Остров. Проект «Робинзон»

Сначала снова не понял, где нахожусь, но лучи тяжёлого утреннего света, пробивающегося сквозь неплотную «дверь», быстро вернули к суровой действительности. Рядом посапывала Даша, свернувшись в позе эмбриона и глубоко натянув капюшон куртки – от её вида мне аж стало холодно. А нет, не стало, я действительно изрядно продрог, утро выдалось прохладным. КПК равнодушно извещал, что температура воздуха за бортом аж 8 градусов, и в нашем шалашике навряд ли было сильно теплее. Надо срочно размяться и разжечь огонь, а то так и заболеть недолго.

Выбравшись из нашего убежища, я первым делом реанимировал уже погасший костёр – под слоем пепла вполне ещё тлели угли, и через несколько минут огонь снова трещал, весело пожирая сухие ветки. Проинспектировал кусты – замёрзший организм усиленно избавляется от лишней жидкости. Попутно отметил в памяти, что сортир нужно как можно скорее делать централизованным, пока мы весь остров не загадили. Несмотря на ноющее тело, сделал весь комплекс утренней зарядки – ну, почти весь, гантелей и турника вокруг что-то не нашлось. Навернул несколько кругов по лагерю, и через несколько минут таки восстановил нормальное кровообращение и немного разогрел мышцы. Холод отступил, я сел к разгоревшемуся костру, подкинул дровишек и выложил на камень, изображающий жаровню, остатки вчерашнего ужина, пусть подогреются. Стало даже жарко, я скинул куртку. Подумал, залез в шалаш и укутал ею безмятежно спящую Дашу. Набросал сверху сена, всё теплее. Сколько я её знаю, никогда не высыпалась, пусть отдохнёт. В конце концов, ещё шести нет! А денёк вчера выдался не из лёгких.

Достав из рюкзака скудные мыльно-рыльные принадлежности, я спустился к пляжу, для проведения утренних водных процедур. Как говорил ротный, в любой ситуации нужно оставаться человеком, то есть следовать уставу и придерживаться распорядка дня. И в этом есть изрядное здравое зерно – выполнение привычных действий в экстремальной ситуации резко уменьшает вероятность паники и поднимает собранность и дисциплину в коллективе, что увеличивает шансы на выживание. Даже если коллектив маленький. ОСОБЕННО если коллектив маленький.

Умывшись, прополоскав рот озёрной водичкой (увы, средств ухода за полостью рта не завезли), и обтёршись по пояс – да, давно я этого не делал, я пришёл к двум выводам: вода чертовски холодная, а полотенце до обидного маленькое. Интересно, найдётся ли на острове тайник с парой тёплых одеял и нормальными банными полотенцами? Впрочем, бани нет, зачем банные полотенца? Логично же. Хотя, уже через пару недель даже одеялами мы не обойдёмся, нужны нормальные спальники. Или отапливаемое помещение… Так, это я что-то сильно впереди паровоза бегу, скромнее надо быть. А то вина красного, да бабу рыжую… Стоп, рыжая как раз спит в шалаше. Уже неплохо.

Вокруг потихоньку разгорался восход, но солнце вставало за Минеральной скалой, и она отбрасывала глубокую тень, в которой и утопал наш лагерь. Над бухтой и берегом клубился туман, лишь на северном мысе солнечные лучи уже окрасили растительность и разогнали дымку. Прикинув ход солнца, я понял, что примерно до полудня наша база будет в тени, и всё утро у нас будет изрядно сыро, даже без осадков. Не очень хорошо, похоже, в жилище таки придутся мутить какой-нибудь очаг. Несколько вариантов я прикидывал ещё вчера, но надеялся, что хотя бы несколько дней у нас есть. Видимо, я ошибался…

Буквально метрах в десяти от меня, в камышах, ударила щука. Судя по звуку, это был просто какой-то монстр. Хотя, щук я сто лет не ловил, но здесь они по-любому должны быть здоровые. Кстати, пропускать утренний клёв никак нельзя. Вернувшись к костру, я отогрелся после водных процедур, наскоро перекусил остатками вчерашнего пиршества, подхватил рюкзак и, удостоверившись, что подруга всё ещё косплеит Спящую Красавицу, вернулся к пляжу.

Перво-наперво я направился к зарослям ивняка и вырезал ровный, гибкий прут длиной метра три, с последних двух метров снял кору и тщательно, заподлицо срезал все сучки. Получилось простое, кустарное даже удилище. Сейчас, насколько я знаю, их делают из самых разных материалов, чуть ли не используемых в аэрокосмической промышленности. В моей юности удочки тупо пилили из бамбука, но бамбук в Карелии не произрастает. Или мы ещё просто не нашли его ещё на нашем острове…

Достал из рюкзака коробочку с рыболовными снастями и принялся изучать более вдумчиво. Сначала взялся за леску потоньше, но, вспомнив, какие щуки здесь бьют по утру, рассудил, что и остальная рыба должна соответствовать. Взял толстую леску, отрезал кусок метров в пять, накрепко привязал к концу удилища. Крючок взял средний, а вместо грузил лица, составлявшие набор, почему-то положили обычные гайки. Ладно, и так сойдёт. Ещё поплавок, а вот и он. Критически оглядев творение рук своих, и не найдя явных изъянов, я приступил к выбору места для ловли.

Место нашлось практически сразу: между песчаным пляжем и зарослями камыша лежала, вывернув корни к небу, вековая сосна, удачно упавшая прямо в озеро. Когда-то она произрастала на самом берегу, а теперь ствол лежал в воде, образуя что-то вроде шатких мостков. Впрочем, ветви, хоть уже и высохшие, оказались вполне крепкими, и за них было очень удобно держаться. Забравшись метров на пять от берега, и удобно устроившись между ветвей, я вдруг понял, что напрочь забыл про наживку. Посмотрел на голый крючок и обругав себя последними словами, я со злостью пнул ни в чём неповинное, и так уже давно мёртвое, дерево. Из-под ноги улетел в воду изрядный кусок коры, я потерял равновесие и чуть не навернулся, схватившись за ветви в последний момент. Зато с такой позиции я отлично рассмотрел, что под сбитой мной корой обитают жирнющие короеды, и настроение мое сразу улучшилось. Я выбрал самую здоровую личинку и принялся её насаживать на крючок.

– Ну, за рыбалку. – сказал я сам себе, закидывая снасть в воду. – Ловись рыбка больша.

Рыбак я, как уже упоминалось, аховый, но здесь реально рыбу, судя по всему, сто лет никто не ловил. И минуты не прошло, как пошла поклёвка, и тут же поплавок ушёл под воду. Подсечка! И вот уже удилище выгибается дугой, а я тащу что-то серьёзное. Вот и рыба! Выдернутая из родной среды здоровая – грамм на триста минимум – плотва билась на крючке. Аккуратно сняв добычу, я понял, что никакого садка у меня нет. Класть в рюкзак – вовек не отмоешь. Подумав, я просто закинул рыбу подальше на берег, нехай скачет. Надеюсь, до воды не доберётся…

И пошло-поехало. Короед – крючок – заброс – рыба – короед и так по кругу. Минут через сорок на берегу весело скакали: дюжина плотвиц – все не меньше трёхсот грамм (несколько попавших мелких рыб я отпустил обратно), тройка окуней не меньше, и пара средних подлещиков. Последним я вытащил щурёнка – «карандаша», который, впрочем, чуть не сломал мне удилище. Теперь же он смирно висел на крючке, раздувая жабры и грустно взирая на меня правым глазом.

– Ну, и что мне с тобой делать? – задал я щурёнку риторический вопрос. – Тебя жрать-то как-то неудобно даже… – аккуратно снял рыбину с крючка и бросил обратно в воду. – Плыви и толстей, потом придёшь.

Вернувшись на берег и удостоверившись, что добытые рыбину уже не особо стремятся удрать, я сначала проверил раколовку. Она, как и ожидалось, была девственно пуста. Расковыряв пару мидий, выброшенных вчера на берегу именно для этой цели, я снарядил и забросил ловушку в воду. Затем выдернул несколько стеблей рогоза, заготовил корни и стебли на сегодня. И, наконец, набрал десятка три мидий и перенёс в наш «отстойник». Вернулся на берег и приступил к тому, что пытался всячески отсрочить: к чистке рыбы. Ну не люблю я это дело, и всё тут! Но любишь – не любишь, а жрать-то охота, куда деваться.

Некоторые рыбины ещё трепыхались, и на весь процесс ушло времени больше, чем на саму рыбалку. Поэтому, когда я вернулся в лагерь, нагруженный добычей, было уже около девяти часов. Дарья всё ещё спала. Ладно, сейчас пристрою жариться рыбу, и надо её уже поднимать.

…

Будить девушку не пришлось. Я ещё насаживал рыбу на импровизированные вертелы, когда сзади раздалось страдальческие стоны. Обернувшись, я узрел Дашу, на четвереньках выползавшую из шалаша. С явным трудом приняв вертикальное положение, подруга доковыляла до костра и плюхнулась рядом со мной.

– Вась, ну какого хрена, а? – плаксивым голосом вопросила она.

– И тебе доброго утра, солнышко.

– Какое я тебе, на фиг, солнышко?

– Рыжее и растрёпанное. И недовольное. Выспалась? – я попытался аккуратно убрать упавшие на её лицо пряди, до Даша только недовольно мотнула головой.

– Не трогай меня! – она натянула капюшон поглубже и протянула руки к огню. – Я ненавижу вставать раньше двенадцати.

– Так спала бы. Я не планировал тебя будить. – соврал я.

– Я проснулась и сначала подумала, какой прикольный сон приснился. А потом открыла глаза… Вась, так какого хрена, а? – подруга снова ссутулилась и обхватила себя руками, того и гляди, заревёт.

– Даш, как только мы обнаружим здесь хрен, я немедленно у него уточню, хорошо? – я осторожно притянул девушку к себе и обнял. Вот только истерик мне тут не хватало поутру! – Сильно замёрзла? Я накинул на тебя свою куртку.

– Да, спасибо. Ночью было реально холодно. – она всё-таки уткнулась лицом мне в грудь, голос потерял истерические нотки, тело немного расслабилось. – А ты-то как без куртки не замёрз нафиг?

– Так куртку я тебе отдал уже утром, когда проснулся. Раздул костёр, сделал зарядку, пробежался по территории, и норм, согрелся. А сейчас уже даже в свитере жарковато. Кстати, тебе тоже рекомендую размяться и умыться, после вчерашнего наверняка все мышцы забиты наглухо.

– Да не настолько всё плохо, я, всё-таки, иногда в спортзал выбираюсь. Но вообще ты прав, некоторые мышцы болят. – Даша поднялась на ноги. – Я разомнусь немного, но ты не смотри!

– Ладно, не буду тебя смущать. – засмеялся я. – Буду жарить рыбку. Смотри, какие окуни жирнющие!

– К ним бы хлебушка чёрного да картошечки отварной с укропом… – куртка Дарьи полетела на землю, за ней свитер. – Когда ты успел рыбы-то наловить?

– Я встал в шесть. Кроме рыбы, я заготовил рогоз и мидии, на сегодня должно хватить.

– В шесть? Я всегда знала, что ты больной псих.

– Разумеется. Другие возле тебя не выживают…

Даша фыркнула и удалилась из поля моего зрения, немного позже я услышал за спиной сосредоточенное сопение – подруга активно упражнялась. Подмывало всё же обернуться, но я уже говорил, что не враг своему здоровью? Главное, истерика погашена, энергия направлена в здоровое русло, сейчас позавтракаем и возьмёмся за что-то полезное.

Когда Даша, раскрасневшаяся и повеселевшая, вернулась к костру, я как раз снимал с огня приготовившуюся рыбу. На кончиках волос ещё сверкали капли воды, когда подруга повесила сушиться полотенце и плюхнулась на бревно, заменявшее нам лавку.

– Итак, шеф, что у нас на завтрак?

– Дарья, накинь куртку, пожалуйста. Просквозит, простудишься нафиг. – несмотря на горящий костёр, лагерь всё ещё находился в глубокой тени, и ветерок гулял вполне ощутимый.

– Вась, давай ты не будешь изображать мою маму?

– Даш, а давай ты не будешь изображать дуру? Здесь, если что, больнички нет. Схватишь воспаление, что я с тобой буду делать? Даже если выживешь, никакого первого места нам точно не видать. – я взял её куртку и аккуратно накинул на плечи девушке. – Не приведи Один, кто-нибудь из своих это шоу увидит, засмеют.

Этот довод подействовал, и Дарья, посопев для проформы, всё-таки натянула куртку. То ли голос разума оказался сильнее чувства противоречия, то ли просто ей стало холодно. Надеюсь, всё же, что первое. Эх, наплачусь я ещё с ней…

– А на завтрак у нас плотва жареная, окунь жареный, подлещик жареный, а также рогоз – запечённый и свежий, и ещё целый рак со вчера остался.

– Отлично, это я удачно проснулась. Передай мне воооон того окуня, побольше.

– Держи. Только с костями аккуратнее, если застрянет в горле – я даже и не знаю, что делать… Вытаскивать нечем, и даже хлеба чёрствого нет, чтобы протолкнуть дальше.

– Да, впрочем, никакого хлеба нет, ни чёрствого, ни свежего. – Даша аккуратно вынимала из рыбы косточки и бросала в костёр. – Может, вместо хлеба проканает та фигня, которую нам в рюкзаки положили?

– Даш, я, всё-таки, склонен оставить эту хрень именно как НЗ. А если поднимется на несколько дней шторм, что из шалаша не выйти? Запас продуктов мы можем сделать максимум на пару дней, без холодильника дольше ничего не храниться, ни сырое, ни приготовленное. Рыбу, в принципе, можно засолить, так у нас и соли впритык…

– А засушить? А закоптить?

– В смысле завялить? Сначала её всё равно просаливают. А копчёная рыба всё равно при комнатной температуре больше пары дней не хранится…

– Блин. Ну ладно. – Даша вдруг закашлялась, схватилась за горло, вскочила, выгнулась дугой, захрипела…

Я в панике бросился к ней.

– Даша, что!!!!???

– Коосстьь… – Вытаращив глаза и схватившись за горло, только и прохрипела девушка.

Я, ничего не придумав лучше, принялся со всей дури хлопать её по спине, а Даша вдруг повалилась на траву и залилась звонким смехом.

– Повёлся!!! Ааааа, не могу!!! Видел бы ты своё лицо!!! Ахха-ха!

Я выдохнул, рванул ворот свитера. Не хватало воздуха. Наклонился над заливающейся смехом девушкой, приблизил лицо вплотную. Аккуратно взял её обоими руками за щёки.

– Вась, ты что? – в глазах подруги скользнула паника, затем страх. – Васяя, это шутка была!! Я пошутила!! – она пыталась было вырваться, да куда там, руки словно свело судорогой.

– Даша. Пожалуйста, не шути так больше. Хорошо!!!?? – Рявкнул я, поднимая её над землёй. – Хорошо???

– Хорошо!! Не буду!! Пустиииии!!!

Я с огромным трудом развёл руки, Даша повалилась на траву. Я попытался разжать дрожащие пальцы. Не смог. Посмотрел на всхлипывающую девушку, копошащуюся под ногами. Чуть начало отпускать. Я наклонился, поднял Дашу на ноги, обнял вздрагивающее в рыданиях тело, крепко прижал, начал раскачивать, как баюкают ребёнка.

– Ты хоть представляешь, насколько меня испугала? Я, наверно, поседел за эти полминуты…

– Ты и так наполовину седой, дурак… Ты мне чуть череп не сломал… Больно как…

– Прости. Не надо на до мной так шутить, у меня же башню рвёт моментально…

– Мне это показалось смешным…

– Ладно, давай возвращаться к завтраку. Будем считать, что за утреннее шоу нам поставят зачёт. Потом посмеёмся над этим всем, за бокалом коньяка у камина…

– Но непременно у камина!

Эх, наплачусь я с ней.

…

Остаток завтрака прошёл в молчании: Дарья дулась, меня ещё потряхивало. Я отобрал у девушки рыбу, собственноручно вытаскивал косточки и только потом порционно клал на её «тарелку». На десерт разобрали последнего рака и потягивали горячий брусничный навар.

– Чем предлагаешь заняться сегодня? – Даша наконец отставила кружку и перешла к конструктиву.

– С едой на сегодня вроде как всё норм, к вечеру ещё раков наловим, и вообще хорошо будет. Надо как-то утепляться, ночи, как оказалось, холоднее, чем я предполагал.

– Будем сооружать что-то вроде очага?

– Ага, и прокоптимся нафиг, будем шахтёров косплеить… По-чёрному топить не вариант, слишком маленький объём помещения. Я ещё подумаю, как сделать лучше, но нужно довести шалашик до логического конца: запилить нормальную заднюю стенку, тогда сквозняка не будет, хотя бы. И сена натаскать столько, чтобы в него можно было именно что зарыться, будет теплее. Это на сегодня – план-минимум.

– Я бы ещё предложила соорудить навес над кострищем, желательно – и над запасом дров. Его, кстати, тоже надо сделать. Если зарядят дожди, будет, где обсохнуть и хавчик приготовить.

– Вот такой настрой мне нравиться, подруга! Нам понадобится много жердей и лапника.

– Блиин, опять пилить и таскать… – энтузиазм девушки заметно поубавился. – Слушай, я тут вспомнила. Ночью меня приспичило в кустики, я вылезла наружу и видела странную вещь…

– Опиши, как можешь более подробно. – я аж подобрался. Опять странное!

– На скале было такое непонятное зелёное свечение… Какое-то совсем кислотное…

– Там, где «Монолит»?

– Нет, там над ним просто зарево небольшое. А это, наоборот, ближе к нам, на северной части плато. Как будто зелёный луч бил…

– В небо?

– Скорее, наоборот. Он начинался где-то очень высоко, и именно что в скалу бил, там неслабый такой отсвет был вокруг. Видишь такую двойную сосенку с краю? Вот за ней, она отчётливо силуэтом выделялась на фоне. И в полной тишине. Было страшновато. – Даша поёжилась.

– Надеюсь, ты не полезла посмотреть этот феномен поближе?

– С ума сошёл? Я же не полоумная! А через несколько минут луч исчез, резко, словно его выключили. Я ещё постояла немного, но ничего не происходило больше, костёр уже погас, а я продрогла и пошла обратно спать. Да, было три пятнадцать.

– Уверена, что тебе не приснилось?

– Вася, сны мне если и снятся, то совсем другие…

– Это какие такие – другие? – заинтересовался я.

– А вот это уже совсем не твоё дело! – Девушка, вроде бы, даже чуть покраснела. Или мне показалось? – Короче, не сон это был, не сон.

– Ну, раз не сон, тогда предлагаю сходить на это место, и посмотреть, что нам там насветили. Заодно, «Монолиту» поклонимся. – я поднялся на ноги.

– В смысле, поклонимся?

– Аккумы, говорю, подзарядим, а ты что подумала?

– Шутник, блин.

Мы поднялись на вершину Минеральной Скалы. Там, казалось, ничего не изменилось, но, подойдя к участку, обозначенному Дашей, одно изменение мы всё же нашли. На толстом слое белого ягеля лежал небольшой черный мешок. Отобрав у подруги стальную трубу и наказав оставаться на месте, я аккуратно приблизился к бесхозному предмету метра на три. Предмет лежал себе спокойно, выглядел как обычный полиэтиленовый мешок для мусора с завязанной горловиной. Я проверил уровень радиации – норма. Обошёл его по кругу, приблизился, аккуратно потыкал палкой. Ничего не произошло, но внутри мешка явно что-то было. Я аккуратно попытался его сдвинуть с места, и это получилось – мешок был не тяжёлый. Наконец, устав от этих игр, я подошёл вплотную. На ощупь полиэтилен оказался куда толще и плотнее, чем мусорные мешки – скорее, в такую тару пакуют посылки транспортные компании. Посылка, что ли? Нам? Внутри прощупывалось что-то твёрдое и что-то мягкое. Плюнув, я аккуратно распустил завязки и заглянул внутрь. Изучил содержимое. Улыбнулся.

– Вась, ну что там? – девушка изнывала от любопытства, но подойти не рисковала.

– Подходи, сама посмотри. – я скомкал стенки мешка, обнажив содержимое, и принялся его изучать. Внутри оказались: рулон туалетной бумаги (королевский подгон в нашей ситуации), пачка абсолютно новых гвоздей-стопятидесяток (Сто штук! Где вы, блин, вчера-то были, а?), и ещё один небольшой полиэтиленовый пакет, завязанный на узел. От пакета вкусно пахло.

– О, туалетка! Неужели? У меня уже от лопухов всё зелёное! Ура! А это что? Ой, как пахнет! – Даша попыталась немедленно разорвать пакет, за что тут же получила по рукам.

– Ты что делаешь? В нашей ситуации любой пакет – на вес золота! Только аккуратно развязать! А ты зубами сразу…

– Ааа, точно. Не подумала. Развязывай скорее!

– Попробуй лучше ты, у меня ногтей нет считай.

–Ну давай. У меня тоже после вчера от ногтей мало что осталось. – подруга не сразу, но всё-таки смогла аккуратно развязать тугой узел. Внутри лежали, аккуратно завёрнутые в бумагу… два пирожка. Жареных. Жирных, в масле. Умопомрачительно пахнувших.

Я оценил ситуацию и в голос засмеялся. Даже, просто-таки, заржал. Я смеялся и смеялся, и никак не мог остановиться. Даша смотрела на меня с тревогой.

– Вась, всё хорошо? Очень странная реакция на пирожки. Мы оторваны от нормальной пищи всего вторые сутки!

– Да всё нормально! – я, наконец, отсмеялся. – Собирает мама Вовочку в школу: «Я положила тебе пирожки и килограмм гвоздей». «Зачем?» – удивляется Вовочка. «Как зачем? Покушаешь» – удивляется мама. «А гвозди?» «Ну так вот же, положила!». – анекдот был древний, но, от этого, не менее смешной. – Походу, организаторы обладают очень оригинальным чувством юмора.

– Да, смешно. – Даша уставилась на пирожки. – Дойдём до лагеря и разогреем?

– А может, ну нафиг? – я с улыбкой посмотрел на девушку. – Вдруг они испортятся пока мы идём?

– Да, ты прав, такого допустить нельзя. – напарница разломила один пирожок, другой. – С картошкой. Вроде свежие. – протянула один мне.

Мы переглянулись, жизнерадостно заржали, и в три укуса смолотили пирожки. Захватив остальную добычу, прошлись по вершине ещё раз, не нашли более ничего интересного и, подзарядив у «Монолита» аккумуляторы, в отличном настроении вернулись в лагерь.

– Вась, а ты не находишь, что метод доставки посылок довольно странный? Что это за луч такой?

– Телепортация же, очевидно. Напрямую с борта МКС. А если серьёзно, похоже, что таким образом нам указывают, где презент искать. Что бы мы, болезные, без пирожков не остались. А скидывают, скорее всего, дроном. Вот только непонятно, подсветка идёт какое-то время? И когда? Теперь всю ночь дежурить?

– Так и закинуть могут куда угодно. В этот раз нам повезло, а если завтра в болото забросят? Подсвечивай, не подсвечивай, мы всё равно не поймём, куда луч указывает.

– Да, ползать ночью по болоту – задумка так себе, на троечку… Ладно, чего думать? Будем посмотреть, может, это вообще была разовая акция.

Так, за разговорами, мы вернулись на базу. Дарья заботливо убрала уже остывшую рыбу – её осталось ещё много – в пакет из-под пирожков, и спрятала в шалаш. Вроде бы, простейшая вещь – полиэтиленовый пакетик. А без него, как без рук. Так же, как и без упаковочной бумаги, фольги, пластиковых контейнеров и прочих подобных вещей. Разбаловала нас цивилизация, ох, разбаловала… Интересно, как предки хранили еду? На леднике её в корзинки складывали? В холстину заворачивали? Так у нас ни корзин, ни ледника, да и с холстиной как-то не очень.

Даша, меж тем, как-то странно скривилась и присела на брёвнышко, держась за живот. Помня утренние приколы, я лишь спросил:

– Что на этот раз?

– Пирожок, чтоб его… – девушка согнулась, мина на её лице стала совсем кислой. Траванулась, что ли?

– Испорченный? – я в панике прислушался к своему желудку. Вроде всё норм.

– Да нет… – Даша потихоньку разогнулась. – С желудком у меня плохо. Мне, вообще-то, жареное нельзя. А я тут ем не пойми что… Пирожок был вишенкой на торте.

– Точно, блин! Ты же год на строгой диете сидела! И пить бросила. – я прикинул наш рацион за последние сутки. Да, не для человека с панкреатитом такие изыски.

– Да, и это дало результат. Последнее время я даже не вспоминала об этом. А сейчас… Неправильная пища плюс нервы – и нате, получите. Но вроде пронесло, уже отпустило.

– Всё равно, звоночек тревожный. Придётся варить тебе бульоны в кружке, больше не в чем… Эй, уважаемые организаторы! – обратился я к окружающей среде. – Всё слышали? Нам срочно нужен какой-нибудь котелок! А то количество участников рискует вдвое уменьшиться!

– Вот не каркай! Я ещё тебя переживу! – девушка уже пришла в себя и поднялась на ноги. – А по поводу котелков и прочей посуды у меня есть мысли. Но нужна будет твоя помощь.

– Я полностью в твоём распоряжении.

– Ну, тогда пойдём.

Под руководством Даши мы пришли к устью Минерального ручья. Девушка покрутилась по берегам, потыкала палочкой грунт в нескольких местах, неодобрительно покачала головой, поднялась выше по течению. Опять потыкала землю, наконец, села на корточки и стала ковыряться в грязи руками. Я молча следовал за ней, чувствуя, что задавать вопросы на данном этапе бессмысленно. Подруга в поиске, фигли. Наконец, Даша поднялась на ноги и удовлетворённо выдохнула. Прямо перед ней по берегу тянулся узкой полосой пласт белой глины.

– Есть. Вроде как годится.

Я молча проверял радиационный фон вокруг, всем своим видом просто-таки символизируя немой вопрос.

– Я в школе некоторое время занималась в гончарном кружке. – снизошла Даша до объяснений. – мы лепили, обжигали и раскрашивали всякое, в том числе посуду. Глина здесь, конечно, откровенно хреновенькая, гончарного круга у меня нет, но несколько кривых горшков я попробую слепить.

– Отлично. Что от меня потребуется?

– Нужно будет сообразить что-то типа печи для обжига, и натаскать много дров. Это можно в лагере сделать. А лепить я буду прямо здесь, чтобы глину не таскать далеко. Вон рядом подходящие удобные камни.

– Печь просто из камней сложить? Чтобы жар по сторонам не убегал?

– Ага. Можно завтра сделать, всё равно сохнуть будет минимум сутки.

Пиликнул КПК. Мы переглянулись и полезли проверять, что на этот раз. Сообщение гласило: «Топор и дерево – созданы друг для друга!». Мы снова переглянулись, теперь уже недоумённо. Потом Даша принялась зачем-то осматривать горизонт.