Построчный и литературоведческий комментарий к стихотворениям А. С. Пушкина 1817—1836 гг.

«Песнь о вещем Олеге»

Как ныне сбирается вещий ОлегОтмстить неразумным хазарам:Их села и нивы за буйный набегОбрек он мечам и пожарам;С дружиной своей, в цареградской броне,Князь по полю едет на верном коне.Из темного леса навстречу емуИдет вдохновенный кудесник,Покорный Перуну старик одному,Заветов грядущего вестник,В мольбах и гаданьях проведший весь век.И к мудрому старцу подъехал Олег.<…>«Волхвы не боятся могучих владык,А княжеский дар им не нужен;Правдив и свободен их вещий языкИ с волей небесною дружен.Грядущие годы таятся во мгле;Но вижу твой жребий на светлом челе.Запомни же ныне ты слово мое:Воителю слава – отрада;Победой прославлено имя твое:Твой щит на вратах Цареграда:И волны и суша покорны тебе;Завидует недруг столь дивной судьбе.<…>

Напечатано в «Северных цветах» на 1825 год. Сюжетом послужил летописный рассказ из так называемой Львовской летописи.

Из ранних редакций:

К стиху «Твой щит на вратах Цареграда» в рукописи Пушкин дал примечание: «Но не с гербом России, как некто сказал, во-первых, потому, что во время Олега Россия не имела еще герба. Наш Двуглавый орел есть герб Римской империи и знаменует разделение ее на Западную и Восточную. У нас же он ничего не значит».

«…Некто сказал…» – К. Рылеев в думе «Олег Вещий», где есть стих: «Прибил свой щит с гербом России».

Хазары до VII века занимали подчинённое положение в сменявших друг друга кочевых империях. В 560-е годы оказались в составе Тюркского каганата, после распада последнего в середине VII века создали собственное государство – Хазарский каганат (650—969 гг.) Первым киевским князем, который воевал с Хазарским каганатом, был князь Олег. Он смог завоевать некоторые земли и заставил их жителей платить дань себе, а не хазарам.

Цареградская броня, высококачественная византийская броня – особый род доспехов, представляющий собой верхнюю одежду из металлических пластинок и колец. В другом варианте – кольчуга, состоящая из колец.

Перун – бог-громовержец в славянской мифологии, покровитель князя и дружины в древнерусском языческом пантеоне. Имя Перуна возглавляет список богов пантеона князя Владимира в «Повести временных лет». Судя по положению в этом и в других древнерусских списках богов, был высшим богом в пантеоне Киевской Руси.

Волхвы – в древнерусской традиции служители дохристианских языческих культов и предсказатели. Им приписывались умения заклинать стихии и прорицать будущее.

Нежелание расширять торговые льготы, пренебрежительное отношение православных византийцев к русам-язычникам послужили поводом для военной кампании 907 года. Грядущим походом князь Олег стремился закрепить статус пути «из варяг в греки» как самой надежной торговой магистрали Восточной Европы. Момент для наступления был выбран очень удачно: Византийская империя как раз находилась в состоянии конфликта с Арабским халифатом. В 906 году византийский полководец Андроник восстал против императора Льва VI, а затем перешел на сторону арабов. На Руси к предстоящему выступлению готовились с особой тщательностью и даже прибегали к использованию средств разведки. Возможно, что князь Олег знал, что византийцы побоятся воевать с двумя соперниками одновременно. После ряда событий, включая поведение горожан, живших в Константинополе, 2 сентября 911 года был заключен выгодный для киевской торговли договор между Киевской Русью и Византией. Князь Олег приказал разместить щит на воротах Константинополя и показал этим, что столица Византийской империи отныне находится под защитой русских воинов, которые не допустят разорительных набегов и восстаний. Подобная трактовка знаменитого жеста указывает на дальновидность князя Олега, который неслучайно остался в народной памяти с прозвищем «Вещий», то есть мудрый и дальновидный.

«Послание цензору»

Угрюмый сторож муз, гонитель давний мой,Сегодня рассуждать задумал я с тобой.Не бойся: не хочу, прельщенный мыслью ложной,Цензуру поносить хулой неосторожной;Что нужно Лондону, то рано для Москвы.У нас писатели, я знаю, каковы;Их мыслей не теснит цензурная расправа,И чистая душа перед тобою права.Во-первых, искренно я признаюсь тебе,Нередко о твоей жалею я судьбе:Людской бессмыслицы присяжный толкователь,Хвостова, Буниной единственный читатель,Ты вечно разбирать обязан за грехиТо прозу глупую, то глупые стихи.<…>До них нам дела нет; а ты читай, бесися,Зевай, сто раз засни – а после подпишися.Так, цензор мученик; порой захочет онУм чтеньем освежить; Руссо, Вольтер, Бюффон,Державин, Карамзин манят его желанье,А должен посвятить бесплодное вниманьеНа бредни новые какого-то враля,Которому досуг петь рощи да поля,<…>А ты, глупец и трус, что делаешь ты с нами?Где должно б умствовать, ты хлопаешь глазами;Не понимая нас, мараешь и дерешь;Ты черным белое по прихоти зовешь;Сатиру пасквилем, поэзию развратом,Глас правды мятежом, Куницына Маратом.<…>О, варвар! кто из нас, владельцев русской лиры,Не проклинал твоей губительной секиры?Докучным евнухом ты бродишь между муз;Ни чувства пылкие, ни блеск ума, ни вкус,Ни слог певца Пиров, столь чистый, благородный —Ничто не трогает души твоей холодной.<…>Чего боишься ты? поверь мне, чьи забавы —Осмеивать закон, правительство иль нравы,Тот не подвергнется взысканью твоему;Тот не знаком тебе, мы знаем почему —И рукопись его, не погибая в Лете,Без подписи твоей разгуливает в свете.Барков шутливых од тебе не посылал,Радищев, рабства враг, цензуры избежал,И Пушкина стихи в печати не бывали;Что нужды? их и так иные прочитали.Но ты свое несешь, и в наш премудрый векЕдва ли Шаликов не вредный человек.За чем себя и нас терзаешь без причины?Скажи, читал ли ты Наказ Екатерины?Прочти, пойми его; увидишь ясно в немСвой долг, свои права, пойдешь иным путем.В глазах монархини сатирик превосходныйНевежество казнил в комедии народной,Хоть в узкой голове придворного глупцаКутейкин и Христос два равные лица.Державин, бич вельмож, при звуке грозной лирыИх горделивые разоблачал кумиры;Хемницер истину с улыбкой говорил,Наперсник Душеньки двусмысленно шутил,Киприду иногда являл без покрывала —И никому из них цензура не мешала.Ты что-то хмуришься; признайся, в наши дниС тобой не так легко б разделались они?Кто ж в этом виноват? перед тобой зерцало:Дней Александровых прекрасное начало.Проведай, что в те дни произвела печать.На поприще ума нельзя нам отступать.Старинной глупости мы праведно стыдимся,Ужели к тем годам мы снова обратимся,Когда никто не смел отечество назвать,И в рабстве ползали и люди и печать?<…>«Все правда, – скажешь ты, – не стану спорить с вами:Но можно ль цензору по совести судить?Я должен то того, то этого щадить.Конечно, вам смешно – а я нередко плачу,Читаю да крещусь, мараю наудачу —На все есть мода, вкус; бывало, например,У нас в большой чести Бентам, Руссо, Вольтер,А нынче и Милот попался в наши сети.Я бедный человек; к тому ж жена и дети…».«Жена и дети, друг, поверь – большое зло:От них все скверное у нас произошло.Но делать нечего; так если невозможноТебе скорей домой убраться осторожно,И службою своей ты нужен для царя,Хоть умного себе возьми секретаря».

Сатирическое стихотворение, направленное против цензора (с 1821 по 1826 гг.) Александра Степановича Бирукова. Оно распространялось в списках.

…Гонитель давний мой… – Цензор Бируков очень придирчиво отнесся к тексту «Кавказского пленника» (1821).

И, славу русскую и здравый ум любя, // Сам государь велит печатать без тебя… – Николай I разрешил печатать без цензуры тома «Истории государства российского» Н. М. Карамзина.

Хвостов Д. И. (1757—1835 гг.). В истории русской литературы граф Д. И. Хвостов приобрёл репутацию бездарнейшего поэта, при этом убеждённого в собственном таланте. Характер изданных им собственных сочинений и поведение как литератора сделали Хвостова объектом эпиграмм Пушкина и других карамзинистов [Википедия. Хвостов Д. И. Литературная деятельность].

Бунина Анна Петровна (1774—1829 гг.) – русская поэтесса и переводчица. Современники звали ее «Русская Сафо» из-за пристрастия к античной поэзии, которой Бунина нередко подражала, поэтесса оставила стихи как в жанрах философских медитаций и гимнов, воспевая «подвиги мужей», погибших на [Бородинском поле], так и интимную, камерную лирику, часто отходящую от свойственной поэтическому языку Буниной тяжеловесности, архаичности и риторичности.

Бюффон Жорж Луи-Леклерк де (1707—1788 гг.) – французский натуралист, биолог, математик, естествоиспытатель и писатель XVIII века. Высказал идею о единстве растительного и животного мира. Создатель первого в истории европейской науки подлинно научного и философского труда по зоологии – «Естественная история» («Histoire naturelle, générale et particulière», 1749—1788 гг., в 36 томах), в котором были описаны все известные к тому времени виды млекопитающих и птиц.

Куницын Александр Петрович (1783—1840 гг.) – русский юрист, профессор. В 1811—1820 гг. с момента открытия, преподавал в Царскосельском лицее и Благородном пансионе при Главном педагогическом институте нравственные, политические и юридические науки. С момента открытия Санкт-Петербургского университета читал те же предметы и в нём. Курс наук, читавшийся Куницыным в лицее, обнимал собою 12 предметов: логика, психология, этика, естественное право, русское гражданское право, уголовное право, финансовое право и так далее. Все это составляло некое единство, так как профессор Куницын считал, что «наука только тогда имеет совершенный вид, когда все положения оной составляют непрерывную цепь и одно объясняется достаточно другим». Здесь были и азы политической экономии и обзор различных общественных систем, и даже анализ пороков крепостного строя. Автор книги «Право естественное» (ч. I, II, Санкт-Петербург, 1818—1820). Труд Куницына был составлен под сильным влиянием Ж.-Ж. Руссо и И. Канта. В нём проводилась мысль о необходимости ограничения всякой власти, как общественной, так и родительской; иначе власть превращается в тиранию и несправедливость. Власть должна учреждаться не в пользу властителей, а в пользу подданных и подчинённых, поэтому только власть, проявляемая в целях охраны прав и интересов населения, общества и детей, может быть признана властью законной и справедливой. Книга Куницына, напечатанная в количестве 1000 экземпляров, была отобрана у автора и из всех заведений министерства народного просвещения.

Марат – вождь революционной партии якобинцев, сторонник террора в отношении чиновников (см. комментарий к стихотворению «Кинжал»).

Ни слог певца Пиров, столь чистый, благородный // Ничто не трогает души твоей холодной… – Певец Пиров – выдающийся поэт, друг Пушкина Баратынский, автор поэмы «Пиры».

Барков шутливых од тебе не посылал, // Радищев, рабства враг, цензуры избежал, // И Пушкина стихи в печати не бывали… – Пушкин намекает, что многие литературные произведения, которые не пропустила бы цензура, активно распространялись среди читателей в списках.

Барков И. С. (1732—1768 гг.) – автор «эротических», нецензурных стихов, переводчик Академии наук, ученик М. В. Ломоносова, поэтические произведения которого пародировал.

Радищев А. Н. (1749- 1802 гг.) – русский прозаик, поэт, философ, Участник Комиссии по составлению законов при Александре I. Стал наиболее известен благодаря своему основному произведению – «Путешествие из Петербурга в Москву», которое издал анонимно в июне 1790 года в собственной типографии Книга стала быстро раскупаться. Его смелые рассуждения о крепостном праве и других отрицательных явлениях общественной и государственной жизни обратили на себя внимание самой императрицы, которая назвала Радищева «бунтовщиком хуже Пугачёва». Радищев пробыл в местах заключения 6 лет.

После воцарения Александра I Радищев получил полную свободу; он был вызван в Петербург и назначен членом Комиссии для составления законов. Вместе со своим другом и покровителем Воронцовым работал над конституционным проектом, озаглавленным «Всемилостивейшая жалованная грамота».

Но ты свое несешь, и в наш премудрый век // Едва ли Шаликов не вредный человек… – Шаликов П. И. (1767—1852 гг.) – пример бездарного поэта-сентименталиста, считающего себя талантливым человеком. Объект насмешек со стороны многих его современников и презрения читающей публики. Пушкин намекает, что реакционному цензору абсолютно безвредные произведения даже такого литератора могут показаться опасными и недопустимыми для печати.

Зачем себя и нас терзаешь без причины? // Скажи, читал ли ты Наказ Екатерины? // Прочти, пойми его; увидишь ясно в нем // Свой долг, свои права, пойдешь иным путем… – Наказ Екатерины II – Наказ «Комиссии о составлении проекта нового Уложения» (1767 г.). Пушкин намекает цензору на главу XVI этого наказа. В ней пункты 378 и 380 гласят, что мещанством является средний «род людей», от которого «государство много добра ожидает», что к этому «роду» причисляются те, которые «упражняются в художествах, в науках, в мореплавании, в торговле и ремеслах» и что для этого «рода людей» должно быть создано «твердое на добронравии и поощрении ко трудолюбию основанное положение». Цензор, следуя этому указанию императрицы, должен способствовать представителям искусств и наук, а не препятствовать опубликованию их произведений.

В глазах монархини сатирик превосходный // Невежество казнил в комедии народной… – Фонвизин Денис Иванович (1745—1792 гг.), русский драматург екатерининской эпохи, лингвист, создатель русской бытовой комедии. Кутейкин – персонаж в комедии Фонвизина «Недоросль». Недорослей не принимали на службу, им не давали «венечных памятей» – документов, разрешающих вступление в брак. Недоросль – молодой дворянин, не получивший от учителя письменное удостоверение о выучке.

Державин, бич вельмож, при звуке грозной лиры // Их горделивые разоблачал кумиры… – Предназначение поэта в понимании Г. Р. Державина (1743—1816 гг.) – прославление великих поступков и порицание дурных. В оде «Фелица» он прославляет просвещённую монархию, которую олицетворяет правление Екатерины II. Умная, справедливая императрица противопоставляется алчным и корыстным придворным вельможам. «Замечательна энергией тона, благородной смелостью и резкостью выражений «Ода на знатность», явно преемственно связанная со второй сатирой Кантемира «На зависть и гордость дворян злонравных». Эта сатира в форме оды, направленная против тех, кто, гордясь «древностью рода», «гербами предков», не подтвердил своего права на знатность «заслугой, честью, добродетелью», явилась как бы первоначальным вариантом одной из лучших и справедливо наиболее прославленных од Державина – оды «Вельможа», написанной им двадцать лет спустя; причем ряд наиболее резких и энергичных стихов «Оды на знатность» без всяких изменений вошел в текст «Вельможи» [Благой Д. Д. Гаврила Романович Державин, www.rvb.ru], где Державин подвергает критике неправедно себя ведущих вельмож и чиновников.

Хемницер истину с улыбкой говорил… – Хемницер Иван Иванович (1745—1784 гг.) – русский поэт и переводчик, дипломат. Наиболее значительный русский баснописец до Ивана Крылова. Сборник его басен – истин с юмором – переиздавался в конце XVIII – первой половине XIX века несколько десятков раз.

Наперсник Душеньки двусмысленно шутил, // Киприду иногда являл без покрывала // И никому из них цензура не мешала… – Ипполит Федорович Богданович (1743—1803 гг.), автор поэмы «Душенька». Из всего им написанного историко-литературное значение имеет только «Душенька». Она явилась довольно смелым диссонансом в поэзии XVIII века, занимавшейся производством торжественных од. Современники были поражены новизной её содержания и формы и произвели Богдановича в «гении». В «Душеньке» можно отметить лёгкость стиха и желание, насколько позволяет нравственная цензура, побеседовать в эротическом ключе, благодаря чему поэма главным образом и имела успех у современников.

Когда никто не смел // Отечество назвать… – По повелению Павла I в 1797 г. «отменялись» тринадцать слов, в том числе слово «отечество», вместо которого предписывалось употреблять слово «государство».

Дней Александровых прекрасное начало… – Начало царствования Александра I было отмечено некоторым либерализмом в области внутренней политики, что сказалось и в цензурном уставе 1804 г.

<….>

Предполагаемый ответ цензора:

«Все правда, – скажешь ты, – не стану спорить с вами…

<…>.

На всё есть мода, вкус; бывало, например, // У нас в большой чести Бентам, Руссо, Вольтер, // А нынче и Милот попался в наши сети…».

Бентам – Бентам Иеремия (1748—1832 гг.) – английский философ-моралист и правовед, социолог, юрист, один из крупнейших теоретиков политического либерализма, родоначальник одного из направлений в английской философии – утилитаризма. Его сочинения выходили в русском переводе в 1805—1811 гг.

Миллот – Мийо Клод Франсуа Ксавье (Claude-François-Xavier Millot; 1726—1785 гг.) – французский церковный деятель, аббат, выдающийся историк, педагог. Новый перевод его труда «Всеобщая история…» был искажен русской цензурой в 1820 г.

Хоть умного себе возьми секретаря… – Реминисценция на басню И. Крылова «Оракул», где говорится о судьях, «которые весьма умны бывали, пока у них был умный секретарь».

При жизни Пушкина не печаталось, но получило распространение в списках. Написано в конце 1822 г. Послание направлено против цензора А. С. Бирукова, деятельность которого Пушкин называл «самовластной расправой трусливого дурака». В черновой рукописи к стиху «Что нужно Лондону, то рано для Москвы» имеется вариант: «Потребности ума не всюду таковы:// Сегодня разреши свободу нам тисненья, // Что завтра выдет в свет: Баркова сочиненья».

«Ф. Н. Глинке»

Когда средь оргий жизни шумнойМеня постигнул остракизм,Увидел я толпы безумнойПрезренный, робкий эгоизм.Без слез оставил я с досадойВенки пиров и блеск Афин,Но голос твой мне был отрадой,Великодушный гражданин!Пускай судьба определилаГоненья грозные мне вновь,Пускай мне дружба изменила,Как изменяла мне любовь,В моем изгнанье позабудуНесправедливость их обид:Они ничтожны, если будуТобой оправдан, Аристид.

При жизни Пушкина не печаталось. Стихи вызваны тем, что Ф. Н. Глинка в сентябре 1820 г. поместил в «Сыне отечества» послание «К Пушкину» по поводу выхода в свет «Руслана и Людмилы». В этом послании были намеки на ссылку Пушкина:

О, Пушкин! Пушкин! кто тебяУчил пленять в стихах чудесных?Какой из жителей небесныхТебя младенцем полюбил…Судьбы и времени седогоНе бойся, молодой певец!Следы исчезнут поколений;Но жив талант, бессмертен гений!

В Твери жило немало знакомых Пушкина. Один из них – Федор Николаевич Глинка, участник Отечественной войны 1812 года, видный декабрист и поэт. В 1820 году Ф. Н. Глинка горячо хлопотал о смягчении участи Пушкина, которому грозил арест за его «взрывоопасную» поэзию, отсюда происходит упоминание «великодушного гражданина». Пушкин ценил литературное творчество Глинки и с большим уважением относился к его личности.

Аристид – Аристид Афинский (Святой Аристид, Марциан Аристид, Аристид философ; II в.) – афинский философ, один из первых христианских апологетов. Апологет, оправдывающий христианство, это любой из христианских писателей, главным образом II—III веков, защищавших христианство от критики и, в свою очередь, критикующих греко-римскую культуру. Многие из их сочинений были адресованы римским императорам и часто напоминали по форме короткие служебные письма, составленные с целью защитить христианство от обвинений.

«Мой друг, уже три дня…»

Мой друг, уже три дняСижу я под арестомИ не видался яДавно с моим Орестом.Спаситель молдаван,Бахметьева наместник,Законов провозвестник,Смиренный Иоанн,За то, что ясский пан,Известный нам болванМазуркою, чалмою,Несносной бородою —И трус, и грубиян —Побит немножко мною,И что бояр пугнулЯ новою тревогой, —К моей конурке строгойПриставил караул.

Орест – здесь в значении «друг», вероятно – Н. С. Алексеев. Орест в мифологии – герой мифа об Оресте и Пиладе.

Орест и Пилад (древнегреч.) – двоюродные братья. Их дружба была так крепка, что они готовы были пожертвовать жизнью ради друг друга, когда перед ними возникла дилемма: кто из них будет принесен в жертву богине Артемиде, а кто останется жив.

Смиренный Иоанн – Иван Никитич Инзов, начальник Пушкина, сменивший Бахметева в должности наместника Бессарабской области.

Ясский пан – Тодор Балш, которого Пушкин побил, за что был посажен Инзовым под домашний арест.

«Недавно я в часы свободы…»

Недавно я в часы свободыУстав наездника читалИ даже ясно понималЕго искусные доводы;<…>О горе, молвил я сквозь слезы,Кто дал Давыдову советОставить лавр, оставить розы?Как мог унизиться до прозыВенчанный музою поэт,Презрев и славу прежних лет,И Бурцовой души угрозы!<…>

Стихотворение является посланием Д. Давыдову по поводу выхода в свет его книги «Опыт теории партизанского действия», 1821 г.

Бурцев А. П. – сослуживец Д. Давыдова, воспетый им в стихах «величайший гуляка и самый отчаянный забулдыга из всех гусарских поручиков».

Комментарий к стихотворениям 1823 год

«Демон»

В те дни, когда мне были новыВсе впечатленья бытия —И взоры дев, и шум дубровы,И ночью пенье соловья, —Когда возвышенные чувства,Свобода, слава и любовьИ вдохновенные искусстваТак сильно волновали кровь,Часы надежд и наслажденийТоской внезапной осеня,Тогда какой-то злобный генийСтал тайно навещать меня.Печальны были наши встречи:Его улыбка, чудный взгляд,Его язвительные речиВливали в душу хладный яд.Неистощимой клеветоюОн провиденье искушал;Он звал прекрасное мечтою;Он вдохновенье презирал;Не верил он любви, свободе;На жизнь насмешливо глядел —И ничего во всей природеБлагословить он не хотел.

Напечатано в «Мнемозине», 1824 г., ч. III. Стихотворение было понято современниками как психологический портрет Александра Раевского. По этому поводу Пушкин написал заметку «О стихотворении „Демон“» (см. т. VII).

«Кн. М. А. Голицыной»

Давно об ней воспоминаньеНошу в сердечной глубине,Ее минутное вниманьеОтрадой долго было мне.Твердил я стих обвороженный,Мой стих, унынья звук живой,Так мило ею повторенный,Замеченный ее душой.Вновь лире слез и тайной мукиОна с участием вняла —И ныне ей передалаСвои пленительные звуки…Довольно! в гордости моейЯ мыслить буду с умиленьем:Я славой был обязан ей —А может быть, и вдохновеньем

Напечатано в «Карманной книжке для любителей русской старины и словесности» на 1830 год.

Стихотворение обращено к М. А. Голицыной, внучке А. В. Суворова, известной любительнице музыки. Пушкин выражает благодарность Голицыной за то, что она пела романсы на его слова.

«Внемли, о, Гелиос, серебряным луком звенящий…»

«Внемли, о Гелиос, серебряным луком звенящий,

Внемли, боже кларосский, молению старца, погибнет

Ныне, ежели ты не предыдешь слепому вожатым».

Рек и сел на камне слепец утомленный. – Но следом

Шли за ним три пастыря, дети страны той пустынной,

Скоро сбежались на лай собак, их стада стерегущих.

Ярость уняв их, они защитили бессилие старца;

Издали внемля ему, приближались; и думали: «Кто же

Сей белоглавый старик, одинокий, слепой – уж не бог ли?

Горд и высок; висит на поясе бедном простая

Лира, и голос его возмущает волны и небо».

Вот шаги он услышал, ухо клонит и, смутясь, уж

Руки простер для моленья странник несчастный. «Не бойся,

Ежели только не скрыт в земном и дряхлеющем теле

Бог, покровитель Греции – столь величавая прелесть

Старость твою украшает, – вещали они незнакомцу; —

Если ж ты смертный – то знай, что волны тебя принесли

К людям… дружелюбным».

Незаконченный набросок. Стихи являются переводом начала эклоги А. Шенье «Слепец». В ней изображен приход Гомера на остров Сиру. Особенность перевода в том, что рифмованный александрийский стих оригинала Пушкин заменил более соответствующим античному сюжету гекзаметром.

Комментарий к стихотворениям 1824 год

«Давыдову. На приглашение ехать с ним морем на полуденный берег Крыма»

Нельзя, мой толстый Аристипп:Хоть я люблю твои беседы,Твой милый нрав, твой милый хрип,Твой вкус и жирные обеды,Но не могу с тобою плытьК брегам полуденной Тавриды.Прошу меня не позабыть,Любимец Вакха и Киприды!Когда чахоточный отецНемного тощей ЭнеидыПускался в море наконец,Ему Гораций, умный льстец,Прислал торжественную оду,Где другу Августов певецСулил хорошую погоду.Но льстивых од я не пишу:Ты не в чахотке, слава богу;У неба я тебе прошуЛишь аппетита на дорогу.

ДАВЫДОВУ. Нельзя, мой толстый Аристип… Напечатано в «Московском вестнике», 1829 г., ч. 1. Написано в апреле 1824. Обращено к А. Л. Давыдову и является ответом на его приглашение ехать на южный берег Крыма. Поездка была организована Воронцовым, но Пушкин был исключен из числа приглашенных.

Аристипп – Аристипп Киренский (435—355 гг. до н. э.) – древнегреческий философ из Кирены (Северная Африка). Аристипп прославился не только как основоположник философии гедонизма, но и тем, как виртуозно воплощал ее в жизнь. Он считал, что философия – это наука сугубо практическая, которая нужна для того, чтобы пользоваться благами и наслаждаться жизнью. Для этого, говорил Аристипп, следует научиться господствовать над обстоятельствами и самим собой, особенно подчеркивая важность умения обходиться с другими людьми, сохраняя при этом внутреннюю свободу.