Мы назовём её Возмездие

– Дурёнка и то пол! Ха!

– Я бы его просто вышвырнул за борт и дело с концом. А то живёт зверушка, только мучается.

А Федор отвлёкся, отвечая кому-то на вызов.

– Неймётся ему, – пробурчал Федор отключая вызов.

– Папочка жаждет повоспитывать тебя? – усмехнулся Самсон.

– Ага. Ладно, пойду выслушивать Антоху, – Федор не спеша, вразвалочку поплёлся в сторону столовой.

Самое время взять у этой сногсшибательно идеальной горы мышц интервью.

– Привет. Можно задать тебе несколько вопросов?

– Ну, что, куколка? – довольно улыбаясь, уставился на меня Самсон. – Если тебе нужен настоящий герой, то это я.

Я вежливо улыбнулась в ответ, и мы пошли к креслам у обзорного окна. Ещё вчера я и не сомневалась в озвученном им факте. Но за это время моё мнение о таких вот героях успело измениться.

– Ты передачи для какого канала снимаешь?

– Я не снимаю передачи, – разочаровала его я. – Я пишу сказки и сценарии.

– А-а-а, – понимающе кивнул головой он. – То есть, по твоим сценариям другие потом передачи снимают. Те, кто попроще.

– Можно и так сказать, – не стала переубеждать его я, гадая, почему он меня в категорию «не попроще» отнёс. Уж не потому ли, что считает меня «министерской малышкой»? Ну, устроил мне Генрих весёлую жизнь этой командировкой вне правил! И главное, зачем? Не было никакой причины так спешить, нарушая все нормы. А я теперь расхлёбывай!

– Я, кстати, уже снимался в передаче, – не забыв поиграть мускулатурой на могущих ручищах, как бы между делом напомнил Самсон. – И в рекламе снимался уже три раза. Видела меня в кадре, куколка? Я очень фотогеничен. Имей в виду. Не забудь это в сценарии указать.

– Почему вы согласились в этой миссии участвовать? У вас же, наверняка, была масса других предложений? – мне очень хотелось посмотреть, как он выкрутиться, я ведь знала, что его и сюда взяли в последний момент из отбракованных. Не очень хорошее начало общения, но его самолюбование уже порядочно раздражало меня.

– Конечно, были другие, – довольно улыбнулся он, прекрасно изображая усталость звезды от обилия интересных предложений, – но мне с нашим капитаном поработать очень хотелось.

– С Беловым? Почему именно с ним?

– Так у него что ни миссия, то бомба! Про каждую потом в сетях год обсуждают. С таким капитаном в тени не засидишься, в любом случае тебя заметят.

Он даже сейчас умудрялся периодически бросать взгляды на все поверхности, в которых он отражался, и любоваться собой.

– То есть, вы жаждете славы? – уточнила я.

– А кто же её не жаждет? – согласился он. – Слава даёт всё: восхищение девушек, предложение на съемки в кино, приглашение к известным людям.

– Восхищение девушек? Я слышала, как вы Надежду называли своей любовью. Зачем же вам ещё и другие девушки?

– Так разве этого много бывает? – раскатисто расхохотался он. – Эх, мала ты ещё, а то я бы тебе объяснил поподробнее.

– Да уж, пожалуй, не стоит, – отвергла я его идею. – Что же, спасибо за беседу.

Я поднялась, чувствуя, что просто не могу больше выносить такую концентрацию самовлюбленности.

– А когда передача выйдет? – поинтересовался он. – Я же в миссиях всё время или на соревнованиях. Мне не до просмотров всяких передач, как лежебокам разным. Надо заранее отметить в календаре, что бы не пропустить.

– Я обязательно сообщу, если вдруг напишу про вас.

– А про кого здесь ещё писать, куколка? – расхохотался он. – Не про доходяг же этих лабораторных? Ну и умение держать себя в кадре, согласись, тоже не последнее дело.

– С этим не поспоришь, – согласилась я.

Как я вообще могла считать, что он может быть героем? Нет! Вот уж такими я наших будущих покорителей космоса видеть точно не хочу. А как же высокие идеалы первопроходцев? Как же стремление принести новые открытия человечеству, новые земли под заселение, новые горизонты возможностей? Интересно, уровень интеллекта у претендентов хоть как-то измеряют? Или роста и веса мышечной массы теперь вполне достаточно?

Неужели Надежда могла увлечься этим типом? Она, конечно, очень странная, но не настолько же? Нет, я это выясню! Точно выясню!

Как мне влетело от капитана

Как я люблю эти моменты! Когда можно с головой уйти в то, что рождают фантазии в моей голове и выплеснуть всё это в рассказ или сказку. Пусть с ожиданиями насчет героического образа Самсона я ошиблась, но зато история Надежды и её двоюродного брата вдохновила меня. Конечно, это ещё только черновой вариант сказки, но она уже потрясающая.

Я отложила написанный текст и открыла список моих заметок.

И так, у меня есть истории доктора, Надежды и Макса, история Грейдо. Самсона можно вычеркнуть. Жомоло тоже.

Бабуля. Вот с ней надо поговорить, но как разговорить её на что-то кроме правильного питания и режима?

С Антоном и так всё ясно. Он прямой, чёткий и ясный, это слишком просто и предсказуемо. Федора ещё порасспрашиваю.

Капитан. Теоретически, у меня ещё есть время пробить этот лед между нами. Я же не виновата, что меня ему так навязали.

И Поль. Главный герой из него, конечно не выйдет. Но мне покоя не даёт, почему он такой, а я боюсь спросить его об этом.

Не плохие итого для семи дней пребывания здесь. Ещё у меня есть список разных не взаимосвязанных странных фактов, которые, возможно тоже пригодятся. Вот эти относятся к описанию планеты:

Планета собрана искусственно из осколков нескольких взорванных планет.

Увилги переселились… (я исправила на новую версию Поля) … были переселены сюда кем-то.

Хищников нет, растения – падальщики.

Растения поют и звуком управляют миграцией животных.

Картинки на спутниках похожи на цветы Пареруса .

Я хотела вычеркнуть этот не подтвердившийся факт, но потом подумала, что для сказки это всё равно можно использовать. Идея интересная, даже если не подтвердилась в реальности. Сюда же надо добавить:

Увилги песни растений не слышали. И спутники тоже.

Захоронение с двумя застрелянными Атракси.

Даже здесь. Где их только нет.

Пустые не распечатанные лаборатории.

Так, с этим всё понятно.

Отсутствие большинства специалистов на борту.

Тоже ясно.

Грейдо изучает места посадок кораблей на планету.

Не вижу в этом смысла.

Грейдо совмещает три должности, а в перерывах меджу основной работой развлекается сборкой – разборкой новейшей техники, только что с завода.

Глупое занятие. С точностью заводских проверок бортовая техника всё равно не сравниться. И наконец, самый странный факт. Нелепый и сомнительный.

Станция была обстреляна пиратами из новейшего оружия.

Этот факт ни с чем не вяжется, тем более с реальной ситуацией в этом секторе космоса. Стрелять по станции здесь было просто не кому. У нас соглашения о сотрудничестве со всеми известными инопланетными цивилизациями.

Голос капитана в индивидуальном средстве связи заставил меня вздрогнуть.

– Дара, зайдите ко мне. Немедленно!

– Зачем? – машинально переспросила я и заткнула себе рот рукой.

– Не «зачем», а немедленно!

– Хорошо! Сейчас иду, капитан.

Что такого ему прислали с этой почтой, что он так взъелся на меня? Куда Пушистик делся, когда он нужен? Я почти бегом направилась к кабинету капитана. Это было совсем не обязательно, формально, я не обязана так спешить, но тон его голоса не вызывал желания оспорить его право командовать мной. У самых дверей я буквально налетела на выходящую от капитана Надежду.

– Ну и влетит тебе сейчас! – рассерженно зашипела она на меня. – Почему ты не сказала, что доступ в лабораторию тебе запрещён? Как ты вообще тогда в мою лабораторию попала? Дара!

Я растерянно пожала плечами. За полуоткрытой дверью меня ждал не менее рассерженный капитан, и теперь я знала, за что мне влетит. Но мне не привыкать получать за такие шалости.

– Хотя, пусть тебе капитан всё объясняет! – Надежда психанула, не дождавшись моих оправданий и пошла прочь. – Мне надо успеть с Антоном хворабов на планету вернуть.

– Наденька, я потом всё объясню! – спохватилась я, уже заходя в каюту капитана.

Ненавижу, когда меня вот так отчитывают как нашкодившую первоклашку. Как он может даже сейчас выдерживать этот холодный официальный тон? Уж лучше бы просто наорал на меня. Как я оказалась, с какой целью, почему нарушила правила, с какой целью я вообще проникла на станцию… Как же всё это муторно. Как будто я диверсант какой-то!

– Кстати, вы читали договор о вашем пребывании на станции, перед тем как поставить свою подпись? – выводящим меня из себя спокойным и официально-холодным голосом поинтересовался капитан.

– Вы про то, что в случае заражения, меня на станцию не впустят и либо бросят на планете, либо отвезут домой в герметичном контейнере? Читала, – кивнула я.

– Похвально. Значит, можете заранее ознакомиться со своим контейнером. На планете быть брошенной вам не грозит, разрешения на спуск я вам не дам!

– Вы на редкость добры ко мне, капитан. Я же ничего вам не сделала! Подумаешь, на зверюшек посмотрела. Надежда говорит, что они совсем не заразны!

– Дара, вы игнорируете правила безопасности, – спокойным безукоризненно выдержанным тоном произнёс капитан. – Не имеют значения выводы Надежды или любого другого члена экипажа. Вы обязаны придерживаться правил, пока находитесь на станции под моей ответственностью. Если вы ещё раз такое вытворите, я собственноручно запихаю вас в этот проклятый контейнер, и именно там вы будете ожидать окончания вашей миссии.

– Капитан, – я всеми силами старалась успокоиться и соответствовать его безупречному тону общения, но мне это не удавалось, – Александр Владимирович, я понимаю ваше отношение ко мне, но поверьте, я не знала, что подпись Генриха Вайтмаса на моём назначении сразу запишет меня в число ваших врагов. Я честно была не в курсе ваших с ним отношений. Мне очень жаль. Я не знаю, чем я могу навредить вам. Я ничего такого не делаю и не собираюсь.

Капитан всё так же проницательно взглянул на меня

– Дара, я отвечаю за безопасность миссии. Если вы действительно, не желаете навредить мне, почему вы всё время нарушаете правила?

– Да потому что вы мне всё запрещаете! Абсолютно всё!

– А вы не думали, почему хорошо подготовленной, прошедшей спецподготовку Надежде, запретили спуск даже из-за простой простуды, перенесённой ею два месяца назад? Пабло, так же прошедшему четыре курса подготовки, тоже запретили из-за незначительной аллергии. А вам, не прошедшей даже элементарный инструктаж, не то, что курс подготовки, можно всё? И это на станции над планетой высшей категории опасности?

– Но я же не виновата в этом! – не выдержала я. – Мне просто времени не дали на подготовку.

– Дара, у меня нет объяснений, почему сюда прислали именно вас. Я просто прошу вас соблюдать правила безопасности, единые для всех на станции. От этого зависят жизни всех членов экипажа.

Я встретилась взглядом с его серыми глазами. В его взгляде не было превосходства или суровости. Скорее, просто усталость. И клокотавшее во мне возмущение как-то разом осело.

– Я больше не подведу вас, капитан, – пообещала я.

– Очень на это рассчитываю, – спокойно ответил он. – Можете идти.

Я вышла из кабинета. Он просто придирается ко мне! Я подготовку не прошла и что? Мне теперь безвылазно сидеть в своей каюте и ничего не делать? Да, я не подарок, я не биохимик, которого он так ждал. Но я же не виновата в этом! И это не я ему грубила в переписке. Я из кожи вон лезу, стараясь подружиться с ним, а он до сих пор разговаривает со мной так сухо и официально.

Ну ладно, с проникновением в лабораторию я, наверно, переборщила. И Грейдо мешать тоже не следовало. Это моя ошибка, признаю. Но как бы иначе я столько узнала о Грейдо и Надежде, об их работе, о мотивации работы здесь? Ведь это и есть та задача, с которой я сюда прилетела. Я журналист! И мне надо добывать нужную информацию. И, как бы то ни было, я свою работу выполню! И я вообще могу взять и написать в сказке, как капитан ко мне придирается! И пусть детишки потом читают какой он герой.

Извиниться

Я вздохнула и пошла искать Надежду. Надо извиниться перед ней. Кажется, ей досталось от капитана за моё проникновение в лабораторию.

Прощения у Надежды мне попросить не удалось. Надежда и Пабло в зале проводили совещание и решила им не мешать.

– В отсканированный вами образцах нет ничего, способного хоть как-то повредить нервную систему. Боюсь, что мы опять зашли в тупик, – произнёс доктор и я поняла, для меня их обсуждение будет невероятно скучным. Нет, сейчас я к этому не готова.

Браслет передал вызов от Грейдо и я застонала. Не хотелось отвечать. Я знаю, что он скажет и мне так стыдно перед ним. Именно у него прощения просить мне больнее всего. Я, превозмогая себя, ответила.

– Грейдо, прости, пожалуйста!

– Дара, не делай так. Я дорожу этой работой.

– Прости, я повела себя так эгоистичная тупая избалованная кукла с одной из распухшей от изобилия излишеств планет.

– Я не про тебя так говорил.

– Не про меня, но я поступила как одна из них. Прости. Я не думала, что могу навредить тебе этим. Я вообще ни о чём не думала. Прости меня, я больше так не буду. Обещаю!

– Ладно, я просто хотел попросить тебя не подводить нас.

– Я обещаю, Грейдо!

Он отключился, и я так и не поняла, злиться ли он на меня.

Вот как я умудряюсь всё портить? Нет, мне просто необходимо съесть пироженку и вернуть себе хоть часть прекрасного настроения. Да, я влезла ,куда мне не следовало. Но такова моя работа. Журналиста ничего не должно останавливать при добыче достоверной информации.

Почему-то, легче мне от повторения этих заезженных оправданий не стало. Надо отвлечься от самолинчевания. И лучше всего, работой. Оперативников же уже выпустили из карантина после спуска?

И его я хотела сделать примером для подражания?

– Что, кнопка, скучаешь? – окликнул меня Федор, вольготно развалился в кресле.

– Не называй меня так! – огрызнулась я, всё ещё не успокоившись после взбучки, полученной от капитана.

– Ладно, не злись. Хочешь, я привезу тебе что-нибудь с планеты? Обидно, небось, что вниз не пускают, – Фёдор словно нарочно подлил масла в огонь.

Я уже готова была взорваться и нажаловаться Фёдору, но его самодовольная физиономия как-то не располагала к откровениям. К тому же, я боялась, что сейчас выскажу всё ему, и на описание образа придирающегося ко мне по мелочам капитана моего праведного гнева уже не хватит.

– Хочешь посмотреть какое мы красивое место нашли под будущий город?

– Под город? Вы что здесь город будете строить?

– Конечно же. Всё уже почти готово, – самодовольно кивнул он и ткнул пальцем на изображение на дисплее. – Вот. Как только эти умники найдут лекарство от вируса, мы сразу же развернём здесь поселения. А чё? Здесь очень спокойно. Вулканическая деятельность почти на нуле, хищников никаких. Живи себе в полной безопасности. Самсон себе уже местечко приглядел. А я вот никак не решу – в этом месте участок себе брать или вот здесь. Глянь-ка. Тоже вид какой красивый. Да и не хочу я рядом с Самсоном жить. Задрал он уже своей мускулатурой хвастать.

– Красиво! – подавив в себе желание выговориться, я всмотрелась в снимки видов, снятых с поверхности планеты. – Но высшую категорию опасности с планеты ещё не сняли. Как же здесь города уже проектируют?

– Это да. Почём зря эти бездельники хлеб едят. Тридцать лет лекарство найти не могут. А ещё врачи. Я вот свою работу хорошо делаю. Сказали, что людям нужны новые земли, новые города. Так вот они! Места самые лучшие на планете выбрали. И развалины этого полудурёнка здесь везде рядышком. Кто хочет – пусть изучают историю. А здесь будет космодром для грузовых кораблей. Очень подходящее место по всем расчётам. Полдурёнок говорит, здесь и был чужых космодром. Он по камням каким-то видит. Вот моя работа. Сказали – людям надо. И я это сделал. А врачи эти… одно слово – бездельники! О! Доктор опять повторный тест хочет. Пойду-ка я тестироваться. Проверки – это важно. Нам нельзя болеть.

Федор подмигнул мне, взял с кресла свою неизменную кепку и вразвалочку не спеша пошёл к дверям.

Вот кто должен быть настоящим героем сказки! Смелый первопроходец, которого не пугают никакие трудности. Уверенный, четко знающий, что и зачем он делает, понимающий какую задачу он выполняет для всего человечества.

Я распрямила плечи и гордо посмотрела вслед выходящему из зала Федору. И тут я заметила у него на затылке очень знакомый знак, который тут же заставил моё дыхание сбиться, и всё моё воодушевление мгновенно рухнуло вниз и рассыпалось в труху. Быть этого не может! Вот почему Федор всё время в кепке ходит! Под короткой стрижкой, полагающейся оперативникам по уставу, не скроешь свое хулиганское прошлое. Фу! Это отвратительно! У поклонников этого молодёжного движения, конечно, было более пафосное объяснение этому выжженному у них на затылках знаку. Но выглядело это так, словно им на затылок кто-то сапогом наступил. Кошмарно, унизительно, отвратительно! Каким отморозком нужно быть, что бы позволить сделать с собой такое? И это Фёдор? Я его только что хотела сделать примером подражания для детишек? С такими-то идеалами его юности?

Как сюда попал Антон

Я не услышала, как подошёл Антон. Заметила его, только когда он усмехнулся, перехватив мой растерянный взгляд вслед Федору.

– Да, Дара, вот с такими людьми приходится работать. Не так-то просто набрать группу для работы на планете высшей категории опасности.

– И ты его взял в команду? – не удержалась от вопроса я.

– Федор не плохой парень, но ты имей в виду, что он здесь альтернативный срок наказания отрабатывает.

– Что? Срок наказания?

Антон кивнул.

– Ничего серьёзного на нём нет, ему мозгов не хватило понять, что его просто используют для этих хорошо организованных групповых хулиганских акций, – Антон тяжело вздохнул. – И до сих пор не хватает мозгов. Он так и считает это своим героическим прошлым. За это и срок отбывает. Так что, ты с ним поосторожнее.

– Как такие как Фёдор вообще попадают в программу исследования новых планет? Это же должны быть лучшие люди! Герои!

– Дара, я бы рад думать так же. Но героями-первооткрывателями были первые две миссии на эту планету. А сейчас, когда уже стадия методичного изучения и тяжёлой неблагодарной работы – время тех, кто не останется в памяти людской. Мы – люди, делающие трудную и незаметную для всех работу. И про наш вклад в освоение этой планеты даже никто не узнает. Мы невидимое звено между героями-первооткрывателями и героями-первопоселенцами. Поэтому, на такие миссии и посылают всех, кого не жалко потерять, а то и тех… от кого хотели бы избавиться.

Я уставилась на него, пытаясь понять смысл его последней фразы.

– Что? А ты сам почему сюда попал?

– Для меня это прекрасный шанс. Как и для Фёдора.

– Не смей себя сравнивать с… Что? Ты хочешь сказать, что ты тоже?

– Нет! – поспешил успокоить меня Антон. – Я даже под следствием не был.

– Это до чего же тебе сложно было хоть кого-то найти, если даже таких как Самсон и Фёдор пришлось брать! А капитан ещё и отчитал тебя за подбор группы!

– Нет, он не то что бы отчитал… – Антон отрицательно покачал головой и вздохнул. – Да, я сам знаю, что допустил ошибку. Капитан просто акцентировал на это моё внимание. Потому что мне теперь всё время придётся держать это под контролем.

– Но если группу и так было собирать не из кого…

– Нет, выбор у меня был, – покачал головой Антон. – Это я так их подобрал. Хотел избежать проблем с субординацией, а в итоге у меня в команде действительно не кого вместо себя поставить.

– Если такая ситуация с подбором людей сложилась, почему миссию не отложили? Ведь и специалисты тоже после гибели группы Григора отказались сюда лететь. Можно было просто перенести старт работ. А так тебе приходиться отвечать за работу этой наспех собранной команды. Почему ты не отказался?

– Боялся, что если миссию отложат, то и мне найдут замену, – неожиданно признался Антон.

Я с удивлением уставилась на него.

– Ты боялся, что тебя не возьмут? Почему?

– Знаешь, это просто чудо, что я попал в эту миссию, – вздохнул Антон. – Меня просто Григор пожалел и взял дублёром. И мы оба знали, что я не полечу сюда, что мне это просто спасёт карьеру. А вышло, что пришлось мне лететь.

– Я слышала об их гибели, – призналась я, – но не знала, что именно эта группа должна была лететь сюда.

– Они, – печально вздохнул Антон. – Григор с Беловым уже работал на Грабате. Капитан хорошо знал его и сам выпросил его для этой миссии. Григор как раз заканчивал работу на кольце Спиноса и должен был сюда прилететь после двухнедельного отпуска. Он даже подготовку к миссии начал уже. Он погиб в последний день миссии. Нелепая авария в стыковочном узле.

– Да, это был просто шок для всех, – я припомнила сводки новостей. – В наше время и гибнут люди! Да ещё и в такой нелепой ситуации.

– Я думаю, капитан от меня не отказался только из уважения к памяти друга, – печально усмехнулся Антон.

– Да брось ты! – одёрнула его я. – Если ты официально был его дублёром, то кто же ещё должен был лететь?

– Это была просто формальность, – покачал головой Антон. – Я ухватился за эту возможность. Григор просто спас меня своим авторитетом, поручился за меня.

– Спас? Что-то я не понимаю. Спас от чего?

– А ты не знаешь? Ты же журналист.

Я отрицательно покачала головой.

– Когда в чём-то виноват, кажется, весь мир о твоём проступке знает. И все жалеют тебя и тактично избегают говорить об этом, – он печально улыбнулся и продолжил: – Меня отстранили от работ. Чуть совсем взашей из профессии не выгнали за неподчинение распоряжению капитана миссии.

– Просто за то, что ты не выполнил какой-то там приказ? И всего-то?

– Да. И нет, – он стал рассказывать спокойно, как о давно отболевшем и поблёкшем переживании. – Это было на Вологе, ты наверно даже не слышала о такой? Моя группа готовила площадку под разворачивание большого поселения. И надо было взорвать часть скалы. Я всё просчитал, но капитан колебался. Есть такой закон минимального вмешательства, по которому мы должны готовить места под поселения с минимальными изменениями на осваиваемой планете. А эта скала – она просто мешала нам. И я убедил капитана разрешить её снос. А потом, в самый последний момент, капитан вдруг отозвал нас и запретил взрыв.

Я столько времени потратил на этот проект, что просто взбесился тогда. Я подумал, что он опять испугался ответственности за превышение уровня необходимого вмешательства. Я был взбешён, что он меня перед моими людьми идиотом выставляет. И я наорал на него, объявил, что беру ответственность на себя и взорвал эту проклятую скалу.

– И за это тебя сюда сослали?

– При взрыве едва не погибли люди.

– Как? Ты же сказал, что всё рассчитал?

– Произошло ЧП. Капитан отозвал свое разрешение на проведение взрыва именно потому, что катер упал в зоне поражения. Но я этого не знал, – в голосе Антона прорвалось сожаление. – Понимаешь, я был так взбешён его отказом, что не дал ему договорить. Я просто наорал на него и отключил связь.

Я молчала, боясь прервать его переживания.

– Капитан… – продолжи Антон, – его тоже чуть в отставку не отправили после этого. Отстранили от миссии на время следствия. Я его подставил. Ну и для меня после такой выходки работа мало у кого найдётся. Можешь написать об этом, ты же сказочница? Может, это кого-то научит не считать себя умнее капитана.

– Что за самобичевание! Подумаешь, ошибся. С каждым бывает, – постаралась поддержать его я. – Белов не взял бы тебя, если бы не был уверен в тебе. Дело не в памяти, он за безопасность нас всех отвечает. А на тебе ответственность за самый опасный сектор работ.

Антон до этого казался мне абсолютно понятным, уверенным и крепким как скала. И сейчас, когда он внезапно открыл мне сколько переживаний носит в себе, я обнаружила совершенно нового для меня человека. И мне так хотелось поддержать его, такого крепкого и сильного снаружи.

– Да уж, – покачал головой Антон. – Я так хотел быть не хуже Григора, что всё только хуже сделал. Я ошибся с подбором команды. Я не хотел, что бы кто-то из них мог поступить так, как поступил тогда я. И выбрал без инициативных исполнителей. Они не оспорят мои решения, и они прекрасные профессионалы в своей области, но капитан прав. В случае ЧП, кого я могу поставить на своё место? Они передерутся за право быть главнее других, но никто из них не сможет руководить другими для достижения целей миссии. Никто из них не готов принять ответственность за других.

– Кажется, я поняла о чём ты, – кивнула я. – Уровень мышления.

Он кивнул.

– Да, по ним это заметно. Но, зато они хорошие исполнители. Слушаются тебя.