Государство, Конституция, Родина: к поискам национальной идеи и новой доктрины государства

Предпримем попытку охарактеризовать некоторые принципы формирования конституционной доктрины правового государства.

1) В первую очередь, это принцип справедливости государственного устройства. Справедливость выступает «в качестве этического стандарта, с которым мы соотносим существующие социально-экономические и политические структуры и отношения. Одновременно она является идеалом, заставляющим нас устремляться за горизонт для его достижения»21. Так, например, М. Нассбаум отмечает необходимость достижения целей социальной справедливости, поскольку задачей социума является «поднять каждого человека до определённого порогового уровня в отношении каждой из «основных функциональных возможностей» в целях обеспечения полноценного человеческого бытия. Речь идёт о достижении определённого равенства в результатах как способа выражения равного достоинства каждой человеческой личности»22.

2) Конституционно доктрина правового государства базируется на понимании целесообразности минимально-возможного государственного принуждения. Как известно, понятие «государственное принуждение» многофункционально23. В юридической литературе, как правило, под «государственным принуждением» понимают: возможность государства обязать субъекта помимо его воли и желания совершить определённые действия;24 воздействие, в результате которого человек ведёт себя вопреки своей воле, но в интересах принуждающего;25 внешнее воздействие на поведение, основанное на организованной силе государства, на наличии у него «вещественных» орудий власти и направленное на внешнее безусловное (непреклонное) утверждение государственной воли;26– такое воздействие на субъекта, которое выражается в непосредственном насилии или угрозе его применения, заставляющее выполнить предъявленные требования в случае отступления от таковых;27– вспомогательный государственно-властный способ подавления отрицательных волевых устремлений определённых субъектов для обеспечения подчинения их нормам права и т. д28.

Как представляется, при любом из выше указанных подходов не отрицается элемент насилия, в том числе насилия над личностью, который должен минимизироваться в правовом государстве на основе активного использования механизмов саморегуляции. Тем не менее, внедрение таких механизмов в России «вплоть до настоящего времени идёт с большими трудностями. С одной стороны, это неудивительно для страны с сильными этатистскими и даже тоталитарными традициями»29.

3) Такими «традициями», зачастую, оправдывается патернализм, авторитаризм государства, что обусловливает ценность такого принципа конституционной доктрины как примат прав и свобод человека; реализм этого принципа, во многом, зависит от степени избавления государства от «самодержавных замашек». Многие исследователи отмечают, что важным элементом, влияющим на государственность, выступают традиции государственности – «укоренённые в культуре представления о том, как должна осуществляться государственная власть, какие модели поведения свойственны тем, кто эту власть реализует, как должен себя вести простой человек по отношению к государственной власти; они проявляются в преемственности исторических событий, в повторяемости реакций людей на однотипные действия властей, в стереотипности политических действий»30. Другим элементом, продолжает В. Е. Рубаник, выступает менталитет народа, понимаемый как «исторически сложившийся устойчивый умственный (интеллектуальный) и духовный строй (образ) народа. Именно в совокупности традиции и менталитет обеспечивают передачу от поколения к поколению проверенных жизнью фундаментальных социальных ценностей, идей и взглядов»31.

Автор занимает по этому вопросу следующую позицию, которую попытается сформулировать предельно лаконично: если в семье (обществе, государстве) были случаи насилия, то его причины нужно устранять, а не «возвеличивать» насилие в ранг традиций, привычек, менталитета и т. п.

4) Конституционная доктрина в правовом государстве не может ограничиваться установками одной монопольной партии, доминантой одного источника права, «неизменностью курса» политического деятеля и т. п., ибо один из её ключевых принципов состоит в демократических началах и реальном плюрализме, народовластии. В этом плане представляются небезынтересными утверждения о том, что «юридическая сила правовой доктрины определяется её авторитетом в глазах исполнителей и властными полномочиями её автора или носителя. В государствах-партиях решающее значение имеют доктрины, сформулированные вождями квазипартии. Так, в СССР любой закон должен был опираться на доктрину, изложенную в марксистско-ленинском учении, и решения высших органов коммунистической квазипартии»32. С. А. Денисов справедливо отмечает, что «миф о «добром царе», который заботится о своих подданных, легко нейтрализует все нормы конституции о суверенитете народа и демократии. Люди добровольно отказываются от своих политических прав, и без всякого сопротивления с их стороны в стране вводится авторитарный режим и монократическая форма правления»33. По его мнению, «в современной России сохраняются черты идеократической правовой системы. Высшее юридическое значение имеют не Конституция и законы, а политико-правовые доктрины. Они успешно нейтрализуют основы конституционного строя страны»34.

С сожалением приходится констатировать, что явление политического и, если так можно выразиться, правого плюрализма в России находится в стадии становления. Так, например, мы акцентировали внимание на «монополизме» закона и судебного акта при фактически полном игнорировании доктрины как источника права. Действительно, о каком-либо существенном её значении говорить не приходится35. Этот факт осознают учёные. «Юридическая доктрина, – пишут они, – по своей природе относится к категории нетипичных источников права, но в данный момент времени руководители аппарата власти не видят оснований для опоры на неё»36.

Итак, конституционная доктрина (если только не понимать её как совокупность научных и судебных позиций) в современной России представляет собой нетрадиционный и практически малоиспользуемый источник права. Спорное её понимание как вышеуказанного симбиоза лишает конституционную доктрину основного позитивного элемента – независимости от власти.

Глава 2

Т. И. Абакумова «О возможностях применения сетевых технологий в государственном строительстве и управлении»

Современный мир характеризуется помимо всего прочего тем, что он пронизан различными электронными сетями: сети государственные и частные, торговые, телефонные, банковские и многие другие. Это один из признаков информационного общества и государства.

Окинавская Хартия глобального информационного общества в 2000 году провозгласила следующее: «Мы будем осуществлять руководство в продвижении усилий правительств по укреплению соответствующей политики и нормативной базы, стимулирующих конкуренцию и новаторство, обеспечение экономической и финансовой стабильности, содействующих сотрудничеству по оптимизации глобальных сетей, борьбе со злоупотреблениями, которые подрывают целостность сети»37. Это значит, проблема сетей была обозначена в мире давно, но в правовом аспекте в России она почти не изучалась. Важность её изучения связана с тем, что сети могут быть инструментом государственного управления и государственного строительства, если целенаправленно использовать некоторые свойства различных сетей.

Для решения проблем теории и практики правового управления Ричард Сасскинд предложил своё видение правовой сети в виде «Legal Grid»38, которое было весьма упрощённым и далеким от современного понимания правовых сетей, В. Н. Лопатин выдвинул саму идею сетевого права39, а Л. В. Голоскоков разработал её развёрнутую теорию40. Особенность взгляда, рассматривающего право под таким углом, состоит в том, что часть правоотношений в информационном обществе и государстве, использующем информационно-коммуникационные технологии (далее – ИКТ) может осуществляться сетевым электронным взаимодействием, главными особенностями которого является скорость, быстрота поиска субъекта права для предстоящей правовой коммуникации, возможность частичной автоматизации процессов правотворчества и правореализации.

Наука давно изучает феномен сетей41, много диссертаций, имеют в названии такие ключевые понятия и слова как: «сетевые стратегии консолидации капитала»42, «сетевой менеджмент»43, «сетевые структуры»44, «сетевые компании»45, «сетевой бизнес»46, «сетевое управление»47, «сетевые технологии»48, «сетевые предпринимательские структуры»49, «сетевая экономика»50, региональная сетевая экономика51, «сетевое научное сообщество»52, «сетевые отношения»53, «сетевые межфирменные отношения»54, «сетевые сообщества»55, «сетевые коммуникации»56.

Правовая наука также должна быть на переднем крае исследовательского процесса сетевых явлений мира. Практика правореализации показывает, что право пока почти не обладает качеством опережающего регулирования. Его неспособность быстро адаптироваться к многочисленным угрозам экономическому благополучию или упреждать их была продемонстрирована на всех континентах и независимо от того, к какой правовой семье относилось право той или иной страны, но особенно в России. Право оказалось не готовым к столкновению с феноменом быстро протекающего времени, меняющего реальность быстрее, чем способность права самосовершенствоваться, а ведь именно право является основным регулятором социально-экономической реальности. Конечно, здесь мы имеем в виду не только право само по себе, но и государственно-правовые механизмы и институты, ответственные за его своевременную адаптацию к текущим реалиям.

Сложность сетевых явлений порождает множество правовых проблем, среди которых можно отметить неопределённость статуса сетей и вытекающую из этого невозможность или затруднительность их регистрации, быстрота возникновения сетей и связанных с их деятельностью явлений, ведущие к невозможности появления адекватных устоявшихся правовых дефиниций и создания действенных регулятивных предписаний. В полную силу проявляется проблема хронического отставания правового регулирования ускоряющихся информационно-коммуникационных, компьютерных и связанных с ними сетевых отношений, которые не переходят своевременно в фазу правовых отношений, регулируемых государством, и развиваются стихийно под действием различных факторов, в основном в частном секторе как внутрифирменные отношения. Всё это обусловливает актуальность исследования сетевых явлений в правовом поле и смежном с ним полях экономики, социологии, политологии, философии, математики и других наук с целью лучшего понимания возможностей использования сетей в качестве одного из средств государственного управления.

Рассмотрим, что представляют собой сетевые правоотношения, и в каких сферах государство могло бы использовать сетевые технологии для управления и государственного строительства.

Сетевые правоотношения изначально возникли и развивались стихийно, затем формировались в течение веков государством, при этом они не выделялись в качестве особого класса, а на последнем этапе развития под влиянием ИКТ сетевые правоотношения активно и целенаправленно стали модернизироваться государством в финансовой, банковской, транспортной, торговой и других сферах, поэтому они нуждаются в систематизации, изучении, выявлении закономерностей их развития, формировании и модернизации, наполнении их новыми смыслами и функциями на основе теоретических открытий и развития практики применения.

Сетевые правоотношения возникли и развиваются как публичные и частные. В российском законодательстве они проявляются на федеральном, региональном и местном уровнях, в государственных органах и организациях, в частных организациях: коммерческих и некоммерческих.

Сеть, участники которой имеют единый личный интерес (например, финансовый), может быть чрезвычайно устойчивой и сильной структурой, иногда превосходящей по своим возможностям государство и его органы. Это показывают многочисленные примеры из отечественной и зарубежной практики. Таковыми, например, являются мафиозные (или коррупционные, что то же самое) сети, сети финансовых мошеннических пирамид. Поэтому необходимо продолжать комплексное изучение сетевых явлений и процессов, находить в них сферы, подлежащие правовому регулированию, и разрабатывать как теоретические положения сетевого права, так и конкретные нормативные правовые акты, которые постепенно расширят сетевое законодательство и приведут к позитивному финансовому результату, преодолению негативного воздействия деструктивных и коррупционных сетей. Отсюда вытекает конкретное предложение: нужно использовать силу сетей, основанную на личном финансовом интересе, в позитивном плане, для строительства государственных и общественных институтов.

При разработке сетевого законодательства нужно учитывать наличие иерархических, децентрализованных и комбинированных сетевых процессов, которые, соответственно, государству нужно регулировать, применяя либо традиционные методы правового регулирования, либо сетевые, либо сочетание этих методов, исходя из того, что особенностью сетевых правоотношений является их урегулированность нормами сетевого законодательства (если такое уже оформилось как законодательство), сетевыми правилами и идеями (если сетевого законодательства в данной области пока нет), организующими большое число однородных правоотношений, внешне проявляющихся в виде одиночных гражданско-правовых, финансовых или иных правоотношений, которые происходят в рамках общего для них плана, не описываемого только конкретным одиночным правоотношением двух сторон, и которые все имеют не только цель, обозначенную в нормах соответствующего законодательства (прибыль в гражданском праве или уплата налога в налоговом праве), достигаемую в рамках этих отраслей права, но и цель, которая в данных конкретных отраслях права может отсутствовать, или иметь другое назначение и содержание. Сегодня государство, производя правовое управление, не учитывает такого рода соображения, что необходимо преодолеть.

Для организации государственного правового регулирования мы предлагаем к ранее предложенным57 три новые принципа сетевого права: 1) сетевое право должно быть построено на основе сети электронной, объединяющих всех субъектов права в единую сеть; 2) принцип возможности и необходимости управления временем посредством права – путём максимального использования электронных сетей, что приведёт к эффекту экономии времени, а это эквивалентно созданию дополнительного времени; 3) принцип возможности и необходимости управления пространством путём максимального использования электронных сетей, что приведёт к эффекту «сжатия пространства» (когда географически отдалённые субъекты не должны будут перемещаться в пространстве для вступления в правовые отношения), что будет экономить время, а это эквивалентно экономии финансовых ресурсов.

Правовое регулирование государством отношений, возникающих в сетях или на основе сетей, нужно осуществлять, учитывая особенности сетевых правоотношений: их нельзя рассматривать только в качестве единичных, но нужно видеть их встроенность в государственную сетевую систему и использовать достижения современной правовой науки и её нового направления – сетевого права.

Использование принципов и методов сетевого права, позволит автоматизировать правоотношения в электронных сетях и таким образом достичь экономии времени как бесценного и невосполнимого ресурса, а для этого необходимо приступать к оперативному правовому регулированию государством быстротекущих процессов, в том числе, путём синхронизации средствами автоматики действия законов и иных нормативных правовых актов на федеральном, региональном и местном уровнях. Пока всё это почти не делается.

Для более точного и быстрого государственного управления необходимо приступить к учёту времени существования субъектов права и их способности к пониманию и применению правовых норм; сделать это нужно путём частичной автоматизации средствами сетевого права правореализационных процессов, что позволит автоматически учитывать меняющиеся со временем возможности субъектов права, прежде всего, физических лиц, которые в разном возрасте имеют существенно различающиеся возможности понимать и реализовывать нормы права; необходим мониторинг сроков действия разных норм права, применительно к конкретным субъектам и с учётом времени существования субъектов, изменения во времени их правового статуса. Для реализации этих предложений нужно в идеале поместить всё законодательство (федеральное, региональное и муниципальное) в одну государственную сеть, в которой можно будет проводить соответствующий автоматизированный анализ и автоматизированное правовое регулирование части правоотношений, нуждающихся в этом. Эта сеть должна быть одинаково доступна абсолютно всем физическим и юридическим лицам, а они все, в свою очередь, должны будут погружены в это сетевое и управляемое государством пространство для целей оперативного государственного управления, мониторинга, контроля. Сеть, выстраиваемая государством с применением универсальной электронной карты, ведёт именно к такой ситуации, но достаточно медленно и фрагментарно, если иметь в виду всё поле теоретических возможностей.

Для обеспечения действенности механизмов сетевого права, требующих высокой скорости, для обеспечения интересов субъектов права по проведению быстротекущих сделок и расчётов, для целей синхронизации правовых процессов и слаженного действия норм права в качестве минимально возможной временно´й единицей учёта и исчисления времени нами предлагается одна секунда, что будет в большей степени соответствовать нуждам оперативного государственного управления средствами права. Сегодня гражданское право (ст. 190 ГК РФ) исчисляет сроки годами, месяцами, неделями, днями или часами. Исчисление сроков с использованием часа как минимальной единицы времени уже не всегда отвечает требованиям ускорившейся жизни, поэтому назрел переход к исчислению сроков в некоторых случаях в секундах, а в биржевой электронной торговле, в банковских сетях, возможно, и в миллисекундах.

Необходимо использовать сети и сетевое право, чтобы ускорить социальное время и «свернуть» физическое пространство в виртуальное пространство, а значит, снять препятствия для взаимодействия отдалённых субъектов права, наладить их коммуникацию, не зависящую от расстояний, организовать площадки для конструктивного взаимодействия миллионов людей в реальном времени. Для России, обладающей самой большой территорией в мире, самыми большими расстояниями между городами, обеспечить сетевыми средствами связанность в единое целое отдалённых регионов и отдельных лиц, членов семей – представляется актуальной и срочной задачей. Без решения этой задачи физическое пространство разрывается по причине дороговизны и сложности реального перемещения лиц в стране с огромной территорией и расстояниями, что и ведёт к появлению размышлений политологов о возможном расчленении страны. Конечно, решение этой задачи с использованием только сетевых подходов является лишь частичным, но зато менее затратным и более быстрым.

Для регулирования быстротечных процессов, включая кризисные, которые происходят в обычном (реальном) и сетевом пространстве, необходимо использовать сетевое право и его методы: если общественные процессы развиваются с ускорением, то реагировать на них государству нужно методами, позволяющими производить регулирование с опережающим ускорением. Сетевые технологии теоретически позволяют это делать, и задача юридической науки состоит в адаптации ИКТ для целей государственного управления и строительства.

При конструировании (моделировании, развитии, модернизации) новой формы государства (формы правления) нужно учитывать феномен сетей и их потенциальных возможностей: форму правления нужно увидеть как способ организации государственной власти, включающий порядок взаимоотношений государственных органов с населением, в том числе организованным в различные сетевые формы взаимодействия, позволяющие мгновенно создавать необходимые для решения возникающей задачи структуру из специалистов различных профилей и лиц, готовых участвовать в решении задач своим личным участием, трудом, деньгами и другими ресурсами. Пока же мы видим движение государства в обратном направлении: усиление давления на некоммерческие организации, представляющие в совокупности некую сетевую структуру, пусть не единую, но в целом именно независимую от государства сеть; усиление давления на малый бизнес, который, будучи совершенно разрозненным, в совокупности по стране представляет собой сеть, исправно платящую налоги, обеспечивающую занятость, производство товаров, работ, услуг, обеспечивающую стабилизацию в обществе и государстве. Нужно понимать: случись завтра серьёзное бедствие, сопровождающееся ослаблением государства и его институтов, структур, систем, именно эти сети возьмут на себя часть забот государства и позволят снизить потенциальный ущерб.

Для решения задачи оперативного государственного управления в налоговой сфере и привлечения к добровольной уплате налогов многочисленных групп лиц, не уплачивающих налоги при ведении незарегистрированного бизнеса, необходимо создать на сайтах всех правительственных органов окна входа в портал, в котором из любой точки страны в любое время можно зарегистрировать бизнес в онлайновом режиме, стать налогоплательщиком в том регионе, где он пожелает, а также менять этот регион по желанию, заявляя об этом в уведомительном порядке средствами сетевых электронных технологий.

Серьёзную проблему для государства составляют различные регистрационные процедуры, которые требуют в целом от государства, общества и граждан больших ресурсов времени. Для упрощения регистрационных процедур мы предлагаем создать специальные сервисы, чтобы любой человек мог через универсальную электронную карту или будущий электронный паспорт быстро зарегистрировать бизнес и автоматически уплачивать налоги. Конечно, для автоматизированной уплаты налогов нужно, чтобы государство и его органы не забывали те нормы права, которые сами же и разработали, это норма п. 3 ст. 3 Налогового кодекса РФ: «Налоги и сборы должны иметь экономическое основание и не могут быть произвольными». Именно здесь государство создаёт себе проблему уже второй раз за последнее десятилетие, когда сначала ставку единого социального налога, а потом страхового взноса сделали экономически необоснованной, и оба раза её пришлось существенно корректировать, а результатом этих экспериментов явились убытки, выход из бизнеса сотен тысяч индивидуальных предпринимателей, нестабильность, подрыв доверия к государству. При таком поведении государства автоматизация уплаты налогов может привести к ещё более серьёзным последствиям. Поэтому данное предложение нами рассматривается как некий идеал, до которого российское государство пока не доросло, и поэтому реализовывать эту идею именно в России сегодня категорически нельзя.

В сфере правореализации всегда имеется множество нерешённых задач. Именно здесь буксует государственное управление правовыми средствами. Для решения этой проблемы мы предлагаем включить в нормы права (законы, иные нормативные правовые акты) таймеры – специальные компьютерные программы, учитывающие время действия данной нормы и синхронизирующие действие множества отдельных норм права в различных законах (отраслях права и во всём массиве законодательства, начиная с Конституции РФ). Данное новшество возможно только в электронном варианте текстов законов, автоматически обновляемых в государственной правовой базе данных, которая должна быть доступна всем и интегрирована в системы судопроизводства, прокуратуры, органы власти, управления и контроля на всех уровнях.

Для передачи части управленческих проблем с государственного уровня на общественный (уровень сетевого общества) мы предлагаем создать сеть университетов, в которой при каждом университете будет коммерческая фирма, предоставляющая услуги по правовым, экономическим, финансовым, налоговым и другим вопросам, при ней будет создан третейский суд, действующий в обычном и дистанционном формате, а далее сеть третейских судов, совпадающая с сетью университетов, обеспечит силами вузовской науки качественное судопроизводство по широкому кругу третейских споров на территории всей сети университетов и их филиалов, и таким образом будут решены следующие задачи: разгружены суды общей юрисдикции и арбитражные суды, вовлечены в реальную практику и работу студенты и преподаватели, что позволит студентам получать опыт и стаж работы, а преподавателям – дополнительный доход, гражданам и предпринимателям – дистанционные услуги высокого качества, кроме того, будет возможна коммерциализация результатов научной деятельности университетов в соответствии с Приказом Рособрнадзора от 30.09.2005 № 1938.