Покажи истинную сторону

Аделаида бьёт кобылу поводьями по бокам и срывается на лёгкий бег. Она уверенно ведёт лошадь, зная точную дорогу до той самой заброшенной деревни, и не прерывается на шаг. Если остановятся, шанс на кого-то наткнуться увеличивается.

Деревья сменяются другими, лес будто становится лишь мрачнее, а его обитатели опаснее. Свет труднее пробивается сквозь тучи, тьма окутывает природу, туман оседает над землёй. Видимость плохая, приходится щурить глаза и привыкать.

Лошади неспокойные, беда вот-вот настигнет их. Тихий ветер мычит по веткам, навевая страх и опустошение в голове. Амели щурится, смотрит вдаль в надежде разглядеть в мутности природы место, куда они идут. Сквозь стволы елей она замечает пару заброшенных избушек на некогда цветущей поляне. Ноги лошадей тонут в высокой траве, они сбавляют шаг, чтобы неслышно передвигаться меж зарослей. Амели смотрит вниз и видит увядающие бутоны цветов. Их жизненные соки испивает разросшийся ядовитый плющ, не давая вырваться наружу из толщи зелени. Где-то из земли видны ростки новых елей и кедров, видимо, они переходят на поляны, разрастаясь повсюду. Ещё немного, и всё здесь покроется одним сплошным тёмным лесом.

Они подходят к небольшой избе с слегка прогнившей крышей. Большие деревянные брёвна пошатаны наискосок, крыша вот-вот рухнет, фундамент давно прогнил. Недалеко от этой избушки находятся другие, по состоянию примерно такие же.

Амели осматривается, представляя времена без правления Дункана. Невольно вспоминаются слова тёти Соль о том, как сказочно здесь раньше было. Волшебные существа, цветения множественных цветов и жизнь без каких-либо проблем. Перед глазами предстаёт картина истинного Царства Духов – волшебного мира. Внутри создаётся ощущение, что это и есть её дом, что именно здесь она родилась и её предназначение вовсе не случайность. Будто она то самое дитя, чья кровь пролилась на руки Авроры.

Тэй слезает с коня вслед за Аделаидой и привязывает его поводья к одной из балок избы, затем спускает Амели. Она встаёт на землю и чуть не падает от ужаснейшей боли в ноге, но её придерживает Тэй. Амели сдерживает всхлипы от того ножа, разрезающего плоть, и еле передвигается внутрь избы. Она ощущает, как скверна разрастается внутри её при каждом движении.

Внутри холодно и сыро, а запах гнили въелся в древесину. Тэй усаживает Амели на сено вперемешку с ветками, что когда-то было кроватью, и садится рядом на одно колено. Приподнимает юбку платья, оголяя бедро раненой ноги, и слегка замирает. Бинты не сдерживают кровь, и та обильно сочится вниз по ноге, оставляя после себя чёрные разводы. Он развязывает бинт и откладывает тот в сторону, Амели смотрит на собственную ногу. Рана выглядит намного хуже, чем пару часов назад. Нить скверны идёт выше к тазовым косточкам, дыра от стрелы не зарастает, покрываясь сгустками крови, а кожа вокруг ещё более масштабно начинает гнить. Амели нервно встряхивает головой, прикрывая глаза. Она даже думать не хочет о том, что будет дальше.

– Скверна, – Аделаида ненароком посматривает на рану Амели. На её лице виднеется неприязнь. – Ещё пару дней и её можно скармливать вендиго.

– Это сделал один из подданных Дункана, – злостно произносит Тэй, вытирая чистыми тканями из сумки кровь с раны, затем наносит мазь, данную Аделаидой. – Он смог подчинить себе кицунэ, сможет ли подчинить ангела?

– Дункан жалок и слаб. Его сила заключается в жестокости и властолюбии. Пусть он и считает себя королём, но считается никем, – Аделаида кидает ветки и пару брёвен в кострище для будущего костра. – Того кицунэ сейчас зовут Даниэль, раньше его звали Вин. Он был лучшим лекарем на краю мира. У меня есть некоторая информация насчёт него.

– И каков же его мотив становиться на сторону Дункана? – Тэй накладывает новые бинты, не туго завязывая узел.

– Дункан умеет подчинять себе любых существ. От низших до высших. Кроме жнецов и ангелов, – она поджигает костёр и понемногу добавляет в него сухую траву. – Но в случае того кицунэ всё совершенно не так. Он подчиняется не по собственной воле, скорее, он даже не околдован Дунканом. Раньше в Царстве Духов существа таких видов, как кицунэ, банши и другие, у кого есть силы менять облик, обманывать, заталкивать в ловушки – не скрывали свои имена, с помощью которых ими можно управлять. Всё было настолько спокойно, что каждый знал истинное имя другого. Дункан воспользовался этим и теперь под его влиянием множество существ. Вин исполняет любой его приказ против собственного желания, Дункану стоит лишь произнести его имя. А кицунэ практически идеальны для слуг.

– Можно ли как-то снять это проклятие над всеми подчинёнными существами? – спрашивает Тэй, поднимаясь на ноги и выпрямляя спину.

– Не уверена, что получится со всеми, – продолжает Аделаида, надкусывая какой-то светящийся фрукт, который валялся в её сумке. Он похож на яблоко солнечного света. – Тех, у кого околдовано имя, достаточно произнести пару магических слов с амулетом в руках, пожирающим магию. Тогда они вновь будут свободны.

Тэй забирает свою сумку, перекидывая через плечо, и ступает к двери. Амели напрягается, когда он убирает катану в ножны.

– Я найду растения для лекарственного снадобья от скверны, приду к утру, – Амели смотрит в сгущающую темноту за пределами избы и проглатывает язык, не желая отпускать его туда одного. – Если с Амели что-то случится, твоя голова полетит с плеч быстрее, чем я взмахну катаной.

Строгий голос Тэя обращается к Аделаиде, на лице которой проскакивает лёгкая усмешка. Тэй провожает взглядом Амели и скрывается за дверью, надёжно заперев её.

Амели неловко сидит на месте, рассматривая внутреннее убранство, а затем и разгоревшийся костёр. Они не разговаривают, оставаясь в благоприятной тишине. Аделаида приносит одну из своих сумок с припасами и достаёт небольшую банку с похлёбкой из грибов и мяса. Амели надеется, что это мясо животного, а не существ из леса.

Внезапно из другой сумки выбегает тот самый зверёк и усаживается рядом с девушкой у костра, видимо, выпрашивая немного еды. Он тихо пищит, виляя пушистым серым хвостиком, и лишь сильнее принюхивается, когда Аделаида открывает баночку. Она сначала цокает на него, затем тихо смеётся и даёт ему кусочек мяса. Аделаида кажется Амели суровой с ледяным сердцем, но она видит, что внутри её живёт добрая душа. Она истребляет существ, чтобы жителям было спокойнее, она хочет подарить им прежнюю жизнь.

– Так тебя зовут Амели? – внезапно произносит Аделаида, наблюдая за послушной лисицей. – Мы толком не познакомились. Ты ангел? Или за компанию вместе с ним пошла на смерть?

– Я призрак, – тише, чем нужно, произносит Амели. Она аккуратно укладывается на сено, подложив руку под голову. – Это твой друг?

– Его зовут Лео, редко встретишь животных в наших краях, – Аделаида шевелит ветки в костре небольшой палкой. Он разгорается сильнее, древесина избы слегка потрескивает от наступающего тепла. Ощущение, что небольшой домик оживает. – Я нашла его в поваленном дереве, в маленьком дупле. Ещё немного, и он бы умер от истощения. Он должен мне слишком много за своё спасение.

Амели поджимает губы, наблюдая за зверьком.

– Кажется, ты дорога тому недоангелу.

Амели чувствует лёгкий румянец на щеках, затем даёт себе внутреннюю пощёчину. Она не может что-либо чувствовать к нему. Не может позволить столь ужасную роскошь.

– Я заключила с ним сделку и должна вернуться в Царство Алой Крови, – она переворачивается на спину, рассматривая небольшие дыры в крыше.

– Интересно, – как-то насмешливо произносит Аделаида. – Редко встретишь призрака, который будет заключать сделки, находясь между разными гранями. Все предпочитают остаться здесь. Когда-то я была в Царстве Алой Крови. Там спокойно, но жизнь летит слишком быстро. Проживая дни в Царстве Духов, ты ощущаешь лишь умиротворение и гармонию внутри. Это место называют миром после смерти, о котором мечтает каждый. Жаль, что сейчас наступил вечный хаос в место сказок.

– Ещё немного, и я захочу увидеть ту сказку, сошедшую со страниц книги, – произносит Амели, прикрывая глаза.

– Что же тебя тянет обратно в Царство Алой Крови?

– Моя сестра, – честно говорит Амели, не видя смысла скрывать правду. – Я не могу оставить её после всего того, что мы пережили вместе. Пусть мы так сильно и не похожи друг на друга, но я нужна ей, а она нужна мне. Всё же мы родные души, несмотря на нынешнее расстояние между нами.

– Ты её любишь, а она тебя, куда проще? – договаривает Аделаида, помешивая костёр. – Семья бывает важнее многого.

– У тебя есть семья? – спрашивает Амели, поворачивая голову в сторону Аделаиды.

– Мои родители погибли, сражаясь с Дунканом, – говорит эльфийка особенно спокойным голосом. – Есть только я, брат и эта лисица. И больше никто нам не нужен, как и мы остальным. Так, почему же ты до сих пор не вернулась обратно?

– Тэй искал местонахождение сон-травы, а потом меня подстрелил Даниэль, – горечь неприятно обжигает гланды. Воспоминания о его лжи насчёт сон-травы невольно всплывают в голове. Она могла вернуться домой уже очень давно, если бы он не утаивал от неё ничего. Может, у него правда к ней чувства, а, может, она хочет в это лишь верить.

Аделаида странно усмехается, затем поворачивается к Амели головой. Уловимая ухмылка расползается на её лице.

– Твой ангел не так глуп, как кажется, – Амели напрягается. Нога начинает ныть. – Какова будет твоя реакция, когда ты узнаешь, что ангелы способны воскрешать людей? Разобьётся ли твоё сердце или же останешься такой же хладнокровной?

Аделаида отворачивается к костру. В её глазах наигранная злоба, когда за стеной прячется жалость. Амели и подумать не могла, что его ложь настолько глубоко разрослась. Он мог вернуть её с самого начала. Он мог не показывать ей этот мир, полный хаоса. Он мог предотвратить скверну, пожирающую её плоть.

Ненавидит его, ненавидит себя ещё сильнее. Что-то мешает овладеть злостью на него. Он лгал с первой секунды, а затем невольно подарил всё, что было отобрано у неё с детства. Семья, нормальная жизнь, надежда на любовь. Он тот, кого она должна ненавидеть, но продолжает испытывать симпатию.

Мысли перемешиваются между собой, и лишь одна пугает её. Она нужна ему для других целей.

Глава 17

Холодный воздух забивается в лёгкие. Туман рассеивается у земли, впитываясь в грязь. Ворон кричит с ветки, затем уносит за собой тёмный силуэт. Безжизненная поляна расстилается до горизонта, за ней следуют заросшие кусты. Легенды в книгах Царства Духов говорят, что именно здесь Дункан пронзил сердце Кристиана. Его крик боли и беспомощности до сих пор гуляет вместе с ветром, и все жители со страхом вспоминают день его смерти. Великий и непобедимый оказался у ног кровожадного убийцы.

Тэй нагибается к земле, глубоко вдыхая аромат гнили из земли, ощущает кровь, перемешанную с глиной. Он проводит ладонью по земле, а перед глазами появляются кости. Он стоит на воинах, боровшихся за царство, он стоит на их чести и достоинстве. И вот то, что он искал здесь – ягода Илония. Цветок, растущий на крови бойцов, у которого вместо пестика красная ягода, пульсирующая чужой кровью. Последнее растение для снадобья.

Тэй срезает цветок и забирает к себе в сумку, умещая к остальным растениям. Прошло около половины ночи, пока всё тихо. Он смотрит на небо, но, кроме плотных туч, ничего не видит. Сама природа знает, что конец близок.

Тэй подходит к Юпитеру, вешая на седло сумку, и садится верхом, видя вдалеке что-то светящееся. Он пригибается, прильнув к шее коня, старается присмотреться. Пять наездников на двурогих лошадях осматривают округу. Наверняка, солдаты Дункана. Он точно знает, что Тэй в Царстве Духов. Началась охота.

Тэй тушит масляную лампу, привязанную к седлу, и тихо наблюдает. Среди них есть лучники, остальные с мечами и кинжалами. Он не должен привлекать к себе внимания, всё же пятеро на одного не совсем честный бой. Они скачут в сторону заброшенной деревни, где остались Амели и Аделаида, видимо, проверяют всё и везде.

Тэй не может допустить, чтобы их нашли. Дункан сделает всё, чтобы заполучить ключ и доступ к шкатулке.

Тэй накидывает на себя капюшон, поджигает лампу и внутренне готовится. Он не будет с ними сражаться, хочет лишь увести их отсюда и запутать следы. С силой бьёт Юпитера поводьями и ведёт коня по тропе с камнями. Копыта грохочут о твёрдую породу, подковы сверкают искрами. Юпитер скользит по неудобной поверхности, но внимание наездников быстро приникает к Тэю. Он оборачивается назад и удовлетворяется своей затеей. Главное, чтобы их лошади не оказались быстрее Юпитера.

Тэй пригибается к туловищу коня, они бегут рысью по открытому полю. До ближайших зарослей уже немного, но расстояние достаточное. Секунды тянутся за секундой, наездники ускоряются. Двурогие кони сильнее и выносливее обычных лошадей, возможно, Тэю придётся принять смертельный бой. Ветер нещадно царапает щёки, туман становится лишь гуще, перекрывая путь невидимостью. Ещё немного. Осталось немного.

Первая стрела попадает в землю, вторая оказывается практически в бедре Юпитера. Они хотят сбить его с ног. Он слышит краем уха тяжёлые смешки и строгие голоса под железными масками. Демоны, бесы, упыри или жестокие эльфы. Все они по-своему опасны и жаждут крови жнеца. Последнего жнеца.

Третья стрела рвёт штанину на икре, а четвёртая попадает в переднюю ногу Юпитера. Осознав ситуацию, Тэй слетает с седла и прыгает к одному из наездников, скручивая тому шею. Он летит вниз под копыта собственной лошади, и животное запинается, ломая ноги. Тэй падает на раскисшую землю и быстро уворачивается от стрелы, летящей в его голову. Он встаёт на ноги, но не успевает опомниться, как видит перед собой уродливое лицо одной из твари. Улыбается острыми зубами, пока сгнившие губы рвутся по швам. Упырь.

К глотке Тэя приставляют острый кинжал. Упырь тщательно обнюхивает его и сглатывает подступившую слюну, если не кровь убитого.

– Пахнет ангельской плотью. Золото.

Хрипит и мычит одновременно. Изо рта, как змея, извивается длинный язык, смоченный грязной слюной. Тэй зажмуривает глаза, когда язык облизывает щёки и губы. Ему до невозможности противно и тошно, но резко открывает рот и со всех сил кусает, отрывая язык упыря.

Улавливая время, Тэй выхватывает кинжал из руки упыря и пронзает им его большую голову, разрезая сгнившие мозги. Один из других наездников наступает, управляясь с мечом, другой стреляет из арбалета с лошади. Тэй хватает убитого за шею и прикрывается им, как живым щитом, от стрел, пока уклоняется от манёвренных выпадов мечника. Кинжал не длинный, может легко соскочить с лезвия меча, поэтому Тэй не рискует, продолжая уклоняться. Но если не рискнёт, устанет и сдастся.

Он отражает удар, сбиваясь с мечом в искрах, маневрирует вместе с телом сбоку и просчитывает слабые точки рыцаря. Всё тело в металле, кроме небольшого участка для глаз. Среди темноты он видит зелёные гоблинские глаза, зрачок расширен. Гоблины большие, но не настолько подвижные, как этот. Будто околдован. Видимо, именно это имела ввиду Аделаида, когда говорила про подчинённость.

Лезвие меча разрубающим движением летит в бок Тэю, и он резко делает выпад вперёд, выкалывая кинжалом оба глаза гоблину. Он вопит и падает на землю, пока лучник сбегает прочь. Тэй кидает тело упыря, осматривается по сторонам в поисках того убитого лучника на лошади. Если один из них вернётся к Дункану, тот будет точно знать, что Тэй здесь. Это недопустимый вариант.

Тэй срывается на бег к ржущей кобыле с переломанными ногами, осматривает местность и находит арбалет, заряженный последней стрелой. Он целится на удаляющуюся фигуру. Всё сливается воедино из-за тумана вперемешку с темнотой. Его глаза не могут сфокусироваться, он прищуривается. Стреляет вдаль и сильнее щурится в попытках увидеть результат. Фигура продолжает удаляться. Он промахнулся.

Тэй кидает арбалет на землю, проклиная себя за непредусмотрительность, и идёт к Юпитеру в зарослях. Он лежит на сухой траве, пока из раны течёт кровь. Из ноги торчит древко с оперением, Тэй рассматривает перья. Не вороньи, серые с коричневыми полосами. Он сжимает в ладони одно перо, затем выбрасывает. Достаёт украденный кинжал, хоть и сам не уверен в том, что собирается сделать. Пальцами зажимает пробитую кожу.

– Всё будет хорошо, потерпи немного, – успокаивающе произносит Тэй и делает глубокий надрез, цепляясь кинжалом за наконечник стрелы.

Жеребец ржёт и бьёт ногами по земле, но всё же валится на землю головой. Тэй не хочет причинять ему боль, старается сделать всё быстрее. Убирает кинжал в сторону и побольше набирает в лёгкие воздуха, ломая древко стрелы ближе к наконечнику. Аккуратно раздвигает надрез и поддевает остриё пальцами, выталкивая наконечник из раны. Лезвие острое, режет кончики пальцев.

Тэй вытирает руки от крови о свою накидку, достаёт из сумки приготовленные для Амели чистые бинты и перевязывает коню ногу. По-хорошему рану нужно зашить, но иглы или чего-то подобного у него с собой нет. Лишь надеется, что Юпитер хотя бы сможет подняться на ноги.

Тэй берётся за поводья и тянет наверх, но жеребец сопротивляется. Он пытается встать, затем обратно ложится на землю. Рана продолжает кровоточить, однако сейчас намного меньше.

Тэй вновь предпринимает попытку поднять коня, руками сжимая поводья, и, наконец, животное поднимается. Ему несомненно больно, но оставаться здесь в таком положении равняется быстрой смерти.

До самого ночлега Тэй идёт медленно через лес и поляну, видит, как сильно хромает Юпитер, и придумывает план следующих действий. Юпитер обычный конь, не обладает какими-либо магическими способностями к регенерации. Он не сможет бегать. Значит, подвергнет их опасности.

На рассвете, подойдя к избе, Тэй привязывает коня и забирает сумки. Смотрит вдаль, за горизонт, где тучи не имеют конца. Странное чувство постигает его, когда понимает, что здесь вечная ночь.

Аделаида спит возле потухшего костра, под рукой у неё зверёк из сумки тихо сопит. Тэй переводит взгляд на Амели возле стены. Под ней густое пятно крови. Рана продолжает кровоточить, несмотря на бинты и прочее. Скверна делает своё дело.

Он осторожно подходит к ней, усаживаясь рядом, смотрит на спящее лицо, слегка подрагивающие ресницы и надутые губы. Смотрит так, словно видит её впервые. Она болезненно бледна, на лбу проступают крохотные капельки пота. Возможно, её лихорадит или же это сами галлюцинации Тэя. Он так и не смог передохнуть после всего того, что произошло по пути сюда.

А ведь хочется поговорить с ней, обсудить то, что так запрещено ему высшими силами. В голове голос продолжает твердить остановиться, продолжает твердить о том, что она призрак, а он проклятый ангел. Как же сильно ему не хочется слушать его. Как же сильно хочется отдаться соблазну.

Он с нежностью проводит кончиками пальцев по бледной щеке Амели, затем аккуратно зачёсывает сбившиеся волосы ей за ушко. Она красивая. Даже очень красивая для этого мира.

Тэй укладывается рядом, тихо шурша сеном под собой, опирается на затянувшуюся рану на плече и слегка морщится. Неприятное ощущение чуть ли не бьёт в голову. Рана быстро затянулась, но продолжает немного беспокоить.

Старается не обращать внимания и изучает Амели серыми глазами. Вскоре пододвигается ближе и, неуверенно прикрыв глаза, дотрагивается сухими губами до её виска. Она непривычно холодная и мокрая. Он напрягается, дотрагивается ладонью до её лба, а затем до ладоней. Она холодная, как лёд.

Тэй мгновенно поднимается и переворачивает Амели на спину, придерживая ей голову. Задирает юбку платья, аккуратно приподнимает раненную ногу и разворачивает бинты. Страх и тревога охватывают его, однако старается совладать с собой и своими действиями. Рана выглядит намного хуже, чем при перевязке, гниение перешло ближе к кости, а паутина скверны разрослась на второе бедро и живот. Медлить нельзя, остались считанные часы.

Амели тяжело хватает кислород губами и закашливается пылью. Ей почему-то трудно дышать, будто что-то внутри не даёт расправиться лёгким. Она проводит взглядом вернувшегося Тэя, но не может увидеть чёткую картинку. В голове непонятная муть.

Тэй достаёт из сумки ступку с пестиком, затем те травы, необходимые для лекарства. Тщательно перетирает их, уже через пару минут превращая в порошок. Достаёт небольшую флягу с водой и высыпает порошок в неё. Трясёт флягой вверх-вниз, перемешивая содержимое, и идёт к Амели. Видит, что она не спит.

– Я практически ничего не вижу, – шепчет Амели. – Значит это и есть смерть после смерти?

Её голос неестественно тонкий и тихий.

– Ты не умрёшь, выпей, – он поднимает её голову и держит, как ребёнка. Главное сейчас, чтобы она вспомнила, как пить.

Тэй приставляет к её губам горлышко фляги и понемногу вливает содержимое, слушая, как она делает маленькие глотки.

– Я не хочу умирать, – словно в бреду, повторяет она несколько раз. – Хочу остаться здесь. Меня любит тётя Соль, Жюстин и Анна. Они моя семья, я люблю их.

Её лихорадит. Она впадает в бредовое состояние.

– Хочу другую жизнь, хочу родиться другой. Мне тяжело и больно одновременно, мне невозможно. Хочу умереть своим телом и жить призраком здесь.

Тэй старается не обращать внимания на её слова, продолжая поить её снадобьем.

– Хочу остаться здесь. С Тэем.

Он крепче сжимает в руке флягу и вливает ей в рот последние капли. Не слышит её слова или не хочет слушать, но она повторяет их снова и снова. Повторяет, как сильно хочет остаться там, где ей не место, повторяет то, как желает быть с Тэем. Тэй. Тэй, Тэй и ещё раз Тэй. Сколько раз это имя проскакивает на её губах и сколько раз он запрещает ей его говорить.

Она крепко засыпает от снадобья, её кожа слегка розовеет. Лекарство действует быстро, удаляя из кожи признаки скверны. Тэй оставляет её одну, поворачивается и застывает. Аделаида не спит, внимательно рассматривает Тэя и почему-то молчит.

– Призраки… Такие слабые и беспомощные в нашем мире, – мелодичным голосом лепечет она. – Пытается быть сильнее, а на деле ломается. Ломается, как стекло.

– Она вернётся в Царство Алой Крови, забудет обо всём и до конца, а моё сердце будет разбито, – Тэй подходит к Аделаиде и усаживается рядом. Вместе наблюдают за Амели. – Есть ли способ избежать судьбы?

– Судьба всегда настигнет. Если ты не являешься тем, кто решает судьбу.

Тэй молчит несколько секунд.

– Юпитер ранен в переднюю ногу, – он подгибает колени ближе к груди. – На меня напали патрулирующие всадники, когда я собирался уезжать. Один из них сумел сбежать, Дункан знает о моём появлении здесь.

– Нужно идти в город, там безопаснее, чем оставаться здесь, – Аделаида потягивается на месте, вытягивая руки вверх.

Она встаёт с пола, поднимает на руки своего зверька. Тот бежит по её руке вверх и с лёгким писком окольцовывает её шею. Мягкий хвостик щекочет её кожу, на долю секунды на девичьих губах проскальзывает улыбка.

Тэй не двигается с места.

– В лесу водятся единороги, – она мимолётно осматривает его. – Для тебя водятся и тёмные лошади, на которых раньше разъезжали жнецы. Они созданы из тёмной магии своих хозяев. Мёртвых хозяев. Хороший конь в опасный путь.

Аделаида забирает свои вещи из угла избы. Перебрасывает лук через плечо, на спину вешает колчан. Кинжал всегда прикреплён к бедру.

– Я не брошу Юпитера здесь. Он погибнет сразу же, как мы уйдём, – Тэй вздыхает, прикрывая глаза. – Как далеко город отсюда?

– Если тащить за собой груз весом с коня, далеко. Собираешься подвергать опасности Амели и себя?

Строгий голос Аделаиды проносится по избе шёпотом. Древесина начинает трескать от их внезапного гнева друг на друга.

– Можно оседлать лошадь из леса и забрать с собой Юпитера. В городе, вероятно, должен быть лекарь, – Тэй и Аделаида поворачиваются на хриплый голос Амели. – Если что, сможем убежать, в ином случае придётся сражаться. Кстати, предпочту себе отдельную лошадь. Неприятно, когда сзади дышат в шею.

Тэй ухмыляется, но отводит глаза в пол, ничего не отвечая. Он не смеет ей перечить, план Амели достаточно практичен, хотя Аделаида возражает.

– Вести четыре лошади сразу равно кричать на весь лес. Они доставляют достаточно шуму и без того. Поедешь со мной, я не фетишистка, чтобы дышать тебе в шею.

Разговор стихает. Амели трясёт головой в стороны, окончательно просыпаясь ото сна, затем поднимается с постели из сена. Аделаида уходит, а Тэй, не желая оставаться наедине, уходит следом. Но Амели не обращает на него внимания. Ей всё равно. Совершенно. Той правды, которую она услышала от эльфийки, ей вполне достаточно. Она вернётся в Царство Алой Крови и будет жить прежней жизнью без воспоминаний о нём – лжеце, играющего на её чувствах. Так будет лучше для неё самой.

За старыми стеклянными окнами, слегка покошенными наискосок, практически ничего не меняется. Чёрные тучи медленно плывут по мрачному небу, холодный ветер колышет высокую траву, не слышно лишь его гула. Кажется, будто царство погрязло в одном дне – мрачном, ужасающем и опасном. И лишь чудо сможет заставить стрелки часов идти по своему пути.