Анталион

Не успеваю сесть на свое новое место, как Рита уже поворачивается ко мне с новым вопросом:

– Лив, а мы тебя видели, когда шли в школу. Кто это с тобой был? Младший брат, да?

Теперь у меня и личного пространства не осталось.

– Да. Ник, ему десять.

– Вы ведь в центре жили? Почему переехали? Как тебе у нас? – она подпирает подбородок ладонью, глядя на меня снизу вверх.

Краем глаза замечаю, что мои новые знакомые с интересом наблюдают за мной, ожидая ответа.

– Не совсем в центре, а рядом…

– Рядом с тем элитным районом? – восторженно перебивает меня Рита.

– С ума сойти! Как оттуда вообще можно переехать?

– Нет, он в восточной части, на возвышении, а мы…

– О, я там как-то раз была! – она восторженно и громко расхваливает бывший элитный район, который ныне почти мало заселён.

На время я перестаю слушать хвалебную оду Риты.

– Обязательно куплю там дом, когда стану капитаном! – продолжает щебетать она, периодически глупо хихикая и стреляя глазами в сторону Рика.

– Вот еще чего, – он подает голос, – я буду капитаном.

– Нет, – в Рика летит тетрадь, – я буду лучше смотреться в форме! Капитан Рита Моррис звучит, а капитан Рик Нэрелл звучит как полный отстой! – она уворачивается от собственной тетради, которую бросил обратно в неё Рик.

– Что за фамилия вообще такая? – теперь Рита уворачивается ещё и от тетради Рика.

– Ты никогда не поступишь в академию. Ты даже попасть не можешь с такого близкого расстояния, а собрался в капитаны!

Рик вскакивает со своего места, но Рита оказывается проворнее: она дразнит Рика, уворачиваясь от него, и при этом остается на расстоянии вытянутой руки.

– Они всегда так себя ведут, – раздается тихий голос слева от меня, – Стефани – я успела забыть о ней.

Она устало наблюдает за ними:

– У них это что-то вроде разминки перед тренировкой. Рита говорит, что так развивает быстроту реакции.

«Звучит абсурдно», – думаю я.

В это время Рита и Рик сместились ближе к столу преподавателя. У Рика пока так и не получилось схватить её. Я начинаю с интересом наблюдать за их странной игрой, в которой Рик явно проигрывает.

– Так почему вы переехали? Проблемы с жильем? – я опять забыла о своей соседке.

– Нет. – Я молчу какое-то время, собираясь с силами, чтобы произнести это вслух.

– На наш район упали несколько снарядов. Один из них попал в наш дом, в то время когда мама была там. Она погибла.

Я снова делаю паузу.

– Теперь мы живем здесь у тёти.

– О, Лив. Мне так жаль. Прости. – Голос Стеф стал ещё тише.

– Все нормально.

Я усиленно пытаюсь что-то разглядеть в своей тетради, опуская голову всё ниже, лишь бы никто не увидел моего лица. Визг Риты заставляет меня поднять глаза. Их игра в догонялки закончилась победой Рика. Стискивая Риту в своих объятьях, Рик незаметно пытался зарыться лицом в её длинные волосы, а его руки тянулись к её груди. Как бы громко Рита не верещала – она так и не убрала руки Рика со своей груди, давая им вволю трогать себя. Теперь для меня становится слишком явно: эти двое уже давно вместе и не стесняются перед другими своих чувств.

– Рик, а ну отпусти! – верещит протяжно Рита, пытаясь освободиться от его объятий:

– Отпусти, говорю тебе!

В этот момент дверь открывается и в аудиторию входит низкого роста женщина в помятом костюме. Не замечая никого вокруг, быстрым шагом проходит к кафедре. Раскрасневшаяся парочка срывается на свои места. Рита подмигивает мне, садясь за свою парту, я никак не реагирую на неё. Преподаватель без приветствия и предисловий начинает писать уравнения, коротко комментируя свои действия. Я уже знаю эту тему, но все равно пишу лекцию. Опустив голову ниже, я прячу лицо: за волосами не видно моих глаз соседям по ряду.

Я оградилась от случившегося, воспринимала всё как зритель со стороны, а теперь, сказав об это вслух, мне становится больно. Мама мертва. Для боли аудитория набитая подростками не подходящее место.

Посматривая на экран коммуникатора, я считаю минуты, до начала большого перерыва. Наконец коммуникатор показывает желанное для меня время, и я начинаю складывать вещи. Первая убегаю из аудитории, чтобы никто не успел со мной заговорить – сейчас мне хочется этого меньше всего. Пробежав почти весь коридор, понимаю, что понятия не имею, где находится столовая в этой школе. Пристроившись за компанией из другого класса, спускаюсь за ними на второй этаж, петляя по коридору, оказываюсь в столовой. Огромное помещение, залитое солнечным светом, в котором словно рой гудят голоса детей. Долго ищу глазами Ника и нахожу его в окружении его новых одноклассников. Заметив меня, он отходит от них, помахав мне рукой. Если у него появятся друзья в этой школе, то мне будет спокойнее.

Получив обеды, мы стараемся найти место, где можно было бы поговорить наедине. Находим стол в самом дальнем углу и ускоряем шаг.

– Как у тебя первые занятия прошли? – на ходу спрашиваю я Ника.

– Всё хорошо. Все оказались довольно дружелюбными. А у тебя как первый день прошел?

От этого вопроса я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что из рядом нет никого из класса.

– А у меня слишком «дружелюбные» одноклассники.

Ник вопросительно поднимает на меня глаза, оторвавшись от сэндвича. От ворвавшихся младшеклассников в столовой воцаряется шум. Идея объединить старшие и младшие классы в одной школе – плохая, но когда количество школ на весь город сокращается до двух зданий – выбора не остается. Стараюсь говорить громче и одновременно оглядываюсь по сторонам – не подслушивает ли кто нас. Быстро, опустив все излишние подробности, рассказываю брату происшествие с Траведи и то, как Рита пригласила поступать с ними.

– Может тебе стоит попробовать поступить с ними? С кем-то легче подготовится, чем одной. Если ты еще не передумала на счет поступления. – После паузы добавляет он.

– Не знаю. Не уверена после случая с Траведи, что мне нужна их компания.

– Может у них были на то причины?

Задумчиво мотаю головой:

– Нет, я не спросила.

И правда, я даже не поинтересовалась ни у кого, в чём причина такой неприязни Риты к Траведи.

– Все равно это очень некрасивый поступок.

– Ты права, но если они готовятся поступать, то тебе лучше с ними подружиться. Экзамен нелегко сдать.

Я протягиваю Нику свой сэндвич.

– Я свой уже съел.

– Съешь и мой сэндвич. У меня сейчас нет аппетита.

Какое-то время Ник колеблется, смотря на мой «обед», но всё же забирает. Я беру себе оставшийся от моего обеда батончик, хотя знаю, что даже еще один сэндвич – это мало для Ника. Мне нужно поступить любой ценой и, пожалуй, ради этого можно перетерпеть любое общество. Но Траведи нужно обязательно отыскать и извиниться перед ней. Чувство вины за своё бездействие так и не отпустило меня.

Ник весело и воодушевленно рассказывает о своём новом классе и первый день в другой школе, что не обращает внимания на шум и суету вокруг нас. Во мне начинает теплиться надежда, что всё когда-нибудь наладится.

– Ну, я побежал, мне ещё аудиторию нужно найти.

Помахав мне рукой, он протискивается через толпу старшеклассников и исчезает в дверном проеме.

Я неохотно встаю из-за стола, как тут же меня сбивает с ног какая-то девушка. Подняв голову, вижу знакомую одежду и волосы.

– Эй, Траведи, подожди! – Я, отряхиваясь, пытаюсь ее догнать.

– Траведи! – Она все же оборачивается на мой голос.

– Я хотела извиниться перед тобой за то, что заняла твое место. Я не хотела…

– Да пошла ты!

Она бросает мне вслед ещё какое-то ругательство, но её речь тонет в шуме голосов.

В замешательстве я остаюсь стоять, мешая другим пройти. Меня то и дело задевают выходящие из столовой. Чья-то рука на моем плече заставляет меня вздрогнуть.

– Эй, Лив, ты чего здесь стоишь?

– Рик? – Оглядываясь, замечаю еще и Эмиля. – Не заметила вас.

За плечом Рика маячит Эмиль, обеспокоенно смотря на меня:

– Я увидел, как Траведи сбила тебя с ног. С тобой всё нормально?

– Я хотела перед ней извиниться. Но она разозлилась почему-то.

Рик сочувственно смотрит на меня.

– Слушай, – с паузой продолжает он, – не говори Рите, что разговаривала с Траведи, если не хочешь себе нажить врага. Между ними не очень отношения.

– Я бы сказал, что они ненавидят друг друга, – ухмыльнувшись, вставляет Эмиль.

– Да в чём дело? Объясните мне нормально.

– Длинная история.

– Если вкратце, – перебивает друга Рик, – то Траведи ненавидела Риту и натравливала против нее почти весь класс. После болезни Траведи все обернулось против неё же – от Траведи отвернулись почти все.

Мы медленно идём по коридору позволяя обгонять себя.

– Поэтому не говори Рите, что ты пыталась подружиться с её врагом.

– Во-первых, я не знала, что между ними происходило, во-вторых, это не было «попыткой подружиться».

– Ну, я тебя предупредил.

Рик спокойно отреагировал на мой раздражённый ответ и, прибавив шаг, они с Эмилем быстро теряются в заполненном людьми коридоре.

Если они думают, что я испугаюсь Риты, то ошибаются. Я не знала ничего об их конфликте и мои извинения не означают, что я решила подружиться с Траведи. С твёрдым решением поговорить теперь с Ритой, чтобы мне это не принесло, я ускоряю шаг в надежде встретить ее в аудитории, как вдруг, будто услышав мои мысли, в толпе вижу Риту, размахивающую рукой в надежде привлечь мое внимание.

– Лив! Я уже думала, что ты меня никогда не заметишь, – смеётся она.

– Рита, мне нужно с тобой поговорить наедине.

– Идём.

Рита ловко лавирует в толпе, не оглядываясь на меня, быстро добирается до лестницы и пропадает из моего поля зрения.

Протискиваясь сквозь неспешащих ровесников, я подбираю в своей голове слова. Я вызвалась поговорить с ней, а сама даже не представляю что сказать. Нужно скрасить то, что я хотела сказать напрямую, сделать так, чтобы это не сошло за грубость. Рита проходит выход на четвертый этаж и быстро поднимается выше по лестнице. Догоняю её, уже поднявшись на пятый этаж:

– Почему здесь всё в таком состоянии? – оглядывая облезлые стены и стараясь скрыть свою отдышку, спрашиваю я.

Под ногами всё усыпано кусками краски, в воздухе висит запах плесени и сырости, местами в стенах видна кирпичная кладка покрытая грибком, повсюду разбросан мусор. Двери в некоторые аудитории открыты выставляя напоказ погром и бардак внутри.

– Крышу не ремонтировали, весь этаж был затоплен.

Коротко бросает Рита. Это объясняет, почему ремонт на четвертом этаже в таком запущенном состоянии.

– Ну, я слушаю тебя.

Я боюсь, что Рита поймёт меня не так:

– Рита, только не перебивай меня и дай договорить.

Она, молча, кивает мне.

– Я не знаю, что произошло между тобой и Траведи, но я посчитала нужным всё равно извиниться перед ней, потому что чувствовала вину за своё молчание в аудитории. И даже сейчас я не знаю, как я должна была отреагировать правильно в этой ситуации.

На какое-то время я замолкаю, пытаясь понять реакцию Риты на мои слова.

– И если ты всерьёз на счёт поступления, то я бы с радостью поступила с вами, – внезапно вырывается у меня.

Речь, которую я лихорадочно придумывала, для объяснения с Ритой пока поднималась по лестнице, я просто заменила одним предложением.

– Ты серьёзно? – широко улыбаясь, растягивает Рита, – я так рада, что ты решила поступать в академию с нами!

– Так ты не в обиде на меня? – сдавленно спрашиваю я.

Она вот так просто пропустила мимо ушей всё, что я говорила вначале? Или уже предвидела всё, что я скажу?

– Ты всё усложняешь, Лив.

– О чём это ты? – пытаясь высвободиться из ее железной хватки, спрашиваю я.

– Ну, знаешь, – Рита закатывает глаза, – это ведь было предсказуемо, что ты пойдёшь перед ней извиняться. Идём, перерыв уже давно закончился.

– Чёрт! – ругаюсь я, увидев, сколько времени уже прошло от начала занятия.

Рита начинает смеяться, ведя меня за руку:

– Успокойся, преподаватели редко приходят вовремя.

– И знаешь, – не оборачиваясь, продолжает она, – тебе нужно будет много заниматься.

– Я неплохо бегаю.

Звонкий смех Риты говорит мне об обратном.

Так начинается почти месяц изнурительных подготовок, под строгим контролем Риты.

Каждый день проходит по одному и тому же сценарию: ранний подъем и пробежка, дорога в школу с Ником, тренировка в перерывах между занятиями и после них в ожидании Ника. Рита составляет для всех расписание и указывает на слабые стороны. Она стала самоизбранным тренером, подобрав для каждого систему упражнений. Когда спала пелена первого впечатления, для меня открылись новые качества Риты. Наполненная нескончаемой энергией и запасом сил, она постоянно мотивировала каждого из нас, чтобы добиваться лучших результатов от тренировок. И вместе с этим увиденным ко мне пришло чувство вины, за все те мысли о том, что она поверхностная. Эта блондинка, с плохо прокрашенными волосами, всегда была центром компании, вокруг которого вращалось все: новости, сплетни, замечания, шутки. Её всегда было много, шумная, громко смеющаяся, привлекающая к себе внимание, но я так, ни разу не услышала, чтобы она рассказывала что-то о себе или говорила, о том, что её беспокоит. Я ничего о ней так и не узнала, хоть Рита поражала своей болтливостью, она ни разу не рассказала что-то о себе или о своих близких.

Тренировки всегда проходили на заброшенном стадионе возле школы. После, мы иногда собирались дома у Эмиля или Тамиры, у Рика почти всегда дома кто-то из родственников, Стеф почти всегда находила отговорки, мне просто некуда пригласить всех, а Рита никогда не заговаривала о том, чтобы собраться у неё дома.

Первое время я сильно отставала от ребят. Мышцы ныли, и все тело болело, требуя остаться в постели забив на пробежку. В школе я с ужасом ожидала окончания всех занятий, после которых я буду бегать на время, прыгать, отжиматься и другими способами издеваться над собой. В действительности все оказалось гораздо сложнее, чем я себе представляла. После первой недели занятий у меня опустились руки – я ожидала от себя лучшего результата – я же была одной из лучших в своей школе по бегу, а здесь я лишь третья. В остальном я ещё хуже.

– Знаешь, Лив – останавливает меня Рита, в тот момент, когда я начинаю вслух выражать своё недовольство собой, – ты лучше Стеф и в чём-то лучше Тамиры, а мы занимаемся уже год. Так что подбери сопли!

От её внезапного щелчка по носу я вздрагиваю, чем вызываю новый взрыв смеха.

– Меня беспокоит Стеф, – внезапно говорит Рита, понизив голос.

– Она совсем забросила тренировки, и не думает беспокоиться на этот счёт.

Рита смотрит вдаль, нервно дергая браслет.

– Постоянно придумывает причины, лишь бы пропустить наши тренировки. Вот ты другое дело, – всё так же всматриваясь куда-то, продолжает Рита, – у тебя отличные оценки и ты выкладываешься на тренировках по полной. Я больше не буду тянуть её на совместных тренировках. Она знает, что нужно делать – не первый день занимаемся – и, если она действительно хочет поступать, то справится.

– Ты говорила, что вы всегда друг другу помогаете.

– Да, и ничего не изменилось, но я не могу делать все за неё, когда на носу экзамены. Если ей правда нужна эта возможность получить новую жизнь, то пусть сама приложит усилия.

– Наверное, ты права.

Рита разочарованно взирает на меня через прикрытые ресницы:

– Ты слишком мягкая.

После этих слов, я растерянно смотрю на свою новую подругу. Меньше всего мне хочется, чтобы хоть кто-то узнал, насколько легко можно меня ранить, но, видимо, Рита сама не поняла, насколько точно она попала в цель.

– Неправда. Я не могу согласиться с тобой, потому что знакома с вами всего лишь пару недель.

Рита лишь слегка улыбается и, подталкивая меня в сторону турников, говорит:

– Идём, поработаем над твоими ужасными подтягиваниями.

Может быть, сейчас я испортила наши отношения, и завтра никто не заговорит со мной. Может быть, мы и не друзья вовсе. Как бы то ни было, Хейзл так ни разу не написала мне со дня смерти мамы.

Глава Ⅲ

Последние две недели пролетают слишком быстро, как бы я не хотела наступления дня экзаменов он всё же настает.

– Люси, где моя форма? Я же вешала ее на дверь! – я мечусь по крохотной квартирке в поиске своей формы.

Но всё, что я пока что нашла – это пиджак Ника.

– Лив, всё уже готово.

Люси выносит мою форму из ванной комнаты, отряхивая её от невидимых пылинок.

– Всё просто идеально, – она сверкает от гордости, – а брюки Ника в шкафу.

Тревис и Шон с визгом носятся вокруг нас, не давая толком расслышать даже собственные слова. Чем больше времени я проводила с близнецами, тем меньше видела в них хоть что-то от Клиффа и даже от Мины. Они словно были сами по себе: ни на кого не похожи, общавшиеся только друг с другом и никого не впускавшие в свои игры, которые захватывали их с головой.

Люси с близнецами вновь остается дома, а мы с Ником выходим за дверь, держась за руки, и оба нервничаем. Сегодня у Ника тоже экзамен, включающий вопросы каждого предмета, за все годы учёбы, и так каждый год с первого года обучения. Ник заметно волнуется.

– Всё будет хорошо.

Я успокаиваю его, втискиваясь в забитый лифт – сегодня мы вышли так же рано, как и все.

– Ты сдашь на самый высший балл, я в этом уверена.

– А ты переживаешь?

– Ты не представляешь как. – Подмигиваю ему я, стараясь перевести всё в шутку, чтобы он не волновался.

Сначала мне предстоит экзамен в школе, а спустя пару дней после него мы поедем в академию сдавать ещё один письменный экзамен и физические нормативы. У меня трясутся коленки и кружится голова, ватными ногами я пробираюсь по тёмному коридору первого этажа таща за руку брата, стараясь идти быстрее или иначе нам потом не выбраться из толпы что напирает позади нас. Дорогой стараюсь отвлечь Ника от его мыслей, но выходит у меня неважно – я несу какую-то бессвязную чушь, отчего мне становится неловко. Впереди из-за поворота показывается знакомая тройка фигур с блондинкой в центре.

– Рита! – мой голос охрип от волнения.

Ник активно машет обернувшейся Рите рукой: за то время, что мы вместе ходим в школу, Ник смог подружиться с Ритой просто слушая её бесконечную болтовню. Видимо всё, что нужно Рите – это хороший слушатель.

– Лив, ты волнуешься? – тихо подает голос Стеф.

Тамира презрительно фыркает.

– Немного. А что такое?

– Я волнуюсь. Боюсь, вдруг я не сдам…

– Да брось, Стеф! – рявкает Тамира.

Впереди идущие Ник и Рита даже не оборачиваются на нас. Рита что-то увлеченно рассказывает о новой вышедшей игре, а Ник внимательно слушает, хотя игровой консоли у нас никогда не было. Мама никогда не купила бы её, даже старого образца, будь у нас такая возможность, ведь деньги можно потратить на что-то более важное.

– Ты уже сутки об этом говоришь, лучше бы учила, вместо того, чтобы говорить одно и то же!

– Тебе легко говорить…

– Не начинай, прошу тебя.

– У тебя совсем другая ситуация, на моём месте…

– Что на твоём месте? – Тамира вновь огрызается, грубо перебив Стеф:

– А ты на моем месте? Или на месте Лив? Не желаешь оказаться?

Сейчас я словно в центре боевых событий.

– Что происходит? – поворачиваясь поочередно, то на Стеф, то на Тамиру настороженно спрашиваю я.

– Причем здесь я?

– Стеф видимо считает, что нам всем в жизни повезло больше чем ей. – Поджав губы, цедит Тамира.

К моим щекам приливает кровь от подступающего гнева. Мне-то повезло?

– Судя по тому, где мы сейчас нам всем не повезло.

Стараясь спокойно говорить, отвечаю я, сдерживая эмоции, лишь бы прекратить эту ссору, а не распалить ещё больше.

Стефани сверлит меня взглядом, а потом почти бегом покидает нас. Рита оборачивается через плечо, вопросительно смотря на меня, я лишь пожимаю плечами и отвожу взгляд. Всю дорогу до школы я сохраняю молчание.

В этом городе мало кому повезло. Каждая семья – это очередная история, как правило, не самая весёлая. Я ни разу не задумывалась, что кому то из нас повезло больше или меньше. И не думала, что кто-то из нас будет сравнивать наши жизни.

– У неё младшая сестра умерла больше года назад, – словно отвечая на мои мысли, тихо говорит Тамира, – это здорово сказалось на ней, они были близки с сестрой.

– Из-за чего умерла?

– Заразилась. Вакцина не помогла.

– Это ужасно.

– Да, Лив, это все печально, но такое случилось со многими.

– Знаю. – Какое-то время я молчу, не зная, что ещё добавить.

– Может, мы не знаем всего? И Стеф до сих пор не оправилась? – неуверенно вновь начинаю разговор, который себя исчерпал.

– Может, но не стоит её жалеть. Это самое худшее, что ты можешь сделать.

Когда Ник выбирается из моих объятий и скрывается в коридоре, растворяясь в толпе, Рита резко перестает улыбаться.

– Что произошло? – рыча, произносит Рита.

Мы не успеваем ответить, как Рита резко разворачивается на каблуках и быстро пересекает холл. Мы с Тамирой плетёмся за ней, изредка, переглядываясь. Её постоянный командный тон иногда жутко выводит из себя.

Мы подходим к аудитории, но преподавателя ещё нет и дверь закрыта. Одноклассники заняли почти весь коридор: кто-то, рассевшись прямо на полу, листает учебник, кто-то стоит, прижавшись к стене и просто разговаривает. Многие нервно зубрят, а кто-то хохочет и кривляется. Как Эмиль, которого слышно ещё в начале коридора. Он всеми способами пытался вызвать улыбку Стеф, подшучивая над Риком. Стефани же не обращала на него внимания, нервно поправляя свои короткие волосы левой рукой. Она старательно уводила взгляд от навязчивого поклонника, всем своим видом показывая, как он ей неприятен. Остальные же отрываясь от учебников, бросали на него раздраженные неуместными шутками взгляды. Стеф выглядела так, словно хотела исчезнуть или слиться со стеной.

Рита, цокая каблуками, быстро пересекла расстояние до неё и махнула рукой на Эмиля, чтобы он убрался подальше. Рита осталась разговаривать со Стеф, вызывая раздражение Эмиля, который не спускал с них глаз, стоя у окна. Я решаю сделать то же самое, что и большинство вокруг меня: достав учебник я, уткнувшись в него, погружаюсь в свои мысли. Через пару дней мы поедем сдавать экзамен и если я поступлю, то смогу увидеть того офицера. Наверное. Всё же так шансов вновь с ним встретиться будет гораздо больше. С первой встречи с ним и до сегодняшнего момента не было ни дня, чтобы я о нём не вспоминала. Отчасти в тот день, когда я решила поступить в академию, я думала не только о том, что мне нужна работа, но и о том, что смогу его хоть ещё раз увидеть. Все эти мысли вгоняют меня в жар, не давая сосредоточится на повторении.

Когда преподаватель вальяжно подходит к аудитории, проходит уже более получаса с начала экзаменов. Мистер Жером словно в замедленной съемке тянется к ручке двери. Бледно-серый, весь покрытый испариной, он напряженно и сосредоточенно сверлит ручку взглядом, пока наконец-то её не касается. До меня постепенно доходит смысл слов Риты, которые она обронила, говоря про преподавателя в мой первый день в школе. Это было не неуважение к преподавателю, это было описание его образа жизни – он наркоман, сидящий на «сером».

Так наркотик прозвали почти сразу. Цвет кожи людей долго употребляющих этот синтетический порошок становился землисто-серым, как и сам наркотик, что они употребляли. Люди постепенно теряли связь с реальным миром, время в их сознании искажалось и в конечном итоге они «выпадали» из реальности окончательно. Большинство умирали от остановки сердца, но были и те, кто умирал от голода и даже не осознавал этого. На улицах иногда можно было увидеть людей, которые останавливались посреди дороги и так оставались недвижимы длительное время.

Забирая свой пакет с экзаменационными листами теста, я украдкой бросаю взгляд на преподавателя, который всё ещё садится на свой стул. Судя по отсутствию реакции одноклассников на поведение мистера Жерома, это происходит далеко не в первый раз. На его лице ни единой эмоции: отрешённый, не присутствующий в данном моменте, он смотрит сквозь учеников, которые торопливо разбирают пакеты со своими именами. Возле стола начинается давка, и я спешно сажусь на свое место. Рита уже пишет тест, не обращая внимания на суету вокруг, Рик озадаченно смотрит на свой лист, Эмиль же пытается протолкнуться к столу преподавателя за своим тестом. Я погружаюсь в задания и не замечаю, как давка возле стола рассасывается и в аудитории повисает абсолютная тишина.

От того сдашь ли ты школьные экзамены зависит вся твоя дальнейшая жизнь. Получить дальнейшее образование или хорошую должность невозможно без высшего балла за экзамен, а пересдать его нет возможности – дана только одна попытка. Если я не смогу сдать с первого раза – поступление в академию станет невозможным. От нарастающего напряжения подступает тошнота и в глазах темнеет. Стараясь отогнать тошноту, поднимаю голову и неожиданно сталкиваюсь взглядом с мистером Жеромом. Я быстро опускаю глаза, испытывая чувство, будто я подглядывала за чем-то, что не должна была видеть и была поймана с поличным.