Человек. Основа общества

Монархи средневековья идут по стопам античных империй, не только укрепляя свое положение среди своих вассалов и соседей, но и напрямую восхищаясь величием древних империй, делают попытки их возрождения. Священная Римская Империя тому яркий пример. Хотя ее возникновение далеко от раннего средневековья, не говоря уже об античности. Или предшествующее ей государство Каролингов объединившее все земли современной Франции и часть соседних земель нынешней Италии и Германии. Попытки создания сверхдержав своего времени делаются, но во многом они не стабильны и в особенности в ранний период, с учетом высокого уровня феодальной раздробленности, достаточно номинальны и условны. Под влиянием знаменитых вождей объединяющих своих вассалов, происходят крупные завоевания и присоединение больших территорий. Но после их смерти, наследники зачастую не в состоянии удержать не только новые владения, но и в старых начинается смута и раскол. Созданные государства распадаются или оказываются завоеванными новыми вождями соседних народов, которые сплотили вокруг себя свои племена. Все изменяется лишь с общим укреплением централизованной королевской власти, когда значение отдельно взятого лидера- вождя и вопрос преданности его последователей начинает играть меньшую роль, чем понятие целостного государства в рамках которого могут меняться династии или возводиться на престол короли-марионетки, но страна будет оставаться единой, как минимум в более-менее целостных рамках.

Главный плюс, которого достигают короли в своих попытках укрепления власти состоит в том, что власть в достаточной степени обезличивается и устанавливается новый подход в психологии общества и государства, подход который был свойственен тем же античным империям. Племенное деление и вождизм отходят в сторону, уступая место сословным отношениям в рамках государственного образования, которое становится не "вотчиной королей", а самоценной структурой уже к которой приписываются сословия действующие в его рамках. Зачастую это происходит через подавление пытающихся обособиться более сильных или более независимых по духу вассалов, через внутренние конфликты и войны, которые уже можно назвать гражданскими или все еще межплеменными конфликтами, междоусобными войнами.

Но суть одна, разноплеменная группировка объединенная на определенных территориях стран постепенно превращается в единый народ. Древляне, Кривичи, Вятичи и прочие племена становятся Русскими. Франки, Готы, Гало-римляне становятся Французами. Наиболее важным событием данного процесса становится переход от военного объединения к экономическому. Превращение военных союзов племен в экономически связанные территориальные государства. Племенная принадлежность может еще оставаться и даже играть значимую роль в плане межличностных отношения, в плане родовой гордости и в плане социальных отношений, но это уже отношения внутри целостной структуры, которая формируется на основе территории и экономического единения и взаимосвязи этой территории, а не на основе племенной принадлежности.

Именно такой подход и именно такое изменение отношения и общественной психологии становится тем опорным моментом, которое позволяет создать устойчивую власть монархов и укрепить государственные образования как таковые. Процесс достаточно длительный, сложный и трудный, процесс растянувшийся практически на тысячу лет, если говорить о Европейских странах после развала Римской Империи. Для Руси этот процесс только начался около тысячи лет назад, хотя прошел значительно быстрее, чем это происходило в Европе. Впрочем, от первых попыток объединения Руси под единой властью, находящейся еще на стадии племенных союзов, около 900 годов до установления твердой монархии при Иване Грозном, прошло практически полтысячелетия.

Мы говорим о происходящих процессах постантичного периода, ссылаясь на примеры истории Европы и России, в частности как части, пусть и своеобразной части Европы, но аналогичные в той или иной степени процессы происходят и в других местах. По сути, наш менталитет все же больше настроен на восприятие европейского мира и европейская история является основополагающей для нашего примера. Даже если брать школьное обучение, мы изучаем не историю мира, мы изучаем историю Европы в первую очередь, с небольшими дополнениями в виде наиболее ярких и бросающихся в глаза вставок исторических событий стран других частей мира. Несмотря на то, что египетская цивилизация имеет период существования превосходящий всю историю европейских цивилизаций по сроку существования, несмотря на то, что история Междуречья, со времен Шумеров до покорения Персов Александром Македонским, имеет временной промежуток в несколько тысячелетий, а на территории Междуречья за этот период существовало несколько разных, не схожих между собой ни по культуре, ни по национальному происхождению, ни по формам устройства государств, и Египту и государствам Междуречья уделяется внимания не более, если не менее чем существованию Эллады. Упоминания о цивилизация Индии и Китая довольно отрывочны и сильно сжаты. Мы вырастаем в мире превалирующей европейской культуры, истории и представлений. Впрочем, как уже сказано выше, исторический процесс оказывается единым для всех частей мира, хотя у различных племен и народов он может отличатся по временной привязке. По сути, античный всплеск несколько опередил развитие большей части других народов, которые вплоть до падения империй оставались на уровне племенных союзов и родоплеменного строя, на уровне ранних формаций протогородов. Лишь крушение античных империй сдвигает исторический процесс развития других народов, возвращая их к тому периоду, который стал началом для самих античных государств и проводит их снова по тем же ступеням развития, которые прошли античные народы веками ранее. О чем это говорит?

Существует общий принцип развития общества, принцип не введенный кем-то и не управляемый кем-то, принцип основанный на естественных закономерностях развития формаций общества. Если вкратце изложить этот принцип он будет выглядеть следующим образом. Крайне социализированное общество первобытного уровня может оставаться таковым, пока не столкнется с внешними изменениями привычного уклада и не будет вынуждено изменить свой образ жизни. Таким поводом становится переход от охоты к оседло-кочевой жизни скотоводов и оседлой или полуоседлой жизни земледельцев. Толчком к таким переменам становятся внешние факторы изменение природных условий или вынужденное изменение региона обитания с переходом в другую погодно-климатическую зону. Следующим

периодом становится период разложения племенного устройства и стремление к пику индивидуализации, обособление родов, семей, формирование нового типа экономического взаимодействия несвойственного ранее. Но сам процесс индивидуализации несет в себе зародыш возврата к социализации. Обособление и возможное существование в виде замкнутых, достаточно однотипных сообществ может продолжаться остаточно долго, если племенные связи еще не окончательно утратили значение, а внешнее воздействие не играет принципиальной роли. Период протогородов, период уже расслоившегося на отдельные части племени, но продолжающего воспринимать племенные узы как более значимые, чем территориальные, общество нацеленное на самодостаточность в экономическом плане, и неподвергающееся внешнему воздействию заставляющему это сообщество сменить место своего проживания, неважно это очередное изменение климата или нашествие других племен, такое общество может оставаться в "законсервированном" состоянии, пока не столкнется с очередным внешним фактором подтолкнувшим его к продолжению изменений. За пиком индивидуализации следует новый возврат к вынужденной социализации общества. Это становится возможным и необходимым при условии активного взаимодействия вне племенного уровня. Расслоение племени на индивидуализированные семьи приводит не только к их обособлению, но и к их спецификации, к разделению труда, возникновению специализированных профессий вместо общего труда на общем поле, или совместного выпаса скота к возникновению ремесел и ремесленников, которые отходят от прямого участия в выращивании продовольствия заменяя его производством необходимых предметов для тех, кто продолжает его выращивать, тем самым закладывая основу торговли, рынка и создавая необходимость смены процесса индивидуализации на процесс социализации общества. Таким образом сам процесс предельной индивидуализации уже закладывает последующие шаги к необходимости изменений курса на новый виток социализации. "Консервация" отдельных сообществ, даже если это очень многочисленные сообщества и обитающие в разных частях мира, лишь доказывает, что при возникновении подходящих условий они делают тот же шаг, повторяя те же этапы, которые прошли сообщества не подвергшиеся "консервации" и не застрявшие в своем развитии на века и тысячелетия в предыдущей фазе развития. Впрочем, "законсервированные" даже на уровне первобытного общества существуют до сих пор, они находятся в стабильной среде устраивающей их, ведут привычный образ жизни не имея необходимости совершать какие-то изменения и продолжать развитие. Если они окажутся вынуждены сменить привычный образ жизни: они либо вольются в существующую достаточно стабильную формацию сообщества, подстроившись под нее, либо если такового сообщества не будет, то будут вынуждены сами пойти по тем же стопам развития, которые свойственны всему человечеству в принципе.

Истоки демократии.

Поговорим о демократии и ее истоках. Выше речь шла в основном о построении общества людей основанном на принципах монархии, то есть на принципах власти одного человека, которая укреплялась в разные периоды в большей или меньшей степени, шла борьба по сути между монархами разных уровней за преобладание и контроль. Если смотреть с этой точки зрения, то разница между королем, или даже императором крупной державы, и мелким феодалом правящим своим замком и небольшим поселением крестьян рядом с ним не столь уж велика. Разница лишь в масштабах, но не в принципиальном подходе. Но было ли так всегда и повсеместный ли это принцип подхода и способа существования объединений вообще?

Современному человеку свойственно рассматривать историю, в том числе и древнюю историю, через призму привычных ему взглядов и стереотипов. Существование первобытных племен и древнейших цивилизаций рассматривается как некое примитивное подобие современного общества, низводясь на уровень представления о кучке (почти современных людей с современными представлениями и взглядами) оказавшейся в диких условиях, утративших технологии и знания, но живущих подобно привычному для наблюдателя образу жизни.

Для историков такой подход рассмотрения, тем более на начальных этапа развития науки был не просто привычным, но превалирующим или даже основным. Это ярко видно по попыткам исследователей древних религий, равно как и религий и религиозных представлений сохранившихся по сей день первобытных народов, рассмотреть их религиозные мировоззрения через призму представлений самих исследователей. Так, воспитанные на христианских взглядах и традициях, на сформированном в их собственном мозгу представлении о монотеизме как высшей и единственной форме религии, в своих исследованиях они пытаются подогнать представления древних языческих религий, или даже религиозные взгляды первобытных племен под теории монотеизма. То есть в каждой религии, в каждом пантеоне, они пытаются обязательно найти представления о высшем божестве, в лучшем случае это ограничивается установлением верховного бога правящего другими богами пантеона, но некоторые идут дальше, пытаясь найти намеки на некую "высшую силу" стоящую где-то над богами пантеона и главенствующую над ними. В результате представление о любой религии хоть древней, хоть о религиозных взглядах первобытного племени сводится к общей схеме наличия "высшей непознаваемой силы управляющей всем и вся", и кучке непонятных божков находящейся в его власти, и ассоциирующихся в глазах такого исследователя либо с кучкой "ангелов господних" помогающих конкретному племени, либо с кучкой "демонов" "обманом завладевших разумами верующих и заставивших их почитать себя вместо единого бога". Такие представления о религиях древних цивилизаций и религиозных взглядах племен, будь то первобытные племена современности или племена варваров не просто несостоятельны, а притянуты за уши и подогнаны под преставления автора исследований. Если уж говорить о религии, то зачастую у таких народов не только не имелось представления о "некой высшей силе где-то над богами", отсутствовал даже четко сформированный пантеон и четкое представление о том, кто же в пантеоне является "главным богом". Возьмем к примеру племена славян, тех же русичей к примеру. У разных племен не было однородного пантеона, были боги которые в разном составе почитались разными племенами, некоторые были распространены почти повсеместно, другие почитались только одним племенем или группой соседних племен. Попытка создать единый пантеон была предпринята князем Владимиром, попытка оказалась не столь удачной как ему хотелось бы и в конечном итоге он принял христианство и стал насаждать эту веру как более подходящую его целям. Вполне сформировавшееся, просуществовавшее несколько тысячелетий своей истории государство Египет по сути не имело единого пантеона. В разных Номах почитался разный список богов и в разных Номах в качестве верховного божества назывались разные боги. Попытка приписать египетской религии некое подобие христианства с кучкой "примитивных низших божков" и верой в "несказанное высшее божество" предпринимавшаяся некоторыми учеными, основывается на неудачной попытке реформ Эхнатона и его попытках привить монотеистический культ занесенный его женой Нефертити из Метании, в которой был распространен маздаизм предшествующий зороастризму и уже стремящийся к превращению в монотеистический культ. Эти реформы не были не только удачными, и не только не прижились на египетской почве, но были уничтожены все возможные следы культа сразу же после смерти Эхнатона.

Аналогичным образом формировалось представление о социальном устройстве первобытных племен. Активное знакомство с племенами находящимися на уровне первобытно общинного строя началось для европейцев в период географических открытий и исследований, что совпало с периодом возрождения для самой Европы. Превалирующим социальным устройством для Европы того времени была монархия, стремящаяся к абсолютизму на последних стадиях становления абсолютизма как такового. Естественно, что мореплаватели исследователи, которые к тому же были достаточно далеки от научных степеней и не смотря на свой значимый вклад в географические исследования, были в первую очередь все же моряками, а не учеными, тем более не социологами и не специалистами по общественному устройству. Ничего удивительного, что в вождях местных племен они видели примитивных монархов правящих примитивным племенем. Да и времени на детальные исследования у них бывало не так-то много. Так что основные записи о быте местного населения открытых земель, скорее формировались не на детальном научном изучении, а на первых впечатлениях, пропущенных через призму собственного восприятия. Нисколько не умаляя значение географических

открытий и значение исследователей совершивших их, достаточно сложно требовать от первооткрывателей детального понимания устройства местных обществ, да и в описания попадали скорее наиболее яркие и характерные черты бросавшиеся в глаза, а не тонкости построения взаимоотношений в племени.

История сама по себе достаточно древняя наука, но долгие века она формировалась скорее как описание современных событий, на память потомкам. Изучение же исторических записей и предыдущих времен шло в основном на основании оставленных трактатов и принятия той точки зрения которую оставлял автор, как само собой разумеющейся. Неудивительно, что до письменный период истории долгое время оставался за гранью внимания историков. И за гранью изучения вообще. Применение каких-то других методов исследования прошлого, не основанных на записях былых времен начинается по большому счету только к концу 18 века и активно развивается в 19 и последующих. Говоря о первобытных временах, представления о них строятся по аналогии с представлениями о жизни и устройстве современных племен находящихся на этом уровне исторического развития. И во многом изначально они строятся опять-таки на записях путешественников и первооткрывателей. Даже на заре 20 века все еще господствующим устройством общества является монархия и естественно, что это накладывает отпечаток на восприятие былых времен и форм устройства общества в тот период.

Но если опираясь на более современные данные о жизни, скажем, славянских племен (в том числе и русичей) или об устройстве общества древних германцев и кельтов, смотря на жизнь современных племен ведущих первобытный образ жизни, мы видим совершенно иное устройство общества.

Монархия является продуктом достаточно позднего периода существования человеческого общества. Относительно позднего конечно. Родоплеменная община, как правило не имела бессменного руководителя, который решал бы все вопросы и управлял всеми делами общины. Вопрос наследования так же был бессмысленным, так как племя было единой общностью, а деление на семьи было достаточно условным и главенствующую роль имела принадлежность к племени, а семья не более чем внутренние взаимоотношения внутри племени, между соплеменниками. В период когда главенствующую роль начинает играть именно семья, а племя становится второстепенным признаком, даже менее значимым чем материальное положение конкретной семьи или принадлежность к той или иной касте-сословию, по профессиональному или иному признаку, вожди начинают превращаться в королей. Вожди опираясь на дружину закрепляют собственную власть над племенем беря в свои руки все полномочия, становясь судьями, военными вождями, хозяйственными управленцами и политическими руководителями в одном лице. Закрепляется не только личная власть в рамках племени и функций исполняемых вождем, но и родовая – семейная власть, передача своего положения сыну или ближайшему члену семьи, через позволение наследственного закрепления полномочий дружинников. Как уже говорилось, это происходит в основном по причине насильственного слияние племен, которое и приводит к имущественному и сословному разделению внутри вновь образованного слившегося племени, и становится причиной дальнейшего расслоения с выделением семей внутри племени, каждая их которых занимает свое социальное положение.

Первичное устройство племени скорее принцип прямой демократии, так как основные вопросы племя решает совместно. Этот период не исключает вариантов, когда отдельная личность обладающая физической силой или умственными способностями превосходящими аналогичные соплеменников, могла занять более значимое положение и удерживать его достаточно долго. Но это скорее частные случаи, а не общий принцип. Лидеры и вожди как правило функциональные должности, которые они исполняют согласно полученного доверия со стороны племени, на период каких-то действий всего племени, руководят охотой, ведут войну, отвечают за действия племени во время похода или переселения. Причем не справившийся со своими обязанностями вождь или главный охотник будет незамедлительно

отстранен и выбран другой на его место. В общем, мы видим типичное проявление прямой демократии или джамахирии в действии. Большинство вопросов решается всем племенем, а вожди имеют статус военного предводителя и имеют право командования на поле боя над воинами, когда разводить демократические обсуждения просто нет времени. Конечно следует сделать очень значительную оговорку на то, что племенная демократия или первобытная демократия очень сильно отличается от классического представления о демократии, не только в современном понимании этого слова, но и в понимании слова "народовластие" как такового. Первобытная демократия столь же схожа с демократией более поздних образцов, как и первобытный коммунизм с классическим представлением об идеологии коммунизма. В первобытном обществе сильны традиции. Важное значение имеют различные табу, установленные запреты, привычные последовательности действий, очень высока роль религии, опять-таки не в понимании современного представления о религии, а в понимании того, что племя живет в окружении мира духов, которые регулярно и постоянно вмешиваются в жизнь человека помогая или вредя ему, любое нарушение предписаний предков может означать оскорбление духов и иметь трагические последствия. Поэтому племенные советы принимают решения не только и не столько по голосу разума, по необходимости и логике рассуждения о происходящих событиях и их последствиях, во многом решения диктуются традициями и установками обычаев предков. Значимое влияние на принимаемые племенем решения имеет шаман или жрец, многие мотивации принятых решений могут быть поняты только с изучением традиционного уклада жизни и образа мышления представителей этого племени, а со стороны казаться довольно абсурдными и нелогичными. Но далеко не все события в происходящей жизни диктуются обычаями или затрагиваются ими. Главная суть в том, что большинство вопросов племя решает общими усилиями, а не передает это право какому-то представителю племени.

Разрушение родоплеменного строя и начало индивидуализации племенных общин происходит, как уже указывалось, в основном по причине выбивания племени из привычной среды обитания, из привычного образа жизни. Разрушение устоявшегося и неизменного уклада ведет к принятию новых решений и новых действий, которые не совершались ранее и не могли быть оговорены традициями или установлены обычаями. Как правило, это катастрофические обстоятельства для племени и его членов. Покинуть привычные земли и налаживать совершенно новый, непривычный и незнакомый образ жизни, перемещаться в другие неизведанные земли, может заставить только катастрофа достаточно глобальная для племени, чтобы грозить его гибелью. В этих экстремальных обстоятельствах происходит не только территориальное смещение племени, не только попытка найти новый способ выживания зачастую отличный от того что был ранее, но и происходит крушение и обесценивание традиций, разрушение обычаев, которые в новых условиях становятся просто бессмысленными или даже вредящими и мешающими выживанию племени.

Типичным проявлением этого построения можно назвать общественное устройство жителей города Ур, одного из древнейших городов на Земле. Ур современник Шумера и Аккада. Как и в Шумере и Аккаде, в Уре существовало оседлое общество земледельцев. Общины были разделены на дома-роды. Во всех перечисленных городах, в письменных источниках принципиально отсутствует понятие племенной или национальной принадлежности, что может говорить о принципиальном и запланированном официальном стирании межплеменных рамок, а следовательно, о целенаправленном формировании общности на основе разноплеменного населения. Существует и указывается деление на принадлежность к домам- родам, а так же принадлежность к городу как основное деление населения. Каждый город являлся независимым и самостоятельным образованием, имел свое управление и свои порядки и законы, города могли враждовать и воевать друг с другом, что в конечном итоге привело к созданию царства, объединившего не только вышеперечисленные города, но и многие другие города междуречья.

Ур в отличии от Шумера и Аккада был более родовым образованием, основу управления городом составлял совет домов, то есть совет глав родов. Именно он наделял полномочиями "царя", который являлся по сути военным вождем общегородского уровня. Хотя "царем" чаще становился представитель самого богатого и крупного рода-дома, который в конечном итоге стал получать все больше полномочий и не только на период ведения войны. Помимо свободных домов были и жители города, надо полагать, представители подчиненного племени, а так же представители обедневших домов племени главенствующего, чьи дома не имели своей земли и нанимались обрабатывать чужую, в первую очередь земли храмов и земли принадлежащие более богатым домам, которые и скупали участки у обедневших, делая их своими. Были и рабы, захваченные во время войны пленники, которые работали на дома или храмы, которые их взяли к себе. В отличии от Ура, Аккад и Шумер имели схожее, но несколько отличное устройство общества. Это можно назвать следующим шагом развития общества представленного в Уре. В этих городах, по сути уже была монархия, так как правитель не избирался, а этот титул передавался по наследству. Дома так же существовали и так же принципиально избегалось в записях упоминание о национальной или племенной принадлежности, главы домов составляли своеобразную знать города, но правитель имел достаточно ограниченные права и функции в мирное время, несмотря на наследственную передачу титула, более широкими полномочиями его наделяло народное собрание, причем если в Аккаде это собрание могло включать всех представителей домов, в том числе и обедневших, главное что он является главой своего рода, но при этом царь имел более широкие полномочия, то в Шумере всем заведовал по сути совет из наиболее богатых домов, своеобразная олигархия того времени, а царь был главой одного из таких родов-домов и во многом опирался на совет, хотя и обладая достаточной властью над остальными домами, во многом зависел от совета "олигархов".