Пауза

Подвешенный под потолком работорговец выглядел несвежим трупом.

– Стой! – просипел он. – Мы же вроде договорились! Арена и…

– Я не разрешал тебе говорить, – ледяным тоном заметил эльф, и призванные лозы накрепко запечатали рот пленника.

– Прекрати! – крикнула я невольно.

– А хочешь сама? – не отставало это чудовище, продолжая удерживать меня на месте одной рукой. – Он же похитил тебя? Хочешь?

– Нет!

– А. Оу, – теперь голос издевательски сочился ядом, – светлая и благородная, не любит убийства. Что же делать? А у меня есть идея, я с помощью ментальной магии заставлю тебя сейчас его зарезать, как теленка, тогда тебя не будет мучить совесть, хочешь? Ну! Чего ты хочешь?!

– Отпусти его, – выговорила я, с ужасом ощущая, что мое тело перестает меня слушаться.

– А взамен я научу тебя еще очень многому, а? Перемещаться быстрее ветра? Или, как вернуть магию? Хочешь?

– Отпусти Берса!

Мне не было его жаль, мне просто хотелось, чтобы дроу, наконец, заткнулся, и это все закончилось. Я всегда боялась сумасшедших.

Внезапно все кончилось, и темного больше не было за моей спиной, Скримджой спокойно сидел в своем кресле, потягивая вино из синей бутылки, а меня била дрожь, как от лихорадки, и ноги подкашивались.

– Скучные вы, – с детской обидой пожаловался эльф, – ты серьезно совсем не хочешь отомстить? Может хоть трахнешь его, пока он так висит? Или имя свое на лбу вырежешь? Нет? Лосс, да я с таким же успехом мог остаться в камере, там хоть паук был.

Орен замычал, пытаясь что-то сказать, но лозы только сильнее сжались: будто сильные пальцы, держащие в кулаке птенца.

– Я не буду участвовать в этом безумии, – возразила я, обернувшись к нему, – ни за что.

– Да? – чуть сварливо поинтересовался эльф. – Думаешь, что ты – лучше меня? Разборчивость в методах… Посмотрим, на что ты сама пойдешь в итоге. Сильно ли ты будешь отличаться от меня, если на кон поставить твою собственную жизнь, а окружать тебя будут только такие, как вот он. Давай попробуем?

Внутри натянулась и лопнула, зазвенев, какая-то струна.

– Скримджой, – говорить нужно было тихо, но твердо, – я собираюсь сейчас выйти из замка и уйти телепортом как можно дальше отсюда. Цветок – твой вместе с замком, как мы и договаривались. Больше мне тут делать нечего. И отпусти уже Берса на пол, сколько можно!

Он сложил пальцы домиком и посмотрел на меня насмешливо, пока лозы на пленнике медленно и лениво расплетались.

– Боюсь, прямо сейчас у тебя не получится.

– Это почему еще?

Господину Берсу надоело слушать наш разговор в столь неудобной позе. К тому же, шипы так пока никуда и не делись.

– Слушай. Может, ты все-таки правда спустишь меня на пол? А вы потом между собой договоритесь, а?

– Ты меня извинишь, ненаглядная? – с ухмылкой попросил дроу и не стал ждать ответа. – Берси, ты прямо сейчас дашь мне клятву крови…

– Что?! – дернувшись, заорал ошарашенный мужчина.

– …или умрешь.

– Ты охренел?! Клятва крови?! Это же хуже, чем быть рабом!

Пленник был прав, такая клятва верности – мерзкая штука, ее нельзя нарушить. Раб теоретически может хотя бы сбежать, поклявшийся лишался даже такой возможности: это на всю жизнь. Обычно так привязывают к правящей семье страны самых сильных и неконтролируемых магов, чтобы не вздумали чудить и слишком творчески трактовать законы королевства.

– Да ладно! – фыркнул эльф. – Ты не предашь меня, и все у тебя будет хорошо. Деньги, женщины, чего ты там еще хочешь? Или смерть. Очень-очень долгая. Выбирай сам.

Я тем временем аккуратно пятилась к двери.

– Крис! Ну что же ты!

Вторая лоза подхватила меня, спеленав по рукам и ногам, но не отрывая от пола и не раня шипами. По всей поверхности высыпали вместо колючек мелкие темно-лиловые розы с потрясающим ароматом. Эстет хренов!

– Две секунды, – попросил темный, изобразив виноватый тон, – потом я весь твой.

Звучало не очень оптимистично, а я стояла, оцепенев, и не понимала, как вообще можно было поверить дроу? При всем том, что я о них знала. Думаю, извиняло меня только то, что сначала голова у меня плохо соображала от отравы, а потом он вернул мне эмпатию, и меня накрыло благодарностью.

– Ладно, – скис окончательно господин Берс, – я дам тебе эту демонскую клятву.

– Отлично! – обрадовался Скримджой. – Значит, договорились. Повиси еще немного.

Он встал с кресла, причем, бутылка так и зависла в воздухе. Сила снова струилась от фигуры, заставляя слегка развиваться волосы. Эльф подошел ко мне, на ходу развеивая заклинание, удерживающее меня на месте. Я смотрела в безумные янтарные глаза, злясь и на него, и на саму себя, и на весь мир в целом.

– Я ухожу.

– Ты не можешь, – с легким сожалением покачал он головой.

– Это почему?

– Мы не закончили игру. Я передумал покидать этот замок, а значит, все продолжается.

– Что?!

– Я обговорил условия. Или мы оба покидаем замок, отойдя на двадцать шагов – минимум, или оба же добровольно соглашаемся закончить ее и расходимся, или один выполняет желание второго. Я замок покидать не собираюсь.

– Но мы же уже выбрались! Ты же просто хотел как-то скоротать время!

– Это было до того, как мы познакомились поближе, ненаглядная. Теперь я просто не могу тебя отпустить.

Да, твою мать, кто ж знал-то?!

– Желание… – фыркнула я, – и чего ты хочешь?

Дроу еще раз рассмотрел свои ногти, провел пальцем по картинной раме, убедившись, что пыли нет. А потом оказался прямо передо мной одним смазанным движением, как было там, в подвалах, и взял меня за подбородок двумя пальцами. Можно было скинуть его руку, но тогда, наверное, я присоединилась бы к Берсу, повиснув под потолком. Так что я только смотрела ему в глаза, дрожа от ярости, и воздух между нами искрил.

– Мое желание таково: ты вернешься домой, и сразу после этого придешь к тому, кто тебе дороже всего на свете, потом вырежешь его сердце и принесешь его мне. И все. Ты свободна.

Думаю, я удивилась бы меньше, если бы пол провалился у меня под ногами. Даже Берс издал какой-то сиплый звук, переваривая услышанное.

– Что?!

– Ты слышала, – улыбнулся он мягко, чуть проводя пальцами по коже и явно наслаждаясь эффектом.

– Зачем тебе это?! – только и смогла пролепетать я.

Он наклонился к самому моему уху, и голос его опять опустился до негромкого мурлыканья.

– Десять лет в камере. Мне скучно. Я уже говорил тебе, почему ты такая невнимательная?

– Скучно?! – заорала я, с силой вжимая ствол тяжелого берсовского револьвера ему под подбородок. – А если вместо этого я сейчас просто убью тебя?

Он облизнул, разъехавшиеся в кривой усмешке губы, так мы и застыли живым памятником вечной грызне двух ветвей эльфийского народа.

– А ты бы смогла? Вот так, глядя в глаза?

– Проверь. Считаю до трех.

В глубине зрачков мелькнуло веселье, когда эльф выдохнул мне в лицо одно только слово.

– Замри.

Я впала в неестественное оцепенение, позволив беспрепятственно забрать оружие из моей руки. Дроу прошелся по комнате туда и обратно, положил револьвер на край стола, а потом снова уютно устроился в кресле, откинув голову на спинку и глядя на меня через плечо. Похоже, он получал от происходящего огромное удовольствие. Я же могла думать только об одном: это внезапное апатичное спокойствие могло быть результатом только одного – воздействия ментальной магии. Редкая штука, раньше доступная и мне. Но что бы внушить ощущение вот так, походя, вопреки инстинктам… Он силен. Сильнее, чем любой менталист, которого я когда-либо встречала. Я подозревала нечто подобное еще в подвале, но тогда он действовал куда осторожнее и незаметнее. Сейчас же чужой приказ буквально спеленал меня по рукам и ногам.

Ситуация от «критической» внезапно перешла к стадии «полный трандец». Ко всему прочему больше нельзя было доверять ни собственным мыслям, ни чувствам, ни ощущениям, такого уровня менталист может внушить вообще что угодно.

Теперь понятно и то, зачем он заставил меня наблюдать за тем, как он пытал пленных: чем сильнее человек выведен из равновесия, тем легче установить первый контакт с его сознанием.

– Наша игра особенная, – вернул меня к реальности голос дроу, – это магия. Более того, магия дроу. Пока она не закончена, мы связаны. Убьешь меня – нарушишь правила – и твоя душа достанется Лосс. Вообще, не только, если убьешь сама, даже если будешь просто причастна… Говорю, чтобы поставить все точки над всеми буквами. Но не бойся, это взаимно. Если умрешь из-за меня ты, то же самое случится и со мной. Видишь, ненаглядная, теперь я буду заботиться о тебе и защищать от всего. И да, кстати, уйти отсюда ты тоже не можешь по нашим условиям. Только вместе.

Боги, какой бред творится в его голове. Скоротали время, да? Только тут я начала понимать смысл того азарта, который почувствовала в нем там, на лестнице.

– В чем смысл игры? – тихо спросила я. – Настоящий?

– Ну как ты не понимаешь? – усмехнулся Скримджой. – Ты должна была уже это осознать. Не заставляй меня думать, что ты глупа. Ты можешь спрашивать все, что угодно, как и я. И получать искренние ответы. Ты сможешь найти мои слабые стороны. А я – твои. И это позволит тому, кто успеет раньше диктовать свои условия и получить абсолютную власть над вторым. Как шахматы! Ты же умная девочка.

– Не. Смей. Меня. Так. Называть.

– Во-о-от! Вот теперь мне нравиться твой настрой.

Я облизала внезапно пересохшие губы, глядя в сверкающие янтарные глаза. Клетка захлопнулась, и тигр лениво выпустил когти, намекая, что время-то уже к обеду.

– Ты задумал это с самого начала? – только и спросила я, невольно нашаривая ладонью, на что бы опереться.

– Да, – не колеблясь, признался он.

– И для этого подарил мне эмпатию? Чтобы лучше слышать, как я тебя ненавижу?!

– Да.

– И ты еще в подвале решил заполучить этот замок?

– План был именно таков. Я же сказал, умная девочка. Приведешь себя в порядок перед ужином? Думаю, мы подберем тебе самую лучшую комнату.

Я подошла, со всего размаха влепила ему пощечину, и темный эльф даже не пытался уклониться. Только звонко и радостно рассмеялся, а вот я оцарапала палец о его пирсинг.

– Берси, скажи, кто в замке может подобрать подходящую спальню? – вновь обратился он ко второму пленнику в этой комнате.

– Поставь меня уже на пол, – устало вздохнул Орен, – те парни, которые только что заходили. Их главного зовут Линд. Попроси, чтобы кто-нибудь из них нашел Жаннет. Она тут – управляющая.

– О, она красивая? – заинтересовался темный.

Берс посмотрел на него с некоторым недоумением, потом на меня и снова на него, но вопрос так и остался невысказанным.

– Да, весьма, – пожал он плечами.

– Это твоя женщина?

– Да… Нет. Бывшая. Теперь мы просто компаньоны.

Скримджой снова сделал скучающее лицо и покивал, понимаю, мол, бывает. Он поднялся и вышел в коридор в поисках сероглазого головореза. А я ощутила, что у меня дрожат колени. От голода, от усталости и от напряжения. Больше всего мне хотелось вернуться в поместье Кейна, бокал вина, полежать с ним в горячей воде, а потом тарелку жареной форели и проспать часов двенадцать. Я опустилась в освободившееся кресло, решив довольствоваться хотя бы одним пунктом из списка: синяя бутылка была еще полна. Берс явно слегка тяготился затянувшимся молчанием.

– Странно все обернулось, – проговорил он, – да?

Я смотрела на него и видела человека, не брезговавшего в своей жизни почти ничем. Его маг создает Глаза Киссарэ – живой артефакт, для которого нужны человеческие жизни. Глава его охраны, судя по татуировке на запястье, успел посидеть в заключении. Но всего его жизненного опыта не хватало, чтобы осознать, во что мы с ним влипли, исключительно, кстати, через его затею.

– Теперь не хочешь поговорить о контроле? – изобразила я ухмылку.

Мужчина скривился, будто откусил кусок зеленого яблока.

– А ты не хочешь рассказать, как вы выбрались?

– Нет.

– А знаешь, – осклабился он в ответ, – может, оно и к лучшему. Я с этими Играми связался с очень опасными людьми. А теперь они – проблемы этого эльфа. Мне-то он ничего не сделает. Я ему нужен. Все контакты и связи у меня, так что, если он не хочет собирать весь процесс по кусочкам самостоятельно…

Я рассмеялась.

– Ты рассуждаешь так, будто мы говорим о нормальном человеке, – я покрутила пальцами у виска, – ну, знаешь, с нормальной логикой и полным комплектом шариков в голове.

– Выгода, есть выгода, – фыркнул Берс.

– Ты имел дело с кучей подонков, верю, – кивнула я, – но сейчас мы оба в руках у маньяка. Ты это понимаешь?

Но он не понимал. Пока. Это чудное открытие еще ждало его в недалеком будущем.

– Берс, в двух словах, как ты поймал Скримджоя? Как ты вообще упрятал его в камеру?

– А это не я был, – покачал головой работорговец, – мой предшественник, от которого мне и остался замок, и я не спрашивал, как он это сделал.

Что ж, тупик. А пока эльф вернулся в кабинет, приведя с собой красивую блондинку лет тридцати. Она кинула на меня только один взгляд из-под густо накрашенных ресниц, и сразу мне не понравилась. Манерная такая, будто мадам в борделе. Не подумайте, что я имею что-то против борделей, дома я дружу с содержательницей «Розовой ветви» – умной и интересной дамой, регулярно подкармливающей меня свежей выпечкой. Просто я не люблю платья из душного тяжелого бархата, массивные украшения и избыток косметики. Эмпатия подсказала, что и Жаннет не испытала приступа дружелюбия. Он принялась накручивать длинный локон на палец и чуть поджала полные вишневые губы.

– Графиню необходимо разместить со всеми возможными удобствами, – продолжал начатый уже разговор Скримджой, – все, что ей понадобиться – доставлять. Ну, дальше вы сами разберетесь.

– Хорошо, господин, – кивнула женщина, кокетливо поведя плечиком.

Теперь уже скривилась, как от куска лимона, я. Сама люблю мужчин, но не одобряю кокетства и всяких жеманностей. Дроу усмехнулся, заметив мое выражение лица.

– Мне будет приятно, если такая красивая женщина, как ты, будет назвать меня по имени, без «господина», – он чуть поклонился блондинке, как на светском приеме.

– Благодарю, – изображенный реверанс был достаточно глубоким, чтобы продемонстрировать в излишних подробностях декольте.

Правда, не буду врать, посмотреть было на что.

– А теперь окажи мне услугу, устрой графиню. Полагаю, она очень устала, у нее был тяжелый день.

Я закатила глаза, покачала головой, но никто из участников этого спектакля не обратил ни малейшего внимания. Так что я снова принялась за вино. Я должна быть здесь, ладно, но никто не заставит меня быть вежливой. Может, напиться и разнести кабинет? А что, неплохая идея, убивать-то меня все равно нельзя, так что…

– Вы будете… жить вместе? – уточнила Жанетт, и я чуть не поперхнулась золотистой хмельной жидкостью от такого предположения.

– Нет, – покачал головой дроу, пока я пыталась перевести свой ответ на эту идею в относительно цензурную форму, – некоторые мои… развлечения могут не понравиться графине. А я хотел бы, чтобы ее ничего не беспокоило.

– Куда проще? – влезла я. – Давай разойдемся. Обещаю, как только между нами будет пара стран, мне будет абсолютно комфортно.

– Не налегай пока на вино, ненаглядная, – посоветовал дроу в том же тоне, забирая у меня из рук последнюю радость, – ужин через три часа.

6. Ужин…

Трое амбалов по приказу управляющей проводили меня в одну из башен, где в моем распоряжении оказались три светлых комнаты. Спальня, похоже, когда-то принадлежала женщине, в свою очередь принадлежавшей хозяину замка, и видимо, она была уже после Жанетт. Кстати, я так и не поняла, зачем эта блондинка настолько откровенно кокетничает с дроу. Не глупая же женщина, опытная, жизнью умудренная. Неужели, как и Берс, не понимает, насколько это опасно? Или она из тех, кому именно такое и нравится?

«Сама-то… – вздохнул Лусус. – Дэвлин Купер, Эрик Бреннон, Кейн Дэрэт… Можно подумать, ты выбираешь спокойных и безопасных мужчин».

Я вздохнула, потому что возразить мне тут было нечего. И снова принялась разглядывать свое временное обиталище, а было здесь уютно: нежные сиреневые оттенки, вся мебель из золотистого дерева, даже изящное трехстворчатое трюмо с косметикой возле заманчиво открытого окна, и огромный букет кремовых роз на столике. На укрытом светло-розовым балдахином чудовище, возомнившем себя кроватью, можно было уложить спать человек пять, и дискомфорта бы они не ощущали. Впрочем, судя по ее виду и количеству подсвечников вокруг, постель предназначалась отнюдь не для сна.

Маленькая уютная гостиная в светло-зеленых тонах сначала обрадовала обилием книг на полках, а потом разочаровала их содержанием: стихи, любовные романы – глупости всякие, одним словом.

Но самым приятным сюрпризом была ванная. Я колебалась глядя на пенную воду, источавшую аромат жасмина, но очень недолго. Что терять-то? Не ходить же грязной. Две служанки помогли снять чужую одежду и принялись тереть намыленными губками кожу, а я молчала, прикрыв глаза. Мне нужно было крепко подумать.

В сущности, ситуация с утра сильно не поменялась: я заперта демоны знают где, без связи и возможности выбраться. С одной стороны, камера стала покомфортнее, а с другой, тюремщик стал куда неприятнее. Что у него нужно спросить? Что мне нужно узнать о нем, чтобы выбраться? Нельзя было связываться с дроу изначально, думала я, невольно наслаждаясь теплой водой. Эрик и Берс могли так или иначе прийти к компромиссу, но вот со Скримджоем договориться нельзя. Логика тысячелетнего темного эльфа, только что выбравшегося из камеры – извращенная и болезненная. И будем честны, я не смогу переиграть его сама – нечего даже пытаться. А, значит, что? Нужно переложить эту проблему на того, кто сможет с ней справиться. То есть, моя первоочередная задача найти способ связаться с друзьями. А для этого мне нужно найти мои вещи, которые забрал Берс. Среди них – та самая маленькая рубиновая серьга – средство связи с забавным названием «колокольчик». То есть, тянем время и пытаемся совершить кражу. Или просто попросить Скримджоя вернуть? Вдруг сработает? Ладно, поужинаем, а там посмотрим. В любом случае, вариантов у меня не много, а голод весьма настойчиво давал о себе знать. Война-войной, а еда по расписанию.

Или, как вариант, спаиваем на ужине Берса и заставляем принести артефакт. Ладно, за рабочий вариант плана прокатит.

Единственное, что для меня абсолютно необходимо, это чтобы дроу не сделал со мной ничего непоправимого. Убить меня он, конечно, не может – сам сказал, что магия не позволит, а вот, например, вырезать на лбу свое имя, как он предложил проделать с тем же Берсом – вполне. Или пару пальцев откромсать. То есть придется еще и ему как-то подыгрывать. Правило вообще простое: пока темному не скучно, я невредима. Но есть проблемка, маленькая такая: Скримджой – эмпат, а значит, даже обмануть его я не смогу.

Как в цирке. Внимание, смертельный номер! На арене Кристина Ксавьен и неприрученный тигр, зараженный бешенством! Сможет ли она выйти из клетки, дорогие зрители? И в каком состоянии? Слабонервных, просьба, покинуть шатер.

Ладно. Скоро все узнаем.

А вообще, неплохо бы прикинуть, что спрашивать такое, чтобы он не смог ответить. Что для дроу может быть запретной темой, эдаким табу? Магия и силы? Та старая война? Что-то про их богиню или ритуалы, может быть? Или близкие, если у него такие вообще есть? Страхи? Не бывает живых существ без больных точек, да и не стал бы он затевать это все, если бы шанса выиграть у меня вовсе не было, это скучно.

Ну вот, кажется, я уже начинаю рассуждать, как он.

«Города, – мрачно посоветовал Шепот, – расположение ворот, численность, доступные ресурсы».

«Заброшенные города», – уточнил Лусус, беззаветно любящий мародерку.

«Или что-нибудь вообще такое – в лоб, кто его враги, чего он боится, понимаешь?»

«Приму к сведению».

Расщепление личности – прекрасная форма безумия, никогда не останешься в одиночестве, и всегда есть, кому дать полезный совет.

Когда я вылезла из ванны, на кровати уже лежало платье: белый тонкий шелк, расшитый мелким жемчугом вдоль треугольного глубокого выреза, с застежкой-крючком сзади. Да этот психопат – и правда, эстет. Я представила себе, насколько откровенно оно должно смотреться на фигуре, и поморщилась: люблю красивые вещи, но терпеть не могу развлекать кого-то своим внешним видом. Ну, ничего, суммируем к общему счету. Только вот, где он его достал-то?

Платье, кстати, на удивление подошло по размеру. Ничего ведь не скрывает, подчеркивает только. А при малейшем движении шелк мягко очерчивает фигуру: все равно что голой ходишь, даже еще хуже. Все те же безымянные девушки забрали мои волосы наверх, скрепив переливающейся изумрудами заколкой, прямо под цвет глаз. Я только вздохнула, с каждым новым приключением от меня самой оставалось все меньше и меньше. Начали мы танцевать это жаркое рондское танго белокожей, рыжеволосой девицей, излишне тощей и со вполне человеческими чертами лица. Сейчас из зеркала на меня смотрела мрачная, загорелая эльфийская физиономия – что само по себе: нонсенс, эльфы почти никогда не загорают – обрамленная серебряными прядями. И прилагалось к ней теперь весьма фигуристое тело. Это я еще про хвост не говорю. Я вздохнула, проведя по собственному отражению пальцами. Как же это мы опять так влипли-то, Крис?

Ладно. Повезло еще с одеждой. Скримджой вполне мог подсунуть какой-нибудь прозрачный пеньюар, просто так, в шутку.

Ужин накрыли в столовой, освещаемой большой люстрой с хрустальными подвесками. Снова роскошь, бросающаяся в глаза и совершенно безвкусная. Изящные мягкие кресла, явно сделанные в Найсе, приставленные к столу, накрытому бордовой скатертью, вышитой золотой нитью в традициях Аскота. Пестрый ковер, в котором утопали ноги по щиколотку – местный, из Ронда. Еду подавали на той самой серебряной посуде, которая раньше пылилась в кабинете. Как будто обстановку выбирал ребенок: все, что смог найти самого яркого и блестящего поблизости.

Мы сели за стол вместе с Берсом, Линдом, капитаном местных наемников (читай, главарем нанятых головорезов), Жанетт и тем самым магом, которого я так хотела ухватить за ногу, когда он шел мимо нас по лестнице, его, кстати, звали мэтр Кассэл. Темного эльфа не было, что давало мне время рассмотреть персонажей нашей трагикомедии получше.

Линд, чуть ранее вбежавший в кабинет Орена, и первым перешедший на сторону дроу, усмехался и потягивал темно-красное вино: он казался совершенно довольным жизнью. То ли Скримджой увеличил плату, то ли решил с новым размахом заняться делами. Головорез напоминал немолодого уже, тертого жизнью пустынного шакала, встретившего случайно льва, готового убивать дичь просто ради забавы. Взгляд стальных глаз из-под полуприкрытых век был сытым и довольным. Обманчиво сонным. Холодным. Ежик выгоревших светлых волос и упрямый подбородок, покрытый сизой щетиной, дополняли образ. Когда он отпивал глоток вина из резного хрустального бокала, рукав серой формы чуть приподнимался, демонстрируя тот самый коричневый рисунок на коже: кинжал в двойном круге. Неоднократное убийство с отягчающими, если мне не изменяет память: Эрик Бреннон как-то прочитал мне целую лекцию о тюремных татуировках. Он то и дело поглядывал на сидящую напротив Жанетт, буквально раздевая ее взглядом. Неприятный и опасный тип.

Мэтр Кассэл, худощавый человек лет тридцати пяти, напротив казался возбужденным, даже нервным. Тонкие пальцы его постоянно что-то теребили: то рукав мантии синего цвета, то серебряную чайную ложечку, то выбившуюся из хвоста светлую прядь. Пил он умеренно, но уже казался слегка навеселе. Бесцветные глазки его бегали по сторонам, а от эмпатии он был закрыт каким-то талисманом, которых у него на худой шее болталась целая связка. Когда он улыбался, в глаза бросались мелкие острые зубы, делающие его похожим на какого-то грызуна, а длинные светлые волосы были стянуты золотой заколкой. Маг был еще молод, меньше сорока, но уже начинал лысеть. В дополнении к болезненной бледности и слегка подрагивающей щеке мэтр вообще казался человеком, практически не покидающим лабораторию. А о том, что такое свежий воздух, он, похоже, только читал когда-то очень давно. Судя по виду, эдакий непризнанный гений, но тоже далеко не безобидный. Это, похоже, был именно тот самый человек, который вырастил в подвале Глаза Киссарэ, а значит, если верить Скримджою, убил немало человек. Пожалуй, он нравился мне еще меньше, чем головорез со взглядом удава.

Жанетт переоделась в синее, но снова отдавала предпочтение бархату и тяжелым украшениям, тускло сверкавшим в глубоком декольте. Наверное, если бы я встала рядом с ней, смогла бы через вырез увидеть, не проколот ли у нее пупок. На меня она не смотрела принципиально: то ли не любила эльфов, то ли на дух не выносила присутствия других женщин. Зато она стреляла глазами в мужчин, томно улыбалась алыми полными губами, и постоянно накручивала локон на палец, будто бы пыталась выглядеть изысканно-порочной. Все портили детали: слишком ярко накрасила губы, не совсем правильно держит бокал с вином, не умеет пользоваться веером, а значит, привыкла к роскоши, но так было далеко не всегда. Впрочем, зато не потратила уйму времени в детстве на заучивание абсолютно бессмысленных социальных ритуалов. Я смотрела на них всех, и мне внезапно захотелось побыть этот вечер чопорным снобом. Просто так.