Человек. Основа общества

Зарождение индустриализации.

Как мы видим причины возникновения первых парламентов, да и парламентаризма как такового ничего общего не имеют с приписываемыми сейчас образами парламентской – представительской демократии. Средневековая знать продолжая во много вдохновляться как примером Римской Империей, пытаясь уподобить собственные государства, восхищаясь римским правом, римским образом жизни, римским величием, видела в создании парламента подобие древнего римского сената и возрождение традиций Древнего Рима. Несомненно, что вдохновленные примером римских патрициев, понимая необходимость более централизованной системы управления в большом государстве, необходимость окончательного отхода от родоплеменных традиций, вернее их наследия, они стремились воссоздать то, что казалось им великим и незыблемым. Естественно, ни о каком участии низших сословий в этой структуре никто и не думал.

Но реалии времени диктовали иные условия. Если древнеримские патриции являлись исключительно представителями родовой аристократии, а римский сенат являлся исключительно органом контроля аристократического сословия управлением в государстве, то в условиях средневековья такой парламент в "чистом виде" сформироваться не мог. Разница была уже изначально в условиях и принципах формирования. Если Рим прошел достаточно долгий республиканский период, период аристократической республики, если его первичный царский период был довольно непродолжительным и сформирован как у большинства древних городов по принципу – наследный правитель, при котором собирается совет глав родовой знати, то средневековая монархия имела иные корни. Рим отказавшись от монархии на первое место возвел сенат, фактически управлявший страной долгий период, при императорах сенат снова низошел на уровень совещательного органа выдающего рекомендации императору, но продолжал играть значимую роль. Европейские парламенты, может быть, и ориентировались на пример римского сената, но формировались в условиях устоявшейся монархии, являвшейся на протяжении нескольких веков основной и единственной формой правления. Кроме всего прочего, в средневековье играет значимую роль религия и церковь. Даже больше церковь как территориальный и экономический фактор, а не как религиозный. Монастыри, аббатства, епископы имели не только религиозное влияние, но и являлись значимыми владельцами земель. Именно здесь начинает обостряться конфликт между монархией и церковью. Естественно рассчитывая, что церковные владения имеют территориальную принадлежность к королевству, король воспринимает их как территориальных вассалов, пусть и с религиозной спецификой и своими полномочиями. Церковь пытается отстоять не только свою независимость перед короной, но и свое превосходство над ней. Попытка утвердить положение церкви как единой структуры стоящей над королями и являющейся высшей не только духовной и религиозной властью, но и властью имеющей светские функции, установить иерархию где церковь (как общеевропейская структура) стоит над подчиненными ей королевствами. Возможно такое положение было бы реальным и возможным, да и достаточно долгий период примерно так и воспринималось, если бы церковь действительно была единой структурой. Но по факту все происходит иначе. Оставаясь теоретически целостной организацией, подчиненной Папе Римскому, удерживая в том числе и путем борьбы с еретиками целостность религиозных канонов, церковь сама раскинута на слишком большой территории не имеющей ни национального, ни структурного единства. Местные епископы и аббаты во многом зависят от местного короля. Духовенство не только втягивается в местные интриги и оказывается замешано в междоусобных конфликтах, обладая реальными землями находясь в окружении территорий местной знати, они во многом сами оказываются на положении дворянства, с тем исключением что их титул является не наследным, а переходит к другому представителю церкви. В условиях соседства с баронами и графами, которые несмотря на свою набожность не против разграбить монастырь, если так сложатся обстоятельства, имея свое войско для защиты, применяя его не только в целях защиты, но и вмешиваясь в междоусобицы, церковники становятся по факту на одну ступень с рыцарями. Естественно, что при формировании первых парламентов, возникает вопрос о включении в эти собрании не только представителей знати, но и представителей духовенства. Парламент становится органом сословным. Органом представляющим интересы разных сословий, а не одного единственного как это было в случае с сенатом.

Но в эту игру включается еще одна сила. Сила, которая не существовала во времена античных империй, вернее не имела такого значения которое она заняла при средневековье. Как уже говорилось выше, начинается постепенный переход от натурального хозяйства к централизации производственных процессов и концентрации их в городах. Аналогичное действие происходило и в момент перехода от протогородов к городам в дальнейшем ставших основой античных империй. Но процессы имеют коренное отличие. Вернее даже несколько факторов позволяющих их разделить на совершенно разные экономические процессы.

Во-первых, превращение протогородов в полноценные античные города происходит в условиях первичного разложения родоплеменного строя и в условиях активного развития рабовладельчества. В данном случае идет процесс социализации производства на основе его укрупнения и стандартизации, причем этот процесс охватывает в первую очередь сельское хозяйство. Ремесленники концентрируются, как и в случае средневековья в городах. Но важное значение имеют в производстве, даже в массовом те же подобия мануфактур, но рассчитанные в первую очередь на количество, а не на усовершенствование процесса производства. Что добыча ресурсов и что массовое производство в основном опираются на использование рабского труда, несмотря на то, что уровень развития техники и возможность использовать инженерные приспособления даже больше, чем в ранее средневековье, использование рабов более выгодно, чем приобретение сложных и дорогостоящих механизмов.

В средневековье условия иные. Рабский труд конечно используется, но стал значительно менее выгодным. По той причине, что развалилось крупное земледелие, обработка земли перешла от фазенд и плантаций к небольшим участкам. Феодальное дробление только способствует дроблению экономическому, дроблению тех же земельных участков в том числе. Добыча ресурсов так же теряет массовый характер и становится делом более локальным. В таких условиях труд, пусть и относительно свободного стремящегося и имеющего возможность улучшить свое финансовое положение человека становится более оптимальным, чем использование рабов. А там, где сохранились крупные шахты или иные добывающие производства, используются те же рабы или заключенные, которые все чаще исполняют роль рабов, замещая их. Да и рабство и морально и экономически себя изжило к средним векам, как минимум на территории Европы.

Вторым важным моментом становится несколько иной статус городов. Если для античного периода города сами являются центрами и основой власти, основой образования государств, то специфика средневековья ставит города на второй уровень, отодвигая их значение как политических центров в сторону. На первое место выходит дворянство. Дворянство, в отличии от античности, не столь привязано территориально к крупным центрам. Даже многие правители и короли, которые владеют городами строят свои крепости-замки за их пределами и предпочитают оттуда управлять и контролировать. Причиной становится специфика образования средневековых государств, как осколков античных империй захваченных пришлыми варварами, население городов в основном бывшие жители римских провинций, в то время как знать в основном представители завоевателей. Сельское население оказывается зачастую более лояльным и быстрее смешивается, так как освобожденные рабы и рядовые воины варвары получившие свои наделы земли, не имеют принципиальных причин для разногласий и быстрее находят общий язык. Знать опирается больше на свои укрепленные центры-замки и ориентируется на землю и крестьян. В этих условиях города получают все больше самостоятельности и оказываются под контролем не столько знати, которая удовлетворяется получением с них налогов и дани, сколько под управлением зажиточных жителей самого города. Управление становится более коллективным, так как установление личной власти в городе входило бы в противоречие с официальной властью над городом того или иного монарха или герцога. Сами же дворяне слишком заняты войной и решением других проблем, чтобы еще и вникать в жизнь городов и заниматься решением их экономических и организационных вопросов. В этих условиях формируются собственные городские муниципалитеты, мэрии и прочие органы самоуправления. Города не имея возможности претендовать на владение земельными участками в большом количестве и далеко от городских стен, являясь местом концентрации торговли и ремесленников, становятся совершенно отличными от остальных территорий в экономическом плане образованиями. Внутренняя организация городов больше ориентируется на торговлю и на производство. А необходимость защиты интересов и установления каких-то общих правил приводит к появлению гильдий.

Гильдии.

Гильдии или коллегии, как организованные объединения по профессиональному признаку были известны еще с древнейших времен, восходя к тому же Шумеру и Аккаду, достаточно широко распространены они были и в Древнем Риме. Но, как правило, коллегии являлись объединениям купцов. В те времена это скорее были добровольные и необязательные объединения, основанные на взаимопомощи и извлечении совместных выгод от сотрудничества. Как такового организованного производства в тогдашних условиях просто не было, как минимум не было такого, чьи профессиональные союзы могли бы организоваться. Крупные производства принадлежали отдельно взятым состоятельным гражданам, основной рабочей силой были рабы, а с другими аналогичными коллегами они находились скорее в состоянии конкуренции, чем сотрудничества. Создавать какие-то организации взаимопомощи для простых ремесленников большой пользы не приносило, а следовательно, не имело особого смысла.

Средневековый город становится раем для развития гильдий. Население городов в первую очередь это ремесленники. Для удобства производства и взаимодействия даже селятся определенными группами по профессиональному признаку, чтобы легче было покупателям найти. Так появляются различные улицы кожевников, переулки медников, кварталы каменотесов и прочие подобные формации, чьи названия сохранились до сих пор. Главенствующее положение в городах занимают купцы. Для их среды более чем привычен вариант объединения в гильдии. Взаимопомощь, взять в долг денег для закупки товара, зафрахтовать

корабль под гарантию гильдии, уладить какие-то свои торговые дела через другого купца отправившегося в нужный город, чтобы самому туда не ехать, множество других вопросов и дел которые проще было совершать через общую структуру, а не поодиночке. Ремесленники разных профессий на примере купцов так же начинают объединяться и создавать организации. Общие интересы и взаимная поддержка, тем более в условиях постоянного соседского проживания и одного рода занятий сплачивает достаточно быстро, а что защищать и как помогать друг другу варианты находятся быстро.

Гильдии устанавливают членство и сбор в казну гильдии части прибыли ее членов на общие дела. Постепенно членство в гильдии становится обязательным, если есть желание жить и работать в этом городе. Гильдии начинают обретать все больше прав и приобретать все большее значение в жизни города. Средневековые города – это сообщества гильдий в первую очередь. Естественно, что гильдии претендуют на участие в решении вопросов жизни города. Не только купцы, но и ремесленники оказываются среди тех, кто занимается управлением городской жизни. Естественно, это касается не любого ремесленника, а руководителей гильдий, тех, кто оказался достаточно богат и влиятелен, чтобы занять почетное место в своей гильдии. Совет глав гильдий, управляющий или участвующий в управлении городом нельзя назвать каким-то демократическим образованием, но появляется новый тип людей способных оказаться у власти. Это те, кто добился своего положения не благодаря знатности рода, а благодаря наличию денег.

Нельзя сказать, что такой подход так уж нов. Достаточно вспомнить некоторые античные страны, в которых по сути правили олигархии, как тот же Карфаген, город основанный торговцами, построенный на торговле и управляемый наиболее богатыми торговцами. Хотя в большинстве случаев на первое место все же выходила родовая знать образующая страну, города, как римские сенаторы например.

К временам средневековья крупные города утратили свое странообразующее значение. Напротив, даже многие варварские короли специально переносили свои столицы в другие города, чтобы снизить значение местных еще римского происхождения городов. Но отстранившись от управления городами, отойдя в сторону, чтобы снизить их значимость и влияние на общегосударственном уровне, добились как раз обратного. Города стали относительно независимыми структурами, некоторые из которых и вовсе освободились от местной знати и создали средневековые республики. Такие как Венеция и Генуя, например. Большинство городов стали структурами, отличающимися от остальной территории в экономическом и социальном плане, при этом рост их значения только усилился на фоне продолжающейся раздробленности и экономического упадка.

Города становятся центрами ремесла и производства. Гильдии становятся прообразом и предшественницами мануфактур, предприятий и промышленности. Хотя этот момент для многих является спорным и в гильдиях видят скорее инструмент торможения развития промышленности. Но как бы то ни было, именно гильдии заложили основу этого процесса.

Вернемся к вопросу формирования первых парламентов и участия в них гильдий. Как уже говорилось, первые парламенты брали за свой прообраз римский сенат в первую очередь. Хотя дальнейшее их развитие стало строиться по примеру германских тингов. Если говорить собственно о парламенте созданном в Англии, то самый первый его образец был создан Иоанном Безземельным в 1215 году, вынужденным пойти на уступки дворянству и дать согласие на обсуждение важных вопросов с советом наиболее знатных дворян. Немного позже совет расширил свои функции и в него включили и представителей духовенства, которые, тоже как говорилось выше, были по сути территориальными вассалами и не так уж сильно отличались от дворян. Но еще более ста лет шла борьба между дворянством, пытавшимся закрепить парламент (вернее еще совет при короле, влияющий на его решения) и королями, пытавшимися избавиться от ненужного им контроля. Хартия вольностей, на основании которой и был создан совет, отменялась, бароны восставали, принуждали короля подчиниться, снова их отодвигали в сторону, снова заключались договора уже на экономической основе, так как король не хотел остаться без налогов и финансирования. В конечном итоге парламент "прижился" при Эдуарде III, более того расширился и в него включили помимо высшей знати и духовенства представителей городов и графств (в смысле не самих графов, а представителей населения). Расширение формирование парламента взяло за основу те же германских тинги, тогда избираемые представители общин представляли интересы определенной группы населения в парламенте, исходя из мысли, что они должны их отстаивать и предлагать те или иные нужные для их сословия или территории изменения. Именно такая структура стала тем примером и тем образом на который ровняются все последующие представительские органы, неважно является ли данный орган совещательным при монархе, или это основной руководящий орган в парламентской республике, или нечто среднее с президентской. О функциях и недостатках такого устройства мы поговорим позже.

Однако вернемся к гильдиям и развитию индустриальной промышленности на их основе. Гильдии не только стали союзами производителей, помогающими друг другу, но и отрыли себе путь к власти, оказавшись не только в управлении городских общин, но и в возникающих парламентах общегосударственного масштаба. Гильдии начинают занимать более значимое место не только в жизни страны, в частности в политической жизни страны, но и начинают играть более значимую роль в экономике.

Одним из важных аспектов влияния гильдий на экономику является их монополизация. Монополия по сути порождение гильдий. Но немного рассмотрим само развитие гильдий. Изначально это скорее некие подобия бирж заказов, в совокупности с общим капиталом расходуемым на общие нужды. Гильдии имеют членство. И в средние века это членство становится обязательным. Так, в некоторых городах гильдии добиваются принятия законов запрещающих профессиональную деятельность в черте города не членам гильдии. С одной стороны, это зарождается как защита прав членов гильдии и естественная борьба с конкуренцией, с другой стороны, гильдия обеспечивает определенный уровень качества своих товаров или услуг и защищает этот уровень от "левых" товаров, которые могут поставляться на рынки города не членами гильдии и снижать доверие к ее членам. Гильдии пытаются удержать выгодные цены на товары и заказы, унифицируя их своими правилами, распределение заказов через гильдию дает примерно равную возможность заработать всем членам гильдии, разделяя крупные заказы между несколькими мастерами. Гильдии берут плату за членство, но они оказывают помощь своим членам. Работать будучи членом гильдии проще, удобнее и выгоднее. Кроме того, гильдии защищают своих членов не только в экономическом плане, договориться о наложении штрафа вместо более серьезного наказания за небольшой проступок перед законом, "успокоить" покупателя решившего "покачать права" и начавшего угрожать члену гильдии, гильдия своего рода семья, пусть не по крови, но по мастерству. Впрочем ,конечно слово "семья" звучит слишком громко, скорее

подойдет слово "клан".

Дальнейшее развитие гильдий идет разными путями. Конечно, гильдии обеспечивают преемственность мастерства и передачу навыков, в том числе и передачу, накопление профессиональных знаний, навыков, секретов. Гильдии дают обучение, подбирая наиболее подходящих учеников и определяя их к наиболее подходящим мастерам. Но все же гильдии имеют ограничение. Большинство гильдий заинтересовано в сохранении, а не в развитии. Мастера гильдий достаточно консервативны. Изначально это гарантирует передачу и закрепление навыков, гарантирует устойчивое и стабильное качество производимого товара. Но консервативность встает поперек пути всего нового. Зачем экспериментировать, если есть надежный и стабильный вариант? Гильдии не очень приветствуют новшества и открытия, хотя все зависит от ситуации. Гильдии активно вмешиваются в торговлю и монополизируют средневековый рынок. Они устанавливают цены по которым скупают сырье, они устанавливают общие цены на товары продаваемые мастерами гильдии. С одной стороны, это дает стабильность и уверенность как для поставщиков, знающих по какой цене и сколько товара у них готовы купить, так и создает постоянство цен на рынке. Но с другой стороны, гильдии заинтересованы в выгоде, а значит заинтересованы в повышении и даже завышении цен на товары. При условии, что конкуренция отсутствует, а товар ходовой и пользуется спросом, поднимать цены на него можно, если аккуратно и так, чтобы не бросалось в глаза. Естественно, вытесняются любые конкуренты, естественно, на этом наживаются главы гильдий и те, кто занимается регулированием подобных вопросов в городе. Рядовые члены гильдии получают свою порцию положенную правилами гильдии, этого и достаточно. Но несмотря на те эффекты, которые на данный момент воспринимаются как негативные и безусловно становятся таковыми в более поздний период развития, на момент зарождения и развития гильдий играли скорее позитивную роль. Для средневековой Европы максимальная раздробленность в экономическом плане давала полный разброс в качестве и ценах, торговля переживала упадок, именно гильдии становятся тем рычагом, который оживляет и систематизирует как спрос, так и предложение. Гильдии становятся мощным инструментом социализации в сфере производства, собирая разрозненных мастеров в единую структуру, создавая целенаправленный спрос и оптимизируя производство, стандартизируя производимые товары и цены на них, расширяя рынки сбыта и тем оживляя торговлю. Города снова занимают важное положение как в экономическом плане, так и в социальном, в политическом.

В то время как одни гильдии стараясь удержать привычные стандарты и оставаясь исключительно объединениями полностью самодостаточных членов, которые абсолютно индивидуально занимаются своей деятельностью, а гильдия играет роль исключительно инструмента взаимовыручки, защиты общих интересов и распределения заказов и сырья, а так же поиска возможностей сбыта продукции, если это производственная гильдия. Другие гильдии постепенно преобразуются, включая более тесную интеграцию членов гильдии и переходя на новый уровень социализации, тем самым становясь подобием мануфактур.

Впрочем, в любом случае гильдии сыграли важную роль сами по себе. Они позволили кооперировать усилия ремесленников, торговцев и представителей других профессий в достижении общих целей, общих экономических выгод. Именно гильдии стали опорой средневековых городов, дав возможность им выжить и устоять в эпоху тотального дробления территорий и экономического упадка. Гильдии заложили основу для создания более поздних мануфактур.

Конец средневековья – история повторяется.

Окончательной точкой в существовании средневекового мира принято считать открытие европейцами Америки. К этому моменту действительно были заложены все необходимые камни фундамента нового времени, а те основы, на которых базировался средневековый уклад жизни и формация общества расшатались окончательно и готовы были рухнуть в любой момент. Средневековье является пиком развития процесса индивидуализации общества. Индивидуализация общества является основой и той базой, на которой строится само средневековье. Сами принципы средневекового мира это максимально возможная обособленность дворянства, зависимого от сюзеренов больше в роли военных союзников, но полностью самостоятельных в экономическом, правовом и многих других планах. Экономика сведена во многом к натуральному хозяйству, даже хождение денег частично утрачивает смысл и необходимость. Если рыцари имеют необходимость приобретения доспехов и оружия, оплаты иных расходов, им требуется золото и основными поставщиками той же сельхоз продукции становятся именно они, вывозя на рынок собранные с крестьян зерно и другие продукты, чтобы получить необходимое золото. Конечно делают это рыцари не собственноручно, ведь торговля считается презренным занятием для благородного господина, занимаются этим их подручные. Крестьянину по большому счету золото и деньги как таковые вовсе не нужны и не являются жизненно важной необходимостью. Кормится он сам с земли, да еще и господина кормит, а какие излишки господин не отобрал можно обменять на что-то другое, не обязательно включая в процесс обмена деньги. Натуральное хозяйство и бартерный обмен, как широко распространенный и зачастую превалирующий вид экономической деятельности для местного уровня. Все это стало фактическим отходом цивилизации, уже прошедшей уровень крупных государств обратно на уровень протогородов. Но само средневековье не стоит на месте и после максимального пика раздробленности снова возвращается к объединению, росту государств, централизации управления и активизации торговли, а с нею и других видов экономической деятельности.

Пик индивидуализации был достигнут, но удержаться на своей вершине он не смог. Что более чем естественно. Если изначальные устремления общества диктовались желаниями новой аристократии, вернее сказать, воинами варварских племен, желающих утвердить свое аристократическое положение и закрепить за собой обладание захваченными территориями, не просто закрепить в военном плане, но установить свое право законодательно и сделать это традицией, в дальнейшем нужды той же аристократии несколько изменили направление. Период дележа добычи и утверждения своей власти над захваченными землями перешел в период попыток расширения этих земель за счет более слабых соседей, и утверждения своего господства в том числе и над ними. Максимум индивидуализации собственными продолжающимися процессами, породившими его, запустил новый виток социализации. Это происходит не только на уровне аристократии делящей территории. Укрепление аристократии и улучшение их собственного положения, а так же желание походить на аристократию падших империй, делает уже недостаточным пределом желания для рыцаря владеть хорошим конем и крепким мечем, да доспехами попрочнее. Возникает стремление к роскоши, хотя в связи с общим обеднением и примитивизацией в том числе и ремесел, это стремление осуществляется медленно. Но именно оно подталкивает возрождение и развитие торговли и ремесел. Мечты королей направлены на возрождение древних империй, под своей рукой конечно, по факту эти устремления и попытки их осуществления ведут к абсолютизации и созданию управленческого аппарата, уподобляясь все тем же примерам древних империй. Повышение запросов аристократов всех уровней помогает развиться ремесленникам, и дает возможность купцам оживлять торговлю и восстанавливать те торговые связи, которые были во времена империй или хотя бы их подобие.