Знаки-Собаки

Говорить Сита не могла, и только ручейки слез кротко сбегали по щекам. Сырость на ресницах напоминала, что день не померк и мир по-прежнему на своем месте, хотя бог его знает, на своем ли? Мама обнимала ее и пыталась поднять на руках перед собой в попытке успокоить ребенка. Из-за маминого плеча Сита увидела… закутанный в плед вентилятор. Тот стоял на своем обычном месте. Идеально покрашенной фигурки нигде не было. Это разбудило и заставило работать Ситин ум. Все возвращалось на свои места:

«Это был сон!»

Лора дотащила дочку до лестницы и устала.

– Ты можешь дальше сама? Надо умыться… Если еще раз приснится бяка, сходим к доктору! Давай милая, завтракать, и ко второму уроку успеешь. Я тебе хорошую музыку поставлю, успокоишься! – Лора спустилась вниз и включила запись медитативной флейты, отчего девочка снова почувствовала тепло легкого транса.

Умывшись, Сита вернулась в комнату и потрогала вентилятор. Настоящий! Поискала глазами идеально выкрашенную песчаную фигуру. Она ведь так усердно над ней работала весь вечер накануне. Ничего не было. Даже песчинок, которые неизбежно должны были остаться на столе или застрять в ворсинках ковра.

Сон! Все было таким невероятным сном! Последнее, на что обратила внимание Сита, был неясно откуда возникший аромат нежнейших цветов. Проверять, есть ли в комнате цветы, девочка даже не стала, поскольку знала – цветов не было.

– Мам, а дедова статуэтка… она еще не уехала? – осторожно спросила Сита.

– Вчера вечером приезжала Соня и увезла. Ты уже спала, крошка.

– Пон-я-я-тно! – упавшим голосом отозвалась Сита. Лора настороженно посмотрела на дочку и подумала, что никто ее за руку не тянул показывать каменного идола и что муж был сто раз прав.

Глава 36.

В школе и после занятий Сита не знала, как вернуться к обычному состоянию. Год назад, когда произошел инцидент с горячим мазутом, вылившимся ей на руку, она понимала, что случилось нечто страшное. Неизведанная большая сила вмешалась в ее жизнь без спросу и приглашения и сломала всю красоту. Тогда было больно, и вспоминать о случившемся девочка не любила.

В этот раз ее никто не бил и не выливал раскаленный мазут, но ступор никак не проходил. В голове не умещалось, как же получилось, что пропали все предметы, статуэтка, баллончики с краской, куча песка. Потом пришло это невероятное видение, или встреча…

Ощущение от нее ни за что не хотело проходить, а, наоборот, все глубже западало в сердце, ныло и стонало при одном только воспоминании. Ничего похожего по широте, размаху и настолько невообразимо прекрасного с Ситой не случалось. В глубине она боялась, что никогда больше не отведает неземной любви. И почему это произошло с ней?

Глава 37.

«Ты создаешь вселенную, пространство, что тебя окружает. Ты наблюдаешь мир, людей вокруг, и возникает чувство, что все это создано кем-то, не тобой. Неизвестный смастерил тебя и позаботился об остальных.

Когда ты сама вливаешь жизнь в творение, тогда в этом новом мире ты почувствуешь все своим ребенком – неотделимой от тебя частью.

Созерцание уже созданного творения – меньшая польза. Лепка мира вокруг себя – большая выгода!

Но и роль наблюдателя можно использовать во благо – стань непредвзятым зрителем! Тем, кто смотрит, видит, но не делает оценок! Поэтому плохо или хорошо то, что он видит, это не должно тревожить. Как наблюдатель он может лишь созидательно действовать, предлагать свою добрую волю всему, чтобы узнать вещь до конца.

Любовь моей Богини такова, что даже серьезную жизненную невзгоду Она обратит в благословение – в милость, которая принесет пользу на много лет вперед…»

Сита понимала, что написанное принадлежало руке дедушки. Словно эти строки предназначались ей, хотя многого она не понимала. Возможно, дед предвидел в ней талант скульптора или вообще умение мастерить, но как он мог знать об этом до ее рождения? Про наблюдателя тоже загадочно написано.

Раньше Сита не замечала этой рукописи и могла поклясться, что ее в кладовке не было. Сейчас папка с неукрепленными листками бумаги лежала как раз над тем местом, где хранилась статуэтка.

Поначалу девочка не видела в этом связи. Но постепенно, по мере чтения дедовых писем догадалась, что в это время, когда ей семь лет, ей суждено прочитать странные письмена. Поймет она эти слова позднее, а сейчас они просто зацепили юный интерес.

В одном месте у Серафима было упомянуто, что когда человеку 7-9 лет, начинает работать интеллект, и мир, который до этого выглядел очень простым, усложняется. Из записей следовало, что в этот период ребенок полностью забывает сцены, которые предшествовали его… рождению. Сита захотела вспомнить про время до рождения, ведь может получиться! Но ничего, кроме слез от первых падений, когда она училась ходить, и радостей от прекрасной улыбки мамы она вспомнить не могла.

Дальше у деда шло о незримых перемещениях души из одной формы в другую, и здесь Сита уже не понимала.

Только в одном месте становилось интересно:

«Когда Мать (было написано с большой буквы) укажет тропу, человек сможет узнать свой предыдущий и увидеть будущий дом…»

Девочка понимала, что речь идет не о ее маме, а о какой-то большой, главной Матери. И тут ее озарило!

«Уже сейчас мне надо сделать отметку, чтобы, когда я приду в будущий дом, я могла себя вспомнить Ситой теперешней! Что сделать? Надо найти большую Мать и спросить у нее!»

Словно разряд пробежал по всему телу Ситы.

Через два года, день в день, Сита вспомнила тот сон. Она сидела за учебниками, но не могла сосредоточиться, поскольку мысль, как найти большую Мать, завоевала весь ум. Сите вспомнился сон, в котором она видела гигантскую женщину-собаку. Фигура с головой собаки Греты выглядела исполинской, но было трудно увидеть в ней признаки любящей матери.

Потом на память пришло видение, в котором ожившая богиня говорила о дедушке и что Сита будет любить эту… бестелесную женщину.

«Что она мне сделала, эта дамочка? За что ее любить?» – внутренне негодовала девочка.

Как бы там ни было, в раздумьях и предчувствиях Сита растеряла весь покой. Уроки пошли побоку – девочка загорелась желанием разузнать про статуэтку все: ее название, что, откуда. Разведать про «странное» увлечение дедушки. В молодую душу проникла жажда разгадать весь этот секрет и понять, что так встревожило ее тогда и захватило с новой силой сейчас.

Десятки раз глаза Ситы пробегали по странице урока, делая слабую попытку зацепиться за смысл.

«Так домашнее задание не запомнишь!» – заключила Сита и принялась на последней странице тетради записывать даты и имена исторических персонажей из задания. Такая тактика помогла, но ненадолго. Мысли упрямо возвращались к сюжету из ее давнего сна, к загадочной сцене с ожившей статуей, к записям из дедовой тетрадки.

Незаметно для себя Сита стала писать «ли-ко», «ли-ко», а когда спохватилась, то вместо того чтобы зачеркнуть, принялась обводить в рамочку написанную бессмыслицу. Ей захотелось дорисовать цветы и собачек. Мысли о четвероногих друзьях вернули равновесие в ее беспокойные раздумья. Сита заключила для себя, что каменная богиня и собака как-то связаны. Но домашнее задание никто не отменял, и Сита снова взялась выписывать даты, изо всех сил старясь хоть что-то запомнить.

Глава 38.

Два года тянулась история, которую не могли осмыслить ни Лора, ни ее подруга Соня. Лора была убеждена, что Соня сама забрала статую из кладовки, имея у себя копию ключей. Когда это случилось, Лора ненадолго отошла из дому, но до ухода по телефону подробно рассказала, где стоит изваяние, во что оно укутано, и пожаловалась, что статуэтка тяжеловата для женщины. На это Соня ответила, что принудит своего мужа и втроем, включая Лору, они точно справятся с погрузкой.

На следующий день Лора увидела, что статуи нет, и порадовалась, что Соня с мужем справились без нее:

«Унесла, и хорошо! Пусть у Сони побудет, а там посмотрим, что делать с идолом!» Муж после работы тоже порадовался, узнав, что Серафимово божество увезли из их дома.

Все пошло своим чередом, а через неделю ночью загадочная волшебница из дедовой статуи появилась опять. Сита проснулась от жажды и решила спуститься на кухню выпить воды. По дороге назад недалеко от кладовки она заметила… черный свет. Вернее, свет был черный с синим отливом. Сначала девочка просто наблюдала столбик необычного свечения, но постепенно до нее дошло, что черного света не может быть, особенно ночью, когда все и так черное. Девочка не испугалась, но чтобы убедиться, что это не мерещится, она кулаками потерла глаза. Явление не исчезало. Падающий из окна свет уличного фонаря при соприкосновении с черным светом немного отливал голубым. Сита услышала голос, как ей показалось, исходивший от необычного столбика. Она сразу узнала его, впервые услышанный от ожившей статуи. Звучание речи было необыкновенно напевным, как если бы кто-то специально растягивал слова:

– Тебе нравится думать обо мне?

– Скажи, кто ты? Дедушкина мать? Как твое имя? – шепотом спросила Сита.

– Да, я Мать твоего дедушки, а так же многих-многих людей. Я существую для всех тех, кто любит меня. Кто не любит меня, те меня боятся!

– Я хотела спросить у тебя, дедушкина мама… я прочитала в дедовой тетради, что ты указываешь дорогу, и про будущий дом там тоже сказано. Этот дом, где он?

– Конечно, я расскажу тебе, Сита!

При этих словах девочка вздрогнула. Мать впервые произнесла ее имя, и от этого Сите сделалось одновременно и приятно, и жутко – что еще это странное существо знает о ней?

Голос продолжал:

– Твой дедушка, мой любимый сын, ушел за завесу вечности еще до твоего рождения. Он отправился в новый дом. Когда твои родители состарятся, они неминуемо покинут этот дом, чтобы поселиться в следующем. Это будет и с тобой, и со всеми людьми. Только никто не знает, в каком новом доме они очутятся. Один твой дедушка знал. Я ему сказала…

Сите не терпелось спросить про ее будущий дом, но из вежливости она не могла перебивать волшебную собеседницу.

– Твой дедушка любил меня и знал мое подлинное имя. Поэтому я сообщила ему про будущий дом, про то место, где он легко обо мне вспомнит. Очень быстро вспомнит обо мне!

– Где это место? – не выдержала Сита.

– О! Это прекрасный дом. Внутри него много моих изображений. Те, кто сейчас живут там, – мои дети. Как и твой дедушка, они любят меня, сильно любят. Поэтому твоему дедушке будет хорошо в новом доме.

Сите захотелось узнать адрес деда, но неожиданно для себя она произнесла:

– Как я могу любить тебя, дедушкина мама? Сильно, как он?

Вместо ответа Сита стала ощущать прилив сильнейшего чувства, почти невозможного по глубине и могуществу для ее детского сознания. Будто незримые струи наполняли не только ее тело, но и разум, и все пространство вокруг. Мир закружился и стал уплывать из-под ног. Сита вытянула руку и наткнулась на гладкую дверцу холодильника. Это помогло удержать равновесие. Девочка всем телом прислонилась к металлической дверце. Первое, что она почувствовала после разговора, были крупные слезы, застывшие на ее ресницах.

Как о ночном происшествии узнала Лора, непонятно, но материнское сердце забило тревогу, и она записала девочку к врачу.

Глава 39.

– Необходимо определить, где для ребенка источник стресса! Простите за такой вопрос, нормально ли у вас в семье? Отец, отчим? – допытывался доктор.

Лора была серьезной:

– У нас все нормально. У Ситы родной папа. Мы с мужем не ссоримся… по-крупному не ссоримся. Во всяком случае, на ребенка это не влияет.

– Вы уверены?!

– Абсолютно!

– Папа девочку не обижает? – доктор украдкой посмотрел на Ситу.

– Папа у нас военный, к семейным вопросам чуткий. Если говорить о стрессе, то как мать я не вижу, что Ситу расстраивает семья.

– Хорошо-хорошо! В карточке больной записано, что год назад у девочки был ожог левой руки. Как я понимаю… серьезный ожог. Страшные сны начались сразу после возвращения из больницы?

– Нет, около месяца назад я стала замечать, что девочка беспокойная и ее мучают кошмары. Травма зажила удивительно быстро, как на собаке. Можете сами посмотреть!

Врач взял девочку за запястье и поднял руку:

– Удивительно. Крохотный шрамик всего через год! Вам попался хороший специалист. Или вы ездили в дорогую клинику?

– Ни то и не другое. Сита, расскажи доктору, как все произошло.

Девочка кивнула:

– Мы играли с собачками на улице. У нас тогда чинили дорогу, и Посейдону не понравился один дядя-рабочий, который там был…

Врач вопросительно взглянул на Лору, и та спохватилась:

– Сита назвала еще тогда щенка Посейдоном. Бегал один у нас возле дома. Им тогда в школе рассказывали древнегреческие мифы… и она, наверное, запомнила. После этого все на улице стали звать эту собаку Посейдоном.

Сита продолжила:

– Дядя сквернословил, и Пасику это не понравилось. Я ему сказала, что опасно подходить к рабочим – они сильнее, с лопатами, и там была машина, где горит мазут. Посейдон думал, что он проворный и может быстро схватить этого рабочего за ногу и убежать. Но я видела, что дядя хитрый и сможет увернуться, да еще Пасику достанется. Я сказала Посейдону, что все равно этот рабочий получит свое.

Девочкин рассказ нарушил звонок телефона. Доктор изобразил извиняющееся лицо:

– Я должен ответить!

После двух «да» и трех «нет» мужчина вернулся к беседе.

– Нет, он меня не слушает, – продолжала Сита, – раззадорился и норовит ухватить дядю сзади. А этот хитрый: раз – и прыгнул через ковшик с дымом. Я поняла, что это очень горячо и Посейдонова шерсть вмиг загорится, а он, дурачок, этого не соображает. Пасик уже хотел прыгнуть, а я подбежала быстро и споткнулась. Когда падала, наверное, руку вытянула, и Посейдон остановился. Тут мне по руке как ошпарит! Я закричала, а Посейдон стал скулить и плакать…

Доктор изображал сочувствие с происшествием, но на последнем предложении в недоразумении посмотрел на маму девочки.

– Да, собаки плачут! – вздохнула Лора. – Пес понял, что Сита спасла ему жизнь. Понимаете, обычно случается, что собаки приходят на помощь людям. Когда же случается обратное,… собаки благодарны до конца своей жизни.

После пояснения доктор еще минуту не мог вернуться к своим мыслям, но потом включил свой гений:

– Такая история непременно должна отразиться на психическом состоянии больного. Но вы говорите, – доктор попеременно посмотрел на мать и на дочь, – что никакого, м-м-м, воздействия она не произвела?!

– Мне в больнице только больно было. Но ночью что-то происходило, как будто меня успокаивала мама, и меня скоро выписали! – с радостью сообщила девочка.

– Хорошо! Что происходило после? На какие другие события ребенок реагировал особенно сильно по прошествии инцидента с травмой руки? – не унимался врач.

– Я ее нередко ругала, что она смотрит телевизор. Наш папа очень против того, чтобы дочка увлекалась телевизором. Да вот еще, недавно… я, можно сказать, избавлялась от старых вещей, и наткнулась… – Лоре было неудобно, что сейчас при ребенке придется искажать реальные события.

Это сразу почувствовал и доктор.

– Девочка, мы можем поговорить с мамой наедине? Побудь минутку в коридоре!

Сите стало страшно, что мама откроет незнакомому человеку секрет. Выйдя в коридор, она уселась на стул и закрыла глаза. Ей очень хотелось спросить у дедушкиной мамы, что же делать дальше. На нее роем нападали тревоги и беспокойства: «Что мама расскажет о дедушкиной статуе? Что ответит доктор? Может, я действительно больна, и все, происходящее со мной, игра фантазии? Что со мной сделают взрослые?»

Про себя она стала произносить слова, обращенные к дедушкиной маме, чтобы та ее защитила и чтобы никто не считал ее ненормальной. За свой недлинный век Сита успела увидеть нескольких ненормальных и поняла, что в их разум непрерывно стучатся идеи – плохие, хорошие, новые и давно забытые людьми. Когда обычный человек имеет здравый смысл, то легко отделяет дурную мысль от здоровой. У ненормальных все смешивается в комок, и сумятица овладевает разумом и подчиняет человека.

Ситины мысли и мечты были чистыми и имели последовательность. Порою она чувствовала, как к ней подкрадывается страх или мрачная тревога. Но ведь она всегда видела, как это происходит! Так что она нормальная. Почему другие люди не понимают язык собак – это их вина. Они просто невнимательные. В действительности этот язык проще простого. Дошкольник легко его освоит. Люди сложнее организованы, и им нет дела до каких-то собачек, которые пьют из луж и спят прямо на земле. Сита знала, что если бы люди научились спать в местах, которые легко и естественно выбирают собаки, то многие болезненные взрослые сразу бы поправились, и не беда, что такое место прямо на земле. Собака никогда там не простудится.

Маму волновали другие материи. Она опасалась наследственности, генов отца, которые успешно миновали ее, но, кажется, попали в его внучку. Этого Лора до последнего времени не допускала, но дочкины видения в снах…

Конечно, всем детям снятся кошмары, ей самой в детстве доставалось после вечерних страшилок в беседке с подругами. Поэтому Лора помнила, какие слезы вызваны страхом, а какие напоминали те, которыми плакал отец, человек взрослый и образованный. Дважды она замечала, как украдкой папа, в прошлом человек, изъездивший весь мир и получивший ученую степень, на пустом месте начинал лить безмолвные слезы и при этом… улыбался. Однажды он сказал Лоре, что рад, что его ребенок – она, девчонка, а не мальчуган. Будто в ней видна мать. Лора изучила фото своей бабушки, но не могла сказать, что даже отдаленно отцовская мама была похожа на нее.

«Может быть, характером?» – полагала про себя дочь.

– Вы хотели сказать что-то конфиденциальное? – вырвал ее из раздумий человек в белом халате.

Лора встрепенулась. Слова было подступили к ее губам, но внезапно ворвавшийся сквозь жалюзи солнечный луч, ударившись о стол, отрикошетил бликом ей в глаза. Из-за дождей солнце давно не тешило горожан, а тут такая радость! Проморгавшись, Лора уставилась на бликующее стекло письменного стола, за которым сидел доктор. Под стеклом нарочито ярко и ближе к посетителям красовалась реклама какого-то средства от «всех видов психических расстройств». Почему-то это развеселило Лору еще сильнее, и она вместо подготовленной минуту назад фразы вдруг спросила:

– Как лекарство может быть от всех болезней? Я вот про эту брошюрку под стеклом!

Доктор перевел взгляд на досконально изученную им листовку и быстро переменился в своем поведении:

– О, это тибетский препарат – выжимка редкого корня, который собирают раз в год в полнолуние! – произнес он поменявшимся голосом и с придыханием добавил название диковинного сорняка.

У Лоры чесался язык, чтобы выведать, почему именно в полнолуние. Ее озорная натура брала верх, и не терпелось позабавиться над этим еще недавно казавшимся серьезным специалистом. Женщина сразу поняла, что этот корешок, полнолунная выжимка и буклетик на самом видном месте не что иное, как дополнительная статья доходов доктора. Скорее всего, любой диагноз заканчивается рекомендацией приобрести именно это уникальное средство.

– Только в полную луну в середине лета… растение дает особый сок. Луна так сильна, что вытягивает этот глубинный нектар из корней и даже из минералов той благодатной почвы. Знаете, сколько я это чудо разыскивал?! Никак не мог обнаружить средство, которое может помочь любому. Ведь понимаете…

Доктор привстал с места, слегка отступив от солнечных лучей.

– Психология, она в целом у людей немногосложная. Вы, то есть, ваша девочка говорила про собак. Так у них психология отличается от нашей. А у людей много, много сходства. Получается, что и отклонения тоже во многом аналогичные, следовательно, должно быть некое универсальное средство, нейтрализующее симптомы… – доктор хотел продолжить, но Лора перебила:

– В-о-о-т как! Значит, одно средство на все симптомы? А если устранять надо не признаки болезни, а саму болезнь? Корень… как вы сами сказали? – не унималась Лора.

–… это удивительный препарат. Поскольку в нем нет никакой химии, он не дает побочных эффектов и, следовательно, не является для организма стрессом. Теперь науке известно, что достаточно убрать стресс, угнетающие факторы, тогда организм сам начнет бороться…

– А если это нежная детская психика, она тоже сама начинает бороться? Ведь стресса в жизни ребенка хоть отбавляй! Комар укусит, крапивой обожжет, или с велосипеда ребенок упадет – одни беспокойства, – наивным, в в сути издевательским тоном поинтересовалась Лора.

– Для детей предусмотрена уменьшенная дозировка! – не унывал доктор.

Задав еще пару вопросов, Лора поняла, что, независимо от диагноза, доктор будет лечить дочку проклятой микстурой. Успокаивает одно: что в уменьшенной дозе. Женщина смекнула, что лучше поискать другого врача. Напоследок она съязвила, что всем расскажет, как малоизвестный доктор нашел панацею от всех заболеваний и, если к кому и идти за лечением детской неусидчивости, так только к нему. Лора терпеть не могла, когда в ответственные для человеческой жизни ситуации нагло примешивается корысть. Ищущий выгоду, верила она, не утруждает себя заботой о проблеме пришедшего за помощью. Такое отношение было ей противно.

Глава 40.

Лора решила позвонить Соне и разузнать, как найти грамотного психолога, а заодно выяснить, как поживает статуэтка. От подруги она услышала об одном дивном специалисте, но не характерная для Сони натянутость в голосе показалось Лоре странной. Вдобавок, подруга принялась выспрашивать о кошмарных снах Ситы во всех доступных подробностях. Мама не интересовалась структурой детского кошмара. Она боялась травмировать психику ребенка и не принуждала девочку к воспоминаниям.

– Думаю, волки ей снятся, – брякнула Лора первое, что пришло на ум.

– Ты думаешь или дочка тебе рассказала?

– Посуди сама, собак она любит и ни одной не боится. Волков, я думаю, она бы испугалась – у них другая психика. Доктор меня просветил сегодня по этому вопросу.

– Не знала, что у волков психика есть… Но все же Сита тебе рассказывала, почему она по ночам плачет?

– Нет! Вообще, это я сама предположила про кошмары. Но от чего еще дети в ее возрасте могут плакать во сне? Не от любви же!

Чувствовалось, что подруга старается подвести Лору к беспокоящей ее теме или указать на какое-нибудь совпадение.

– Сонь, у тебя все нормально? Не мешает статуэтка?

Несколько секунд висела тишина. Потом Соня шепотом произнесла:

– Знаешь, наверное, да…

Подруга замолчала.

– Так мне ее обратно забрать?

– Ха-ха, как ты ее заберешь? Из моего подсознания? – нервно хихикнула Соня.

Стало ясно, что все время разговора подруга ходила вокруг да около, и тут дошел черед. Лора принялась нервничать:

– Давай я сейчас заеду! Вдвоем погрузим в машину, а вечером с мужем мы вытащим, если он в настроении будет.

– Дорогая, ты про что говоришь?

Соня восприняла Лорино предложение как издевательство.

– Про папину скульптуру… в пленке!

Тут только Лору посетила догадка – могло случиться, что Соня вовсе не забирала статуэтку. О ужас! Лора полагала, даже была уверена, что несчастная скульптурка черного камня давным-давно находится у Сони. Догадка открыла ей глаза на правду, и ей сделалось неудобно перед подругой, что Лора так легкомысленно приняла желаемое за действительное.

– Так ты ее не забирала? – упавшим голосом промолвила Лора и совсем медленно, по слогам добавила, – тогда г-д-е о-н-а?

Глава 41.

Дальше, говори не говори, понятнее не становилось, а одни только вопросы. Разговор скомкался до невнятных успокоений с обеих сторон и длинных раздумий возле положенной трубки. Женщины вели себя одинаково.

Постепенно Соня стала интерпретировать случай: она, должно быть, проходит сквозь полосу, где требуется в себе все поменять. Условия, на которых она кормилась у мужа или – как посмотреть – ее избранник был у нее на содержании, наконец, дали трещину. Неведомый фатум, пришедший после просьбы Лоры подержать у себя отцовскую реликвию, теперь преследовал повсюду.

В тот понедельник, два года тому назад, Соня уже собралась к подруге, но передача по телевизору заставила женщину опоздать. Говорили о цивилизациях на земле, многократно предшествующих теперешней. Диктор подчеркивал, что вплоть до недавнего тысячелетия верования в культы доминировало над рациональным мышлением. Фоном этому рассказу возникали картинки, на одной из которых, Соня запомнила, было изображено божество с горящими глазами навыкате и открытым ртом. Судя по копне волос на голове и особенностям фигуры, Соня поняла, что ужасная богиня женского пола.

Сонин муж предупредил, что опоздает, – ему подвернулась подработка. Каковы же были удивление и испуг ничего не подозревающей Сони, когда она вошла в кладовку Лоры и, распутав пленку, обнаружила увиденное по телевизору божество. Судя по отсутствию звуков, в Лорином доме никого не было, и от этого подруга испугалась еще больше.