Построчный и литературоведческий комментарий к стихотворениям А. С. Пушкина 1817—1836 гг.

Лемносский бог тебя сковал // Для рук бессмертной Немезиды… – Означает: «Древнегреческий бог кузнецов Гефест, проживавший на острове Лемнос, выковал кинжал для древнегреческой богини возмездия Немезиды».

Немезида – в древнегреческой мифологии крылатая богиня возмездия, карающая за нарушение общественных и нравственных порядков.

Кесарь – Цезарь Гай Юлий. В 48 г. до н. э. Цезарь, находившийся в Галлии, переправился со своим войском через реку Рубикон, являвшуюся границей, и начал гражданскую войну против Помпея, кончившуюся полной победой Цезаря, объявленного пожизненным диктатором.

И мертв, объемлет он // Помпея мрамор горделивый… – Цезарь был заколот в зале заседаний Сената и упал к подножию мраморной статуи Помпея Великого.

Брут Марк Юний (85 г. до н. э.-23 октября 42 г. до н. э.) – римский политический деятель и военачальник из плебейского рода Юниев. На ранних этапах своей карьеры, в 50-е годы до н. э., считался видным оратором и получил почётный титул princeps iuventutis – «первый среди молодёжи». Убийство Гая Юлия Це́заря произошло 15 марта 44 года до н. э. в Риме. Выдающийся полководец Гай Юлий Цезарь в ходе гражданской войны 49—45 годов до н. э. разгромил своих политических врагов и установил единоличную власть над Римской державой. Группа сенаторов во главе с Гаем Кассием Лонгином и Марком Юнием Брутом организовала заговор, чтобы убить Цезаря и восстановить Республику. На заседании Сената в иды марта заговорщики набросились на диктатора с кинжалами и нанесли ему 23 раны, от которых он умер на месте. Это произошло не в Капитолии, а в курии Помпея, где в то время заседал Сенат. Диктатор пришёл в курию. Согласно плану, заговорщики в самом начале заседания обступили его. Один из них, Луций Тиллий Цимбр, начал просить за своего брата, находившегося в изгнании, и остальные, включая Брута, присоединились к его мольбам. Цезарь отказал, тогда Цимбр схватил его за тогу, подав таким образом условный знак. Все выхватили кинжалы. Публий Сервилий Каска первым нанёс удар, но смог только ранить Гая Юлия. Тот начал обороняться; остальные заговорщики набросились на него, «слепо и поспешно разя многими кинжалами сразу». Наконец, Цезарь упал, истекая кровью, у подножия статуи Помпея.

Исчадье мятежей… – Агрессивная толпа парижан, настроенных в духе якобинцев на углубление революции и террор.

Над трупом // Вольности безглавой // Палач уродливый возник… – Марат Жан-Поль (1743—1793), вождь якобинцев – революционно-демократической партии эпохи французской революции. Имел недостатки внешности, вызванные заболеваниями. Пушкин подчеркивает, что революционная свобода, «вольность» исчезла, сменилась якобинской диктатурой и гражданской войной. Пушкин называет Марата палачом вольности, палачом свободы, имея в виду пропаганду террора, призывы к казням, которые Марат публиковал в своей газете «Друг народа». «Апостол гибели», то есть «посланник гибели», Марат «назначает», отправляет казненных людей «усталому Аиду», верховному богу царства мертвых в мифологии древних греков. Пушкин здесь намекает на издававшуюся лично Маратом сверхпопулярную газету «Друг народа». В ней публиковались статьи о якобы контрреволюционерах, приводившие людей под удар гильотины по решениям якобинского суда на основе материалов газеты. В публикациях Марат выступал за репрессии в рядах чиновников. Наряду с рассуждениями о революционном порядке во Франции, в «Друге народа» регулярно публиковались обвинения против конкретных людей, бывших, по мнению Марата, врагами революции и заговорщиками.

…Тебя и деву Эвмениду… – Тебя (кинжал) и Шарлотту Кордэ. Пушкин назвал Шарлотту Кордэ, убившую Марата, именем богини мести. Шарлотта Кордэ, сторонница партии жирондистов, была гильотинирована за убийство Марата (Кордэ – «жертва Аида») ударом кинжала. Под жертвами Аида Пушкин понимает не только Шарлотту Кордэ, но и других жертв якобинского террора.

Эвмениды (древнегреч.) («благожелательные богини») – одно из названий женских божеств, известных под названием эринний. У римлян – это фурии, что означает яростных богинь-мстительниц. Цель Эвменид – отомстить за тех, кто обижен – детей, нищих, родителей и т. д.

Торжественная могила… – Могила казненного Карла Занда стала местом паломничества радикально настроенной молодежи. Карл Занд упоминается Пушкиным как человек, убивший А. фон Коцебу (см. комментарий к эпиграмме «На Стурдзу»). Это убийство рассматривалось сторонниками К. Занда как акт революционного патриотизма немецкого студента.

Занд Карл Людвиг (1795—1820) – немецкий студент, убивший консервативного писателя Августа фон Коцебу, занимавшегося травлей студенческих организаций. Изучал богословие в Тюбингене; в 1815 году вступил волонтёром в число баварских вольных стрелков. После заключения мира продолжал научные занятия в Эрлангене и Йене, увлекаясь господствовавшими тогда в среде молодёжи политическими идеями. В это время в Мангейме жил А. фон Коцебу, который постоянными издевательствами над академической свободой навлёк на себя подозрение в том, что путём доносов враждебно настраивает немецких государей и русский кабинет министров против немецкой молодежи. После появления «Записки о нынешнем положении Германии» Стурдзы, которая была направлена против академической свободы и многими приписывалась перу А. фон Коцебу, у К. Занда созрело решение убить мнимого автора. В 1819 г. он отправился в Мангейм, вошёл в дом к Коцебу и со словами: «вот изменник отечества!» ударил его кинжалом в грудь. В это время в комнату вбежала девочка 3—4 лет, не в состоянии видеть, как девочка плачет и зовет Коцебу, Карл ударил себя в грудь кинжалом, затем выбежал на улицу и нанёс себе ещё одну тяжёлую рану в грудь. Убийцу схватили и отправили сначала в госпиталь, потом в смирительный дом. Не будучи в состоянии говорить, Занд давал показания письменно, твердо стоя на том, что у него не было сообщников, и всё время сохраняя спокойствие духа. Мангеймский суд приговорил его к смертной казни через обезглавливание; приговор был утверждён великим герцогом Баденским и приведён в исполнение. Преступление Занда стало поводом к усилению надзора за германскими университетами. Среди немецких националистов и либерально настроенной молодёжи имя Занда было окружено настоящим культом. Студенты собирались на сходки на место казни Занда, которое называли местом его вознесения (Википедия).

Без надписи кинжал… – У немецких студентов-террористов, современников К. Занда, был обычай, восходивший к средневековому тайному суду в Германии, – прикреплять к кинжалу надпись с именем обреченного на казнь. Кинжал без надписи – оружие против любого тирана, имя которого нет необходимости обозначать.

Подробную информацию об А. фон Коцебу и мотивах убийства см. на сайте "ЛИБМОНСТР". Всемирная библиотека, репозиторий и архив"  в статье О.В. Заиченко "Август фон Коцебу: история политического убийства".

«Наполеон»

Чудесный жребий совершился:Угас великий человек.В неволе мрачной закатилсяНаполеона грозный век.Давно ль орлы твои леталиНад обесславленной землей?Давно ли царства упадалиПри громах силы роковой?Послушны воле своенравной,Бедой шумели знамена,И налагал ярем державныйТы на земные племена.Когда надеждой озаренныйОт рабства пробудился мир,И галл десницей разъяреннойНизвергнул ветхий свой кумир;Когда на площади мятежнойВо прахе царский труп лежал,И день великий, неизбежный —Свободы яркий день вставал, —Тогда в волненье бурь народныхПредвидя чудный свой удел,В его надеждах благородныхТы человечество презрел.В свое погибельное счастьеТы дерзкой веровал душой,Тебя пленяло самовластьеРазочарованной красой.И обновленного народаТы буйность юную смирил,Новорожденная свобода,Вдруг онемев, лишилась сил;Среди рабов до упоеньяТы жажду власти утолил,Помчал к боям их ополченья,Их цепи лаврами обвил.И Франция, добыча славы,Плененный устремила взор,Забыв надежды величавы,На свой блистательный позор.Ты вел мечи на пир обильный;Всё пало с шумом пред тобой:Европа гибла; сон могильныйНосился над ее главой.И се, в величии постыдномСтупил на грудь ее колосс.Тильзит!.. (при звуке сем обидномТеперь не побледнеет росс) —Тильзит надменного герояПоследней славою венчал,Но скучный мир, но хлад покояСчастливца душу волновал.Надменный! кто тебя подвигнул?Кто обуял твой дивный ум?Как сердца русских не постигнулТы с высоты отважных дум?Великодушного пожараНе предузнав, уж ты мечтал,Что мира вновь мы ждем, как дара;Но поздно русских разгадал…Россия, бранная царица,Воспомни древние права!Померкни, солнце Австерлица!Пылай, великая Москва!Настали времена другие:Исчезни, краткий наш позор!Благослови Москву, Россия!Война: по гроб наш договор!Оцепенелыми рукамиСхватив железный свой венец,Он бездну видит пред очами,Он гибнет, гибнет наконец.Бежат Европы ополченья;Окровавленные снегаПровозгласили их паденье,И тает с ними след врага.И всё, как буря, закипело;Европа свой расторгла плен;Во след тирану полетело,Как гром, проклятие племен.И длань народной НемезидыПодъяту видит великан:И до последней все обидыОтплачены тебе, тиран!Искуплены его стяжаньяИ зло воинственных чудесТоскою душного изгнаньяПод сенью чуждою небес.И знойный остров заточеньяПолнощный парус посетит,И путник слово примиреньяНа оном камне начертит,Где, устремив на волны очи,Изгнанник помнил звук мечейИ льдистый ужас полуночи,И небо Франции своей;Где иногда, в своей пустынеЗабыв войну, потомство, трон,Один, один о милом сынеВ унынье горьком думал он.Да будет омрачен позоромТот малодушный, кто в сей деньБезумным возмутит укоромЕго развенчанную тень!Хвала!.. Он русскому народуВысокий жребий указалИ миру вечную свободуИз мрака ссылки завещал.

Впервые напечатано в сборнике 1826 г. с большими цензурными пропусками (строфы 4 – 6, от стиха «Когда надеждой озаренный» до «Их цепи лаврами обвил», строфа 8 «И се в величии постыдном» и стих в строфе 10 «Померкни, солнце Австерлица»). Написано по получении известия о смерти Наполеона. В редакцию 1821 года не входили строфы 13 и 14 («Искуплены его стяжанья» и «Где, устремив на волны очи»). Они являются переработанными стихами из первоначальной редакции стихотворения «К морю» и написаны в 1824 г. В черновой рукописи эпиграф: «Ingrata patria…» (неблагодарное отечество (латин.).

Чудесный жребий совершился: // Угас великий человек… – Скончался на острове св. Елены Наполеон Бонапарт.

Давно ль орлы твои летали // Над обесславленной землей? // Давно ли царства упадали // При громах силы роковой? – Пушкин подчеркивает победы Наполеона I над обесславленными европейскими монархиями.

Когда надеждой озаренный // От рабства пробудился мир, // И галл десницей разъяренной // Низвергнул ветхий свой кумир… и далее означает: – «Когда мир был озарен французской революцией и пробудился от рабства, когда французы свергли монархию, когда на парижской площади лежал казненный бывший король Людовик и приближался день Свободы, ты, Наполеон, предвидя свой особый удел, презрел французский народ с его благородными надеждами».

И обновленного народа // Ты буйность юную смирил, // Новорожденная свобода, // Вдруг онемев, лишилась сил;

И Франция, добыча славы, // Плененный устремила взор, // Забыв надежды величавы, // На свой блистательный позор. // Ты вел мечи на пир обильный; // Всё пало с шумом пред тобой: // Европа гибла; сон могильный // Носился над ее главой…

Пушкин критически оценивает превращение республиканской Франции в империю прославленного императора Наполеона, называет это превращение блистательным позором страны, отмечая победы над европейскими монархиями в ходе наполеоновских войн.

И се, в величии постыдном // Ступил на грудь ее колосс. // Тильзит!.. (при звуке сем обидном // Теперь не побледнеет росс) – // Тильзит надменного героя // Последней славою венчал, // Но скучный мир, но хлад покоя // Счастливца душу волновал.

Надменный! кто тебя подвигнул? // Кто обуял твой дивный ум? // Как сердца русских не постигнул // Ты с высоты отважных дум? // Великодушного пожара // Не предузнав, уж ты мечтал, // Что мира вновь мы ждем, как дара; // Но поздно русских разгадал…

Пушкин отмечает заключение Тильзитского договора (1807 г.), к которому столичное молодое дворянство относилось отрицательно, а также то, что Наполеон решил завоевать Россию, не предугадав московского пожара 1812 года и в целом катастрофических последствий для французской армии.

По Тильзитскому договору Россия признала все завоевания Наполеона. Взамен ей был дан зелёный свет на завоевание Финляндии. Россия присоединялась к континентальной блокаде против Англии (секретное соглашение). Россия должна была полностью отказаться от торговли с Англией, своим главным торговым партнёром, и совместно с Францией воздействовать на Австрию, Данию, Швецию и Португалию с теми же целями. Именно этот пункт вызвал особое неудовольствие у русской аристократии, терявшей как рынок сбыта для сельскохозяйственной продукции своих поместий, так и возможность приобретать множество ввозимых англичанами товаров элитарного потребления. Россия и Франция обязались помогать друг другу во всякой наступательной и оборонительной войне, где только это потребуется. Россия негласно обязалась не препятствовать Наполеону в установлении контроля над Ионическими островами. Фактически это означало сдачу Наполеону греческой Республики Семи Островов, зависимой от России. Несколько месяцев спустя эти острова вошли в состав Иллирийских провинций Франции. Франция переставала оказывать помощь Османской империи в русско-турецкой войне 1806—1812 годов. Россия получила Белостокскую область, официально признала Жозефа Бонапарта королём неаполитанским, Людовика Бонапарта – королём голландским, Жерома Бонапарта – королём вестфальским, и признала Рейнский Союз – созданный Наполеоном конгломерат лояльных ему мелких государств Германии.

Россия, бранная царица, // Воспомни древние права! // Померкни, солнце Австерлица! // Пылай, великая Москва!… – Пушкин намекает на победу Наполеона в битве под Аустерлицем и указывает, что ее значение упало.

Хвала!.. Он русскому народу // Высокий жребий указал // И миру вечную свободу // Из мрака ссылки завещал… – Пушкин, несмотря ни на что, хвалит Наполеона за то, что он своей войной привел русский народ к жребию освободителя Европы от наполеоновских войск. Однако в целом в строфе «да будет омрачен позором… и миру вечную свободу из мрака ссылки завещал» Наполеону приписывается роль героя, который завещал Европе свободу, рожденную Французской революцией. В 1821 г. была подавлена Неаполитанская буржуазная революция. В мае 1823 г. французский экспедиционный корпус занял Мадрид и первоначально успешная Испанская революция также была подавлена. Пушкин в письме А. Тургеневу от 1 декабря 1823 г. эту строку о «завещании свободы» называет своим «последним либеральным бредом» и указывает, что в 1823 г. у этой строфы, написанной в 1821 г., уже нет смысла [Письма Пушкина. 1823 г. Письмо А. Тургеневу и ссылка 2, www. pushkin-lit.ru].

«Чаадаеву»

В стране, где я забыл тревоги прежних лет,Где прах Овидиев пустынный мой сосед,Где слава для меня предмет заботы малой,Тебя недостает душе моей усталой.<…>Ты был ценителем моих душевных сил;О, неизменный друг, тебе я посвятилИ краткий век, уже испытанный судьбою,И чувства, может быть спасенные тобою!Ты сердце знал мое во цвете юных дней;Ты видел, как потом в волнении страстейЯ тайно изнывал, страдалец утомленный;В минуту гибели над бездной потаеннойТы поддержал меня недремлющей рукой;Ты другу заменил надежду и покой;Во глубину души вникая строгим взором,Ты оживлял ее советом иль укором;Твой жар воспламенял к высокому любовь;Терпенье смелое во мне рождалось вновь;Уж голос клеветы не мог меня обидеть:Умел я презирать, умея ненавидеть.Что нужды было мне в торжественном судеХолопа знатного, невежды при звезде,Или философа, который в прежни летаРазвратом изумил четыре части света,Но, просветив себя, загладил свой позор:Отвыкнул от вина и стал картежный вор?Оратор Лужников, никем не замечаем,Мне мало досаждал своим безвредным лаем.Мне ль было сетовать о толках шалунов,О лепетанье дам, зоилов и глупцовИ сплетней разбирать игривую затею,Когда гордиться мог я дружбою твоею?<…>Младые вечера, пророческие споры,Знакомых мертвецов живые разговоры;Поспорим, перечтем, посудим, побраним,Вольнолюбивые надежды оживим,И счастлив буду я; но только, ради бога,Гони ты Шеппинга от нашего порога.

Напечатано в «Сыне отечества», 1824 г., №35, с датой 20 апреля 1821 (в рукописи дата «6 апреля»).

Чаадаев Петр Яковлевич (1794—1856) – русский философ и публицист, денди, гусар. За годы учебы в Царскосельском лицее Пушкин обрел настоящих друзей. Не все из них были однокурсниками молодого поэта. Один из таких – Чаадаев. Пётр Чаадаев был очень яркой фигурой: потомок дворян, получивший прекрасное образование, посвятивший себя военной карьере и участвовавший в Бородинском сражении. Его характеризовали как смелого, храброго и благородного. Но самое главное, что отличало его от всех других друзей поэта – это его радикальные взгляды на жизнь, несогласие с укладами современного общества и свободолюбие. Этот человек произвел огромное впечатление на Пушкина. Они очень быстро подружились.

Где прах Овидиев пустынный мой сосед… – рядом с г. Томы (ныне г. Констанца) недалеко от устья реки Дунай в Румынии. Пушкин находился в 1821 г. в Кишиневе и мог ассоциировать себя с опальным, сосланным римским поэтом.

Уж голос клеветы не мог меня обидеть: // Умел я презирать, умея ненавидеть. // Что нужды было мне в торжественном суде // Холопа знатного, невежды при звезде, // Или философа, который в прежни лета // Развратом изумил четыре части света, // Но, просветив себя, загладил свой позор: // Отвыкнул от вина и стал картежный вор? – Пушкин образно описывает моменты, связанные с клеветнической выходкой Ф. А. Толстого-Американца против Пушкина, а также связанные с разнообразными моментами из биографии самого этого человека как путешественника, картежника-шулера и т. д.

Оратор Лужников – Каченовский Михаил Трофимович (1775—1842) – русский историк, переводчик, литературный критик, редактор-издатель «Вестника Европы» (1805—1830), ректор Московского университета, родоначальник «скептической школы» в российской досоветской историографии. Подписывал свои статьи в «Вестнике Европы» словами «Лужницкий старец», так как жил в Лужниках в Москве.

Шеппинг Д. А. – Шеппинг Отто Дмитриевич (1790—1874 гг.), Отто Густав, Отто Фридрих, Отто Фридрихович Гамме Шеппинг, до 1824 г. назывался Дмитрием Андреевичем. Генерал-майор русской армии, участник Отечественной войны 1812 года. В послании «К кн. Горчакову» (1819 г.) Пушкин называет Шеппинга царем, а скуку – председателем скучных собраний невежд.

Комментарий к стихотворениям 1822 год

«Баратынскому из Бессарабии»

Сия пустынная странаСвященна для души поэта:Она Державиным воспетаИ славой русскою полна.Еще доныне тень НазонаДунайских ищет берегов;Она летит на сладкий зовПитомцев муз и Аполлона,И с нею часто при лунеБрожу вдоль берега крутого;Но, друг, обнять милее мнеВ тебе Овидия живого.

Напечатано в «Северных цветах» на 1826 год. Баратынский в это время служил солдатом в Финляндии, и это рассматривалось как ссылка, так как было наказанием за хулиганский проступок, совершенный ранее. Овидий здесь упоминается как поэт, сосланный римским императором Августом на берега Дуная. Позднее эта территория вошла в состав исторической области под названием Бессарабии.

Она Державиным воспета… – Cм. оду «На взятие Измаила» (1790).

И славой русскою полна… – В Бессарабии А. В. Суворовым был взят Измаил, там М. И. Голенищев-Кутузов успешно закончил русско-турецкую войну 1806—1812 гг. выгодным для Российской империи Будапештским договором. В период 1711—1812 гг. в Бессарабии прошел ряд русско-турецких войн.

Пушкин отмечает, что ему «милей обнять» живого Овидия в лице поэта Баратынского, чем бродить в местах, где неподалеку доживал свои годы в ссылке поэт Публий Овидий Назон.

«В. Ф. Раевскому»

Не тем горжусь я, мой певец,Что привлекать умел стихамиВниманье пламенных сердец,Играя смехом и слезами,Не тем горжусь, что иногдаМои коварные напевыСмиряли в мыслях юной девыВолненье страха и стыда,Не тем, что у столба сатирыРазврат и злобу я казнил,И что грозящий голос лирыНеправду в ужас приводил,Что непреклонным вдохновеньемИ бурной юностью моейИ страстью воли и гоненьемЯ стал известен меж людей, —Иная, высшая наградаБыла мне роком суждена —Самолюбивых дум отрада!Мечтанья суетного сна!..

Неоконченное послание Владимиру Федосеевичу Раевскому, арестованному 6 февраля 1822 г. за политическую пропаганду среди солдат и заключенному в Тираспольскую тюрьму. Оттуда Раевский прислал стихотворение «К друзьям в Кишинев». Это послание в значительной своей части обращено к Пушкину. Между прочим, к нему обращены стихи:

«Оставь другим певцам любовь! Любовь ли петь, где брызжет кровь». Намек о кровопролитии в послании В. Раевского к Пушкину расшифровывает строка «горит денница на востоке», в которой Раевский намекает, что продолжается греческая война 1821—1829 гг. против османского ига.

«В. Ф. Раевскому»

Ты прав, мой друг, – напрасно я презрелДары природы благосклонной.Я знал досуг, беспечный муз удел,И наслажденья лени сонной…<…>Младых бесед оставя блеск и шум,Я знал и труд, и вдохновенье,И сладостно мне было жарких думУединенное волненье.Но всё прошло! – остыла в сердце кровь.В их наготе я ныне вижуИ свет, и жизнь, и дружбу, и любовь,И мрачный опыт ненавижу.<…>Разоблачив пленительный кумир,Я вижу призрак безобразный.Но что ж теперь тревожит хладный мирДуши бесчувственной и праздной?Ужели он казался прежде мнеСтоль величавым и прекрасным.Ужели в сей позорной глубинеЯ наслаждался сердцем ясным!Что ж видел в нем безумец молодой,Чего искал, к чему стремился,Кого ж, кого возвышенной душойБоготворить не постыдился?<…>…………..Везде ярем, секира иль венец,Везде злодей иль малодушный,А человек везде тиран иль льстец,Иль предрассудков раб послушный.

«Ты прав, мой друг, – напрасно я презрел…». Незаконченное одно из посланий Пушкина В. Ф. Раевскому. Послание является ответом на стихотворение арестованного Раевского «Певец в темнице», которое он вручил И. П. Липранди – их общему знакомому (Липранди удалось встретить Раевского во время прогулки заключенного).

Напечатано в «Полярной звезде» на 1823 год и включено в сборник 1826 г. с датой 1822. В. Раевский в концовке стихотворения «Певец в темнице» утверждает, что народ восстанет и свергнет крепостное право. Пушкин в стихотворении «В. Ф. Раевскому» («Ты прав, мой друг…» не мог сказать о далеком будущем так же оптимистически, видя крах Неаполитанской и Испанской революций. Стихотворение осталось в черновом виде и не было отослано Раевскому.

Под разоблаченным кумиром, оказавшимся на деле безобразным призраком, Пушкин имел в виду Наполеона I.

Иль предрассудков раб послушный… – Верующий человек, чья социальная пассивность, покорность государству дополнительно усиливаются влиянием церкви.

«Гречанке»

Ты рождена воспламенятьВоображение поэтов,Его тревожить и пленятьЛюбезной живостью приветов,Восточной странностью речей,Блистаньем зеркальных очейИ этой ножкою нескромной;Ты рождена для неги томной,Для упоения страстей.Скажи: когда певец ЛеилыВ мечтах небесных рисовалСвой неизменный идеал,Уж не тебя ль изображалПоэт мучительный и милый?Быть может, в дальней стороне,Под небом Греции священной,Тебя страдалец вдохновенныйУзнал иль видел, как во сне,И скрылся образ незабвенныйВ его сердечной глубине.

Напечатано в «Полярной звезде» на 1823 год и включено в сборник 1826 г. с датой 1822. Пушкин пишет о Калипсо Полихрони, прибывшей в Кишинев из Стамбула. К стиху «Скажи – когда певец Леилы» в рукописи дано примечание: «См. поэму лорда Байрона Гяур (а не Джаур, как пишут некоторые)». Пушкинист П. Е. Щеголев писал о Калипсо следующее: «Калипсо Полихрони (1804—1827) – гречанка, приехавшая в Кишинев из Одессы в середине 1821 года с матерью – вдовой. Имя Калипсо она получила при крещении. Калипсо хорошо знала турецкий, греческий, арабский, итальянский, французский и румынский языки. В Молдавии была близка с князем Телемахом Ханджери. Современники отмечали, что она совсем не отличалась строгостью поведения. Ходили слухи, что уже в 15 лет она была любовницей Байрона во время его первого пребывания в Турции, откуда Калипсо и приехала с матерью в Россию после начала константинопольских погромов. Легенда о любви Калипсо и Байрона наверняка увлекла Пушкина и он скоро познакомился с ней. Они часто и много гуляли наедине или проводили время в небольшом глинобитном двухкомнатном домике, где Калипсо поселилась. Описывая Калипсо, Ф. Ф. Вигель писал: «Она была невысока ростом, худощава, и черты были у нее правильные; но природа с бедняжкой захотела сыграть дурную шутку, посреди приятного лица прилепив ей огромный ястребиный нос. Несмотря на то, она многим нравилась. У нее голос был нежный, увлекательный, не только когда она говорила, но даже когда с гитарой пела ужасные, мрачные турецкие песни».