Перекресток прошлого: Холод войны

Версия следователя была вполне разумной, но все-таки, я сильно сомневалось в том, что все было так просто.

– Знаете, как по мне, он не очень похож на убийцу, мой отец, конечно, был уже стар, но он мог за себя постоять и с таким дрыщом явно справился – с сомнением сказала я.

– Других подозреваемых у нас пока нет – сухо заключил следователь, и, судя по его тону, ему не очень понравилось, то, что я критикую его теорию – И пока они найдутся, это будет официальная версия. У меня нет ни свидетелей, ни улик, которые бы дали мне какие-то иные сведения о личности и мотиве убийцы. По правде говоря, я надеялся, что вы сообщите, что-то ценное, но видимо я ошибся.

– Одним словом, он сам ничего не знает. Ну, просто отлично – заключила я, про себя и глядя на зарывшегося в бумаги следователя, я поняла, что делать мне тут больше нечего.

Тогда я поднялась со стула, и вежливо попрощавшись, уже собралась к выходу, как вдруг следователь окликнул меня.

– Подождите, позвольте задать вам еще один вопрос? – попросил он.

Я настороженно развернулась:

– Хорошо – осторожно сказала я.

– Скажите, за последние несколько дней, ваш отец никоим образам не пытался с вами связаться? Или же что-то передать? – спросил он. И стал пристально смотреть на меня подозрительным взглядом.

Этот вопрос ввел меня в затруднение:

«Но как?» – спросила себя я: – «Неужели он что-то знает?! Нет, наверное, это просто полицейская интуиция?»

Дотронувшись до медальона, что был скрыт у меня под кофтой, я задумалась, стоит ли мне о нем рассказывать.

«Черт, мне нужно о нем сказать, вдруг это как-то поможет в расследовании!» – говорила я себе, но глядя в маленькие черные глаза следователя, буквально прожигающие меня насквозь, мне почему-то стало не по себе. Что-то с ним было не то, и мое внутреннее чутье просто умоляло меня промолчать. Но что если он всё-таки уличит меня во лжи, ведь это же уголовное дело. Я не знала что делать.

– С вами все в порядке? – заботливо поинтересовался следователь, прервав мои раздумья. В этот момент мне показалось, что его лицо окрасилось какой-то странной улыбкой.

– Да, да, я просто устала, долгий переезд, знаете ли – ответила я,  решив все-таки промолчать – А что до отца, то нет. Он уже сто лет со мной не связывался.

– Вы в этом точно уверены?» – с подозрением спросил следователь.

– Конечно, я в этом уверена, что за вопрос? – повторила я, свой ответ. Постаравшись говорить максимально уверенно, но в моем голосе проскальзывали нотки нервозности. И в какой-то момент мне даже показалось, что он это заметил, так как в глазах следователя загорелся маленький огонек ликования.

– Что же замечательно, тогда вы свободны – с прежним добродушием произнес он, но я уже знала, что это добродушие было показным.

Затем он дал мне свою визитку и сказал, чтобы я позвонила, если что-то вспомню.

– Держите меня в курсе – сказал он мне напоследок.

– Конечно – ответила я, изобразив максимально радушную мину.

Затем мы попрощалась, и я наконец-то покинула его кабинет, от чего ощутила огромное облегчение.

Хотя в целом мое состояние было ужасное. Мне и так в последние годы жилось совсем не сладко, так еще и вся эта история с убийством сделало только хуже. И этот допрос стал очередным дополнением к моему списку неприятных происшествий. Когда же я, наконец, покинула кабинет следователя и пошагала по обветшалым коридорам отделения, то решила, что лучше всего будет просто постараться забыть обо всем пережитом хотя бы на время,  просто приехать в свою временную квартирку, которую я сняла у одной знакомой и улечься спать.

Выйдя из этого душного здания, я почувствовала, как меня обдало, свежим осеним ветерком. На улице стояла, теплая осеняя, погода. По чистому голубому небу плыли небольшие тучки, пока солнце ярко освещало улицы, обдуваемые нежным ветерком, что срывал последние золотые листья, оставшиеся на полуголых деревьях и, кружа их безудержным вихрем, осыпал ими дороги, мокрые от вчерашнего дождя.

Идя по одной из таких дорог, я подошла к своему старенькому голубому скутеру, который служил мне верой и правдой уже несколько лет и не один раз становившись причиной моих ссор с мамой.

«Боже, как я хочу спать» – подумала я, когда села за скутер.

Надев шлем, я завела мотор, и поехала домой.

Мне пришлось ехать по знакомым мне с детства улицам, и это неизбежно наталкивало меня на ностальгические воспоминания по ушедшим денькам моей ранней юности, которые я провела в этом маленьком городе. Это казалось мне довольно странным, ведь в то время, этот город мне совсем не нравился. Я никогда не считала себя коренным жителем Тихийска, ведь фактически родилась я в Санкт-Петербурге. В то время, мой отец был на самом пике своей карьеры и мог позволить себе неплохую квартирку в самом центре города и беспечную жизнь для своей семьи. Первые десять лет своей жизни я прожила там, после чего отец внезапно увлекся исследованием той цивилизации, с каким-то идиотским названием, которого даже не смогу вспомнить. И в какой-то момент он внезапно решил перевезти нашу семью в Тихийск, по его словам, у него не хватало средств, чтобы содержать нас в таком крупном городе. Но на самом деле, он уехал сюда, потому что на месте этого города находился один из крупнейших центров этой цивилизации, и благодаря этому Тихийск обрел для отца сакральное значение. Но десятилетняя я не понимала всех этих сложных объяснений, ведь я привыкла жить в большом городе, привыкла к его бешеному ритму жизни, непрекращающемуся движению, к обилию развлечений и к своим друзьям, что у меня там появились. И все это я должна была бросить, ради того, чтобы переехать в тихий провинциальный городок, в трех сотнях километрах от Питера.

И хоть по размерам Тихийск все же, нельзя было назвать совсем уж деревней, но вот по духу, он от нее не сильно отличался. Это был маленький, тихий городок, население которого едва доходило до шестидесяти тысяч, подавляющая часть которых состояла из пенсионеров и пьющих маргиналов. Конечно же, после жизни в шумном мегаполисе, он сразу не пришелся мне не по душе. На протяжении всего времени моей учебы в школе, я без конца жаловалась родителям на то, как мне было скучно в этом городе. Как мне хотелось аттракционов, больших торговых центров, концертов известных рок групп, одним словом всего того чего в этом городке отродясь не было. И хотя мама никогда не была против обратного переезда, она мне ничем помочь не могла, так как отец был непреклонен, его попросту не волновали мои чувства, ведь он был на пути к «величайшему открытию в истории человечества», как он без конца говорил. Разумеется, по сравнению с этим, желания собственной дочери были для него сущей мелочью. И любые мои просьбы касательно переезда, всегда заканчивались тем, что он отчитывал меня за мою глупость и недальновидность, также, не забывая припомнить мои проблемы с учебой и поведением, после чего категорично сообщал, что о переезде не может быть и речи.

«Ты ведешь себя как капризная принцесса, повзрослей, наконец, и пойми есть вещи куда важнее, чем мои капризы» – как-то раз сказал он, во время наших очередных споров.

Став постарше, мне окончательно надоело спорить с отцом и я решила, что как только закончу школу, сама уеду отсюда в Питер, захочет ли этого мой папа или нет. Я не рассказывала об этом родителям до последних дней учебы. Что было совсем не сложно, потому что отца к тому времени окончательно поглотила работа, и он почти не выходил из своего кабинета, а мама уже давно догадывалась о моих планах, но ничего не говорила, ибо молча поддерживала меня.

На самом деле мне всегда было ее очень жалко, ей ведь тоже не нравилась одержимость отца, и то, как он с каждым годом все дальше отстранялся от нас. Но все попытки его образумить, неизбежно терпели неудачу, и потеряв всякую надежду вернуть своего прежнего мужа, она просто смирилась с этим.

Когда же я окончила школу и день «X» настал, я собрала свои вещи и уехала учиться в университет на врача. Знаю, это звучит странно. Но я всегда хотела попробовать себя в этой сфере, не потому что я была фанаткой медицины, вовсе нет, скорее потому что мне хотелось, что бы моя будущая профессия приносила реальную пользу людям. А кто приносит людям больше пользы, чем врачи и медсестры? И хотя первые два курса, я училась очень хорошо, из-за одной неприятной перепалки с преподавателем, на третьем курсе меня отчислили. Мое тогдашнее разочарование, было не передать словами.  Все мой планы на будущее рухнули в один миг.

Тогда мне пришлось вернуться домой, но я не теряла надежд снова уехать. К счастью в следующем году мама помогла мне вернуться в Питер и поступить там, в колледж на стилиста, благо у нее там были связи. Не то чтобы я мечтала об этой профессии, но просто она была не слишком сложна и я разбиралась в ней неплохо. Тем более, моя мама была довольно известный в городке парикмахер и кое-чему меня уже научила. Конечно, мама сразу меня поддержала, а вот отец был недоволен моими планами, ведь он до самого конца лелеял надежды, что я одумаюсь и пойду по его стопам, несмотря на то, что я много раз говорила ему, что археология мне неинтересна.

«Ну, иди, раз у тебя не хватает ума, на что-то большее» – недовольно пробурчал он: – «Ничего, время все равно расставит все по своим местам, мне только жаль, что ты так бездарно его расходуешь»

Хоть эти слова прозвучали не очень приятно, я не сильно расстроилась, так как уже не ждала от него ничего иного.

И поначалу все шло очень даже круто. Учеба в колледже была не сложной, родители помогали мне с деньгами как могли, да и я сама подрабатывала по возможности, у меня там появилось несколько новых друзей и знакомых. И по итогу я хорошо закончила колледж, получила образование. Но вот затем все пошло по одному месту.

Случился тот злополучный инцидент с раскопками монастыря, что проводил мой папа, после которого вся его карьера пошла крахом. Последовали долгие судебные разбирательства с церковью и семьями погибших, что стало довольным громким делом, о котором писали все СМИ. В один момент наша семья стала самой проклинаемой в Тихийске, из-за чего у дверей моих родителей каждый день собирались толпы журналистов и разгневанных активистов. Даже мне в Санкт-Петербурге, приходилось сталкиваться и с теми и с другими. Не выдержав такого давления,  мать  развелась с отцом и переехала ко мне, и пока она искала работу, я тоже  перебивалась с места на место. Ведь, чтобы пойти работать стилистом в элитный салон, нужен опыт, которого у меня не было, а чтобы получить этот опыт, приходилось работать за гроши во всяких дешевых парикмахерских, набивая себе руку. И все бы ничего, но мой непростой характер и врожденное чувство независимости всякий раз оказывали мне плохую услугу. Особенно когда дело касалось ухаживаний за мной, ведь я считаюсь весьма привлекательной девушкой. Только вот мне совсем не нравились приставания, как со стороны клиентов, так и со стороны начальства, что я им открыто, высказывала, порой в довольно грубой форме. И пару раз это даже заканчивалось лишением работы. Да и вообще мне всегда было сложно работать под чьим-то начальством. Мне даже сложно объяснить почему, но в силу моего характера это всегда заканчивалось руганью и последующим за ней увольнением.

И в какой-то момент я решила, что хватит с меня работать на какого-то дядю, и, взяв кредит, открыла собственное дело на пару со своей мамой, ведь как я уже сказал, она тоже была стилистом. И какое-то время, все шло неплохо. Теперь я ни от кого не зависела и стала полностью самостоятельной, но своим делом руководить было непросто, ибо чтобы оплатить аренду и не маленький кредит, мне приходилось целые дни безвылазно проводить на работе. Но все же мне нравилось то, что наконец-то моя жизнь стала полностью зависеть от меня. И даже мама, которая несколько месяцев тяжело переживала развод с отцом, вскоре снова расцвела и через какое-то время даже завела отношения с молодым человеком, за которого впоследствии вышла замуж, чему мы обе были несказанно рады.

Так прошло почти три года и ничего не менялось. Я как проклятая работала изо дня в день, почти без выходных, чтобы хоть как-то прокормиться и погасить кредит, из-за чего у меня совсем не оставалось времени ни на сон, ни на личную жизнь. Мои друзья по колледжу к тому времени, меня практически забыли, а у мамы с отчимом родился сын. И все свое время она стала уделять новорожденному малышу, все больше отдаляясь от меня. И в какой-то момент ко мне пришло грустное понимание того, что я осталась совсем одна.

За всю свою жизнь я никогда не ощущала потребность в общении, ведь в первую очередь, я ставила в приоритет свою реализацию в этой жизни. Уехать из Тихийска, закончить учебу, устроиться на работу, открыть свое дело. И этим целям я посвящала всю себя, пока окружающие люди были для меня лишь второстепенным шумом. Но достигнув того, что хотела, я внезапно осознала, что потеряла смысл жизни. Все мои амбиции стали ограничиваться лишь покупкой еды по акции, а мечты теперь сводились к своевременной оплате счетов. Я так сильно уставала на работе, что у меня просто не было ни сил, ни времени, чтобы о чем-то мечтать или желать. И тогда когда у меня не оказалось больше цели, к которой я хочу стремиться, ко мне пришло осознания, того как сильно мне не хватало  человека, которому можно было бы: высказаться, выплакаться, довериться. Мне так хотелось с кем-то поговорить, разделить весь тот груз, что я взвалила на свои плечи. Но никого рядом со мной больше не было. Все мои друзья окончательно забыли про меня, погрузившись в собственные семьи, дела и заботы. Мама стала уделять все свое время малышу, безвылазно нянчась с ним, а искать новых друзей или парня, у меня просто не было времени, из-за работы. Таким образом, рутина и одиночество стали единственными вещами, что окружали мою жизнь, окончательно введя меня в депрессию.

Я так и не успела заметить, как некогда желанный Санкт-Петербург, который раньше мне виделся городом ярких огней и больших возможностей, вдруг превратился для меня в холодное и мрачное место. Где умерли все мои мечты и желания, где было столько возможностей, но ими нельзя воспользоваться, где столько развлечений, но совершенно нет времени развлекаться, где столько людей, но каждый из них тебе чужой. И лишь вечные серые тучи на небе, закрывающие солнце своей пеленой, стали вечными спутниками моей жизни.

Я возненавидела все: этот город, эту работу и эту жизнь. Я чувствовала себя застрявшей в этой бесконечной рутине, и не видела ей конца. Даже мои одинокие рыдания в подушку по ночам стали для меня привычной  рутиной.

Теперь же, после того, что произошло со мной, и моей семьей этот угрюмый город кажется мне по настоящему родным. Я со стыдом вспоминала те дни, когда я жаловалась на жизнь в Тихийске.

«Отец был прав, и я вправду вела себя как «капризная принцесса»» – признала я теперь. Хотя это все равно не оправдывало его эгоистичного поведения, по отношению к нам.

Но вскоре мне пришлось отвлечься от своих воспоминаний и вернуться к реальности, потому что я уже подъезжала к подъезду своей квартиры.

Все чего мне сейчас хотелось, так это принять душ и лечь спать хотя бы на пару часов. Остановившись, я слезла со скутера и, прихватив свой скромный рюкзачок с вещами, поднялась в свою съёмную квартиру. Как удачно, что одна моя знакомая согласилась сдать ее мне за небольшую плату. Квартира была небольшая, старая и не очень ухоженная. Отслаивающиеся обои, старый пол, разваливающаяся мебель с запахом нафталина, которым пропахла вся квартира, все это создавало не самый приятный вид. Но все же тут было относительно чисто и тепло, а большего мне сейчас и не требовалось, тем более, что надолго я тут задерживаться не собиралась.

Положив рюкзак на кровать, я принялась распаковывать вещи, параллельно с этим включила телевизор, дабы он играл для фона. Там шел прогноз погоды, где какой-то старый полноватый ведущий рассказывал о том, какая погода нас ожидает в ближайшие дни:

«Сегодня в Ленинградской области ожидается сильный циклон, днем температура плюс четыре, ночью же опустится до минус трех также, возможны небольшие кратковременные дожди, ближе к ночи же ожидается сильная гроза, в Вологодской области же будет солнечно…» 

Затем я решила позвонить маме, рассказать ей, что доехала. Но ответом мне последовали лишь длинные гудки телефона, после чего из трубки донесся приятный женский голос:

«Абонент не отвечает, вы можете оставить голосовое сообщение»

«Как всегда» – раздосадовано подумала я: – «Интересно, чем она занимается на этот раз, гуляет по магазинам, встречается с подругами, но скорее всего снова возиться с малышом»

Но я решила все-таки оставить ей голосовое сообщение, на всякий случай:

«Привет мам, надеюсь у тебя все в порядке? Я просто звонила тебе, сказать, что я доехала до Тихийска, дорога была нормальная, поездка прошла без происшествий. Ну, если тебе это конечно интересно. Не волнуйся, я сняла квартиру у своей знакомой, жуткая дыра конечно, подстать всему городу. Это я шучу, конечно. Думаю, сейчас отдохну немного, после чего начну оформление бумаг, заберу тело, документы и… договорюсь насчет похорон. Слушай мам, я знаю, мы с тобой уже об этом говорили, но может быть, ты передумаешь. Я знаю, что нашего папу не назовешь идеальным, и он принес нам обоим много боли, но все же, может, ты приедешь на его похороны?  Эх, ладно, пойду, помоюсь, а то от меня сейчас пахнет так, как после трехкилометрового марафона. Перезвони, когда освободишься, пока мам»

Я не стала ей говорить о вызове в полицию и подробностях смерти отца, думая, что лучше будет  рассказать ей об этом лично, я все же надеялась, что она приедет.

Затем я разделась и приняла освежающий душ. После чего расслабленная упала в постель, и пусть она скрипела при любом маломальском движений и пахло от нее странно, но мне на это было все равно, ведь только сейчас я поняла, как же страшно устала за эти дни. К сожалению, долго отдыхать мне не придется, скоро меня ожидает целая гора дел.

Сначала мне надо будет поговорить с нотариусом насчет имущества, потом пойти в морг и просить выдать тело, забрать документы, а потом еще найти нормальное ритуальное агентство и договориться о похоронах. Эх, раньше я никогда не задумывалась, что смерть человека это не только страшное горе для родных ему людей, но еще и куча юридических трудностей, а также бешеные траты, так как ритуальные агентства берут не мало.

От части, поэтому я надеялась, что мама пойдет со мной и поможет разобраться со всем этим, но она не смогла, сославшись на болезнь малыша, хотя как мне показалось, она изначально не очень то и хотела ехать со мной. С тех пор как она вновь вышла замуж,  она вообще ни разу не разговаривала со мной об отце и не любила вспоминать о тех временах, когда они были вместе.  Раньше я не сильно обращала на это внимание, но теперь мне начинало казаться, что она просто старается стереть из памяти все, что связывало ее с той прежней жизнью, как будто ее просто не было. И я могу ее понять, но все же они прожили вместе двадцать пять лет, и после всего этого, даже не похоронить его? Это было, откровенно говоря, странно. А самое обидное, мне начало казаться, будто мама и меня пытается потихоньку стереть из своей жизни, как напоминание о больном прошлом, и это меня по-настоящему тревожило.

Но главной тревогой для меня сейчас, конечно же, непонятные обстоятельства смерти моего отца. Все это как-то не стыковалось в моей голове. Я не верила, что тот щуплый парень был способен справиться с моим отцом, да и зачем ему это? Ведь у отца сейчас не было ни гроша. Да и этот следователь не внушал мне доверия, с очень уж большим пристрастием он расспрашивал меня о нем, а еще мне показалось, что он чего-то не договаривал о том, что же там все-таки произошло. С другой стороны, я тоже не рассказала ему о том письме, что отец прислал мне за неделю до своей смерти. Уже тогда мне показалось, что с ним произошло что-то неладное, но я и предположить не могла, чем все закончиться. Эх, а что было бы, если я приехала раньше?

«Ох, ладно неважно!» – подумала я, пытаясь выбросить все эти тревожные мысли из головы: – «Надо прекращать ковыряться в голове и засыпать. Меня еще ждет долгий день»

По итогу мне это все-таки удалось, и я погрузилась в безмятежный сон. Еще даже не подозревая о том, насколько долгий день меня ждет.

Глава 3

Тихийск, Парк Сан Мишель Гессер, неподалеку от Мужского монастыря иконы божьей матери.

10 ноября 2025 года

10:24

Я стоял недалеко от стен монастыря и смотрел на старинные карманные часы. У меня из головы все не выходили события той ночи, когда я убил Александра Андронова. Я осуждал себя за то, что был слишком эмоционален. Хотя, сложно не поддаться чувствам, убив собственного наставника. С другой стороны, этот бесчувственный ублюдок лишил меня всего, что было мне дорого, и ради чего?! Лишь ради удовлетворения собственного эго. Но все же достоин ли он был смерти? Не знаю. И что значили его последние слова? О каком «начале конца» он говорил, и что за ответы так мечтал получить? Вряд ли я теперь это когда-нибудь узнаю. Возможно, профессор просто тронулся головой на старости лет, хотя до этого он никогда не проявлял признаков сумасшествия. В конце концов, я не видел его очень давно. Многое могло измениться за это время.

«Что сделано, то сделано» – сказал я про себя: – «Сейчас нет смысла сожалеть о содеянном. Нужно сконцентрироваться на деле»

Я положил свои часы в карман пальто и осмотрелся по сторонам.

Несмотря на то, что парк находился в самом центре города и считался весьма популярным местом, сейчас тут было тихо и почти безлюдно. В жаркие летние деньки здесь гуляла целая толпа народу, но в эти холодные, промозглые, осенние дни здесь почти никого не было. И даже у стен монастыря, являющегося главной достопримечательностью этого города, было пустынно. Я видел здесь лишь одного попрошайку, сидевшего в проходе, да пару старушек, продающих всякую сувенирную мелочь. Меня они не замечали, так как я находился достаточно далеко от них, мне же открывался прекрасный вид на всех, кто заходил или выходил из монастыря.

«Ну и где же они?» – с недовольством думал я, от напряжения сжимая рукоять меча: – «Подумать только, я пять лет планировал эту операцию, и теперь все сорвётся просто, потому что эти идиоты опаздывают!»

Я находился тут уже больше часа, ожидая прибытия других наемников, и это начинало меня утомлять.

Вдруг я заметил женщину, что подкрадывалась ко мне из-за кустов.

– Ты опаздываешь, Анита – с недовольством произнес я, развернувшись к ней лицом – А меня уверяли, что на тебя можно рассчитывать.

Передо мной стояла женщина крепкого телосложения, с короткими черными волосами карими глазами и с татуировкой змеи  на левой щеке. На ней был коричневый кожаный плащ, под которым надета армейская жилетка, камуфляжные штаны и армейские «берцы».

– Простите, магистр – вежливо, но уверенно произнесла она – Когда мне сказали, что надо будет провезти эту чертову лазерную штуковину, то не упомянули, что она весит почти тонну. Поэтому перевезти ее оказалось не так уж и просто.

Меня немного удивило то, с какой лёгкостью она позволяла себе говорить со мной, другие наемники "Ока" уже привыкли опасаться одного моего взгляда, но она же говорила со мной свободно и открыто, без малейшей тени страха.

– Где остальные? – сразу спросил я.

– Они остановились, в глубине лесной части парка – ответила она, показав в сторону непроглядных зарослей деревьев – Там практически никто не ходит, а растущие деревья полностью закрывают нас от чужих глаз.

– Умно – подметил про себя я, после чего сразу же приказал ей отвезти меня туда.

– Как скажете, магистр – послушно ответила она, и повела меня по извилистым тропинкам, что проходили сразу за кустами и вели вглубь небольшого леса, где стояли три небольших красных фургона, что притаились в листве. Вокруг них суетились люди в камуфляжной армейской форме и балаклавах, вооружаясь автоматами и бронежилетами.

– Сколько тут людей? – спросил я.

– Двадцать пять человек, не включая нас – ответила Анита.

– А что с амуницией?

– Три фургона, десять автоматов Калашникова, десять М16, двадцать пистолетов Макарова, десять палаток, пять больших навесов, пять мотков кабеля по семь метров, четыре троса по девять метров, суточный провиант на тридцать человек, десять ноутбуков с защищённым доступом в Интернет и одна лазерная буровая установка.

– Хорошо – довольно сказал я – Может быть, вы и правда такие профессионалы, как о вас говорят.

– Эти ребята лучшие из лучших. Большинство из них я знаю лично. Работала с ними в самых горячих точках мира, ну знаете Ирак, Ливия, Сирия.

– Да, знаю, тоже там служил – одобрительно ответил я. Отметив про себя, что мне начинала нравиться эта суровая женщина. Уж больно она напоминала мне меня лет пятнадцать тому назад.