Дети Зари. Книга четвертая. Цветы пустыни

– Зато успел на Куинджи*.

*Имеются в виду горные пейзажи русских художников Николая Рериха (1874-1947) и Архипа Куинджи (1842-1910), известные ярким колоритом и необычной игрой света.

– И то верно… Мне бы быстрее переключится, вернуться в нормальное состояние! Давай сходим в Лес.

– Давай, – легко согласился Вик. – Только попозже. Там сейчас девчонки.

– Кто?

– Эль повела гостью.

– Селию… впустили? – изумился Клим.

– Наверняка, раз они еще не вернулись. Тебя это удивляет?

Клим озадаченно почесал затылок.

– Есть маленько… Помнится, в прошлый раз, осенью, тебе не удалось провести ее в Лес.

– Думаю, в этом был виноват тот дурацкий талисман в виде черепа. А сама Селия – отличная девчонка, ну, быть может, слишком любопытная…

– И болтливая без меры, – добавил Клим.

– Это пройдет – по сути, она же еще ребенок.

– Она старше твоей Эль!

– Ну ты сравнил, брат… Все, хорош рассиживаться! – Вик встал и потянулся, словно пытаясь обнять безоблачное небо над головой. – Дома наверняка уже заждались…

Клим попытался его остановить:

– Ты ничего не сказал про то, как продвигаются поиски!

– Расскажу обязательно – сразу после завтрака, – пообещал Вик и стал первым спускаться по выбитым в камне ступенькам.

Климу не осталось ничего другого, как последовать за ним.

Приятели легкой трусцой отправились в усадьбу, обогнув озеро и прихватив по дороге велосипед, оставленный Климом у задней калитки. Стол на террасе уже накрыли к завтраку – утро было слишком прелестным, чтобы сидеть в доме. Однако сразу утолить здоровый аппетит, присущий представителям мужского пола в двадцать с небольшим, не удалось.

Помешала сцена, развернувшаяся там же, на террасе Эрхарт-холла: Арселия Кауниц, долгожданная гостья, рыдала в объятиях хозяйки дома. Хозяин растерянно топтался рядом, а Тео и Дора, похожие, как две капли воды, наблюдали за происходящим, аж рты раскрыв от любопытства. И только Элинор безмятежно улыбалась, держа в руке стакан воды – очевидно, для подруги.

– Что тут происходит? – понизив голос, спросил Виктор у отца. – Неужто ее выгнали оттуда? – никак иначе он не мог объяснить себе обильные слезы Селии.

– С чего бы? – пожал плечами Теренс. – Просто такая вот нетипичная реакция на единорогов…

Тут Эмилия, что-то успокаивающе шептавшая на ухо гостье, повернула голову и с укором глянула на мужа и старшего сына:

– Не такая уж нетипичная! Я тоже плакала, когда впервые увидела волшебное создание, словно плывущее по лугу – от красоты, от полноты чувств…

– А м-малыш! – Селия подняла заплаканное лицо. – Боже, к-какое чудо! – громко всхлипнув, она вдруг широко улыбнулась: – Представляете, он т-тыкался м-мордочкой мне в ладони, будто п-просил погладить…

– Не он, а она! – возмутился Тео. – Это единорожка, и зовут ее Бланш – мы так назвали!

– И она просила не погладить, а поиграть с ней в догонялки! – добавила Дора тоном «учительницы года». – Нежели непонятно?

Однако Эмилия одним вопросительным взглядом заставила двойняшек умерить менторский пыл.

– Ничего, Селия тоже научится общаться с единорогами. Просто сегодня она растерялась от неожиданности, да, девочка моя?

– Да, тетя Эмилия, – Селия благодарно покивала. – Эль могла хоть бы одним словечком меня предупредить…

– Нет, не могла, – Эмилия обняла гостью за талию и легонько подтолкнула к двери, ведущей с террасы на кухню. – Пойдем в дом, ты умоешься, успокоишься, и я расскажу тебе все по порядку… А еще покажу портрет твоей пра-пра-пра-прабабушки Изабель ди Вентимилья – если захочешь…

– Конечно, захочу! – донесся взволнованный голос Селии уже из глубины дома.

Оставшиеся на террасе облегченно переглянулись.

– А я уж было испугался, – Вик выхватил стакан с водой из рук Элинор и одним залпом опустошил. – Спасибо! – он чмокнул невесту в щеку, отчего та слегка зарделась.

– Здравствуй, Клим, рад тебя видеть, – пробасил Теренс, обретя обычный невозмутимый вид. – Давайте завтракать, и так уже все остыло.

– О, лепешечки! – Вик потянулся к подносу, игнорируя укоризненный посыл невесты: «А руки мыть?»

– Со шпинатом, – торжественно доложил Тео.

– И сыром, – добавила Дора.

– Мы помогали маме готовить! – дуэтом закончили двойняшки. Впрочем, они за столом не задержались – схватили по лепешке и убежали в сад.

В отсутствие хозяйки дома Элинор взяла на себя ее роль – разлила по чашкам кофе. Теренс тем временем обратился ко второму гостю. Впрочем, Клима здесь давно уже не считали гостем: он мог приехать в любой момент и оставаться столько, сколько захочет.

– Надолго в наши края?

– Очень на то надеюсь, – признался Клим. – Хочу присоединиться к поискам, если Мастер позволит.

– Даже не сомневайся, – отозвался Вик. – Мы только тебя и ждали: сейчас начнется самое трудное – и самое интересное!

– Ты уже похвастался нашими последними успехами? – Теренс не спеша попивал кофе, с одобрением глядя, как приятели уминают завтрак.

– Не-а, еще не успел, – Эрхарт-младший торопливо запил лепешку крепким черным кофе. – Если вкратце, в июне мы обнаружили целых три семьи наследников: в Канаде, в Египте и в Исландии! Большинство ребят нашего с тобой возраста, но есть и постарше, и совсем еще мелкие, как Тео с Дорой. И всех пропустили в Заповедный Лес, представляешь!

– Здорово, конечно, – порадовался Клим. – Нашего полку прибыло!

– По подсчетам Мастера, нас уже больше двухсот. Пока проверили лишь родственников тех, кто числился в картотеке Магистериума. Но следы некоторых были утеряны еще в глубоком прошлом, их потомки, соответственно, тоже неизвестны. Так что, скорее всего, придется привлечь к поискам даже наших прекрасных дам! – и Вик шутливо поклонился невесте, сидевшей рядом.

«Я только «за»», – взглядом ответила Эль.

– К тому же Мастера не покидает уверенность, что это надо сделать как можно быстрее, – продолжил вместо сына Теренс. – Эмилия тоже так считает, да и у меня на душе неспокойно. Пока непонятно, откуда ветер дует, но есть ощущение опасности. Так что присоединяйся, Клим Галицкий, будем рады любой помощи!

– Я так и планировал, – кивнул Клим. – Откровенно говоря, мне в последнее время тоже как-то тревожно, что-то свербит и свербит… – он машинально приложил руку к широкой груди. – Прямо сейчас и отправлюсь к Мастеру.

– Я с тобой! – Вик вскочил из-за стола, дожевывая завтрак. – Эль, ты как насчет проведать малютку как ее там… Бланш?

Элинор отрицательно помотала головой, отчего искорки рыжего пламени заплясали на распущенных по плечам волосах.

– Думаю, в данный момент я больше нужна Селии. Но если соберетесь отправиться куда подальше, я с вами.

– Договорились.

Поблагодарив за завтрак, друзья быстрым шагом направились к задней калитке в вечнозеленой изгороди, что окружала усадьбу. Двойняшки, игравшие в индейцев, пристроились было следом, но Теренс окликнул их с террасы:

– О нет, мои хорошие! Вы вчера весь день прогуляли, так что сегодня вас ждет огород. Бегом за мной поливать теплицу!

А Элинор, собрав посуду, отправилась на кухню. Уборка не заняла много времени, и четверть часа спустя она поднялась в свою комнату, где, как и предполагала, застала мать и гостью: портрет доньи Изабель с некоторых пор висел там, над кроватью Эль. Селия как зачарованная переводила взгляд с холста на хозяйку Эрхарт-холла и обратно.

– Я открыла Арселии основное, – обратилась Эмилия к дочери, поднимаясь со второй кровати, Евиной: Селия спала здесь этой ночью, но портрет разглядеть не успела, так как девочки легли в темноте, а встали засветло. – Однако подозреваю, что у нее осталось еще много вопросов…

– Я расскажу, – пообещала Элинор.

Поцеловав дочь в макушку – Эль была на голову ниже матери – Эмилия нежно погладила по плечу Селию и вышла из комнаты, деликатно притворив за собой дверь.

– Итак, с чего начнем? – бодро спросила Элинор, с ногами забравшись на постель и обхватив колени руками.

Селия тотчас уселась на вторую кровать, скрестив ноги по-турецки.

– Пожалуй, еще раз с самого начала!

И Эль неторопливо поведала подруге историю спасения единорогов, в которой Эрхарты, ее приемные родители, играли не последнюю роль.

*Эта история рассказывается в романе «Смех единорога».

***

Уже вечерело, когда Великий Мастер Илларион проводил учеников до гигантского черного дуба, раскинувшего узловатые ветви у самого края луга: здесь, собственно, и заканчивалась волшебная тропа, соединяющая Заповедный Лес и мир людей. Попрощавшись с ними до завтра, Мастер спокойно повернул обратно, в свою избушку посреди дубравы. Ему и в голову не могло прийти, что молодые люди не собираются отправляться домой.

Виктор остановил ничего не подозревающего друга сразу за поворотом тропы и, заговорщицки подмигнув, неожиданно нырнул в сторону, в гущу лиственного леса. Клим, естественно, пошел следом, стараясь не приминать вольготно разросшийся папоротник. Подлесок здесь был такой густой, что, пройдя всего несколько шагов и обернувшись, тропы за спиной он уже не увидел. Он не помнил, чтобы за столько лет хоть раз сходил с единственной лесной дорожки. Его друг Искатель, похоже, здесь окончательно освоился – ну или совсем страх потерял…

Стоило ему так подумать, как Виктор остановился у высоких кустов молодого орешника, двумя руками раздвинул гибкие длинные ветви, нагнулся – и пропал. Обреченно вздохнув, Клим снова последовал за ним и мгновенье спустя оказался в зеленом шалаше: гибкие побеги и веточки орешника были переплетены так, что образовали некое подобие купола. Правда, места здесь едва хватало для двоих, и то если скрючиться в три погибели.

– Смотрю, ты вовсю готовишься к семейной жизни – уже и запасную норку себе обустроил! – не удержался от дружеского подкола Клим.

– Просто чтобы не маячить на тропе – вдруг кому-то из наших вздумается прогуляться в Заповедник на ночь глядя, – пояснил Вик, ничуть не смутившись. – Устраивайся поудобнее, ждать долго.

– Чего ждать-то?

– Рассвета.

– Мы что, всю ночь будем здесь прятаться, как трусливые зайчата? – Клим поерзал, косой саженью плеч задевая упругие живые стены шалаша. – От кого? И зачем?

– Ну, от единорогов и Мастера нам вряд ли удалось бы скрыться – если бы они захотели нас найти… Однако с чего бы им нас искать? Так что мы просто ждем, брат. А вот зачем – это пока секрет. Хочу сделать тебе сюрприз!

– Терпеть не могу сюрпризы, – проворчал Клим. – Давай рассказывай!

– Все-таки Селия права – ты ужасно занудный и дико упертый флегматик! – хохотнул Виктор. – Но так и быть, расскажу, все равно делать нечего… В общем, как-то вечером сидели мы всей семьей в гостиной. Мама затеяла сложную вышивку с драконами, и папа стал подсказывать ей цвета разных видов летающих ящеров. Я, естественно, заинтересовался, начал его расспрашивать. Оказалось, отец этих древних рептилий видел своими глазами – правда, еще будучи ребенком. В конце Средних веков драконы, не выдержав агрессивности хомо сапиенсов, покинули наш мир – всей толпой переселились в один из параллельных. Но отец на всю жизнь сохранил впечатление о них как о чем-то невообразимо прекрасном. Он говорит, что полет дракона по красоте может сравнится только с бегом единорога, когда тот пускается вскачь, едва касаясь копытами земли…

Виктор на минутку замолчал, давая товарищу возможность представить столь величественную картину. И Клим попытался. Закрыл глаза и легко нарисовал в воображении белоснежного единорога, мчащегося по зеленому лугу: изящная голова чуть наклонена вперед, острый перламутровый рог рассекает воздух, словно клинок, длинная грива развевается на ветру, мелькание маленьких серебристых копыт сливается в один блестящий растянутый след… А вот дракона, парящего в небе, представить толком не сумел: в памяти всплывали лишь омерзительные звероящеры из каких-то фильмов, нелепые Змеи Горынычи из мультиков, неспособные даже детей напугать, либо совсем уж декоративные создания на китайских шелках и вазах.

– Перестань мучить свою бедную память и скудное воображение! – услышал он добродушно-насмешливый голос Вика. – Просто захоти увидеть – мы же в царстве единорогов…

Но Клим уже понял: можно было попытаться напрямую подключиться к информационному полю Земли. Единороги обладали сей удивительной способностью с рождения, а Виктор, Клим и Тобиас еще только учились этому под руководством наставника. Даже Великим Мастерам не всегда удавалось получить доступ к «планетарной базе данных», как они это называли: некоторые сведения были слишком надежно скрыты. А ученикам и вовсе приходилось прикладывать немалые усилия. Легко, будто по наитию, приходила лишь информация, связанная с их «специализацией» – тем родом деятельности, способности к которому они унаследовали от своих великих предков.

Внезапно перед внутренним взором Клима, словно допотопный фотоснимок в реактиве, проявилась блеклая размытая картинка: огромные птицы с рваными крыльями парят над равниной, выстроившись в ровный круг… Да нет же, это никакие не птицы! Чешуйчатые тела, массивные, но пластичные и гладкие, сверкали на солнце металлическим блеском, а перепончатые крылья с острыми краями – черные, серебристые, золотые, сине-зеленые и багряно-красные – были полупрозрачными: солнечные лучи пробивались сквозь них.

«Невероятно! – изумился Клим. – Как такие тонкие крылья могут удерживать столь огромный вес? Это же противоречит законам аэродинамики!..»

И картинка сразу пропала.

– Ну, твоя хваленая физика даже полет шмеля не может объяснить, – прокомментировал Вик.

Клим открыл глаза.

– Я снова громко думал?

– Нет, просто меня посетили такие же сомнения, когда я впервые увидел полет драконов.

– Наяву?

– Увы, пока нет.

– Пока? – Клим пристально посмотрел на друга.

Вик состроил самое невинное выражение лица.

– Ты наверняка догадываешься, что после того разговора с отцом я задался целью найти мир, где прячутся драконы, – пояснил он обыденно, будто говорил о походе в лес за грибами.

– А как иначе? – хмыкнул Клим. – Полагаю, уже кое-что обнаружил, раз собираешься мне показать?

– Не беги впереди паровоза! Буду рассказывать по порядку, иначе… ну ты сам поймешь, почему. Итак, я рассуждал таким образом: что нам вообще известно о параллельных мирах? Мы знаем, что Великие Мастера Дхама, по крайней мере, некоторые из них, путешествовали по разным мирам – значит, в принципе, мы тоже на это способны. Какие миры мы уже знаем? Дхам и Заповедный Лес. Ну, есть еще Сад Праматери дев-птиц, но это особый случай, его можно не брать в расчет… – Вик отмахнулся от не слишком приятного воспоминания о том, каким образом ему удалось-таки проникнуть в обитель древней жрицы, чтобы вернуть домой Эль. – Итак, в Дхам можно было попасть из нашего мира через девять проходов – пока их не заблокировали. В Заповедник, насколько нам известно, ведет одна-единственная тропа…

– Ключевое тут – «насколько нам известно», – вставил Клим.

– Вот именно. А что, если есть и другие тропы? Ведущие либо в наш мир, либо в другие миры? Мы ведь никогда не ходили дальше избушки Мастера Иллариона. А что находится за ней?

– Как я понимаю, ты это уже выяснил.

– Само собой, Искатель я или кто? – пожал плечами Виктор. – Правда, пока успел проверить только западную часть леса. И обнаружил кое-что… интересное.

– Интересное? Только и всего? – теперь уже Клим откровенно подтрунивал над другом.

– Изумительное! Немыслимое, я бы даже сказал, невообразимое! – с пафосом добавил Вик и сам рассмеялся.

– А что об этом думает Эль?

– Э-э… ничего.

Клим подозрительно прищурился:

– Хочешь сказать, твоя невеста не в курсе? Я думал, она читает тебя как открытую книгу!

– С чего бы? – сдвинул брови Вик, совсем как это делал его отец. – Наша Элинор, знаешь ли, получила хорошее воспитание. Такие дурные идеи, как чтение не адресованных ей мыслей, Эль даже в голову не приходят!

– Ладно, проехали… Это «невообразимое» ты и собираешься мне показать?

– Ага.

– И чего мы ждем?

– Я же сказал – рассвета.

– Почему?

– Потому что она видна только при первых лучах солнца.

– Она?

– Брешь между мирами.

После такого ответа Клим надолго умолк – переваривал услышанное. А Вик, похоже, и вовсе уснул: его дыхание стало ровным, едва слышным. В живом шалаше под орешником было темно и тихо. Клим сидел, думал – и не заметил, как тоже задремал. Проснулся он от толчка в плечо.

– Пора! – сказал Вик.

Они с трудом выбрались из укрытия: мышцы сильно затекли от долгого сидения скрючившись. Прежде чем идти куда-либо, пришлось слегка размяться там же, в кустах. Ночь была темной, тоненький серп молодого месяца едва освещал силуэты деревьев. Однако приятелей это не тревожило: оба неплохо видели в темноте. Не так хорошо, как Тобиас и Эрхарт-старший, но достаточно, чтобы не налететь на ствол дерева или не напороться на торчащий сук. К тому же Вик, хоть единожды пройдя по какому-то маршруту, в следующий раз находил дорогу чуть ли не с закрытыми глазами.

– Давай за мной, только след в след! – предупредил он.

Клим хмыкнул: и так понятно, можно было и не говорить.

Шли долго, не торопясь, стараясь не мять траву и не ломать ветки кустов, то и дело преграждающих путь. Сначала выбрались обратно на тропу, затем обогнули луг – по нему не ходил никто, кроме единорогов – и продолжили двигаться вдоль правого края дубравы, где под сенью тысячелетних деревьев-великанов, собственно, и обитали единороги. Далеко в стороне осталась едва заметная тропка, ведущая к жилищу Мастера Иллариона: с позволения хозяев Заповедного Леса он перенес сюда свою старую избушку прямо из сибирской тайги.

Лес здесь ничем не отличался от того, через который шла единственная до сих пор известная им тропа: сосны и ели попадались, но редко, в основном росли лиственные деревья и кустарники, в ложбинах пышно зеленел папоротник. Было очень тихо, лишь иногда слышалось журчание родников, треск сучьев под ногами да шелест листвы. Один раз удивленно ухнула сова, бесшумно пролетая над головами путников, да пискнула мышь, чуть не провалившись в глубокий след, оставленный Климом во влажной мшистой почве. Джинсы ребят еще в начале пути намокли от ночной росы, хорошо еще, ветровки были водонепроницаемы: теперь Клим понял, зачем Вик велел ему прихватить ветровку, когда они после завтрака отправились к Мастеру. Завтрак, кстати, давным-давно провалился, как и травяной чай, которым их потчевал наставник, и живот недовольно урчал.

– Потерпи, уже почти пришли, – шепотом бросил Вик через плечо. Клим не видел его лица, но по голосу понял, что друг вовсю улыбается. – А там тебе будет не до еды…

«Авантюрист!» – буркнул Клим мысленно.

«Сам такой!» – таким же образом парировал Виктор.

А минуту спустя внезапно остановился. Клим на полушаге застыл у него за спиной, глядя поверх плеча.

Впереди лес рассекал неровный черный провал – овраг, по дну которого, судя по звуку, бежал ручей. Виктор осторожно приблизился почти к самому краю оврага и, указав другу на старый замшелый пень, сам уселся на плоский камень рядом.

– Садись, придется еще немного подождать, – сказал он почему-то шепотом, хотя кто тут мог их услышать?

Клим молча последовал совету.

Постепенно черный лес вокруг стал серым, все четче проступали просветы между деревьями. Померкли звезды на небе, исчез за горизонтом тонкий месяц. Лишь Венера, Утренняя звезда, все еще мерцала над верхушками леса. В белесом свете наступающего утра Клим разглядел остатки толстого бревна, нависающие над оврагом; остальная часть торчала из воды на другой стороне – очевидно, прогнила, отвалилась и упала. На глаз прикинув диаметр бревна у основания и размеры пня, на котором сам сидел, Клим без труда сообразил, что к чему: кто-то спилил дерево, росшее на краю оврага, чтобы по нему, как по мосту, перебраться на ту сторону. Вот только было это очень давно, судя по почти сгнившему пню, десятки лет назад, а то и все сто…

– Смотри! – взволнованный голос друга отвлек Клима от подсчетов.

Он резко поднял голову, следуя направлению красноречивого жеста Вика. На другой стороне черного оврага, прямо напротив того места, где они сидели, плотный частокол деревьев слегка расступался, образуя подобие высокой арки. Кусочек неба, проглядывающий сквозь этот просвет, заметно отличался по цвету от всего небосклона: он явно отливал лиловым, тогда как пространство над лесом было бледно-серым.

Дальше – больше. На глазах у изумленного Клима и восторженного Вика лиловый слой – похоже, это были облака – стал зеленеть, пока весь просвет не окрасился в нежно-изумрудный. Сами же облака сделались золотистыми, а из них вдруг выкатилось маленькое ярко-пурпурное солнце. Оно стало быстро подниматься по зеленому небу– и неожиданно, в один момент исчезло! Изумрудное свечение тоже исчезло: теперь небо в просвете было таким же, как везде, то есть бледно-серым, переходящим в голубое.

«Какой необычный световой эффект! Восход солнца, а похоже на северное сияние…» – невольно подумалось Климу.

– Обернись! – резко сказал Вик.

Клим обернулся.

Солнце, обычное, родное оранжево-красное солнце неторопливо вставало у них за спиной.

«Брешь между мирами», – вспомнил Клим слова друга.

И тут у него перед глазами заплясали световые круги, он часто заморгал, затем вообще зажмурился, чтобы дать отдохнуть ослепленным солнцем глазам, а когда вновь открыл их, увидел перед собой море. Да-да, пенные морские волны бились о рифы, торчащие из воды поодаль от берега, а по берегу, по узкой песчаной полосе, бежала девушка. Ее черные волосы, длинные и прямые, безжалостно трепал ветер, бледное лицо исказил испуг… нет, ужас…

«Надин!»

Да, это была Надин. Она бежала по мокрому песку, хватая воздух открытым ртом, чуть не падая – бежала из последних сил. Как вдруг споткнулась о деревяшку, выброшенную морем, и с криком полетела прямо на острые камни, пробивающиеся из-под песка…

– Надин! – закричал Клим, кидаясь вперед.

… и очнулся в объятиях Вика. Тот с трудом удерживал его, не давая упасть.

– Клим! Что с тобой?

– Привиделось… – выдохнул Клим и медленно выпрямился, слегка пошатываясь.

Вик все еще держал его под руку.

– Надин привиделась? Ты звал ее.

– Да. Потом… расскажу… – Клим опустился на тот же пень, с которого вскочил минуту назад, и какое-то время сидел, собираясь с силами.

Вик озабоченно наблюдал за ним.

– Клим, дружище, ты идти сможешь? Или давай воспользуйся фибулой…

– Еще чего – заряд попусту тратить! – голос Мастера Иллариона грянул словно гром с ясного неба. – Как пришел, так и уйдет!

Друзья обернулись. Старец стоял в двух шагах от них, тяжело опираясь о посох. В зыбком утреннем свете морщины на его худом лице казались особенно глубокими.

– Мастер… – начал было Виктор, но осёкся под строгим взглядом чёрных глаз.

– Искатель чертов, нашел-таки… – Илларион покачал седой головой. – И приятеля привел поглазеть. Хорошо еще, не весь род человеческий!

– Мастер… – снова попытался Виктор, явно не чувствуя себя ни виновато, ни даже неловко.

Однако старец опять прервал его:

– Позже поговорим. Отправляйтесь домой! – он скосил глаза на Клима, все еще очень бледного и заметно приторможенного. – Ладно, задействуйте фибулы…

Молодые люди одновременно потянулись к серебряным заколкам, прикрепленным к воротникам плотных ветровок.

А в следующее мгновенье оказались перед калиткой в высокой изгороди из вечнозеленой туи. Элинор, с ног до головы укутанная в просторную синюю накидку, шагнула навстречу и уткнулась лицом Вику в грудь, прошептав:

– Доброе утро, Искатель… приключений!

Глава 4. «Я иду искать!»

– Надин, дорогая!

– Софи? Вот так сюрприз!

Две молодые дамы, яркая брюнетка и романтичная блондинка, обе утонченно-элегантные, подчеркнуто сердечно поздоровались: обнялись и слегка соприкоснулись щеками. Затем обе синхронно шагнули назад и стали откровенно разглядывать друг друга, восторженно кивая и жестикулируя. Ритуал, обязательный в определенных кругах, расшифровывался как «неожиданная встреча давних подруг после долгой разлуки», однако со стороны сильно смахивал на брачный танец розовых фламинго.

– Надин, ты стала еще краше – не боишься гнева ревнивицы Афродиты? – проворковала белокурая Софи.

– Ну что ты, дорогая! Богиня скорее разгневается на тебя, – с таким же умилением отозвалась Надин. – Какие шикарные волосы! И не требуют ежедневной укладки…

Сцена происходила в вестибюле салона красоты в центре французской столицы, где обе красотки регулярно чистили перышки. Софи только что вышла от мастера с новеньким маникюром, а Надин приезжала освежить стрижку: идеально ровная челка требовала особого ухода.

– И какой хороший загар – прямо золотистый! – продолжала нахваливать подругу мадмуазель Девон. – Не на самом ли Парнасе ты его подхватила, затесавшись среди муз Аполлона?