Римма. Невеста для князя

– Ой, смотрите! – неожиданно воскликнула Мирра.– Там, кажется, двое наших целителей отбиваются!

Я присмотрелась. Действительно, внизу, в окружении упырей, яростно сражались двое из чародеев-целителей, собираясь дорого продать свою жизнь. Да беда в том, что и после смерти их кровь утроила бы силу упырей и даровала б им способности к магии.

– К бою! – коротко бросила я.

Горыныч стремительно снизил высоту и шквал серебряных стрел и сверкающих молний ударил по нечисти. Однако, нежити оказалось гораздо больше, чем показалось нам сначала. С земли черными тенями взмыли крылатые твари. Теперь нам пришлось обороняться.

Отбиваясь, я не забывала следить за ходом смертельной схватки внизу. Силы чародеев были на исходе. Выхватив меч, я бросила его клинком вниз в гущу упырей. Священное оружие, воткнувшись в землю, стало знаком креста и сковало движения нечисти.

– Спускаемся, Горынушка!– крикнула я.

Горыныч сделал круг и приземлился. Под мощными лапами захрустели кости нежити. Мы лихо спрыгнули и с Горыныча и ввязались в схватку. Чародеи-целители, вдохновленные нашим вмешательством, сражались с удвоенной силой. Нечисти оказалось куда больше, чем мы определили на первый взгляд. Мирра и Жутиков разили врагов стрелами, я – обстреливала молниями, Горыныч, кружа над нами – поливал врагов огнем, не позволяя набросится всем сразу. Неожиданно я заметила, что враги стараются раздробить нас, отделить друг от друга.

– Держаться всем вместе!– крикнула я. – Спиной к спине! Кругом!

Нечисти было слишком много, озлобившиеся и голодные, они наступали. Передние, сраженные стрелами, мечами, молниями – падали, вслед за ними шли другие – волна за волной. В этом бою мы шестеро проявили чудеса геройства и отваги, каждое движение было отточено и несло смерть врагу. Но упырей было слишком много. Горыныч, кружащий над нами мог только сдерживать их наплыв, но его огненные струи разили отдаленные ряды врагов, ибо наш зеленый друг опасался спалить вместе с нечистью и нас. В сознание закралась мысль, что надолго наших сил не хватит.

– Надо улетать!

– Немедленно хватайся за Горыныча и улетай! – стреляя, выкрикнула Мирра.

– Мы улетим все впятером, надо только придумать, как взобраться на Горыныча! – ответила я.

– На это нет времени! Нас сомнут! Спасайся! Ты – Нареченная!

– Нет, мы уйдем все вместе!

Силы таяли: Мирра и Жутиков держали луки дрожащими от напряжения руками, мои молнии теряли мощь, двое чародеев-целителей держались из последних сил.

Слабенькая молния, ударив в грудь упыря с хищным рыком перевшего на нас, лишь слегка ранила его и рассыпалась миллионом искр.

– Ну, всё…игры кончились! – я решительно вытащила из земли меч, вливая в него остатки силы.

Но я понимала, что наших сил надолго не хватит. Думай, Римка, думай, ты же не только воин, ты ещё и ведьма. Точнее, в первую очередь, ты ведьма… Отражая удары врагов, я сосредоточенно припоминала все уроки Яги. Чего бы подсказала она? Какой совет дала?

Рядом вскрикнул раненный целитель. Упыри, увидевшие кровь, с криками ликования и утроенной силой, бросились вперед. Неожиданный залихватский свист заставил их поднять головы. Наша крылатая эскадра во главе с Ягой, оглашая округу свистом, спешила нам на помощь. Нечисть, озверев оттого, что теперь им не удастся захватить нас всех, сосредоточилась на том, что бы раздробить нас, отделить друг от друга.

– Держаться вместе!

Размахивая метлами, как заправские шаолиньские монахи, ведьмы обрушились на упырей, перехватывая инициативу и отвлекая внимание от нас. Струя огня, выпущенная Горынычем, отрезала от нас нападающих упырей. Запах горевшей плоти резал ноздри. Горыныч медленно спустился ниже.

– Хватайтесь! – пробасил наш зеленый соратник.

Мгновение и мягкая лапа охватила нас с Миррой единым движением. Мы оторвались от земли. Я повернула голову. В другой лапе Горыныч держал двух истрепанных чародеев-целителей и Жутикова. Однако ноша для Горыныча оказалась не слишком удобной: он, опасаясь нас помять, старался держать нас как можно бережнее, а троица мужчин, оказалась тяжеловатой для второй лапы. В этот миг я пожалела, что у Горыныча только две лапы, а не три или четыре: Жутиков, медленно выскальзывал, ещё мгновение и…

Мы с Миррой, не сговариваясь, выбросили вперед руки, перехватывая нашего ворчливого друга за край кольчуги. Но и для нас Жутиков оказался не самой удобной ношей. Кольца кольчуги впивались в кожу, пальцы немели.

Если что-нибудь срочно не придумать, мы не сможем его удержать!… Я сосредоточилась, сконцентрировала все силы, что остались после боя – крепкая плотная веревка змеёй скользнула с моей руки. Она плотно обвязала Жутикова, Мирру и меня, привязав нас к держащей нас лапе. Мы с Миррой переглянулись и одинаково усмехнулись.

Вскоре показался наш лагерь. Нас уже ждали. Горыныч снизился как можно ниже и мягко разжал лапы. Чародеи-целители, отцепившись, оказались на земле. А у нашей троицы возникла новая проблема: как бы нам теперь развязать веревку. Сотворенная мной из последних сил, она не желала развязываться. Да и действовать было крайне неудобно. Применить свой клинок, насмерть сжатый во второй руке, я не могла, во-первых, боясь поранить моих спутников, во-вторых, не имея возможности пошевелиться, так плотно и крепко мы были связаны. Одна из голов Горыныча, изогнувшись нырнула вниз, оценивая обстановку и стараясь понять, почему мы не желаем спуститься на землю.

– Лети к реке!– крикнула я, подумав, что в воду падать всё же безопаснее.

Горыныч парил над водой, мы тщетно пытались выпутаться под аккомпанемент – такого уже привычного – ворчания Жутикова.

– Что магией рождено, только её же и можно победить! – наконец, догадалась я. Мирра одобрительно хмыкнула.

Однако, и это оказалось не просто. Что можно придумать, что бы развязать веревку, причем, как оказалось, не имеющую узла?

– Вот если один из нас выскользнет, тогда веревка ослабнет и мы освободимся! – довольно огласила я. – Господин Жутиков, надеюсь, вы плавать умеете?

– А почему я?! – живо откликнулся Жутиков. – Вот ты-то точно умеешь!

– Но вы же мужчина и должны брать трудности на себя! – авторитетно заявила я, концентрируясь. – К тому же, страдания облагораживают!

– Вот и облагородилась бы сама!

– Нет, это только мужчин страдания облагораживают, а у женщин от них характер портится, – усмехнулась я.

– Да уж, характер у тебя и так не сахар, – привычно буркнул Жутиков, почти смирившись со своей участью.

Я закрыла глаза, сконцентрировалась, каждой клеточкой стараясь уловить магическую энергию. Сначала ничего не получалось, образ рыбки никак не хотел вырисовываться, представлялись то акулы, то медузы, то золотые рыбки из детской книжки, наконец, вспомнив аквариум, стоящий в офисе, я смогла точно представить маленькую серебристую рыбку – неона. Мгновение, возмущенный возглас Жутикова оборвался на полуслове. Внизу раздался тихий всплеск. Мы с Миррой переглянулись, подмигнули друг другу и принялись выпутываться. Через некоторое время мы тоже оказались в воде.

Но в отличье от рыбки-Жутикова, мы очутились в воде в доспехах и кольчугах, тянувших нас ко дну. Поняв, что самим нам выбраться проблематично, я мысленно слилась с водой, призывая Водяного и русалок.

– Какие гости! Римма! – довольный смех Водяного заставил меня открыть глаза.

– Спасибо, что откликнулись, – поблагодарила я, хватаясь за его руку. Две русалки поддерживали на плаву Мирру.

Горыныч, убедившись, что с нами всё в порядке, приземлился на берегу, куда и мы выбрались и уютно устроились на мелководье.

– Нам бы еще нашего третьего отловить, тоже где-то здесь плещется! – посетовала я, поведав, как обратила Жутикова рыбкой.

– Как бы его не съели, – обронила молчаливая Мирра.

– Не позволим, – весомо сказал Водяной, зачерпнул ладонью воду, что-то нашептал и отпустил.

Русалочки переглянулись и дружно нырнули в глубину.

Жутикова, трепыхавшегося и судорожно бившегося, принес старый карась, поймав за крохотный плавник.

Когда я вернула ему прежний облик, Жутиков сначала долго молчал, осматривая себя, потом пообещал припомнить мне и это. Но, увидев плещущихся русалок, подобрел и заявил, что ему необходима релаксация и вновь нырнул в воду.

– Не накупался! – иронично заметила Мирра, наблюдая за довольно плескавшимся среди хохочущих русалок, Жутиковым.

Вернулись мы на рассвете. Лагерь был взбудоражен вестью о нашем сражении за целителей и нашем же, не иначе как чудесном, спасении. Яромир в окружении ближайших советников встретил нас на посадочной полосе. Порывисто обнял меня, взглядом нашел Мирру.

– Всё в порядке, – отрапортовала я, – враг потрепан, целители отбиты, мы целы.

– Уже доложили. Так рисковать!.. Как вы их обнаружили?

– Случайно, во время дозора. Нам повезло.

– Нет, это им повезло, – возразил Яромир, провожая меня к своему шатру.

Сначала произвели разбор полетов. Князь с трудом сдерживал ярость. Ратмир, глава пеших воинов, негодуя, вопрошал у истрепанных и на скорую руку подлеченных бедолаг-целителей, что их понесло ночью, вдвоём, непонятно куда, черт знает зачем?

– Или переметнуться хотели?! – гремел он.

– Клевета! – защищал своих подопечных Дубомир, глава чародеев-целителей.

– Так какого ж рожна в ночи искали?!

– Травку одну чародейную,– признался целитель, – отвар из неё упырей отпугивает.

– Так что ж ночью-то пошли? Нечто дня не хватило? – не выдержал Яромир.

– Так на отвар только цветы идут, а они ровно в полночь раскрываются, – поддержал товарища второй.

– А поближе цветов этих нельзя было нарвать?

– Да редкие те цветы, днём с огнем не сыщешь. А здесь, вечером, человек один подошел, да сказал, что в лощине за дубовой рощей травки той не меряно видели…

– Что за человек? – встрепенулся глава дозорных.

Целители пожали плечами.

– Человек как человек…

– Кто? Чей? Какого войска?

– Сказал, что придворный маг его к нам послал, – наконец, смущенно признался старший из бедолаг.

– Амаран?!– в едином порыве взгляды устремились на Амарана.

На лице придворного мага отразилось негодование с ноткой высокомерной брезгливости.

– Глупость какая, – процедил он, – как я мог кого-то послать к вам, если сам в травах не разбираюсь?

– Так, а ну-ка, выстроить весь штат придворного мага, – распорядился Яромир.

Но осмотр штата Амарана, весьма обширного, на мой взгляд, ничего не дал. Целители не опознали, приходящего к ним посыльного.

– Нет среди моих людей переметчика! – сказал он, мне показалось, что даже зубами скрипнул. – А ты бы, Дубомир, разобрался со своими травниками. Не понятно, куда ходят, да по чьему приказу.

Все вернулись в Княжеский шатер и следствие вспыхнуло с новой силой. Амаран намекал на причастность к происшествию Дубомира и главы дозорных. Те не оставались в долгу, отвечая, что их-то люди при деле, а вот амаранова прислуга никем не контролируемая без дела шатается да нос в чужие дела суёт. Следствие грозило обернуться сварой.

– А ну, тихо! – рыкнул Князь. – Светомир, правду ли целители говорят?

Молчавший до сих пор чародей Светомир, пользующийся заслуженным авторитетом, шагнул вперед, простер руку к головам несчастных чародеев.

– Откройтесь мне!

В шатре наступила тишина. Все сосредоточенно смотрели на главу Магического круга.

– Не солгали травники, – вынес вердикт Светомир. – Истинно хотели по слову посланца травку отыскать, да отваром дозорных оградить от ночных нападок нечисти. Вина их лишь в том, что Дубомиру о том не сказали, да на истинность нечестивца не проверили.

– Кто ж знал, что в нашем войске такие лиходеи объявятся, – посетовал один из целителей, потирая раненое плечо.

– Ну что, Амаран, мои люди чисты, а ты откроешься ли Светомиру? – язвительно поинтересовался оскорбленный Дубомир.

Придворный маг свысока посмотрел на главу целителей, всем видом показывая, что он не чета каким-то там лекарям и подвергаться такой проверке не намерен.

– У нас война идет, а не детские ссоры из-за свистульки, помнить надо, что враг коварен и на всё пойдет, что бы породить в сердцах наших недоверие и рознь, – сурово сказал Князь. – Дубомир, своевольников твоих наказать, ночные вылазки без охраны пресекать. За дело, други! А теперь… – Яромир дожидаясь, пока целители покинут шатер, повернулся ко мне, грозно сверкая очами.

Следующие полчаса посвящались теме…моей безответственности. Ибо не след Нареченной, очертя голову, забыв обо всем, бросаться в сражение с многократно превосходящем силой врагом, не заручившись поддержкой войск и не предупредив никого. Досталось всем, мне, главе дозорных, Яге, Горынычу. Основная порция гнева досталась мне.

– Если б упыри захватили чародеев-целителей, то их сила и магический потенциал увеличились бы многократно! – парировала я. – И разве не мой долг, как Вашей Нареченной, сражаться за каждого подданного?

– А если б упыри твою кровь выпили?! Ты представляешь, магию какой силы и мощи они бы получили?!– рявкнул Яромир.

Мы обменялись взглядами. Я протянула руку.

– Мир?

– Мир, конечно,– сжал мою ладонь Князь. – Но что б отныне, никакого неоправданного риска! И ни шагу из лагеря без охраны!

– Но в данном случае, риск был оправдан, к тому же я была под охраной! – не сдавалась я. – К тому же я не беспомощный птенчик, а ведьма!

– Римма! – сверкнул глазами Князь. – Ведьма – это от слова «ведать», а не заметно, что б ты ведала разумную грань, за которой риск переходит в безрассудство!

Я вздохнула. Яромир вздохнул. Мы переглянулись.

– К тому же ты очень дорога мне, – негромко добавил он, ещё раз взглянул в мои глаза, усмехнулся. Задумался, на лице мелькнула тень внутренней борьбы.

– А с глазами что? – любопытство победило и Яромир вполголоса спросил об интересующем его.

– Вы имеете в виду мои зрачки? – кокетливо уточнила я.

– Конечно.

– Маленькое чародейство, позволяющее нам прекрасно видеть в темноте.

– Нам… Значит..?

– Конечно, – подтвердила я невысказанное Князем. – Мы же одна команда!

Яромир усмехнулся, в глазах мелькнули искорки веселья.

– Надеюсь, твои эксперименты не предполагают маленьких чародейств с сотворением серебряных клыков, чтобы обходиться без мечей и прочих прелестей?– поинтересовался Яромир.

– Как это мне раньше в голову не приходило? Надо подумать! – рассмеялась я.

– Ты уже знаешь легенду о златокрылых драконах? – видя интерес на моем лице, Яромир начал свой рассказ. – Когда-то в стародавнее времена, у Синих гор жило племя, славящееся своими волшебниками, умеющими менять облик и оборачиваться в диковинных зверей. Во время войн они обращались то в мифических всесильных драконов, пугая врагов, то в священных крылатых единорогов и тогда враги не смели поднять оружие, боясь вызвать гнев богов. Племя уверовало в своё превосходство и постепенно свело на нет контакты с соседями, совершенствуя свои способности и наделяя чудовищ, в которых они обращались всё новыми и новыми способностями. Они заключали браки только среди своих в кругу своего племени, постепенно вырождались, всё реже и реже ходя по земле в облике людей и занимаясь житейскими делами, куда проще было собрать дань в облике златокрылого дракона, а свободное время проводить, соревнуясь в превращениях. Сначала, когда их дети стали рождаться уже в облике дракона, они ликовали, видя в этом знак избранности и победу волшебства, слишком поздно поняв, что в самих них остаётся всё меньше и меньше от людей. И наконец, они стали родом златокрылых драконов и след их затерялся в веках… Сейчас о них сохранились лишь обрывке легенд, – закончил Князь.– Так что ты поосторожнее с превращениями.

– Поучительная история, – серьёзно согласилась я.

Когда я вернулась в свой шатер, нам ещё досталось и от Яги. В нашем спасении была и её личная заслуга. Когда я из последних сил старалась припомнить её уроки и вызывала её образ, Яга почувствовала мой зов и привела помощь.

– Не для того ты пришла в наш мир, чтобы погибнуть так глупо и неосмотрительно! – бушевала она, и глаза метали молнии.

Видя хозяйку в столь явной ярости, Василий предпочел спрятаться и не попадаться ей на глаза, что лишний раз доказывало, что в гневе старушка ого-го! на что способна.

– А вы куда смотрели! – «разобравшись» со мной, Яга не обделила вниманием и моих спутников.

– Тебе её пуще глаза беречь надоть, ежели в свой мир вернуться хочешь! – бросила она Жутикову.

– А с тебя, милочка, отдельный спрос! – прищурив глаз, приступила она к Мирре. – Али думаешь не ведаю, что ты за птица?! И причину яромировой строптивости и отступления от традиций знаю! И почему перчаток не снимаешь, ведаю!

Мирра, попеременно, то краснея, то бледнея, опустила глаза.

– Обращу в чурку березовую!…

– Бабуль, мы всё поняли, осознали, раскаиваемся, больше не будем, – скороговоркой проговорила я, незаметно загораживая Мирру от взгляда Яги.

Ведунья шумно выдохнула, отряхнула руки, засучила рукава. Видя эти приготовления, мы поёжились, ожидая дальнейшей экзекуции с, но вместо этого Яга встряхнула скатерть, что-то прошептала и … на расстеленной на походном столике скатерти появились явства, источающие аппетитнейший аромат!

– Скатерть-самобранка, – авторитетно муркнул Василий, проявляясь из-за моей спины.

– Идите завтракать, – уже ласково пригласила Яга. Стремительные перемены её настроения от гнева к ласке поистине изумляли.

– Идите-идите!… Что ни говори, а всё равно герои!

Мы переглянулись и дружно шагнули к столу, только теперь в полной мере осознав, как проголодались. Бой, в котором мы так близко были к гибели и, что ещё страшнее, плену, особенно сроднил нас. Невозможно не доверять человеку, с которым спина к спине, сражаешься за жизнь.

Глава 11

Из-за всей этой истории с вражеским лазутчиком, заманившим в ловушку целителей, среди ранее сплоченного войска появились подозрительность и настороженность. Каждый из подразделений и отрядов придумывал свои тайные знаки. Сторонники Амирана ходили с видом безвинно-оклеветанных жертв, что не могло не раздражать остальных. Я заметила, что хотя Амиран и прожил в Княжестве больше двадцати лет и прибывал при дворе сначала в роле воспитателя Наследника, а после – в роле советника, его не считали «своим» и не особо доверяли, тот обижался, хотя и старался не подавать вида, всем своим обликом говоря, что он выше черни.

Каждодневные сражения и вылазки становились обыденными и привычными, а чудеса и чары – родными, и всё реже хотелось себя ущипнуть, чтобы проверить, не сплю ли я. Уважение ко мне со стороны воинов и чародеев, не только как к Нареченной их правителя, но и как к просто ведьме Римме, росло, теперь я чувствовала себя в этом мире как дома. Да, война, враги, риск, сражения на смерть; но и верность друзей, с которыми делишь опасность, теплота отношений, радость от того, что ты можешь помочь, исцелить, защитить! Деревенька за деревенькой, поселение за поселением, лес за лесом, мы освобождали землю Княжества от черной нежити. Враг был коварен и изворотлив. Если упырям удавалось захватить в плен наших воинов, они шли на всё, используя подвластное им черное колдовство, чтобы лишить пленника воли и памяти, сделать подобным себе и использовать его как лазутчика. Чем ближе подходили мы к владениям Гастона Черного, тем ожесточеннее сражалась нечисть, вероломнее и коварнее становились их замыслы. В одну из ночей чудом удалось поймать лазутчика, пробравшегося к шатру Яромира. Бдительные стражи, удивленные слишком не вовремя явившимся с докладом дозорным, потребовали предъявить тайный знак. Лжедозорный, возмутился, что его задерживают такой глупостью, в то время как от его донесения зависит судьба целого отряда, ушедшего в дозор и попавшего в засаду. Один из стражей украдкой прикоснулся к пришедшему амулетом и брызнул заговоренной водой, данной ему Светомиром. Лазутчика передернуло, кожа, куда попали брызги, покрылась волдырями, издав нечеловеческий рык, упырь бросился на стражников. Его удалось обезвредить и упокоить, но нежить порвала двоих стражей и теперь им грозила страшная участь стать подобными ему.

– Братцы, не дайте душе погибнуть, заколите!… – попросил воин.

Его тело уже ломала судорога трансформации, взгляд стеклянел и наливался кровью, ногти на пальцах удлинялись и превращались в когти. Друзья-побратимы, стоя вокруг него, не решались нанести удар, пряча глаза друг от друга.

–Други…

Растолкав не решавшихся воинов, в круг шагнул Светомир, занес меч и пронзил грудь серебряным мечом.

– Спи с миром!

Тело выгнулось дугой, дернулось, и погибший принял прежний вид, черты лица разгладились и вернули прежний вид. Теперь он лежал со спокойным, суровым и в тоже время умиротворенным лицом.

– Так то! Жалость здесь плохой советчик! – сурово сказал Светомир. – Помедли вы ещё и пропала бы душа светлая, стал бы ваш побратим упырем.

Главный чародей повернулся ко второму порванному, метавшемуся в трансформации и с теми же словами «Спи с миром», пронзил его мечом.

От погребального огня расходились мрачные, посуровевшие, ещё никогда враг не подбирался так близко.

Вскоре была очищена от врага и территория, прилегающая к лесу, где находилась резиденция Бабы Яги. В сражениях чувствовалась поддержка Лешего: травы, деревья указывали следы нечестии и места засад, кикиморы зазывали нечисть в топи и болота. Леший отводил глаза и заставлял ходить кругами.

– Так-то вот, если всем миром поднимаемся, все можем, – довольно рассуждала Яга, выходя к своей Избушке, до которой упыри не смогли добраться: поляну охраняли заклятья и обереги Яги да и Леший постарался.

Бросив взгляд на всё еще слишком длинные ноги Избушки, Баба Яга помрачнела. Вернуть своей Избушке привычный вид у Яги пока времени не хватало, да и шарлатаны, обещавшие доверчивой Избушке красоту неописуемую, остались ненаказанными, – всё это портило Яге настроение.

В этот вечер Избушка Яги принимала Важных гостей: военный совет собирался у Яги. Василий вовсю потчевал гостей.

– Бабуль, вроде как Изба у тебя иначе выглядит? – лукаво поинтересовался глава дозорных, поднимаясь по длинной веревочной лесенке. – Ножки ей удлинила, чтоб бегала лучше?

Яга скрипнула зубами, многозначительно пообещав тоже кое-кому кое-что удлинить, как только минутку свободную выберет. Шутки сразу закончились, тем более вопрос поднимался серьёзный: предстояло ступить на земли Гастона и штурмовать его замок. Какую выбрать тактику? Как вести бой? Что предпочесть, штурм или осаду?

За штурм, как ни странно, ратовал Амаран, а мне казалось, что он осторожен и будет давать более осмотрительные советы.

– Нельзя давать нечисти опомниться! – убеждал он.

– Много жертв будет… Половину армии положим при штурме, – подумав, ответил воевода Ратмир, предводитель пеших ратников, основной силы армии.

– Жертв бояться, так лучше совсем не воевать! – снисходительно и высокомерно усмехнулся Амаран.

– Чужим ты был, чужаком и остался! – отрезал Ратмир. – Не жаль тебе воинов наших! Штурм – риск неоправданный! Планов замка Гастона нет, и что ждет нас там неведомо! Там, где прольётся столько крови, нечисть соберет свою страшную дань и лишь сильнее станет, ибо в смертной схватке в цитадели Гастона не будет возможности предать погребальному огню каждого из павших!

– Осада – дело хлопотное, но в нашем случае более успешное, – подвел итог Князь. – Обложив врага, перекрыв входы и выходы и отрезав связь с внешнем миром, мы истощим силы Гастона, вынудим его действовать так, как нам выгодно и принять бой на наших условиях. И ещё… Светомир?

– Издревна, чтобы упокоить упыря, засыпали его могилу солью, – сказал чародей. – Есть смысл обнести замок Гастона кольцом соли, тогда уж точно сможем отрезать его от мира.

– Если б всё гнездо нечисти солью доверху засыпать! – с чувством произнес Ратмир.

– А это идея…– задумчиво произнесла я. – Мы с Горынычем могли бы незамедлительно приступить к этому!

– Римма!…– Яромир сверкнул глазами.

– А мысль-то неплоха, – поддержала меня Яга. – Если ведьм да чародеев солью вооружить, хорошая подмога воинам будет!

– Только сначала достаточное количество соли доставить нужно, – весомо заключил Князь. – Сегодня же отправить гонцов к купцам, чтобы срочно, не медля, направляли к нам подводы с солью! И увеличить добычу соли в соляных карьерах с прямой доставкой к войску!

Глава 12

В передышке между полетами и сражениями я училась гадать, предсказывать судьбу, исцелять – училась применять дарованную сулу и училась владеть мечом. Гаданию и предсказанию учила меня Баба Яга, эту премудрость она называла «видеть то, что может быть», поясняя, что будущее неоднозначно и судьба – ещё не приговор, а гадания и предсказания лишь помогают увидеть то, что может быть.