Римма. Невеста для князя

Василий встретил нас уже на опушке. Радостно оглашая окрестности довольным урчанием.

– Риммау!

Я спрыгнула с коня и подхватила кота на руки. Он умиротворенно зажмурился и лизнул меня в щеку.

– А где бабуля? – спросила я, ощущая смутное беспокойство.

Здесь нас ждал второй сюрприз. Оказалось, что Яга получила неожиданно какие-то сведенья о шарлатанах, изуродовавших её Избушку, и эмоциональная старушка на всех парах, скакнула в ступу и решила быстренько «разобраться с ними по-свойски». Уж что, а «разбираться» Яга любила!

– Надеюсь, ей повезет, и она скоро вернется, – вздохнула я, – тех, кто попадется ей под горячую руку во время разборок, остаётся только пожалеть…

Мы вышли на поляну, где стояла пристыжено нахохлившаяся Избушка. Рядом с ней под соснами устроился наш зеленый друг.

Горыныч пребывал в печали. Глаза, все три пары, были полны тоски, не чуждой, однако, некоторой мечтательности.

– О чем тоскуем? – поинтересовалась я.

В ответ раздались три тяжелых вздоха, и Горыныч отвел глаза.

– Что-то не то съел, вот и мучается, – категорично объявил Жутиков.

Василий возмущенно фыркнул и одарил Жутикова презрительным взглядом. Я вопрошающе смотрела на кота.

– Любовь! – мурлыкнул Василий и томно вздохнул.

У меня от неожиданности дар речи пропал: для полного счастья не хватало только этого. Война. Войско деморализовано тем, что у Князя обнаружилась тайная связь с Миррой и свадьба под угрозой, Баба Яга ловит мошенников, обманувших Избушку, и вот теперь Горыныч влюбился!

– И кто предмет сей страсти нежной? – поинтересовалась я, подхватывая тяжеленного котяру на руки. Василий замурлыкал от удовольствия, привалившись к груди.

– Драконесса… Златокрылая,– масляно щуря зелёные глазищи ответил Василий.

От изумления у меня разжались руки, и кот упал на землю. Сделав кульбит, Василий приземлился по всем правилам кошачьего искусства. Я несколько раз открывала рот, что бы задать вопрос, но слов не было. За спиной раздались сдавленный хохот. Я оглянулась – Жутиков веселился от души.

– И где ж он эту …даму увидел? – наконец спросила я.

Оказалось, перст Судьбы подстерегал нашего зеленого друга на пути к соляному карьеру. Долг свой Горыныч выполнил: помог переправить соль через бурную горную реку, однако, сердце его было пленено прекрасной златокрылой драконессой.

С разомлевшим Василием на руках, я устроилась рядом с мечтательно смотрящим на небо, очевидно, грезящем наяву, Горынычем. Жутиков, хмыкнув, присел рядом. Левая голова по привычки понюхала его и тоже легла на лапы. Избушка, подобралась к нам поближе, и, нахохлившись, пристроилась рядом с нами. Повисла тишина. Без Яги мы чувствовали себя как-то неуютно. А резвая старушка не ведомо где ловила мошенников. Почти физически ощущалось отсутствие молчаливой, задумчивой Мирры. Где её спрятал Светомир? Конечно, с ним она под надежной охраной, но всё равно чувствовалось неясное беспокойство. Постоянная опасность и бои плечо к плечу, прикрывая спину друг другу, сроднили нас.

– Как-то уж слишком всё сразу навалилось, – выразил общее невысказанное мнение Жутиков. – Может быть, останься ты здесь, половины бы не случилось… И чего тебя понесло с Ратмиром этим по лесам по долам?

Я ничего не ответила, задумчиво поглаживая Василия, но Жутикова это не смущало. Жажда выговориться и прокомментировать происходящее была сильнее его.

– Полный бред!… Бабка куда-то свинтила. Остальные как дурного отвара хлебнули. Горыныч влюбился. Князь к Мирре прикипел… А кстати, с чего бы это вдруг, а? Ты на них никакие эксперименты не ставила? С тебя станется…

Рассуждения Жутикова о моих дурных наклонностях прервало появление гонца от Яромира. Князь приглашал меня на вечернюю трапезу и военный совет.

С помощью Горыныча за два дня удалось перебросить в лагерь достаточное количество соли и теперь под руководством деятельного и энергичного Ратмира, обозы двигались ближе к черному замку. Отряды перерезали пути к отступлению. Чародеи прикрывали движение наших войск, отводя глаза любопытствующим и неприятелю. Яромир был сосредоточен, точно отдавая приказы, контролируя перемещения войск. Моё появление рядом с ним и поддержка, укрепляло его авторитет. Приближался час решительного сражения. Руководить окружением врага Князь доверил Ратмиру, которому сразу после военного совета предстояло отправиться в обратный путь в приграничную с землями Гастона лесостепь. Собираясь отправиться в путь, Ратмир, держа шлем в руках, подошел ко мне.

– Нареченная…

– Римма, – с улыбкой поправила я.

– Да, Римма…– улыбка воеводы отдавала горчинкой. – Берегите себя, – и добавил, – Сердце за тебя не спокойно…

– Не волнуйтесь, учитель, благодаря вашим урокам, я могу за себя постоять, – пошутила я, касаясь рукоятки меча на моем поясе.

Ратмир, склонив голову, преклонил колено и едва приметным движением переложил мне в сапог свой засапожный нож. Выпрямился и поймал мой взгляд. На мой безмолвный вопрос, кивнул: «Пригодится!». В его взгляде смешались беспокойство за меня и …любовь, которую он не мог скрыть. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Наконец воевода, чуть прикрыв ресницами глаза, улыбнулся смущенной и беззащитной улыбкой, которую странно было видеть на волевом, закаленном в сражениях лице, поклонился и вышел из шатра.

Храни тебя Бог! Храни тебя Свет! Я смежила веки, плетя для Ратмира защиту, окутывая его в броню оберега.

Глава 15

Вечерние сумерки спустились на лес. От Яги не было весточки. Горыныч тяжело вздыхал, не давая уснуть никому в округе. Жутиков лениво пощипывая приготовленный Василием пирог с грибами, сидел на пеньке рядом с тоскующим Горынычем. Охрана несла службу по периметру опушки.

– А не погадать ли нам, а Васюшь? – обратилась я к коту, ощущая смутное беспокойство и не находя ему объяснения.

Кот с готовностью пододвинул мне колоду карт. Яге выпадали пустые хлопоты и обман. Значит, след, по которому она так рьяно ринулась на поиски злоумышленников, ложный. Опасности для неё не предвиделось и это радовало. Погадать себе? А почему нет? Я решительно перетасовала колоду.

Обилие пиковой масти в раскладе заставляло думать, что карты надо мной смеются. Опасность для жизни, сопряженная с гибелью. Угроза насильственной смерти. Происки врагов и ловушки. Предательство. Переломный момент в судьбе. Холодок пробежал вдоль спины. И это всё мне? В одном раскладе? Я скептически хмыкнула, но продолжила раскладывать карты.

– Васюшь, а правду говорят, что чужими картами гадать нельзя? Колода-то бабулина. Может, оттого карты о ней правду и сказали, а для меня теперь вредничают? – обратилась я к коту.

– Может и правду, а может, для настоящей ведьмы и чужая колода не преграда, – ответил кот, сидя на столе и следя за моими действиями.

Мрачный прогноз отбивал охоту продолжать гадание, но упрямство, – раз начала, надо довести до конца! – взяло верх и было вознаграждено. Карты поведали, что друзья будут готовы прийти мне на помощь, и есть шанс на спасение. К тому же, если я благополучно избегну опасности гибели, то стану сильнее.

– Вот, видишь, Васюшь, не всё так плохо. А заключение, даже обнадеживает! – прокомментировала я коту.

Кот прошелся по картам, пристально всматриваясь, потом мягко перемешал их и, мурлыкая, стал тереться о мое плечо, то ли утешая, то ли подбадривая.

Утро выдалось хмурым и пасмурным. Низкие тучи, казалось, царапали верхушки вековых сосен. Вестей от Яги не было. Мы молча завтракали приготовленными на скорую руку пирогами с ягодами. Вкус теста, созданного мной с помощью чародейства, всё же оставлял желать лучшего. Сложно было сосредоточиться на представлении и концентрации вкуса сдобного теста, отвлекали мысли о Яге, Яромире, Мирре, влюбленном Горыныче, который тяжелыми вздохами оглашал округу. С ягодами повезло больше: их принесли к Избушке белки, служащие Яге.

– Да, кулинар из тебя … неважный, – посетовал Жутиков, беря при этом очередной кусок пирога и прихлебывая чай из большой глиняной кружки.

– По вашему аппетиту этого не заметно, – не осталась я в долгу.

– С голоду и не то съешь, – отозвался Жутиков, пододвигая к себе и крынку, предназначенную в первую очередь для Василия.

У кота от такой наглости даже дар речи пропал.

– Тебе, Васька, худеть надо! – фамильярно заявил Жутиков, черпая сметану. – Вон какое пузцо отъел на бабкиных харчах!

С утробным мявом уязвленный кот кинулся на обидчика, да с такой неожиданной силой, что Жутиков опрокинулся с лавки.

– Только без крови, мальчики! – напомнила я, ягодка за ягодкой наслаждаясь душистой лесной земляникой.

«Мальчики» вняли моим наставлениям: кот вцепился в одежду Жутикова и отвешивал лапкой пощечины, а тот тщетно пытался подняться и сбросить с себя тяжеленного кота.

Стук по стеклу отвлек меня от созерцания поединка на полу. Черный ворон с листком в клюве. Я распахнула оконце, ожидая вестей от Яги. Ворон грациозно поклонился и подал мне письмо. Я развернула листок пергамента. «Римма! Мне нужна твоя помощь. Мне нужно увидеться с тобой наедине и переговорить. Об этом не должны знать чародеи, иначе … я подведу и Светомира и Князя. Буду ждать тебя на восходе у большой поваленной сосны у ручья. Мирра».

Мирра…подала весточку. Надо идти. Мирра не могла покинуть укрытия без ведома мудрого Светомира. Значит, чародей сам проводит её к месту встречи. Хорошо; с ним она в безопасности. Да и мне давно хотелось переговорить с Светомиром с глазу на глаз. Послание заинтересовало дерущихся «мальчиков» и они, со следами побоев – особенно досталась Жутикову-, уселись по обе стороны от меня: мой ворчливый спутник – на лавку, а кот вспрыгнул на стол. Оба принялись изучать послание.

– Объявилась, значит, наша блудодейка, – саркастически заявил Жутиков.

– Не нравится мне это, Риммау…

– Солнце уже взошло, надо торопиться, – отозвалась я.

– Риммау! В свете вчерашних гаданий, на твоем месте, я бы не ходил туда…по крайней мере, одной идти не стоит точно! – заявил Василий обнюхивая листок.

– Так не в Избушке ж мне замуроваться, – отозвалась я. – По пустякам Мирра не стала бы просить о помощи, значит дело серьезное. Да и Светомир её без охраны не оставит, значит, есть шанс переговорить с ним наедине. – Уже рассвело, надо идти.

– Иди Горыныча буди, – подтолкнул Василий Жутикова.

– Вот ещё! – в один голос воспротивились мы оба и переглянулись. Жутиков предоставили мне право говорить первой. – Бедолага лишь под утро сном забылся: всю ночь провздыхал и будить его бесчеловечно! Это, во-первых, а во-вторых, – продолжала я – если меня Горыныч будет сопровождать, то ни о какой тайне и речи быть не может, ведь его издалека видно! В третьих, Горыныч просто не сможет пробраться к ручью, там же заросли сплошные и места для посадки нет!

– Всё равноу, нельзя тебе одной, – стоял на своём кот.

– А я не одна пойду. Я … вот Жутикова с собой возьму! – нашлась я.

Под нашим напором кот сдался, ворча и сетуя, что вмести с силой Создатель не одарил меня мудростью, и отмерил нам на встречу с Миррой час, а при опоздании пригрозил поставить на ноги всё войско.

Мы с Жутиковым пробирались сквозь заросли ежевики, переговариваясь вполголоса. Жутиков привычно ворчал на то, что колючки как нарочно сплетаются перед нами и цепляются на одежду.

– Относитесь к этому философски, – посоветовала я, стараясь сосредоточиться и обратиться к лесу, что бы пропустил нас.

Но то ли я плохо концентрировалась, то ли ещё что, но лес не отозвался на мои просьбы, только заглушал наши шаги, делая наши передвижения бесшумными. А растения и ветки деревьев цеплялись за ноги и руки, мешали идти, знакомая тропинка на глазах зарастала травой. Из-за этого дорога заняла гораздо больше времени, чем я рассчитывала. Когда мы добрались до ручья, солнце уже стояло высоко, хотя в лесу, под кроной вековых сосен, по-прежнему было сумрачно. Наконец, показался ручей

На большом сером валуне настороженно напружинившись, закутавшись в серый плащ, сидела Мирра. Светомира не было видно. Я сосредоточилась и с удивлением обнаружила, что не чувствую ауру мудрого чародея, а значит, его нет поблизости. Жаль…

– Мирра? – негромко окликнула я, настраиваясь на волну влюбленной лучницы.

Фигура встрепенулась. Одновременно я услышала вскрик Жутикова за спиной, но не успела даже обернуться: удар по голове оглушил меня. Сосны, ручей, фигура на камне – всё закружилось перед глазами, словно затягивалось круговоротом в воронку, уменьшаясь и расплываясь, и, наконец, померкло.

Глава 16

В каменном мешке пахло сыростью и плесенью. Глубокая темнота тоже не добавляла оптимизма. Я зябко поёжилась. В темноте кто-то зашевелился. Точно не мышь. Что-то крупное. Крыса?!. Интересно, они умеют вздыхать? Я пыталась себя отвлечь от мыслей о крысах. Кто-то вздохнул… Не крыса и это радует. Пробираться на вздохи на ощупь? Ну, уж нет, кто знает, на что наткнешься. Я постаралась пошевелиться, каждое движение отзывалось болью, к тому же ноги и руки оказались связаны. А вот это совсем плохо… В случае чего, даже сопротивление оказать будет проблематично. Сопротивляться? Кому? И вообще, что я здесь я здесь делаю? Я… Римма… Да. Гроза. Кабинет. Переход в новый мир. Я ведьма… События восстанавливались в хронологическом порядке. Ворон. Письмо от Мирры. Неужели предательство? Но разве я в чем-то перешла ей дорогу? Хотя, с её точки зрения, возможно, всё выглядит несколько иначе, ведь она любит Яромира… Но я же не стояла у неё на пути… Хотя…

От каменных стен веяло пронизывающим, пробирающим до костей, холодом. Крепко связанные руки и ноги занемели. Ноющая, пульсирующая боль в затылке мешала сосредоточиться, мысли путались, и это жутко раздражало. Я же ведьма! Настоящая! Неужели не смогу справиться с какой-то там болью?! Я постаралась сесть, но малейшее движение головой отзывалось нестерпимой болью. С четвертой попытки удалось присесть, однако голова закружилась и очнулась я вновь на каменном полу. Я долго всматривалась в темноту, надеясь рассмотреть хоть что-то: хотя бы стену, чтоб к ней прислониться. Тщетно. Глубокая темнота и мрак. В каменный мешок не проникало ни малейшего лучика света. Сантиметр за сантиметр, с кружащейся головой, цепляясь за сознание, я продвигалась в сторону, надеясь рано или поздно упереться в стену. Я потеряла счет времени, у меня была цель, к которой я медленно двигалась. Наконец, я добралась до стены. Прислонилась к ней спиной, переводя дух, но не рассчитала сил и снова приложилась многострадальной головой. В глазах даже разноцветные искорки заплясали.

– Гадство! – выругалась я сквозь зубы, чувствуя, что ярость придаёт силы и не даёт потерять сознание.

– Римка?!

Ещё неопределенное, но по ощущению, достаточно долгое время ушло на то, чтобы Жутиков подполз поближе ко мне. Пожалуй, никогда я ещё не была так рада его присутствию, как в этот миг! Мы оказались в равных условиях, связанные и предварительно ударенные по голове. Хотя моей голове, судя по тому, как она кружилась, и я периодически теряла сознание, повезло меньше.

– А я думала это какая-то крупная мышь шуршит в темноте, – поприветствовала я Жутикова, когда ему удалось устроиться рядом со мной.

– Пока ты не стала ругаться, я вообще тебя за крыску принял, – не остался в долгу он.

Но Жутиков не был бы самим собой, если б не стал высказывать мне претензии. И впервые, меня это не огорчало, наоборот, подбадривало, ведь, если он ворчит, значит, не всё так плохо.

– Даже кот и тот предупреждал, что нечего тебе тащиться черт знает куда одной! А она!… И ещё ведьмой называется! И где твоя интуиция?! А?!

– Ну, я ж не одна пошла, а с вами.

– Угу! Это меня сейчас и утешает!– язвительно отозвался он. – И вообще, не знаю, как ты, а я есть хочу! Тем более, что кто-то здесь ведьмой называется, так что будь добра, хоть ватрушку, а наколдуй! И руки развяжи!

– А мух от вас не поотгонять? – привычно огрызнулась я.

– Каких ещё мух?! – удивился Жутиков. – Римк, ты что? – похоже он решил, что мне совсем плохо.

– Мухи – это такие назойливые бяки с крылышками, – пояснила я, отчетливо представляя себе рой мух.

А вот это было зря! Потому что тишину каменного плена наполнило жужжание, и назойливые насекомые принялись донимать нас. Жутиков выругался.

– Нет, Римка, ты точно ненормальная. Если раньше я только сомневался, то теперь точно уверен, – посетовал он, отмахиваясь от мух. – Немедленно прекрати это!

А я была рада и мухам: раз получилось их создать, значит, силы ко мне возвращаются, и мы еще повоюем. Не обращая внимания на ворчание Жутикова, я сосредоточилась на собственном «оздоровлении». Как ни странно, при жужжании мух сконцентрироваться получилось легче, чем в тишине, нарушаемой неизвестным шуршанием. Оказалось совсем не просто сосредоточиться на позитивных мыслях, отринуть от себя боль (себя от неё?) и представить себе ясную, здоровую голову. Когда мне это удалось, я почувствовала такой восторг и прилив сил, что захотелось визжать и прыгать! Расправиться с веревками на запястьях и щиколотках оказалось гораздо проще. Проснувшийся аппетит свидетельствовал о выздоровлении и о том, что в каменном мешке мы пробыли уже значительное время. Но кушать в компании с мухами не хотелось. От них избавиться оказалось сложнее, чем их сотворить. Представить, что они есть легче, чем представить, что их нет, когда они садятся на тебя и жужжат над ухом! Не гоняться же за каждой! Тем более, я поймала себя на мысли, что мне жаль их убивать, ведь они помогли мне вернуть силы и поверить в себя. Пришлось «творить» осень и усыплять мух. Но как только наступала тишина, в воображении представлялась уцелевшая мушка, и всё приходилось начинать заново. К тому моменту, как все мухи «спали», Жутиков окончательно укоренился в мысли, что у меня крыша поехала. И лишь когда я, голодная и обессиленная, создала свечку – получился лишь маленький огарок – он воспрял духом.

– Ты уж не пугай так больше, – попросил он, оглядывая меня с головы до ног.

Развязать Жутикова не удалось, узлы были с секретом. Кстати, зубам моим они тоже не поддались.

– Ты ж ведьма! Наколдуй нож что ли! – посоветовал он.

– Знаете ли, моих сил хватит на кусок хлеба или нож, так что выбор за вами, – отозвалась я.

– Давай тогда уж каравай…да побольше… Надеюсь, накормишь?

Хлеб у меня получился на славу! Пышный, вкусно пахнущий и даже теплый! В глазах Жутикова промелькнуло невольное восхищение. Я отломила большой кусок, блаженно вдохнула аромат и первому предложила откусить Жутикову. Жуя хлеб, я подумала, что сделала верный выбор в пользу хлеба, а не ножа, и внезапно меня озарило. Нож Ратмира, который воевода опустил мне в сапог! Положив хлеб на колени уставшего мне удивляться Жутикова, я принялась исследовать сапоги.

– Ура!!! Эврика!

– Римка, может, хватит? – попросил с набитым ртом Жутиков. – Ты мне и так сегодня уже седых волос добавила своими выкрутасами.

– Ничего вы не понимаете! – и я с довольным видом достала из сапога нож воеводы.

– Вот это другое дело! – оживился Жутиков, скоренько протягивая мне онемевшие запястья.

Освободившись от пут, он отломил солидный кус хлеба и блаженно заулыбался.

– Наконец-то, от твоего ведьмовства какая-то польза появилась! – благодушно заявил он.

Каравай был съеден, свеча, потрескивая, догорала. Мы с Жутиковым заворожено смотрели на пламя свечи.

– Знаешь, Римк, пора б на отсюда ноги делать, – наконец произнес он.

– Знать бы , где мы… Так. Давайте попробуем восстановить все события до того, как очнуться в камере. Что вы видели? Что чувствовали? Что помните?

Однако, даже совместные попытки восстановить ход событий, не дал значительных результатов. Мы оба видели сидящую женскую фигуру на камне. Мирра…

– Вот и яркая иллюстрация к женской дружбе! – ехидно прокомментировал он.

– А почему вы так уверены, что наше похищение на совести Мирры?

– А на чьей же ещё? – даже удивился Жутиков. – Ясно она. Пока ты засады с Ритмиром устраивала да объезды совершала, она Князя соблазнила, а здесь и ты как снег на голову свалилась. Да еще и всё войско и чародеи как один на твою сторону встали, вот она и обозлилась, ясное дело, – с видом знатока пояснил он.

Я хотела возразить, что Князь и Мирра давно любят друг друга, но вспомнила, что Жутикову этого знать не следует. Мне не верилось, что Мирра способна предать нас, ведь мы не раз и не два спасали друг другу жизнь, сражаясь спина к спине, а это многое значит.

Мы с Жутиковым наощупь исследовали нашу камеру. Увы, нам не удалось найти даже двери, хотя логика (раз мы сюда как-то попали!) неумолимо доказывала, что она есть.

– Где-то же она есть! – раздраженно бросил Жутиков, упрямо ощупывая стены в десятый раз.

– Есть, – согласилась я и добавила,– если нас не замуровали.

– Типун тебе на язык, – беззлобно пожелал Жутиков, передернувшись от моих предположений.

Я не стала его разубеждать, хотя у самой сердце холодело от подобной мысли.

– И вообще, – с нарастающим раздражением продолжал Жутиков, – кому надо нас хитить?! Нет, правда, ведь не Мирра же с тобой таким образом счеты сводит?! Да и одной ей не справиться! А здесь чувствуется организованный подход!

– Вот-вот, вы уже на верном пути, подбодрила я его. – В первую очередь, надо понять, кому это выгодно.

Жутиков устроился рядом и принялся в полголоса рассуждать на эту тему. Его монотонное рассуждение не мешало мне сосредоточиться, вероятно, за время нашего знакомства я уже привыкла к его ворчанию и комментариям на каждое действие.

Камни… К кому обратиться за помощью? Я отринула посторонние мысли и сосредоточилась на ощущениях, стараясь поймать дуновение жизни, понять, к какой силе воззвать. Но на мой призыв не отозвалось ничего. Каменная кладка не скрывала ни искорки жизни и была запечатана чужой силой, не пропускала меня и моих призывов. Я тщетно билась о сплошную стену, стараясь уловить, почувствовать отзыв на мои призывы. Тщетно…

– … или сам Наследничек постарался? – дошел до моего сознания голос Жутикова. – А что? – встрепенулся он. – Может этим всё и объясняется, а? Воспылал к Мирре страстями и решил побыстрее отделаться от навязанной невесты? Как ты думаешь, Римк, такое возможно? Ты ж его всё же лучше знаешь.

Я переводила дух, набираясь сил. А Жутиков, увлекаясь всё больше, продолжал:

– И всё для него удачно складывается. С Гастоном дело на половину сделано, здесь ты помогла объединить страну, то есть миссию свою выполнила. Теперь, если ты пропадешь, вся вина на нежить, а следовательно, новый подъём борьбы. С Гастоном и упырями в два счета разделаются…

– Ну, на два счета, это вы лишку хватили, – возразила я.

– Хорошо, пусть не на два, но всё же разделаются. Да один Ратмир чего стоит. Он замок по камешку собственноручно раскидает! – ехидно заметил Жутиков.

– Ревнуете что ли? – в тон ему поинтересовалась я.

Жутиков хмыкнул, и, пропустив моё замечание мимо ушей, вернулся к своим рассуждениям:

– А потом после победы, погорюет-потоскует да и женится на Мирре.

– Не дадут. Она не ведьма, – возразила я.

– Не дадут, так ещё лучше, – встрепенулся он. – Скажет, что после твоей гибели ни кто ему не мил, а сам будет с Миррой жить. Чем не ход, а?

В словах Жутикова была какая-то логика, но верить не хотелось. В одном он прав, я лучше знала Яромира, знала, что он не способен на предательство. Есть вещи, которые просто чувствуешь.

Томительно текли часы. Каменная кладка не поддавалась моим силам и не пропускала призывы. Обнаружить выход нам не удалось. Оставалось надеяться, что нас не замуровали. Жутиков ехидно добавлял, что могли и замуровать, если я кого-то достала до печенок.

– Уж это-то ты умеешь, по себе знаю! – авторитетно заявил он. – Но я в любом случае, получается, страдаю безвинно! Во-первых, меня к камню на свидание не приглашали, так что, получается, схватили по ошибке …

– Так сказать, за компанию, – вставила я.

– Во-вторых, я не ведьма, поэтому ни на чьем брачном пути не стою, и к Князю в жены не набиваюсь.

– А хотелось бы? – невинно поинтересовалась я.

– Ах, ты…!

Некоторое время мы провели в беззлобных перебранках и погонях по узкой камере, больше для моциона.

– Пора что-то делать, – решительно сказал Жутиков. – Надо выбираться! Если для этого тебе придется (на время!) превратить меня в какую-нибудь зверушку, сильно возмущаться не буду!

Мне эта идея пришлась по душе. Кто бы ни были наши похитители, они ожидают увидеть в камере людей, а не … Впрочем, о моих способностях они знают.

– Кем бы вам хотелось стать? – поинтересовалась я.

– Ого, уже прогресс! Наконец-то ты стала интересоваться моим мнениям по этому поводу до превращения, а не после, – добродушно проворчал Жутиков.

Мы принялись рассуждать, в чьем облике у нас больше шансов вырваться на свободу.