Неумолимый рок духа времени

К обеду Олегу и Людмиле удалось оставить за собой тяжело проходимую сырую таежную чащу. Густые заросли закончились, лес посветлел, деревья стали отстоять друг от друга на почтительном расстоянии, мох почти исчез. Полностью освободившееся от назойливых облаков солнце жарило землю во всю мощь, и если бы туристы не попадали периодически в тень могучих пихт и кедров, то их сил не хватило бы на запланированный переход. Изрядно устав, они сделали второй привал. Обед был очень скромный, и, отдохнув с полчаса в тени высоченного кедра, путешественники продолжили свой путь по плоской степной высокогорной равнине.

День подходил к концу. Неутомимое солнце уже клонилось к закату, и поднявшийся ласковый ветерок успешно изгонял с раскаленного плоскогорья полуденное пекло. Туристы уже хорошо видели границу леса на вздымавшейся прямо перед ними горной грядой сравнительно высокого хребта, который им предстояло преодолеть на следующий день. Пришло время для выбора места для ночлега. Олег приложил к глазам висевший на его груди бинокль и стал медленно осматривать окрестность. Вдруг он воскликнул:

– Эврика! Нам снова сказочно повезло – у самой кромки леса я наблюдаю заброшенный аил! – И Олег рукой указал направление, в котором он сделал свое открытие.

– А что это такое – аил? – с удивлением спросила Людмила.

– Это деревянная алтайская юрта, которая может служить как жильем, так и местом для проведения религиозных обрядов, – ответил Олег.

– А если мы к ней приблизимся, мы, случаем, никаких духов не побеспокоим? – как бы в шутку, но все же с заметной тревогой в голосе спросила Людмила.

– Нет, – уверенно ответил Олег, – мы будем очень аккуратны, вежливы и предупредительны.

И они зашагали напрямик к чуть видневшемуся у самого леса крохотному деревянному сараю.

Сараем оказалось необитаемое жилище, вокруг которого, насколько хватало взгляда, на нижних ветвях деревьев были густо развешаны белые ленточки. Олег с трудом открыл перекосившуюся деревянную дверь и заглянул внутрь. Аил был совершенно пуст, а его земляной пол был укрыт толстым слоем сена.

– Неплохо, – прокомментировал увиденное Олег и стал внимательно осматривать крышу строения изнутри и снаружи. – Нашу ночевку выдержит! – наконец сделал уверенное заключение он и тут же шутливо скомандовал: – Объявляю привал с ужином и ночлегом. Развернуть походные коврики и спальные мешки. Палатку не разворачивать!

– Так точно, – отозвалась Людмила и энергично приступила к подготовке ужина. Олег направился в ближайший лес за сушняком для костра, где очень кстати обнаружил родник с чистейшей водой.

Стемнело быстро. После ужина они долго сидели у горящего костра, загипнотизированные вспыхивающими язычками пламени и мерцающими переливами прогоравших углей, неторопливо обмениваясь при этом малозначимыми репликами. На горы надвигалась прохладная безлунная ночь, мириады необычно ярких и крупных звезд щедро обсыпали черный купол неба, дурманящие запахи степного разнотравья причудливо смешивались со стойкими ароматами хвойных деревьев, щедро расточавших на всю долину бесценные фитонциды.

Людмила, вдруг оторвав свой взгляд от костра, взглянула на Олега и озабоченно спросила его о диких зверях, наверняка обитающих в местных лесах, и об опасности встречи с медведем. Олег сухо, как говорящая энциклопедия, доложил свои не слишком обширные знания по местной фауне и успокоил Людмилу насчет медведя, клятвенно заверив ее, что в середине лета медведи и близко к человеку не подходят. Однако задушевного разговора у них никак не получалось. Посидев еще немного, они поднялись и, обезопасив догоравший костер, направились к своему временному пристанищу. Олег, подсвечивая путь фонариком, первым нырнул в открытую дверь аила и подал руку Людмиле, которая ловко проскочила вовнутрь. Олег тут же плотно прикрыл дверь, и при свете фонарика они влезли в разложенные на почтительном расстоянии друг от друга спальные мешки. Пожелав Людмиле спокойной ночи и услышав в ответ то же пожелание, Олег выключил фонарик. Сон после трудного дня пришел мгновенно. Ночью какой-то мелкий зверек начал было скрестись в стену аила, но проснувшийся Олег, громко фыркнув, насмерть его перепугал, и остаток ночи прошел спокойно.

К утру туристы хорошо выспались и почувствовали мощный прилив свежих сил. На небе не было видно ни облачка, и солнце вот-вот должно было подняться из-за гор. Нужно было поторапливаться. Наскоро перекусив и напившись приготовленного накануне чая из термоса, путешественники распрощались с аилом и двинулись в путь. На этот раз подъем оказался более крутым, а значит, более сложным, ветра почти не было. Мох иногда предательски проскальзывал под подошвой ботинка, срывался со скальной поверхности горы и падал вниз, поэтому приходилось идти галсами, избегая подъема «в лоб», часто при этом хватаясь для поддержки за худенькие смолянистые стволы хвой ной поросли.

Изрядно устав и пропотев, верхолазы к обеду наконец-то взобрались на вершину хребта, где тут же были вознаграждены порывами свежего прохладного ветра. Олег замер от восторга – он снова увидел знакомое ему овальное плато, на этот раз густо покрытое зеленым ковром, ярко освещенным стоявшим в зените солнцем. На ровной глади ковра он не смог разглядеть даже намека на памятное ему черное пятно в самой его середине. Теперь они стояли с противоположной стороны плато, и Олег затруднялся определить точное направление надежно спрятанного под зеленым ковром провала. Но выбора не было – ориентируясь по компасу, нужно было продвигаться к центру плато, а там, нарезая круги, постепенно сужать район поиска.

Приняв такое решение, путешественники спустились на плато и на крохотной ближайшей опушке леса сделали последний привал перед решительным штурмом вожделенной цели. После преодоления крутого подъема и не менее крутого спуска идти по ровной, как бильярдный стол, поверхности плато было одно удовольствие, но путь туристов стали часто пересекать журчащие ручьи, обтекающие поросшие мхом камни. Олег решил, что самым правильным будет путь вдоль ручья, по его течению, который неминуемо должен был привести их к цилиндрическому провалу. Олег выбрал самый полноводный ручей, и они зашагали вдоль него. Глядя под ноги и почти непрерывно наблюдая за бесконечной игрой ручья с оказавшимися на его пути камнями, они не заметили, как поредели деревья, и только шум падающей воды заставил их взглянуть вперед. В какой-нибудь сотне метров от них, сквозь редкие стволы высоченных кедров и пихт светились и переливались в лучах склонявшегося к закату солнца сразу несколько ярких радуг, маня путешественников своими чистыми, насыщенными цветами.

– Ну вот, мы и на месте, – сказал Олег совершенно обыденно, без подобающего случаю пафоса, и они подошли к самому краю провала. Открывшееся волшебное зрелище заворожило обоих путешественников. Хрустальные потоки воды почти вертикально обрушивались вниз, где их гостеприимно принимала волнующаяся глубокая синева совершенно круглого озера.

– Да, это здесь, – еще раз совершенно умиротворенным голосом повторил Олег. – Ну что же, сложим нашу поклажу и для начала просто посидим и полюбуемся этой красотой.

После этих слов Олег, показывая пример, скинул под ближайшую пихту свой рюкзак, положил на него палатку, плотно упакованную в ярко-оранжевый чехол, и сел прямо под дерево, опершись на него спиной и обратившись лицом к сверкающему хрустальными брызгами провалу. Глядя на Олега, Людмила проделала то же самое под ближайшим к пихте Олега кедром. Не сговариваясь, они оба закрыли глаза.

5. Первая петля времени

Как показалось Олегу, всего мгновение спустя он открыл глаза, но увидел перед собой уже не пляшущие радуги, а свои родные звуковые колонки, висевшие на прежнем месте на стене его квартиры. Однако привычного темного пятна между ними не было. Машинально приглядевшись повнимательней, Олег определил, что и сами обои были несколько другого оттенка, и их рисунок был совершенно непохож на прежний. Ничего не понимая и продолжая неосознанно оглядываться, он нагнул голову и посмотрел на диван, на котором он сидел. Форму и обивку дивана он тоже видел впервые. Пораженный увиденным, он откинулся на спинку дивана и на некоторое время застыл в полном оцепенении. Просидев в таком состоянии неопределенное время, он вдруг соскочил с дивана и бросился на кухню, где у него над кухонным столом обычно висел постер-календарь. Крупными цифрами на календаре значился 2010 год, но картинка на постере была совсем другой: вместо броского горного пейзажа на ней красовалась Спасская башня Кремля с рубиновой пятиконечной звездой. Как зачарованный он смотрел на кремлевскую звезду и ничего не понимал. В этот момент вдруг проснулся дверной звонок и настойчиво замурлыкал. Олег кинулся в коридор и, не спрашивая, распахнул входную дверь. На пороге, улыбаясь, как ни в чем не бывало, стоял Андрей. Олег ошалело на него посмотрел и с трудом выдавил из себя приветствие.

– Привет-привет, – скороговоркой ответил Андрей и, не разуваясь, без приглашения прошел в комнату. Олег машинально последовал за ним. Смачно усевшись на диван, Андрей, продолжая приветливо улыбаться, спросил: – Ну рассказывай, как живешь?

У Олега голова шла кругом. Наконец он попытался собрать в кучку скачущие мысли и, не отвечая на вопрос Андрея, сам спросил первое, что пришло ему на ум:

– Ты меня на лекцию пришел пригласить?

Теперь наступила очередь удивляться Андрею:

– Какую лекцию? С чего ты взял?

В глазах Андрея и в его тоне звучало неподдельное удивление, и Олег сразу все понял. Оглядевшись, он притянул к себе стул и медленно опустился на него. Какое-то время старые товарищи молча смотрели друг на друга, не произнеся ни слова. Наконец первым заговорил Андрей.

– Ну да, в общем-то, я пришел, чтобы тебя пригласить, но не на лекцию, как ты того хочешь, а в субботу на пикник, который имеет быть состояться на нашей дачке. Придешь?

– Спасибо, – принужденно выдавил из себя Олег и снова надолго замолчал.

– Что-то ты странный какой-то сегодня. Что случилось? – уже озабоченно спросил Андрей.

Олег не сразу нашелся, что ответить. Немного подумав, он неуверенно произнес:

– Ты знаешь, сегодня с утра я себя нехорошо чувствую, что-то с головой…

– Вот тебе раз! – удивился Андрей. – Ты что, вчера крепко перебрал?

– Ну нет, конечно, – поморщился Олег и, наигранно посерьезнев, решительно добавил: – Все гораздо хуже, наблюдаются какие-то критические провалы в памяти.

– Это что, как у доцента в «Джентльменах удачи»: тут помню, тут не помню? – пытаясь свести слова Олега к шутке, насмешливо спросил Андрей.

– Ну да, навроде того, – утвердительно и так же нарочито-обреченно закивал головой Олег.

– Интересно, и что это ты успел за ночь подзабыть? – настойчиво продолжал допрос Андрей.

– Ну, к примеру – какое количество народа проживает сейчас у нас в стране? – осторожно задал вопрос Олег и испытующе взглянул на Андрея.

Тот удивленно пожал плечами и ответил:

– Да я и сам этого не знаю, но по последней переписи 2008 года в СССР проживало триста двадцать миллионов человек.

При этих словах Андрея у Олега непроизвольно отвисла челюсть, и он откинулся на спинку стула. Затем он вдруг вздрогнул и, ни слова не говоря, бросился к своему секретеру. Раскрыв его, он выдвинул заветный ящичек и вынул из него жидкую пачку купюр. На красных червонцах и сиреневых четвертных гордо красовался профиль вождя мирового пролетариата. Олег задумчиво положил деньги обратно в ящичек, закрыл секретер и вернулся на место. Андрей все это время с любопытством за ним наблюдал.

– И это все, что ты позабыл? – снова усмехнувшись, спросил Андрей и хотел было снова поинтересоваться мнением хозяина квартиры по поводу его приглашения на пикник, но Олег перебил неожиданного гостя новым вопросом:

– А сколько народу проживает теперь в первопрестольной – небось, миллионов тридцать?

Андрей уже с нескрываемым интересом посмотрел на друга и осторожно, с откуда-то неожиданно появившимися нотками из репертуара психотерапевтов медленно и нараспев начал подробно излагать проблематику жизни в мегаполисах. Для начала он заявил, что всякий урбанизм имеет свои пределы и, по расчетам специалистов, оптимальное число жителей в городе не должно превышать полмиллиона. Переступив эту границу, жизнь в городе начинает дорожать в геометрической прогрессии, одновременно перегружая природу плодами своей активной жизнедеятельности и погружая психику человека в постоянный стресс.

– Сложность воздвигаемой в этом случае инфраструктуры, интенсивность ее износа, включая покрытия дорог, растут неимоверно. Горы отходов, потоки химических реагентов, изливаемые на те же сотни километров улиц, невозможно уловить и в надлежащем порядке утилизировать. Окружающая природа при этом неизбежно губится и в конечном итоге гибнет, цветущая прежде земля за короткий срок превращается в безжизненную, пропитанную насквозь и источающую яд пустыню, где живому существу находиться опасно. Для полного восстановления от испытанного шока природе потребуются сотни, а то и тысячи лет, и человек, чтобы элементарно выжить, вынужден покидать отравленную им самим местность в поисках нового, подходящего для его жизни региона. Таким образом, человек двадцать первого века, якобы взобравшийся на вершины интеллектуального могущества, на самом деле рухнул в первобытные времена кочевников, имевших обыкновение после окончательного загаживания места своего пребывания отправляться на поиски новых, еще не загаженных краев и областей. Однако земной шарик, как мы знаем, не бесконечен, поэтому практика строительства многомиллионных городов является вредной глупостью, и с ней, слава богу, у нас давно покончено, – заключил свою речь Андрей. Но тут же извиняющимся тоном добавил: – Но сам понимаешь, ошибки прошлого нельзя быстро исправить, поэтому в Москве сейчас что-то около шести миллионов жителей, а в Ленинграде – около трех.

При слове «Ленинград» Олег встрепенулся и задал следующий вопрос:

– А кто у нас в данный момент является руководителем страны?

Андрей уже озабоченно взглянул на Олега, но невозмутимым тоном назвал несколько фамилий руководителей, которые Олегу ничего не говорили.

– Собственно, руководителя как такового нет, есть сбалансированное коллегиальное управление страной, – спокойно и непрерывно глядя на Олега, проговорил Андрей, – и я тебе назвал фамилии так, навскидку. Руководители часто меняются, и очень мало таких людей, которые стараются запоминать имена больших начальников.

– А Горбачёв, Ельцин, Рыжков – тебе такие фамилии известны? – волнуясь, спросил Олег.

Андрей пожал плечами и уверенно ответил:

– Нет, не слышал.

«Стало быть, комбайнер так и сгинул где-то в борозде, а всенародно избранный на этот раз не так удачно треснул молотком по гранате, и она вместе с двумя пальцами безжалостно прихватила и его буйную голову», – подумал Олег, а вслух, скорее обращаясь к самому себе, сказал:

– Выходит, что ни ускорения, ни перестройки у вас не было, а идиотский клич «Доведем хозрасчет до каждого рабочего места!» у вас никогда не звучал.

– Почему у «вас»? – уже настороженно спросил Андрей.

– Хорошо, у нас, – тут же примирительно сказал Олег и снова спросил: – А как себя чувствуют партия и правительство?

– Да нормально себя чувствуют, – продолжая внимательно приглядываться к другу, как-то не совсем уверенно произнес Андрей и тут же твердо добавил: – Партия перестала быть руководящей и направляющей, а преобразилась в некий идейно-философский, аналитический мозговой центр, имеющий отделения по всему Союзу. Народные депутаты низового уровня избираются из трудовых коллективов, далее из самых достойных из них формируются высшие органы власти. Вместе с идейным центром они формируют правительство, ставят перед ним задачи и контролируют исполнение…

– А как у вас… сорри, у нас, с коррупцией и взяточничеством? – не дав договорить Андрею, перебил его следующим вопросом Олег.

– Полный порядок, за полным отсутствием таковых, – ответил Андрей.

– Поясни, – попросил Олег.

– Пожалуйста, – с готовностью ответил Андрей, продолжая пристально смотреть на Олега. – Во-первых, все безналичные деньги имеют электронную метку, и их путь при желании можно проследить вплоть до окна выдачи зарплаты. По сути дела, вместо хождения огромных сумм по стране в ней повсеместно используется клиринг – система безналичных взаимозачетов, – при этом подлинными свойствами денег обладает только зарплата. В результате рубль стал самой стабильной мировой валютой, а экономика устойчиво развивается без всяких финансовых пузырей, спекуляций, кризисов и инфляций. Во-вторых, армия чиновников является полувоенным образованием с произнесением торжественной клятвы, за нарушение которой чиновник сразу становится клятвопреступником и без долгих судебных разбирательств моментально лишается всех своих немалых прав и доходов. И это помимо уголовной ответственности. А в-третьих, постоянная ротация чиновников, переезд их через каждые четыре года на место нового назначения, которое определяется по жребию, надежно препятствуют образованию преступных сговоров и преступных групп.

– Так что же, у вас тут натуральная красная Шамбала образовалась, и капитализма нет и в помине? – настойчиво продолжал свои расспросы Олег.

– Ну почему же, в разумных пределах и это есть, – увлекшись, как ему казалось, предложенной Олегом занимательной игрой, уверенно ответил Андрей, – финансы, системы жизнеобеспечения, транспорт, добывающие, стратегические отрасли находятся в руках государства, а в отраслях группы Б помимо государственного имеется и частный сектор…

– Так-так, – перебил Олег и задумчиво, обращаясь в пространство, продолжил: – Стало быть, на самом деле именно сознание руководителей определяет бытие народа, а не наоборот, как нас тому учили в школе.

– Ошибаешься, дружище, – с вызовом в голосе ответил Андрей, – нас в школе и в институте учили не догмам и не метафизике, а диалектике, по которой качества и свойства материальных и духовных предметов неизбежно меняются в зависимости от условий. Никто тебя не заставлял зубрить догмы и безголово следовать им. Тебя учили прежде всего работать собственной головой, опираясь на проверенные знания, руководствуясь настоящим моментом, ну и учитывая кое-какие аксиомы, конечно, – не без того.

Олег хотел было возразить, что он-то как раз менее подвержен догмам и даже более инициативен, чем сам Андрей, и это наглядно доказывают хотя бы его резкий уход из института и своевольное обращение в челнока, правда, потерпевшего на этой увлекательной стезе сокрушительный крах. Раскрыв было рот для возражения, Олег все же успел вовремя прикусить себе язык. Он находился в данный момент в другом времени, где его жизнь, очевидно, сложились иначе, и теперь, в условиях процветающего государства, экономики и науки, Олег должен был оставаться в институте и сделать при этом головокружительную карьеру, может быть, даже лучшую, чем та, которая удалась Андрею. Однако, мельком оглядев комнату еще раз, никаких признаков высокого социального положения обитателя этой квартиры он не обнаружил. Комната, в которой они находились с Андреем, скорее напоминала приют неудачника, холостяка-отшельника, чем выдающегося светила прикладной науки. Не дав себе времени поразмыслить над этим несоответствием, Олег продолжил беседу.

– Хорошо, по части диалектики согласен, – одобрительно закивал головой Олег и тут же снова спросил: – А что у нас с международным положением?

– Тоже полный порядок, – невозмутимо продолжил Андрей, – СССР в тесном экономическом союзе с Китаем и Индией являются общепризнанными мировыми лидерами, на которых равняются все развивающиеся страны. США постоянно пыжатся, пытаясь изобразить из себя сверхдержаву, но это у них плохо получается после того, как доллар перестал быть резервной валютой. Старушка Европа, потеряв всякое политическое значение и политическую самостоятельность, а заодно и экономический вес, превратилась в мировые задворки и нынче имеет значение только как музей под открытым небом, куда народ ездит для поедания жареных сосисок и запивания их баварским пивом. Хотя это можно успешно делать и дома.

– Но если доллара нет, то как осуществляется мировая торговля? – неутомимо продолжал пытать Андрея Олег.

– С помощью экю, – пожав плечами, но уже с некоторым раздражением ответил Андрей – ему эта игра в вопросы и ответы уже начинала надоедать. Но он, взяв себя в руки, невозмутимо ответил и на этот раз: – Экю – это такой условный эталон, средство расчета в торговых операциях между разными странами. Раз в полгода национальные валюты стран, желающих торговать на международных рынках, приводятся к экю с учетом покупательной способности местной валюты, состояния экономики, валового продукта и прочего.

Выдержав небольшую паузу и не услышав новых вопросов, Андрей сказал:

– Надеюсь, на этом допрос закончен и наконец-то я услышу ответ на свой скромный вопрос.

Олег очнулся от задумчивости и вопросительно уставился на Андрея. В этот момент терпение у Андрея лопнуло:

– Ну, хватит дурачиться, Олег, еще раз спрашиваю: пойдешь ты к нам в субботу на дачу или нет?

– Я не знаю, – растерянно сказал Олег и взглянул на стену, на которой висела фотография жены с дочкой, почему-то взятая в черную рамку. Задумчиво посмотрев на фотографию, он неуверенно произнес: – Может быть, жену надо спросить, отпустит ли она со мной дочь?

У Андрея округлились глаза, и он медленно откинулся на спинку дивана, совершенно потрясенный услышанным. Поймав ошалелый взгляд Андрея, Олег снова взглянул на фотографию на стене. Он хорошо помнил эту фотографию – ее он сделал в 2002 году, когда дочери исполнилось 14 лет. Андрей продолжал подавленно молчать. Наконец он твердо произнес:

– Да, на дачу ты точно не пойдешь, а пойдешь к психиатру, и немедленно.

Стараясь отогнать страшную догадку, Олег запальчиво спросил:

– А в чем дело, дружище?

Не скрывая гневного негодования, Андрей встал с дивана и вплотную подошел к сидящему на стуле Олегу.

– Дело в том, что твои жена и дочь погибли в Пхукете во время страшного цунами 2004 года, и ты сам их туда отправил на отдых, – рассерженно отчеканил свой приговор Андрей.

Несколько мгновений Олег непрерывно смотрел в переполненные возмущением глаза Андрея, затем он отвел свой взгляд в сторону, и его голова сама собой медленно опустилась на грудь.

После долгой паузы он тихо сказал:

– Знаешь Андрей, прямо сейчас я не смогу пойти к врачу…

– К психиатру, – раздраженно поправил друга Андрей.

– Да, к психиатру, – так же тихо и безропотно согласился Олег, – мне нужно побыть сейчас одному, пойми правильно. А завтра я обязательно туда пойду.

– Только без глупостей, – наконец смягчившись, сказал Андрей и дружески похлопал старого товарища по плечу.

– Да-да, конечно, – глухо отозвался Олег и встал со стула. Друзья снова посмотрели друг на друга.

– Хочешь, я пойду с тобой? – спросил Андрей.

– Нет, не нужно, спасибо, я сам, – уже тверже ответил Олег.

– Ну давай, сам так сам. – И еще раз хлопнув друга по плечу, Андрей направился к выходной двери, но тут же повернувшись, добавил: – Но как побываешь у психиатра, обязательно мне позвони.

Олег несколько раз утвердительно кивнул головой, и они расстались. Закрыв за Андреем дверь, Олег вернулся в комнату, снял фотографию со стены, подошел к окну и стал ее внимательно рассматривать. Фотография была очень похожа на ту, что он сделал восемь лет назад, но была снята в другом месте, прически и наряды женщин тоже несколько отличались от тех, что помнил Олег. Постояв у окна, он прошел к дивану и сел на него, не выпуская фотографию из рук.

Он понимал, что его окружал другой мир, и мир гораздо более счастливый, чем тот, который он покинул. Но при всей соблазнительной прелести и манящей привлекательности этого мира он почти физически почувствовал, что не может принять этот мир. Сверлящая мысль о том, что самых близких ему людей здесь больше нет и он сам был тому виной, погружала его сознание в беспросветный мрак и страдание. Олегу вдруг стало трудно дышать и больно думать о чем-то другом, чем о том, что здесь он задыхается и чем дольше он здесь находится, тем больше теряет смысл его жизнь. Отчетливо осознав, что он ни минуты не может далее находиться ни в этой квартире, ни в этом мире, Олег аккуратно повесил фотографию на место и прошел к секретеру, где переложил половину денег во внутренний карман своей куртки. Затем быстро прошел в коридор, открыл входную дверь и вышел из квартиры. Сбежав по лестнице и ни разу не обернувшись, он выскочил из дома и направился к вокзалу.

Он плохо помнил, как добрался до Бийска, и только тогда, когда он вошел в магазин, чтобы купить необходимое для похода снаряжение, он начал понемногу приходить в себя.

Дорога до Улагана на этот раз заняла намного меньше времени и тоже обошлась без приключений. Выбравшись поздним вечером из комфортабельного автобуса, Олег заночевал на одной из многочисленных туристических баз. Наутро, еще до восхода солнца, он уже был на ногах и поднимался на первый хребет. Весь день он ни о чем не думал и только упрямо и без устали шел к единственной цели – ко второму горному хребту. Погода этому способствовала: солнце не вылезало из-за тяжелых туч, но дождя, даже мелкого, не пролилось ни капли. К отрогу второго хребта Олег подошел чуть раньше запланированного времени и хотел было сходу броситься на его штурм, но, немного поразмыслив, выбрал сухое место под огромным кедром, достал палатку и сосредоточенно начал ее устанавливать.