх отступил, от облегчения хотелось смеяться. У меня появилось чувство, что вместе с мамиными часами в дом пришел ее добрый дух, чтобы защитить ото всех бед. Кто любит, не пропадает без вести.

Я засыпала с твердой уверенностью, что больше черные воды не смогут ворваться в мои сны. В таком состоянии легкости и покоя я провела целую неделю. Все рассказы и слухи о меди, ведьмах, черных часах казались нелепыми сказками. Неприятности отступили, я грезила мечтами о предстоящих раскопках в Херсонесском заповеднике, ночных посиделках у жаркого костра, необыкновенных историях о находках на юго-западном побережье Крыма и о подводных археологах, что подняли со дна моря артефакты Средневековья. Здорово осознавать, что выбранный тобой путь единственно верный из всех возможных!

Когда в конце мая мы полностью закрыли сессию и уже обсуждали в тесном дружеском кругу, как нам отметить это событие, нашу шумную компанию остановил в коридоре Борис Глебович:

– Здравствуйте, молодые люди. Разрешите мне ненадолго украсть для разговора вашу подругу. Нелли, будьте добры, загляните ко мне.

Профессор направился к кабинету, тому самому, где мы делились страшными историями из своей жизни. Немного погодя, я пошла за ним.

– Чего это он? – шепнул Сергей.

– Да все нормально, не переживайте. Скоро вернусь, – махнула я рукой, оглянувшись на них.

Ребята подошли к окну и уселись на скамейку, сбросив сумки на подоконник.

– Нель, мы тут тебя подождем, – крикнула мне вслед Маринка.

Я вошла в кабинет и в нерешительности замерла у кафедры. Борис Глебович, видя мое смущение, показал взглядом на стул и вынул ворох бумаг из портфеля. По задумчивому выражению его лица можно было догадаться, что ему удалось достать важные сведения.

– Я побеседовал с друзьями из уголовного розыска, и в течение недели мы проанализировали все материалы, связанные с Олегом и коллегой вашей мамы. В папках содержались протоколы и показания свидетелей. Мы узнали, что тело моего товарища нашла домработница, она приходила раз в неделю помогать по хозяйству. Так вот, она отмечает, что в руках у Олега были часы!

– Те самые? – голос у меня дрогнул.

– По описанию они, – кивнул Борис Глебович.

– Но ведь их не нашли!

– Верно. Специалисты решили, что у женщины случились галлюцинации. Так бывает от перенесенного шока. Да и родственники утверждали, что информации о часах не содержалось в учетной книге. Я вам тоже говорил об этом.

– Но кто-то же их взял! Они не могли пропасть бесследно!

– Само собой, не могли, – профессор положил передо мной лист исписанный мелким, но вполне разборчивым почерком. – Прочтите-ка.

Я опустила взгляд на текст и прочитала его вслух, изредка сбиваясь на сложных терминах:

– На левой половине спины, в 125 см от подошвенной поверхности стоп рана неправильной веретенообразной формы… Длинник раны ориентирован на 3 и 9 условного циферблата часов… Это про Дарью Степановну, да?

– Дальше можете не читать, самое важное содержится в этих словах.

– Дарья Степановна была в сознании, когда ее привезли в больницу. Неужели она не назвала убийцу?

– Не назвала. Ее доставили в реанимацию, сделали операцию. Состояние было критическим. В протоколе упоминается, что пострадавшая вообще не приходила в сознание. Видимо, она очнулась, когда рядом находилась дочь, перед самой смертью. Но это еще не все. Вы были правы, когда сказали, будто Дарью Степановну убили из-за часов. По крайней мере, в этом предположении есть здравый смысл. Дело в том, что свидетель, обнаруживший раненую, тоже упоминает о часах на цепочке, лежащих у женщины на груди.

– А потом они исчезли, и свидетеля сочли сумасшедшим, – закончила я его мысль.

– Конечно.

– И как нам во всем разобраться? Тайны только множатся, – я закрыла ладонями лицо. Это не выздоровление, а короткая ремиссия. Затишье перед бурей. Можно называть как угодно, смысл не изменится.

– Я сделал запрос по нескольким архивам в ближайшие округи. Возможно, получится что-то отыскать по ключевым словам. Но без вашего участия я вряд ли смогу разобраться в полученной информации. Вы можете знать то, что мне неизвестно. Через пять дней я уезжаю на практику в Казань куратором группы. Понимаю, вы настроились ехать в Севастополь, но что, если бы я договорился о смене вашей базы? Тогда бы у нас получилось проанализировать данные, что будут приходить мне, в короткие сроки. Как вам мое предложение?

– У меня есть время подумать?

– Подумайте. Но не затягивайте с ответом. Забыл спросить, прекратились ли кошмары?

– К счастью да. Я думаю, что мамины часы особенные, они берегут меня.

– Славно. Но, все же, не теряйте бдительности. Как видите сами, с такими часами шутки плохи. Кто-то охотится за вторым экземпляром. Очевидно, если одни часы обнаружили на груди Дарьи Степановны, то вторые хранились у нее дома. Никто не менял циферблат. Все объясняется существованием черных часов и белых.

– Может ли этим «кто-то» оказаться Марк? – выпалила я.

– Вполне может, – опустил глаза Борис Глебович. – Знакомые сказали про него вот что: записывались они к нему по рекомендации. Повод, конечно, не назвали, но призвали не сомневаться в его магических способностях. Понимаете, куда я клоню?

– Понимаю, – я поднялась со стула и прошлась по аудитории. Голова закружилась. – Но, когда он увидел шкатулку с медью, то, безусловно, догадался, у кого могут храниться часы. Если он ищет их, то почему ничего не предпринимает?

– Вам стоит быть осмотрительнее, Нелли. Не доверяйте никому. Опасность может подстерегать повсюду, – забеспокоился Борис Глебович.

– Спасибо, что вы помогаете мне, – поблагодарила я старичка профессора. – Не переживайте за меня. Все будет хорошо.

Нелька, ты чего так долго? – подхватила меня под руку Маринка, как только я вышла из кабинета. – Мы ждали тебя, ждали. Потом ребята пошли закупать продукты для пикника, а я решила дождаться окончания твоих дебатов.

– Марин, извини, – замялась я. Мысли роились, слипались в один снежный ком. – Давайте без меня?

– Профессор озадачил тебя чем-то? – спросила подруга.

– Нет, не в этом дело. Я приболела, кажется. Думаю, мне лучше остаться дома, – соврала я. На самом деле, мне хотелось бы остаться одной. Подумать.

– Ну вот, – расстроилась Маринка. – А чего сразу не сказала?

– Да черт его знает, – вздохнула я. – Сначала хорошо все было. А теперь голова разболелась, вот-вот лопнет.

На этот раз я солгала лишь отчасти. Голова у меня гудела от перегрузки информацией.

– Эх, не повезло тебе. Снова мигрень? Давай, провожу до дома.

– Мигрень, будь она неладна, – проворчала я, изображая недовольство.

– Пойдем, прогуляемся.

Мы шли через парк по песчаной дорожке, влажной от недавно прошедшего дождя. Всю траву на газоне усеяли белые хлопья лепестков: вчера бушевал ветер, он сорвал остатки наряда с яблонь и черемух. Зато сирень продолжала цвести в полную силу, наполняя воздух ароматной свежестью.

– Марин… Ты мне так и не рассказала про Марка, – прервала я неловкое молчание.

– Нель, все сложно, – Марина остановилась и глубоко вдохнула. – На ее щеках блеснули слезы. – Я не рассказываю вовсе не потому, что не хочу. И не потому, что боюсь.

– Он обижает тебя? – перебила я, чувствуя, как во мне поднимается волна гнева.

– Да нет, что ты, – отмахнулась подруга. – Марк своеобразный, но мне он ничего плохого не сделал. Я об одном прошу, не говори никому о нем, хорошо? Мы договаривались, что наши встречи будут в секрете.

– С ума сойти, – схватилась я за голову. – Как вы вообще умудрились познакомиться?

Марина на минуту задумалась. Потом подхватила меня под руку, и мы вновь зашагали по дорожке. Хрустел песок под подошвами, пели птицы, шумел в молодых листьях ветер.

– Мы встретились в клубе полгода назад. Из наших ребят в тот день никто не смог пойти, со всей толпы я знала только Артема. Мы держались вместе и пили… Даже не помню, что пили и в каких количествах. В общем, когда приехал Марк, Артем заявил, что поедет только в том случае, если захватят и меня.

– А дальше?

– Марк мне понравился. Вежливый, галантный, я таких мужчин никогда не видела в жизни. Через неделю записалась к нему, как к специалисту. Так все и началось.

– Артем тоже знает?

– Разумеется, знает. Он не тот человек, который будет сеять сплетни. Я верю, – с надеждой заглянула мне в глаза Марина, – что и тебе я могу доверять.

– Тебе известно, что я умею держать язык за зубами. Никто не узнает. И… извини, что я спросила о нем. Мне было важно знать, что все в порядке. В последнее время ты часто грустишь.

– Точно, – хлопнула себя по лбу Марина. – Какая же голова у меня дырявая. Марк просил передать тебе амулет.

Она вытянула из кармана рюкзака белый шнурок, на котором раскачивалась подвеска из синего камня, похожего на лазурит. Амулет имел форму клиновидного кристалла.

– Он даже не объяснил, для чего это мне? – поинтересовалась я.

Маринка пожала плечами.

– Марк никогда не рассказывает о работе. Я спросила его о назначении амулета, но он отмахнулся, вроде как сама позвонишь, если не разберешься.

– Что ж, я позвоню. Не стоило, конечно, этого делать. Моя проблема решилась сама собой, как только я рассталась со шкатулкой, – выдавила я из себя благодарную улыбку.

Что в этом камне? Маячок, чтобы следить за мной? Или намек о том, что мое состояние рассекречено? Вот и новый поворот. Нет у меня выбора, куда ехать. Все решается само собой. Я не выдержу месяц в неизвестности.

Мы с Мариной попрощались, и я осталась одна. Тишина заметалась по комнатам. Того ли я хотела? Может быть, зря отказалась от праздника?

Я положила на стол амулет, подаренный Марком, и осмотрела его. Синий камень отбросил холодную тень. Возможно, Марк решил заинтриговать меня неожиданным сюрпризом для того, чтобы я вернулась. Не стоит исключать, что мое странное поведение в гостях не насторожило его. Моей неискренностью чадило за версту.

Что теперь делать? Можно выкинуть амулет, можно оставить его дома, можно раздробить камень на мелкие части, а можно… надеть и носить его, притворяясь глупой девчонкой. Если я сделаю именно так, есть большая вероятность, что Марк, наконец, исключит меня из игры.

Я открыла шкафчик, где раньше стояла шкатулка с медью, и уставилась на пустое пространство внутри него. Ведьмы, медь, часы, черные воды, смерть… Из пустого пространства в стене тянуло влажным холодом, как из могилы. Я толкнула ногой дверцу шкафа, чтобы оттуда не сквозило мрачными воспоминаниями. Бац! Внутри раздался приглушенный хлопок. Что за… Кровь отхлынула от лица. От ужаса пальцы рук онемели. М-да, нервы расшалились не на шутку, раз каждый шорох ввергает меня в панику.

Любопытство, со временем, взяло верх, и я, с замиранием сердца приоткрыв дверцу, проверила шкаф. На полке, прямо передо мной, лежала толстая тетрадь в кожаном, изрядно потрепанном переплете. Видимо, она была прислонена к боковой стенке шкафа, и ранее я ее не замечала. Но теперь, когда стенки сотряслись от удара, рукопись упала.

Все пожелтевшие страницы тетради были полностью исписаны. Судя по оформлению записей, в руках у меня находился дневник. Я узнала мамин почерк, у меня сохранились открытки, фотографии, счета, подписанные ее рукой. Конечно, я пересматривала их не на один раз. Цвет чернил отличался: заметки писались разными пастами, кое-где даже простым карандашом. Почерк тоже изменился со временем. Если в начале тетради он был мелким и каллиграфическим, то в конце становился небрежным, словно мама стремилась движениями ручки успевать за ходом мыслей. Первые страницы дневника посвящались описанию свадебного торжества, первым годам совместной жизни с отцом и моему рождению.

Особое внимание привлекали заметки, датируемые две тысячи вторым годом.

09.07.2002 г.

Прошел всего год после смерти бабки Агаты, а в нашем доме снова беда. Сегодня умерла мама. Бедная, она так мучилась перед смертью… Мы верили, что сможем победить рак, но время было потеряно. Врачи предупреждали, что препараты нацелены только на уменьшение боли, но кто мы есть без надежды? К смерти нельзя быть готовым. Чувствую себя опустошенной до самого дна. Когда все слезы выплаканы, нам не остаётся ничего, кроме тупого равнодушия.

Мама умерла в восемь утра. Я знала, чувствовала, что мы вот-вот попрощаемся, и ночевала в тот день у нее. Скорая приехала на рассвете, нас отвезли в больницу. Завтра похороны. Твержу себе, что справлюсь, а самой так душно, что вот-вот задохнусь.

22.07.2002 г.

Мы с Мишей решили переехать в мамину квартиру, а старый дом выставить на продажу. Так будет лучше для Нелли. Она совсем скоро подрастет, а мы ютимся в одной тесной комнатушке. Мне радостно думать, что теперь у моей малышки будет своя комната, просторная и светлая. Рядом с новым домом находится одна из лучших школ в городе. Дочка сможет там учиться. С завтрашнего дня начинаем перевозить вещи. Это хорошо. Когда я занята, то не думаю о своих переживаниях, не возвращаюсь в пучину боли и одиночества. Напоминаю себе каждый день, что у меня есть родные люди, моя семья, ради которой стоит жить.

13.08.2002 г.

Я застала с утра Нелечку спящей на полу. Она уже не первый раз скатывается с кровати по ночам. Моя девочка жалуется на плохие сны, я вижу в ее глазах страх и беспокойство. Она стала бояться ванной комнаты, просит, чтобы Миша или я включили ей воду для умывания. У меня появляются догадки о причинах такого странного поведения…

19.08.2002 г.

На прежней работе мне было легче. В общении с клиентами день пролетал незаметно, я практически не уставала. Теперь приходится до позднего вечера разбирать ворохи бесчисленных бумаг, составлять договоры, делать копии документов. Монотонная работа выматывает, чувствую себя обессиленной. Меня очень беспокоит, что я не уделяю Неле достаточного внимания: целый день она в детском саду или с Мишей. А я прихожу домой, и все желания вертятся вокруг сна, вокруг отдыха. От слабости темнеет в глазах. Надо бы обратиться к врачу.

1.09.2002 г.

Ночью Нелечка кричала во сне. Я разбудила ее, и она рассказала о черной воде в нашей библиотеке и о книжке со страшной фотографией. Я боюсь за свою дочь. Бабка Агата не шутила, когда говорила, что девочка родилась особенной и жизнь ее не будет спокойной, так как «сознание хрупкое, а нутро сильное». Мать никогда не воспринимала слова Агаты всерьез, считала ее помешанной на колдовстве. Между ними всегда складывались сложные отношения. До тех пор, пока Агата не умерла от инфаркта. Мама переживала, что это произошло по ее вине, они сильно поссорились накунуне. А я уверена, что смерть связана с жуткими легендами о ведьмах, которые бабка рассказывала мне по ночам. «Я оставила в тех краях половину души, не могу себе простить» – приговаривала она и плакала, заканчивая очередную историю. А я все думаю, вдруг я зря не верила в ее рассказы?

Что ждет Нелли в будущем?

6.09.2002 г.

Сегодня мы посетили с Нелей музей ювелирного искусства. После возвращения домой задаю себе множество вопросов. Почему дочку так зацепила птичка из меди? Если предположить, что сестры Агаты были медными ведьмами, и эта способность передается по наследству, как тогда вышло, что ни я, ни моя мать никогда не обладали способностью колдовать? Кто поможет мне раскрыть тайну рода?

16.10.2002 г.

Через месяц у Миши день рождения. Мы с дочкой отправились к ювелирному мастеру, деду Стефанию, чтобы заказать кольцо. Какой я испытала ужас, когда заметила, что карман брюк у Нелли странно оттопырен! Она утащила из мастерской карманные часы на цепочке. Я увидела красноватый отлив на металле и обомлела. Мою девочку тянет к меди, как магнитом. Я отняла часы, отвела Нелли домой и побежала назад, чтобы извиниться перед мастером. Однако, дед Стефаний украденную вещь не принял. «Эти часы с браком, – ответил он мне. – Я не смог завести их, поэтому вряд ли их кто-то купит. Пусть они радуют глаз вашей дочурке, ведь дети смотрят на окружающие их предметы глубже, достаточно одного воображения, чтобы вдохнуть в изделие новую жизнь».

Я не отдала часы Нелли. Мне казалось, что они навлекут на нее большую беду, и потому унесла их на работу. Я не знала, что гром уже грянул.

7.11.2002

За обедом я познакомилась с Дашей, бухгалтером из соседнего отдела. Разговорились о семье, детях, хобби, все удивлялись, почему не стали общаться раньше. Наши взгляды на жизнь во многом оказались схожи. Я посетовала, что раньше увлекалась вязанием, а теперь, из-за напряженного графика, не хватает времени даже на общение с дочерью. Даша сказала, что у нее тоже есть увлечение: писать мистические истории в журнал «Невероятное рядом». Какое поразительное совпадение! Бывает же такое. Я попросила Дашу написать о медных ведьмах, пообещав ей рассказать о всех бабкиных легендах. Моя новая знакомая загорелась этой идеей и вечером мы составили план статьи. Посмотрим, какие отклики вызовет она у читателей.

22.11.2002 г.

Я сдружилась с Дашей. После работы мы засиживаемся допоздна и читаем письма, приходящие нам после публикации статьи о ведьмах. Большинство из писем содержат благодарности за интересную историю, но никто из читателей не принимает ее за правду.

Сегодня мы получили конверт из Вельска от Мелиссы, которая указала нам на некоторые неточности в статье. Так, от нее мы узнали, что мои предки появились более тысячи лет назад. Не все из них использовали свой дар во вред. Энергия меди для таких ведьм не являлась изначально положительной или отрицательной – все зависело от замыслов ее обладателя. Их объединяла одна особенность: посвященные ведьмы питались медной силой и без неё физически ослабевали. Удивительно, но у медных ведьм всегда рождались одни лишь девочки, что повергало в панику их мужей. Среди женщин, вороживших в то время, было много целительниц и белых колдуний, которые безвозмездно помогали людям. От даров они не отказывались, предпочитая брать в подарок медные изделия, от них ведьмы черпали новые силы. Случалось, что медных волшебниц предавали огню. На местах их сожжения люди находили медные самородки, изделия из которых приносили их владельцам беду.