Государство, Конституция, Родина: к поискам национальной идеи и новой доктрины государства

Ещё одним инструментом разгрузки государства от непомерного объёма управленческих проблем, с которым оно уже явно не справляется, как мы полагаем, может стать проект модернизации страны путём направления её на инновационно-инвестиционный путь развития за счёт финансовых средств граждан, которые будут иметь свой финансовый интерес в развитии проекта в виде получении дивидендов от внедрения идей, изобретений, технологий, развития малого бизнеса, производств и сельского хозяйства и иных объектов инвестиций. Для этого нужна новая доктрина государства. Одну из её возможных компонент можно увидеть, если проанализировать следующие две мысли.

Заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики МГУ профессор А. Аузан заметил, что «есть виртуальное пространство, которое может объединять людей, не связанных территориально или социально, можно поискать таких людей на других площадках»58. Категорию продуктивных людей показал профессор В. С. Арутюнов: «… хотя доля научных работников много меньше 1 % активного населения планеты, именно эта относительно небольшая прослойка определяет вектор развития цивилизации, формируя не только её будущие технические достижения, но и её будущие гуманитарные, нравственные и социальные императивы»59.

Связывая и развивая эти мысли, мы выдвигаем идею о том, что критическое число лиц, способных сдвинуть дело с мёртвой точки, надо соединить в виртуальном пространстве, если построить действующую модель виртуального государства с усечённым кругом функций, чтобы можно было успешно решить ограниченный, но важнейший круг задач, главная из которых может быть такой – нахождение общего дела для народа – Res Publica (республика в переводе с латинского – это общественное дело), а поскольку республиканская форма правления установлена ст. 1 Конституции РФ, то важнейшее положение Конституции РФ будет реализовано в максимальном объёме и создаст основу для развития государства.

Общее дело должно быть самым важным. Понятно, что проблем, которые могут быть названы разными специалистами самими важными много, но всё же, имеется одна, которая порождает слишком большое количество других бед и проблем. О ней академик С. Ю. Глазьев пишет, что «широко признано, что одним из наиболее слабых мест отечественной инновационной системы является низкая активность в сфере коммерциализации научных разработок»60. Поэтому именно данная проблема, если она будет разрешена, потянет за собой решение и других проблем.

Закономерно возникает вопрос, в какой организационной форме это сделать. Если говорить о юридическом понятии организационно-правовой формы, в которую нужно облечь данный процесс, то можно предположить, что все организационно-правовые формы (профсоюзы, партии, коммерческие или некоммерческие организации, религиозные организации и другие) не являются пригодными для абсолютной новации – перехода государства из застоя и упадка через технологический рывок к относительному процветанию. В локальной точке, например, в конкретной фирме или корпорации они могут быть пригодны и даже иметь очень большой успех (примеры есть – российские олигархи; бизнес отдельных удачливых учёных, которых буквально единицы), а в глобальном плане – нет: бесспорный факт состоит в том, что традиционные организационно-правовые формы используются более двадцати лет, а Россия в целом всё больше отстаёт и деградирует почти по всем показателям и во всех отраслях промышленности, науки, сельского хозяйства и т. д. Это доказательство упадка технологий, науки, знаний и умений, но также и права, законодательства в целом и отдельных законов, в частности.

Отсутствие множества гибких организационно-правовых форм, способных дать большой выбор возможностей для ведения бизнеса, тем более, в его новых формах, которые появляются в последние годы и десятилетия, также является фактором торможения прогресса. Например, за последние несколько десятилетий появились сетевые структуры разного профиля и назначения, но российское законодательство не смогло определиться даже в вопросах терминологии и обозначить, признать хотя бы существование таких форм, не говоря уже о том, что хорошо бы их деятельность направить в правовое русло. Цивилисты, например, иногда полагают, что сети могут вполне регулироваться гражданским правом и его вполне достаточно для их понимания и регулирования, поскольку каждое единичное правоотношение описывается и регулируется гражданским правом. Однако это утверждение не полное, оно может охватывать только малую часть работы сетей.

С точки зрения цивилиста правоотношения в сети происходят исключительно в рамках гражданского права в виде отдельных заключаемых договоров, никаких особенностей сетевых правоотношений нет, они регулируются нормами гражданского права на уровне каждого единичного договора, а количество договоров не меняет суть гражданско-правовых отношений, поэтому никакое другое право, кроме гражданского, для регулирования этих процессов не нужно.

Посмотрим, к чему ведёт логика рассуждений цивилиста на практике. Исключительно в рамках гражданского права осуществляется передача денег между гражданами и организациями (заём, депозит и т. п.), но когда эти отношения начинают проявляться миллионами и замыкаться на некую сеть, выстроенную заинтересованными частными лицами, неожиданно для такого юриста (и для государства) возникает сетевая структура типа МММ, имеющая свой управляющий центр, распределённые управляющие центры, связанные определёнными правилами, а также потоки денег, текущие в заданных направлениях, проследить которые правоохранительным органам государства не удаётся, поскольку эта сеть оказывается в какой-то степени вне государственной юрисдикции. Как полагает А. В. Поляков, «такое социально-согласованное поведение людей предстаёт как поведение коммуникативное, и представляет собой взаимодействие между социальными субъектами в соответствии со смыслом социально признанных текстов»61. Именно здесь становится ясной роль социально признанных текстов (внутренних правил МММ, идей, интересов) и коммуникативного поведения, но при этом возникает вопрос, в какой момент единичные договоры, происходившие в рамках гражданского права, образовали собой сеть с мощными внутренними приводными механизмами, которые втянули в неё десятки миллионов граждан и вывели правоотношения за пределы юрисдикции страны? Какие силы привели к возникновению денежных потоков, которые государство хочет направить на инвестиции в инновации, но не находит способов решения этой задачи? Где налоги от оборотов этих денег? Гражданское и налоговое право не дают ответов на эти вопросы, поскольку ответы на них лежат в сфере сетевого права.

Сетевое право даёт ответы на эти вопросы: внутренней силой является финансовый интерес частных лиц, а сеть реализует его и служит инструментом организации и синхронизации этих интересов, приводя многочисленные однородные интересы к поставленной цели. Нам нужно абстрагироваться от того, что в финансовых пирамидах достижения целей приводили к нарушению норм действующего права и оказывались преступными (если это было доказано в суде), и увидеть в этом процессе сильнейший механизм, который можно использовать в позитивных целях.

Как действующее право и власть реагирует на такие процессы? Власть не хочет их видеть, и такая политическая позиция в чём-то ей удобна, но она не решает проблему. Это не научный метод. Председатель Правительства РФ Д. А. Медведев на встрече с членами «Единой России» во Владивостоке сказал: «Если человек три раза играет в МММ, то у него с грамотностью тяжело. Ну почему государство за это должно отвечать? Это рисковая вещь. Если человек это делает, он сам рискует своими деньгами»62. Проведём научный анализ этого ответа с позиции права, экономики и сетевого права.

С позиции права мы видим в этом ответе упрощённый подход: государство не должно отвечать. Это правильно, когда неграмотный отдаёт свои деньги три раза манипулятору, и государство за это не отвечает – право и законодательство здесь соответствуют словам Председателя Правительства РФ абсолютно точно. Но проблема лежит в другой плоскости. На самом деле не один человек, а многие миллионы граждан делают такую вещь и даже более чем трижды, если смотреть в корень явления и видеть не только частный случай с МММ, но и подобные ей пирамиды, в которых с 1991 года до последнего времени приняло участие почти всё население страны, особенно, если ещё учесть игры с государственными ГКО и их такой же печальный конец, как у мошеннических фирм.

Анализ с позиции экономики. Государство 20 лет обсуждает одну проблему и не может предложить никаких решений: население хранит порядка 100 млрд долларов США, которые хорошо бы использовать для общественно полезных инвестиций, но население государству не верит и деньги не даёт. Почему не даёт государству после историй типа ГКО – понятно. Почему же даёт финансовым пирамидам?

Здесь нужен анализ с позиции истории и психологии. В. Н. Брюшинкин пишет, что «в глубине души русские не верят, что систематические рациональные действия принесут лучший результат, чем случай и однократное напряжение сил. Для русской души верно следующее суждение: вероятность того, что запланированный результат будет достигнут при помощи рационально построенной последовательности действий не больше, чем вероятность того, что этот или подобный результат может получиться и без такой заранее запланированной последовательности действий: сам собой или однократным напряжением сил. Это означает, что русские не до конца доверяют рассудку, рациональным принципам поведения, культуре»63. Действительно, надежда на волшебное обогащение в пирамиде налицо. Но мы сделаем акцент в этой мысли не на чудо, а на то, что имеет место желание и надежда. Генетическое неприятие русским человеком рациональности здесь обнаружилось в полной мере, но мы должны понять, что за последние 20 лет появилось много людей рациональных, образованных, успешных в финансовом плане и готовых работать на свою страну. Для решения этой задачи мы предлагаем разделить роли и не форсировать события тем, чтобы пытаться быстро переделать сознание всего народа – это невозможно. Нужно, чтобы рациональным инновационно-инвестиционным процессом занимались подготовленные специалисты, а граждане-инвесторы верили им больше, чем строителю пирамид, иначе получается, что он использует колоссальную энергию, веру, надежду и потенциал масс для своих целей, а государство – для позитивных целей не использует, как будто это ему не нужно.

Анализ с позиции сетевого права: Председатель Правительства РФ, отвечая на вопрос, не захотел увидеть сеть, а выделил её единичный элемент – правоотношение неграмотного и сети МММ. Здесь две причины: 1) политическая – иначе пришлось бы признать, что государство не может управлять этими процессами, которые стали носить институциональный характер, поскольку вовлекли десятки миллионов человек, с оборота миллиардов рублей не платятся налоги, что неграмотным стал весь народ, – всё это происходило именно под руководством действующей власти; 2) правовая – когда г-н Д. А. Медведев учился в университете на юриста, сетевые процессы были почти неизвестны российской науке и практике, а в курсе юриспруденции слово «сеть» не звучало ни в одной правовой науке.

Наш ответ по данному вопросу будет иной: нужно не отмахиваться от явления, запрещать, сажать или обвинять, а поменять местами фигуры, поставить высокую цель, обман заменить инвестированием. В. Н. Брюшинкин обращает внимание на то, что русский философ Владимир Соловьёв не использовал в своих трудах известное понятие соборности, поскольку оно не сводится только к церковности, а заменил его более содержательным понятием «восполнения». Оно имеет много аспектов, в числе которых социальный, и суть его в том, что общество толкуется как восполнение личности. Человек не является достаточным основанием своего собственного бытия, поэтому отдельно от других существовать не может и любое существование есть восполнение. Человек ощущает неполноту и ищет опоры для своего существования в относительной полноте общества без потери своей индивидуальности64. Сетевое общество даёт возможность личности, участвуя в общем деле, сохранить свою индивидуальность, работая в сети на общее дело.

Идея восполнения вполне реализуема в сетевом обществе, которое может предложить русской душе наиболее комфортное состояние и точку приложения её усилий для совместного строительства. Какая сфера позволяет совместно совершать усилия миллионам людей, профессии которых сильно различают их по возрасту, знаниям, умениям, культуре? Это финансы. Они понятны своим назначением каждому. Итак, стержневые для русского человека понятия соборности и восполнения могут найти своё воплощение в сетевом обществе, способном обеспечить миллионы людей реальными коммуникациями электронными средствами и объединить их в общее дело. Здесь замыкается круг понятий – от римского права (Res Publica – республика в переводе с латинского – это общественное дело), к многовековому поиску русского духовного начала (соборность и восполнение), современному сетевому обществу с его ИКТ, инвестициями, инновациями. И не случайно россияне поддались на имитационную удочку МММ – как мы видим, за этим стояла не столько злая воля создателя пирамиды, сколько объективные факторы, которые складывались исторически долгое время и не были распознаны ни гражданами в силу их неграмотности (здесь Д. А. Медведев прав) ни Правительством РФ в силу его неспособности быстро отвечать на вызовы и применять идеи сетевого права.

Современная наука начинает осознавать, как следует подходить к использованию сетевых феноменов: управляющий директор глобального офиса McKinsey & Company Доминик Бартон, выступая на лекции на тему «Глобальные тенденции и их значение для России», подчеркнул, что «социальные сети имеют серьёзный потенциал. Один из руководителей Procter & Gamble сказал мне: первое, что надо сделать – это развивать сети. Не обязательно для этого нужно новое изобретение вроде интернета. Но благодаря использованию технологий появится новое понимание, как (сетями) пользоваться»65.

Об этом же подходе Т. Гурова пишет, что «незадолго до смерти знаменитый учёный Илья Пригожин, отвечая на вопрос журналиста о XXI веке, сказал, что практически всё зависит от того, как человечество научится использовать сети: либо оно превратится в колонию слепых муравьёв, ведомых одним зрячим лидером, либо станет свободнее и созидательнее благодаря доступу каждого к знаниям всех»66.

Президент Международной Лиги стратегического управления, оценки и учёта профессор Мэтьюз Робин полагает, что самое важное – это развитие теории сетей. Он полагает, что за последние тридцать лет финансовые институты превратились в мир небольших высококонцентрированных сетей, имеющих короткие связи и высокую степень взаимозависимости67.

Таким образом, можно сделать вывод, что сети являются мощным инструментом управления, средством организации людей, концентрирования их усилий для решения разных задач, в том числе задач государственной важности и уровня. О том, как конкретно можно переходить к созданию сетевых структур, написано пока немного. Так, Л. Ю. Титов пишет: «Одной из стратегических задач развития экономики России является переход к инновационному типу экономического роста, инновационному развитию. Формирование инновационных сетей является одним из инструментов достижения поставленной цели… Процесс формирования инновационных сетей требует разработки определённых принципов. Первый принцип – это добровольность участников в своих действиях. Второй – это принцип единства. Как известно, любая организация или система эффективно работает только в том случае, когда она соблюдает принцип единства… Единство инновационной сети выражается в разных аспектах: в общих целях, общих стратегиях развития, единой структуре… У каждого участника инновационной сети есть собственные цели и ресурсы. Общие стратегии, миссии, цели, задачи всегда имеют приоритетные значения перед любым участником системы. Третий – это принцип определения сферы деятельности участников, их значения и места в будущей сети.

Данные принципы формирования инновационных сетей должны учитываться при построении межгосударственных инновационных сетей, при построении национальных инновационных сетей, региональных и отраслевых, а также на уровне предприятия при построении инновационных команд»68.

Поиск для них общей цели и постановка конкретных задач – тоже отдельная задача. В общем виде её решение состоит в том, чтобы соединить интеллект множества отдельных учёных, исследователей, инженеров, изобретателей в единую систему, обладающую мощнейшим научным потенциалом, направленным на решение прорывных задач техники и технологий путём использования инвестиций, собранных с максимально большого числа лиц страны.

Проведённый анализ позволяет сделать следующие предложения:

1) необходимо использовать принципы и методы сетевого права и сетевой экономики для создания сетей как инструмента преобразования государства в его новое сетевое состояние и решения задач модернизации государства, создания его новых институтов;

2) необходимо создавать новое виртуальное сетевое пространство, понимаемое как пространство культурное, языковое, интеллектуальное, информационное, киберпространство, в котором могут автономно от государства слаженно оперировать, будучи задействованными в специально созданной сети граждане, имеющих активную позицию и чётко структурированные интересы, а также общий интерес (дело), которое, собственно, и должно обязательно быть в государстве с республиканской формой правления, однако найти общественное дело в России пока не удалось, поскольку, как правильно пишет С. А. Денисов, «сознание большинства людей имеет патерналистский характер. Они продолжают наивно верить, что глава государства и государственный аппарат без их участия решит все общественные проблемы»69, и поэтому нужна альтернатива, нужен другой формат взаимодействия, который следует реализовать в сетевом обществе с использованием новых принципов;

3) поскольку не всегда получается достигнуть значимых результатов в российском правовом, экономическом, технологическом пространстве, то там, где это не получается, следует выходить на иной уровень, где нет правовых и иных препятствий для творчества и бизнеса, где сетевые структуры дадут возможность свободнее развернуть инициативу творческих личностей в виртуальном пространстве, чтобы затем привнести полученные результаты обратно в национальное правовое, экономическое, технологическое, культурное и физическое территориальное пространство.

Исходя из этого, гражданскому обществу нужно ускоряться в исследовании и строительстве своих собственных сетей и опробованию их действенности на практике. Поиск пропорций старых и новых методов управления, сочетания иерархических и сетевых структур – это дело практического построения сетевого общества и государства, в ходе которого и предстоит добывать новые знания, которые нужно будет систематизировать, анализировать и превращать в научные знания. Эти знания необходимо будет немедленно реализовывать на практике, чтобы с помощью механизма обратной связи наука и практика всё время находились в процессе постоянного взаимного обогащения и вели к прогрессу без перерывов и остановок в развитии.

Глава 3

К. Н. Андрианов «Формирование и развитие инновационной системы как инструмент инновационного развития и становления инновационного государства в ЕС: особенности, механизмы и опыт для России»

1. Формирование инновационной системы как одна из основ инновационной политики ЕС

Согласно принятым на вооружение странами и институтами ЕС концептуальным представлениям об инновационном развитии, его формализация происходит посредством инновационных систем. Такую систему можно представить в виде тесно взаимодействующих ядра и оболочки.

Первое состоит из субъектов инновационной деятельности – всевозможных организаций, институтов, фирм частного и государственного секторов, которые, собственно и генерируют знания для инновационного развития. Вторая – включает в себя комплекс правового, финансового, социального и прочего обеспечения этой деятельности и процесса расширенного воспроизводства нововведений.

В ЕС используются три группы мероприятий, оказывающих наиболее действенное воздействие на формирование инновационной системы, а именно:

1. Мероприятия прямого действия. К ним относятся целевое бюджетное субсидирование, оказание консультационных и посреднических услуг, формирование научно-исследовательской и инновационной инфраструктуры, прямая финансовая поддержка общественного сектора сферы образования и научных исследований.

2. Мероприятия косвенного воздействия, среди которых преобладают различные виды налоговых скидок. Наибольшее распространение получили амортизационные схемы, специальные налоговые скидки на капиталовложения в сферу НИОКР, а также схемы, снижающие корпоративную задолженность по налоговым платежам.

3. Мероприятия, оказывающие инициирующее воздействие на инновационное развитие. Оно представлено главным образом разнообразными мерами по стимулированию рискового финансирования. С этой целью активно применяют инструменты налоговой политики, банковского законодательства, законодательства о защите прав на интеллектуальную собственность, господдержки и правила конкуренции.

2. Субъекты, институты и инструменты инновационного развития и инновационной политики ЕС

Основными группами субъектов, призванных осуществлять инновационную политику ЕС являются:

1. Национальные правительства, в том числе ведомства по управлению экономикой, стандартизации, госзакупкам. Сюда же входят региональные, местные правительства, многочисленные инновационные и региональные агентства.

2. Еврокомиссия и её специализированные подразделения, разрабатывающие и координирующие исполнение инновационных инициатив.

3. Совет министров ЕС и Европейский парламент, через которые проходит законодательное утверждение положений инновационной политики по предложению Еврокомиссии.

Формулирование и реализация инновационной политики ЕС относятся главным образом к компетенции действующих в тесном взаимодействии генеральных директоратов Еврокомиссии, среди которых, к главным можно отнести директораты, ответственные за научные исследования, развитие предприятий и промышленности, а также образование.

Целью деятельности первого из них является содействие развитию научных исследований. Основные политические ориентиры второго включают стимулирование инновационной активности компаний и предприятий промышленности. На третьем лежат обязанности по поддержке образования, профессиональной подготовки кадров и молодежи.

Под эгидой 7-й Рамочной программы ИР ЕС создано два новых института, поддерживающих исследовательские работы и инновации: Европейский исследовательский Совет, занимающийся грантовым финансированием проектов в области фундаментальных исследований, и Европейский институт инноваций и технологий (European Institute of Innovation and Technology, EIT) (ЕИИТ), который нацелен на долгосрочную финансовую поддержку инновационных кластеров в области европейских стратегических приоритетов.

ЕИИТ был учреждён в 2008 г. (начал функционировать в 2010 г.). ЕИИТ является органом Европейского союза. Миссия ЕИИТ состоит в повышении в Европе устойчивого экономического роста и конкурентоспособности путём укрепления инновационного потенциала ЕС. ЕИИТ представляет собой первую попытку интеграции на панъевропейском уровне трёх элементов «треугольника знаний» (образование, ИР и инновации) путём сотрудничества университетских факультетов, компаний и исследовательских центров в области европейских стратегических приоритетов. ЕИИТ не предусматривает организацию физической площадки, а предполагает создание сети, в т. ч. и виртуальной, уже существующих институтов. ЕИИТ является практическим воплощением «модели тройной спирали», утверждающей, что университеты, государство и частный бизнес играют одинаково значимую роль в инновациях и их взаимозависимость и совместная эволюция определяет характер и результативность функционирования инновационной системы.

Функционирование ЕИИТ, как ожидается, позволит не только преодолеть дисбаланс между развитием взаимодействия университеты – правительство – промышленность на национальном и панъевропейском уровнях, но и между инновационным уровнем отдельных стран-членов ЕС.

ЕИИТ будет состоять из шести исследовательских кластеров, получивших название «Сообщества в области знаний и информации» (Knowledge and Information Communities – KICs (КИК)), которые будут созданы в 2013 г. Каждое образование должно содержать не менее трёх партнёрских организаций, находящихся как минимум в двух разных странах-членах ЕС, включая минимум одно высшее учебное заведение и одну частную компанию, а в организационном плане будет иметь независимый юридический и финансовый характер с ориентацией на результат с собственным бизнес-планом и Главным исполнительным директором.