Полная версия
Черная Принцесса: История Розы. Часть 2
– Тен?.. – нахмурился Егор. И не один!.. Даже уже и Влад развернулся, смерив непонимающим взглядом сначала девушку, а затем и его: который и сам, пребывая в непонятках, забыл и на что злился; как и рыжий – зачем ему вообще и был нужен гвоздь.
– Ну да… – замялась тут же София, прикусывая нижнюю губу и опуская взгляд на диван, поймав сразу две пары глаз на себе: ей и одному, порой, было трудно что-либо рассказывать, тем более – глядя в глаза, а тут сразу и двоим. – Что-то вроде… Литературной героини, знаешь!.. Влад – поймет! – Тут уже и названный, более-менее, «отозвался», утвердительно кивнув: вновь лишь и словив о себе упоминание. – Он ведь – предложил ее: как-то обозвать. Назвать!.. Чтобы различать и… «отличать»: меня и ее. Мои мысли… И придуманные мною же сюжеты… Для… Для нее!.. Вот. Я и назвала. «Тень» – было слишком чопорно… и пошло. Будто бы: я притесняю ее и выдвигаю, наоборот, себя; за ее и счет нее! А «Тен» – даже интересно прозвучало. А после – и выглядело: на бумаге!.. Выглядит – и сейчас! – И, подняв, наконец, глаза, не заметив никакого недопонимая, а скорее даже и интерес, еще больше загорелась, продолжая рассказывать уже и обоим, мечась взглядом от Влада к Егору и обратно, о Тен. – Она, вроде как, демон!.. Можно сказать, что я и отделила ее: как тьму Розы. Не свою!.. Перенесла ее, вместе с «тату», в наш мир. И… Общаюсь с ней!.. Иногда. Но скорее: как со своим «прототипом», имеющим свою точку зрения!.. Будто: отдельный человек! – И, вновь получив утвердительный кивок, уже и от обоих, в знак «Продолжай», задумалась, но и тут же затем усмехнулась; даже и слегка, чуть хихикнув. – Знаете, забавно!.. Но когда я говорила с ней… здесь… она, вроде как, даже и обстановку эту вспомнила. Сказала, что… «Знакомое… что-то». Хотя, до этого, я говорила с ней – только: в своей комнате.
Тут уже у Егора не только глаза раскрылись донельзя, но и взметнулись вверх, по лбу и к волосам же, брови. Да и буквально сами же волосы, как на голове, так и на руках, а там и… везде, встали дыбом, явно контрастируя, как с кожей, так и с теплотой помещения и прямо-таки «жаром» от камина, которых он не чувствовал ранее: не так остро, как сейчас; подмечая теперь – даже как будто и похолодевшие-то вмиг конечности. Собственно, как и Влад!.. Что и еле-еле-то, душа в теле, удержал все ту же самую картину в руках, в какой-то момент Софии же рассказа – почти ее и уронив; да и чуть было совсем не разбив-сломав ее же раму о ступеньки лестницы и пол, на который она бы, так и так, рухнула-приземлилась с нее. Сама же «рассказчица» – будто бы и не замечала этого, никакого изменения. Да и никак-их изменений. Она – и не замечала!.. Сев ровно на ногах Егора и уже даже жестами жестикулируя достаточно широко, начала погружаться, все больше и глубже, дальше и дольше, в свой же рассказ о метафорической Тен, которая, в сознаниях блондина и рыжего, все больше теряла эту самую «метафору»: и буквально же, с их же все и думами, мыслями, «метаморфозами», в одном же направлении, впервые без розни и взаимных оскорблений, зацепок, так же все и обретала настоящую, что ни на есть, оболочку.
Но и Влад, был бы не Владом, если бы в какой-то момент, после встречи их взглядов и одновременного нервно-неровного сглатывания, ни сделал пас холстом, на манер, мол: «Может, показать?». И да!.. Он хотел сдернуть ткань уже после того, как повесит; но и этот момент был достоин и достаточен того, прямо-таки и требовал жертв: красоте и эпичности. На что уже и Егор отрицательно мотнул головой, решив обождать и кое-что все-таки уточнить. Мало ли!.. О чем тут же сообщил и «первому»: в разговоре – между ними.
– Малыш… – перебил он ее, обращая затем все-таки ее же внимание на себя: легким поглаживанием правой руки по спине. – А эта… – и откашлялся, будто бы и в секунду подавившись воздухом; и ее же озоном, бывает же. – Тен!.. Была: тобой?.. Досконально?!
– Ну… да!.. – Склонила голову к правому плечу брюнетка, хмурясь: одновременно задумываясь и не понимая – столь странной, по ее же все мнению, реакции обоих ребят. – И не была, а есть… До сих пор! – Затем снова перевела взгляд на такого же потерянного Влада и опять взглянула на Егора, начиная, который уже по счету, круг взглядом: между ними. – Я же – и говорю!.. Я «полностью» как бы – отсканировала… и отксерокопировала, скопировала себя: и вставила в зеркало. В зеркал-а!.. Чтобы можно было разобраться – в себе, во мне: вне. А «досконально» ли?.. Нет! Она же не взяла – всю «тату». Только: левую руку. Предплечье и… кисть. А что? Что-то случилось?.. Вы оба… как-то!.. – И коснулась затем лица блондина левой ладонью, проведя кончиками пальцев по его правой скуле. – Побледнели… что ли. – После чего – вновь взглянула на Влада, обретя ту же пугающую ее «мину» и на нем. – Это… странно слышится и выглядит, я знаю!.. Но я – не «сумасшедшая»: в самом понимании этого слова. Да и вряд ли это можно считать – еще и: психозом!.. На таком-то еще коротком отрезке времени: с периодическим лишь появлением и… исчезновением. В основном: когда я к ней обращалась… по имени. Или же: когда не; но и тогда она просто – присутствовала на заднем плане и… фоном. Выступая, скорей, генератором мыслей!.. У нее, кстати, с этим, не так хорошо: как у меня! – С гордостью отметила она, подметив небольшую эмоцию на лице Егора: в виде улыбки. Вот только и точнее: ухмылки. На левый же бок и… угол. Почти что: и как попытку – выйти из-под гипноза, наложенного им же самим и на себя. Вот только, и от этого же все, не менее пугающую и ужасающую: своей натянутостью и… вымученностью. Он будто видел свет – и шел к нему, но и все больше, при этом, погружаясь во тьму: обретая вместо солнца – луну; а вместо света, несущего его, хотя видеть различия ее рассказа и своих же догадок, видел одни только сходства. – В плане: дотошности и долгого «рассусоливания»… Надолго ее – не хватает: в описаниях и… прописывании. Но зато хорошо, и даже очень, с короткими мыслями. Со стихами! Как у тебя. И… Вас!.. «Краткость – сестра талантов», да?..
– Конечно… – сжал губы в тонкую полоску Егор и глазами на миг, лишь на миг, попросил помощи у Влада, чтобы и он вступил уже в диалог: иначе, как он уже и показывал без стеснения самим же собой, его подорвет; прямо здесь и сейчас. Да-к еще и проорав в конце: «Зеркально, да, Влад?!.. “Зеркально”. Как в зеркало ж глядел!.. Придурок». «Егор!..». Но, так и не получив вразумительного ответа, «последний» крик, и тот, и другой, но и больше же всего первый, о помощи, тут же понял, принял – и продолжил за ним: – Сестра!.. Я так понимаю, она помогает тебе: в особенно трудные моменты жизни и… «стечения обстоятельств» в ней, да? Применительно и примечательно: в «дни Розы»!.. Точнее: вечера. Назовем это: так…
– Не во все!.. Но. Да… – еще больше удивилась брюнетка, пытаясь прочесть что-то в глазах обоих парней, но, как и их лица, так и их же души: были сейчас закрыты от, хоть и тут же все для нее. Сокрыты!.. Будто бы и под корочкой же льда, с большим же, прямо-таки и превалирующим, количеством его; а не чистого виски или, допустим, той же реки. Моря!.. Запотевшие. И словно бы… с инеем! Морозной… мятой. Или под слоем пыли. С сухой грязью… на камнях, занесенной на них ветром. Словно бы и: ностальгии. Чего-то старого и… забытого. Ненужного: тогда. Но, и отчего-то, нужного так же: сейчас! – На началах – это было прямо: особенно остро. Когда я только начинала же и старалась, пыталась разобраться с собой и в себе. А после!.. После – я привыкла и смирилась, вроде как. Перестала обращать внимание. И воспринимала: как… Данность. Но вы не думайте!.. Она – не «плохая». В том плане, что… Она не делает: ничего плохого. Мне!.. Да и… себе. Никому!.. Мы не обсуждаем – все и всех, как… Подруги! Не сплетничаем. И не судачим… Говорим: по делу! Да и она… Успокаивает меня! Ненавидит… и ругает Розу, как и я!..
– Что?.. – Прохрипел блондин и будто из ступора вышел, вместе с этим; а за ним – и рыжий; даже и сев как-то чуть более вертикально, прямо, до этого же: практически и распластавшись: будучи – полулежа-сидя на спинке и сидении-сидушке же дивана. Да-к еще и смотря теперь на нее – совершенно другими глазами: с каким-то понятным, и только ему же все, недоверием. Но и при этом же всем!.. Шоком. Влад же – сменил, наконец, ногу, правую на левую: вдруг и осознав, что слишком сильно давил первой на ступеньку под ней – и мышцы ее затекли настолько, что и начали же теперь колоть в ступнях и пальцах; вызывая неприятные ощущения и последующие же его гримасы.
– Да!.. Представляешь! – Улыбнулась девушка, тоже теперь садясь прямее и выравнивая же спину: до этого – чуть сутулясь; просто не находя опоры. А правая его рука, вновь задвигавшаяся и гладящая же ее, только еще больше расслабляла; теперь она могла смотреть – ровно в его глаза, не снизу-вверх, как и Владу же все до этого: не боясь. – Я же говорю: как я. Ну!.. Почти. Чуточку же, разве что, самую чуточку, лучше, конечно. В плане!.. Смелее. И… Грубее. Тверже!.. Даже: где-то и злее. И!.. Яростнее. Не скупясь: в выражениях… Я – постаралась!.. Уместила все, что могла и не от ангела же, в нее. И она – приняла это, восприняла это… все!.. Разом. И одним же… махом.
– Что-то вроде… – и Влад, наконец, приспустил ткань, держа задником картину к себе, как и за раму; а передом и показывая же само полотно – к ребятам. Затем и вовсе – скинул «покрывашку» куда-то на пол; не особо заботясь о ней, не так, по крайней мере, как о своем же все состоянии и не стоянии-состояния самого же Егора, – …этого?
– Да!.. – Радостно воскликнула София и даже подскочила, так и бросившись навстречу «прекрасному»; выбивая сразу же и из двоих страдальческий полустон-полурык: который она, опять-таки, пропустила мимо ушей – уже разглядывая красивую девушку перед собой. – Александр-таки сподобился – и нарисовал ее!.. – Осматривая каждый миллиметр, чего уж там сантиметр, полотна, с придыханием и каким-то детским восторгом, бормотала она. – А ведь до этого – рисовал же все: из моего дневника. А ее – нет. Кроме: нее!.. Почему?.. – И бросила быстрый волнительно-взволнованный взгляд на Влада, переведя его затем и на Егора. – Боялся не оправдать ожиданий?
– Думаю, наоборот!.. – Сел на край дивана блондин, ставя локти на колени; ладонями же их – создавая кулак: в который затем и уперся нижней частью своего лица, не сводя взгляда с Влада. – Боялся: оправдать! – И перевел его затем на саму девушку, упорно избегая картины. – Именно на ней, через зеркало, ты и видела «тату», не так ли?.. И именно с ней – ты и общалась! – А когда получил лишь кивок – осклабился: но и не в сторону ее, а той – на кого так ни разу и не посмотрел. – Что ж, знакомься, Софи, это Анна. Та, на которую ты была: так… «похожа»!.. Для нас всех. И, как ты уже и сама, опять-таки, поняла, пока не приняв, в особенности: для меня и Влада. И, как я уже, да и он, так думаю: Аннет!.. – Затем, все же не выдержав, скривился – и лишь на секунду скосил взгляд на холст, тут же после возвращая его на Софию: будто мог неожиданно и опять постареть; а холст же, наоборот, разродиться и… переродиться. Свят-свят!.. – Отбрасывая же первый и… оставшийся слог. Читая: с заду-наперед!.. Никакая она – не Тень. А уж и тем более: не Тен. А… Истинная, во всем же своем не великолепии, тьма!..
И картина – летит на пол!.. Но и уже: из рук брюнетки. Влад еле успевает – ее поймать. Хотя лучше бы – не поймал. Отставил. И оставил… Забыл!.. Поймав, например, с таким же успехом и вместо нее же – ту же: Софию. Но с этим – справился уже и сам Егор: потерявший буквально, в мгновение же ока, казалось, куда больше, чем мог и хотел.
****
– Сергей?.. Сергей!.. – Донеслось в спину темноволосому мужчине от молодого светловолосого парня, прямо-таки и сорвавшегося, бегуще-летящего за ним в наполовину застегнутой белой рубашке и таких же расклешенных к низу брюках; пиджак же он держал на левом плече, как и почти же что свой язык, и за спиной – свободной левой рукой; так и стараясь поспеть за широко идущим выше названным и окрикнутым же не единожды, и не упасть: в своих же в цвет и тон лакированных туфлях – с весьма длинным и узким носом. На которого, раза так уже и с пятого, впереди идущий же все же обернулся, так и не открыв белую деревянную дверь в помещение из светло-серого же коридора, в которое он так же, как и тот, так стремился: но был остановлен и сдержанно хмыкнул, заметив взволнованность и всклокоченность того – как в самой одежде и прическе, в частности, так и на лице и, в общем, теле; внутри и снаружи. А ведь так приятно поначалу пахло кокосом!.. До того, как и сам же эпицентр приблизился-подошел, как и тот же еще Магомед к горе, и практически влетел – не только в ноздри, но и в целом. Продемонстрировав тут же, прямо-таки и «с глазу на глаз», как его же все зеленые глаза были широко распахнуты до сих пор, в обрамлении таких же светлых и почти невидимых коротких ресниц и под такими же узкими бровями на высоком бледном лбу, а рот же – и приоткрыт от сбитого дыхания; а что уж говорить и за ноздри курносого и узкого носа, что так и раздувались от попыток вдохнуть как можно больше, когда же и ртом, при том же самом, хоть и наоборот уже – выдохнуть: и попробовать, наконец, синхронизировав, дышать одновременно и всем же, сразу, не соглашаясь «на меньшее»; разве что «добавить»: то ли и лишь еще от бега, а то ли уже и по жизни. Но темноглазому почему-то хотелось употребить: именно второе; и еще раз, уже и усмехнуться в открытую – с и такой наглости, нерасторопности-неопытности, «халатности» и «зелености»… во всем; хоть он и уже – не там, а здесь, тут. – Вам!.. – Тут он уже полноценно затормозил, пытаясь все же нормально восстановить дыхание и уперся руками в колени, согнувшись чуть ли и не в три погибели. И только спустя минуту-две, когда полностью справился с этим и оправился же от всего этого, а и прежде всего – «торопыги-себя», поднял себя и свой же взгляд с лицом, головой на того, к кому так торопился, несся, не бежал. – Письмо.
– От кого? – Изумился «адресат», принимая свернутые вдвое листки белой бумаги в мелкую голубую клетку: как видно, чтобы не помять и не порвать – по дороге и при беге же, да-к еще и вложенные в основной и первый, «титульный» лист, с которого все и начиналось: вырванное откуда-то, как минимум и из тетради, судя же все и по «ребристому» левому краю, от которого же был еще сделан небольшой отступ; и за чем уже – шел красивый и витиеватый почерк.
– От дочери Вашей!.. Кого же еще… – фыркнул паренек, оправив волосы; и следом же затем – стараясь вернуть полы рубашки под белый же кожаный ремень своих брюк. И, только проделав все возможные и не процедуры-мероприятия по восстановлению своего имиджа и образа, словил, наконец, в себя, влетевшее буквально и в него же все «требование»: призывающее к восстановлению и выправлению – за посягательство на «чужой» авторитет. Да-да!.. Мужчина явно же не оценил его уже и «нахальства» – и ждал теперь «чего-то еще»: если и не извинений, то чтобы тот скорее уже ретировался, а лучше всего – вообще исчез с глаз, не перед ним же ему, в самом деле, читать – слишком много чести; да-к еще и «руки марать». – Прошу прощения!.. От Вашей дочери Софии, сэр.
– Свободен!.. – Процедил он сквозь зубы и, дождавшись, пока посыльный скроется, все-таки вошел в белую, «застланную светом», палату; а это была – именно она: палата больницы, крыла «интенсивной терапии»; раскрывая первый листок и пробегая взглядом по строчкам, аккуратно выписанно-выведенным уже и ранее же названной девушкой:
Здравствуй, о… Привет, пап!..
Впервые за все время ведения записей в дневниках (ежедневниках) решилась пролистать их… пролистать «написанное» и… Ты же знал, знаешь, как я это не выносила?.. И не «выношу». Да. До сих пор же… все. Знаешь!.. Не умею и абстрагироваться!.. Всегда – втягиваюсь и… теряю мысль, теряю «нить». Теряю – то, что хотела сказать… изначально. Бросаюсь – править и… забываю. А тут!.. На тебе. «Решилась». И знаешь!.. Хм. Такая ирония… Первый блин – комом, м? Напала – именно на те темы, которые не дают мне покоя и… «гложут» же все… буквально… по сей день. Мое отношение к себе. И… К «тебе». Вранье тебе и… Ложь. Да еще и «в глаза»!.. Да и что я тебе… Ты ведь и так… и «без меня»… все понял, не правда ли? Я имею ввиду!.. «Как» обстоят дела: о которых я… так тебе и не рассказала. «О которых»: так и не сказала, ну, сама!.. Хотя; и ты же все, «сам», спрашивал. Да еще и так!.. «Таким» тоном. И… «Взором»!.. Да. Что я… Я тебя и не узнала, если честно. Ха!.. Взбрело же в голову, да? Просто ты… Так изучающее, и будто бы заново, смотрел на меня… Знакомился, что ли(?) «Ты» же – знал! Все: «знал»! «И» знаешь… Как и «меня»! Знал и… и-ли еще до-узнал и… «но» хотел услышать это: от меня. А я!.. Я – подвела. В который уже раз, а? «В который»: не стала для тебя – хорошей дочерью, оправдывающей и… оправдавшей… ожидания? В который!.. Да уж и вряд ли – стану, если честно-то. Теперь. И… С этого, вот, момента… «В потоке»… *Капля. И еще одна… Капл-и слез*.
Это же – был: ты!.. «Кто» же еще, верно? У тебя же – нет: брата-близнеца… И. Или… Чего-то!.. Кого-то же еще, и уже, «такого»… Ты бы – мне, если и не одной из первых, то… Все равно же: рас-сказал!.. Как и о «сестре», уже и… моей, простой или «не»: ведь… правда? Да и есть же, у тех же все и людей, как минимум, «семь клонов»: по всей земле? Может… И у «ангелов»: есть? А уж, и тем более, у ангелов-демонов!.. Чтобы и у ангела – был… Ну, знаешь… же. «Демон»! Почему нет?.. И это же я не к тому, что ревновала бы: будь она и ангелом… «Тоже». Да и в принципе… Просто!.. Как оказалось: «она» – не мое альтер эго; что и не странно!.. Не плод моего же воображения и… итог, факт разделение личности. Не «тьма Розы»! Ты же понимаешь, о «чем» я, правда?.. Только теперь – появился другой вопрос. Точнее!.. Появился. И тут же: отпал. Она – связалась со мной. «Душой»?.. То есть… Как «копия»… к копии? Уйдя же все и от ребят?.. Она… «Ушла»!.. Уходя же – уходи. «Так» же… все, да? Ушла: «совсем»! А будучи и» ученицей» же Розы… Думаю, понимаешь, «почему» вопрос – отпал сам собой. И за «что» ее могли: «уйти». Возможно, и «ты»… И, возможно, поэтому – она меня и ненавидела. Ненавид-ит!.. Применяя… всяческого же рода… «гиперболизированные мучения»: с преувеличением и… «перебором». Нет, я ее не оправдываю!.. Но, может, ей и, правда, было… «куда» больнее? «Больнее», чем могло, например, и от потери: своего же собственного сына?.. «Так» ведь… могло быть? Вряд ли: она так стенала по Жене – с его отъездом. Не «стенала»!.. Наоборот: была же даже… и рада-радехонька. И никак не показывала: свою неприязнь. Фактически: она-то и подначила меня – от него избавиться. Будто: он – мешал!..
Что ж!.. Времени – не вернуть, чтобы отмотать назад и… узнать всю правду. Почему бы и не спросить, да?.. А вот: и почему?!.. «Возраст – не тот». И куча еще: таких же и «не» оправданий. За которыми я, в первую же очередь, спрячу свои истинные чувства и… понимание дела. Тела!.. Свои эмоции и… Ощущения. Себя же: настоящую. Да-да!.. Вот… Назло тебе – пришла с миром: в этом письме. Как «тогда» и… В этот же все: «мир». От которого – ты меня прятал, не давая вздохнуть и… продохнуть: самой. Как хотела и хочу – я. И лишь – по моим правилам. Не по «твоим». И законам!.. Но и кто же знал, да, что и «вдруг»: твои – станут моими? Станут: нашими. Хотя!.. Таковыми – ведь и «были», да? Ты – совершал ошибки. Я тоже: небезгрешна… И у нас же был повод: начать все сначала… «заново» и на-… и быть же рядом. Не скрою: я хотела – быть рядом. Хотела бы – и остаться с тобой, чтобы продолжать и продолжить: твое же дело. Хоте-ла!.. Да. Да и, в конце-то концов, меня уже саму: выносит. А окружающие – ненавидят, наверное, за мою же все; и привычку извиняться первой. И быть всегда: виноватой!.. Но я хотела – быть рядом. «В прошедшем»!.. У всего же есть – свой срок и… такой же предел. И точка терпения (кипения): тоже есть. Он – настал!.. Он-и… Ничто не вечно… под луной. Как и!.. Она… же. Сама… Да и ты же!.. Ты не захотел – быть рядом: сам! И да!.. По известным нам обоим, и до боли же все, причинам. А я – просто не хотела: гордиться тобой. Твоими – достижениями: выбитыми и… выпитыми. До последней капли крови и… пота. Нервных клеток… «Выпитыми»: из тебя. «Не хотела»!.. Опять же все: по причинам. Да и все – тем же!.. Но и теперь, знаешь, мне – обидно; наверное, как и «тебе». Не только же и получить сие: от своей же все и… неблагодарной дочери. «Узнать»!.. Но: еще и помимо. Не в глаза, а… на бумаге. В строках и… не «между». Черным же все… и по белому. Но и!.. Но. Если уж меня за что-то и судить, то точно не за это. Ведь!.. Мне всегда было проще – именно так выражать свои мысли. Чувства и… Эмоции. «Свои» ощущения!.. Позволь мне это – здесь и… еще раз… ладно?.. Эту: слабость. Пусть и вовсе же: не «слабость». Но и: последнюю. Не «крайнюю»!.. Пусть: будет – так. Да!.. Можешь подписать-подтвердить разрешение… на отказ: о моем возращении в… тот мир. И твой же… мир!.. К тебе. В твою… «Нашу» семью. Нашу… «с тобой»! Раз и я же ею: не являюсь. «Уже» – не являюсь. И… Так же: не вернусь. Та-дам!..
Да-да!.. С Днем рождения… ме-ня! Нового и… «Очередного»!.. Смена ипостаси – не заставила себя долго ждать и… Осквернила» твой род. Прости… «Осквернила»!.. Разрушила и… испортила, «демонической» же все и… меткой! «Ее»: демонической меткой!.. Ох… И я бы могла представить – доказательства: срез кожи, как скальпа. Но… «Мне» же – не подняться. А «подарок» – отличный!.. Современный и… своевременный же! Кому-то сверху, рядом с тобой и «над» тобой же все, видать, тоже окончательно уже надоело, осточертело – смотреть: как я одну и ту же шишку набиваю, да и теми же все граблями; по нескольку сотен-тысяч-миллионов раз на… «в» секунду!.. «Им» – да. Тебе – «да». Но: не мне!.. Я же ведь и правда, па, извращенка. Мне «нравится» – боль. Я «заслужила» – ее. Заслужи-ваю!..
И вот… Ехала же на метро, как всегда, пару дней назад и… Думала. «Думала». Думала!.. «А вот… Принял бы меня “кортеж”, с мигалками и чудами в перьях, под белые же ручки: стоило мне только подняться; через пень-колоду и обходными же путями, не воспользовавшись, в кои-то веки, статусом; и представиться же твоей… “дочерью”? Покрутил бы он и мне же все перед носом актом: о не приближении к тебе и… небу; как и перед опасностью из опасностей? А, может, и дал бы перекантоваться пару дней – прежде, чем и сбросить же все меня и обратно, без уведомления тебя?». Два «да» с одним «нет»?.. Ты бы еще и «до кучи-то» докинул, да? Узнал – и повторным бы прошением: поднял и выпроводил бы меня. «Сам»!.. Расширив еще заодно и обхват территории, правда? Не до ворот, а… «за» них. И до «грани» же все: между мирами. Разделяющей нас… Только: ее. И… «Только»: она!.. Не пойми меня превратно, пап!.. «Неправильно». Но!.. Нет. Все же: пойми меня – превратно; неправильно!.. Я не хотела: этого. Не просила. И не выбирала: сама… Но ты… Ты и это же: знаешь. А я – издеваюсь!.. Как всегда же все, собственно… Но и зря же все: не на всю Землю!.. Так, чтобы меня и в другую же уже Вселенную: еще выкинуло. Да… А, вот, была бы я – тобой… Вообще бы: запретила!.. «Воспретила» бы мне: как опасности. Всему и… всем! Для всего и… Всех. «Быть», да, где бы то ни было. И с кем, «чем» бы то ни было… Ведь я причиняю боль – всем, кто меня окружает. Кто: мне дорог!.. И. Кто мне – по-настоящему же: близок. Кто мне – уже и родной… А «иначе»: не получается. По-другому: просто – не выходит. Я будто запрограммирована – на свою боль и… боль окружающих. Чтобы они – откликались и… питались друг другом. Насыщались и… Подпитывали же друг друга!.. Была б я: человеком! Не факт, что и «была»; да и было бы – лучше. Вообще: не факт!.. Если и лучше: там, где нас нет… То и где нет нас: сейчас. Сегодняшних и… Нынешних. «Настоящих»!.. «С другими»?.. Не чужими… Было бы: попроще. Я б – в космонавты подалась!.. Не «балериной», да, так космонавтом. Не мытьем, так… катанием. Но нет!..