Мы назовём её Возмездие

Я невольно передёрнула плечами, вспомнив о последнем члене команды. Поль. Не стоило вспоминать о нём к ночи. Присниться ещё такой кошмар! Он ужасен! Просто невыносим. Почему врачи это не исправили? Я прекрасно понимаю, что он в этом не виноват, и что он умный и уважаемый эксперт, но… От несоответствия его личности и его внешности у меня просто мозг взрывается. Он и отталкивает и притягивает одновременно. Это какое-то болезненное любопытство сквозь отвращение. Ведь, не смотря на его уродство, он удивительная личность. Хорошо бы доктор оказался прав, и я перестала так на него реагировать.

Хотя, идеи у Поля тоже странные. Как можно всерьёз считать, что планета создана искусственно? Для сказки, конечно, идея в самый раз, но для рабочей гипотезы исследовательской миссии – это уже слишком! Но все так серьёзно взялись это обсуждать. Они же даже план работ уже скорректировали под эту безумную идею. Чем они тут занимаются?

Странная это миссия. Совершенно не похожа на те, где мне довелось побывать. И не логично всё как-то. Ну, действительно, где вы ещё встретите экспедицию с таким составом специалистов? И люди уж очень своеобразные, если не сказать жёстче. Хотя… тем лучше для меня. Больше сюжетов для сказок будет.

Я не могла больше ни о чём думать. Устала за день жутко. Я прикрыла глаза и сразу провалилась в сон.

День четвертый

И кто тут в герои годится?

Это не робот, это инквизитор! Ну, сколько можно верещать о подъёме? Да встаю я уже! Заткнись!

Я села на кровати и тут же вновь рухнула на подушку. Может, мне стоит проспать? Он же будет там вместе со всеми, да? Нет, это уже трусость! Да что он мне сделает? Я просто не буду смотреть в его сторону и всё.

Я привела себя в порядок и решительно направилась к столовой. Доктор обещал, что это у меня пройдёт. Я просто перестану так реагировать на Поля. Подумаешь, карлик. Инопланетные формы жизни ещё отвратительнее выглядят и ничего. От них же меня не мутит?

Я остановилась перед смотровым окном. Вся моя деланная бравада рассыпалась в пыль. Кого я обманываю? Вся трудность в моём отношении к Полю именно в том, что он человек. И человек не может и не должен быть таким поломанным, расплющенным, деформированным и живым одновременно. Именно против этого во мне всё протестует. Но я справлюсь. Что мне остаётся?

Я взглянула на медленно вращающуюся планету у моих ног. Как он мог подумать, что она искусственно созданная? Такая яркая и манящая. Такая живая, с настоящими океанами и горными хребтами, с неповторимой флорой и фауной, с атмосферой и всеми этими стихиями и погодными аномалиями. Как она может быть искусственной? Бред какой-то! А ведь у неё даже имени нормального нет. Как там её именуют? ВЗ номер какой-то МТ и чего-то ещё. Тридцать лет исследований, а имя так и не прижилось. Капитан её так и называет ВЗМ.

– Доброе утро, Дара!

Голос доктора вернул меня к действительности. Я вздохнула, собралась с духом, и вслед за доктором вошла в столовую.

Как я ни настраивала себя на нормальное отношение к Полю, ничего не изменилось. Я едва увидела его непропорциональное тельце и все заготовленные слова приветствия застряли у меня в горле. Не могу. Я просто не могу заставить себя подойти к нему ближе и заговорить с ним. Не могу. Я едва кивнула ему и сразу же была вынуждена отвернуться к стойке и сделать вид, что выбираю блюдо, что бы справиться с собой и взять под контроль эмоции. Да что со мной такое? Я смогу, я справлюсь. Просто надо стараться с ним не разговаривать. И не смотреть на него. И о чём-то другом думать. О моей работе, например.

Пока они все непринуждённо обменивались шутками, я молча уплетала свой завтрак и наблюдала за ними. Герой для подражания, тот, кто будет вдохновлять детей мечтать о дальнем космосе, какой он? Кто из них годится на эту роль? Доктор Пабло? Он, несомненно, достоин подражания, но он герой для более взрослых читателей. Для тех, кто накопил знания и опыт, и теперь стремиться быть максимально полезным человечеству.

Надежда? Истеричная, нервная женщина, семь лет добивавшаяся участия в миссии от которой все её коллеги отказываются. Тянет на героя сказки? В её упорстве есть что-то притягательное.

Грейдо. Вот этот парень мне определённо нравиться. Он тоже упорно стремился попасть сюда, и это хорошо для героя сказки. И он тянет работу за несколько сотрудников. И не рассказывает о себе. Но это я исправлю.

И капитан, который так и продолжает холодно держаться со мной, словно я в чём-то виновата. Не густо у меня с выбором сказочных героев. Скорее бы оперативники прилетели. Вот кто должен быть настоящим героем для подражания. Люди, спускающиеся на неизведанные, опасные, непредсказуемые планеты. Лицом к лицу сталкивающиеся с неизученными явлениями, местными аборигенами, разными испытаниями. Они отважно ступают там, где до них не был ни один человек. Вот это будет вдохновлять детей.

Я представила, как они выходят из зала стыковочного шлюза. Высокие и широкоплечие, как в рекламных фильмах, сильные и смелые, с уверенностью в своих силах и отвагой, горящей в глазах. А все остальные – это только фон для этих героев. Потому что они отсиживаются в своих лабораториях, за пультом управления и глупыми отчетами для очередного сеанса научно-сплетниевой говорильни, пока эти герои рискуют своими жизнями.

– Скорее бы оперативники прилетели, – мечтательно вздохнула я, и неожиданно заметила, что Надежда заметно вздрогнула от моих слов.

– Скорее бы? – она нервно усмехнулась.

– Но ты ведь сама говорила, что приедут оперативники и работа наладится. Так ведь?

– Ты просто с ними ещё не знакома, – она на миг прикрыла глаза руками. – Хотя, может тебе и по вкусу придётся эта компания.

Я обвела глазами присутствующих. Какими бы не оказались оперативниками, они просто не могут быть ещё более странными, чем эта компания. Там хотя бы по физическим параметрам жёсткий отбор.

– И за что ты на оперативников злишься? – её нервная реакция не давала мне покоя.

– Да так, – отмахнулась она.

– Понятнее не стало, – язвительно заметила я.

– Ладно, прости, я исправлюсь, – и деланно равнодушно Надежда снизошла до объяснений. – Оперативники задержались на две недели. Сроки сорвали. А с меня экологи данные требуют. И техники простаивают без данных. Все нервничают, а виновата я получаюсь.

– Какие техники?

– Планетарных установок. Экологи требуют больше информации о флоре и фауне планеты. Им надо просчитать, как на них скажется действие наших атмосферных установок. А техникам нужны точные расчёты параметров. И все меня ждут. А я оперативников.

– Атмосферные установки? О! Мы будем менять атмосферу на этой планете! Круто!

– Возможно, будем. По всем другим показателям, планета пригодна для заселения. Атмосферу поправить легко, но надо не нанести вред её нынешним обитателям. И главное, выяснить причины этих сумасшествий.

Я посмотрела на Надю с её нервно вздрагивающими пальцами и мне её жалко стало. Она почему-то всегда выглядит так, словно держится из последних сил.

– Ты расстроена. От твоего вида и морожено скиснет. Хочешь, я тебе пирожное добуду? Меня Грейдо научил.

– Нет спасибо, – она выдавила из себя улыбку.

– Вот так доверь девушке тайну, и она тут же начнёт раздавать пирожные направо и налево, – возмущённо проворчал Грейдо.

Я повернулась к нему, что бы ответить, но натолкнулась на взгляд Поля и сразу отвела глаза.

Надежда, конечно, успела заметить мою реакцию, судя по её взгляду. Ещё один повод придираться ко мне.

– Хорошо держишься, учитывая, что командообразующий курс ты пропустила, – неожиданно похвалила она меня.

– Ничего, я привыкну, – пробурчала я.

– Не сомневаюсь, – кивнула она. – Это всего лишь рефлекс. Пройдёт. И размах мышления Поля зачарует тебя. Вот про кого сказки писать надо.

– Про Поля? – я чуть не поперхнулась.

– Конечно. Он уникальный специалист, – она с какой-то непонятной нежностью посмотрела на Поля, увлечённо разговаривающего с Грейдо. – Археолог, лингвист, знает 18 языков. Знаешь, он разработал уникальную методику определения рукотворности объектов для совершенно неизвестных человечеству культур. Теперь даже простой разведывательный зонд при первом полёте над планетой может определить есть ли следы присутствия цивилизации. Мы жизнь на планете не всегда обнаружить можем, а уж о разумности цивилизации с первого взгляда судить – это совсем невероятно.

– Сказку про Поля? – я посмотрела на неё, не шутит ли она. – Но чем его история может вдохновить других?

– Может, – кивнула Надежда, отхлёбывая свой неаппетитного вида напиток. – Ты просто мало знаешь о нём. Ты ведь о нём только по официальному досье судишь? А у него удивительная судьба.

– Почему он такой? Я имею в виду внешность.

– Просто неудачные обстоятельства, – она вздохнула. – Лучше он сам тебе расскажет.

Я мельком бросила взгляд на Поля. Я не спорю, что он невероятно талантлив и умён, но… Карлик как герой сказки? Это как-то не очень укладывалось у меня в голове. Он, конечно, очень образованный и интересный собеседник, но это трагедия, а не вдохновляющая сказка. Он досадная ошибка. Никто из детей никогда больше не будет карликом, не столкнётся с физическим уродством. Это никогда больше не повториться! Нет, я не буду писать слезоточивые жалостливые рассказы о несчастных и обездоленных. Моя задача писать о вдохновляющих героях! Мне нужны другие прототипы героев для сказок. Мне нужны образы победителей, которым хочется подражать, которыми хотелось бы стать. Кто захочет стать умным, но уродливым карликом? Кто будет ассоциировать себя с несчастным уродом в наш век физического совершенства? Нет, Надежда просто не понимает цель моей работы. Поль никак не может быть героем моей сказки. Это будет кто-то другой.

Капитан начал совещание. Я старалась сконцентрироваться на его голосе и отвлечься от мыслей о Поле. Мне просто надо перестать обращать на него внимание. Я привыкну к нему.

– Разрешений на спуск ещё нет. – Сообщил капитан. – Но известно, что в команде Антона замена. Вместо Мирона прилетает Жомоло. Вместо Ринги возвращается Гларизель Вей.

– О! Бабуля! – воскликнул Грейдо. – Ну, достанется теперь мне за нездоровое питание.

– Твоя бабуля? – удивилась я.

– Нет, – шепнул Грейдо. – Общая.

Я не поняла, шутит ли он.

– Опять только одна группа? – уточнил доктор.

– Да, – кивнул капитан. – Так что, используйте их максимально эффективно.

Я внимательно наблюдала за ними, за тем как капитан выстраивает их работу, выставляет приоритеты. Удивительно, как из этого неформатного набора специалистов с самыми разнообразными отклонениями вообще получилась такая слаженная команда. Я наблюдала, как они ведут себя. Как рвётся в бой Грейдо, набирая неохватный ворох заданий. Как опять ни с того ни с сего нервничает Надежда. Как Поль огорошил всех очередной гипотезой о какой-то там скважине. Нет, надо ждать оперативников. Из этой компании герои сказки не получаться. Уж очень они странные, никто в них не поверит.

Поль, наконец, ушёл и я сразу расслабилась. Значит, мне больше не надо следить, что бы я не осталась с ним ненароком наедине. Я выждала ещё немного, что бы не столкнулась с ним в коридоре. И неожиданно заметила, что я осталась наедине с капитаном и Грейдо. И я явно была здесь лишней, потому что они собирались обсудить что-то наедине.

– Мне тоже уйти? – я растерянно посмотрела на них, чувствуя неловкость ситуации. – Или можно остаться?

– Оставайтесь, конечно, – капитан оторвался он дисплея коммуникатора. – Если вам интересно.

– От вас задания зондам будут? – уточнил Грейдо.

– Сегодня нет. Со стыковочным узлом тоже всё ясно, – капитан явно продолжил ранее начатый разговор с Грейдо. – Каковы результаты по замерам обшивки?

Грейдо быстро стрельнул глазами в мою сторону, словно сомневаясь, что можно говорить об этом при мне, и встретившись взглядом с капитаном, ответил.

– Я просчитал, так оплавиться контакт платы мог только при непрерывном воздействии на поле узко сконцентрированным лучом при полной мощности в течение не менее пятнадцати часов. Поле при этом просело на тридцать восемь процентов. Я думаю, именно в этот момент и была проведена эта метеоритная атака.

– Как думаешь, почему целью выбрали смотровую площадку?

– Возможно, сочли, что стекло – самая уязвимая часть, – пожал щуплыми плечами Грейдо. – Или потому что при удачной атаке можно было бы перебить весь узел кабелей, который под смотровой как раз проходит, и станция была бы надолго выведена из строя.

– Согласен, – кивнул капитан. – С какого расстояния стреляли камнями?

– Шестьдесят восемь и три сотых, судя по тому, что осколки уже начали расходиться веером.

– То есть, устройство станции и самое уязвимое место стрелявшим хорошо известно, – капитан на миг задумался.

– Простите, – вмешалась я, – на станцию пираты нападали?

– Да, – кивнул Грейдо. – Пока станция была заморожена, на неё была произведена атака, замаскированная под метеоритный поток. Никаких повреждений, к счастью, нет. Поле выстояло.

– И если бы не внимательность Грейдо, мы бы так и считали её просто столкновением с метеоритами, – добавил капитан.

– Ого! – я удивлённо перевела взгляд на Грейдо, заставив его слегка смутиться. – Я думала, с пиратами уже покончено.

– Дальний космос всегда полон сюрпризов, – ответил капитан. – Что у нас ещё осталось на сегодня? Калибровочный центр?

– Я проверил. Всё чисто.

– Прекрасно. Грейдо, подготовь отчет по атаке к следующей конференции. На сегодня всё. Тогда плодотворного дня всем, – капитан поднялся и вышел.

– Придумала какое пирожное ещё тебе хочется? – улыбнулся мне Грейдо.

– Пирожное? – я уставилась на его беззаботно счастливую физиономию. – Подожди, вы только что выяснили, что на станцию было нападение пиратов, а ты говоришь о пирожных? Пиратов же больше нет! Правда?

– Это наших пиратов больше нет, – он отвёл глаза, делая вид, что изучает сообщение в браслете. – А у других цивилизаций, возможно остались.

– Но… пятнадцать часов прямого огня! Это же… это же только военный флот способен на такую мощь.

– Да, – кивнул он, всё так же избегая смотреть мне в глаза, – а у нас со всеми договор о сотрудничестве. Так что…

– Значит, это была какая-то новая цивилизация? – перебила его я.

–Нет! Что ты! – он удивлённо поднял на меня глаза. – Новички, только вышедшие в космос и с такой мощью? А потом, это произошло четыре года назад. И с тех пор эти сверхвооружённые новички нигде не появлялись.

– Но тогда…

– Дара, я не знаю, кто это, – опередил он мой вопрос. – Если пожеланий по взлому кухни нет, я, с твоего разрешения, пойду потружусь на благо миссии.

– Станцию обстреливали пятнадцать часов непрерывно! – повторила я, глядя как он невозмутимо, как ни в чём ни бывало, допивает свой морс. Словно они такие вещи каждый день обнаруживают. У меня в голове не укладывалось, что это могло произойти сейчас, в мирное время, когда у нас нет ни с кем конфликтов и всякий сброд вроде пиратов и беглых негодяев уже вычищен с самых дальних уголков вселенной. Что-то эта миссия становится всё страннее и страннее.

Капитан появился в дверях неожиданно и для нас обоих.

– Грейдо, покажи мне твой расчет баллистики. Сейчас.

– Да, капитан, – Грейдо вскочил на ноги, но внезапно нагнулся ко мне, через весь стол пытаясь дотянутся до тарелочки с печеньем, и шепнул мне: – В пять я буду абсолютно свободен. Придёшь в бассейн?

Он направился к двери, не дожидаясь моего ответа.

Вот нахал! Да ни за что! Что это за тон? Он что, действительно возомнил, что может назначать мне свидание? Хорошо, что сейчас Надя не видела. Хотя, капитан тоже странно на нас посмотрел. Вот мне именно этого только и не хватало!

– Я предупреждал тебя, что бы ты держался с ней осторожнее? – тихо спросил капитан спешащего за ним Грейдо.

– Капитан, да я же ничего…

– Вот и хорошо, что ничего.

– Напрасно вы так с ней. Она хорошая девушка. Уверен, она ничего плохого не замышляет.

– Именно это и делает её идеальным оружием. Она сама не осознаёт, что творит. Потому что считает, что не делает ничего плохого.

Повести будущее по ложному пути

– Капитан, – я догнала их.

– Я пойду, выгружу расчёт, – Грейдо пошёл вперёд, тактично оставив меня с капитаном наедине.

– Разве это не засекреченная информация? Про нападение на станцию. Почему вы разрешили мне узнать это?

– Вы журналист. И у вас есть право на получение информации.

– Но почему тогда мне закрыт доступ в лаборатории, в зал управления?

– Требования мер безопасности, – спокойно ответил он. – Мы же на станции пятой степени опасности. Недопустимо отвлекать сотрудников во время выполнения их обязанностей. К библиотеке и архивам у вас доступ открыт.

– К архивам, – усмехнулась я. – А к оперативной информации?

– Ограничения в доступе к информации вызваны вовсе не желанием скрыть что-то. Но для того что бы правильно понять суть вопроса, нужно располагать полным объёмом информации, предварительным углублённым изучением специфики темы. Обрывочные данные неизбежно приведут к искажению смысла. А вы, Дара, специалист по распространению информации. И, насколько я понимаю, достаточно поверхностно знакомы с задачами нашей миссии, и общей ситуацией в этом секторе космоса.

Его упрёк в моей некомпетентности и слабой подготовке к заданию больно задел меня. Что я могла ответить? Он был прав. И я прекрасно понимала это.

– Дара, вы же журналист. Более того, вы детский писатель. Если искажения информации и неправильная трактовка взрослую аудиторию вводят в заблуждение и провоцирует к ошибкам, то для детей это ещё более губительно. Их мировоззрение формируется на ошибочных представлениях о жизни.

– Я прекрасно это понимаю, – уверила его я. – Именно поэтому этой программе и придается такое значение. Мы сознательно создаём для детей образы, которые будут вести в нужном направлении развитие нашей цивилизации.

– То есть, вы понимаете, что не обладая достаточным пониманием всего происходящего, вы можете сделать неверные выводы и повести наше будущее по ложному пути?

Он не стал дожидаться, пока я до конца осознаю эту очевидную истину и вновь обрету дар речи.

– Вы простите меня, я вас оставлю, – капитан бросил взгляд на свой браслет и пошёл вперёд, обращаясь уже к Грейдо. – И расчёт по падению метеорологический станции тоже выведи.

Я стояла и просто смотрела вслед безупречному капитану. Недостаточное понимание. Да я вообще не понимаю, что они тут делают! Я и стараюсь именно с этим разобраться! И это же всего лишь детские сказки! Если я напишу что быть таким героем – это хорошо, как это направит будущее по ложному пути?

Но, несмотря на всё моё возмущение, где-то в глубине я чувствовала, что он прав. И все мои оправдания были абсолютно бессмысленны.

Ты с вирусами прилетела

Капитан сказал, что у меня есть доступ ко всем архивам. Но что мне от них толку? Мне надо наблюдать, как люди ведут себя в рабочих и внештатных ситуациях, что и как они делают, как реагируют, какие решения принимают. В наше время ничего героического уже не случается, а характеры героев раскрываются именно в кризисных ситуациях. Архив. Ха! Кому он нужен? И хватит всё время тыкать меня носом в то, что я не успела пройти подготовку к миссии!

Я хотела избежать встреч и успокоиться, поэтому свернула в коридор, которым, по моему мнению, сейчас меньше пользовались. Но побыть наедине с самой собой мне не удалось.

Доктор стоял возле грузового шлюза и внимательно наблюдал за происходящем через прозрачную дверь, часто поглядывая и на картинку на дисплее. Он был сосредоточен и явно переживал за результат там происходящего, его руки даже машинально повторяли какие-то движения.

– Ювелирно, – восхищённо взлетели брови доктора, компенсируя отсутствие интонаций в его голосе, и он облегчённо вздохнул.

– Спасибо, доктор! – ответил довольный голос Грейдо.

– Вам спасибо, Грейдо. Воистину наша писательница права. Вы повелитель зондов.

– О. Дара, – это доктор уже меня заметил.

Я никогда ещё не видела его таким возбуждённым.

– Что интересного я пропустила? – я заглянула в шлюз, где роботы убирали транспортировочные крепления какого-то контейнера.

– Грейдо готовит к спуску мою наземную лабораторию, – с довольным видом, но монотонно ответил Пабло.

– Вам уже разрешили спуск? – мне даже обидно стало, что меня не известили о получении разрешений.

– Нет, нет, – успокоил он меня, – это автономная станция. Я здесь в лаборатории буду получать результаты и трансляцию происходящего на планете.

– А что это?

– Вирусы. Штампы вирусов, которые прежние экипажи могли ненароком привезти сюда.

– Проверяете, не могли ли они мутировать в здешних условиях и стать тем самым источником заражения?

– О, Дара, я вижу вас не зря выбрали для этого задания, – голос доктора был монотонным и безжизненным, словно он говорил откуда-то из глубин себя самого. – Совершенно верно. Эти вирусы, кстати, прилетели вместе с вами.

– Со мной?

– Простите, старика. Не хотел вас напугать. Я имел в виду, они доставлены как раз тем грузовым транспортом, которым вы к нам прилетели.

– О, чудесно, оказывается, у меня были попутчики с ещё более сомнительной полезностью для миссии, чем я, – пробурчала я себе под нос, что бы не портить приподнятое настроение доктора.

– Всё, доктор. Комплекс стартует, через двадцать семнадцать минут будем разворачивать, – раздался голос Грейдо из браслета доктора.

– Ну, за работу, – он с удовольствием потер руки и поспешил к себе в лабораторию.

Может, мне всё же про доктора сказку написать? Я так и этак прокручивала варианты в голове, но у меня ничего не складывалось. Не так-то просто придумать сказку. Это вам не крики цветочков записывать.

Не стоит спорить с Надеждой

Я невольно вздрогнула, когда заметила ещё одного члена миссии на моём пути. Поль стоял у обзорного окна и мечтательно любовался на планету. Прекрасная возможность договориться с ним об интервью. Надежда права, я ничего о нём не знаю. Даже о том, как он таким стал. И пусть не для сказки, но мне этот вопрос покоя не даёт. Мне всего-то надо поговорить с ним. Что в этом сложного?

Я собралась с духом и пошла к нему. Поль заметил меня и повернулся приветливо улыбаясь. Я тоже улыбнулась ему и быстро прошла мимо. Проклятье! Не могу! Просто не могу это сделать! Никогда так глупо себя не чувствовала. Я же даже уже слова приветствия на языке держала, и не смогла заговорить с ним. И куда я иду теперь? Пожалуй, мне лучше вернуться к себе по другому коридору, через кольцо лабораторий.

Надо успокоиться. Ещё не хватало, что бы этот проклятый браслет опять послал доктору сигнал тревоги. И надо перестать злиться на себя. Я не виновата, что так реагирую на Поля! И в том, что к миссии не готова, тоже не виновата. Но сегодня точно всё было против моего отчаянного желания сохранить самообладание.

Я замерла на месте, чувствуя, как неприятный холодок пробежал по моей спине. На двери лаборатории Надежды горел красный индикатор, предупреждающий об опасности. Заражение? Я невольно вздрогнула и покосилась на свой браслет. А потом я краем глаза уловила движение и увидела Надежду в зимнем саду. И как тут было не разозлиться? Вот зачем они так делают? Почему надо каждый день напоминать мне, что здесь опасно? Они же это нарочно! Просто запугивают!

Я подошла к зимнему саду. Надежда уютно устроилась на диване, поджав под себя ноги и, развернув перед собой экран, любовалась на расползающиеся по макету планеты концентрические круги.

– Привет, – я стараясь скрыть раздражение в голосе. – Я думала, ты чем-то невероятно опасным занимаешься. На лаборатории горит сигнал тревоги.

– Плановая дезинфекция, – буднично пояснила она, любуясь на свой не самый удачный на мой вкус дизайн глобуса. – Вернее, я перенесла время плановой дезинфекции. Терпеть не могу, когда автоматика перебивает меня во время работы.

– Круги на воде – новый тренд в росписи глобусов? – я кивнула в сторону её медленно вращающейся проекции.

– Это локации распространения растений. Эпицентры созревания.

– Как захватывающе, – я не удержалась от ехидства. – Ты не обижайся только, но ты действительно считаешь, что это важно изучать? Как кричат цветочки. Какое это имеет значение при освоении планеты?

– Это часть экосистемы. Весомая часть.

– Но какое значение это имеет для людей? Что от них толку? Мы что будем их музыкой наслаждаться? Симфония для цветка с оркестром?

– Ты бы лучше подумала, что ты сама здесь делаешь, – перевела разговор она.

– Я здесь выполняю важное правительственное задание.