Будущее уже было

– Да, Лёнька, ты прав, нам без вас вообще здесь никуда. Мы в этом Петрограде, как слепые котята. Помогайте, мужики. В долгу не останемся.

Хлопнув по рукам, пацаны тут же скрылись в подворотне.

Друзья ещё около часа бродили по округе и безуспешно расспрашивали прохожих. В результате уже совсем отчаявшись, попытались вернуть домой и молодого милиционера, который упорно не желал возвращаться, незаметно от друзей смахивая слёзы с глаз. После долгих уговоров ребята все вместе всё же медленно поплелись к дверям парадной.

В этот момент из подворотни послышался короткий свист и показался Лёнька. Вся компания тут же остановилась, а Миша рванул в сторону мальчишек. Его вопросительный взгляд ожидал только одного, на что пацан лишь кивнул головой, окликнув коротко: «Пошли». Уже по дороге тот рассказал, что его раненая сейчас в доме неподалёку на квартире у девочек Ляли и Муси.

Зайдя через арку в колодец, пройдя ещё несколько переходов, Михаил стоял перед входом в полуподвальное помещение. Парнишка со скрипом отворил старую покосившуюся дверь, и они оказались в холодном, казалось уже совсем заброшенном мрачное помещении, освещаемом лишь одной лампочкой. По центру комнаты топилась дровами металлическая печка, рядом с которой находиться было очень жарко. Но, как обратил внимание молодой парень, это был единственный источник тепла, и до противоположных стен широкой комнаты тепло уже доходило слабо. Дрова лежали здесь же, сложенные кучкой возле стены. Повсюду разбросанная детская и взрослая поношенная одежда.

В углу на старом продавленном диване, укрытая застиранным одеялом без пододеяльника, лежала его Ульяна. Михаил тут же кинулся к ней, упав коленями на холодный пол. Девушка в этот момент спала, но, услышав шум, открыла глаза но, вновь увидев своего «спасителя», тут же, словно от испуга отпрянула назад.

– Молодой человек, простите, не знаю вашего имени, пожалуйста, поосторожней с ней. Ей только что наложили швы, – прозвучал мужской голос.

Только сейчас Михаил огляделся вокруг и обратил внимание на хозяев квартиры. Неподалёку в кресле сидел невысокого роста мужчина в очках. Перед ним на столике разложены различные металлические медицинские баночки со шприцами и всяческими приспособлениями. В другой стороне комнаты на заправленной кровати расположились уже знакомый мальчик Пашка и две, совсем ещё юного возраста, девочки.

– Простите, пожалуйста, я…, – попытался как-то прийти в себя молодой непрошенный гость.

– Да, я уже вижу, что манерам вы совсем не обучены, – строго произнёс хозяин.

– Ещё раз, простите, пожалуйста. Меня зовут Михаил… Бочаров. Я так беспардонно ворвался в ваш дом…, – попытался как-то оправдываться парень.

Тут в комнату вошла женщина с ведром воды, и обратившись к супругу, спокойно произнесла:

– Ну, что ты так строго? – после чего представилась. – Меня зовут Мария Тимофеевна, а моего супруга, который подлечил вашу девушку – Фёдор Христофорович Берггольц. Не переживайте, он военный врач. Для него зашивать такие раны – дело привычное. Будет жить ваша подруга.

– Спасибо вам, огромное. Дай Бог вам здоровья и благополучия, – начал было благодарить хозяев молодой парень, так как не знал и не предполагал, что нужно говорить в таких случаях.

– В руках человеческих здоровье каждого, а не в руках вымышленного Бога, вдруг резко ответил военный врач. – Предрассудки это всё для кисейных барышень, и пережитки прошлого.

– Фёдор, ну хватит тебе пугать молодёжь, – успокоила мужа хозяйка, после чего обратившись к гостю, добавила. – Нашей Ляле лучше говорите «спасибо». Она нашла вашу раненую во дворе, совсем уже плохо девушке было, много очень крови потеряла, к тому же замёрзла совсем. Бредила о каких-то демонах и пришельцах, которые убить её хотят.

Миша повернулся к девушке, которая широко раскрыв глаза продолжала отталкиваться от него руками, упираясь спиной о холодную побеленную стену. Молодой человек присел рядом и попытался обнять девчонку, но та, молча, словно проглотив язык, несколько раз отмахиваясь кулаками, ударила его по груди. Мужская сила, безусловно, преобладала, и вскоре раненая и обессиленная девушка всё же оказалась в объятиях мужчины. Крепко, но нежно, прижав её к себе, он одной рукой гладил девушку по голове, приговаривая:

– Ну, ты и дурёха. Я никому не дам тебя и пальцем тронуть. Никому и никогда, слышишь, я не дам тебя в обиду.

Приговаривая это, молодой человек осыпал её лицо, лоб, глаза и волосы поцелуями. Слова его звучали настолько искренне, что девушка совсем расслабилась, и, казалось, сама прижалась к нему ещё сильнее, положив одну руку на плечо.

Спустя ещё некоторое время, вновь в очередной раз поблагодарив хозяев за оказанную помощь, Миша с лёгкостью подняв подругу на руки, вышел из мрачной квартиры. Парень предложил девочке, которая нашла раненую пойти с ним, но мама девочки обещала, что сможет отпустить её только завтра. Мальчишки же ринулись вперёд, указывая обратную дорогу.

***

Через десять минут Ульяна уже лежала в тёплой постели и крепко сжимала руку своего спасителя, не желая ни на миг отпускать. Миша гладил её волосы и не отрывал взгляда от голубых, словно глубокие озёра глаз.

Сергей с друзьями в это время беседовали с юными сыщиками.

– Ладно, давай начистоту, Лёнька. Нам действительно нужна ваша помощь.

– Я и не сомневался, – уверенно утверждал пацан. – Чем помочь на этот раз?

– Ты ведь уже понял, что мы, мягко говоря, не местные?

– С первого взгляда, – подтвердил его друг Пашка. – Вы сразу прокололись.

Все с удивлением переглянулись.

– Помогите, нам нужно, чтобы нас приняли за своих.

– А зачем вам это? – поинтересовался лихой пацан.

– Понимаешь, нам нужно разыскать одного солдата в частях, чтобы передать одну вещицу, – начал было разъяснять ситуацию Филатов.

– Что за вещица? – поинтересовался мальчишка.

– Да, безделушка, которая не имеет особой ценности, – Сергей показал нательный крестик, инкрустированный камнями. – Тут важно другое. Важно обязательно передать ему эту вещь. А иначе…

– Что иначе? – уже увлечённо заинтересовался юный сыщик.

– Иначе мы задержимся здесь надолго, – пришлось признаться.

– И куда же вам спешить? – настаивал на своём парнишка.

– Ты, сначала помоги, а потом уж расскажу, – на этом решил остановиться Филатов. – Обещаю.

– Что же ты? Если уж начал, то и договаривай, – обиженно завопили пацаны. – Мы ведь уже сказали, что «могила». Никто ничего не узнает. А если «нет», то мы уходим.

Мальчишки соскочили с мест. Сергей осмотрел своих друзей. Каждый глазами «давал согласие», и он продолжил:

– Ладно… Думаю, что вам действительно можно доверять.

И он медленно выложил на стол мобильный телефон. Лёнька очень осторожно прикоснулся к неведомой доселе вещице. Ничего не произошло. Он вопросительно посмотрел на Филатова, тот махнул головой в знак согласия, что можно взять в руки. Нечаянно нажав на едва заметную кнопку на боку, экран гаджета засветился, и Лёнька тут же отбросил его на стол. Цветная яркая необычная «штуковина» продолжала светиться, отсчитывая цифрами секунды.

– Что это? – наконец в голос не выдержали мальчишки.

– Вы точно хотите это знать? – переспросил Филатов, и, получив утвердительный ответ, решил окончательно «добить». – Это «машина времени». Такая есть у каждого из нас. Мы прибыли из далёкого будущего, из 21-го века.

В подтверждение каждый достал из кармана свой телефон. Сергей быстро провёл по экрану пальцем, и продемонстрировал пацанам несколько фотографий из будущего. Пацаны сидели обомлевшими, слушая рассказы «пришельцев», невольно раскрыв рты. О том, что иногда нужно моргать в этот момент они, казалось, совсем забыли.

После того, как мальчишки немного пришли в себя, самый смышлёный и сообразительный не по годам, спросил:

– А, если мы сможем вам помочь, вы сможете взять нас с собой?.. Хоть на немного?..

– Да, я бы с удовольствием, но, видишь ли, каждый такой прибор персональный. Он переносит во времени только одного человека, и только того, на кого он запрограммирован, – решил выкрутиться историк. – Но, я могу постараться получить персональные аппараты и для вас, как наших помощников, и вернуться назад, чтобы позже вручить каждому.

Мальчишки переглянулись. Они поняли, что с этого момента их жизнь меняется кардинально и бесповоротно. Их ждёт блестящее будущее с перемещением во времени.

– Только, вы должны понимать, что каждое такое перемещение имеет определённое задание. Мы исправляем ошибки прошлого. Даже самые малые, – продолжал увлекаться своим враньём Филатов. – Наша миссия, к примеру, сейчас вернуть этот крестик солдату, который по чистой случайности оставил его дома, отбывая в часть. Для вас будут совсем другие задания. Но, это всё будет возможным только при одном условии – если вы сможете нам выполнить наше.

– Есть и второе условие, – вдруг включился в разговор Виталий. – Никто и никогда не должен знать, когда, где и по какому заданию вы где-то бываете.

– Ну, это само собой, – с очень серьёзным лицом подтвердил товарищ.

– Никто и никогда! – громко в голос повторили пацаны.

– Ну, вот теперь вы знаете о нас всё, – выдохнул Филатов. – Готовы к выполнению первого задания?

– Готовы! – также в голос повторили юные друзья.

– Ты не сказал, кого нужно будет искать? – тут же сразу включился Лёнька.

– Егора Соколова, – ответил Сергей. – Сложность задачи состоит в том, что никакой другой информации больше нет. И времени на поиски тоже очень мало.

– Начнём поиски с военных гарнизонов, – словно начальник штаба, очень быстро и толково сообразил и командным тоном распорядился мальчишка. – Только нам туда не пробраться, а вы запросто попадёте. Мундиры у вас складные. А наш дядя – Матвей Митрофанович вас быстро всему научит.

– Когда? – удивился Филатов.

– Да, прямо сейчас, – ухмыльнулись пацаны и, соскочив с мест, кинулись к двери, только лишь крикнув напоследок. – Ждите здесь. Готовьтесь встречать гостя.

Друзья вновь переглянулись между собой. Каждый понимал, что шанс малый, но, хоть какой-то.

– В этих пацанах что-то есть, я чувствую, – с долей оправдания тихо произнёс Сергей. – Может и правда они нам смогут чем-то помочь? Бравые ребята.

Никто не знал, что ответить. Других вариантов ведь никто предложить пока не мог.

Прошло совсем немного времени и в двери постучали. На пороге стоял статный тучный старик. Не смотря на то, что он был в дорогом, но домашнем одеянии, по выправке читался офицер высокого ранга. Аккуратно стриженные обильные усы и борода, переходящие в густые седые бакенбарды, подчёркивали высокое положение господина, а стильные круглые очки и резная трость с позолоченным набалдашником выдавали в нём интеллигента.

– Вы, позволите? – гость прошёл в гостиную и властно присел в кресло.

Пацаны прошмыгнули вперёд и уселись на диване.

– Эти юные лоботрясы вкратце объяснили мне вашу проблему, господа, – сразу без прелюдий начал с главного бравый старец. – Право, не могу требовать раскрытия причины столько неожиданной просьбы, но, чем смогу, пожалуйста, к вашим услугам. Его голос звучал громко, но, в каждой фразе свойственная шепелявость придавала особое изящество и шарм.

Усыпив подругу и услышав новый голос, к компании присоединился и Михаил. Друзья с любопытством окружили гостя. Сергей представил каждого. А свою очередь старый вояка гордо и чётко отчеканил:

– Отставной полковник Императорской лейб-гвардии Волынского полка Матвей Митрофанович Фёдоров.

Немного помедлив, добавил:

– Орденоносного и знаменитого…

– Чем же так знаменит этот полк? – заинтересовался Михаил.

– А вы, как я погляжу, молодой человек, тут единственный воинской выправки? – сразу заметил гость. – Полковой каши небось успели хлебнуть? Любопытствуете о волынцах?

– Любопытствуем, – подтвердил Филатов.

– Начало Волынского полка вообще заложено ещё в начале прошлого века. Тогда он был ещё мушкетёрским. Под именем Великого Князя Николая Николаевича Старшего, именуемого в императорской семье не иначе, как дядя Низи, волынцы гнали неприятеля за пределы России во времена Отечественной, – начал рассказ Матвей Митрофанович.

Оглядев заинтересованные взгляды молодёжи, отставной офицер гордо произнёс:

– Лейб-гвардии Волынский – это самый дисциплинированный полк в русской армии! Он всегда выделяется на фоне прочих. Дисциплину тут в солдатах выковывали на каждом шагу, и гораздо настойчивее, чем в других полках. Для этого добивались от них образцового внешнего вида, идеальной строевой выучки и неуклонного соблюдения внутреннего порядка.

Немного помедлив, продолжил, делая акцент на каждой фразе отдельно между паузами:

– Только приучаясь к аккуратности в мелочах… приучаясь делать лишь то, что положено… и лишь тогда, когда положено, солдат приучается соблюдать установленные правила, подчинять свою волю чужой.

– Ну, это понятно, – попытался подтвердить Миша.

– Что вам, юнцам, понятно?! – вдруг свирепо посмотрел на него офицер. – Строгость – вот мать всего порядка. Ни охнуть, ни вздохнуть. Ноги протянуть без приказа нельзя. В уборную – только с рапортов к ефрейтору. Сапоги на поверке не блестят или пуговицы тусклы – наряд вне очереди. Кляммер не блестит – вперёд гусиным шагом.

– Что ещё за кляммер? – переспросил, заинтересовавшийся рассказом молодой парень.

Пожилой гость рукой подтянул за пояс к себе Михаила, ловко отстегнул бляху и указал на скобу под ней:

– Её же не видно, – ухмыльнулся парень.

– Видно ошибся я со скорым предположением, относительно твоих заслуг. Теперь понимаю, что впервые ты эту форму на себя примерил.

– Я другую форму носил, с некоторой обидой тихо произнёс Миша.

Старый отставной полковник продолжил свой рассказ:

– Унтер-офицеры и ефрейторы могут применять и другие формы воспитания, не предусмотренные уставом. Например, частенько можно наблюдать, как солдаты бегают вокруг конюшни с фуражками, с ремнями, с котелками, с кружками, с портянками, с носками, с сапогами в зубах и орут, перекрикивая друг друга: «Я дурак! Я балда!» После такой дрессировки солдат исполняет приказания автоматически. А это самое важное.

– Что важное? – удивляется Филатов.

– Важно, что в реальном бою у солдата включается мощнейший инстинкт самосохранения. Чтобы подавить его, сознательности многим может не хватить. Вот тут и выручит привычка, не раздумывая, автоматически, или, я бы даже сказал, инстинктивно, выполнять приказы.

– А что, в других полках дисциплина страдает? – с удивлением спросил Сергей.

– Только в Волынском дисциплину по-настоящему выковывали. Потому его и прозвали «железным» полком. Особая отчётливость решительно во всём – в отдании чести, в маршировке, ружейных приёмах. Всегда и везде выделялись Волынцы. Государь всегда узнавал наших солдат по совершенно неподвижным тонким чёрточкам штыков, строго выровненных по рядам в горизонтальной и вертикальной плоскости, по твёрдому, как на параде шагу, идеальному равнению, особому отмаху руки, – при этом старый вояка встал с кресла и показал «знаменитый отмах» руки назад до отказа.

Миша тут же в точности повторил. Полковник оценил с достоинством, покачав головой. Пацаны тоже соскочили с мест и повторили за молодым парнем. Все посмеялись. Матвей Митрофанович присел на место и продолжил:

– Волынский всегда и везде храбро дрался, не обращая на смерть. К чести надо отметить, что это единственный из всех гвардейских полков, участвовавших на Крымской войне. Именно там я получил своего Святого Георгия, когда мы заложили редут перед Малаховым курганом.

– Вы участвовали в военных событиях? – поинтересовался Миша.

– А разве в этом есть какие-то сомнения? – удивлённо посмотрел на молодого человека старый офицер и окунулся в воспоминания. – Под командованием непревзойдённого генерала Михаила Фёдоровича Мирковича во время Русско-Турецкой мы первыми вступили в бой с турками на Шипке, брали Плевну. Именно наш полк особо отличился при взятии Волынской высоты. За переправу через Дунай были награждены георгиевскими трубами с соответствующей надписью. Потом были Балканы. За атаку укреплённых Ташкесинских позиций я был награждён золотой саблей с надписью «За храбрость». Там же за ожесточённые бои за занятые высоты, был пожалован орден Святого Станислава. А наш генерал был зачислен в Свиту Его Величества. Славные и отчаянные были времена.

Филатов понимал, что рассказы о боевых походах сейчас заведут очень далеко, и попытался перевести разговор:

– Позвольте, Матвей Митрофанович, это всё очень интересно, но это времена давно минувших лет. Нам бы иметь представление о волынском полку сегодня. Требуется попасть в расположение так, чтобы не возникло никаких сомнений.

Отставной полковник медленно осмотрел Филатова с головы до ног и громко расхохотался:

– Вы полагаете сгодиться за гвардейского офицера? Пожалуй, я преподам вам урок основных правил поведения гвардейца. Гвардеец безоговорочно предан Богу, царю и Отечеству, в остальном философией и политикой не интересуется. На оскорбления гвардеец отвечает мгновенно – дворянина вызывает на дуэль, простолюдина бьёт смертным боем. Гвардеец не может появляться в обществе с простолюдинкой. Его спутница обычно актриса, балерина, светская дама – вдовушка или разведённая. Гвардеец бывает только в императорских театрах – Михайловском или Мариинском. Он занимает в партере только места в первых семи рядах или в абонированной ложе. Гвардеец вне службы часто навеселе, но никогда не пьян – «Кирасиры Его Величества не боятся вин количества». Приличный гвардейский офицер никогда не торгуется, нанимая извозчика, достаёт кошелёк и, молча, не спрашивая «Сколько?», кладёт в руку деньги. Гвардейский офицер не может посещать никакие рестораны, кроме «Медведя», «Донона», «Кюба», «Эрнеста». Посещает кондитерские «Верен» и «Рабон», пиво пьёт только Лейнера на углу Невского и Мойки. Подарки прекрасным дамам покупает только у Фаберже и Болина, часы – у Лонжина и Бурэ, вино, сыр и устрицы – у Елисеева, цветы у Эйлерса, меха – у Мертенса, шоколад – у Жоржа Бормана…

– У Бормана? – усмехнулся Виталий, и ещё раз переспросил. – Что, правда, у Бормана?

Гость пристальным и пронизывающим взглядом из под круглых очков посмотрел на прервавшего его рассказ. Сергей решил быстро разрядить обстановку:

– Это очень увлекательно и познавательно. Я, безусловно, понял и принял к сведению… Мне бы в казармы полка попасть.

– Ну, с эти как раз не должно быть препятствий. Когда вас нужно туда распределить?

– Желательно, прямо сегодня…

Полковник с удивлением посмотрел на Филатова.

– Вечером, – добавил тот.

– Тогда, что же мы сидим? Едем. Давненько я не виделся с Сергеем Семёновичем.

Вояка поднялся, опираясь на резную трость, и двинулся к двери. Затем остановился, повернулся и произнёс:

– Мне нужны будут Ваши документы.

– Безусловно, – подтвердил Филатов.

– И, всё же. Хочется верить, что ваша цель благородна? – с хитрым прищуром тихо спросил старый вояка.

– Даже не сомневайтесь. У меня задача найти одного солдата – Егора Соколова, – признался Сергей. – Есть информация только, что он где-то в петроградских гарнизонах. В каком полку, не знаю. Весточка ему у нас от матери.

– Ну, что же. Помогу в таком деле. Непременно помогу.

– Будем премного благодарны.

Пытаясь что-то вспомнить, полковник вновь остановился:

– Знавал я одного Соколова. Только он сейчас в Думе в Таврическом заседает. Ежели может только его сын в гвардейцах служит, али другой родственник какой? Такое тоже может быть.

– Спасибо, может и этим советом воспользуемся.

В этот момент в дверь постучали, и на пороге появился сосед-поэт, просить Виталия прямо сейчас сопроводить его в Штаб, чтобы прямо сейчас представить своего помощника градоначальнику, потому, как утром он отлучится по заботам другого толка. Поприветствовав при этом отставного полковника, и узнав, что их пути совпадают, решают ехать к генералу Хабалову все вместе. Виталий, растерянно оглянулся на Филатова. Тот дал понять, что надо ехать. Бероеву ничего не оставалось, как подчиниться. Мальчишки, изображая военных, вышагивая строевым шагом, вышли следом.

Солдатский бунт

Ожидание казалось долгим. Михаил вернулся к своей раненой девушке, охраняя её сон. Сергей, вышагивая в гостиной от края до края, читал Тарасу лекцию о событиях завтрашнего дня, которые он знал в мельчайших подробностях. Филатов решил на следующий день делегировать украинского гостя в здание Таврического дворца, как представителя рабочего класса, для участия первого заседания Совета рабочих и солдатских депутатов, который должен будет сформирован именно завтра. «Нельзя упускать и такого шанса, чтобы добраться до того самого депутата Соколова. Выпадает единственный шанс свободно попасть в здание Государственной Думы. Его упустить никак нельзя. Да и Тарас уже «засветился» в беспорядках на Знаменской. Вопросов не возникнет. Да, и в такой неразберихе мало у кого вообще должны быть вопросы, кто и откуда появлялся в здании заксобрания». Так думал историк Филатов и пытался разъяснить товарищу всю суть ситуации и расклад сил в Думе в первый день революции. Сам же он планировал попасть в солдатские гарнизоны, где шансов отыскать Соколова было гораздо больше. Бероева он уже делегировал в Штаб командующего войсками, что в эти дни будет располагаться в кабинете самого градоначальника генерала Балка. Там стекается вся информация, и, возможно из архивных списков он сможет узнать обо всех Соколовых в армейских войсках. Молодому Михаилу же на этот раз отводилась роль дежурного по квартире, совмещая с уходом за своей раненой подругой, которую сейчас никак нельзя было выпускать в народ.

На улице уже совсем стемнело, когда в дверях, сметая снег с шинели и протирая запотевшие очки, появился Виталий. Он сходу протянул заветную грамоту на фирменном бланке штаба за подписью генерала С.С.Хабалова, предписывающую «поручику Сергею Филатову» прибыть в расположение лейб-гвардии Волынского полка. Друзья радостно обнялись и воскликнули, не сдерживая эмоций. Из комнаты тут же выскочил Михаил с призывами тишины, и ребята тут же затихли, перейдя на шёпот.

– Тебе срочно нужно явиться в батальонную канцелярию к полковнику Николаю Ивановичу Висковскому, – тихо отчитался Бероев.

– Разберёмся, – радостно ответил Филатов и спешно стал одеваться.

– Ты прямо сейчас собрался? А, разве не утром? – удивился друг.

– Ребята, я, как всегда, уже устал вам лекции по истории читать. Сегодня ночью в казармах произойдут самые основные события. Завтра уже может быть поздно искать нашего Соколова. Солдаты разбредутся по всему городу.

Виталий немного замялся, но всё-таки продолжил:

– Ты там, это… Сам будь осторожен. Ты ведь теперь в «офицерском чине». А я сегодня слышал, что в каком-то флотском экипаже собираются перебить всех офицеров. Сам генерал Глобачев докладывал. Туда даже полицейский наряд отправили.

– Да, в курсе я, мужики, что сегодня ночью будет. Надеюсь, всё обойдётся. Нам только человека найти, и всё, – после этого, Сергей вновь обратился к Бероеву. – Как у тебя там сегодня прошло? Что то уже удалось нарыть?

– Да, пока гладко всё… Только представили и оформили в состав. Но, я уже присмотрелся, завтра постараюсь там поискать полковые списки.

– Ну, мужики, удачи нам! – подбодрил всех Филатов.

– Я, вообще-то… тоже сейчас ухожу, – смущённо начал оправдываться Бероев.

– Да, знаю я, – похлопал по плечу друга Сергей. – Иди давай, гуляй, герой-любовник. До завтра ты свободен. А утром – в штаб. И перерой там всю канцелярию, но найди Соколова. А я сегодня попытаюсь в казармах что-нибудь узнать.

Филатов повернулся к Тарасу и добавил:

– Если завтра не вернусь к обеду, ты свою задачу тоже знаешь. Таврический дворец, надеюсь, найдёшь? – после этого вновь обратился ко всем. – И, помним, мужики, что бы не случилось, в любом случае возвращаемся сюда.

Двери за друзьями закрылись и в гостиной остались двое. Тарас долго и пристально молча смотрел в глаза молодого парня, потом слегка ухмыльнулся и отошёл к окну.

– Что не так? – возмутился Михаил.

– Да, всё нормально, – решил уйти от разговора украинский товарищ.

– Нет, ты что-то хотел сказать? – настаивал на своём Михаил.

– Может и хотел…

– Тогда, говори.

– Хотел поинтересоваться, что ты почувствовал, когда сегодня на сторону народа сам перешёл? – вдруг спросил Тараса.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну, ты ведь сегодня, получается, против своих же выступил – против полицейских.

– Это совсем другое, – начал оправдываться молодой милиционер. – Здесь я не служу в полиции, а, значит, не под присягой.

– Значит, что, если бы там, в Киеве, ты был не под присягой, то тоже мог оказаться на другой стороне? На стороне того народа, что вышел на Майдан? – настоятельно продолжал старший товарищ. – Ситуации ведь очень схожие. Сегодня здесь на площади был точно такой же «майдан», и ты оказался на другой стороне. Вот мне и интересно, как ты себя чувствуешь в другой шкуре?