Вернись

Глава 20

Марина Сергеевна быстро шла на поправку. Варя уговорила её задержаться в Москве ещё на месяц, чтобы быть уверенной в положительном результате лечения. Она внимательно следила за приемом лекарств больной и выполнением рекомендаций врача. Днем они гуляли втроем. Варвара показывала достопримечательности столицы. Ей вдруг захотелось снова мчаться в другой город или страну и открывать их туристам. Речь лилась, словно не было этих пяти лет застоя. Глаза оживали в поисках интересных кадров. Спутанные шнурки кроссовок, лежащие на асфальте, падающее из рук мороженное, блаженная улыбка при виде букета, испуг от близко пролетевшей птицы попадали в объектив её камеры.

− Варюша, такое чувство, что ты родилась с фотоаппаратом. Такие снимки интересные, − хвалила Марина Сергеевна, с восторгом разглядывая их на экране монитора.

− Я даже как-то выставку организовывала, − смущенно призналась она.

− И сейчас надо, − настойчиво посоветовала гостья.

− Сейчас работу найти надо, − полушутя-полувсерьёз заметила смуглянка.

Алинка заходила обычно по выходным, несколько свысока поглядывая на костромских гостей. Евгений доводил дочь до квартиры и молча уходил, забирал её в заранее оговоренное время. Варвара с благодарностью относилась к его позиции. При столь резком характере и его отношении к ней поддерживать связь кузин и оставаться в стороне казалось тяжелым испытанием.

Изменения, произошедшие в родственнице, воспринимались Алинкой по-разному. Распущенные длинные волосы были предметом долгих обсуждений. Девочка советовала различные прически, демонстрировала перед зеркалом, как быть неотразимой. Варя соглашалась на эксперименты, однако в будни только закалывала волосы на висках маленькими крабиками. К удивлению старшей кузины, Алинка довольно одобрительно высказывалась о её стиле одежды. Она считала, что яркие вещи освежают цвет лица и омолаживают. А весь черно-бело-серый гардероб, оставшийся в квартире Евгения, старил её, превращая в офисного робота. Варя только смеялась над сравнением. Однако в зеркале, действительно, отражалась яркая молодая женщина, а не деловая кукла-марионетка.

Деньги таяли, наводя на мысли о дне грядущем. Варвара обдумывала различные варианты трудоустройства, однако решила начать с турагентства, которое покинула пять лет назад.

− Здравствуйте, − пропела она, заглядывая, в кабинет бывшего шефа. Обстановка стала более роскошной, да и сам хозяин порядком раздобрел в ширину.

− Привет. Ты в гости или …? – обрадовался он.

− Или, − неопределенно ответила Варя.

− Рассказывай, − предложил бывший шеф, указывая на стул.

− Хотела на работу снова устроиться, − сказала она, поворачивая стоящий на столе глобус.

− С этим несколько сложно, − озадаченно протянул мужчина. – Если только по Москве, может, иногда в пригород.

− Я согласна.

− Тогда оформляйся.

Окрыленная Варвара поспешила в отдел кадров. Дорога домой пролегала через Воробьевы горы. Вокруг царило привычное для Москвы движение. Варя перегнулась через перила и взглянула на яркие краски города: Красная площадь, золотые купола, белые шапки на крышах, разноцветные неоновые витрины.

Телефонный звонок нарушил её единение. Не дожидаясь короткий реплики мужской взволнованный голос произнес:

− Что у тебя с немецким?

− Владею, − короткий ответ удовлетворил шефа.

− Загранпаспорт?

− Сделаю. Сколько времени у меня есть?

− Две недели. У меня только что уволилась сотрудница, а поездка уже проплачена. Завтра утром жду, обсудим.

Варвара закружилась на площадке. Громкий крик разлетелся на мелкие отголоски, поглощаемый городской суетой. Немецкий она восстановит. Паспорт сделает. Новый жизненный путь радовал все больше.

Закружились вереницей дни, полные приятных хлопот. Марина Сергеевна и Валентин Фёдорович, уставшие от городской суеты, устремились в родную деревню. Борис, как ответственный сын, звонил каждую неделю, интересовался здоровьем матери. С Варей он не общался, предпочитая напрямую связываться с родителями. Сердечко пощипывало при звуке его имени, при взгляде на фотографию. Боль утихала, переходя, как медики называют, в стадию ремиссии. Вроде, и болит, но не так, как в острый период, но и о выздоровлении говорить рано.

Шеф, поощряемый положительными отзывами туристов, которые хотели путешествовать только с Варей, отправлял её в автобусные туры по Европе чаще.

Глава 21

Кто не любит Новый год? Не верит, что год грядущий обязательно принесет нам жизненные перемены и не просто перемены, а именно приятные и долгожданные? Зачем прикладывать усилия к изменению судьбы? Достаточно загадать желание в волшебную ночь и обязательно успеть, пока бьют куранты, провозглашающие смену одного года другим. Самые экстремальные за одну минуту успевают его написать на бумажке, сжечь и выпить бокал шампанского, орошённого пеплом, причем до дна. А как мы трепетно относимся к проведению новогодней ночи! От того, как она пройдет, зависит, какими будут последующие триста шестьдесят пять дней! Интересно, а как изменится наша жизнь, если мы праздничную ночь проспим в салате или будем танцевать до упада? А может, ну его этот Новый год, спать-спать, как обычно, и не слышать речей президента, не смотреть праздничные салюты? И всё-таки ждем приближение волшебства и верим в его реальность. Наивно, порой глупо, иногда смешно, но в эту ночь разрешается всё! Мы можем верить в сказку, как дети, и быть счастливыми в надежде на исполнение мечты.

Варвара размышляла о предстоящих праздниках. Она чувствовала себя чужой в компании Евгения и Алинки, среди коллег Егора и даже на корпоративе в собственном турагентстве. Общение с людьми являлось смыслом её работы и удавалось на высоком уровне. Однако в личном плане больше ценилась душевная близость. Предложение шефа провести новогоднюю ночь в компании туристов в Париже было встречено с восторгом. Одиночество в ярком свете московского салюта пугало. А так… проведет праздник в компании малознакомых людей в чужой стране. Зато рядом не будет призрака Бориса, витавшего по квартире. Прошло больше десяти лет, а воспоминания захватывали так, словно всё случилось вчера. Будоражило чувства московское житье-бытье, а не испанские встречи-свидания. Самое странное, что его беспощадный уход из гостиницы и последовавшее молчание не спровоцировали ненависть или обиду. Варвара ловила себя на мысли, что понимает и одобряет его поведение. Он смог отказаться от падающей в его объятия женщины ради семьи. Марии Фернанде можно позавидовать. И она, если честно признаться, завидовала. Ещё как завидовала!

Дорога до Парижа пролетела чередой праздничных городов и деревенек. Варя и сама с восторгом посматривала в окно. Туристы активно приступили к проводам Старого Нового года в автобусе, предлагая присоединиться и гиду, и водителю. Женщина с улыбкой отправляла их на места, обещая поддержать компанию в ресторане.

Волшебная праздничная ночь перестала быть таковой, как только пробило двенадцать. Все обнимались, целовались, поздравляли друг друга, а она поспешила удалиться на улицу. Легкий ветерок взъерошил прическу. Слёзы капали, размазывая тщательно нанесенный макияж. Почему-то сейчас одиночество накатило огромной волной. Чужая страна, чужие люди, чужая жизнь – всё чужое. А главное, Борис далеко и даже нет возможности услышать его голос. После его ухода из гостиничного номера она стерла номера не только из памяти телефона, но и из своей.

− Я устала жить без тебя, − шептала Варвара.

Оглянувшись вокруг, женщина поразилась относительной тишине города. Москва в это время звенела, гудела, кричала, сообщая о своей радости, о своих надеждах. И, видимо, для неё тоже было важно получить поддержку толпы, их поздравления.

Варя проскользнула в туалетную комнату и поправила макияж. Вернувшись к группе, она обнаружила туристов, уже изрядно повеселившихся и готовых обнять весь мир, даря пожелания, здоровья, любви и обязательно семейного и личного счастья. Гид улыбнулась, принимая бокал с искрящимся шампанским.

− С Новым годом! – вторила она, поглощая искристый напиток.

Прибыв третьего января в Москву, Варвара четко поняла, что нужно бежать из квартиры, а лучше всего из столицы хотя бы на двое суток до следующей поездки, иначе жалость к себе накроет её с головой. Красная машина мчала её в Костромскую область. Чем дальше дорога несла от города, тем ярче сияла природа. Солнце отражалось в чистых белых сугробах и полях. Деревья аккуратно держали свои одежды, не смея пошевелиться. Только птицы иногда нарушали их неподвижность, перелетая с ветки на ветку и смахивая снежные хлопья.

Марина Сергеевна сжала Варю в объятиях, не веря своим глазам.

− Борис вчера звонил, поздравлял. Я от него столько внимания и не видела никогда. И всё благодаря тебе. Как я рада, Варюшенька, что ты приехала. Раздевайся, согревайся. Погостишь у нас?

− Завтра надо ехать, − устало прошептала женщина. Она поднесла замерзшие руки к огню. – Работа зовет. Туристы хотят активно провести каникулы.

− Сейчас тогда хоть пироги поставлю. Как же так… − растерялась хозяйка.

− Ничего не надо, Мариночка Сергеевна. Главное, мы с вами увиделись. Посидим, отметим. А где Валентин Фёдорович?

− Скоро придет. Охотится.

− Здорово! А у вас лыжи есть? – обрадовалась гостья.

− Есть. Ты в лес хочешь поехать?

− Да, завтра. Сегодня с вами погреюсь у огня.

Женщины поворковали до прихода хозяина. Варя чувствовала себя тепло и уютно. Здесь ждали и любили. И она отвечала тем же. Даже капающая из крана вода не раздражала, а убаюкивала.

Утром Валентин Фёдорович проводил её на лесную тропинку. Варвара встала на лыжи и оттолкнулась. Чувствуя некоторую неуверенность вначале, женщина набирала скорость, скользя по белоснежной дороге вслед за отцом Бориса. Они договорились, что в случае усталости Варя в любой момент может повернуть в сторону дома, следуя по лыжне.

Лыжница достала фотоаппарат, запечатляя пуховые шапки деревьев, резвившихся птиц, перебегающих через поляну зайцев. Тишину леса нарушил телефонный звонок. Повесив камеру на шею, Варя поднесла трубку к уху:

− Алло.

− Привет, − послышался звучный мужской голос. Голос, который бы она узнала из миллиона.

− Привет, − вторила она.

− С Новым годом!

− С Новым годом! – словно во сне шептали женские губы.

− Ты занята? – уточнил Борис.

− Нет. Я в лесу.

В трубке послышался смех.

− Если бы я только что не разговаривал с мамой, твой ответ вверг бы меня в шок. Ты и лес казались мне совершенно несовместимыми.

− Совсем-совсем? – по-детски уточнила Варя. Его голос согревал сквозь тысячи километров. Пусть шутит, пусть говорит банальности, но только не молчит.

− Совсем-совсем, − подтвердил голос. – Я хотел с тобой серьезно поговорить.

− Я вся во внимании, − с готовностью согласилась она. Волнение, звучащее в трубке, начало передаваться и ей, разгоняя кровь и заставляя биться сердце в бешеном ритме.

− Я принял решение…

Сочетание странных неприятных звуков прервало разговор. Что нарушило тишину леса? Варвара, оглушенная окружающей громкоголосостью, еще раз вспомнила услышанное и попыталась разобраться. Точно был выстрел и ещё какой-то страшный скрежет или стук. Что было здесь, а что за тысячу километров от снежной России? Навстречу ей скользил на лыжах Валентин Фёдорович, сжимая в руках зайца. Значит выстрел прозвучал в этом лесу. Данный факт очень радовал. Что же обозначало остальное? Варвара набрала последний номер во входящих звонках. В ответ женский голос сообщил по-английски, что абонент выключен или находится вне зоны действия сети.

− Странно, − пробормотала Варя.

Оборвавшийся разговор не давал ей покоя несколько дней. Она вновь и вновь вспоминала последнюю произнесенную мужчиной фразу и набирала длинный номер. А в ответ спокойный голос сообщал о недоступности абонента. Осторожно расспросив Марину Сергеевну, удалось выяснить, что Борис с того момента не выходил на связь и с ними. Беспокоило даже не молчание, а те страшные звуки, раздавшиеся в телефонной трубке. Варвара пыталась понять, что они могли означать, однако грохот выстрела перебивал остальное.

Одиночество перекрывало неприятное предчувствие беды. В голове появлялись самые разные мысли – одна хуже другой. Самой невинной и обидной казалась идея о шутке, но она тут же отвергалась. Зачем Борису скрываться от родных? Он мог бы просто не брать трубку и всё!

Глава 22

Волосы развивались от сильных порывов ветра, мешая смотреть на дорогу. Скрип пронзил весь двор своим недовольством. Калитка поддалась тонкой руке и открылась. Легким шагом она пересекла дорожку и зашла в открытую дверь. Всё в этом доме говорило о его нелюдимости и покинутости. Вещи лежали там, куда их когда-то бросили. Открытая на столе книга хранила память о своём владельце, так и не дочитавшем её до конца. Страницы пожелтели от света, нещадно палящего в летнюю пору. Пыль пластами лежала на мебели. Кое-где мелькали следы детских рук, явно искавших что-то интересное в одиноком старом доме. Улыбка коснулась женских напряжённо сжатых губ. Тень её промелькнула в печальном взгляде и тут же погасла. Из не плотно закрытого ящика комода показался рукав темной футболки. Варвара подошла ближе, наклонилась и потянула ткань. Скомкав материю, она зажала её в кулаке. Переместившись ближе к шкафу, гостья резко распахнула дверцы. На голову посыпались её эскизы. Листы плавно опустились на пол, образуя полукруг вокруг ног. Проведя рукой по верхней полке, она наткнулась на фотографии. С каждой из них на неё смотрели счастливые лица влюблённых, кроме последней. На оборванном клочке не было Бориса…

Во дворе резко зашумело, загремело, словно готовилось совершиться что-то страшное. Варя схватила пакеты и судорожно начала складывать туда эскизы, фотографии. Они падали, сопротивляясь и отказываясь покидать своё пристанище. Однако руки вновь сминали их, заставляя оставаться в целлофановой обертке. В другой пакет убирались вещи: футболки, джинсы, носки.

Подойдя к открытой книге, Варвара услышала шорох, раздавшийся за спиной. Женщина резко обернулась. Испуганный взгляд столкнулся с озорным детским.

− Тётя, беги отсюдова. Сейчас бомбить будут! Уходи! – посоветовал чумазый мальчуган лет восьми.

− Бомбить? – эхом повторила она и с ужасом увидела в окне, как раскачивается тяжелый шар, готовившийся сравнять дом с землей.

Варя схватила пакеты, ставшие вдруг тяжелыми.

− Тётя, беги. Возьми самое главное, дорогое и беги!!! − перекрикивая машинный шум, предложил мальчик.

− Самое главное? – женский взгляд заметался по комнате. Из пакета выпала фотография, забранная Борисом из альбома во время приезда в Москву. На ней их объединяла любовь. «Любовь – вот, что главное», − поняла вдруг она.

В этот момент дом затрещал, захрипел, сопротивляясь смертоносной машине.

− Не-е-е-е-ет!!! – закричала Варя… и проснулась.

Какое-то время с трудом удавалось отделить реальность от сна. Напряжённый взгляд проверял целостность стен. Уши вслушивались в ночную тишину многоквартирного дома. Вещи на своих местах. Всё как всегда… Только беспокойство за Бориса стало острее.

С нетерпением дождавшись утра, она набрала его номер. В трубке раздались длинные гудки. Впервые за три недели с момента его звонка на той стороне телефонной линии девушка не сообщала о недоступности абонента. Отчаяние захлестнуло, сметая лавиной мелькавшие надежды. Новые звуки могли означать только одно – нежелание Бориса с ней разговаривать. Хотя… Варя задумалась. Внутренний голос призывал не делать поспешных выводов. Нужно всё проверить.

Варвара привела себя в надлежащий для посещения депутата вид. Короткое темно-синие платье, в тон сапоги и ярко-оранжевый полушубок говорили сами себя. Уверенная в себе, преуспевающая женщина долетела сквозь пробки до стоянки и заняла место рядом со сверкающим белым фордом. Заинтересованный взгляд скользнул по чистому соседу. Её красная подружка смотрелась оборванкой рядом с ним. Варвара улыбнулась собственному сравнению. Если бы кто-то увидел её по возвращению из очередного турне в помятой рубашке, теплом свитере и потертых джинсах, подумал бы то же самое.

В приемной депутата, как всегда, царила суета. Люди делились своими историями и равнодушием властей по отношению к ним. Егор был их последней надеждой! Правда, если бы вдруг она не оправдывалась, нашлась бы ещё и ещё одна самая-самая последняя. Секретарь лениво поглядывала на толпу. В её задачу сейчас входило – всех записывать и никого не впускать, пока большая стрелка не коснется верхней центральной точки. Варвара, не желая представляться, вначале замедлила шаг, а затем резко его прибавила и толкнула заветные двери. Хозяин кабинета разговаривал по телефону явно на повышенных тонах. На щеках проступили красные пятна.

− Всё! Мне некогда! У меня посетитель!

Варина правая бровь взметнулась вверх. Отношения с женой у него явно не улучшились с момента их последней встречи. Егор, увидев подругу, поспешил навстречу. Варвара почувствовала, как в её полушубок кто-то вцепился, лишая возможности сделать шаг вперед. Прыткая секретарша крепко держала её за подол.

− Гражданка, вставайте в очередь. Прием ещё не начался.

− Верочка, успокойтесь. Варвара по другому вопросу. Вы можете быть свободны, − мягко указал он работнице.

Поколебавшись несколько секунд, та перевела недоверчивый взгляд с шефа на непрошенную гостью, а затем отпустила руку, развернулась и удалилась.

Варя обняла Егора.

− Я рада тебя видеть.

− Я тоже. Чем обязан столь неожиданному визиту, да ещё в рабочее время? – по-доброму поинтересовался он.

Все её хитрые маневры моментально испарились. Нерешительность мешала начать разговор.

− Егор, я по договору с Ильиным, − сообщил Лёва, заглядывая в кабинет. При взгляде на гостью мужчина словно сжался. Его пытливый взгляд пытался проникнуть внутрь, вобрать в себя каждую черту.

− Здравствуй, − внезапно охрипшим голосом начала она.

− Здравствуй, − в тон ей ответил бывший муж. – Цветёшь? – несколько ехидно заметил он.

− А ты как? – поинтересовалась Варвара, игнорируя последние слова.

− Счастлив в браке. Двое детей, − смущаясь похвастался он.

− Дети – это здорово, − пробормотала женщина с затаённой грустью.

− Здорово, − согласился Лёва. Его взгляд уверенного в себе мужчины постепенно превращался в преданно-восторженный. Варвара поймала себя на мысли, что не хочется, как обычно, отвечать свысока. Противоречивые эмоции играли внутри: зависть и жалость, такие разные и несвязанные, такие не относящиеся к Лёве. Она помыкала им, отказывая в любви и удерживая рядом. Сочувствие к нему редким огоньком вспыхивало в глубине души и гасло при первом же произнесённом им слове. А сейчас вдруг стало обидно от того, что она осталась у разбитого корыта и одна, а у него есть близкие люди, которые ждут его возвращения домой, беспокоятся и любят.

− Хорошо, что мы тогда расстались, − подвела итог своим мыслям Варвара.

Лёва молча кивнул.

− Варюша, ты что хотела, а то с минуты на минуту прием должен начаться, − прервал их немногословную беседу Егор.

− Можешь телефон дать? – смутившись прошептала Варя. Куда исчезли хитрость и умение плести? Где коварные планы?

− Чей? – удивился друг.

− В смысле аппарат, − уже более чётко уточнила посетительница.

Егор молча протянул свой айфон. Варя осторожно взяла в руки это чудо техники, не умещающееся в ладони. По сравнению с ним, её красивая раскладушка, украшенная стразами, казалась архаизмом. В дверь постучались и зашли. Проситель занял стул, предложенный Егором, и начал излагать своё заявление. Друг вошёл в роль депутата. Лёва, поддерживая Варю за локоть, направился в переговорную. Мужчина посадил её в центральное кресло, а сам встал между ней и столом.

− Помочь? – усмехнулся он, поглядывая свысока. – Такая продвинутая во всем, что касается языков, культуры и полный профан в современной технике. Я удивляюсь, как ты по Skype общаешься и социальными сетями пользуешься?

− Редко, − прозвучал сердитый ответ. – Где здесь контакты? Мне надо телефонный номер найти.

Лёва, легко касаясь экрана, открыл нужный раздел.

− Какую букву тебе нужно?

− Б, − отчеканила Варя, вырывая из рук телефон. Быстрым движением она дважды нажала на заветное имя и застыла в ожидании.

− Б… Б… Борис, − догадался Лёва. – Он же умер!

− Кто умер? – ошеломлённо переспросила собеседница.

− Борис твой умер. Недели две назад Егор был в Испании и встретил его жену. Она сказала, что муж разбился в аварии.

Слёзы лились градом. Руки словно онемели, отказываясь прислушиваться к мужским словам. Лёвин бодрый голос и длинные гудки соединились в страшный гул. Неожиданно в тишине прозвучало короткое «привет».

− Ты жив? – глупо уточнила Варвара.

− Варя? – растерялись в ответ.

− Борис? – ещё не веря спросила она.

− Борис. Ты в этом сомневаешься или забыла кому позвонила? – усмехнулся он.

− Мне только что сообщили, что ты умер, − оправдывалась женщина, зло поглядывая в сторону Лёвы, застывшего в ожидании.

− И ты решила позвонить мне на тот свет? – продолжали глумиться в трубке.

− Я не успела нажать «отбой», − пробормотала Варвара. Радость боролась с обидой, мешая искренне отвечать.

− Скорее жив, чем мертв, − констатировал Борис.

− Почему же Егор такое сказал? – дрожащим голосом уточнила Варя.

− Наверное, предположили, а Егор со своим ужасным испанским не смог уточнить, − меланхолично заметил мужчина.

Женская рука потянулась к простому карандашу. На белом листе бумаги появились контуры лица.

− Почему они так предположили? − допытывалась она.

− Потому что я был скорее мертв, чем жив.

− Как это?

− В коме. Врачи были не уверены в моем выздоровлении.

− Почем ты был в коме? – продолжался допрос.

− Попал в аварию, − прозвучал короткий ответ.

− Когда?

В трубке раздавалось только его тяжелое дыхание. Варя смутно понимала, что знает ответ, но боялась ещё признаться. Рука наносила черные штрихи, преображая рисунок. Короткие волосы взъерошено торчали. Уголки губ опустились от пережитого страдания. Лоб пересекала упрямая морщинка.

− Когда? – повторился вопрос. Бурей пронеслись воспоминания о прогулке в зимнем лесу, о разговоре, оборвавшемся на самом важном. Слова, заставляющие сердце биться сильнее, дающие надежду, разорвались от звука выстрела и … глухого удара. – Когда ты звонил мне?

− Было дело, − глухо прозвучал ответ.

− Тебе можно по Skype позвонить?

− Думаю, не стоит.

− Всё так ужасно? – рука наносила последние штрихи, придавая облику печальное выражение. С белого листа смотрели грустные глаза Бориса. Она должна быть рядом с ним во что бы то ни стало.

− В какой ты больнице? Я приеду. Не вздумай отпираться!

− С тобой не соскучишься, упрямица! Приезжай на пару дней. Зарегистрируешься в нашем отеле в Барселоне.

Варвара записала адрес и отключилась. Лёва неподвижно сидел напротив и пристально смотрел в её заплаканное лицо. В уголках губ застыла легкая улыбка. У неё появилась надежда на встречу. А это уже больше, чем она ожидала от будущего. Он жив. За десять минут она пережила его потерю и возвращение. Сумбурные эмоции бурлили внутри, мешая осознать происходящее.

− Спасибо, − сказала Варя, подавая телефон сидевшему на краю стола мужчине.

Лёва сжал её ладонь.

− Зачем ты вышла за меня замуж? – раздался резкий вопрос.

В воздухе повисла напряжённая пауза. Варваре вдруг показалось, что не было этих пяти с половиной лет. Они вновь сидят друг напротив друга и выясняют отношения. Его небеспочвенная ревность и боль схлестнулись с её равнодушием и раздражением. Покачав головой, женщина высвободила руку и честно призналась:

− Потому что он был женат.

− Ты хотела забыть его со мной, − с надеждой произнес он. Его ладонь ласково коснулась правой щеки, стирая соленую дорожку.

− Нет, я хотела показать, что замужем.

− Для чего?

− Вызвать ревность, хоть какие-нибудь чувства. Только не дружбу.

− Я был приманкой, − с горечью заключил он. Руки безвольно повисли вдоль тела.

− Ты сам этого хотел. Ты был куском глины в моих руках. Я наносила удар, и ты принимал новую форму, пока твоя любовь не засохла от безответности и ревности.

Лёвины глаза наполнились знакомой болью. Варя жалела о сказанном. В порыве сочувствия её рука потянулась к нему. Желание обнять и по-матерински провести по волосам, чтобы утешить, захлестнуло. Мужчина дернулся и с силой оттолкнул. Быстрым шагом он вышел из кабинета. Варвара с грустью проводила его взглядом.

Глава 23

Испания встретила её неприветливо. Из самолета она вышла последней, не желая толпиться с другими пассажирами. Долгое ожидание в очереди при прохождении таможни было ей наградой. Чемодан тоже почему-то оказался первым с конца. Он медленно передвигался по ленте, не сомневаясь в нерасторопности своей хозяйки. Томительно долгая дорога в такси завершилась отсутствием номеров в отеле.